Czytaj książkę: «27 эмоций», strona 3
Кайра отчаянно цеплялась за все знания, которые получила во время обучения. Она видела, что на ампуле написано “C₁₁H₁₇NO₃”. Отдельные составляющие понятны, но общая формула… Она дала внутреннюю команду. Вспомнила! Это наркотик, с помощью которого на Земле проводили так называемые наркоанализы. Попросту говоря, обкалывали испытуемого и задавали вопросы. Этот состав подавлял волю и заставлял человека блуждать во тьме подсознания, послушно рассказывая о своих тайнах. Его называют “сывороткой правды”.
Психолог проследил за ее взглядом. Это был быстрый взгляд, но этого хватило. Он мог поклясться, что успел прочитать узнавание! Значит прав. Значит она не просто так здесь оказалась. Никто, никто из простых смертных не мог бы знать эту формулу. Только спецслужбы, военные и, разве что, чокнутые химики-маньяки.
– Итак, дорогуша. Пошутили и будет.
Макавеев тихо вышел и закрыл за собой дверь.
Пашков оперся обеими руками о стол и навис над девушкой. Несмотря на невысокий рост, сейчас он выглядел вполне грозно. Голос его стал холодным и жестким, как мокрый кожаный ремень.
– Сейчас ты быстренько выложишь мне все, что знаешь. И, в зависимости от твоих показаний, мы определим твою судьбу. А в противном случае, я возьму эту ампулу и вколю тебе двойную дозу. Ты все равно все расскажешь. Только тебе будет плохо. Очень плохо. Но, я вижу, ты знаешь это не хуже меня.
Она не знала.
Разведчица понимала, как действует сыворотка на людей. Но как она подействует на сознание кайоритянина, находящегося в теле человека?
Просчитать варианты.
Вероятность необратимых последствий – 0,0123%
Вероятность потери сознания – 34,84%
Вероятность потери контроля над человеческим телом – 49,9%
Вероятность выхода из строя аттерна – 76,983%
Когда люди говорят, “Какой ужас!” – они зачастую не подозревают, какой же он, ужас.
Сидеть в белой комнате, на глубине скольки-то этажей под землей, наедине с опасным и злобным противником, любой ценой добивающимся от тебя правды. Вот это, пожалуй, ужас.
Иметь все шансы, если не умереть, то остаться навсегда на чужой планете в качестве биоматериала для изучения.
Это ужас.
Не иметь возможности рассказать, как благородна твоя миссия, стать позорным шпионом здесь и воспоминанием там.
Вот что такое ужас.
И она, пропустившая на протяжении последних суток через себя две дюжины чужеродных эмоций, осознала, что их спектр намного шире. Бесконечно шире. Ужас может быть физическим, он может хватать тебя за грудную клетку и сдавливать так сильно, что ты не можешь дышать.
Пашков ждал. Ждал и наблюдал за ее реакцией.
7
В курилке напротив Макавеев тоже ждал. Он видел реакцию девушки на препарат. Она не та, за кого себя выдает. Что ж, это не доказательства, но уже неплохо. Утром он позвонит в Москву и доложит обстановку. Пусть они забирают ее к себе и разбираются сколько угодно. В конце концов, это совершенно не его работа! Завтра должны привезти новое оборудование, будет много дел.
Полковник был честным и ответственным человеком. Всю свою жизнь он отдал Родине. Макавеев был искренне предан своей стране, когда-то воевал во благо этой страны, а теперь занимался исследовательской деятельностью, чтобы сделать жизнь жителей этой страны чуточку лучше. Александр Валерьевич был одним из тех счастливых людей, которые находятся на своем месте.
Он посмотрел на часы с тоской, как именинник смотрит на последний кусок торта за столом. Может ему удастся поспать сегодня еще хотя бы час? Почему мозгоправ так долго не выводит пленницу? Они договорились, что запугают ее как следует, и если поймут, что она не страдает амнезией, то спокойно передадут ее дальше.
В этом он уже не сомневался. Так что ж Михалыч тянет резину?
Александр Валерьевич направился к двери. Потянул за ручку, но она оказалась заперта. Что за…!
– Гриша! Григорий Михайлович, ты в порядке?
Полковник в считанные секунды проиграл варианты. Психолог был без оружия. Могла пленница его вырубить? Теоретически могла. Комната звукоизолированная, он бы ничего не услышал. Оттуда не было другого выхода, значит она прячется. Что может послужить ей оружием? Там много стекла, есть капельница на штативе. Ломать дверь. Вызвать пару бойцов. Он достал из кармана рацию и нажал на кнопку передачи. Но тут замок щелкнул и дверь начала открываться.
