Глава 5. Предупреждение
Ночевать в ванной не подобало приличной кошке – скользко, прохладно и твердо, куда ни наступи. «Не бухти, грязный подвал не лучше», – одернула сама себя Белая, запрыгнула на стиральную машинку и устроилась поудобнее.
Раз уж выспаться толком не получится, надо еще раз сходить в Лешин сон – может, хоть там удастся с ним побеседовать, пока не поздно? Белая прикрыла глаза, шевельнула вибриссами, стараясь угадать тонкую неосязаемую ниточку, ведущую к его сновидению. Ниточка никак не находилась.
Леше тоже не спалось. Он сидел на кровати, размышляя, что делать. Сознаться, куда упал телефон, у него не хватило духу – это неизбежно вызвало бы кучу расспросов. Слишком велик риск проговориться о всех злоключениях в школе! «Может, она еще как-то с ним свяжется? – думал Леша, стараясь себя подбодрить, – в соцсетях найдет, например. Или сайт какой-нибудь… В крайнем случае, возьмут папин телефон и позвонят по другому объявлению. Пусть не породистый, пусть не прямо в день рожденья, а через несколько дней – что уж теперь…» Тревожные мысли все равно не давали покоя, царапали душу где-то в том месте, над которым нельзя стоять. Леша сам не заметил, как отключился, устав от переживаний. Так и уснул полусидя, неловко свесив голову на бок.
«Наконец-то!» – обрадовалась Белая.
В этот раз монстры не лезли из бабушкиного шкафа. Леша оказался вообще не у себя дома. Он доставал учебники из рюкзака за своей партой в школьном классе. Белая вскочила на парту, села прямо перед мальчиком. Тот не удивился – во сне все воспринимается как должное. Подумаешь, кошка, которая должна сидеть в квартире, появилась в школе – значит, так надо.
Белую такое положение вещей вполне устраивало. Хуже вышло бы, если бы Леша изумился и вывалился из сна от сильных эмоций.
– Я хочу тебе кое о чем сказать. Это важно.
– Говори, только быстрее – сейчас звонок прозвенит.
– Не прозвенит, если не захочешь, это же твой сон… – начала кошка и осеклась: нельзя позволить Леше осознать, что он спит. Начинающие сновидцы не умеют долго оставаться в управляемом сне – вылетит, проснется, и им снова не удастся поговорить.
– Хорошо, я постараюсь коротко, если ты готов слушать, – промяукала она.
– Ну, готов…
– Тебе нужно перестать врать.
– Что-о?! Клеопатра! И ты туда же! – возмутился Леша.
«Я же говорила, что коротко не получится», – внутренне усмехнулась Белая. Ей еще не встречались люди, готовые сразу обсуждать очевидные вещи. У кошек все куда проще…
– Ты знаешь, как опоссум спасается от хищников?
– Притворяется мертвым, конечно!
– Вот-вот. Притворяется. Заяц, спасая свою жизнь от лисы, путает следы, палочник прикидывается сухой веточкой, чтобы его не склевали птицы. Все они обманывают, чтобы выжить…
– И что? – Леша не понимал, к чему клонит кошка. – Ты же только что говорила: врать – нехорошо. А теперь рассказываешь, как в природе все друг друга обманывают.
– А ты подумай, кого они обманывают?
– Врагов, кого же еще!
– Именно, – довольно промурлыкала Белая. – Люди думают, что шагнули на ступень выше других животных. В том числе и в искусстве обмана – сколько раз ты хихикал над роликом, в котором кошке или собаке подсовывают пустой кулак вместо вкусняшки. На самом деле, люди единственные, кто научился виртуозно врать не ради выживания и не врагам, а друзьям. Разве это делает вас лучше?
– Да не так уж и много я вру. Как все! Что ты ко мне пристала?!
