30 дней

Опаска осталась, но прежнего животного страха не наблюдалось. Наверное, увидев, с какой легкостью их господин справился со мной, служанки уже успели потрепать языками, потому что на змея смотрели с заметным уважением и восхищением. Ничего, когда проснется огонь, мы еще поглядим, сможет ли устоять замок…

Мысли об огне подстегнули зуд в правой груди. Стиснула зубы, чтобы не чесаться на глазах челяди, как блохастая дворняжка, но зуд нарастал, и терпеть становилось всё сложней. Мерзавцы, прислуживавшие Аквею, словно чувствуя мое нетерпение, шевелились еле-еле, убирая останки старого слова, разбитого змеем, ставили новый. Потом накрывали его, потом сменили тюфяк на узкую жесткую кровать, застелили ее. Затем притащили лохань, наполнили ее горячей водой, положили на кровать сухую одежду. Шептались, изумляясь щедрости господина. Бросали на меня взгляды украдкой, снова шептались. До меня долетали слова: проклятая, поганая сука, злобная тварь, убийца…

Их эпитеты мало волновали меня, тем более подтвердить их я собиралась, как только вернуться мои силы. Но цветок продолжал пробиваться, и зуд уже сводил с ума. Я повернула голову к змею, таращившему на меня свои бельма, и сказала, обращаясь к его хозяину:

– Убери их. Бесят.

Змей повернул голову в сторону замершей прислуги, после посмотрел на меня и замер. Прислуга, застывшая изваяниями под взглядом водяной твари, вдруг встрепенулась, расправила плечи. Их взгляды, осторожные, но уже таящие насмешки, обратились ко мне. Я склонила голову к плечу, посмотрела в глаза худенькой женщины с ярко-рыжими волосами, и та, охнув, спряталась за широкой спиной бородатого мужика.

– Что вытаращилась, тварь? – с вызовом спросил он.

– Запоминаю, – ответила я.

– Ты ничего не можешь нам сделать, – чуть визгливо воскликнула черноволосая служанка. – Наш господин защитит нас.

– Уверена? – спросила я, чуть приподняв брови.

Женщина замолчала, бородатый сделал шаг в мою сторону, сжав кулаки. Крыса спрыгнула с моих колен, юркнула под подол, я осталась неподвижна.

– У меня давно чешутся руки, свернуть твою шею, – произнес бородач.

– Не выйдет, – усмехнулась я.

– Мне все только спасибо скажут, – ответил мужик, подступая еще ближе.

– Давай, Тернес! – взвизгнула черноволосая женщина. – Если бы могла, она бы уже испепелила нас!

– Точно! – оживилась рыжая. – Ее господин отвернулся от нее. Где ее огонь? Где ее черная сила? Наш господин пленил эту тварь и бросил в темницу.

– Два дня уже здесь. Темный повелитель не идет за ней, и сама сбежать не может, – подхватил белесый детина.

Дураки, но ума все-таки хватило осознать очевидное. Кажется, моя жизнь осложняется… И все-таки я осталась сидеть, переводя насмешливый взгляд с одного говорящего на другого, уже не обращая внимания на зуд и на шевеления моего подола, под которым возилась крыса. Зато бородач окончательно воспрянул духом и устремился ко мне подстрекаемый остальной челядью.

– Ты не сможешь добраться до меня, – произнесла я с улыбкой.

– Посмотрим, – мрачно ответил тот, засучивая рукава, и…

Змей метнулся мужику наперерез. Движение это оказалось столь стремительным, что я невольно отпрянула, несильно приложившись затылком к стене. Голова твари нависла над бородачом, и он шарахнулся в сторону, избегая встречи с раскрытой пастью создания водника. Неожиданно завизжала рыжая. Мой взгляд оторвался от змея и устремился к служанке.

– Уберите! – визжала она. – Уберите эту мерзость!

Моя крыса стремительно подбежала к ней, оттолкнулась от пола и прыгнула на грудь. Рыжая открыла рот, вереща во всё горло, и крыса вцепилась ей в губу. Кровь потекла по подбородку, по шее, запачкала платье, и черноволосая наконец отмерла. Схватив веник, она бросилась на помощь подруге, размахнулась… но крыса уже спрыгнула на пол, и удар веником пришелся по лицу заходящейся в крике рыжей.

