Всё, как ты захочешь

– Хочешь сказать, что твоя жена слабачка? – Прорычала недовольно, Дима же улыбался одними глазами, оставаясь абсолютно серьёзным с лица.

– Скорее, моя сильная жена имеет некоторые слабости. – Поправил он, играя по моим правилам, с удовольствием поддавался на смешные по силе толчки и притягивания.

– У меня есть только одна слабость в этой жизни. – Обвела языком губы, откровенно соблазняя, а Дима, словно неосознанно повторил это движение, не отрывая взгляда от моего лица, не прикасаясь руками, но позволяя мне контролировать расстояние между нашими телами. И глубоко внутри зарождалась сладостная дрожь желания.

– Предложение потереть спинку всё ещё в силе. – Пропела ангельским голоском, на что Дима широко растянул губы.

– Предложение выпить кофе тоже.

– Ну, нет, Дим, – отбросила я своё соблазнение на задний план, – я серьёзно. Ты, кстати не думал. Что пора бы отказаться от алкоголя и… и чипсов, например.

– Я не ем чипсы. – Заверил меня муж, и я склонна с ним согласиться. – И вообще, – он мягко потянул меня на себя, подвёл к плите, на которой «доходило» блюдо, приоткрыл крышку, выпуская манящие ароматы, посмотрел на мои вспыхнувшие огнём глаза, – я считаю, что ко всему стоит подходить грамотно. Не стоит бросаться из крайности в крайность.

Небольшой ложной захватил пару кусочков мяса и подул сам, прежде чем предложить попробовать, я с удовольствием посмаковала, закрывая глаза от наслаждения.

– И не стоит себя ущемлять, потому что организм в состоянии стресса после перехода на правильно питание не будет рад новым потрясениям в виде беременности. Во всём нужна мера. Думаю, можно отказаться от кофе в обед и вечером, но с удовольствием выпить его утром. – Подкормил следующей порцией мяса, а я чувствовала себя ручным котёнком, готовой есть с его рук. Странное, но, кажется, приятное ощущение погружения в неизведанное. – Насчёт алкоголя, могу согласиться и отказаться от него, я не особо злоупотребляю и вполне могу обойтись без выпивки. Не думаю, что почувствую особую разницу. Да и вообще нам спешить некуда, стоит свыкнуться с мыслью, что наша семья может измениться. Думаю, через год, два, мы вполне будем к этому готовы.

– Обалдеть, какие у тебя планы. – Открыла я глаза, возбуждённая услышанным. – Я тут матерью готовлюсь стать к следующему дню рождения, а он говорит год, два. – Смотрела на мужа ошалелыми глазами. – Дим, ты серьёзно?

Он мягко рассмеялся, придерживая меня за подбородок, коснулся губами губ, чуть пощекотав их, но так и не поцеловав.

– Я уже не в том возрасте, чтобы делать детей по первому желанию, Галь, да и ты, возможно, не готова.

– Нет, это не серьёзно. А как же девиз «видишь цель – иди к ней!»? Дим, ты меня просто удивляешь. Я тут голову ломаю, как мне успеть всё устроить, а ты с далеко идущими планами. Интересно… – Потянула, покачивая головой, Дима рассмеялся очередной раз.

– Я не сказал, что буду против, я просто не хочу, чтобы ты загоняла себя в угол.

– Вот ещё!

– Правда, – он, наконец, усадил меня за стол, обслуживая, поставил обеденное блюдо, разложил приборы, выложил на тарелку небольшую порцию мяса, которое буквально утопало в зелени, во вкусном соусе, налил бокал вина, на которое я покосилась с осуждением. – Галь, ты иногда ставишь себе цели и идёшь напролом к их достижению, не в каждом случае этот способ верный.

– Мне всегда казалось, что я, наоборот, слишком долго сомневаюсь, прежде чем принять решение.

Сама задумалась, в это время внимательно всматривалась в спокойное лицо мужа, в его неспешные движения, как он садится за стол, приступая к обеду, как сам делает глоток из отставленного мною бокала.

– Это да, но когда ты его примешь… берегитесь. Лес рубят – щепки летят. Вот это моя Галя выполняет программу максимум.

– Я просто не люблю бросать незаконченное дело, а терпения иногда не хватает и приходится себя торопить, чтобы интерес не угас.

