Психология и психоанализ беременности

Психология беременности

Все исследователи сходятся во мнении, что для современной женщины первая беременность является очень важным, даже кризисным этапом в развитии и становлении своей женской идентичности. Это безвозвратный шаг к зрелости, повышению самооценки, принятию ответственности за новую жизнь. Беременность – это сложное взаимодействие матери и внутриутробного ребенка на физическом и психоэмоциональном уровнях. Врачи называют такое взаимодействие психосоматическим. (От двух латинских слов психе – душа и сома – тело).

Сейчас можно с уверенностью сказать, что огромное влияние на закладывающуюся психику ребенка оказывает эмоциональное состояние матери во время беременности. Ребенок в утробе, как уже отмечалось, испытывает все эмоции, переживаемые матерью. Ощущения страха, злости, отвращения, радости, печали мобилизуют сложные телесные процессы у матери: изменения сердечного ритма и циркуляции крови, частоты дыхания, деятельности желудочно-кишечного тракта, изменения в мышечной системе и железах. В начале – субъективно воспринимаемая эмоция, а затем – объективное изменение телесных функций. Это и есть психосоматические процессы. Будучи частью материнского тела, ребенок все это тоже чувствует. Все гормоны радости и горя: эндорфины и катехоламины свободно проникают в полость матки через плаценту и влияют на ребенка, вызывая у него те же ощущения. Только, в отличие от матери, он не знает их причины и оказывается очень уязвимым. Исследователям внутриутробных состояний плода уже во второй половине двадцатого века стало очевидно, что он реагирует не только на тревогу матери, но и на враждебные установки к нему. Это причиняет определенный вред его развитию.

Американский ученый-психиатр Джозеф С. Рейнгольд пишет:

«Что плод способен на испуг, можно убедиться, наблюдая за его более энергичным шевелением и учащающимся сердцебиением (во время последнего триместра беременности) в ответ на громкий шум или вибрацию. Последствия возбуждения накапливаются в мозгу плода, о чем свидетельствует наличие у новорожденных таких отклонений, которые коррелируют с эпизодами в жизни матери, вызвавшими у нее сильные эмоциональные переживания, и которые не исчезают с возрастом».

Другие исследователи считают, что плод способен отличать агрессивное воздействие уже на четырнадцатой неделе своего существования. Они предполагают, что, несмотря на недоразвитие мозга в это время, он регистрирует болезненные стимулы, и это приводит к возникновению чувства враждебности. Таким образом, развитие личности начинается уже именно в это время. Есть неопровержимые доказательства того, что эмоциональные переживания матери во время беременности вызывают различные существенные аномалии у новорожденных. Джозеф С. Рейнгольд, утверждает, что такие младенцы при рождении имеют рост и вес меньше обычного, они более раздражительны, у них наблюдается повышенный мышечный тонус, непереносимость некоторых видов пищи, расстройства деятельности пищеварительного тракта.

Он отмечает также, что «те дети, которые в утробе матери демонстрировали чрезмерную активность, в два с половиной года испытывают затруднения общения; скорее всего в возрасте от двадцати двух до двадцати пяти лет они, возможно, тоже будут испытывать подобные затруднения (по крайней мере, лица мужского пола)».

Замечено также, что синдромы гиперактивности и диспепсии, повышенная плаксивость в первые дни после рождения часто проявляются у детей тех женщин, которые испытывали эмоциональный стресс во время беременности.

Неврологи, изучавшие внутриутробное развитие, констатировали, что центральная нервная система начинает развиваться очень рано. С четырнадцатой недели от момента зачатия проявляется чувство вкуса, примерно с двадцатой недели появляются реакции на звуки, значит, слух уже развит. Исследования плода внутри матки продемонстрировали, что уже с восьми недель беременности при касании щеки младенца обнаруживается осязательная чувствительность. То же касается и способности к обонянию.