Я протянула руку, и мой зверек забрался на ладонь, пробежался по руке и спрыгнул снова на колени. Змей стремительно развернул голову в мою сторону. Пожала плечами:

– А я просила их убрать.

Змей булькнул что-то в ответ, обернулся к челяди и неспешно пополз на них, выпроваживая из темницы. В глазах людей, пятившихся к дверям, сплелись ненависть и страх – моя любимая смесь. Вот так они всегда смотрят на меня, пусть так остается и впредь. А мое время еще придет. Не стоять этому замку. И назовут место, где останутся обугленные развалины, проклятым. Да, именно так.

Выпроводив прислугу, змей развернулся ко мне, угрожающе качнулся, но я отмахнулась:

– Можешь не пугать. Я нужна тебе целой и невредимой. Будешь охранять меня, как верный пес. Охранять и… – я посмотрела в глаза змея, потянула шнуровку, и платье расползлось, приоткрыв грудь, – и желать. Ты ведь думаешь об этом, Скайрен Аквей? – тварь снова качнулась и уползла в свой угол. Там змей свернулся клубком, опустил голову на пол и замер, уже не глядя в мою сторону.

Положив крысу на ладонь, я поднялась с пола и направилась в первую очередь к лохани. Вода остывала быстро, сейчас пар, шедший от нее, был едва заметен.

– Последи, чтобы этот, – кивок на змея, – не подглядывал.

Крыса спрыгнула с ладони на пол и, поднявшись на задние лапки, не спускала со змея глаз. Усики ее забавно топорщились, и я хмыкнула, глядя на своего бдительного стража. Водяная тварь из угла что-то пробулькала и свернулась еще больше, демонстративно отвернувшись от меня. Я скинула мокрое платье и залезла в лохань. Конечно, о том, чтобы вытянуться в ней в полный рост, речи не шло, пришлось сидеть, подтянув колени к груди, но теплая вода все-таки была неимоверно приятна.

Я поплескала на себя, прикрыла глаза, наслаждаясь маленьким удовольствием. Купель в купальне Господина я постаралась не вспоминать. Немного согрелась, и волнение, все-таки накрывшее меня во время всплеска злости у слуг, немного отпустило, а пальцы вновь заскребли по груди. Зуд, словно решив, что о нем забыли незаслуженно, резко усилился. Я заскребла сильней, зашипела. Тут же запищала крыса. Я обернулась и встретилась взглядом со змеем.

– Не подсматривай! – рявкнула я.

– Брль-буль, – ответил змей, отворачиваясь.

– Умница, – похвалила я крысу. – За верную службу нарекаю тебя Искрой.

Зверек пискнул и вновь замер столбиком. Я опустила взгляд на свою грудь, бутон уже имел четкие очертания, от него змеился наметок стебля. Он соскальзывал с груди и прятался где-то под ребрами. Похоже, скоро…

– Хоть бы огонь, – шепнула я и вновь почесала цветок.

Крыса пискнула, змей булькнул. Мой верный страж зорко следил за глазами Скайрена Аквея. Я потянулась к Искре, осторожно провела пальцем между ушей, грызун чуть дернулся, но своего поста не покинул. Это вызвало невольную улыбку, а вслед за этим…

– Бесконечный Хаос, – пробормотала я, наконец отвлекаясь от цветка и своей мольбы.

Почему она слушается меня? Хорошо, после того, как я не дала крысе погибнуть, умный зверек остался рядом, решив, что рядом со мной безопасно, но всё остальное? Нападение на рыжую, слежка за змеем… Дара говорить со зверьем у меня никогда не было, как-то в голову не приходило, что их можно использовать, справлялась своими силами. Или это…

– Вайторис, – шепнула я в отчаянной надежде, что он, как и водник, нашел себе соглядатая.

Искра никак не отреагировала, похоже, имя Господина для нее было пустым звуком.

– Водник? – с сомнением спросила я у пустоты.

Крыса оповестила писком, что змей снова смотрит на меня. Похоже, уловил, что я помянула его хозяина… Интересно, а Аквей как-то слышит происходящее здесь? Не может же он постоянно следить за мной, все-таки владелец обширных земель, дел у него и без меня немало. А если я позову через его порождение, водник явится? Только зачем он мне? Впрочем, узнать о том, что происходит с ним, любопытно, но на разговор я не настроена, да и не время. Цветок вот-вот раскроется.

