Элан тяжело дышал, не столько от физической нагрузки, сколько от пережитого, и не сразу увидел происходящее вокруг. Он непроизвольно жался к своему дитю, а Лесавесима к своему папане, Ханнеле и Хилья тоже не разошлись по углам, и вся четвёрка приковала к себе внимание нескольких десятков человек, что столпились в гардеробе: тут были и товарищи по ночному приключению, и руководители, и подруги со всех кланов, медики, бойцы. Присев на воздух, на пёструю толпу свысока поглядывала Амма, Ольга, скривив кислую физиономию, с сочувствием смотрела на супруга.
В запале юноша решил, что тому виной их с Нариолой внешний вид: падение в болото не прошло даром. Грязные, как кикиморы, без обуви, в изодранных лохмотьях.
– Вы что, из плена сбежали? – весело спросил кто-то.
Но шуткой на шутку ответить не дали. Миненков, уронив челюсть на пол, от удивления не сразу смог высказать своего возмущения, тыча пальцем в сестёр:
– Как они оказались на воле???
Вляпались. Элан особо не испугался, ведь раньше или позже, правда могла всплыть, и, видя, как Ханнеле крепче обняла свою крылатую дочурку, готовясь стоять насмерть, принял удар на себя.
– Я взял сыворотки.
От его голоса Председатель вышел из ступора, уставившись на ненавистного рыжего плута, вечно доставляющего массу хлопот, округлившимися глазами.
– Знаю, я нарушил все правила, которые только написаны в уставе института, – он выпрямился, смело глядя на главу ИБиСа, голос твёрдый и спокойный. – Но они наши дети, и пока бьётся сердце, ни одно перышко не упадёт с их голов. Что бы Вы сейчас не думали, лучше Вам этого не делать…
Повисла напряжённая тишина, все ждали развязки. Миненков задышал так, что, казалось, его хватил удар, но потрясение было не последним. Мирра сделала шаг вперёд:
– Я сама привила своих дельфинят, как только смогла ползать на четвереньках. Это было моё первое осмысленное действие после выхода из второго погружения.
Лицо директора ИБиСа вытянулось ещё сильнее. Он обвёл собравшихся эволэков взглядом, полным глупой надежды, а девушки и немногочисленные парни на его немой вопрос только чесали затылки, опускали глаза, краснели, бледнели, усмехались. Так поступали все и всегда, кому посчастливилось обнять своё чадо, не запертое в аквариум, внутри которого воспроизводилась агрессивная среда чужой планеты.
– Вы сошли с ума! Вы все просто сошли с ума!!! – взорвался Миненков.
Впрочем, грозной тирады, обещания Варфоломеевской ночи и утра стрелецкой казни не последовало: старик уже хватался за сердце, и его под руки усадили.
Элан набрал воды прямо из фонтана, кто-то подал таблетки. Председатель всё это проглотил вмиг, не обращая внимания даже на испачканный болотной тиной стакан, и когда к нему вернулась способность воспринимать окружающее, Лис ещё раз спокойно, но твёрдо повторил:
– Константин Иванович, поймите, они наши дети, и мы их никому в обиду не дадим.
Тот задышал ровнее и, странное дело, заговорил уже спокойней:
– Ну, ладно… Сделанного не переделать… Пусть гуляют.
Теперь уже эволэки чуть не попадали от изумления. Перед ними был совсем другой человек, от прежнего грозного Председателя не осталось и тени.
– Только учтите! – Предупредил Миненков. – Если ваши детишки кого-нибудь загрызут – расхлёбывать будете сами!
Элан и Ханнеле, согласно закивали, а девушка даже решилась спросить:
– А можно их в столицу взять? А то они три дня тут одни одинёшеньки будут…
И снова реакция главы Совета поразила присутствующих:
– Берите.
Разбор полётов прервало появление голографического изображения Усова.
– Константин Иванович, пострадавшие изолированы, их жизнь вне опасности. Больше посторонних не обнаружено, опасности нет. Разрешите отменить тревогу?
– Разрешаю, – с облегчением выдохнул тот, и люди стали расходиться.