Организм ребенка строится из клеток материнского организма, следовательно, физическое здоровье матери закладывает основу здоровья младенца. Это не требует доказательств. С психикой сложнее. До сих пор бытует мнение, что младенец – это «чистый лист», на котором можно написать, что угодно. Но это не так. На протяжении девяти месяцев беременности ребенок одновременно является частью организма матери и собственным отдельным существом, соединенным с матерью.

Беременность – это не застывшее, статичное состояние. Беременность – непрерывно развивающийся физиологический, ментальный и эмоциональный процесс.

Известно, что за несколько дней до срока рождения в крови беременной женщины, а соответственно и ребенка возрастает уровень гормонов стресса: адреналина и норадреналина. Это помогает матери и ребенку подготовиться и справиться со стрессовой ситуацией физического разделения, каковой являются роды.

В период внутриутробного развития происходит колоссальное впитывание информации плодом на всех уровнях от клеточного до психоэмоционального. Ни в один из моментов своей дальнейшей жизни человек не развивается так же стремительно, как в пренатальном, внутриутробном периоде. Фактически, начиная с момента слияния сперматозоида с яйцеклеткой, как только начинается процесс деления и роста колонии клеток, начинается и стремление к независимости. За несколько месяцев повторяется весь путь развития живых организмов на Земле, и рождается уникальный индивид с огромным потенциалом возможностей.

Уже к третьему месяцу беременности развиваются органы чувств и соответствующие центры мозга. Временно бездействуют зрение и обоняние, но хорошо развит вкус. Ребенок поглощает амниотическую жидкость, в которой находится. В исследовательских целях в эту жидкость вводили горькие и сладкие вкусовые добавки. Поразительно, но выражение лица младенца в утробе, полученное с помощью миниатюрной аппаратуры отражало эти изменения. При горечи появлялась гримаса неудовольствия, ребенок кривился. При подслащивании жидкости ребенок демонстрировал удовольствие и поглощал двойную порцию.

Внутриматочная жидкость отражает состав всего того, что съедает или выпивает мать. Это способствует привыканию ребенка к определенным видам пищи, характерной для места проживания родителей. Зачастую ранние аллергические пищевые реакции младенца связаны с изменением этого уже привычного состава пищи.

Лучше всего у внутриутробного младенца функционирует слух и осязание. Причем органом осязания является вся поверхность тела. Кожа плода подвергается непрерывному воздействию мышц матки и брюшной стенки. Если мать раздражена или чересчур тревожна, мышцы брюшной полости спазмируются и причиняют плоду боль и неудобства.

В тех случаях, когда мать откровенно отвергает будущего ребенка или полна противоречивости, то, решая оставить плод, то, собираясь избавиться от него, подвергается патологическому воздействию как раз кожный покров внутриутробного ребенка. В результате нарушается процесс формирования кожи младенца как защитной оболочки, границы между собой и внешним миром. Как следствие наблюдаются многочисленные случаи младенческих и ранних детских кожных заболеваний: экземы, нейродермиты, аллергические дерматиты и другие, плохо поддающиеся диагностике и лечению заболевания, переходящие во взрослую жизнь.

Подобный пример приводится в работе психотерапевта Б. Бивена «Роль кожи в нормальном и аномальном развитии». Речь идет о пациентке двадцати пяти лет с многочисленными психологическими проблемами и соматическими (телесными) заболеваниями. Пациентка испытывала настоящий ужас, если кто-либо прикасался к ней.

«Она датирует начало своих проблем возрастом восьми лет, когда ее сразила неизвестная кожная болезнь. Кожа пациентки покрылась коростами и была сильно раздражена, в то время она не могла выносить прикосновения к своей коже…

Мать сообщает, что на протяжении первого года жизни пациентка страдала от младенческой экземы, а также от всех видов сыпи. Мать говорила, что даже в это время пациентка ненавидела, чтобы к ней прикасались. Следует отметить, что беременность была нежеланной, и когда после родов ребенка положили матери на живот, у матери началась рвота на ребенка».