– Вот именно, как все. Все боитесь поговорить друг с другом, замалчиваете проблемы, которые копятся, как снежный ком, прикидываетесь мертвыми опоссумами, когда дело доходит до прямого и честного выяснения отношений! И это перед родными, друзьями, коллегами, которые не стоят с ножом у вашего горла. Просто они так же не умеют и не хотят говорить, как и остальные, хотя почему-то именно люди так гордятся своей речью.
Кошка распалялась все сильнее, совсем забыв, что перед ней стоял не другой кот, а всего лишь не слишком большой человеческий детеныш. «Наверняка он половины не понял, надо как-то попроще», – спохватилась она.
– Леша, я уже долго живу у вас дома. Ваша квартира переполнена враньем, оно буквально бегает у вас под ногами.
– Никто у нас не бегает! И вообще, вранье нельзя увидеть! – не сдавался Леша.
– Людям – нельзя. До этого я, признаться, не знала, что и кошки могут увидеть – у меня самой такое впервые. Видимо, это и есть та проблема, ради которой меня к вам направили. Если хочешь, я тебе покажу – здесь, во сне. Ой…
Белая смущенно мяукнула и замолкла на полуслове. Леша, кажется, ничего не заметил – он был слишком занят собственной обидой на весь мир в целом и на нее, в частности.
– Ты достала уже с нотациями! Никто тебя не посылал, тебя бабушка подобрала! Могла бы и не подбирать. Все равно у меня скоро собака будет!
Кошка проигнорировала выпад в свой адрес. Она демонстративно подняла заднюю лапу, несколько раз сосредоточенно лизнула длинные пучки белой шерсти между подушечками, затем продолжила.
– Собака не решит твои проблемы, Леша. Она их только увеличит. Уж поверь мне. Есть человеческая поговорка: «Все тайное становится явным». У вас в мире тайны плодятся, как грибы после дождя. Причем вы их городите так нелепо – как если бы мы лапками складывали башню из куриных костей. Достаточно малейшего колебания, чтобы все рухнуло. И чем выше башня, тем дальше разлетятся косточки…
– Какие еще косточки? Вот глупая кошка!
Ничего не выходило. Не достучаться. Наяву прошло уже довольно много времени – с каждой минутой риск, что Леша проснется, увеличивался. Пора было уходить – пережить второе «экстренное катапультирование» Белая не хотела. Она предприняла еще одну, заключительную попытку:
– Леша, просто прошу тебя: скажи маме про телефон сам. И про вызов в школу. Объясни, что тебе сложно спокойно сидеть на уроках, расскажи про отношения с одноклассниками. Иначе дальше проблемы завалят тебя так, что не выпутаться. Пока не завели собаку, еще есть время. Если хочешь, пойдем к ней сейчас, вместе. Я поддержу тебя.
Белая подумала, что это отличная идея – потренироваться в сложном разговоре во сне, когда она может дать совет или поучаствовать в переговорах напрямую. Может, мальчик что-то запомнит для реальной беседы. Однако Леша так не считал.
– Никуда я не пойду! Я тебе не верю! Ты просто хочешь, чтобы мне собаку не купили, и ты одна жила. Королева! И вообще, у меня сейчас урок! А кошек на уроки не пускают! А ну, брысь!
Это было фиаско. Что ж, даже у кошек случаются неудачные охоты. Белая поглядела по сторонам – существовавший только в Лешином воображении класс уже наполнялся детьми. Их лица, рюкзаки и плакаты на стенах начали сливаться в неразборчивые яркие пятна. «Пора!» – решила Белая и вынырнула из сна. Последнее, что она услышала, был пронзительный школьный звонок.
Глава 6. Собачья жизнь
Щенка привезли в воскресенье.
– Считай, что это подарок на завтра, – сказала мама, – мы ведь работаем.
– Так даже лучше! Ура! Спасибо! – искренне радовался Леша. Целый выходной день на знакомство с новым другом!
Белая его восторгов не разделяла. «Ну что ж, посмотрим на этот комочек счастья, – думала она, – как бы он не оказался комочком проблем».
