«Много ночей оплакивала Кайя своего Йере. Много дней вместе с Юхой собирала по лесам кости, растащенные возрожденными. И когда, наконец, нашла их все до последней косточки, сложила в мешок, собрала немного припасов, бубен, коробчонки и бурдюк, отправилась вместе с волком на север, – Ясиня обвела взглядом притихших ребят, – кланяться Небесному Змею, хозяину Туманных топей, молить за дух своего непутевого».

***

Юха ткнулся носом в ладонь, и Кайя потрепала его по холке.

– Сколько вёсен прошло, мой друг? Сколько Полуночных солнц мы видели вместе с твоего возрождения?

Волк жался к своей спутнице. Над скалистыми покрытыми снегом берегами, высоко в темном небе извивался Великий Змей.

– Его дух не успел уйти слишком далеко в Топи. Я уверена. Я смогу его вернуть, если Небесный Змей позволит.

Юха нервно дернул ушами. Кайя опустилась на колени и обняла волка.

– Не бойся, друг. Я всегда найду к тебе дорогу.

Девушка поцеловала в нос своего любимца, встала и занялась приготовлениями. Вскоре разгорелся небольшой костерок. С одной стороны от него лежала груда костей, которую Кайя высыпала из мешка. Кончиками пальцев девушка нежно погладила человеческий череп.

– Уже скоро…

С другой стороны от костра расстелила Кайя волчью шкуру, положила рядом бубен и потемневший бурдюк. Девушка разделась, нанесла на кожу замысловатые узоры. Под обеспокоенным взглядом волка достала из коробочка несколько сушёных ягод и, поразмыслив, съела две.

– Должно хватить.

Девушка легла на шкуру. В тёмном небе танцевал Великий Змей. Постепенно мир начал расплываться и раскачиваться. Нутро словно в узел завязали, скрутили и запутали кишки. Последним, что увидела Кайя, была стремительно приближающаяся морда Небесного Змея.

***

Туман клубился и принимал причудливые очертания. Девушка стояла по щиколотку в мутной воде.

– Зачем ты пришла на этот раз, дитя человеческое?

Из тумана материализовалась сначала голова Змея, а затем и переливающееся зелёным и голубым туловище. Он извивался в воздухе, и кончик его хвоста раздраженно подрагивал. Кайя упала на колени и низко опустила голову.

– Милостивый Небесный Змей…

Существо недовольно хмыкнуло и подняло её голову за подбородок кончиком хвоста, чтобы заглянуть в глаза.

– Разве я не дал тебе желаемого в прошлый раз, Кайя Волчья Мать? – Змеиная морда угрожающе нависла над девушкой. – Разве не одарил тебя сверх меры? Или тебя обуяла жадность?

– Щедры были твои дары, охранитель небесный! – взмолилась она. – Ты наделил меня великой силою. Но то, о чём пришла просить, только тебе и подвластно!

Хвост Змея обернулся вокруг тонкого девичьего стана.

– Складно баешь. Я выслушаю твою просьбу, – прошипел он и угрожающе добавил, – но прежде, чем её озвучить, вспомни, что я могу оставить тебя здесь навсегда.

Змей поднял девушку, как тряпичную куклу, в воздух.

– Не изволь гневаться, Змей-батюшка! – На глаза Кайи навернулись слезы. – Верни того, кто мне люб! Душа его ушла в твои Топи. Я могу заново собрать из костей его тело. Но дух…

– Но дух тебе не подвластен, – спокойно подытожил Змей, поставил девушку обратно и отвернулся. – Ибо он – человек, не зверь, и не может так переродиться.

Казалось, Змей начал растворяться в тумане.

– Ты просишь о многом, дитя человеческое. – Он обернулся к Кайе. – Плата будет велика.

Воцарилась тишина.

***

Кайя застонала и открыла глаза. В небе извивался Великий Змей. Сил девушки хватило только на то, чтобы успеть сползти со шкуры прежде, чем её вывернуло. Кайя обтерла губы снегом и потянулась за бурдюком. Юха как счастливый щенок вылизывал ей ухо.

– Ну полно, полно. – Девушка погладила друга по голове и принялась жадно пить.

Потом с трудом поднялась, взяла бубен и запела. Гулкие удары уходили в пространство вокруг. То чистое и высокое, то низкое и утробное пение разносилось вслед за звуками бубна.

И зашевелились кости, влекомые странной музыкой. И собрались кости в скелет. Только одна маленькая косточка долго не могла найти себе места, но поющая этого не заметила. Удар – скелет обрастает плотью. Удар – тело облекается кожей. И вот уже различимы знакомые черты. Кайя поет, и волосы прорастают там, где им должно быть. Наконец, затихает бубен, смолкает песня, по другую сторону костра от девушки стоит её Йере.

На радостях откидывает она бубен на шкуры, бросается к мужчине. Встает на цыпочки, лицо обнимает ладонями.