Другой пример отвержения беременности, приведший к проблемам с кожей у ребенка. Женщина тридцати пяти лет привела на прием к психотерапевту пятилетнюю девочку, с рождения страдавшую нейродермитом. В беседе выяснилось, что мать девочки до ее рождения сделала восемь абортов, так как не хотела иметь детей. Дочь родила также против желания, только потому, что врачи сказали, что это «последний шанс». Больше детей может не быть. Внутренняя поверхность матки сохранила, видимо, память на клеточном уровне об этих смертельных для плода многочисленных медицинских вмешательствах – абортах. И кожа ребенка, еще в утробе воспринимая враждебные эманации, пострадала так сильно, что нейродермит начался до рождения.

В родильных заведениях, где применяют частые хирургические вмешательства, аборты, кесарево сечение нарабатывается отрицательное, патологическое эмоциональное поле. Люди в белых халатах, причиняют боль, могут сделать зло, даже лишить жизни, как при аборте. Младенцы очень сенситивны, они не понимают, но чувствуют это зло лучше, чем взрослые. А страх младенцу передается через гормональный фон крови, отражающий страх матери.

Голос и музыка во время беременности

Плод в возрасте пяти месяцев дает выраженные моторные реакции на звуковой раздражитель. Поэтому беременным женщинам рекомендуется слушать спокойную и приятную музыку. Это полезно не только маме для обретения мира и гармонии в душе, но и ребенку.

С учетом того, что плод воспринимает звуковые вибрации с очень раннего срока, задолго до того, как у него появится способность слышать ушами, сейчас в некоторых странах создаются «поющие» родильные дома, где беременные женщины могут принимать участие в хоровом пении. В частности, инициатором и создателем первого такого родильного дома является французский врач М. Оден. Особенностью является то, что беременные женщины начинают посещать этот дом уже со второй половины беременности, знакомясь с обстановкой, врачами. С ними проводят специальные певческие собрания, туда приходят целыми семьями, с мужьями и старшими детьми. Подробнее об этом будет рассказано в главе «Возрожденные роды». По наблюдениям врачей хоровое пение дает чувство комфорта и уверенности в себе, укрепляет нервы матерей и будущих детей, позволяя переживать более широкий спектр эмоций. Пение дает беременным женщинам возможность тренировать мышцы диафрагмы. Дети рождаются здоровыми, более спокойными, способными легко адаптироваться в различных ситуациях. Адаптивность же является верным признаком устойчивого психического равновесия. Как тут не вспомнить специальные обрядовые «родильные» песни, применявшиеся с древних времен, для помощи роженицам. Видимо дело в определенной частоте вибраций, и простая бабка-повитуха знала об этом больше современных врачей. Старые врачи-акушеры говорили, что кожа плода – это одно огромное ухо.

К. Дольто-Толич пишет о важности звуков отцовского голоса:

«И испытываешь большое волнение от того, что за 4 месяца внутриутробной жизни, когда не работают органы слуха, как только его отец начинает говорить, он приходит в движение, чтобы пересечь лоно и подойти как можно ближе к месту, откуда раздается голос. Это создает связь отец-ребенок, очень значимую для них. Она очень важна для жизни после рождения. Когда ребенок отделен от матери, и с ним производят процедуры, голос отца его обволакивает. И для существа, которое никогда не существовало без оболочки, удивительно успокаивающим оказывается быть «обернутым» в знакомый голос, который вибрирует вокруг вас и успокаивает».

Известно, что плачущий младенец успокаивается, если дать ему прослушать голос матери, записанный через водную среду. Это действует иногда даже на взрослых. Видимо такие звуки создают ощущение безопасности и комфорта, напоминая о безмятежном внутриутробном периоде. Признано, что музыка Моцарта и Вивальди успокоительно воздействует на плод.

Американский дирижер Борис Брот отмечал, что знал партию скрипки, еще до того, как переворачивал страницу партитуры. Его мать в прошлом была виолончелисткой. Она обнаружила, что сын знал наизусть именно те произведения, которые она разучивала, будучи беременной. Это доказывает существование непрерывного процесса регистрации и запоминания информации.

