Поскольку инструкторы маньяками всё же не были, и убийство кандидатов с особой жестокостью в программу издевательств не включали никогда, с холма медики на вездеходе тут же доставили сменную одежду и обувь. Пока трясущиеся от холода, физического напряжения, и нервной нагрузку ребята и девушки переодевались прямо на свежем воздухе, две уже знакомые женщины снова взялись за осмотр.
После чуть ли не каждого второго кандидата медики подзывали рыжих разбойников, и негромко перебрасывались парой фраз.
Дело было плохо, ведь подростки, тем более девушки, – не взрослые мужчины, пробующие силы на вступительных экзаменах в краповые береты. Чудовищная усталость проявлялась у всех без исключения, и хотя опрос показал решимость идти дальше, но старшие настаивали на прекращении марш-броска.
– Пусть они хоть несколько часов поспят в палатках, – Зинаида Михайловна, старший врач «Поворота», наседала на Иригойкойя, – Впереди переправа через реку! А если кто-то утонет?
– Не утонут, – вроде как с ледяным спокойствием парировал инструктор, – У нас воздушная поддержка!
Он обнял шею Хакуры, но если женщина и поверила в браваду, то чуткая до тонких материй Лисичка знала о роящихся в голове возлюбленного сомнениях.
Несчастные случаи, в том числе и с фатальным исходом, на «Повороте» не редкость. Практически в любой группе кандидатов кто-то обязательно покидает дистанцию на карете скорой помощи, а то и санитарном вертолёте: кто-то упадёт неудачно, кто-то переохладиться, другой наоборот, заработает тепловой удар, да такой, что еле откачать сумеют. Нередко случается и ещё одна напасть.
Когда мышцы предельно устают, вся нагрузка при ходьбе и беге ложиться на скелет. Нет пружинистости в движениях, гасящей тяжёлую нагрузку многотрудного марша, и кости ног просто не выдерживают, трескаются. Вот и сейчас, инструкторам придётся огорчить одного из самых рьяных борцов за свое будущее…
– Колосов, – рука кицунэ сжала плечо юноши.
Костя как раз закончил переодевание, и лежал в странной позе: ноги на рюкзаке, тело на коврике, а голова всё время склоняется к груди в попытках попить горячего чая прямо в лежачем положении. Его выносливость просто потрясала, но медицина жёстко стояла на жестоком решении.
– Твои ноги уже почти не работают, – спокойно сказал Элан, одним жестом прервав готовый сорваться с губ юноши протест, – ещё один нажим, и тебя увезут от сюда с переломами. Ты выбываешь из игры.
– Наставник, это из-за травмы? – Голос Константина звенел, но ничего зазорного в скупых слезах не было, в такие мгновения даже взрослые мужики не всегда себя могут сдержать.
Лис присел на корточки рядом, и несколько секунд смотрел на поднявшихся в ночном небе неразлучных друзей, вечных спутников планеты. Велес и Сварог снова взялись за работу и залили неярким светом леса и поля. Тяжело говорить правду в глаза человеку, который не жалея себя впрягся в лямку команды, и надорвался исключительно из-за своего усердия! Но лгать нельзя.
– Не только, и даже не столько, – вздохнув, ответил инструктор, подавая уже бывшему кандидату (решение принято и обжалованию не подлежит!) руку, – Ты тащил на себе главную ношу, и не рассчитал свои силы. Вот и вся причина.
Это была чистая правда. Тяжелая, больно ранящая сердце, но правда. Такая, как есть, без прикрас.
– Ты не жалел себя, волок не только рюкзак, но и палатку на всём маршруте, помогал девушкам на тяжёлых спусках и подъёмах, да и в перевозке лодок не стоял в сторонке.
Элан говорил прямо при соратницах парня, и те слушали, затаив дыхание, не чувствуя, как горячие кружки немилосердно жгут пальцы.
– Но именно тут и заключается твоя ошибка. Вы не распределяли нагрузку в команде, ты, как единственный мужчина, стремился не стать обузой, и помочь другим. Похвально. Но это неправильно. Ты улетаешь, пока ещё погода позволяет летать.