– А ты, оказывается, увлекающаяся особа… – Прищурился он, облизывая губы, снова сделал глоток, чуть подался вперёд, в мои глаза заглядывая.

– Не настолько, чтобы не понимать, что делаю.

– А сейчас ты хочешь ребёнка. – Утвердительно кивнул он, словно посмеиваясь над этой идеей.

– Я считаю, что уже вполне готова к этому подвигу.

– Подвигу?

– Не смейся! Роды в наше время настоящий подвиг. Ты посмотри на женщин вокруг, как она трясутся за свою карьеру, за деньги, забывая о самом главном.

– А ты, значит, не боишься?

– Может, потому, что мне пока нечего терять? Особых достижений нет, дела всей моей жизни тоже, – рассуждала я, забываясь, и уже вовсю размахивала вилкой и ножом, погрузившись в свои планы. – К тому же, я не считаю, что моей единственной целью в жизни сделать себе имя и всё в таком духе.

– Хочешь сказать, что не тщеславна?

– Я хочу сказать, что не пробовала себя в роли матери, мне кажется, что видеть достижения собственного ребёнка намного важнее, чем свои. И я не из тех, кто относит беременность и роды к концу света. Здесь всё от многих факторов зависит, и, прежде всего, от самой себя. Кто хочет добиться успеха, тому дети не помеха. Наоборот, хочется добиваться его, чтобы показать пример, положительный желательно. – Добавила, чуть смягчившись и вернувшись в реальность. Дима мне улыбался. – А что значат дети для тебя?

– Наверно это смысл жизни. Сначала ты живёшь для себя, потом для того, чтобы сделать свою женщину счастливой, потом… – Он засмеялся, увидев мой приоткрытый от удивления рот. – Потом для того, чтобы были счастливы твои дети. Ожидала услышать что-то другое?

– Не знаю. Мне непривычно видеть, как ты мечтаешь. – Засмущавшись, я опустила глаза, словно меня на подглядывании поймали.

– А-а, понятно, – догадался Дима и вытянул губы, – ты видишь во мне прожжённого циника, который думает только о себе любимом.

– Не совсем так. Скорее, я привыкла, что ты себя таким показываешь. Согласись, ты не часто раскрываешься передо мной.

Я уже забыла о еде, забыла и бокале с вином, который Дима усердно проворачивал в руках, удерживая за высокую ножку, и готова была слушать его вечно.

– Ты не всегда готова поверить, что я настоящий.

– Хочешь сказать, что недооцениваю тебя?

– Скорее, переоцениваешь мои желания выделиться из толпы. Мне нужно гораздо меньше, чем я имею.

– Но ведь ты никогда не остановишься на достигнутом.

– Мне есть, куда расти. Да и остановиться… нет, это не для меня. Буду двигаться вперёд из банального желания не застрять на месте. Не люблю спёртый воздух вокруг, до рези в глазах знакомые лица, да и вообще, в движении жизнь.

– Я думала, тебе нравится быть лидером.

– Это, скорее, вынужденное положение.

– Но ты занимаешься бизнесом, в своём деле всегда нужно быть лидером, разве нет?

– Моё дело – это дизайнерское искусство. Ведение дел это как гарант успеха, как способ диктовать свои условия. Выгодное дополнение, но не основа.

– То есть, ты бы с удовольствием отказался от ведения дел в пользу творческой работы?

Дима с такой искренней радость кивнул, словно он ребёнок, которого наградили вкусной конфетой за хорошие поступки. Сколько ещё я о нём не знаю?.. Но мысль, что деньги не есть смысл жизни, меня грела.

– Ведение дел в компании отнимает львиную долю времени и сил, так же я теряю способность мыслить красиво, создавать, фантазировать. Это мир строгих правил, где всем правят цифры. Нет такого понятия как «хочу», есть понятие «надо» и это понятие приходится уважать, мириться с ним. Я становлюсь жёстким, чёрствым, хотя предпочёл бы жить в своём мире, не задумываясь, откуда берутся деньги и на что они тратятся. Но так случилось, что мне приходится тянуть на себе всё, совмещать, чаще в ущерб результату. Для подпитки фантазии нужны впечатления, эмоции, что я тебе рассказываю, ты же и сама это прекрасно знаешь!