Беременным женщинам сейчас рекомендуется разговаривать с младенцами буквально с первых недель зачатия. По многочисленным наблюдениям дети, с которыми мать разговаривала во время беременности, редко капризничают и плачут, для общения очень рано с двух-трех месяцев используют своеобразный детский язык: «гуление», в целом более спокойны, и имеют с момента рождения глубокий доверительный контакт со своими родителями. Они также лучше развиваются физически, например, они раньше других детей начинают садиться. У таких детей реже наблюдаются логопедические дефекты. Если и отец регулярно разговаривает с ребенком во время беременности, то такой младенец сразу после рождения будет узнавать и реагировать на отцовский голос. Уже известно, что плод лучше слышит низкие звуки, чем высокие, поэтому голос отца крайне важен. Часто родители отмечают, что дети распознают и радостно реагируют на песни и музыку, услышанные до рождения.

Конечно, к разговорам с будущим младенцем нельзя подходить чисто технически, как к рецепту, это не даст пользы. Надо действительно устанавливать и переживать эту удивительную связь с внутренним существом, не рассматривая это как игру.

Интересное свидетельство восприимчивости ребенка в утробе матери к внешним воздействиям приведено в книге французского доктора и психоаналитика Франсуазы Дольто «На стороне ребенка». Она пишет о том, что среди цыган бытует следующий обычай:

«Когда они «хотят, чтобы у них родился ребенок, который станет музыкантом, то за шесть недель до рождения ребенка и в первые шесть недель после его появления на свет лучший музыкант каждый день приходит к беременной, а затем – к родившей и кормящей матери, и играет. Как утверждают цыгане, такой ребенок, повзрослев, будет отдавать предпочтение тому инструменту, на котором играли до и сразу после его рождения, и в игре на этом инструменте в дальнейшем достигнет хороших результатов».

Хочется привести еще одно свидетельство из этой же книги. Доктор Ф. Дольто делится опытом внутриутробного общения с собственными детьми.

«Мы с мужем провели опыт с нашими собственными детьми: Мой муж говорил с нашим ребенком in utero (в утробе), особенно с 7,5-месячным, и действительно, тот быстро успокаивался… Я могла говорить ему сколько угодно: «Послушай, успокойся, я сейчас хочу спать…» Но только отец добивался желаемого: стоило ему заговорить, положить руку на мой живот, как плод тут же успокаивался и засыпал раньше меня, матери. Это факт: со своим плодом можно говорить».

Задолго до того, как у внутриутробного ребенка разовьется функциональный слух, он ощущает вибрации околоплодных вод, создаваемые звуком, и перемещается ближе к источнику голоса, который его зовет. Это происходит уже через 3 месяца после зачатия, если голос знакомый – материнский или отцовский. Голос матери для ребенка исходит всегда из одной пространственной точки, голос отца перемещается, приближаясь и удаляясь. Голос отца важен для младенца в том случае, если после рождения он по каким-то причинам разлучен с матерью. Тогда отцовский голос, слышанный в утробе, создает для ребенка атмосферу безопасности.

Тактильное общение с ребенком во время беременности

Французский доктор Катрин Дольто (дочь Франсуазы Дольто) работает с беременными женщинами, их мужьями и затем с родившимися детьми в парадигме новой гуманитарной науки – гаптономии. Это наука аффективности и психотактильного контакта. Она соединяет чувство и осязание, прикосновение.

При работе с будущими родителями К. Дольто обучает их устанавливать контакт с внутриутробным младенцем через брюшную стенку в определенное фиксированное время. Это могут делать и отец, и мать, голосом, касаниями, постукиваниями, и младенец участвует в этом контакте, отвечает им прикосновениями и движениями изнутри. Он перемещается к этому месту, как будто радуется возможности пообщаться. Благотворное влияние таких занятий во время беременности на процесс родов, на будущие отношения родителей и ребенка отмечается всеми участниками. Самое главное, что достигается при этом – доверие и взаимопонимание.