Он хлопнул беднягу, уже едва сдерживающего слёзы, по плечу, и, поднявшись в рост, наказал:
– Стрижак! Это твоя ошибка в первую очередь, как лидера группы. Не повторяй её впредь, и сделай так, чтобы жертвенный поступок вашего товарища не был напрасным. Провалишь – выгоню в шею!
Он отвернулся и зашагал к своей крылатой дочурке, прогорланив команду:
– Привал окончен!!! Общее построение!!!
Да, вторая команда допустила грубый ляп, но сейчас ни в коем случае нельзя было дать девчонке утонут в самобичевании – в конце концов, тренировки именно для того и нужны, чтобы ошибаться в учении, а не в бою. Время для осмысления ещё будет, а сейчас всех ждёт река, но для начала…
Кандидатов, кроме убывшего на джипе Колосова, ждала новая порция упражнений для серого вещества: инструкторы вручили каждому по спасательному жилету, и дали вводную.
– Вам необходимо внимательно прочитать инструкцию по технике безопасности на воде, и повторить её максимально близко к тексту, не пропустив ни одного пункта! – Потребовала Афалия, – Никто не сядет в лодку, не сдав этот устный зачёт! Поехали!
В свете фонариков, шеренга принялась клевать носом в написанное. Элана аж передёрнуло – годы немного сгладили собственные воспоминания о подобном испытании, но забыть эти адские муки не получиться никогда.
Тело и разум, из которых, кажется, уже не выжать и крохи силы, отчаянно хотят сна и тишины, но железная воля к победе душит эти сладостные голоса. Перетягивание каната двух практически равных по силе команд. То тебе удаётся совладать с усталостью, и пару строк читаешь, хоть и через силу, то вдруг вздрагиваешь, и понимаешь, что текст, по которому только бежал взгляд, не удержался в голове. Ты вообще не представляешь, что там было написано! Приходиться подниматься выше, и начинать сначала, а то и вообще с нуля.
Без спешки, но и без серьёзных задержек, кандидаты один за другим тянут руки, и, следуя приглашающему жесту наставника, покидают шеренгу, и негромко зачитывают наизусть инструкцию. В ней нет даже тени каких либо шуток и прибауток, попыток подбодрить людей. Предельно сухой, и запредельно монотонный текст, с немалым трудом впитывается уставшим мозгом, и кое-кого отправляют назад в строй, подучить хорошенько инструкцию.
Когда зачёт получили все, без исключения, настал черёд побороть водную стихию, а это не так-то и просто. Река вздулась от нескончаемых дождей, и хотя равнина – не горы, но плыть предстояло, борясь с течением.
Переправляться предстояло двумя заходами – грузоподъёмность лодок и разумная осторожность не оставляли иного выбора. В каждое утлое судёнышко садилась одна команда, на корме инструктор, в чине крайнего рыжего за все ЧП, что запросто могут случиться на ночной переправе, и два дракона в воздухе, с задачей спасти, если что, утопающих. Хоть и сопровождали кандидатов сразу четыре моторных катера (они же доставляли лодочки назад, за новой партией испытуемых) но страховка лишней никогда не бывает.
Натаскавшие за день тяжести руки едва не рвали мышцы на каждом гребке, но надо было не просто пенить воду, а делать всё синхронно, иначе течение собьёт с курса, и не удастся причалить к красному сигнальному огню противоположного берега.
Команде Стрижак досталось больше всех: потеряв юношу, сила которого могла бы помочь держать правильное направление интенсивной работой весла, девушки вынуждены были надрываться от натуги. Это неизбежное наказание за провал в руководстве – потеряв члена команды, ты нагружаешь дополнительной работой оставшихся в строю.
Но девчонки старались. Рык и стоны сквозь зубы, жуткая боль в мышцах, красные круги перед глазами, и незлые шуточки инструктора, что балластом сидит на корме.