Закончив плескаться и оттирать кожу, я выбралась из лохани, стараясь не поворачиваться к змею передом. Нет, не строила из себя скромницу, и целомудренность во мне тоже не проснулась, просто не хотелось посвящать его в свою маленькую тайну. Пусть думает, что я совсем лишена сил, если, конечно, он так думает. Потом будет «приятная» неожиданность.

Вытерлась холстиной, лежавшей вместе с одеждой. Побыстрей оделась, потому что холод вновь накинулся на меня, как только я вышла из воды. В этот раз мне принесли сорочку из простой ткани, кофту из шерсти и юбку. Про обувь вновь забыли, поэтому по полу я пробежалась на цыпочках, залезла на стул с ногами и принялась за еду. Разумеется, она уже успела остыть, но голод был безумным, несмотря на холод, темницу и зуд.

– Искра, – позвала я.

Крыса, принюхивающаяся к запаху еды, наполнившему темницу, как только я сняла крышку с тарелки, наконец опустилась на все четыре лапки и поспешила ко мне. Запрыгнула на стол после моего кивка, и я выделила ей кусочек от птицы, приготовленной на вертеле. О слугах нужно заботиться, особенно о верных. В углу заворочался змей. Он несколько раз булькнул и как-то несмело подполз ближе. Взгляд белесых глаз мазнул по столу, по мне, по Искре, опять по мне, и змей… гулко сглотнул.

– То есть тебя еще и кормить надо? – возмущенно вопросила я.

Змей сглотнул повторно. Я с сомнением оглядела его прозрачное тело в поисках хоть чего-нибудь, что напоминало бы органы, не нашла, пожала плечами и вновь вернулась к еде.

– Буль, – напомнил о себе змей.

– А не пойти ли тебе к твоему хозяину? – проворчала я, откусывая мясо с ножки.

– Буль… брль-буль.

Искра ухватила свой кусок и отбежала на другой край стола. Там, усевшись спиной ко мне и водяному созданию, возобновила трапезу. Я хотела последовать ее примеру, но… Но! Наглая морда с бельмами вместо глаз несильно толкнула меня в плечо, не позволяя забыть о себе. Я фыркнула, поднесла ко рту следующий кусочек, и толчок повторился. Да такой, что я едва не свалилась со стула.

– Великая Тьма! – взъярилась я и заорала, глядя в глаза змею: – Аквей!

Змей обиженно заморгал и отполз назад в свой угол, однако взгляд его так и не отрывался от меня, мешая сосредоточиться на еде. Мне кусок в глотку не лез под этим укоризненным взглядом! Выругавшись, я развернулась к наглой твари и вонзила зубы в крылышко… змей сглотнул. Я зарычала от злости и швырнула в водяное чудище куском с блюда. Он ловко поймал подачку на лету, и я теперь наблюдала, как кусок неспешно плывет по змеиному телу, но вскоре водяное брюхо подернулось туманом, и кусок птицы исчез. Водяной мерзавец снова подполз ближе.

Свирепо швырнув надзирателю остатки еды, я злая и голодная перебралась на постель, забралась под теплое одеяло и отвернулась к стенке. В это мгновение счет к хозяину замка значительно вырос, его я собиралась убить собственными руками, даже если Вайторис вознамериться сделать это лично. Ох, Вайторис…

Мысли о Господине вернули тоску, обиду и негодование. Увидеть его хотелось и не хотелось одновременно. А еще было страшно снова попасть к нему во сне. Гнев Господина, наверное, еще кипит, и получить наказание не хотелось до зубовного скрежета.

Я сдвинула ткань на груди, и посмотрела на бутон. Его чашечка еще была сомкнута. Зуд перешел в жжение, и я стиснула зубы и закрыла глаза, выжидая, когда всё закончится. Жжение всё усиливалось, заставляя меня шипеть в подушку. Искра крутилась на полу, ее писк был похож на тревогу. Змей ворочался в своем углу, несколько раз подползал и снова отползал, стоило крысе на него броситься. Мой страж продолжал охранять меня. Только мне сейчас было не до верной крысы, и не до водяной твари, время от времени булькавшей из угла.

