Холодное сердце Хальгорда

Глава 9

Алину привели спустя минут тридцать. Гудрун и, видимо, её подружка, заходить в домик вёльвы не решились, но, и стоя у порога, всем своим видом показывали, как они мне «рады». На их лицах было всё: и презрение ко мне, и превосходство, и даже немного зависти, и в то же время страх перед вёльвой… Мда, слишком открытые.

– Забирай никчёмную. Конунг из жалости тебе раба подарил, – рассмеялась подружка ростом не меньше Гудрун, такая же светлая, румяная и крепкая, и тут же взглянуля на соседку, чтобы убедиться, понравилось ли той, что она сказала.

– Текла? Ты научилась говорить? – с усмешкой произнесла вёльва. – А я думала, тебя ещё в младенчестве языка лишили… Хотя, это слова Гудрун. Зайдёте к старой вёльве или на пороге стоять будете?

– Нет, работы много, – недовольно буркнула Гудрун, пятясь от домика. – Берите её, нам с вами стоять некогда.

– Спасибо, – кивнула, подхватывая девочку, притянула к себе и с удивлением стала смотреть, как две красотки быстро удаляются от домика.

– Трясутся, как овечий хвост, – ухмыльнулась прорицательница, – а ты заходи, не бойся, кто с добрыми намерениями, того дом оберегает.

– Идём, – потянула малышку за руку, уводя от двери, и, достигнув нашего закутка, присела перед ребёнком так, чтобы она видела моё лицо, и произнесла: – Привет, меня зовут Эвелин, можно Эви. Ты будешь жить здесь, со мной и бабушкой Хейдой.

– Кхм! – прорицательница подавилась смешком, услышав такое о себе – видно, бабушкой её ещё никто не называл.

– Присаживайся, здесь каша и лепёшка.

Девочка продолжала молчать и настороженно на меня поглядывать, казалось, я её больше пугаю, чем старая вёльва. Но голод поборол, и, схватив со стола лепёшку, Алина, откусив огромный ломоть от неё, пыталась теперь это прожевать.

– Ты не спеши, запей отваром, – проговорила Хейда, подала кружку с тёплым чаем и, посмотрев на меня и хмыкнув, добавила: – Добрая ты слишком, нельзя быть такой.

– Ничего, как-нибудь справлюсь, тем более, я теперь не одна, – улыбаясь, прошептала я, – теперь у меня есть Алинка и ты, бабушка Хейда.

В баню в этот день мы так и не сходили – ребёнок, наевшись, уснул тут же за столом. Кое-как обтерев ладошки и смыв с мордашки грязь влажной тряпочкой, я унесла малышку на кровать. И до самого рассвета, под лучиной, перешивала своё платье для девочки. Её одежду проще сжечь в огне – настолько ветхой она была.

– Не спалось? – с улыбкой произнесла вёльва, поднимаясь с кровати. – Вижу, и отвар уже приготовила.

– Доброе утро! Не спалось, – тоже улыбнулась в ответ. – Подскажи, а баню затопить можно?

– Конечно, скажу мальчишкам, они мигом приготовят, – кивнула старушка, отпивая глоток ароматного отвара, который научил меня делать Бруно. – Хм… вкусный.

– Спасибо, пока плыла на драккаре, меня немного обучал местным рецептам Бруно – как правильно заваривать травы и какие больше всего друг другу подходят, – ответила удивлённой старушке.

Закончив последний стежок, я накинула платье на край кровати и направилась к очагу.

– Хороший Бруно ярл, жену только неумеху выбрал себе, – усмехнулась Хейда, – но шибко любит её, вот и научился всему.

– А жена?

– Тоже любит и старается, но никак у неё с готовкой не выходит.

– Бывает, – пожала плечами, приступив к готовке.

Я тоже далеко не повар или кулинар, но минимум умею приготовить, было бы только из чего.