– … на простор речной волны, выплывали расписные, Стеньки Разина челны…
Прервав песню, Элан покачал головой:
– Стенька Разин, Стенька Разин! Твой поступок – безобразен! Джентльмен топить княжон, безусловно, не должён…
Урок истории про русского бунтаря, и полузабытый стишок забытого автора, вызвали у инструктора приступ хохота:
– Ёж противотанковый! Это ж надо такую умору выдумать!
А лодка всё скользила вперёд, но вода с каждым десятком метров (речка в ширину этих метров три сотни, никак не меньше!) словно густела – девчонки выбивались из сил. Секунды текли, и с их неумолимым бегом нос лодочки всё сильнее приходилось закручивать против часовой стрелки, навстречу течению.
– И, раз!!! И, раз!!! – Как заведённая орала Елена, голосом направляя ритм работы всей четвёрки.
Берег медленно, но верно приближался – там их ждут уже все остальные товарищи. Инструкторы специально так построили очерёдность переправы, чтобы дать ослабленным потерями группам чуть больше отдыха.
– Девчонки!!! Держись!!! – Подбадривала повисшая в метре от воды Лесавесима, – Ещё чуть-чуть осталось!!!
Её сильные крылья словно раздули невидимые паруса: лодка поплыла быстрее, набирая скорость на последних метрах, и с маху заскочила носом на песок, а друзья тут же схватились за верёвки, и руками втащили её на берег.
Лена, Аня, Света и Ира так и остались стоять на колене, на дне своего судёнышка, как по команде навалившись на уткнувшиеся в дно вёсла, и тяжело переводили дух, провожая Иригойкойя взглядом. Тот, как избалованный барин, даже не удостоив их никакой похвалы, сошёл на сушу, что называется, не замочив ног, и немой вопрос (теперь-то, наконец, всё???) начисто проигнорировал.
– Разбить палатки! – Новая команда от огненно-рыжей кицунэ режет слух очередной напрасной надеждой на сон и отдых…
В лагере необыкновенно тихо. Ветер почти успокоился, лишь чуть тревожа нагие ветки верхушек деревьев, и те скрюченными руками мертвецов махали кому-то в темноте. Не плещется рыба в омутах чёрной реки, не поют птицы, улетевшие далеко на юг в поисках лучшей доли, только долгий протяжный вой волка тревожит чуткий сон огненного крылатого создания, и Хакура, доселе не отлучавшийся от комплекса «Небеса», недовольно дёргает ушами. А вот серая молния на бесконечные жалобы хищника на свою тяжёлую судьбу не реагирует вообще ни как.
Все, и люди, и не совсем люди, кандидаты и их надсмотрщики, спасатели и врачи, и даже повелители воздуха, ведут себя как опытные солдаты: каждая минута отдыха – сон про запас, ведь когда ещё удастся прикорнуть, не знает никто. Хотя есть пара садистов, которые всё знают наперёд…
– Кандидаты!!! Подъём!!!
Элан бодро, будто и не было тяжёлого дня, шагает между шатких домиков, и плашмя лупит палкой по ткани. От глухих, но резких ударов, все обитатели лагеря тут же лишаются сна, вне зависимости от того, насколько он был глубокий.
– Девчонки и мальчики!!! Строится!!! – Вторит Доронина-младшая, глядя, как ребятня, спотыкаясь, изрыгая глухие проклятия, выползает из спальных мешков, и смешно моргают глазами пытаясь привыкнуть к смене освещения.
Спутники планеты уже почти достигли высшей точки своего подъёма, и стылую землю заливал свет двух серебряных ламп – циклон уже ушёл, очистив небо от суетливых туч.
– Новое задание! – Задорно поведал Лис причину подъёма кандидатам, – Пеший марш вдоль этой живописной реки строго на восток! Свернуть лагерь! Палатки – в машину! Они вам больше не понадобятся.
Пока серые, словно смерть, от усталости дети разбрелись собирать пожитки, Лесавесима подошла к своему папане.
Летунья, никогда ранее не принимавшая участие в отборочных испытаниях, косясь на несчастных юнцов, спросила с сомнением:
– Может с них хватит?
Но отец не был настроен на сострадание:
– Нет, не хватит.
– Они всего час полежали! – Дочурка уже повысила голос, хотя скорее просто шипела от возмущения на ухо неугомонному Лису.