Элан с Нариолой, обрадованные финалом, хлопнули друг друга в ладоши, но тут же пискнули: Ольга их поймала за уши.
– Ещё раз отмочите такой фокус, будете выходить на улицу под конвоем! – прорычала девушка-киборг, имея в виду, естественно, их цирковой номер на болоте.
В её решимости реализовать угрозу сомневаться не приходилось, и эволэки жалобно заскулили:
– Хорошо, хорошо!
– Больше не будем!
* * *
Денис почему-то поменял место встречи, что было несколько неожиданно, но Полякова не поставила в известность мужа, хотя тот и требовал сообщать о ходе расследования и, особенно, обо всех изменениях, которые попадаются на глаза, будь то странные поступки информаторов, подозрения о наличие слежки и т.п. Сергей не на шутку обеспокоился, когда узнал о Сухомлинове (наслышан был о тёмных делишках этого субъекта), и проверил по своим каналам полученную от детектива информацию. Поняв, что игры закончились, он лично взялся за управление делом: кардинально была изменена вся шпионская работа, поставленная отныне на вполне серьёзную основу.
Супруг быстро прошерстил осведомителей своей возлюбленной, забраковав почти всех – теперь эти люди, не подозревая о том, какую роль играют, стали источниками дезинформации, умело сфабрикованной, ненавязчиво подсунутой под нос. Основной лейтмотив дезы: ничего интересного накопать не удалось.
Далее последовал качественный рывок в добыче информации. Прижав к стенке одного знатного вельможу из федерального департамента юриспруденции, Нечаев получил доступ к источнику ценной информации. Того подловили за очень пикантным занятием в одном из домов терпимости, и он согласился помогать в обмен на неразглашение.
Почему юриспруденция? Адвокаты – одно из самых бессовестных сословий человечества, знающееся со многими сильными мира сего, и много знающее об их теневых замыслах и действиях. А иначе, как грамотно построить защиту, если не знать, что именно защищаешь, от чьего посягательства, и почему?
Кардинально была пересмотрена и техническая сторона вопроса. Квартиру, обе машины, весь гардероб перевернули вверх дном, удостоверившись в отсутствии «жучков», а сама Саша теперь себя чувствовала истинным бойцом невидимого фронта. В её сумочке поместилась настоящая станция радиоэлектронного противодействия, которую она могла пускать в ход в зависимости от обстоятельств. Чудо техники определяло практически все известные системы слежения, начиная от банальных микрофонов направленного действия, и могла, по желанию владелицы, ставить им помехи.
Оружие Полякова не любила. Элан её как-то затащил в тир, но, попробовав, она ещё больше прониклась неприязнью к орудиям убийства – всё время на месте чёрного круга мишени мерещилось лицо человека, человека, чью смерть она безуспешно пыталась забыть уже много лет. Тем удивительней было для неё то, с каким энтузиазмом брался за оружие её рыжий плут: юноша не сломался, сумел замириться с собственным прошлым.
Но Сергей настоял, и теперь пятизарядный револьвер всегда был при ней, но свыкнуться с его присутствием она долго не могла – рука без конца непроизвольно тянулась к металлу, то вобравшему в себя холод зимы северной столицы России, то тепло людского жилья и её собственного тела. Его тяжесть всегда напоминала о присутствии смертоносного орудия, а в повседневной жизни мысли Александры беспокойно вращались вокруг проблемы: куда его деть? С необходимостью решать этот вопрос она сталкивалась помногу раз за день, собираясь на работу, к знакомым, в кафе, в кино, на встречу с любым человеком, от профессоров, коллег по работе, до своего же супруга. Он как ребёнок постоянно требовал неусыпного внимания к своей персоне: только не упустить из виду, не потерять в непрекращающейся суматохе рабочего дня, чтобы не случилось непоправимое!
Постоянно приходилось менять его место положения: на улице носить подмышкой, иначе пальто не позволит быстро его извлечь в случае необходимости, а в помещениях прятать в неприглядной сумочке на поясе.
Последнее раздражало больше всего – поход в туалет превращался в целую операцию! Расстёгнутый ремень под тяжестью револьвера выскальзывал из петель, и кобура вечно стремилась упасть на пол. Приходилось его выкладывать на полочку для бумаги, а потом только делать то, зачем пришла, не забыв, естественно, вернуть оружие на место перед выходом.