– Ну же, – простонала я, откинув одеяло, и порывисто села на своем жестком ложе. – Ну, давай же, давай!

Не выдержала и, содрав с себя кофту, я упала животом на холодный пол. Прижалась грудью, почти блаженно застонав, когда жжение немного отступило.

– Что это, Вайтор? – прошептала я. – Еще один виток наказания за неосмотрительный поступок с пленником, или наказание за то, что произошло ночью? Но если ты можешь и дальше наказывать меня, почему не можешь вернуть? Что означают твои слова про разорванную цепь предначертанных событий? Почему не можешь почувствовать меня? Ты же говорил, что мой огонь приведет тебя даже под землю, если я буду там… Бесконечный Хаос! У меня нет огня, ты лишил меня его…

В это мгновение я почти ненавидела своего Господина. Злилась на него и не понимала. Просто совсем ничего не понимала. Что мешает всемогущему Вечному отыскать меня? Где его ищейки? Почему бездействует, если я ему нужна? Разве не знает, где находится замок Скайрена Аквея? Я вскинула голову и встретилась взглядом с Искрой, застывшей напротив меня. Но изумление от очередной ошеломляющей мысли так и не успело захватить меня, потому что бутон щелкнул, и цветок начал выпускать лепестки. Один за другим, совсем как вчерашний. Жжение прошло, сменившись неимоверным облегчением, и я вернулась на кровать.

Сил на то, чтобы рыться во всех дарах Господина у меня уже не было. Измотанная болью, я мгновенно уснула. А проснулась от жара, охватившего всё тело. Это не было огнем. Мои глаза слезились, нос хлюпал, горло нещадно драло. Я откинула одеяло, и меня мгновенно затрясло, укуталась, трясти не перестало, но тело пылало всё сильней.

– Что со мной? – сипло спросила я.

– Всего лишь обычная человеческая лихорадка, – неожиданно ответил знакомый голос. – Ты слишком хрупкая для Мирового Зла.

– Скайрен Аквей, – пробормотала я.

– Он самый, Игнис Сиел, – усмехнулся водник и поднял меня с кровати.

– Я тебя потом всё равно убью, – сказала я, проваливаясь в забытье, и где-то на границе реальности услышала:

– Спорное утверждение.

Больше я не слышала ничего, и какой дар проснулся, так и не успела понять.

Глава 3. День пятый

Я бы рада что-то рассказать про третий и четвертый день, которые я прожила вдали от своего Господина, но… рассказывать оказалось нечего, потому что эти два дня сплелись в череду бредовых образов, сменявших друг друга, не давая ни мгновения отдыха. Я ныряла из одной реальности в другую, пыталась зацепиться хоть где-то, но поток жара уносил меня, не давая толком запомнить, где я находилась только что, и что вообще было настоящим, а что навеянным горячкой.

Время от времени я попадала в черный замок, объятый пожарищем. Только огонь больше не ластился ко мне, он жалил, кусал, хлестал наотмашь, пока я бежала по коридорам замка, пытаясь… спрятаться от Вайториса, чьи шаги грохотали где-то за спиной, и голос, подобно разъяренному грому, обрушивался на меня взбешенным:

– Игнис! Игнис, не беси меня!

А я не могла остановиться. Мчалась по коридорам, шипела от каждого соприкосновения с огнем и мечтала поскорей сбежать из этого странного, пугающего, но отчего-то притягательного места. Наконец огонь встал стеной, не пропуская меня дальше. Шаги Господина послышались совсем близко, и я зажмурилась и бросилась в пылающую бездну. Огонь принял меня в смертоносные объятья, воспламенив в одно мгновение. Крик разорвал грудь, увяз в языках пламени и развеялся, не оставив даже пепла.

– Она вся горит, Скай. Не могу согнать жар…

– Тогда придумай что-нибудь. Ты лучший целитель во всей округе.

– Почему я вообще должен спасать суку Темного?

– Потому что я тебя прошу об этом.

– Зачем она тебе? Однажды он придет за ней.

– Я буду готов к встрече. А теперь вывернись на изнанку, но она должна очнуться. Она нужна мне живой.

– Скай, у меня руки не поднимаются. Это же Игнис Сиел – ядовитая гадина. Она стольких погубила…

– Тьма, Рейф! Исцели ее! Я так часто тебя о чем-то прошу?