– В этом и смысл: давать расслабляться, и закручивать пружину с новой силой, – спокойно ответил он, – Пойми, моя дорогая, при создании Перекрёстков, или групповой работе в Эфирном Мире, исключительно важно верить в товарища, а не оглядываться всё время через плечо. Одна ошибка, и, либо выпадет важная составляющая экосистемы, без которой не смогут жить и развиваться другие существа, или канет навеки в потухшей раньше времени аномалии бесценный груз.
Он с трогательной нежностью зарылся лицом в её перья, почти невидимые в темноте, и добавил:
– Мы не можем допустить появления в цепи слабого звена. Вот и всё.
Смутные очертания крылатого фантома никак не ответили на эту ласку, только нервно дёрнулся гибкий хвост, выдавая раздражение и досаду. Два шаровых скопления звёзд, полные укора, уплыли к группе кандидатов, встреченные едва заметными улыбками на усталых лицах – Лесавесима и Хакура подбадривали детей, не в пример двум инструкторам, держащим дистанцию.
До рассвета ещё ой как далеко, а цепочка путников уже зашагала по бесконечной ленте дороги, что змеёй бежала прямо вдоль русла, повторяя все повороты водного потока.
Несчётное количество лет назад, бегущая от далёких западных гор река упёрлась в твёрдые породы этой равнины, и стала искать обходной путь, пробивая себе дорогу к океану в более податливых почвах. И теперь она делала огромный крюк: сначала спускалась на северо-восток, а потом петлёй охватывала небольшую возвышенность, быстро поворачивая почти строго на юг, а далее возвращаясь на прежний курс, стремясь к восходящему солнцу.
Инструкторы не ставили перед испытуемыми задача пройти весь этот головокружительный вираж, протяжённость больше двух сотен километров, но и рассчитывать на лёгкую прогулку никому не стоило.
Передвижение быстрым шагом на большое расстояние при хроническом недосыпании и смертельной усталости – адская мука. Человек просто теряется на границе между реальностью и сном. Темнота делает пейзаж однообразным, одинакового чёрным, не меняющийся часами ритм шагов, размеренное покачивание рюкзака за спиной…
Жуть. Глаза слипаются, девушки и парни уже практически спят на ходу, временами спотыкаясь и падая, поднимаясь снова и снова. Инструкторы налегке шагают сзади, ещё дальше, с притушенными фарами едва ползёт электромобиль, но его услуги, подобрать сдавшегося, пока никому не понадобились. Хлюп, хлюп, едва слышно шепчет вода под подошвами ботинок, скрип, скрип, вторят лямки рюкзака… баю-бай, баю-бай, падай, падай, засыпай…
Грохот очередного падения, и едва слышная матерная ругань слетает с обветренных девичьих губ. Медведеву под руки поднимают Волкова и Коваленко – команды уже давно перемешались. Кто прибился к кучке, кто шагает в гордом одиночестве, от страшной усталости и одолевающего сна не обращая на этот факт ни малейшего внимания. Наручные часы инструкторы отобрали, и, вырвавшись на миг (минуту, а, может час?) из пучины беспамятства механическая кукла, в которую удивительно быстро превращается живой человек, даже не может сообразить, сколько километров осталось за спиной. Только изменившееся положение на небосводе двух лун даёт хоть какой-то ориентир, хоть какую-то возможность не потеряться в этой безмолвной пустоте, где только и слышно твои шаги, тяжёлое дыхание, да стук сердца…
– Как дела, кандидат Колосова?
Элан и Афалия остановились у обочины, на которой безвольно осело тело девушки, привалившись спиной на рюкзак – у бедняжки нет сил, даже снять поклажу. Друзья уже далеко за поворотом, такие же смертельно уставшие, но ещё способные не пойми каким чудом двигаться. А она уже даже пошевелить ногами не может, только лицо перекошено болью: судороги скрутили бёдра и икры, и Катя только негромко стонет:
– Не… могу… больше…
Лисичка сочувственно кивает, чуть прикрыв глаза:
– Сейчас тебя увезут отсюда, потерпи…
Девушка плачет, но не от боли. Сначала выбыл её однофамилец, Костя, а теперь и она…
Новый поворот, точнее сразу два: одна дорога отворачивает в поля, другая наоборот, спускается к реке, но топтаться в нерешительности не дают. Лесавесима перегородила ту, что бежит прочь от водной глади, уже подсвеченной зарёй, и кандидаты, едва переставляя ноги, гремят ботинками по деревянному настилу, интуитивно стремясь к знакомому ориентиру.