Важным является качество эмоциональной связи, существующей между матерью и внутриутробным младенцем. Если мать не думает о вынашиваемом ребенке или настроена негативно к беременности, воспринимает ее как вынужденную необходимость или тяжесть и неудобство, резко возрастает количество токсикозов беременности, патологий во время родов. У младенцев возможны различные нарушения, недостаточный вес, расстройства нервной системы и пищеварительных органов, аллергические и кожные заболевания. В случае вынашивания нежеланного ребенка количество патологий растет в геометрической прогрессии.

Исходя из этого, можно рассмотреть такие вещи как ранняя угроза прерывания беременности, замершая беременность. Часто эти явления могут быть следствием того, что мать психологически не готова вынашивать ребенка. Причины могут быть разными: недоверие к партнеру, страх, нежелание прерывать карьеру и так далее. Но в результате организм матери отторгает плод. В случае привычных выкидышей, невозможности забеременеть при полном физическом здоровье бывает полезно наряду с медицинскими мероприятиями пройти курс психотерапии. Это поможет сгармонизировать свое состояние, психологически подготовиться к ожидаемой беременности, и благополучно пройти этот период.

Пренатальная травматизация

Уязвимость нерожденного ребенка часто не осознается и недооценивается ни матерью, ни другими близкими, ни врачами. Внутриутробный ребенок, даже на поздних сроках беременности не рассматривается как человеческое существо, хотя таковым уже является. Часто можно замечать, как беременные женщины либо продолжают собственное вредящее поведение, либо не заботятся о том, чтобы оградить себя и ребенка от вредных воздействий. Например, находятся в компании курящих людей.

Травматический опыт, полученный до рождения или во время рождения, оказывает влияние на всю последующую жизнь. Особенно это проявляется, если он сочетается со сходными и повторяющимися событиями, происходящими в жизни человека. Эффект травматизации проявляется и усиливается при взаимодействии травм друг с другом.

Например, если ребенок во время рождения испытывал удушье, недостаток кислорода, а роды были затяжными, продвигаясь по родовому каналу, ребенок был зажат, то мы не можем с уверенностью сказать, что это приведет к развитию клаустрофобии во взрослом возрасте. Но, клаустрофобия более вероятна, если в последующей жизни ребенок и взрослый с таким опытом рождения попадал в схожие ситуации. Был, допустим, когда-то закрыт в помещении, долго оставался там без получения помощи. Это может случиться по недосмотру взрослых или применяться в качестве наказания. Или испытывал удушье по каким-либо причинам. Жизненный опыт воспринимается через призму предыдущих неразрешенных травм. Если ребенок испытывал сжатие и страх во время рождения, то он будет воспринимать многие жизненные ситуации, как ловушки, или бессознательно стремиться к ловушкам. Таким образом, схожие и повторяющиеся события усиливают последствия пренатальных и перинатальных травм и служат основой для возникновения патологических клаустрофобических симптомов.

Другим примером травмирующих плод вмешательств является получившие широкое распространение в последнее время медицинские исследования, такие как УЗИ, взятие околоплодной жидкости и тому подобное. В сознании внутриутробного ребенка записываются любые впечатления. Во время эхографического исследования – это неласковые чужие руки, проводящие по телу матери холодным зондом по липкому гелю. Мать, следящая за экраном монитора, видящая там непонятные абстрактные формы, которые, как ей говорят, являются ее ребенком, с напряжением прислушивающаяся к словам врача, испытывает высокий уровень тревоги: все ли нормально. Этот скачок гормона тревоги – адреналина, тут же передается ребенку. И он тоже в стрессовом состоянии. Движения ребенка при эхографическом исследовании меняются, становятся хаотичными и скачкообразными.