При упоминании о своих талантах, я стыдливо опустила глаза. Не умела как Дима рассуждать, хвалить себя, не важно, заслуженно или нет. Мне проще было принять похвалу или критику, чем высказать своё «я». Проще постоять в стороне и понаблюдать, чем громко заявить о праве быть.

– Почему же не сделаешь этого? Не остановишь выбор на том, что тебе нравится? Мне кажется, ты в том положении, чтобы выбирать. – Недоумевала я, а Дима улыбнулся.

– Вдохновение жестокая вещь, Галочка. Сегодня оно есть, а завтра уже нет. Сегодня ты любимец публики, а завтра тебя обойдут стороной и не вспомнят, кто ты есть.

– Но ты столько лет успешно совмещал то и другое, неужели боишься ошибиться в выборе?

– А ты? Почему ты продолжаешь работать на старом убитом компьютере, который не сегодня, завтра, скончается, а новый, современный аппарат, который быстро грузится, щадит твои глаза, стоит в сумке практически ни разу не использованный?

– Через тернии к звёздам. – Тихо призналась я, а Дима кивнул головой, предлагая продолжить. – Когда ты ютишься в маленькой комнатке со свечкой, можешь стать писателем, преодолевая трудности, запреты, но красивый лакированный стол не станет залогом успеха.

– Вот ты и ответила на свой вопрос. – Развёл он руками и допил вино из бокала. – Для результата не обязательно создавать тепличные условия. Чем больше трудностей, помех, тем выше твоё желание добиться цели.

– А мне казалось, ты другой. – Отметила я тихо, поражаясь своей пустой тарелке. Тоже развела руками.

– И ты даже не пытаешься узнать меня с другой стороны.

Прозвучало как укор, но Дима, скорее, просто констатировал факт.

Да, как же мне хотелось сказать, что он мягкий, нежный, чуткий, но при всём своём богатом внутреннем мире, он не был таким в жизни. Да, расчётливый, да, жёсткий и упрямый. Образ жизни и её законы накладывают отпечаток на нас самих. Кто-то, как я, живёт в придуманном мире, прячась за чужой спиной, кто-то вступает в открытое противостояние, как делает Дима, но ведь нельзя же винить его за то, что он такой. Я люблю его за это. За силу, за уверенность в своих действиях. Именно отсутствие таких качеств и настораживало меня в Антоне. Он был слишком податлив, чтобы стать главой семьи, слишком мягок, чтобы сказать категоричное «нет». Дима же, никогда не уступит, если будет считать себя правым. А когда нужно, решит за другого. За это и ценю, за это и уважаю.

Глава 24

– Что ты купила мужу в подарок?

– Галстук. – С гордостью ответила я Жене.

Обеденный перерыв затянулся по причине творческого кризиса, мы могли себе позволить посидеть в кафе дольше остальных, а что, если не сплетни оживляет воображение?

– А проявить фантазию?

– Это очень красивый галстук. – Пояснила я, раздражаясь.

– Неужели ты думаешь, что у Шаха мало галстуков? Или ты купила ему весёленький, с зайчиками в стрингах? – Подначивала она, а я продолжала злиться.

– Не мало и не весёленький. Обычный галстук. Но тот, который выбрала для него я. Разницу чувствуешь? Что-то, что подарено с положительными эмоциями, а не по долгу или статусу. И это в сто раз более ценное, чем купленный без души, пусть и дорогой предмет. У Димы очень красивые глаза, цвета млечного малахита. Он когда сердится, радужка становится более яркой, насыщенного оттенка, а тёмные разводы, вкрапления в ней, расползаются, создавая неповторимый узор. Тогда они становятся тёмными, практически чёрными. А если Диме хорошо и он расслаблен, если чему-то рад или доволен, то становятся такими ясными, словно в них солнышко поселилось. Вкрапления практически исчезают, оставляя лишь мелкие, практически не видимые глазу полосы и разводы. Как настоящий камень малахит. Очень красиво.

– Если бы я не знала Шаха, сказала бы, что ты в него влюбилась.

– Хочешь сказать, что в моего мужа нельзя влюбиться? – Возмутилась я, отставила стакан с соком подальше и даже руки перед собой скрестила, демонстрируя невербальный признак нежелания продолжать разговор, но ведь это Женька, ей по барабану, что я там невербально ей демонстрирую.