Пока умаявшийся ребёнок спал, а прорицательница бросала кости и фыркала над только ей ведомым раскладом, я быстро соорудила для нас нехитрый завтрак: вчерашняя лепёшка, разрезанная на половинки, внутрь мелко порезанный сыр и мясо, всё это разогреть на сковороде, а также отвар с добавлением сухой земляники и мёда.

– Привет, Алина, там можно умыть ручки и личико, – ребёнок был ещё сонный и с недоумением осматривался, – а потом завтракаем и сходим помоемся в бане.

– Привет, – тихо повторила за мной девчушка, вставая с кровати.

– Я к конунгу, вы без меня лучше дом не покидайте, – с трудом поднялась на ноги прорицательница. – Я быстро вернусь, как раз и банька нагреется.

Завтракали вдвоём с Алиной, девчушкас любопытством поглядывала на меня и осматривала домик вёльвы.

– Ты здесь ни разу не была?

– Нет.

– А жила где?

– В общем доме, – ответила девочка, после того как сделала глоток из кружки.

– Ясно, – кивнула, думая, чем бы занять ребёнка. – Ты умеешь плести вот такие браслеты?

– Нет, – взяв меня за руку, малышка принялась рассматривать фенечку, которую я сплела для себя.

– Хочешь, научу?

– Да, – едва заметно кивнул ребёнок.

– Замечательно, – улыбнулась, вытаскивая распущенные и аккуратно сложенные нити из мешка с моими вещами, – смотри, начинаем делать вот так…

Около часа я учила Алину плести фенечку, девочка на удивление не была зажата и совершенно не боялась чужой, по сути, тётки, была очень старательным и умненьким ребёнком.

– Идёмте, всё готово, – в дом вошла Хейда и, не переступая порог, позвала в баню.

Добрались до неё без приключений, на удивление людей на улице было немного, а те, что были, практически не обращали на нас внимания.

Вчера я, наверное, была жутко уставшей и взволнованной, так что особо и не рассматривала это сооружение и теперь с удивлением заметила, что баня была очень даже отличная, парная, подобно финской сауне с замощённым камнями полом и стоком для отвода воды. Здесь также имелась каменная печь, которую топили торфом.

Сейчас лежащие в печи камни были раскалены докрасна, и я, недолго думая, вылила на них немного нагретой воды. Помещение тут же наполнилось паром, Алина, забравшись на деревянный полок у одной из стен, закрыла мордаху руками, так что только глазёнки торчали, а запах запаренных трав приятно щекотал нос. Помыв ребёнка и с трудом распутав на затылке её длинные тёмные волосы, я тоже ополоснулась и, надев чистую одежду, мы практически бегом вернулись в дом к прорицательнице.

– Обед я приготовлю, – предупредила Хейду и с улыбкой добавила, – а Алина мне поможет, да?

– Да, – снова односложно ответила девочка, вставая рядом со мной.

– В леднике я видела тушку птицы, поставим её варить и сделаем с тобой лапшу, – проговорила девочке и заодно Хейде, всё же я буду пользоваться её продуктами. – Ты можешь разбить в эту миску яйцо, добавь вот столько соли, а потом я насыплю муки.

– Её мало осталось, – произнесла вёльва, поставив передо мной небольшой туесок с чуть сероватой мукой грубого помола.

– Я немного возьму, – кивнула, понимая, что совсем не подумала о нехватке зерна в этих землях.

– Не переживай, скоро конунг принесёт часть зерна, я отдам её Свейну, чтобы смолол, – отмахнулась женщина, внимательно следя за моими действиями.

Я же, заместив тесто, отложила его и принялась разделывать небольшую тушку птицы.

– Смотри, вот эту часть мы оставим на жаркое, а из этой сварим бульон, – проговаривая, я кромсала на порционные куски дичь.

– Почему так мало? – тут же поинтересовалась вёльва.

– Мы же суп варим, а в нём должно быть побольше жидкости, – пояснила, скрывая улыбку.

Суп здесь признавали только из рыбы и то, наложив в него столько всего, что бульона практически не оставалось. А мне же захотелось просто ароматного мясного бульона с плавающей в нём вкусной домашней лапшой.

