«Вообще это мысль, – решил Дан, понимая, что реакция женщины на такое действие его отрезвит.
Он опрокинул Марину в долю секунды и налёг на неё всем телом, но вместо страха, которого он ждал, она обвила его шею руками. У Дана закружилась голова, в основном из-за ощущений внизу живота.
– Ты ведь не шутишь, – хрипло прошептал он.
– Дан… – Марина уже целовала его плечо и сжимала талию ногами, – не шучу…
* * *
Время шло. Не замечаемое никем. Просто двое перестали отсчитывать дни и часы. Кому они были нужны на этой планете? Утро приходило всегда, принося белые туманы и прозрачный рассвет, вечер наступал быстро, зажигая две луны и затемняя уютный мир на белом пляже.
Здесь не было рокота космических кораблей, так мучившего Дана по ночам, не было страданий и боли, на которые он насмотрелся за время службы, не было бешеного сигнала тревоги, возвещавшего смерть. Ему словно предоставили отпуск и позабыли об этом.
Где-то далеко остался флот сопротивления, такой важный когда-то для обоих, военные действия, зачистка мирных поселений, экологические диверсии. Встречая каждый вечер вместе, Дан и Марина больше о них не вспоминали. Им было всё равно что и где сейчас происходит.
Иногда Зотовой казалось, что её просто нет, что она, словно призрак живёт в чьём-то сне, отдыхая от реальности, но что-то внутри подсказывало, что так не будет вечно. Хотя Дан и не верил, что однажды какой-нибудь корабль хотя бы случайно пролетит мимо них, он всё же пролетел…
Туманное утро разорвал далёкий звук тормозных двигателей. Знакомое очертание с короткими аккуратными крыльями проплыло под облаками. Зотова подскочила первой и растолкала новума. Оба спали на берегу под покровом тумана, так что их не могли видеть с корабля, если не был включён тепловизор.
Дан остался лежать на месте, в отличие от Марины, которая побежала под навес, где была сумка с вещами, и через секунду вернулась с бикомпом.
– Так, – возвестила она, глядя в небо через устройство, – борт коалиции, есть рисунок на хвосте: морская звезда и змей.
– Знаю таких, – кивнул новум.
Зотова молчала секунды, наблюдая за кораблём, потом сказала:
– Приземлился за озером у второго холма. Ты слышишь?
– Слышу, – Дан так и лежал, – просто не верю, что он здесь.
– Поверь, здесь. И только что сел.
Новум всё-таки встал и взял из рук Марины бикомп.
– Расстояние три километра, – произнёс он, поглядев на дисплей. – Предлагаешь сходить?
– А ты сам не хочешь? – удивилась Зотова.
– Ну почему же? – Дан задумался. – Давай сходим.
Они собрались быстро, взяли только фляжку с водой. Переплыли озеро и направились к холмам.
Новум о чём-то думал, не говоря ни слова, и Марина, глядя на него, догадывалась, что он решает для себя. Ведь оба прекрасно понимали, что она не может вернуться. Едва её личность подтвердится, как её арестуют и отправят на трибунал, после чего расстреляют.
С каждым шагом Зотова понимала, что останется на Ритомартис одна. Сознание просто отказывалось воспринимать эту мысль и отталкивало её со страхом. Но Марина знала, что Дана надо отпустить. У него остались семья, дом и друзья, которые ждут его возвращения. И никому не следует знать, что всё это время он помогал предательнице, и уж тем более не следует знать, что был её любовником. Служба безопасности генштаба после этого просто уничтожит его карьеру, и хорошо, если на этом всё закончится.
Несмотря на понимание, сердце Марины билось глухими ударами в груди, и ком подступал к горлу. Неожиданно Дан остановился и взглянул на неё:
– Ты ведь не полетишь со мной.
Зотова едва заметно кивнула.
– Можно попробовать, – произнёс новум, – на корабле, возможно, нет идентификатора, скажем, что у тебя амнезия, чтобы не расспрашивали. До флота ты долетишь незамеченной, а там я переправлю тебя в безопасное место.
Марина отрицательно покачала головой:
– Ты сам знаешь, этот план не сработает. На первом же корабле меня опознают, и ты никак не сможешь помешать аресту.
Дан молчал.
– А вот тебе надо вернуться, – в голосе Зотовой звучала уверенность.
Та самая лживая уверенность, которую можно сыграть, как роль в театральной постановке.
Новум улыбнулся:
– Помнится, кто-то сломал маяк, чтобы не допустить этого.
– Тогда ты хотел забрать меня с собой, – тихо сказала Марина.
