Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Глава 7

Утро началось не как в предыдущей больнице, с анализов. То есть, анализы тоже предполагались, но первым в палату вошёл именно доктор Адашев, поднял её едва ли не по свистку и только потом, широко улыбнувшись, потянул за собой, не дав и умыться.

– Я полночи думал и, знаешь, примерно представляю, чем мы займёмся в ближайшее время. Сейчас, кстати, сделаем снимок, и пойдёшь досыпать, – на ходу пояснил он, не оглядываясь на пациентку. – А уже после обговорим то, что я себе представлял, с учётом моментов, которые упустил. Будешь как новенькая. Обещаю.

К десяти часам врач пригласил Лору в процедурный кабинет, где и провёл первую консультацию. Взял в руки большой светящийся стенд, вывесил на нём снимок в двух проекциях, усадил Лору на кушетку и сам уселся рядом.

– Смотри: это пластины, о которых я говорил. Так случилось, что они у тебя не прижились и сейчас начали отторгаться. То есть несколько первых месяцев твои ручки болели после операции, в ответ на инородное тело, теперь же, из-за воспалительного процесса. Здесь дело не во врачах, а в особенностях твоего организма. Мы их заменяем на более современный материал и подгоняем по индивидуальному заказу. Так, чтобы ты даже дискомфорта не чувствовала. Дальше твои пальчики: смотри. Как только уберём воспаление, средний и указательный сами придут в норму. К большому пальцу у тебя, как я понимаю, претензий нет. Что касается мизинца, вот этого, смотри, то здесь просто перетянули сухожилия, это тоже вполне поправимо. По левой руке сложнее, здесь какой-то дефект сборки лучезапястного сустава, я час смотрел его во всевозможных проекциях, пытаясь разобраться и, если честно, так и не догадался, что не так. Поэтому, с твоего позволения, мы оставим это на попозже, – кивнул Адашев, повернувшись и глядя в непонимающие глаза, – а сейчас займёмся всем остальным. Я созвонился с представителями компании по протезированию, выполнение заказа займёт не меньше месяца, плюс погрешности на сроки и доставку. В итоге получится дней пятьдесят. За это время мы с тобой займёмся полным обследованием, твоим мизинцем и душевным равновесием.

– И какие прогнозы?

– Ух ты, слово какое выучила! Прогнозы… – посмеиваясь, перекривил он. – Всё, за что берусь, я довожу до конца с наилучшим результатом. А прогнозы такие: ты меня ещё стрелять научишь. Научишь ведь? – Адашев толкнулся плечом в плечо Лоры и рассмеялся её робкой улыбке.

– Директриса говорила, что сдаст меня в дом инвалидов, – вдруг вспомнилось маленькой пациентке.

Врач тут же посерьёзнел.

– А я говорю, что ты даже на контроле в аэропорту не засветишься. И кому предпочитаешь верить?

– Вам, конечно, – ответила Лора хоть и бодро, но явно неуверенно. Адашев промолчал, просто давая ей время привыкнуть, а потом… потом она в своей уверенности и его самого переплюнет.

Здесь всё было иначе. И медперсонал, и процедуры, и уход. Лора вернула в весе исходные пятьдесят два килограмма, теперь могла спокойно смотреть на себя в зеркало и училась заново улыбаться. А ещё… ещё она поняла, что влюбилась. И смотрела на лечащего врача, как на бога. Даже когда слёзы от боли бежали по щекам, она его любила. И когда он приближался, чтобы заглянуть в глаза, и когда издевательски насмехался, пытаясь разозлить. Любила не только за то, что вытащит, что сможет. А глупой наивной любовью: за то, что особенный. И пусть ни разу не видела его без маски и медицинской шапки, которая у доктора была необычной, аляпистой в военном стиле, в красоте не сомневалась. Любила за то, что огромный, как скала, и подхватывает её на руки, словно пушинку, за то, что от него приятно пахло. За его внимание… Она была не просто пациенткой. Прежде всего, Лора для доктора Адашева была человеком, нуждающимся в общении. Он эти пробелы восполнял постоянно и без устали.