– Я хочу сказать, что для этого нужно полностью потерять тормоза. Да, возможно, он умеет быть идеальным, – задумалась и быстро добавила, – если очень постарается. Только он не идеальный. – Заключила, театрально закатив глаза.

– А я никогда и не говорила, что он идеальный. Причём здесь это?

– А при том, что ты не видишь очевидного. А потом будешь плакать, что надежды не оправдались.

– Нужно уметь разочаровываться в людях. Это нормальный жизненный процесс.

– Брось, тебя когда-нибудь предавали? – Язык чесался припомнить мою свадьбу, но усилием воли я промолчала.

– Нет. – Ответила твёрдо и в какой-то степени честно. – Но это не значит, что я теперь должна в каждом искать плохое.

– Но и идеализировать неверно.

– Ты слишком категорично ко мне относишься, Женя. Я понимаю, с каким мужчиной живу и…

– Правда? Ну, тогда не удивляйся, когда однажды он скажет, что между вами всё кончено. Он непостоянен, хотя, не спорю, ваши отношения бьют все рекорды. Но ты всё ж-таки жена, а это в корне меняет дело. – Я молча отвернулась. – Что, даже не будешь его защищать? – Усмехнулась Женя, прикуривая сигарету, сильно затянулась, глядя на меня. – Ты пытаешься отыскать светлые стороны там, где их нет.

– Я не вижу смысла убеждать тебя в обратном и… давай закроем эту тему, потому что выслушивать гадости о своём муже, мало кому покажется приятным.

– За правду не судят. – Улыбнулась она, глядя как я скоро собираю вещи.

– Не знаю, как ты, а я знаю, о чём мы будем писать статью. – Вместо этого хитро прищурилась я, а Женька, будучи слишком умной, чтобы спорить, тут же подскочила, опережая в дверях.

– Прошу, пани. – Склонилась, пропуская вперёд, и громко засмеялась, когда я продефилировала мимо с гордо поднятой головой.

На день рождения Димы бабуля всё же не пришла, отделалась поздравлением по телефону и пачкой кофейных зёрен, которые мой муж в то же утро оценил по достоинству. Смолол их, сварил кофе на газу, хотя сетовал, что с такими зёрнами нужно иначе. Рассказывал, как варят кофе на раскалённом песке, сколько раз нужно его заваривать, чтобы получалась «правильная» пенка, что делать с сахаром, чтобы тот не испортив вкус. В общем, подарком оказался доволен.

– Это тебе. – Затаив дыхание, я протянула подарочную коробку мужу и взглядом поторапливала открыть. Он же, молодец, интригу выдержал, распаковал и удивлённо замер.

– Галстук? – Спросил, словно подарок был похож на что-то иное. Больше слов не нашёл, молча разглядывал, ворочая скрученную ленту в руках. – Где ты его нашла? Удивительный цвет.

Раскрутил ленту, провёл по ней кончиками пальцев.

– Это шёлк? Необычный узор, похож на зелёный малахит. Минерал такой. – Пояснил, на что я снисходительно улыбнулась. – Знаешь, я ничего подобного в руках не держал, где ты такой отыскала?

– В Китае. – Похвасталась я, после чего Дима посмотрел меня с еле сдерживаемым смехом. – И не вздумай сейчас предположить, что я купила его на распродаже и оформила покупку экспресс почтой с бесплатной доставкой!

Дима рассмеялся в голос, сжимая плотную ткань в руках, прижал её к груди, пытаясь остановиться, отдышаться, но всё равно продолжал выдавливать из себя громкий хохот.

– Галь, у тебя такое лицо сейчас было, словно ты так и сделала. Что? Решила сэкономить на любимом супруге?

– Нет, я действительно купила его в Китае три года назад. – Обиженно пробубнила я, а когда Дима успокоился и даже начал прислушиваться, тихо продолжила. – Мы на экскурсию ездили с группой. Я уже и не помню, кто предложил. Мальчик из сопровождения решил сымпровизировать и не повёл нас по традиционным местам и сувенирным лавкам. Мы прошлись по тихим улочкам, которых, казалось, в огромном городе невозможно было найти. В одном из магазинчиков я увидела этот галстук. Он, конечно, не ручной работы…

– Ещё бы они стали тебе такое втирать!