– Хочешь, исцеляй сам.

– Ты же знаешь, мне не дано такого дара.

– Скай, прости…

– Рейф, кажется, мы были друзьями? Вроде бы мой отец приговорил твою жену к смерти за то, что она хотела отравить свою сестру…

– Не думал, что ты напомнишь о своей помощи.

– Я тоже не думал, что ты скажешь мне «нет».

– Хорошо, я верну тебе эту гадюку. Но ты еще пожалеешь. Она сейчас там, где ей самое место – во Тьме.

– Приступай.

– Хорошо, Скай. Ох… Она очнулась, смотрит.

– Игнис?

Я встретилась взглядом с потемневшими синими глазами Аквея, второго мужчину я толком не могла разглядеть. Реальность расплывалась перед глазами, а вот Скайрен Аквей – нет. Его я видела четко… Наверное, дело в том, что его лицо я знала до мельчайшей черточки. Он второй после Господина, кого я разглядывала во всех подробностях, и с кем проводила много времени рядом.

– Ты меня слышишь? – Я разлепила пересохшие губы, судорожно вздохнула и снова уплыла в испепеляющий жар.

И вновь я стояла под черными стенами древней твердыни. Пламя бросилось мне навстречу, пугая неизбежной мучительной смертью, но вдруг отступило и разошлось, пропуская в замок. Обернулась, чтобы увидеть, что находится за моей спиной, но не увидела ничего, там была чернота, словно замок был в этом мире единственным островком обитания. Впрочем, наверное, так оно и было. Наполнив грудь воздухом, как перед прыжком в воду, я шагнула в ворота замка.

Вошла в жилую часть, начала подъем по лестнице и вдруг остановилась, задумавшись, почему мое появление здесь всегда начинается одинаково? Почему я не появляюсь сразу там, где ждет меня Вайторис? Почему прохожу весь путь?

– Всё имеет свое начало, Игнис, – услышала я усталый голос и подняла голову.

Он стоял на верхней ступени и смотрел на меня. Его глаза – черная бездна. Такая же притягательная и отталкивающая, как весь этот замок в огне. Почему у него здесь всегда такие глаза? Почему замок горит? Почему…

– Слишком много вопросов. Это отдает человечиной.

– Ты сам сделал меня человеком, – ответила я и поднялась еще на несколько ступеней, но так и не дошла до Господина.

– Теперь я жалею об этом, – сказал он и сам сделал шаг навстречу.

– Так измени!

– Не могу, – Вайторис мотнул головой. – Нет власти.

– Но ты же забрал первый из вернувшихся даров!

– Всего лишь изначальное условие, – усмехнулся Господин, делая еще один шаг ко мне.

Я присела на ступеньку и обхватила руками голову.

– Не понимаю, Вайторис, я не понимаю!

Он спустился ко мне и присел рядом, широко разведя колени. Мы некоторое время смотрели на ревущее пламя, вновь скрывшее выход из замка. Господин вздохнул и уткнулся лбом мне в плечо.

– Мне тебя не хватает.

– Забери меня, – ответила я, не отводя взгляда от огня.

– Грани сместились, Игнис. Что-то произошло еще. Судьбоносное событие, оно преумножило Грани.

Вайторис поднялся на ноги и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, встала со ступеньки и заглянула в глаза.

– Я испепелил три реальности, пытаясь найти тебя, – негромко произнес Господин, и мы зашагали по лестнице вниз. – Даже мне не всё дозволено, Игнис. Нарушение равновесия ведет к увеличению Граней, и тогда их поглотит Хаос. Непоправимо и опасно. Тогда я уже никогда не найду тебя.

– Почему я так важна для тебя? – спросила я, останавливаясь.

– В тебе мое пламя, – усмехнулся Вайторис.

– Во мне его нет ни искры, Вайтор, – зло бросила я, устремляясь вперед. – Ты забрал его.

– Невозможно забрать то, что живет в крови.

Я снова остановилась и развернулась к нему. То есть огонь по-прежнему со мной, и мне лишь нужно его разбудить?

– Изначальные условия были заданы. Изменить невозможно, – ответил вслух Господин и снова приблизился ко мне. Затем обнял мое лицо ладонями и спросил: – Что разорвало цепь, Игнис? Что сместило Грани? Дай ответ, и, возможно, я смогу вернуться к изначальной точке.