– Ой… Какой огромный! Я думал, он будет поменьше… – пробормотал Леша, не сводя изумленных глаз с нового питомца. «Комочек счастья» весил килограммов пятнадцать, а когда мальчик встал рядом с ним, выяснилось, что щенок ростом выше его колена. Впрочем, стоять щенку совсем не хотелось – он предпочитал радостно кружиться в прихожей, тыкаться носом во все углы и прыгать на грудь каждому, кто оказался поблизости.
– Выбирали породу, которая устроила бы всех членов семьи, – пояснил папа, – дружелюбную, молчаливую, умную. Ну, как ты его назовешь?
Об этом Леша почему-то заранее не подумал. Может, боялся сглазить и сорвать покупку, а может, просто забыл.
– Эээ… Пусть будет Пупи. Это по-английски «щенок».
– Тогда не Пупи, а Папи, – поправила мама.
– А я хочу «Пупи»! – заупрямился мальчик.
– Ты уверен? Может, подыскать какую-то более, кхм, благозвучную кличку? – уточнил папа.
Пока Леша отстаивал свой выбор, Белая подошла познакомиться с новым домочадцем. Щенок тут же заливисто тявкнул и бросился на нее. Кошка зашипела и выгнула спину, демонстрируя, кто в доме хозяин. Щенок совершенно не обратил внимания на ее сигналы – он продолжал лаять и лезть к кошке и не отступил, даже получив когтистой лапой по влажному черному носу.
– Да уймись ты, балбес! – заорала Белая, вставив в свою речь несколько кошачьих ругательств.
«Балбес» не проявил никакого интереса к кошкиным крикам, Белая даже не была уверена, что он ее понял. Не обращая внимания на протест, щенок загнал Белую в угол, схватил зубами за шкирку и принялся радостно мусолить.
«Точно, Пупочек, – яростно брыкаясь, подумала Белая, – правильно ему Леша имя придумал: строит из себя пуп земли. Ох, наплачутся они с ним еще…»
Разумеется, закаленная в уличных драках кошка могла дать щенку жестокий отпор, однако приходилось осторожничать: все-таки она имела дело не с дворовым псом, а с новым членом семьи, к тому же глупым недорослем. Вырвавшись, она забралась повыше и начала вылизывать всклокоченную длинную шерсть, издали наблюдая за происходящим.
Весь выходной мама, папа и Леша только и делали, что бегали за щенком. Бабушка категорически отказалась участвовать «в этом безумии» и уехала на поэтический вечер. Пупи ни минуты не сидел спокойно – он повсюду лез, стаскивал все подряд, до чего дотягивался его любопытный нос и от возбуждения сделал уже несколько луж в разных комнатах. Наконец, он прилег в гостиной и задремал. Все облегченно выдохнули и разошлись. Однако не прошло и пятнадцати минут, как из гостиной раздался мамин вопль:
– Пупи! Фу!!! Ты что делаешь?! Брось немедленно!
Щенок проснулся и начал грызть то, что первым попалось ему на глаза – мягкую обивку родительского дивана.
– Это у него зубы меняются. И вообще, он еще к нам не привык, – успокаивал маму папа, но голос его звучал немного неуверенно.
На первую прогулку с щенком вышли все вместе – кроме Белой и еще не вернувшейся с мероприятия бабушки. Каждый по очереди подержал поводок. Леше вручили его, когда Пупи увлеченно обнюхивал кусты и никуда не рвался. Мама быстро отказалась, сразу после первого резкого рывка – Пупи увидел пролетающий мимо пакет и бросился за ним. В остальное время щенка вел папа.
– И как Алеша его выгуливать будет? – поинтересовалась мама. – Он же не удержит.
– Если нужно будет, я помогу, – ответил папа. – Мы же понимали это, когда решили завести крупную собаку.
– Нет, я сам, я справлюсь! – горячо возразил Леша. – Он ко мне привыкнет и начнет слушаться.
