9 ноября
8:45
Привет! Утром я встала, собралась в магазин за кофе и сигаретами (опять начала курить). По дороге увидела, как молодая женщина-инвалид собирает милостыню у водителей, застрявших на красном. А рядом на остановке встретила мать с сыном в инвалидной коляске. И подумала: я родилась нормальной (относительно), ум – есть (может немного преувеличиваю), сын – здоров, и на что мне было жаловаться? Может, жаловаться и вовсе грех? Вечно была недовольна, но чем? Не пойму. Жила бы себе спокойно и радовалась жизни.
Но вот что хотела рассказать в первую очередь: мама попросила поухаживать за одной женщиной, они когда-то вместе работали. Тетя Валя. Она намного старше мамы, ей сейчас восемьдесят и за ней некому присмотреть. Вернее, есть: дочь просто живет в Палермо, приехать не может, вот и связалась через своего бывшего мужа с моей мамой. Ну а такая бездельница и тунеядка как я, которая не хочет браться за ум и устроиться на работу (видите ли, работа на дому не считается), хоть полезным делом займется.
У этой бабушки уже развивается деменция. Координация тоже ни к черту, но еще ходит самостоятельно (в туалет, слава Богу, тоже). Раньше с ней сидела одна женщина, но уволилась, назвав дочь Вали мелочной. Я согласилась помочь не из-за денег, а просто из жалости: не должен человек на старости лет быть брошенным и одиноким. Тем более я ее с детства знаю: добрая, спокойная, всегда передавала мне шоколадки по праздникам, говорила, хорошая я девочка, гладила по голове и успокаивала: тройки – это пустяки, главное – вырасти достойным человеком. Видимо, не получилось у меня оправдать ее ожидания.
Там надо быть только днем, а ночью можно возвращаться домой. Времени у меня много свободного, возьму ноутбук – там поработаю и голову лишними мыслями забивать не буду. Ладно, признаюсь, мама сказала так: пойди делом займись, а то сопьешься.
Да я понемногу. Иногда.
12:23
Сегодня доделаю всю работу, подготовлюсь, а завтра поеду к тете Вале, но предупреждаю – там может не оказаться Wi-Fi, а мобильный интернет в городе совсем отключили (как понимаю, в целях безопасности). Если долго не буду выходить на связь – не переживай.
13:47
Взяла блокнот, правда, записи новые забываю сделать. Утром сложу ноут, тапки (а то там тараканы), возьму кружку, а там посмотрим.
14:15
Я уже скучаю. Скорее бы завтрашний день пролетел.
15:48
Тишина. Мне еще страшнее оттого, что не в сети буду, да и не дома. Тоскливо как… Не пишется. Хотела бы еще что-то тебе рассказать, но пустоту никак нельзя передать, тем более словами.
16:56
Только хотела собаку завести, чтобы не так скучно было, но теперь сама себя буду выгуливать. Посмотрим, насколько меня хватит. Не думала, что буду сиделкой. Хуже всего в этом то, что доживаешь до преклонного возраста, как Валя, а рядом с тобой находятся чужие люди. Если вообще кто-то есть. Я так же не хочу.
17:26
Не подумай, я не про «стакан воды перед смертью»; не держу сына при себе в качестве консервы на старости лет, нет, я просто боюсь остаться одна.
10 ноября
00:45
Мне не спится. Волнуюсь. Накрутила себя. Чтение уснуть не помогает. Вспомнилось, как ты предложил повенчаться после свадьбы, а я посмеялась: да зачем это вообще нужно, давай еще в астрологию начнем верить? Дура, какая дура! Потеряла самое дорогое, что было в моей жизни.
14:41
Все в порядке, связь есть! Тетя Валя, Валентина Ивановна, уснула, есть время для себя. Она меня сразу узнала: то, что было тридцать лет назад – помнит, а недавние события часто забывает. А так всё хорошо. Мы вместе завтракали, пили чай с ватрушками, которые я купила по дороге. Такая милая женщина, приняла меня как родную, спрашивала, как семья, кем стала, сколько у нас детей. А рассказать-то и нечего.
Продукты, к счастью, Валентине привозит бывший зять, хотя ему особо нет дела до первой тещи. Готовить надо, но как-то руки опускаются: одинокая старая женщина, ветхий дом, который доживает свой век вместе с хозяйкой. Все это неправильно. Так не должно быть, но не мне судить.
Тетя Валя рассказывала о своем детстве в годы войны. Все еще помнит, хотя в 45-м ребенку было только три года. Ей до сих пор снится, как семья прячется от фашистов в подвале. Отец воевал. Валя и две старшие сестры жили с мамой в этом же доме, где я сейчас нахожусь; его построил дед Валентины в 1929 году. Даже представить страшно, чего бедные дети насмотрелись в те годы. В один из бесконечных дней ада на земле, если верить моей старушке, сестры сами вышли из дому на поиски еды. Старшей было тринадцать лет, средней – восемь. Валя шла за руку со старшей – Томой. Проходя мимо яра, девочки видели, как фашисты расстреливают людей. Убегали, аж пятки сверкали, сказала старушка. Быль это или фантазия отмирающего сознания – я не знаю. После войны отец вернулся с фронта, мама тяжело заболела и вскоре умерла. Сестры выросли, вышли замуж. Валентина уже десять лет как вдова. У них с мужем появился только один ребенок – дочь, а теперь семья стала больше: три внучки и две правнучки. Правда, что толку с этого – бабуля их видит только по видеосвязи.
Зачем тебе эти подробности? Я просто удивлена, что семья считает ее слабоумной. Ладно, пойду готовить ужин. До связи!
20:57
Я дома. Больше морально раздавлена, чем физически. Весь день бабушка смотрит новости и политические передачи, а я не могу – сердце не выдерживает. Такое впечатление, что тетя Валя не особо понимает что́ происходит. «Ух, немцы-фашисты» – это все, что она произнесла, глядя в экран. А вечером Валентина Ивановна расстроилась, что ухожу. «И ты бросаешь», сказала мне вслед. Я обещала прийти завтра. Говорит: «Ой, забыла, тебе же к семье бежать нужно». Ну да, к семье, и не стала ничего объяснять.
От нашего сына по-прежнему нет новостей.
Всё, нет сил, я спать. Спокойной ночи! Кстати, я никогда не желаю тебе спокойной ночи. Это потому, что ночи у нас с тобой спокойными в принципе быть не могут.