Новый лагерь, с большой палаткой украшенной красным крестом, новый, и хочется надеяться, что последний. Они уже больше суток на ногах, сил нет даже на то, чтобы стащить обувь с гудящих ног, и дети просто падают в руки врачей, или прямо на землю. Многие так и не снимают рюкзаков, вытягиваются во всю длину, не веря, что тяжелейшим марш остался позади.
Снова уставшие инструкторы проводят осмотр – оба кицунэ спали даже меньше, чем испытуемые, но, естественно, им досталось несравненно меньше. В каждом лагере наставника ждёт горячая пища, возможность переодеться, посидеть в тепле, а кандидаты могут рассчитывать только на то, что несут с собой.
Короткий отдых, осточертевшая до рвоты каша, хоть и горячая, но надежда на завершения пыток рушиться в очередной раз с командой неутомимых садистов:
– Строиться!
Встать с первой попытки не получается почти ни у кого, но голоса «лисиц» подхлёстывают плетью:
– В шеренгу! Становись!
Когда едва не падающие кандидаты кое-как выполняют приказание, Элан начинает расточать похвалы:
– Молодцы! Вот это сила воли! Никогда не встречался с таким стремлением к победе! Так держать! Уверен, вы не подкачаете и дальше!
Кудрявцева, не веря своим ушам, с округлившимися от удивления и испуга глазами, хрипит:
– Дальше??? Да, куда, дальше??? Вы, что вообще…
Тут же следует довольно нелестная +++++характеристика, мешающая в одно целое знакомый предмет мужского достоинства, умственные способности и психические странности инструкторов.
– Да, я псих, – невозмутимо отвечает Лис, уже ясно видимый в сумеречном свете, – у меня даже справка есть!
Сорвавшаяся с тормозов девчонка просто не то рычит, не то мычит в ответ, а Афалия уже тычет пальцем на песчаный берег затона, уходящий вдаль, параллельно основному руслу. Свет нового утра представил кандидатам новую безрадостную картину: огромные круги надутых шин, брёвна, доски, верёвки. Всё аккуратно сложено, и хоть ребятня и выжата до предела, но вмиг до их мозгов доходит страшная догадка.
– Новое форсирование реки, – на всякий случай поясняет Доронина, – тут нет течения, но вам придётся сначала собрать плоты! Как вам задачка?!
Таня, уже полностью потеряв контроль над эмоциями, тут же поведала наставникам о своём неистребимом желании больше не участвовать в издевательствах, причём такими словами, что Лесавесима и Хакура даже немного опешили – со столь изощрёнными ругательствами они сталкивались впервые.
– Кто ещё сдаётся? – Спокойно спросила Афалия, ничуть не обидевшись на брань.
Повисла секундная тишина, но тут же шаг вперёд делает Коваленко:
– Я сдаюсь, – она даже не шагнула, а просто дёрнулась, как безногий калека на костылях.
Это момент истины. Кандидаты вышли за пределы своих сил – они всё-таки просто дети, и Логинова, в слезах, сотрясаясь от рыданий, сползает на землю:
– К чёрту… к чёрту… всё…
Ни один мускул не дрогнул на лицах инструкторов. Суровые взгляды обвели оставшиеся четырнадцать испытуемых, бежали секунды, но никто больше не сказал слова «нет»…
На песчаном берегу, прямо у среза воды, шла странная работа. Странная, во многих аспектах.