В мыслях он уже видел себя хозяином взрослого золотистого красавца, чинно идущего рядом с ним без поводка. Вот он кидает палку, и пес срывается за ней, приносит ее и заглядывает в глаза: «Давай еще!» Вот садится и подает лапу, вот грозно рявкает на хулиганов, посмевших что-то сказать ему, Леше…
На деле все оказалось куда сложнее. Щенок совершенно не желал слушаться – ни маму с папой, ни, тем более, своего маленького хозяина. На строгий окрик бабушки он виновато оглядывался, но принимался за свое, стоило ей отвернуться. Целыми днями Леша только и делал, что не давал Пупи грызть ковер, стаскивать со стола в гостиной мамины выкройки и недошитые вещи, ловить кошку, вставать передними лапами на кухонный стол, пытаясь сожрать все, до чего удастся дотянуться… А еще вытирал бесконечные лужи. Нет, гулять Пупи очень любил и даже понимал, что там можно присесть (задирать лапу на столбики он еще не умел) и получить за это вкусняшку, но предпочитал основную часть своих запасов доносить до дома.
Постепенно в квартире начали происходить изменения – сперва малозаметные, затем все более явные. Мамино шитье переехало в коробке на верхнюю полку шкафа – теперь каждый вечер она, ворча, подставляла табуретку, спускала на стол коробку и закрывала дверь гостиной, чтобы щенок не порвал заказ. Татьяна Васильевна держала дверь своей комнаты всегда закрытой и под страхом проклятия всех древнеегипетских богов запретила собаке даже приближаться к ее порогу. Разумеется, предупреждение адресовалось людям, в первую очередь, внуку. Леша тоже начал закрывать детскую после того, как щенок разгрыз два библиотечных учебника, пожевал тетради, разорвал по шву школьные брюки и надул на кровать. Пупи окончательно поселился в прихожей – в комнаты его пускали только под строгим надзором. Леша пробовал приучить щенка оставаться в детской или на кухне, но терпел неудачу за неудачей. Вместо того, чтобы все обнюхать, привыкнуть и спокойно лежать на новом месте, Пупи каждый раз изобретал новую пакость, предусмотреть которую не было никакой возможности.
Вместо роликов про монстров Леша теперь искал видео дрессировки собак. Он даже упросил папу пригласить кинолога позаниматься с щенком лично, но то, что влет удавалось пухленькой, такой же жизнелюбивой, как Пупи, женщине, совершенно не выходило у них, когда кинолог уходила. Ему удалось научить своего подопечного сидеть, лежать и подавать лапу – щенок охотно делал то, за что кормили вкусненьким. Но стоило в поле зрения появиться чему-то более интересному, как щенок бросал все и мчался туда. Ни одна вкусняшка не стоила возможности разорвать оставленные на полке перчатки или погонять кошку.
Белая еле терпела Пупочка. Изменения коснулись и ее – большую часть времени она теперь проводила на холодильнике или на кухонном подоконнике, совершая эпизодические экстремальные забеги до лотка. Установить с щенком контакт так и не вышло – Пупочек оказался эталонным эгоцентриком даже по высоким кошачьим меркам. Он всегда радовался и не замечал ничего, что помешало бы ему радоваться дальше.
Признаться честно, Леша уже не раз пожалел, что завел собаку. Подружиться с щенком ему толком не удавалось. Нет, Пупи был дружелюбен и жизнерадостен – но со всеми в равной мере. Он не выделял Лешу среди остальных и кидался к тому, у кого в руках замечал еду или новая интересная вещь. А еще он стремительно рос и уже легко валил Лешу с ног, кидаясь на него с целью облизать и помутузить. Игры эти уже не казались мальчику безобидными – от зубов щенка на руках оставались заметные синяки, но научить Пупи команде «Фу!» ему так и не удавалось.
Прогулки с четвероногим другом тоже остались в мечтах. В первый же день после появления щенка Леша похвастался этим своему школьному другу Кире.
– Здорово! А покажешь? – попросил тот.