Две первые операции прошли удачно, и результат не заставлял себя ждать. Под действием препаратов некоторые пальцы и без вмешательств немного выпрямились и теперь не приносили такую боль. Она могла листать страницы книг, училась захватывать мелкие предметы.

Адашев приходил каждый день. Даже в выходные он приезжал хотя бы на полчаса, чтобы поговорить, объяснить, показать упражнения, проконтролировать их исполнение. Утверждал, что при правильной гимнастике пальцы будут разрабатываться быстрее. Терпеливо смотрел, как она швыряет бусины по углам палаты, когда ничего не получается, когда боль становилась сильнее её силы воли. И всё равно собирал их обратно, заставляя нанизывать на тонкий стержень. Лора хотела, чтобы всё получалось, чтобы он ею гордился, уже не для себя делала – для него. А Адашев практически никогда не хвалил, только повторял, что та еле-еле догоняет поставленные нормы, не говоря уже о том, что никак не вписывается во временные рамки.

– Я не могу, я устала! – выкрикнула Лора, когда сил не оставалось даже на спокойное, размеренное дыхание, и вместо этого приходилось перехватывать воздух и тут же натужно пыхтеть, выполняя очередное упражнение.

– Мне всё равно.

– Но я всё сделала… – уже просилась она, но Адашев лишь приподнял одну бровь. – У меня ничего не получается…

– Ближе к истине, – вроде как похвалил тот за честность.

– Доктор Адашев, когда всё закончится…

– Когда всё закончится, я буду сморщенным стариком, а ты бодренькой старушенцией. Давай поближе к реальному времени.

– Я волнуюсь… а вдруг что-то пойдёт не так?

– На такой случай у тебя есть я.

– Вы не хотите меня понять…

– Что ещё я не хочу? – подошёл он ближе и положил ладонь на её бедро, несильно сжимая.

– Вы не слышите меня, – прошептала Лора, не зная, как на это реагировать, обернулась на стоящую позади медсестру, но та казалась занята своими делами.

– Я хочу, чтобы всё было по-другому. А ты?

А Лора краснела. Потому что он делал так каждый раз, пытаясь заставить молчать. Подходил настолько близко, что его запах окутывал, дурманил, а Лора не могла проглотить ком, прочно засевший в горле.

– А я боюсь возвращаться в прошлое.

Адашев неуверенно передёрнул плечами.

– Напомню: там ты была чемпионкой.

– Там разрушились мои мечты.

– Но ведь у тебя уже есть новая мечта?

– Доктор Адашев…

– Доктор Адашев, у вас через пять минут приём! – напомнила о своём присутствии медсестра, и Лора тут же отпрянула, как делала всегда. Ловила насмешливый взгляд и старалась как можно скорее сбежать.

Между ними всегда оставались недомолвки. Даже когда они были наедине, Адашев сам прекращал поток её глупостей. Но каждую новую встречу продолжал провоцировать на начало одного и того же разговора. И каждый раз насмешливо щурил глаза, получая желаемое.

***

– Да, детка, давай, давай. Ещё. Ещё! Сильнее, сжимай, – громко командовал Адашев. – Сжимай его. Ещё. Ещё. Я не чувствую! – утробный рык и напряжение каждого мускула на лице. Лора ловила его дыхание на своей щеке, чувствовала его руки на своих бёдрах и готова была провалиться сквозь землю под взглядом чёрных глаз. – Давай, малышка, не расстраивай меня. Ещё хочу.

А она закусывала губу, пытаясь выполнять каждую просьбу, и сжимала челюсти, чтобы не выдать боль и внутреннюю дрожь от напряжения.