Макавеев не стал ждать и рывком резко распахнул дверь, чтобы застать врага врасплох. И чуть не сбил с ног Пашкова. Психолог попятился назад, но удержал равновесие.
– Валерич, ты сдурел совсем? Чуть не угробил меня.
– Что тут стряслось?
Полковник настороженно вошел, все еще ожидая нападения. Пашков семенил за ним, потирая ушибленное запястье.
– Я думал, ты поднялся наверх и закрыл дверь, от любопытных взглядов, – психолог как будто оправдывался.
И тут мужчина застыл на месте. Такой картины он точно не ожидал увидеть. Подозреваемая сидела на полу, ее руки были связаны. Голова опущена на грудь. Девушка не подавала признаков жизни.
– Гриша, что это? Ты рехнулся?! Что ты с ней сделал???
– Не ори! – Пашков метнулся к двери. Выглянул в коридор и, убедившись, что в коридоре никого нет, а постовой стоит, как полагается, захлопнул дверь и замкнул на ключ. – Тише. Она не хотела ничего говорить и пришлось пустить в ход эспэ.
– Да ты в своем уме? – взревел Макавеев. – Что с ней? Она в отключке или совсем того?
– Пульс есть, пока жива. На нее странно подействовал наркотик, я и сам не понимаю. Вместо того, чтобы плавно войти в состояние, она резко отключилась.
Пашков старательно избегал взгляда полковника. Он скрестил руки на груди и нарочито-озабоченно смотрел на пленницу.
– Михалыч, я тебя спрашиваю. Что ты тут устроил? Мы с тобой договорились, что припугнем ее и все. Зачем ты вколол ей этот-как-его? А руки зачем связал? Ты решил поиграть в чекиста?!
– Понимаешь… это совершенно нетипичный случай. Я знаю наверняка, что-то с этой женщиной не так. Поразительно, но ее организм совершенно неадекватно реагирует на лекарства. Я вколол ей глюкозу, а затем проверил уровень в крови. Что ты думаешь?! Уровень 5,5. Я взял у нее анализ крови. И снова парадокс. Лейкоциты, тромбоциты… Ее показатели как будто взяты из медицинского пособия для студентов. Идеально средние по всем пунктам. И это после введенной ей сыворотки. Это невозможно, решительно невозможно!
Психолог был возбужден, он говорил быстро, как будто торопился сказать как можно больше, пока у него не отобрали эту возможность. Он то подходил к пленнице, щупал ее пульс и проверял зрачки. То отходил к столу и беспорядочно переставлял с места на место ампулы и шприцы.
– У меня есть только одно логическое объяснение.
Он подошел вплотную к полковнику и тихо сказал:
– Биоробот. Совершенный организм, созданный на основе человеческих клеток. Неужели китайцы освоили ТАКИЕ технологии?
Макавеев знал о страсти коллеги к передовым технологиям мира, как и к агрессивным методам работы. Пару раз он сталкивался с долгими и пространными рассуждениями Пашкова о мировом заговоре, его политической подоплеке, гонке вооружения и непрекращающейся холодной войне между мировыми державами. В какой-то мере это было правдой, в какой-то мере домыслами, слухами и сплетнями. Всего не знал даже Макавеев, имея восьмой уровень доступа. Каждое секретное подразделение знает только о том, что происходит в его пенатах. Не меньше, но и ненамного больше. Это оправдано, с точки зрения обороны страны.
– Ну хорошо, предположим ты прав. Это странно и не укладывается в привычные рамки. Но о чем ты думал? Нужно отправить ее в нормальную лабораторию, положить на обследование. У нас есть специалисты, которые досконально все изучат и будут принимать меры. Ты самовольно без рапорта вколол ей мескалин! Мало того, что это грубое нарушение, так ты мог ее запросто угробить! У нас нет никаких доказательств, что эта девочка шпион, робот, зомби или инопланетянка! Григорий Михайлович, я вынужден буду принять меры, – он предупреждающе поднял руку, – не надо мне тут рассказывать про всемирный заговор и китайцев! Ты военный человек. И в конце концов на моей территории!
Гневную тираду полковника пытался прервать Пашков, но ему это никак не удавалось. А вот тихий стон в углу разом заставил мужчин замолчать и обернуться.
Девушка медленно мотала головой из стороны в сторону, не поднимая лица.
– Пить… – еле слышно пробормотала она.