Порой Саша начинала не на шутку злиться, и даже резко высказывала своему супругу недовольство, но тот стоял на своём, и сумел убедить её.
Постепенно привыкла. А сегодня даже радовалась, что доставивший ей столько хлопот револьвер мешался под левым плечом: женщина давно заметила, что стала смотреть на людей иначе, более уверенно. Даже уличная шпана, что иногда попадалась на пути, поймав её твёрдый взгляд, не решалась «бомбануть» одинокую прохожую, видимо животным инстинктом ощущая, что пред ней не беззащитная овечка, и лучше подождать добычу попроще, иначе вечерок может не заладиться с самого начала.
Денис назначил встречу в кинотеатре, точнее в кафе, где зрители ожидали сеанса или делились впечатлениями от уже увиденной ленты, причём днём, да ещё и в будний день. Александре пришлось бросать дела, и более получаса добираться пешком – в час пик ноги быстрее доносили её до места, чем транспорт, вечно стоящий в пробках, непременных спутниках больших городов.
Застать врасплох детектива традиционно не удалось. Тот всегда настолько удачно выбирал места, что прекрасно контролировал обстановку вокруг. В поле его зрения находились все столики, немногочисленные посетители, каким-то чудом сумевшие в самой середине рабочей недели выкроить себе свободное время.
Мужчина, традиционно первым увидел Полякову, а она традиционно первой протянула руку. Обмен рукопожатиями, короткое приветствие.
– Извините меня дважды, – без обычного вступления начал Денис. – И за то, что я вырвал Вас в неурочный час, и за то, что я не настолько хорош в своём деле, насколько мне бы этого хотелось самому.
Саша слушала, не перебивая, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг – система РЭП молчала, а присоседить живого слушателя вряд ли возможно, ведь «конспиративная» встреча происходила в абсолютно случайном месте.
– Я допустил серьёзный ляп. Сосредоточившись на главном объекте, с опозданием занялся его роднёй.
– Сыновьями? – Полякова на ходу поняла, куда клонит сыщик.
– Сыновьями, – утвердительно кивнул тот. – Их трое. Один не представляет интереса – мал ещё, третий, старший уже по уши в делах – отец ему передал в управление часть своих компаний, а вот средний, Леонид, последние месяцы растворился, не появляется на публике вообще.
Он говорил как всегда спокойно, обстоятельно.
– Я пробил его перемещения, и обнаружил там, где ожидал встретить меньше всего – в системе Аврора-2.
У Саши сердце пропустило пару ударов от испуга:
– Сколько он там?
– Уже по идее, месяц как долетел. Сукин сын хитёр: отправился в путь на «Илластриесе» под девичьей фамилией матери, прикинулся этакой невзрачной мышкой, да ещё и остановился не на Новой России, а на Палладе, так, во всяком случае, значится пункт назначения. Где он сейчас конкретно, не знаю, сами понимаете – мы тут, а до Авроры-2 и не всякий звездолёт дотянет!
Женщина откинулась на спинку стула, закрыла глаза, медленно досчитала до двадцати, перестав нецензурно выражаться про себя. Злилась она не на сыщика, понимая трудности работы и колоссальный масштаб – ведь не убийство в доме с десятком подозреваемых расследует! Тут масштаб, воистину, Вселенский! Размах человеческой экспансии и раньше доставлял ей неприятности, и в её бытность куратором ИБиСа, и на старушке Земле, но только сейчас она ощутила настоящую беспомощность. Если так будет продолжаться, то важнейшая информация может попросту не успеть к адресату…
– Ещё какие-нибудь новости есть?
– Есть, – невесело хмыкнул Денис, поняв причину недовольства заказчика. – Он отправился туда после тяжёлого разговора с отцом. Сухомлинов-старший распекал своего сыночка, не особо стесняясь в выражениях…
– Откуда такие подробности? – резко прервала детектива Александра.
Супруг ей подробно расписал многие нюансы работы разведки и, в частности, такой: если обычный человек начинает тебе, работнику плаща и кинжала, рассказывать все «дворцовые» тайны, то вариантов немного.