– Не знаю, – прошептала я, не в силах оторвать взгляда от его почерневших глаз.

– Ты мне лжешь, Игнис, лжешь, – произнес Вайтор так спокойно, что я вздрогнула от мгновенно проснувшегося страха.

– Я не лгу! – заорала я, чтобы скрыть за злостью испуг, и…

Вода захлестнула рот, нос, попала в легкие. Распахнула глаза, надо мной склонился Скайрен Аквей, только видела я его сквозь водяную толщу. Глаза водника сверкали бликами, но я не чувствовала его взгляда. Я чувствовала только одно, что меня топят. Удерживают под водой, и вырваться из хватки мне не хватает сил. Я забилась, задергалась изо всех сил, и когда весь мир слился в яркий свет где-то далеко впереди, и рванула к нему. Вынырнув, я вцепилась в первую попавшуюся опору и закричала так громко, как только смогла.

– Тьма! – рявкнули над ухом. – Теперь ты решила оглушить меня?

Я ошалело уставилась на Аквея, к которому прижалась грудью, намочив его белоснежную тонкую рубашку насквозь. Он насмешливо изломил бровь:

– Добро пожаловать в мир добра, злая Игнис. Будешь драться, оскорблять, попытаешься выцарапать мне глаза?

– Обязательно, – кивнула я.

– А я так и знал, – хмыкнул необычайно довольный водник. – Ты до отвращения предсказуема.

Я обиделась, по-настоящему, обиделась. Оттолкнула от себя руки Аквея и попыталась выбраться из бассейна, в который снова свалилась, как только опора исчезла. Скайрен некоторое время наблюдал за моими тщетными попытками с бортика бассейна, на котором стоял на коленях, потому что вылезти мне сил не хватило. После хохотнул и протянул руку, чтобы помочь выбраться. Я уцепилась за его ладонь, и тогда водник произнес, сверкая неприкрытой иронией в синих глазах:

– Там были ступени. Но ты ведь упорная, да, Игнис? Лучше свернешь себе шею, чем оглянешься и пойдешь на компромисс, ведь так?

– Так, – мрачновато кивнула я и рывком стянула спасителя вниз. Жгучий прилив злости придал сил, и Скайрен Аквей рыбкой скользнул в воду.

Я навалилась сверху, топя его, сжала слабыми пальцами шею, но ощутила лишь воду. Аквей исчез. Растворился подо мной, сам став водой. Лишь одежда пошла ко дну бассейна.

– Скользкий гад! – выкрикнула я, вскочив на ноги. Ударила кулаками по водной поверхности и вскрикнула, когда оказалась прижата животом к бортику.

Тут же вспыхнуло воспоминание – сон, приснившийся мне в первую ночь после пленения. Я замерла, вдруг остро ощутив все неровности каменного бортика. Осознала, что на мне надета лишь сорочка, промокшая насквозь и больше открывающая мое тело, чем скрывавшая его. И то, как напряженно замер за моей спиной водник, я тоже почувствовала, как и его затвердевшую плоть, упиравшуюся мне в ягодицы, обтянутые мокрой тканью.

Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Наверное, высмеять Аквея и оттолкнуть его, но я продолжала лежать животом на бортике, прислушиваясь к участившемуся дыханию мужчины, стоявшего за моей спиной, и едва сдерживала тихий стон… предвкушения. Внутри поднимался жгучий протест и угасал под наплывом воспоминаний о поцелуе моего пленника, уже настоящего поцелуя, который я украла у него в каменном мешке в замке Господина.

Вайторис… Разум ухватился за это имя, пытаясь выдернуть безвольное тело из-под водника, но вот Скайрен отводит мои волосы, перекидывает вперед, открывая спину, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, настолько остро я чувствую тепло его ладоней, через мокрую ткань. Они скользят по моему телу, изучают, ощупывают. Рывок, и я уже смотрю ему в глаза, затуманенные пеленой желания. Совсем как в том сне. Взгляд водника скользит по моему лицу, и я ощущаю его, как прикосновения кончиков пальцев, легкие, едва ощутимые, но до безумия волнительные…

– Проклятая Тьма, – хрипло выдохнул Скайрен.

– Бесконечный Хаос, – севшим голосом согласилась я.