Макавеев взял стакан из шкафчика и набрал воды прямо из-под крана. Поднес пленнице, но потом спохватился, что руки ее все еще связаны. Аккуратно приподнял подбородок и прижал к губам стакан. Кайра сделала несколько глотков. Она медленно открыла глаза и уставилась на мужчину пустым, невидящим взглядом.
– Вы пришли в себя? Помните, кто я?
– Да. Вы – полковник земной армии.
– Земной армии? – Макавеев удивленно всматривался в ее лицо. Девушка, очевидно, бредила, ее взгляд был пустым и стеклянным. Огромные зрачки отражали свет лампы и это было жутко. Впервые полковник заметил, какое у нее идеальное лицо, даже слишком. Большие серые глаза, длинные ресницы. Идеальной формы нос и розовые губы. Кожа была неестественно бледной. Даже с такого близкого расстояния казалось, что на ней нет изъянов. Ни единой точки, складочки, расширенной поры. “Как у кукол” – подумал Макавеев.
Пашков подошел и грубо потряс пленницу за плечо.
– Эй, дамочка. Раз уж вы проснулись, позвольте-ка нам потолковать с вами кое о чем.
Макавеев убрал его руку с плеча женщины.
– Ты не видишь, она невменяема? Давай, развяжи ей руки и посадим на стул.
Надо привести ее в чувство.
– Подожди, Саша! Ты не понимаешь! Ты задал вопрос, на который она дала четкий ответ. Очень четкий, хоть и странный, – он потер ладони, как богомол перед прыжком. – Сыворотка работает!
Макавеев впервые посмотрел на этого человека, как на незнакомца. Они работали вместе уже почти два десятка лет. Точнее, пересекались по работе. Пашкова вызывали тогда, когда у солдат были тяжелые времена, когда нужно было поднять боевой дух или помочь ребятам справиться с тяжелой задачей. Когда людей отправляли на смерть – тоже вызывали его. Чтобы быть убедительным, нужно иметь твердый характер и верить в свое дело. Макавеев уважал всех, кто верит в свою Родину и в правду. Но теперь перед ним был возбужденный фанатик, суетливый ученый, готовый смести любого на пути к своему открытию. Только что он чуть не убил человека и даже глазом не моргнул. Это неприятно поразило военного.
– Хорошо, давай. Задавай вопросы. Только не тряси ее. Видишь же, девчонка в полуобмороке еще.
Он взял стул и поставил его перед Пашковым. Сам сел у стола.
Тот не заставил себя ждать.
– Как вас зовут?
Девушка обвела глазами комнату, облизнула губы и попыталась сфокусировать взгляд на мужчине перед ней.
– Кай…ра.
– Как, как?
– Кайра. – В этот раз голос зазвучал чуть четче. Она дернула плечами и попыталась освободить руки.
– Отлично. Кайра. Какое странное имя… Откуда вы?
– Я не…
– Да, не так. Вы являетесь жительницей России?
– Нет.
– Вы являетесь жительницей Китайской народной республики?
– Нет.
Макавеев закатил глаза. Он внимательно следил за женщиной. Каждое слово приносило ей физическую боль. Но ее глаза стали яснее, зрачки то расширялись, то сужались.
Пашков продолжал.
– Вы потеряли память?
– Нет.
– Вы намеренно проникли на секретный объект?
– Нет.
– Вы шпион?
Она на мгновение запнулась, ее взгляд оживился, но затем снова погас.
– Нет.
– Вы робот?
– Нет.
Пашков замешкался. Неужели он ошибся? Неужели эта странная девица не шпион и не биологическое оружие, доселе неизвестное нашей обороне? Тогда кто она и почему лгала насчет памяти?
– Следующий вопрос. Вы проникли на территорию, чтобы узнать какую—то информацию?
– Да.
Ага, вот оно! Все—таки шпион…
– Какая информация вам нужна?
Кайра снова пошевелилась, повела плечами. Потянула шеей. Ее нежелание отвечать было почти осязаемо. Но неведомая сила управляла ей изнутри.
– Я собираю информацию о планете Земля.
Психолог вытаращил на нее глаза и завис на мгновение. Макавеев резко встал и подошел вплотную к девушке.
– Вы человек? – Он спросил это излишне резко и громко, что выдавало его волнение.
Девушка шумно выдохнула. Затем открыла и закрыла рот, как школьник на уроке, когда знает правильный ответ, но боится ошибиться. Наконец она тихо выдавила из себя:
– Нет.