Болезненное выражение так явно исказило лицо Дана:
– А сейчас ты думаешь, я этого не хочу?
– Сейчас ты не хочешь меня убить, – сглотнула ком в горле Зотова. – А значит, ты полетишь один.
Новум молчал.
– У тебя осталась семья, – добавила Марина, – друзья, твой полк, который будет рад возвращению без вести пропавшего пилота, у тебя есть жизнь и люди, которые тебя ждут.
Дан вновь не ответил ничего.
Остаток пути до места посадки они прошли в тишине. Наконец, сквозь заросли стало видно поляну и корабль. Трап был отпущен, экипаж на улице спасал один из двигателей. Пожар уже потушили, и вокруг поднятого сопла валялись гибкие трубы вакуумного огнетушителя.
Два человека и двое новумов, работая вместе, торопливо проводили замену деталей двигателя. Дан, понаблюдав за ними несколько минут, невольно улыбнулся. Ему было так привычно видеть подобное. Он и сам не раз спасал подбитый корабль.
Рядом тихо вздохнула Марина:
– Не надо больше ждать.
Новум взглянул на неё.
– Я ухожу, – твёрдо сказала Зотова, – а ты пойдёшь к ним. Так будет проще.
Её глаза покраснели и блестели. Дан видел это, и поэтому не попытался её удержать. Марина не хотела показать слёз. Она резко развернулась и быстро зашагала прочь, через мгновения исчезла в зарослях.
Дан посмотрел на корабль. Экипаж почти закончил ремонт. Внутри ещё зудела лазерная сварка, но в целом, ребята просто проветривали салон и все сидели на трапе с сигаретами. За их спинами из корабля вышел бортинженер и раздал всем подзатыльники.
– Я, значит, работаю, а вы тут курите! – в шутку возмутился он. – А ну пошли по местам! Командир, кстати, очнулся. Медику не угодно взглянуть?
Парень с нашивкой медслужбы рванул в салон.
– Ты бы ещё завтра об этом сказал! – донёсся его вопль из корабля.
– А я торопился, хирург ты хренов! Нечего черепные коробки по салону раскидывать! Ещё раз споткнусь, выкину!
– Я те выкину! Командиру твою приклею!
Трап содрогнулся от хохота. Дан улыбнулся. Он так же, как эти ребята понимал, что медик спасает их жизни каждый день. И невольно вспомнил свои экипажи, те многие, которые постоянно менялись из-за погибающих пилотов, медиков, инженеров. Та жизнь была полна боли и смысла. Тогда он ненавидел предателей, тогда мог смотреть, как их публично расстреливают на площадях или в специальных боксах на крейсерах. Тогда было неважно кто они – мужчины или женщины, пятьдесят им лет или восемнадцать. И ещё тогда… не было Марины.
Её не могло быть тогда. Даже если бы они встретились, то остались бы только знакомыми лицами в воспоминаниях друг друга. Может, он видел бы её расстрел и скорее всего, даже не вздрогнул бы.
Тот мир всё равно звал Дана. Манил воспоминаниями дома, родителей, братьев и сестёр, друзей, но там не было души. Что бывает всегда, когда война поселяется в людях. Только здесь – на этой планете, на этом пляже, рядом с Мариной, войне было не выжить. И она ушла. Уже давно.
Экипаж вошёл в салон, трап поднялся. Ещё не поздно выйти, показаться, чтобы тебя заметили. Но Дан стоял. Немного жаль было отпускать частицу другого мира, медленно отрывающуюся от земли, и он долго провожал её взглядом. Корабль быстро набирал высоту, превращаясь в далёкую точку на небе.
Дан пошёл обратно тем же путём, каким они пришли, и у первого ручья увидел картину, которую предполагал. Зотова сидела у воды, обняв коленки, и в голос рыдала.
– Сама выгоняла, а теперь расстроилась, кто ж ей рыбу ловить будет… – пробурчал новум, подходя.
Марина, услышав его, замолкла и резко обернулась.
– Ну чего, здесь не ловится? – улыбнулся Дан. – Поэтому плачешь?
– Ты что?. – прошептала Зотова и молниеносно вскочила: – Почему не улетел?!
– У них по весу перебор. Меня не взяли, – отмахнулся новум.
– Ты должен был улететь домой! – Марина тяжело дышала и пыталась вытереть мокрое лицо, но слёзы всё равно текли.
Дан шагнул к ней и обнял, сильно прижав к себе.
– Прости, Марин, – улыбнулся он, – но нам придётся терпеть друг друга очень и очень долго.