Его ладонь накрыла мне затылок, я обвила руками шею своего похитителя, оттолкнулась от дна, подпрыгнула и обвила ногами узкую мужскую талию. Его глаза всё ближе, я теряюсь в этом голодном взгляде, таю, словно кусочек льда в горячей ладони, кажется, готовая…

«Игнис! Не смей!»

Крик Вайториса прогремел в моей голове очередным воспоминанием. Я замерла, когда губы водника почти коснулись моих губ, и он тоже замер. Мышцы мужчины напряглись, словно он проснулся одновременно со мной. Мы еще мгновение мерялись взглядами… И я полетела в воду, отброшенная руками, которые только что были готовы дарить наслаждение.

– Зачем ты это делаешь? – с яростью спросил Аквей. – Я исцелил тебя, а ты пытаешься отравить мне жизнь, толкаешь к измене! Такова твоя благодарность?

– Ты действительно думаешь, что я соблазняла тебя? – спросила я, стирая с лица воду.

Он одарил меня тяжелым взглядом, уперся ладонями в бортик и легко выпрыгнул из воды. Я прыгать не стала, решив воспользоваться ступенями. Признаться, я была оглушена произошедшим. Слишком откровенные сцены рисовало воображение, слишком близка я была к падению, и слишком слабым оказалось раскаяние за едва несовершенное преступление.

– Сколько прошло времени? – спросила я вдруг осипшим голосом. – Сколько я в твоем замке?

«Изначальные условия», – так сказал в моему бреду Вайторис. Так сколько вернувшихся даров я проспала, сколько могла утратить сейчас?

– Ты пятый день в моем замке, – хмуро ответил водник, уже намотавший на бедра кусок мягкого полотна. Его одежда так и осталась в бассейне.

– Пятый день, – эхом повторила я и вскинула взгляд на Аквея, задав еще один вопрос, мучавший меня, пока Скайрен не сбежал. – Где находится твой замок? Почему я не могу вспомнить?

– Судя по тому, что ты всё еще здесь, даже вечная тварь не знает этого. Оказывается, он не такой уж и всесильный. Удивительно, правда, Игнис? – с издевкой сказал водник, так и не ответив мне, и покинул купальню.

– И это прискорбно, – буркнула я, поднимая со скамьи второй кусок полотна.

Итак, я здесь пятый день. Решительно откинула мысли о едва не случившейся близости, думать нужно о важном. А с этим притяжением я разберусь после. Теперь мои размышления потекли по иному руслу.

Проспала два дара из оставшихся двадцати девяти. Впрочем, я так ничего и не знаю о том, что принес с собой цветок второго дня… Изначальные условия. Теперь хотя бы ясно, как увядают цветы. От Вайтора тут действительно уже ничего не зависит, он вплел условия лишения дара в основу своего наказания, которые разворачивают цветение вспять. Любопытно, куда он спрятал это плетение? Стебли? Листья? Чашечки – это дары. Чтобы цветок расцвел или увял необходимы условия. Сорви его, лиши влаги, и красота умрет… Да, должно быть, стебли. Но что дает питание для цветка, где семя, из которого произрастает дар?

– Кровь, – уверенно кивнула я сама себе.

И тут же вспомнила еще одну фразу моего Господина: «Невозможно забрать то, что живет в крови». Его сила – огонь, моя сила – огонь. Во мне его кровь, во мне его пламя, его сила…

– Великая Тьма! – воскликнула я, озаренная неожиданной догадкой.

Огонь был во мне с момента возрождения! Вайторис всего лишь пробудил его и научил, как подчинить изначальную силу Мироздания. Каждый его дар не пришел извне – это пробуждение! Конечно, никто не получает подобных даров, потому что в них нет крови Вайториса. И его милость – это не подарок, это пробуждение силы! И это означает, что первый дар я не потеряла, он лишь вновь уснул, и тогда я могу его вернуть. И даже бессмертие… наверное.

– Стоп, – остановила я саму себя и вышла из купальни, попав в уже знакомую мне спальню.