– Давай, давай, маленький, ты же знаешь, как я люблю твои пальчики. А теперь с улыбкой. Ты можешь делать это с улыбкой! Тебе же нравится, скажи! – подначивал он, а у самого всё внутри замирало, глядя на неё, такую хрупкую и нежную.

Адашев всегда называл её «моя девочка», даже когда эта самая девочка его расстраивала. А сейчас, спустя месяц от последней операции, когда всё зависело только от её желания, от силы воли, просто не мог позволить сдаться. Потому и давил, потому и выжимал все соки, действуя не только авторитетом, но и делая упор на её чувства.

– Лора, ты будешь сжимать или нет? Может, тебе дать в руки что-нибудь более существенное?! – злился он, потому и рычал, глядя, как она сжимает большие пальцы на его руках.

Упирался кулаками в её бёдра и смотрел исподлобья, прекрасно понимая, отчего она краснеет, отчего дыхание становится чаще. Знал, что следит за тем, как он проводит кончиком языка по пересохшим губам.

– Всё, всё, убедила, – улыбнулся и отдышался. – А теперь пальчики вместе сложи и покажи мне ровные ладошки. Что ты умеешь делать этими ладошками, малыш? – она смутилась только от его вопроса, не говоря уже о действиях. Потому и кивал в такт её мыслям. – Погладь меня по плечам.

Девочка дрожала как осиновый лист, а ему нравился этот трепет.

– Лора, если тебе кто сказал, что мужчины любят глазами – не верь. Хрен там! Мы, как коты, любим, чтобы нас ласкали. Гладь так, чтобы мне понравилось, – наклонился он чуть вперёд и упирался взглядом прямо в её шею, изредка стреляя глазами в медсестру, которая только осуждающе покачивала головой.

– А теперь улыбнись, – прошептал и мог визуально отметить, как на её коже выступили бугорки волнения, возбуждения, так называемые мурашки. Следил за тем, как они прошлись по открытым участкам кожи и тут же исчезли, словно и не было. Как же она научилась себя контролировать… – Я попросил тебя улыбнуться, – напомнил Адашев шёпотом и коснулся носом её шеи, пусть даже сквозь слой маски… мгновенно заряжаясь энергией, бегущей с кровью.

– Я улыбаюсь, – устало отзывалась Лора, а Адашев прекрасно понимал, что это может означать, потому и отклонился, заглядывая в красные от раздражения глаза.

– Лора, когда ты улыбаешься, я бьюсь в экстазе. Нет, скажи честно, я похож на человека, который бьётся в экстазе? – приподнял он брови и приоткрыл губы, ловя её судорожный выдох. – А ведь хочу, малыш, очень хочу. Давай, кислая капуста, улыбнись мне уже. Неужели не заслужил? – попытался врач поймать тщательно уводимый в сторону взгляд.

– Доктор Адашев, вас ждёт Александр Александрович, – забежала в смотровой кабинет молоденькая секретарша.

– Иду, – рыкнул он в ту сторону. – Маш, сделай тут всё красиво. Чтобы моя девочка не расстраивалась.

Он щёлкнул Лору по носу, и по глазам видно было, что улыбнулся.

К слову сказать, Маша была единственной медсестрой, которая работала с ним в паре. Лора не раз об этом задумывалась, а, поймав на себе очередной пытливый взгляд, не сдержались.

– Маша, скажите, а он всегда такой?

– Адашев?

Лора торопливо кивнула и задержала дыхание, ожидая услышать что-то такое, что изменит её жизнь раз и навсегда, но Маша понимающе усмехнулась.