Вроде всё просто: собрать по чертежам два плота, очень простых, кстати, тем более, что материалы были уже готовы. На первый взгляд, ничего заумного. Правильно ставь брёвна и доски, правильно вяжи верёвки, и только. Точное следование тому, что впитали в себя рисунки на бумаге, и новый шаг к мечте останется за спиной, но…
В нормальном состоянии подобная работа отняла бы у ребятни минимум времени, но вся проблема была именно в том, что и физически, и психически, кандидаты уже были на пределе, и за пределом. Это было видно не вооружённым глазом.
Бревно, которое могли бы поднять три-четыре человека, едва поддавалось команде из почти десятка, негнущиеся пальцы часто не могли справиться даже с элементарным узлом, уставший разум не воспринимал чертежи, и верёвки всё время ложились не так, как указано в задании. Работа двигалась в темпе, легко доступном даже самой престарелой черепахи, но инструкторы были реалистами, и не задавили никаких временных рамок вообще.
Тут главное было выявить в группе самых упёртых, самых стойких, выяснить, как мозги этих детей работаю в минуты запредельного напряжения. Элан и Афалия проверяли каждый собранный узел, если имелись отклонения, приказывали разобрать, и делать всё заново. Они не дожидались, когда работа по сборке силового каркаса плота, или настила, уйдёт далеко, и только потом тыкали полумёртвых от усталости юнцов в огрехи, нет. Они следили за каждым шагом, за каждым действием, и как только видели, что в изначальную конструкцию вносится что-либо непредусмотренное, наставляли кандидатов на путь истинный, требуя изучать чертежи снова.
Аврора медленно двигалась всё выше и выше по небосводу, заливая холодным светом песчаный берег. В трясущихся от напряжения руках мальчишек и девчонок дрожали, словно в кондрашке, листы бумаги, с надрывом отрывались от земли брёвна и доски, с чудовищным трудом вязались крепкие узлы. Час, другой…
Когда оба импровизированных плавсредства были приняты инструкторами, никто из кандидатов уже не мог даже радоваться этому спеху: ребятня стояла по бортам настилов, на качающихся на привязи плотах. От надутых огромных шин во все стороны расходились небольшие волны, тревожа гладь воды, а дети, навалившись от усталости телами на шесты, уже ткнувшиеся в вязкий грунт, с обречённым упрямством ждали команды.
Иригойкойя и Доронина, словно провожая их в путешествие, остались на берегу, с едва заметными улыбками глядя на измученных мальчишек и девчонок.
– Вы готовы к новому заплыву? – Без пафоса, негромко спросила рыжая плутовка, давая очередную возможность одуматься, отказаться от мучительной борьбы.
В ответ кто-то промычал «да», кто-то просто кивнул, кто-то сильнее упёрся в шест, демонстрируя готовность умереть, но не опустить руки, и Афалия удовлетворённо кивнула:
– Молодцы. Детишки, сушите вёсла! Вы прошли испытание. Вы победили.
Не веря в заветные слова, которые уже отчаялись услышать, девушки и парни попадали тут же на собранный собственными руками настил. Они плакали, не стесняясь, обнимались и целовались. Буря радости не унялась даже тогда, когда за борт свалился Комолов, и «лисицам» пришлось бросаться в ледяную купель, спасая своего подопечного…
* * *
Вся группа последний раз построилась в полном составе, и победители, и те, кому чуть-чуть не хватило сил и выдержки дойти до конца. Первые радовались, но как-то втихую, ибо шестерым товарищам, с которыми они делили все эти недели печали и невзгоды, было не до ликования. Потухшие и расстроенные, они вели себя совершенно по-разному. Особенно тяжело было тем, кто сдался у затона, всего в шаге от успеха.
Таня Кудрявцева, наговорив инструкторам гадостей, хотела только одного – поскорее уехать. Шипиль, понурая, не сбросившая ещё чудовищного напряжения, так же не горела особым желанием находиться в стенах «Поворота» лишние часы и минуты, всё время бросая взгляды на свой рюкзак, стоящий у ступень парадной лестницы – автобус уже ждал.
А вот, Коваленко Ира, и Костя Колосов, наоборот, словно сговорившись, задали инструкторам один и тот же вопрос:
– Снова попробовать можно?