– Конечно! Если хочешь, даже погулять с ним дам! – гордо отозвался Леша.
После школы они отправились к Леше домой. Мама с папой еще не вернулись – занятия сегодня закончились на урок раньше обычного. Мальчики вдвоем надели ошейник на бешено прыгающего щенка, кое-как пристегнули поводок и вышли на улицу.
– Вот это он у тебя шустрый! – присвистнул Киря.
– Он еще подрастет и… Ааа!.. – не успел закончить мысль Леша, как Пупи рванул за голубем, волоча хозяина за собой.
Пробежав несколько метров, Леша споткнулся и упал, проехав животом по октябрьской грязи. Поводок выпал из рук, и почувствовавший свободу Пупи пустился вскачь, по-щенячьи вскидывая зад при прыжках.
Леша поднялся, попытался отряхнуть грязь с куртки, но лишь только сильнее размазал ее по бокам.
– Пупи! Ко мне! Пупи! – закричал он.
Щенок не слышал его, нарезая круги по двору, заливисто лая и кидаясь на все подряд.
– Ни фига себе погуляли… – задумчиво сказал Киря.
– Пупи! Пупи! Сюда! – не унимался Леша. Только бы он подошел поближе, чтобы удалось ухватить поводок, а там уж они вдвоем как-нибудь заведут его домой. Успеть бы, пока родители не вернулись!..
Однако щенок домой не хотел – ему нравилось и на улице. Леша с другом пробежали вслед за Пупи один двор, другой, пока не потеряли щенка из виду.
– Давай разделимся – ты с этой стороны обходишь дом, а я с той, – предложил Леша.
У Кири в кармане зазвонил телефон. Тот ответил – включилась громкая связь.
– Он упал, теперь только так работает, – неловко пояснил Киря. – Мама звонит. Подожди, я отвечу… Да, мам?
– Кирилл, где ты шляешься?! Быстро домой! – зазвучал из динамика сердитый голос.
– Да, мам, я сейчас. Уже иду…
Киря сбросил вызов и виновато посмотрел на друга:
– Извини… Я пойду… Дома ругаться будут.
– А я-то че? Ну иди… – пожал плечами Леша.
Какое-то время он постоял, провожая взглядом тающий в сумерках силуэт, а затем снова пошел по двору, окликая щенка. Наконец, он услышал треск ломающихся кустов и откуда-то из темноты на него выпрыгнул грязный, весь в репьях, но довольный Пупи. Леша изловчился, наступил на поводок ногой и, прежде чем пес рванул снова, кинулся на него, обхватив сверху. Вот и ошейник. Перехватиться поудобнее, намотать поводок на руку… теперь не уйдет! Но как довести его до дома?
– Алексей!
– Как вы тут оказались?!
– Мы уже час вас ищем: приходим домой – ни тебя, ни собаки…
Навстречу ему торопливо шли – почти бежали – раскрасневшиеся, запыхавшиеся мама и папа. Папа взял из Лешиных рук поводок, мама хотела взять за руку самого Лешу, но брезгливо окинув взглядом его измазанную грязью куртку, передумала и отодвинулась.
Больше Леша с щенком сам не гулял. Утром перед работой его выводил папа, вечером – тоже папа, хотя иногда и мама. Днем выводить было некому – бабушка не соглашалась, как она говорила, «на такие подвиги», поэтому Леша перед школой старался сидеть в своей комнате как можно тише, чтобы дремлющий после утренней прогулки щенок не вскочил на шорох. Бодрствующий Пупи от скуки придумывал себе новые развлечения. Игрушки, купленные специально для него – ерунда! Выполнять команды – кому это нужно?! Вот погрызть линолеум или оторвать плинтус – стоящее дело! Увлеченный шалостью щенок перевозбуждался, начинал лаять и рычать на неподдающегося «врага» и все кончалось очередной лужей среди разгрома.