– Нет, он всегда разный. Несмотря на достаточно молодой возраст, высококлассный специалист. Он проводит такие операции, за которые и в Москве не каждый возьмётся. А ещё хочет получать от пациентов такой же отдачи. Тонкий психолог и всегда знает, как добиться своего. Вот, слышала, наверно, когда говорят, талант от Бога? Так вот, наш Адашев как раз такой случай. Ему пророчили высокое будущее и травматология для его способностей практически топорная наука, но он почему-то выбрал её. Так вот, возвращаясь к твоему вопросу… Ты среагировала на такое поведение в первый раз, не знаю, уж, когда он там с тобой экспериментировал. Адашев провоцирует, а ты отвечаешь, при этом не забывая выполнять то, что он хочет получить. Только не влюбляйся, не нужно. Ты для него всего лишь работа, как и многие другие пациенты. Пусть даже эта работа занимает центральное место в жизни.

Лора выдохнула напряжённо и медленно, в душе понимая, что всё это она и так знала, но не переставала надеяться.

– Ты бы видела, что он раньше вытворял! До тебя у нас мальчик лежал, тоже со сложным переломом правой руки. А ведь когда-то очень любил компьютерные игры… Так, доктор Адашев купил новомодную приставку последнего поколения. Знаешь, такую, с эффектом погружения в реальность?

– Не знаю.

– Да, неважно! Так вот, купил, установил в палате, и играл один, пока мальчуган восстанавливался. Такого быстрого результата никто не ожидал. Так что этот флирт с тобой можно считать детским лепетом.

– Да?

– Да ты не расстраивайся, он всё понимает. Всё, и даже больше. Только результат ему важнее последствий. Так уж он устроен. Идёт к своей цели напролом.

– Да, – обречённо кивнула Лора.

– Вон, Александр Александрович, главный наш, всё никак понять не может, что произошло. Доктор Адашев стремится стать лучшим. Он даже мединститут экстерном окончил, представляешь? Так вот, собирался на стажировку в Америку, его никто не отпускал, а он всё одно своего добился. А как добился, так уже и не спешит, хотя там и опыт, и перспективы.

– В смысле не спешит?

– Да ты, наверно, не знаешь! – медсестра махнула рукой и пока накладывала свежую гипсовую повязку, тихо бормотала.

– Ты же у нас уже восемь месяцев, так?

– Почти восемь.

– Да неважно. Суть в том, что полгода назад ему эту самую стажировку и предложили. А он отказался. Сказал, что ты важнее.

– Именно я?

– Ну, кроме тебя, у него есть ещё пару сложных случаев, но озвучил именно твою фамилию. А на Сан Саныча давят, говорят, подайте нам специалиста по требованию, вот он Адашева и таскает в свой кабинет каждый день. Мила, секретарь, говорила, что главный предложит сегодня Адашеву такие условия, от которых просто невозможно отказаться.

– И он уедет?

– В принципе, может. Все основные операции он сделал, у тебя и то, всего пара осталась, ну, может, три, не больше. Так, их любой наш врач провести сможет. Тот же Полесов Владимир Игоревич. Хороший специалист. Не волнуйся, начатое закончат.

Она хлопнула ладошкой по гипсовой повязке напоследок, стёрла остатки белого клея с пальцев и помогла Лоре слезть со смотрового стола.

Глава 8

Адашев уехал через два дня, а на третий к ней пришёл тот самый Полесов. Со своей вечно хмурой медсестрой, с негнущимися цепкими пальцами, оставляющими на тонкой коже после гипса синяки. Со скептическим взглядом, который касался всего, что делал сам Адашев.

И желание пропало. Все движения выполнялись на автопилоте, и Лора воротила лицо каждый раз, когда ловила на себе неприятный острый взгляд.

– Лора, на следующей неделе я планирую провести завершающую операцию. Мы выправим средний и безымянный пальцы, а если всё пройдёт успешно, то через пару недель можно и на выписку.

– А доктор Адашев говорил, что ещё как минимум две операции. У меня левое запястье выполняет не все движения. Вот, посмотрите.

Девочка вытянула руку вперёд и продемонстрировала рваное в своей плавности вращательное движение, которое стопорила какая-то косточка. Полесов тяжело вздохнул.