– Но краситель натуральный и узор получается уникальным при окрашивании, другого такого ты не найдёшь. Похожий, может быть, а такого нет.

– Так, допустим. А зачем ты покупала галстук три года назад? Насколько я понимаю, тогда одна была, а это вещица не из дешёвых… Кому подарить собиралась?

– Я когда его увидела, о тебе вспомнила. У тебя глаза такого цвета. Увидел раз – больше не забудешь.

И тут случилось что-то незабываемое, невероятное, но такое приятное, как бальзам на душу, событие. Дима растерялся, опустил глаза, а на щеках вспыхнул румянец. Не такой как бывает у меня, не такой яркий, не такой мощный, но безумно милый. Уже через пару секунд он взял себя в руки и усмехнулся, склонив голову набок, смело встретил мой взгляд, но, по-прежнему, не знал, куда себя деть.

– Я даже не замечал, – смутился снова, перебирая руками шёлк. – Спасибо. – Опустил взгляд к галстуку, а потом тут же на меня посмотрел. – Спасибо.

– Я его иногда доставала, закрывала глаза, прижимаясь к холодной ткани. Надеялась, что и ты обо мне вспомнишь. – Проговорила сама для себя, потому что нужно было это сказать. – Глупо, конечно…

– Спасибо – это лучший подарок. – Перебил Дима, посмотрел на него ещё немного и аккуратно скрутил в валик. Крутит и на меня поглядывает. Вдруг от смеха прыснул и резко за плечи обнял, к себе притягивая. Так, обнявшись, мы присели на кровать. – Знаешь, как в анекдоте себя чувствую, в том, где тёща зятю подарила два галстука и он, чтобы ей приятно сделать, одел один из них.

– А-а, значит, второй не понравился! – Пожурила я его пальцем и Дима стал серьёзным, только глаза улыбались.

– Ты знаешь… – Прокомментировал и наступил какой-то ступор, у обоих. Когда глядишь прямо в глаза и любые слова становятся лишними.

Он прижался губами к моим губам. Не целовал, только касался их, и продолжал в глаза смотреть.

– Я люблю тебя, ты ведь знаешь об этом?

– Знаю…

– И я никогда не забывал о тебе.

– Ты говорил…

– А ещё оказалось, что никто кроме тебя мне в глаза не заглядывал.

– А зря…

– Нам пора. – Опомнился он первым и немного сжал мои плечи, чтобы привести в чувства. – Ты так поедешь?

– Переоденусь. – Развернулась я, уже стоя у шкафа. Дима и не думал отвернуться.

– Ты меня смущаешь.

– Да не уж-то? – Хохотнул он и скрестил руки на груди.

– Представь себе!

Я попыталась закрыться от него халатом, наброшенным на обнажённые плечи, и не поняла, что происходит, когда Дима резко двинулся на меня, на ходу расслабляя узел галстука. Не говоря ни слова, развернул к себе и поцеловал, впиваясь в губы, удерживая за затылок, когда почувствовал, что я могу отстраниться. Мы оба судорожно вдохнули, когда воздух в груди закончился, и пришлось оторваться друг от друга, а Дима провёл ладонью по моему дрожащему, отзывающемуся на любые прикосновения телу.

– Значит, будем учиться. – Улыбнулся, потёрся носом о нос, ещё несколько раз прикоснулся к нижней губе, чуть оттягивая её в поцелуе.

– Чему?

– Не стесняться собственного мужа. – Погладил он меня по щеке костяшками пальцев. – Ты будешь ходить по дому обнажённая, а я буду на это смотреть.

– Я сгорю от стыда. – Уткнулась ладонями в его грудь, отталкивая. Слишком жарко рядом с ним, слишком сладостно и опасно. Можно не удержаться и провалиться в пропасть.

– Ты самая лучшая. Самая красивая. Необыкновенная. – Отступал он шаг за шагом к двери. – Другой такой нет. – Прошептал с каким-то щемящим чувством, с болью, так, что заставил меня нахмуриться и вздохнуть глубже ещё раз. – И я тебя люблю.

– Я тебя люблю. – Прошептала в ответ, когда дверь уже закрылась со стороны коридора. Он ушёл, зная, что я не могу сказать ему это, глядя в глаза.