Леше все меньше хотелось проводить время с новым питомцем. Днем он почти не выходил из комнаты, а вечером старался вернуться из школы попозже. В школе проблем меньше не стало – наоборот, посыпались двойки за невыученные уроки (когда их учить, если все время следишь за щенком?), несделанные домашки (пойди докажи, что твою тетрадь на самом деле съела собака!) и неготовность к уроку (а что сделаешь, если «окружайку» и «русский» тоже порвал Пупи?!). Мама про двойки, конечно, знала – в день рожденья, когда все разошлись, он все-таки сумел вытащить разряженный телефон из щели при помощи маминой метровой деревянной линейки и подбросить его в гостиную. Мама смартфон нашла, удивилась, как он мог оказаться там, где она все обыскала, но до Леши особо докапываться не стала и поставила телефон на зарядку. На включившемся экране высветилось сообщение о двух пропущенных от Моталки Максимовны.
– Леша, ты не знаешь, по какому поводу со мной твоя учительница хотела пообщаться?
– Ааа… Это она напомнить про деньги за экскурсию хотела, – на ходу выкрутился Леша.
– Какую экскурсию? Первый раз слышу.
– Да неважно, я все равно ехать не хочу.
На счастье, в школу приехала комиссия с какой-то проверкой и Наталье Максимовне стало не до Лешиной мамы – она сидела, обложившись прошлогодними журналами и целыми днями печатала какие-то бумаги.
Мама потом все же вспомнила про электронный дневник и восстановила к нему доступ. Случился небольшой скандал, но в целом, ничего особенного не произошло – ссоры из-за двоек происходили и в третьем, классе, и во втором. Лучшие воспоминания у Леши остались о первом классе – там отметок еще не ставили.
С Кирей после того случая общение не клеилось – умом Леша понимал, что тот остался бы, не позвони ему мама, но в глубине души все равно обижался на бросившего его в трудной ситуации друга.
Неожиданно для Леши к нему стал проявлять интерес не друживший ни с кем из класса Виталик Щеглов. Однажды он догнал Лешу по дороге из школы:
– Ты куда щас? Торопишься?
– Не знаю… Н-нет.
– Пошли со мной в «Калейдоскоп»? На фудкорте потусуемся.
– Ну давай, – согласился Леша, не решившись признаться, что у него нет денег.
«Калейдоскоп» был крупным торговым центром – со всем, что полагается таким заведениям: фудкортом, кинотеатром, аттракционами и кучей дорогих магазинов, в которых Леше обычно ничего не покупали. Виталик великодушно не спросил Лешу о деньгах, предложив угоститься за его счет. Леша решил не жадничать, попросив только картошку фри и коктейль.
После этого они стали чаще разговаривать в школе, еще несколько раз вместе сходили в «Калейдоскоп», а Леша перестал стесняться просить у Виталика списать домашку и даже получил за нее несколько четверок.
Пролетели осенние каникулы – в этот раз они не доставили Леше никакой радости. Дрессировка Пупи шла из рук вон плохо, коридор теперь застилала дерюжка, брошенная прямо на бетон – с линолеумом щенок расправился окончательно, вытащив из-под плинтусов и превратив в мелкую мозаику. Мама все чаще ругала Лешу за то, что он не хочет заниматься собакой, к ее обвинительному монологу иногда присоединялась и бабушка. Папа обычно заступался за сына, но и он все чаще приходил с прогулок с Пупи измотанный и молчаливый.
Ноябрь не принес ничего нового. Разве что наконец-то выпал снег, прикрыв надоевшую слякоть. Белая смотрела в кухонное окно на медленно кружащиеся пушистые, как ее шубка, снежинки. Снег она не любила – мерзкая холодная вода, только притворяющаяся мягкой, – но посмотреть на него из теплой уютной кухни было даже приятно.
Время шло. Перспективы дальнейшей «собачьей» жизни становились очевидны. Причем, как замечала наблюдательная кошка, эта очевидность маячила перед глазами уже у всех членов семьи, просто никто не решался первым произнести вслух наболевшее. «Что ж, кошачья доля – помогать сделать первый шаг», – вздохнула Белая. Никогда люди не платили за помощь благодарностью, она это знала, но каждый раз немного огорчалась их непонятливости и несовершенству.