– Естественно! – Афалия ободряюще похлопала их по плечам, – У вас неплохо получилось, и если ещё поработаете над собой – почему нет?!
Во взглядах Леры и Кати не наблюдалось такого энтузиазма, но и особого пораженчества так же не чувствовалось. Пройдёт время, и они, поостыв, примут решение: пробовать ли ещё раз, или оставить эту затею.
Собственно, все, потерпевшие поражение, всегда делятся именно на эти три категории: тех, кому не терпится испытать себя снова, нейтралов, пока не решивших твёрдо свою дальнейшую судьбу, и тех, кто уже твёрдо послал такой садизм по общеизвестному адресу.
Элан так же, как и Афалия, очень хотел подбодрить всех, и прошедших, и не прошедших испытание кандидатов, и двинул речь:
– Дети. Вы сейчас очень устали, подавлены, расстроены, кто-то зол на нас. Я прекрасно понимаю ваши чувства, и положительные и негативные, ведь сам когда-то прошёл через такой кошмар, – его слушали молча, даже Таня сбросила маску немного притворной злости, – Вам в любом случае есть, чем гордиться. Вы прошил, или почти прошли, через такие испытания, через которые проходят только взрослые мужчины в армии, да и то не все! Вы в любом случае не потратили время зря, поверьте нашему опыту! В любом случае, «Поворот» не только испытал вас на прочность, но и сделал вас сильнее – именно в этом и заключается его задача.
Он без дальнейших преамбул развернул листок бумаги:
– А теперь, я назову тех, кто убывает домой.
Хотя итак было известно, кто остаётся, а кто нет, но формальность соблюсти надо, кроме того…
Даже успешное преодоление всех тягот финального марша, не означает, что ты получишь шанс продолжать испытание. Доронина и Иригойкойя, пока детвора двое суток отсыпалась без задних ног, подбивали итоги первого этапа. Вроде всё ясно и понятно, но в команде был один человек, вызывающий сомнения, ибо присутствовали в нём явные противоречия, и все испытания этот кандидат прошёл по принципу: голову вытащил – хвост завяз.
– Кудрявцева Татьяна, Колосов Константин, Логинова Валерия, Колосова Екатерина, Шипиль Валентина, Коваленко Ирина, – Лис сделал небольшую паузу, и сочувственно улыбнулся старшему третьей команды, – Сожалею, но в этом списке и ты, Сорокин Владислав.
– Это ещё почему?! – Не выдержал Чёрный.
Другие так же протестующе зашумели, в том числе и те, кому выпала судьба уехать ни с чем. Парень старался, пролил семь потов, самодуры-«лисицы» его под зад коленом!?
Присутствующий на проводах Валерий Дмитриевич ни как не отреагировал на небольшой бунт – не впервой. Трудно, пройдя через все тяготы и лишения, слышать приговор, но инструкторы видят много такое, что проходит мимо внимания самих кандидатов. Вот сейчас именно такой случай.
– Понимаю, понимаю! – Элан сделал успокаивающий жест, и голоса притихли, – Сожалею, Владислав, но это решение остаётся в силе. Ты вынослив, даже очень, но этого мало. Ты плохо переносишь недостаток сна, а это – неотъемлемая часть жизни эволэка. Твой мозг слишком быстро отключается при нагрузках, ты слишком часто живёшь в режиме полного автопилота. Кроме того, твой пищеварительный тракт оказался одним из самых слабых в группе. Поэтому тебя забраковали.
Видя, как ошарашила новость Сорокина, как побледнел бедняга, не веря собственным ушам, Элан не хотел добивать его окончательно, но пришлось:
– Это, по-видимому, твои органические недостатки, а посему, я не рекомендую тебе повторное прохождение испытания – по опыту могу сказать, что это практически бесполезно. – Он снова печально улыбнулся потрясённому до глубины души кандидату, и закончил, – Лучше горькая, но, правда. Так-то.