– Потому что разрабатывать его нужно, а не показывать мне сейчас. Движения вверх-вниз, влево – вправо на пол-оборота, и раз в пять дней радиус оборота увеличивать.

– А…

– А если лечение не устраивает, то можешь отправляться вслед за благодетелем. Развёл здесь детский сад, плюнуть негде!

– Меньше бы плевались, доктор Полесов, – тихо проговорила Лора и шмыгнула через прозрачную дверь.

В таком ритме прошла ещё одна неделя, Лора готовилась к операции, которую назначил Полесов. Скрипя зубами, она разрабатывала запястье, как он говорил, и делала вид, что не замечает нарастающей опухоли с той стороны.

Только очевидного не скроешь – это утверждение и продемонстрировал общий анализ крови, который показал зашкаливающие результаты, говорящие о сильном воспалительном процессе. Тогда и обнаружился воспалённый сустав, тогда на консультацию пришёл и сам главный врач, который на все комментарии Полесова только поджимал губы.

– Адашев говорил о необходимости операции, – констатировал он, отведя лечащего врача в сторону. – Ты снимки вообще смотрел перед рекомендациями? Какая разработка? Там фиксирующую повязку, а то и лангету накладывать стоило. Тебя куда понесло? Какая тебе докторская? Прямая дорога обратно на институтскую скамью! Ты ещё спасибо скажи, что девочка детдомовская, может, всё обойдётся, и никто шумиху поднимать не будет. – Оба обернулись на испуганную девчушку и заговорили на полтона ниже. – Ты понимаешь, что мы выйдем на внебюджет? Откуда средства будешь брать? Из своего кармана доложишь?

– А Адашев откуда брал?!

– Где брал, там больше нет. Он всё подсчитал и предоставил отчёт о финансовых требованиях, деньги поступили на счёт. Ты же совершил ошибку!

– Я проведу операцию как благотворительную, никто ничего не узнает, а для статистики только лучше.

– А я не про операцию у тебя спрашиваю, а про послеоперационный период. Ты знаешь, что у девочки аллергия на большой спектр антибиотиков? Адашев в Китае заказывал какие-то травы и микстуры, который не разрешены нашим министерством, но зато не вызывают побочных действий.

– Ничего, выдержит, – кивнул багровый от напряжения Полесов, а Лоре широко улыбнулся. – Ну, что? Сейчас на снимок, а завтра готовимся на операцию.

Врач подошёл ближе и дотронулся до воспалённого сустава на левом запястье, не понимая, как не разглядел его до этого, и сильно сдавил, когда дверь смотрового кабинета резко распахнулась.

– Отошёл от неё. Быстро! – влетел в кабинет Адашев, и бросил на Лору встревоженный взгляд. Дышал быстро и шумно, из-под маски были заметны частые движения нижней челюсти, словно жевал резинку.

– Александрович, на два слова, – вывел он из кабинета главврача и уже оттуда были слышны несдержанные окрики. – Соколовская моя пациентка, так, какого чёрта к ней приблизился этот недоумок?!

Ответа главного Лора не слышала, при этом боялась сдвинуться с места.

– Экспериментировать будете со своими, а ребёнка трогать зачем?! Карьеру на ней сделать хочется? Не в этот раз. Я не отдам её!

– Адашев!

– Какие-то проблемы?! Так, я сам вас сейчас проконсультирую в этом вопросе.

Адашев заглянул в кабинет, зло посмотрел на Лору, словно она в чём-то виновата.

– Лор, собирайся, он тебя больше не лечит. Пока посиди в палате, – решительно продиктовал и не отвёл взгляд, пока она не подошла к дверям. На пороге поймал и глянул на запястье. – Сколько дней издевалась?

– Восьмой пошёл.

Он пытался отдышаться и молчал. Перевёл взгляд на главного.