А впереди нас ждал затяжной ужин с поздравлениями, подарками и похвалами. Несмотря на мелкие шалости, прибыли мы вовремя, так, что Дима успел раздать несколько распоряжений и рыкнуть пару раз на распорядителя вечера. Но в целом, всё проходило, как и задумано. Живая музыка, звон бокалов, вновь и вновь прибывающие гости. Лёха Кислый с Лией прибыли одними из первых и она тут же увела меня подальше, улыбаясь и подмигивая, полностью игнорируя взгляд Димы и Лёши.

– Сколько лет, сколько зим. – Ущипнула меня за талию, когда мы стояли в стороне. – Всего несколько недель не виделись, а ты уже совершенно другой человек, Галь. Что он с тобой сделал? Любил долго и упорно? Страстно, щемяще, незабываемо? – Прикусывала она губы, и закатывала глаза, словно о своём медовом месяце вспоминая. – Не представляешь, сколько раз порывалась вас навестить, Лёша отговаривал. Говорит, они там и без тебя знают, что делать! Нет, ну, ты представляешь?! Удался, значит, в прошлый раз мой план, так?

– Удался. – Скромно кивнула я, взглядом пытаясь найти мужа. Увидела в стороне с незнакомым мужчиной, успокоилась.

– А я тебе о чём? Им просто нужно грамотно себя предложить, завести, разозлить. Чтобы перчинка была, чтобы огонь в глазах и в брюках! – На эмоции она сжимала кулак, демонстрируя, как примерно выглядит эта самая перчинка. – Но ты просто супер. То всё измученная была. Понимаю, сомнения, всё такое, сложно. А теперь спинка ровная, глазки блестят. Ты на свадьбе так выглядела, я запомнила. Дима, кстати, фотографии свадебные тебе показывал? Супер получилась. Я как увидела – прослезилась.

– Фотографии? – Отстранённо отозвалась я.

– Конечно! Там такие кадры, такие взгляды! Вся Европа обзавидовалась. Каждый мужик думал, что это на него ты готова так смотреть. Дима не рассказывал, что ты была признана лучшей моделью по каким-то там их меркам??

– По чьим меркам? – Улыбнулась я, заметив в руках Лии бокал.

– По европейским. Там свои конкурсы, я как-то не очень вникала.

– Ты о чём вообще?

– Не рассказывал. – Констатировала Лия и закусила губу. – Значит, бить будет… – Задумалась, а потом мысленно рукой махнула, это так и проглядывалось в оживившихся глазах, в озорной улыбке, появившейся на лице. – Ну, Дима, когда свой бренд очередной раз представлял на европейском рынке, с рекламой никак определиться не мог. Всё ему не так и не то. Тогда только из тюрьмы вернулся, а тут такая удача. Вот, не вижу, говорил, твоих моделек, Курт. Курт – это его представитель в Великобритании. – Добавила для меня. – Не вижу их в этой коллекции, не тот взгляд, не тот посыл. И так две недели подряд. Тот уже кого только ему не присылал.

– А ты наверно за спиной стояла и видела, да? – Поддела я, аккуратно толкая плечом в её плечо, Лия шутку оценила и не обиделась.

– Лёша рассказывал. Но он у меня мастер рассказов! Так вот, капризничал Дима долго, пока этот Курт не послал его. Тогда так всё серьёзно, вплоть до того, что свою заявку отзывать хотел. А я, как узнала об этом, так и поняла: тоскует парень по тебе. Прислала Курту на почту пару твоих фотографий.

– У тебя-то они откуда?

– Так мы же их с Лёшей потом и забирали. Не в этом суть. – Отмахнулась, намекая, что рассказывать мешаю. – Фотки специально обработала, не сама, конечно, знакомого попросила, так тот дурень на радостях без лишних вопросов к Димке и пошёл. Чуть ноги унёс, как он мне потом отписался. Но дело было сделано! Тебя утвердили. И твоё личико, между прочим, три месяца украшало лучшие билборды и витрины.

– В смысле?

– В том смысле, что Дима использовал ваши фотографии для рекламы своей коллекции. Ты не представляешь, какое там всё красивое было. Безумно, безумно красивое.