Первый – это банальная подстава, и фрукт по тем или иным причинам вешает тебе лапшу на уши, обильно посыпая блюдо приправой. Второе – он на самом деле не так прост, как кажется, и тут возможна масса очень нехороших сценариев развития событий. И третье – он действительно гениальный разведчик.
Первое и второе отпадало – Сергей не стал бы сводить свою обожаемую супругу с кем ни попадя, оставалось что? Третье?..
– Узнал от своего агента, – взялся разъяснить Денис, верно прочитав недоверие, мелькнувшее на лице собеседницы. – Человек надёжный, не сомневайтесь. Начну сначала. Семья Сухомлиновых богата, очень, владеет множеством объектов недвижимости, и штат прислуги соответствующий. Мой человек познакомился, как бы между прочим, с одним из лакеев, изучил его повадки, и так, по дружески, вроде как, встречается с ним на ипподроме, в барах, по выходным. Ненавязчиво, за рюмочкой чая, ведёт беседы за жизнь.
– Понятно, – кивнула Саша, принимая рассказ на веру.
Выглядело всё вполне жизненно, реалистично.
– Так вот, – продолжил детектив, – а у нашей семейки, точнее у главы, есть не очень хорошая черта – он груб, и прислуге частенько достаётся. Естественно, по древнему русскому обычаю надо рассказать благодарному слушателю о том, как тебя, хорошего работника, нехороший барин тычет мордой в известную субстанцию, само собой ни за что, ни про что.
Женщина рассмеялась:
– Знакомая картина!
Денис, видя, что сумел вернуть доверие работадательницы, повёл рассказ ещё живее, не забывая, впрочем, следить за окружающим.
– Вот отсюда и дровишки, так сказать. К прислуге относятся как к мебели, не замечают, одним словом, слишком полагаясь на собственную службу безопасности. Она, конечно, работяг проверяет, но держать под колпаком сотни людей – занятие тяжёлое, а толку может и не быть. Так вот, этот товарищ…
Саша понимала, что источником может быть и не мужчина вовсе, и познакомиться агент Дениса с ним мог совершенно при иных обстоятельствах – информаторов обычно прятали очень тщательно!
–…и рассказал про разговор отца с сыном. Тот его чихвостил – жуть! Называл слепым идиотом, неспособным увидеть то, что твориться у него под носом.
– Что-то произошло в ИБиСе! – предположила Полякова, замотав головой. – Весь этот скандал случился неспроста! У Вас есть подробности их разговора?
– Не особо, – вздохнул детектив, – ведь шпионить в открытую слишком рискованно – можно лишиться и того немного, что есть! Но… Сухомлинов-старший, говорил очень странные вещи, натуральный бред, про какой-то «якорь», понося своего ненаглядного сыночка за то, что он проворонил его появление.
Александра снова откинулась назад, но на этот раз испытывая настоящую эйфорию от услышанного. Сердце радостно билось, она чуть не плакала от счастья. У них всё получилось! Сумели, смогли…
Она уже довольно давно получила от Лиса письмо: команда собрана, к погружению всё готово, пожелай нам удачи. Потом пришла весточка от Ольги, с радостной вестью – погружение началось, всё идёт хорошо. А потом тишина…
Отсутствие новых писем навело на мысль, что почта перехватывается и изымается. Именно эта догадка заставила Полякову под благовидным предлогом лететь на Луну, и передавать тревожные вести на Родину непосредственно через капитана «Дредноута», коего прекрасно знала, в том числе и по экспедиции на Сциллу. Возможность взлома писем её не волновала: Лис в учебниках истории отрыл систему, позволяющую сделать шифр нечитаемым в принципе. Но неизвестность была хуже самых горьких новостей!
– Я так понимаю, – негромко рассмеявшись, заметил Денис, – Вам это сказало гораздо больше, чем мне.
Саша, не скрывая радости, с благодарностью посмотрела сыщику в глаза.
– Спасибо Вам. Это отличная новость.
Денис не очень любил работать вслепую и решился задать вопрос:
– Что за «якорь», и почему он так важен?