– А когда лапшу делать будем? – спросила Алинка, поглядывая в сторону теста.

– Уже сейчас.

За тридцать минут я и девочка всё же справились с этим трудным занятием. Сначала у нас возникла сложность – мы не нашли, чем раскатывать наше тесто. Лепёшки местные жители раскатывали руками, просто придавливая его ладонями, а вот скалкой не пользовались. В итоге пришлось перебрать не одну ветку хвороста, чтобы подобрать подходящую, потом её очищать от коры, натирать песком, куском жёсткой кожи. В итоге птица у нас давно сварилась и стояла в ожидании лапши, соблазняя изумительными ароматами.

– Ну вот, кажется, готово, – потрясла нашей скалкой у себя над головой. – Такс… Попробуем.

Вышло коряво, местами толщина менялась, но на первый раз сойдёт. Раскатывая небольшие лепёшки, я нарезала их тоненькими полосками, показывая Алине, как надо делать.

– Теперь я? – неверяще спросил ребёнок, протягивая ручки к скалке.

– Да, вот так прижимай и толкай сначала от себя.

Вёльва, забравшись на свою кровать, давно замерла и с улыбкой наблюдала за нами, ни во что не вмешиваясь.

– Молодец, а теперь аккуратно ножом режем, – поддерживая своей рукой, направляла огромный тесак в ладошке девочки, – отлично.

Супчик ждали все, и даже Хейда заинтересовано принюхивалась. Я же понимала, что если в него добавить лаврушки и перчика, а ещё свежего укропа, было бы гораздо лучше.

– Вкусно, очень, – проговорила Хейда, доедая свою порцию, – и сытно.

– Угу, – кивнула Алинка, втягивая в себя тоненькую лапшу.

Ответить не успела – громкий стук в дверь и голос Бруно помешали это сделать.

– Заходи! – крикнула вёльва, подавая мне тарелку для дополнительной порции.

– Старая вёльва, день светлый! Эви, как ты? До меня дошли слухи, что рабыней обзавелась, – мужчина начал говорить уже с порога.

– Алина – моя помощница, – ответила Бруно, делая ударение на последнем слове и грозно глядя на мужчину, – помогала мне по дому.

Тот нахмурился, но спорить не стал, старушка же довольно хмыкнула, продолжая есть.

– Конунг просил показать тебе селенье, – проговорил мужчина и заинтересованно повёл носом, принюхиваясь, всё чаще поглядывая в мою сторону. – Хм… Сказал, чтобы я присмотрел пока за тобой.

– Хорошо, я бы с удовольствием осмотрелась, – с улыбкой кивнула, и, сделав небольшую паузу, добавила: – Бруно, суп будешь?

– Это супом так вкусно пахнет? – радостно воскликнул мужчина, который всегда был горазд поесть и никогда не отказывался от добавки. – Если старая вёльва позволит.

– Позволит, уже весь пол мне слюнями забрызгал, – заворчала Хейда, лукаво улыбаясь. – Эвелин, суп вышел отменный!

– Спасибо, – поблагодарила женщину, поставив перед Бруно тарелку, – приятного.

– Угу, – кивнул он и торопливо запихнул в рот первую ложку, – вкусно, а плавает что?

– Лапша, – ответила Алинка, допивая отвар. – Я помогала делать, мы тесто размешивали и скалкой раскатывали.

– Скалкой? – с недоумением переспросил Бруно.

– Ага, гроза всех мужчин, – усмехнулась я, многообещающе её подбрасывая, – правда, корявая вышла, неровно раскатывает.

– Так сходим к Фолку, он у нас с деревом дружен, – предложил Бруно, доедая первую порцию.

Улыбнувшись, я подлила ему ещё супчика.

– Сходим, – согласно кивнула, – Алин, ты с бабушкой Хейдой побудь в доме, а я скоро вернусь.

После моих слов мужчина слегка подавился и искоса взглянул на вёльву, но та, словно его и не было в доме, совершенно не обращала на мужчину никакого внимания.

– Хорошо, и тарелки помою, – ответила девочка.