– Ерунда какая-то. – Отрицала я то, что не могла объяснить, а Лия только кивала в такт моим отрицаниям.

– Ты спроси, он тебе обязательно покажет. – Поддакивала. – И ты даже представить себе не можешь, какую удачу ему принесла. Он просто помешан на тебе, это я как женщина говорю. Но я ведь думала, что ты для него как идеал, как что-то неприкасаемое, а теперь вижу, что ты для него любимая женщина. Признавайся, он часто тебе клянётся в вечной любви? – Заговорщицки шепнула на ухо.

– Ни разу… – Отвечала я на автомате, о её словах размышляя.

– Значит, скромничает, боится спугнуть. Так, сюда Лёша идёт, не вздумай меня сдать!

– Так ты сама уже всех сдала. – Хохотнула я в ответ, глядя на то, как Лия пытается за бокалом спрятаться. В шутку, конечно, но выглядело забавно. Специально отворачивалась, словно Лёша мог мимо пройти. Другой такой нет, чтобы её не заметить…

– Не заболтала ещё тебя? – Спросил, жену за талию удерживая. Носом уже по её шее водил. Так странно и непривычно видеть человека, который казался непробиваемым, вот в такой атмосфере нежности.

– Не говори глупостей. – Ответила ему чуть позже положенного.

– Дима ждёт. Неудобно: гости приходят, а он без тебя. – Ощупывал меня взглядом, так, словно боялся чего-то.

– Тогда я пойду.

– Иди. – Свободно кивнул, не пытаясь улыбнуться, не позволяя мне расслабиться, продолжал удерживать он взглядом.

– Эй, глазеть хватит! – Вмешалась, смеясь, Лия. – Меня сложно с Галей перепутать, я одна в своём роде красавица!

– Я знаю…

– Вот и всё. Чтобы на меня только смотрел!

Слышала я их спор, уходя. Диму подцепила под локоть, когда тот Макса и Женьку встречал. Они преподнесли в дар охотничье ружьё. Абсолютно бестолковый подарок, как по мне, мужчины перекинулись между собой понимающими взглядами. Женя смотрела несколько отстранённо, была замкнута, оглядывалась по сторонам, надеясь, что это не заметно, кивнула мне, пытаясь что-то спросить взглядом, а я голову повернула в ту сторону, где в последний раз Кречетова видела.

– Оставлю вас на минуту. – Улыбнулась она, пытаясь состроить беззаботный вид и пока Макс возразить не успел, упорхнула. Тому оставалось только вздохнуть, глядя вслед.

В общей сумме, человек тридцать, не больше. Многие из которых были мне знакомы, некоторых видела в первый раз. Был кто-то из партнёров по бизнесу, но Дима встречал их сам, без меня. К огромному стыду, я призналась, что толком не владею ни одним из иностранных языков, ломанный туристический английский не в счёт. А глупо улыбаться и кивать, как это делали некоторые из гостей, желая познакомиться с иностранцами, я не хотела. Дима был занят. В пене и в мыле, как бы я сказала, глядя со стороны, но вместо этого лишь улыбалась, то и дело, поправляя ему галстук.

Песни, пляски, закуски, пьяные беседы ни о чём. Я бродила среди незнакомых людей, стараясь казаться незаметной. Точно отмечая, что эти мероприятия не по мне. Периодически подходила к тем, с кем успела подружиться, временами глазела на своего мужа, чётко давая понять, с кем он пришёл. Временами вешалась ему на шею, изображая пьяное желание, но Дима всегда отделывался шлепком по ягодице, жёстким взглядом, обещающим мне все круги ада по приходу домой, скупым поцелуем в уголок губ.

Выпив пару бокалов вина, я раскрепостилась, развеселилась, беседы давались значительно проще. Могла беззаботно улыбаться, выслушивая комплименты и тогда уже Дима сам находил меня, чтобы шепнуть пару ласковых. Но в целом всё было в рамках приличия. Попался мне и какой-то итальянец в возрасте, он лепетал на русском со значительным акцентом, но понять его было можно. Рассыпался в комплиментах, топил меня в лести и заискивающих взглядах, в общем, старался произвести впечатление. Несколько раз в разговоре упоминал Диму, я слушала в пол-уха, поэтому особо ничего не поняла и только потом, когда он ушёл, до меня начал долетать смысл, при воспоминании обрывков фраз.