Саша вкратце рассказала про Измер, про свои наблюдения, про то, как вместе с эволэком бессонными ночами набрасывала штрихи будущей революционной методики погружений. Смысла темнить уже не было никакого – с учётом временной задержки их теория, подтверждённая практикой, уже, скорее всего, оглашена на Новой России, а скоро невероятная новость докатится и до колыбели Человечества.
– Да уж, – поражённый Денис качал головой. – Похоже, что ваше открытие, нежданно-негаданно, сломало все планы Сухомлинова! Вот так дела!
На эту похвалу Полякова только тяжело вздохнула:
– Права была Амма, говоря, что везение лучше, чем ум… А я просто ходячее подтверждение этой истины, – добавила женщина после паузы, горько усмехнувшись.
Они немного посидели, помолчали – умным собеседникам не нужно толочь воду в ступе. ИБиС по прежнему был в смертельной опасности, вот только… Какой именно коварный замысел сломал врагу «Якорь», и что они предпримут дальше?
– Попробуйте, пожалуйста, поработать ещё в том же направлении, – умоляюще попросила Александра, понимая, какому огромному риску подвергает себя сыщик.
Тот согласился, не раздумывая:
– Попробую, но лучше Вам на многое не рассчитывать – важнейшие решения Леонид Сухомлинов будет принимать на месте, это не подлежит сомнению! Так что, лучше подумайте над тем, как доставить Элану уже добытые сведения за минимально возможное время. Эта жадная семейка от планов не откажется – просто поменяют замысел, а запасные варианты у них, без сомнения имеются.
Быстро распрощавшись, они расстались: Денис растворился в суете мегаполиса, а Саша бросилась со всех ног в аэропорт. Бежать, лететь. Куда? Всё равно! Среди звездолётчиков у неё полно знакомых! Она постоянно находится в курсе расписания «прыжковых» кораблей, и сумеет отправить весточку к далёкой звезде. Надо предупредить, надо успеть!
* * *
Труд не только приносит радость, но и занимает массу времени. Чем напряжённей он, тем меньше ты оставляешь дней для чего-то другого.
Элан невесело усмехнулся. «Люди в своём стремлении достичь результата в Деле часто преодолевают Рубикон – так позволяют любимому занятию поглотить себя, что забывают обо всех, кто им близок и дорог!» – подумалось ему.
Сам он точно такой же. Родители чудом вырвались с верфи, есть возможность пару дней побыть вместе, хоть немного поговорить о том, о сём, подарить внимание друг другу, а он…
Терминал номер два огнегорского аэропорта целиком отдан их институту – ни одного постороннего сюда не пускали, да и зайди кто-то, какой смысл? Все четыре перехода, ведущие из небольшого зала ожидания к лайнерам уже недоступны: самолёты отданы ИБиСу со всеми потрохами.
Сверхзвуковые лайнеры замерли огромными птицами, прекрасно видимые за стеклом, опустив к земле обтекатели радаров, и открыв небольшое остекление кабин – в крейсерском полёте они поднимутся вверх, строго до продольной оси самолёта, что сильно уменьшит аэродинамическое сопротивление. Правда, при этом экипажу придётся смотреть вперёд не собственными глазами, а видеокамерами, а точнее, глядя на экраны.
В самом зале было довольно людно. Почти все работники института откликнулись на приглашение – отказать Императрице можно, но только имея по-настоящему веские основания! Таковых почти не нашлось, и шумная компания уже веселилась во всю, охваченная предвкушением праздника.
Родные Элана так же не поленились: дед выбрался из глубинки, оставив свои кузницу и стеклодувный цех на помощников, мать с отцом вообще прибыли из Белограда, чтобы хоть несколько лишних часов побыть со своим сыном.
Но Лис околачивался чуть в стороне, вместе с Ханнеле взяв в оборот Гредякина.
– Вы же понимаете, Николай Михайлович, военные – каста достаточно консервативная, – юноша был абсолютно спокоен, ничуть не тушевался перед известным человеком, – и им нужен наглядный пример! Я их ничуть не пытаюсь обидеть, ведь Хилья и Лесавесима – живые, разумные существа, и одно дело – теория, а практика – другое.