– Я ещё посмотрю, что вы там накуролесили и если что, лично подам иск о несоответствии занимаемой должности.

– Адашев, думай, что говоришь.

– Только после того, как вы научитесь думать, что делаете. Всё. Лора – в палату, – рыкнул он, скосив взгляд. – А вы, Александр Александрович, пройдёмте в кабинет.

В палату Адашев залетел с такой же скоростью, как и полчаса назад в смотровой. Остановился перед кроватью как вкопанный и несколько секунд просто смотрел, а потом, словно растеряв весь свой запал, опустился на её край и дотронулся до тонкой руки, окидывая профессиональным взглядом.

– Лора, я всё могу понять. Даже то, что этот идиот не заметил нарастающего воспаления, но, чёрт возьми! Ты куда смотрела?!

– Мне сказали, что вы сюда не вернётесь, – пожала она плечами вместо ответа на вопрос.

– Прям-таки! Сначала из главного входа выйдешь ты, а уже потом…

– Я думала, что больше никогда вас не увижу, – тихонько прошептала она, чтобы даже Адашев усомнился в наличии этих звуков.

– Я тебя не оставлю, – проговорил он абсолютно серьёзно и уже потом перешёл к привычной манере общения: его глаза улыбались, а руки прощупывали все подозрительные места. – Как же, сейчас! За границу и без своей кислой капусты…

Ворчал врач, издеваясь.

– Я купил тебе подарок, – просветил он между делом и, словно ничего и не сказал, продолжил осмотр. – Не хочешь узнать какой? – уточнил, как только уловил напряжение с её стороны, но так и не услышал ни единого звука.

– Какой?

«Он думал о ней, думал!» – мысленно твердила себе Лора и даже пыталась закрыть глаза, чтобы он не разглядел в них той эйфории, что заставляла совершать подвиги. Но, увидев перед собой аккуратную коробку с иностранными надписями, не сразу поняла, что это такое. Вопросительно посмотрела и неловко улыбнулась, когда, даже вскрыв упаковку, не смогла определить, что в ней находится.

– Смотри, это вместо гипса, – оживился Адашев, понимая, что тут необходимо вставить комментарий. – Такая штуковина, вот, держи, как воздушная подушка. Она надёжно фиксирует все суставы и при этом не причиняет неудобств. Во время осмотра её легко можно спустить, а потом снова накачать воздухом в необходимом объёме.

– Обычно девушкам цветы дарят, доктор Адашев, – улыбнулась Лора и опустила взгляд под его непроницаемым выражением глаз… И лица… об этом можно было сказать уверенно. Несмотря на маску.

– Ну, ты ведь мне не девушка, а пациентка. Давай я переоденусь, а потом примерим. Как увидел, не поверишь, сразу о тебе подумал.

Потом, гораздо позже, повзрослев, таких, как доктор Адашев, Лора будет относить к мужчинам, женатым на своей работе. В тот же момент, она даже не пыталась его понять. Спокойно смотрела на все проводимые процедуры и так же старалась. Только с каждым днём её надежды на взаимность становились всё более призрачными.

Теперь осмотры представляли собой немного иную картину. И только его тёплые невесомые прикосновения так и оставались прежними. Он больше не предлагал гладить себя по плечам, чертить ровную линию на его ладони.

– Где больно?! – однажды строго прижал вопросом так, что вздохнуть не представлялось возможным. Поэтому Лора и указала болевую точку. Сцепила зубы, когда пальцевое нажатие стало целенаправленным. – Болеть не должно… – задумчиво произнёс он, а потом как-то хитро сощурился. – Лора, ты смотрела прогноз на завтра?

– Нет…

– Думаю, твои суставы крутит от перемены погоды. Это нормально и от этих болей ты никуда не денешься, такова уж цена за переломы. Пойдём со мной.

Адашев тут же прихватил девушку за руку и повёл в сторону физиокабинетов. Заглянул в одну дверь, в другую. Распахнув третью, он расплылся в улыбке так, что Лора оцепенела. Мужской голос стал медовым.