– Спасибо, – благодарно кивнула Алине, с сомнением глядя на неё – такая кроха, как справится?

– Ты молодец, – проговорил мужчина и, украдкой взглянув на меня, добавил, – помощница.

– Я присмотрю, – заверила меня Хейда.

Глава 10

– Здесь ровное и удобное место и почва самая плодородная, – принялся мне объяснять Бруно, – горы закрывают часть селения от ветров, там мы поставили дома.

– Но зерно практически не вырастает?

– Верно, не всегда успевает созревать, – горестно вздохнул мужчина, – в прошлом году весна была поздняя, а лето выдалось холодным и дождливым, и мы вынуждены были выменять зерно на шкуры и железо. Пока этого у нас в достатке, но Хакон, наш кузнец, говорит, что руды становится меньше.

– Ремёсла?

– Гончар – так у каждого села свои имеются, кузнец – да, он лучший, к Хакону издалека ездят.

– Плотники? – продолжила я выяснять, чем живут люди Хальгорда.

Идя по краю селения, я с интересом рассматривала дома, они были практически одинаковые – длинные, с двумя оконцами и массивной дверью. Дерева здесь было немного, поэтому здания построены из камня и торфа. У всех домов были низкие длинные стены и пологие крыши. Само селение было размещено на поросшем травой склоне у подножия гор. За домами была вырыта канава, видимо, чтобы подвести воду прямо к ним. И всё селение состояло из множества построек, которые были рассеяны по лугам в пятидесяти метрах друг от друга.

– Здесь будет лучше видно, – произнёс мужчина, помогая мне забраться на огромный валун, уведя, судя по всему, на удобное и высокое место на холме, с которого селение было как на ладони.

– Спасибо, – поблагодарила мужчину, внимательно рассматривая общину.

– Рядом с домами стоят сараи для запасов сена и зерна, на берегу вон то строение, – продолжил проводить экскурсию Бруно, – с открытыми стенами, чтобы ветром продувало, – там мы сушим рыбу и туда же закатываем на зиму лодки.

– А там что? – показала на несколько небольших сарайчиков, находящихся в стороне от селения.

– Это? Овчарни, и отдельно поставили для ягнят и дойных овец, – пояснил мужчина, – а ближе один свинарник, у дома Ульва построен загон для коз.

– Кузня?

– Она стоит вот там, видишь? В отдалении от селения, чтобы пожара не было. У реки баня, это у вёльвы она маленькая, а наша большая, всех вместит, – довольно произнёс экскурсовод.

А как по мне, пусть будет маленькая, но своя, без кучи народа.

– Чуть левее огород?  – спросила, показывая на лужайку, огороженную торфом и камнями.

– Нет, здесь мы растим траву для сена, женщины удобряют её.

– Хм, а зачем огораживать тогда?

– Так чтобы животные не забредали. Ну, иногда мы запускаем туда кабанчика, для особого случая.

– Понятно, – улыбнулась я. – Капусту, морковь, лук выращиваете? Я не вижу огородов рядом с домами.

– Нет, у нас не растёт такое – обмениваем в основном и собираем то, что найдём в наших лесах: дягиль, лук, ещё водоросли с моря, – объяснил мужчина. – А дальше, у подножия горы, распахиваем землю под зерновые.

– А где все люди? Их было гораздо больше, когда мы прибыли.

– Весной много работы, – пожал плечами Бруно, – время пахоты и сева зерна, пшеница здесь не вызревает, мы сеем ячмень и овёс. Прошлое лето было холодным и пришлось собирать дикий колосняк.

Мы ненадолго замолчали: я осмысливала услышанное, а Бруно, видимо, вспомнил о тяжёлых временах. Осматриваясь, увидела недалеко от нашего постамента небольшую поляну, которую уже распахивали. Плуг тащили за собой быки, а управлял один мужчина невысокого роста и щуплого телосложения.

– Раб, – ответил Бруно на мой немой вопрос. – У Хальгорда около тридцати рабов и несколько слуг в доме. Он каждый день назначает им норму, а после у каждого есть свободное время, и они могут работать на себя.