– Не скучаешь? – Томно прошептал Дима в мою шею, улыбнулся и надёжно сжал пальцами с боков, позволяя откинуться на своё плечо.

– Я к тебе хочу, Дим. Честно, немного иначе себе представляла этот вечер. – Прохныкала, закрывая глаза, пытаясь разогнуть расплывающиеся перед ними круги, только что руками не махала.

– Мне отойти нужно, разговор серьёзный, потерпишь? – Моё тихое рычание было понятно без слов. – Полчаса и я весь твой. – Пообещал, проводя языком по краю уха, я задышала чаще, вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, удерживая.

– Смотря, что ты мне пообещаешь взамен. – Тут же опомнилась, незаметно просовывая руку за спину между нашими телами, царапнула ногтем на границе ремня брюк, Дима зашипел.

– Обещаю трахнуть тебя как в кино.

– В порнографическом, надеюсь? – Мурлыкнула, закусив край нижней губы, Дима внутренне задрожал.

– Как в самом жёстком порнографическом фильме. – Пообещал с придыханием, понимая, что делает со мной его голос, зная, как всё плавится внутри.

– И не боишься меня оставить в толпе мужчин в таком состоянии?

– Хорошо подумай, стоит ли меня этим дразнить. – Повернул лицо на себя, удерживая за подбородок. – Ведь замучаю.

– Даже не знаю, это угроза или стимул вести себя о-очень плохо…

У Димы глаза сверкнули знакомым мне огнём желания, а ребро ладони недвусмысленно прошлось меж ягодиц, заставляя сжаться снаружи и воспламениться изнутри.

– Будешь себя плохо вести – лишу девственности второй раз. – Усмехнулся моим округлившимся глазам и, пока я оставалась под впечатлением, быстро сбежал, а я так и не поняла, мне всё же хулиганить или нет?

Улыбка ещё долго не покидала лицо, для кого-то она даже могла быть загадочной. Для кого-то, но не для того, кто сам не раз оставлял женщину в таком состоянии. И уже совсем скоро стройная мужская фигура материализовалась передо мной, держа в руках два бокала шампанского. И этот мужчина точно знал, зачем держит его в руках. Подняв взгляд выше, я увидела лицо, которое едва ли могла забыть.

– Потанцуем? – Заманчиво предложил Олег, успев не только втолкнуть мне бокал в руку, но и поддержал локоток, чтобы я сделала вовсе не один глоток.

«Красивый» – мелькнуло в голове прежде, чем алкогольный дурман застлал разум и я раскованно, дерзко улыбнулась, принимая его предложение и прижимаясь всем телом.

– Почему такая нимфа и одна, где именинник? – Напевал он в такт музыке, уверенно вёл в танце, совершенно случайно прижимаясь ко мне пахом, задевая локоны губами, и проводя кончиками пальцев по моим ладоням, находящимся в его власти.

– У именинника очень много дел.

– Можно подумать… – Фыркнул на это Олег, прижимаясь сильнее, почувствовав некоторую свободу. – Деловой такой. Я бы не был так беспечен. – Коснулся губами моего уха, конечно же, снова случайно. – На его месте…

– А где жена?

– Конференция. – Закатил Олег глаза, видимо, это слово имело не только тот смысл, который знаком мне.

– Тоже оказалась слишком беспечна и отпустила тебя одного?

– Глупости. Про меня можно говорить как в романе: «но я другому отдана и буду век ему верна». – Склонил голову, словно умаявшись от данного обещания, резанул по мне непонятным, но будоражащим кровь взглядом.

– Почему-то я тебе не верю.

– Может оттого, что каждый думает в меру своей распущенности?

– А может оттого, что предмет твоей гордости сейчас упирается в моё бедро? – Приподняла я одну бровь, посмотрела в глаза, в которых, ну, ни капли раскаяния, только уверенность, которая сбивает с толку.

– У меня просто нет других вариантов. – Страдальчески вздохнул он. – Представляешь, что скажут завтра, если я отойду от тебя со стояком? Придётся нам танцевать, пока возбуждение не спадёт. Ну, или найти другой способ снять взаимное напряжение. – После моей усмешки, Олег провёл языком по своим губам. – Ведь нельзя быть на свете красивой такой…