Группа распалась. Победители хлопали своих уезжающих товарищей по спинам, жали в объятиях, многие, не скрывая чувств, плакали, расставаясь. Пять девушек и двух юношей их соратники проводили до автобуса, обменивались адресами, номерами телефонов. Те, тронутые заботой, благодарили счастливчиков, остающихся в стенах странного особняка, желали удачи и успехов…
Элан, жмурясь на не по-зимнему тёплое солнце, сказал вроде-как самому себе:
– Я провожаю уже восьмую группу, прошедшую предварительный отсев, и в восьмой раз задаюсь вопросом: кому же повезло больше? Тем, кто остался, или тем, кто уехал?
Афалия, привалившись на своего возлюбленного, с не меньшим сомнением в голосе согласилась:
– Да, дети не знают, что самое трудное ещё впереди…
* * *
Четырнадцать кандидатов удивлённо вертели головами – утилитарность особняка, лишённая даже намёка на высокие технологии, оказалась обманчивой. Кто бы мог подумать, что под тремя этажами под землю уходят ещё два? И какие!
Первое, что бросилось в глаза – это чистота. Даже сами юноши и девушки были с ног до головы облачены в белоснежные балахоны, как пациенты перед входом в операционную. Собственно, хотя это место и не видело никогда вскрытых тел, пропитанных кровью тампонов, летящих в урну, и прочих непременных атрибутов хирургического отделения, это и была операционная.
Ряд таких же белоснежных столов, на которых в полу лежачем положении и будут проходить процедуру новобранцы, венчали сложные механические суппорты, с мудрёными суставчатыми приводами. У каждого изголовья стандартный на вид терминал, для отображения данных, с клавиатурой, портом для мнемонического общения с ИР «Поворота».
Дети, в меру испуганные, недоверчиво взирали на все эти инструменты, и неспешную работу персонала, такого же белого и пушистого, как и всё помещение.
– Это ваша дверь в новый мир, – без пафоса сказал инструктор, указывая рукой на ряд столов, – хотя, никогда нельзя сказать заранее: будет ли положительный результат, или нет.
Афалия и Элан преобразились до неузнаваемости. Вполне человеческие лица, даже парные ушки спрятаны под шапочки, хвосты потерялись в свободной одежде, не дающей ни соринки, ни единому волоску нарушить идеальную чистоту помещения, естественные «перчатки» из короткой шёрстки так же не видно, на руки надеты настоящие перчатки из белоснежной ткани.
Лисичка обвела взглядом кандидатов:
– Кто первый?
Девчонки, явно желающие посмотреть немного со стороны на процедуру, прежде чем пройти через неё самим, косились на парней, но ждать долго не пришлось – Александр традиционно сделал шаг вперёд:
– Я первый! – Он отчеканил слова, и застыл по стойке смирно, но выглядел при этом очень комично в безразмерном балахоне, не имеющем ничего общего с ладно сидящей военной формой.
Доронина поманила смельчака пальцем, и тот, без видимого волнения, но с внутренней дрожью, лёг, заёрзал, устраиваясь поудобней. Инструктор его поправила, заставив сдвинуться вверх на очень важные сантиметры, более правильно уложив голову между двумя ухватами с мягкой обивкой.
– Мы фиксируем голову, руки и ноги, – мелодичный голосок кицунэ словно давал команды аппаратуре, сдвигающей суппорты, и через секунду юноша оказался в мягких, но крепких объятиях, – чтобы рефлекторные движения ненароком не сломали тончайшую иглу…
– Да, головой не пошевелить ни на миллиметр! – Подтвердил Чёрный, с какой-то настороженной улыбкой на устах.
– Теперь, лоб закрывается суппортом, – суставчатая рука из пластика и металла пришла в движение, и Элан защёлкнул зажимы, превратив составные части агрегата в единое целое – голова его тёзки оказалась зажата в плотных тисках, охватив лоб, виски, и даже шею.
Но рот, нос и глаза остались не прикрытыми, оставив товарищам возможность наблюдать всю гамму эмоций испытуемого, но тот был вполне спокоен, и стоящие у его ног кандидаты улыбались старосте группы, ободряюще подмигивали и кивали головами.
– Теперь, когда кандидат полностью обездвижен, – с самой невинной физиономией продолжил наставник, – надо провести окончательную подготовку к операции.