Снова вернувшись в купальню, я заметила кольцо, вбитое в стену, с которого свисала оборванная цепь, и усмехнулась. Меня вернули назад. Ошейник сняли, устроили с удобствами… Неплохо. Осталось выяснить, какие силы я заполучила, и тогда можно будет уложить хаос в голове и уже хорошенько обдумать всё, что со мной произошло. И в первую очередь, что мне говорить Вайтору. Если хочу вернуться, а я хочу и очень, только жутковато, но за это меня сложно судить. Не у каждого хозяином становится Вечный. Но об этом я подумаю после того, как приведу мысли в порядок.

Внимательно оглядевшись, я заметила свежую одежду. Это значительно повысило настроение. Я здорова, и вылечил меня, кажется, сам Скайрен Аквей, а еще у меня есть сухое платье.

– И даже туфельки, – хмыкнула я, разглядывая обувку.

Не самые дорогие, но удобные, а главное, новые. То есть хозяин замка даже расщедрился для меня на обувь? А через пару мгновений поняла, что не только на обувь. Конечно, не богатые наряды Эйволин, но уже нечто более приличное, чем платья служанок. Нашла я и гребень, и пару лент, и шпильки. Очень неплохо.

Остановившись перед зеркалом, я оглядела свое отражение, затем нахмурилась, вглядываясь в стеклянную поверхность, и охнула. После раздвинула смоляные, всё еще мокрые, пряди, выудила единственный седой волосок и без жалости выдернула… не ощутив боли. А затем пришло осознание, что я вижу слишком остро для обычного человеческого зрения.

– Два из трех вернувшихся, – потрясенно прошептала я. – Что третье?

То есть дары вернулись, пока я была в беспамятстве, и остались, несмотря на то, что я вновь желала другого мужчину. Любопытно… Тогда что в изначальных условиях, что стоит в основе подавления проснувшейся силы? Ах, как бы проверить…

– Нужно сначала узнать, чего я готова лишиться за маленький опыт, – вслух решила я.

Итак, я вижу так же хорошо, как Вайторис, таково было мое желание, когда взбесилась оттого, что не могу найти какую-то мелочь. Жаль, что это не относится к возможности видеть в темноте, это был отдельный дар после того, как я едва не свалилась в древнюю ловушку в заброшенной части замка Господина, где царит вечная темнота.

Второе – я не чувствую боль. Не совсем, но вырванный волос точно не замечу. Это желание пригодилось после того, когда я захотела чувствовать еще ярче и едва не сдохла от боли, прищемив палец. Чувственность мне нужна была для другого. После воплощения этих обоих желаний, мои ощущения уравновесились, и стало совсем здорово. Что третье? Слух? Быстрота реакции? Ловкость, гибкость? Что?

Но точно не огонь, не красота и не молодость. Седой волос тому доказательство, это я про красоту и молодость. Огонь я чувствую, даже не призвав его. Я по-прежнему пустая.

– Так что же третье?

И выносливость я отбросила в сторону, вспомнив, как барахталась в бассейне. Тогда что третье? Чары вожделения? Может, поэтому водник не устоял? Вспомнился его взгляд в первый и во второй дни моего пребывания в плену, и я усмехнулась. Хотя, может, тогда еще его влекла моя кровь. Искажение реальности? И ведь никак не проверишь без подопытного.

Устав мучиться догадками, я покинула спальню и удивленно присвистнула, меня не охраняли. Ну, почти. За дверями я обнаружила старого приятеля – водяного змея. Он вскинул голову, посмотрел на меня и булькнул, как-то очень уж жизнерадостно. Кажется, это чудище было мне радо. Я протянула руку и провела ладонью по его голове. Она оказалась гладкой и прохладной, но змей зажмурился и даже потерся о мое бедро носом.

– А где Искра? – спросила я.

Змей булькнул. Вздохнув, я развернулась и задумалась, где я могу найти Аквея. Тут же сознание отозвалось ответом на вопрос. Я уверенно зашагала в ту сторону огромных покоев, куда не заходила во время своей ночной прогулки, когда сняла ошейник. Сделала несколько шагов и остановилась, шлепнув себя ладонью по лбу. Точно! Поисковик. Не заклинание-ищейка, а внутреннее чувство, которое подсказывало мне верный путь. Я всегда точно знала, куда идти, сколько, и где найти нужного мне человека или мага. Даже с Вайторисом срабатывало. Правда, когда я была в черном замке. За его пределами эта связь становилась более призрачной, но у меня оставался дар имени Господина, и он мог сам найти меня, если был очень нужен.