– Работать?

– Конунг выдал немного пахотной земли (тому, кто, конечно, захотел), чтобы сеяли зерно для себя, и позволил использовать урожай под свои нужды.

– Но, всё же, это рабы, – тихо произнесла я.

– Конунг выдает каждому рабу норму работы. Если они её выполнят, то могут получить свободу, – чуть громче обычного проговорил мужчина. – У нас достаточно отпущенников, которые получили свободу через полтора года. Но даже те рабы, которые могли работать хоть как-то, получали свободу спустя три года.

– Почему мать Алины не получила?

– Он женщина, они обычно в течение трёх лет отрабатывают, – ответил Бруно как само собой разумеющееся. – Женщина не успела.

– А Алинка? – не отставала я.

– Ты можешь освободить её, Хальгорд отдал её тебе.

– Хм… Как?

– Назвать её свободной при трёх свидетелях, – объяснил мужчина, – но отношение к ней не изменится, поэтому лучше сделать это при конунге.

– Я поняла, – зло кивнула, спускаясь с валуна, – вы захватили людей, заставляли отработать только вам ясную норму, а когда раб получает долгожданную свободу, он не может покинуть эти земли, но и своим никогда не станет!

– Эвелин! Хальгорд – справедливый конунг! – рыкнул Бруно, защищая своего хозяина (или кто там он ему). – Всех свободных он обучает ремеслу, помогает с продуктами, вон и Алину забрал в дом, хотя она не сможет отработать.

– А ей и не нужно было бы, если бы вы не захватили её мать, и та жила у себя! – рыкнула в ответ.

– Ты..! – от возмущения Бруно на мгновение задохнулся, но через секунду продолжил: – Где ты жила? В Брите полно рабов!

– Там меня уже нет, – прошептала, понимая, что перегнула: я здесь чужая, а Бруно ко мне хорошо, можно сказать, по-отечески относился. – Прости, я разволновалась. Мне просто жаль Алинку.

– Ты женщина, вы все слишком волнуетесь за детей и не только своих, – мгновенно успокоился мужчина, приняв моё объяснение – для него оно было логичным.

– Расскажи мне про ремёсла.

– Хакон – кузнец, у него лучшие мечи выходят и самые крепкие лёгкие кольчуги.

– Это те, что были на тебе и Хальгорде? Из толстой кожи, местами соединены железными колечками?

– Нет, это обычная одежда для похода.

– Ясно. А плотник?

– Фолки. Ты же хотела сделать… как её…

– Скалку, – подсказала мужчине.

– Ага, идём, заодно и познакомлю. Ещё Кьярваль, он гончар. А вообще каждый домочадец умеет делать простую повседневную работу кузнеца или плотника, но для более тонкой мы идём к Фолку или Хакону.

– Я могу прийти к любому из них и заказать всё, что мне нужно, верно?

– Да… Но лучше зови меня или Свейна.

– Хорошо, спасибо. И сейчас все на пахоте?

– Да, даже конунг уехал. В дне пути от селения есть небольшие поляны, там мы тоже сеем. Старая вёльва обещала тёплое лето – Хальгорд решил посеять пшеницу в этом месте.

– Хейда сказала, что конунг скоро отправится к соседнему конунгу совершить обмен?

– Да, был такой уговор: лето у конунга Бьёрна было теплее, он дал слово обменять зерно, капусту, морковь на меха и железо.

– Ты тоже отправишься туда?

– Нет, Свейн едет, а я должен присмотреть, как добывают торф, его запасы надо пополнить. А ещё починить заборы вокруг полей и лужаек, что у каждого дома размещены. Это нужная работа, иначе, стоит полезть траве, животные мигом там окажутся.

– Тогда я попрошу Свейна привезти для меня овощей побольше, – произнесла, думая о цинге, которая может развиться, если не запастись нужным вовремя.

А ещё я всё же надеялась посадить свой огород…

– А, может, мне съездить?