Кошка спрыгнула с подоконника, прислушалась, убеждаясь, что в квартире нет никого из взрослых. Бросила взгляд в окно, по солнцу определяя, скоро ли Леше придет пора собираться в школу. Все складывалось удачно. Белая распушила хвост, стараясь выглядеть поважнее, и вышла из кухни, вальяжно продефилировав мимо лежащего на подстилке Пупочка.
Дальнейшее предсказал бы даже самый захудалый провидец. Щенок (скорее, уже подросток – ростом и весом почти в целого пса) моментально проснулся, вскочил и кинулся в погоню за кошкой. Этого она и ждала. Промчавшись по коридору, Белая добежала до двери бабушкиной комнаты и высоко подпрыгнула. Пупи прыгнул следом и ударил лапами по дверной ручке, нажав ее. Дверь отворилась. Кошка спокойно отошла в сторону и начала умываться – щенка она больше не интересовала. Перед Пупи открылся проход в таинственное манящее царство.
Леша уже переодевался в школьное, когда услышал восторженный лай, не предвещающий – по крайней мере, для Леши, – ничего хорошего. Так и оказалось. Увидев распахнутую дверь, Леша бросился спасать бабушкину комнату от неуемного питомца. Пупи не успел еще добраться до святая святых – книжного шкафа. Он только сбросил с журнального столика редкую шипастую раковину, обломавшую при падении свои шипы, да лежал на кресле, сосредоточенно жуя бабушкины очки вместе с футляром.
– Пупи! Тебе сюда нельзя! Ну-ка выходи!
Леша бросился к псу, но не смог стащить его с кресла. Пупи в комнате нравилось, и на новой мягкой подстилке тоже. Он недовольно зарычал, когда Леша попытался отнять у него футляр, и предостерегающе хватанул его за запястье. Впрочем, возня с мальчиком щенку быстро надоела, и он спрыгнул с кресла, намереваясь поживиться чем-нибудь еще. Вот, например, блестящие полки, на которых столько интересного…
Леша поймал Пупи в полете, прыгнув на него сверху. Сил удержать щенка пока хватало, но никакой возможности выпихнуть его из комнаты, чтобы закрыть дверь, мальчик не находил. Пес рвался изо всех сил, норовя сбросить Лешу, но тот крепко обхватил его руками и ногами, не давая себя скинуть. Минута прошла в этой борьбе, десять минут или час – Леша потерял счет времени. Даже подумать толком не удавалось – все внимание захватил бьющийся в охапке щенок. Мама и папа точно придут не скоро, столько он, пожалуй, не продержится. В школу, наверное, уже опоздал… Оставалась надежда только на бабушку – расписание ее пар мальчик не знал.
Захотелось в туалет – неожиданно и резко. Леша зажмурился, сжал зубы и посильнее сдавил бока Пупи, который тоже порядком устал, но не собирался сдаваться. Мальчик вдруг вспомнил, как еще малышом спрашивал папу, сколько живут собаки. «Десять – двенадцать лет», – ответил тот. Тогда Леше, самому не прожившему и десяти лет, это казалось невообразимо много, а сейчас… Леша представил, как следующие десять лет он проводит в безуспешной борьбе с уже взрослым, но по-прежнему никого не слушающим псом. Вот ему нужно сдавать экзамены, выбирать профессию, ходить на работу. Может, даже жениться. А вокруг все тот же погром и невозможность сделать лишний шаг по собственной квартире…
Лязгнул поворачивающийся в замке ключ, заскрипела входная дверь. Бабушка! Несмотря на ожидающий его ужас головомойки из-за испорченных очков и памятного сувенира, Леша испытал облегчение. Он хотел засмеяться, но почему-то заплакал – навзрыд, от души, не выпуская из рук загривка долгожданного питомца.