– Ну, привет, привет, красавица. Занята, не занята? – медленно подкрадывался он к медсестре, и как на прицепе тащил Лору позади себя.

– Для тебя свободна. Чем удивишь на этот раз?

Женщина то ли не видела Лору, то ли не хотела замечать, но перед Адашевым вырисовывалась и выгибалась так, что со стороны противно было смотреть. А может, это звенели колокольчики ревности?..

– Будь зайкой, погрей мою девочку. А я в долгу не останусь, – продолжал он наступать, пока не подошёл достаточно близко.

– Уже можно загадывать желание?

– Загадывать можно, с исполнением спешить не буду – сама знаешь, как сейчас загружен. Так что?

– Куда от тебя денешься, Адашев, а? Направление черкани, – подсунула медсестра на край стола специальный бланк и толкнула ручку. – И количество процедур отметь. Лень потом за тебя думать.

– Так, я же завсегда готов рассчитаться, дорогая.

– Все вы соловьём поёте, когда хотите что-то получить, – вытянула та губы трубочкой, а как Лору за плечом увидела, немного поостыла и перевела на неё недовольный взгляд. – Проходи к ванной с номером три. Жёлтая дверь, – кивнула медсестра, глядя на неё, как на пустое место, а Адашеву тут же улыбнулась.

Это был первый и последний раз, когда Лора посетила кабинет физиопроцедур.

В день выписки, когда, как Адашев и обещал, Лора едва ли походила на того забитого воробышка, который сюда приехал, он зашёл всего на минуту. Для того чтобы пожелать удачи и передать необходимые документы. Он, как всегда, был в маске, с улыбкой в глазах и с частыми лучиками морщин в их уголках.

Лора больше не вернулась в свой детский дом. Стараниями всё того же Адашева, её перевели в один из столичных интернатов, по окончании которого выделили квартиру. Там же она обзавелась необходимыми для начала жизни навыками. Из предложенного нехитрого ассортимента выбрала профессию секретаря, потому как, ещё живя с родителями, неплохо владела компьютером и иностранным языком.

Однажды Лора всё же набралась смелости и вернулась в этот медицинский центр. На тот момент она уже была оперившимся птенчиком и, что считала немаловажным, совершеннолетней девушкой. Подошла к стойке регистрации и, прогнав лишние мысли, выпалила:

– Здравствуйте, я бы хотела получить консультацию у доктора Адашева. Где его можно найти?

Несмотря на то, что медрегистратор была чем-то увлечена, услышав известную фамилию, она на секунду уставилась на Лору, внимательно её разглядывая.

– Он здесь больше не работает, – ответила строго и вернулась к делам.

– Извините, а вы не подскажете, как его найти? – не отступала Лора, уговаривая себя не разворачиваться на полпути. Ведь уже давно определилась со словами, которые хочет ему сказать и даже с тем, что готова услышать в ответ, но всё равно продолжала надеяться.

– Адашев более не имеет отношения к нашей клинике. Можете его не искать.

– Он уехал на стажировку?

– Девушка? Чего вы хотите? Кажется, я ясно дала понять…

– Просто мне очень нужно с ним поговорить.

– Знаете, сколько тут ходит таких же нуждающихся? Не перечесть. И вам пытаться не советую. Нет его здесь. Точка.

– Спасибо, – недовольно ответила Лора, но отступать не собиралась.

В тот же вечер, руководствуясь большим телефонным справочником, она обзвонила все больницы и медцентры города, но ответ был везде одинаков. И она сдалась. Слишком быстро. Слишком безвольно. Больше не чемпион…

– Видно, не судьба… – проговорила, глядя вдаль из окна своей однокомнатной малогабаритки. – Прощайте, доктор Адашев.

На этом Лора перевернула большую страницу своей жизни.