– Это к конунгу тебе надо, он обычно Гудрун с собой берёт, – пожал плечами Бруно. – Ну, вот, почти дошли… Фолк!

– Бруно? Заходи, – крикнули из невысокого сарайчика, откуда потрясающе пахло свежим деревом.

– Фолк, я к тебе с Эвелин, заказ есть, – произнёс Бруно, склонив голову, чтобы зайти в мастерскую.

– Заказы – это хорошо, а оплатить есть чем? – довольно ухмыляясь, ответил плотник, как и большинство здесь, светловолосый, сероглазый и крепкий мужчина.

– Есть, об этом не беспокойся, – не дал мне ответить Бруно, я лишь только удивлённо на него взглянула, но выяснить, о чём речь, решила позже.

– И что делать?

– Скалку, – проговорила, доставая из мешка нашу с Алинкой поделку, – такую же, только ровнее и чуть потолще.

– И зачем такая?

– Тесто раскатывать.

– А руками?

– Ты вопросов меньше задавай, получил заказ – говори, когда будет готово, – перебил любопытного плотника Бруно.

– Так к вечеру завтра, что тут делать-то, – недоумённо пожал плечами Фолк. – Заказ закончу и за этот возьмусь.

– Спасибо, я завтра вечером заберу, – поблагодарила мужчину, прежде чем выйти.

– Нет, сам зайду и тебе принесу, – возразил Бруно, тоже направляясь к выходу. – Светлого, Фолк!

– Спасибо, но я бы сама, не заблужусь.

– Не стоит пока тебе ходить одной, пусть обвыкнуться, примут, – тихо произнёс мужчина. – Ты говори, куда тебе надо, я, Эйнар, Свейн, Матс проводим.

– Но… вы же заняты, вам работать нужно, сам сказал, весна – горячая пора, – растерянно произнесла, – мне неловко вас отвлекать. Можешь ответить на два вопроса?

– Конечно.

– Почему ты сказал Фолку, чтобы не беспокоился об оплате? А если он стребует много? У меня и не будет столько?

– Хальгорд просил присмотреть за тобой – я и смотрю. Надо будет оплатить заказ – сделаю, – голосом, не терпящим возражений, ответил Бруно. – Ты свободная, но без родных и запасов – приблуда. Конунг не зря тебя приглашал к себе в дом, там бы ты не беспокоилась о еде и одежде, но ты выбрала дом вёльвы, поэтому Хальгорд первое время приказал приглядывать за тобой.

– Хм, ясно, – кивнула, думая про себя о странном решении, хотя Свейн ещё на драккаре говорил, что конунг обязан заботиться о своём народе, поэтому и купил мне новые платья. – Второй вопрос – вы чего-то опасаетесь? Почему мне нельзя гулять по селению без сопровождения?

– Нет, но… Ты ничего не знаешь – традиции, правила -тебя будет легко обмануть и подставить, – прошептал Бруно. – За некоторые ошибки порой расплачиваются жизнью, поэтому пока ты всё узнаешь, мы побудем рядом.

– Спасибо, – искренне поблагодарила мужчину, – я постараюсь меньше покидать домик вёльвы и быстрее выучить ваши правила.

– Верю, ты сможешь, – улыбнулся Бруно. – Мы ещё никогда с похода не привозили свободного человека, не ведающего нашей жизни. Рабам проще с этим, им многое прощается, а к тому времени, когда становятся свободными, они знают все законы и традиции.

– Предусмотрительно, – усмехнулась, понимая, что это своего рода карантин, но душой не принимая рабство.

– Хальгорд – справедливый конунг, – повторил Бруно.

Кажется, после моего необдуманного высказывания, он мне будет напоминать об этом часто.

– Как можно попроситься с конунгом в поездку?

– Через неделю он вернётся, я скажу, – кивнул Бруно.

– Спасибо за экскурсию. Если не затруднит, завтра утром проводи до гончара и кузнеца.

– А лепёшки свои вкусные на завтрак приготовишь? – хитро взглянув на меня, спросил мужчина.

– Хорошо, – рассмеялась я. – Ещё раз спасибо.