К. Дольто-Толич пишет:

«Речь вовсе не идет о том, чтобы подвергнуть сомнению такое ценное обследование, как эхография. Просто я выступаю за то, чтобы она проводилась уважительно по отношению к ребенку и его родителям, чтобы их не толкали к вуайеризму, и чтобы эхография не претендовала на что-то большее, кроме того, что это один из видов медицинского обследования. Когда люди хотят, с гордым видом, показать мне кассету с последними снимками, (имеются в виду эхо-снимки внутриутробного ребенка), я у них спрашиваю, не собираются ли они взять с собой камеру, когда много позже поведут своего ребенка к врачу или дантисту. Эхография – это акт медицинского предупреждения, а на каждом человеке лежит ответственность за то, чтобы не дегуманизировать прогресс».

Присоединяясь к вышесказанному, добавлю, что мне приходилось видеть детские альбомчики, где на первой странице красуется снимок УЗИ. Как будет воспринимать себя такой ребенок, если на первой своей фотографии он увидит пятнистого не человекоподобного монстрика? Искажение образа собственного тела и ночные кошмары ему точно уготованы.

На видеозаписях процесса взятия пробы околоплодной жидкости ясно видно, что дети, когда в матку вводится игла, стремятся оттолкнуть ее или отодвинуться как можно дальше. То есть воспринимают это как угрозу.

Возникает закономерный вопрос, как же запоминаются события, происходящие до рождения, ведь центральная нервная система еще не до конца сформирована, не покрыта миелиновой оболочкой, то есть не может функционировать настолько эффективно, чтобы поддерживать память.

Однако рассказы людей, подвергнутых гипнозу или прошедших опыт холотропного дыхания, свидетельствуют о другом. Австралийский врач и ученый, исследовавший пренатальные воспоминания, Грехем Фаррант говорил о том, что большая часть событий в это время фиксируется не на тканевом или скелетно-мышечном уровне, а на клеточном. То есть существует особый уровень клеточной памяти. В последней четверти прошлого века ряд ученых разных стран на основании многочисленных исследований в клеточной биологии предположили и получили убедительные доказательства того, что память может быть закодирована в клетках. То есть это самая первоначальная генетическая память индивида.

В опытах со взрослыми пациентами психолог Фрэнк Лейк обнаружил, «что имеющие наибольшее значение пренатальные события заключены в материнском опыте, который передается биохимическим путем через пуповину с помощью группы химических веществ, носящих название катехоламинов».

И все 9 месяцев беременности не рождённый ребенок вбирает возникающие ощущения и впечатления, в первую очередь материнские.

Американский пренатальный психолог, доктор психологии Р. В. Эмерсон приводит такой пример из практики.

«Незадолго до зачатия ребенка у женщины умер отец. Все девять месяцев беременности она пребывала в депрессии и горе, связанными с потерей отца. Если не рождённый ребенок действительно испытывает те же эмоции, что и мать, то ее ребенок должен был пережить такое же ощущение утраты и депрессию, и проявления этих чувств можно было ожидать в детском и/ или взрослом возрасте. Похоже, что именно так и произошло.

В детстве ее ребенок периодически испытывал депрессию, однако врачи не смогли найти никакой физиологической или психологической основы для этих депрессий, (они не знали о дородовом опыте ребенка). В моменты депрессии ребенок рисовал старого человека, умирающего в пещере. (В пренатальной и перинатальной психологии пещера является символом утробы, местом, где он пережил потерю дедушки). Некоторое время после рисования ребенок чувствовал себя лучше, однако потом депрессия медленно возвращалась. Он не знал о связи между его рисунками и смертью его дедушки. Депрессия стала хронической, когда отношения между его родителями стали слишком напряженными. (Его мать и отец жили отдельно, но оба участвовали в воспитании). Это напряжение в отношениях родителей символизировало для ребенка потерю отца и дедушки. Его рисунки иногда изображали маленькую девочку, мечущуюся в поисках умершего человека. Возможно, маленькая девочка олицетворяла его собственную женственность, его собственного внутреннего ребенка или (и) женский опыт переживания потери дедушки. Маловероятно, что горе проявилось бы в виде хронической депрессии без соответствующих условий, подкрепляющих пренатальный опыт, в данном случае – потери отца».