– Девочек сначала надо подготовить морально к работе в условиях сильного стресса и наличия многих факторов, рассеивающих их внимание, – подхватила Ханнеле, – а таковых даже при проведении спасательной операции в мирное время великое множество! Что уж говорить о бое!
Гредякину импонировала трезвость мышления юных собеседников, чувствовалась всесторонняя подготовка к разговору: ребятня продумала всё до мельчайших деталей! Парень продолжил:
– Сейчас демонстрация бесполезна – они попросту не готовы, но мы уже работаем над их психологической устойчивостью, и тут есть хорошие вести. Они убивали, и видели смерть, правда, в Океанесе, но их сознания не делят две жизни так, как её делим мы – тут, вроде как, по-настоящему, а там, вроде как, понарошку!
– Для них всё это – единое целое, так что, проблем не предвидится, – заверила девушка.
Но у попечителя был острый ум и серьёзные сомнения:
– Они видели смерть животных, а не людей!
– Вы правы, – согласился Элан, с грустью наблюдая за весельем коллег, – человек для них полностью ассоциируется с положительными впечатлениями.
Летуньи, безмерно счастливые обретённой свободой, бесились на полную катушку прямо в зале ожидания, подняв за считанные минуты всех с ног на головы: катали желающих на своих спинах, гонялись за кем ни попадя, клянчили угощения, получая их тут же – эволэки были в полном восторге от их компании!
– С нашей тёмной стороной им ещё только предстоит познакомиться, – уныло добавила Ханнеле. – Но они узнают её, раньше или позже. Так что лучше, если мы им её покажем, чем потом им придётся столкнуться с ней наяву абсолютно неожиданно. Мы им и расскажем, и покажем, что такое война, и они смогут адекватно реагировать на сложную обстановку поля боя!
– Мы не гоним Вас в шею с решением о подписании контракта, нам самим эта спешка абсолютно ни к чему! – заверил эволэк. – Можем даже испытания провести за собственный счёт. От Вашей стороны требуется лишь содействие в доступе на полигон в определённый момент, и присутствие на учениях нескольких офицеров достаточно высокого ранга.
Гредякин удовлетворённо кивнул:
– Хорошо, Вы меня убедили. С планом учений Вы ещё не определились?
– Вот, пожалуйста, – Ханнеле протянула папку. – Здесь весьма детально проработаны основные критерии, по которым можно будет оценить качество работы наших сестричек. Просмотрите, когда будет время.
Парочка вела себя очень тактично, но настойчиво, грамотно аргументируя свою позицию, но, не навязывая точку зрения, сумела завладеть вниманием, но не прессинговала сверх меры.
– Это можно провернуть и самостоятельно, и в контексте практически любых серьёзных учений, начиная с батальонного уровня, – закончил разъяснения юноша. – Так что, организационных сложностей нет никаких.
Гредякин не удержался, рассмеялся от души и похвалил от всего сердца:
– Молодцы, грамотно всё сделали!
– Спасибо, Николай Михайлович, – хором ответили докладчики.
– Решим так, – подытожил он. – Сообщите лично мне, когда ваши девчонки будут готовы, а я уже всё организую! Договорились?
Они ударили по рукам и разошлись, каждый к своей компании – подробно обсуждать детали предстоящего не было ни желания (праздник ведь!), ни необходимости – всё и без того достаточно детализировано, только папку открой!
– Ну вот, а ты боялась! – Элан обнял напарницу за плечи.
Ханнеле в ответ непринуждённо улыбнулась: всё прошло как по нотам! Не зря они столько «репетировали», проигрывая множество вариантов разговора, задавая самим себе самые каверзные вопросы, до каких только сумели додуматься. И хотя не понадобилась и десятая часть домашних заготовок, оба были очень довольны достигнутым результатом.
Девушка поначалу приняла будущую судьбу своего чада без особого восторга, ведь война – это ад, как ни крути! Но особой альтернативы не было. Человек должен быть полезным для общества, иначе он уже не человек. С юных лет им вкладывали в головы эту прописную истину, и почему крылатые сестрички должны воспитываться иначе? Только потому, что внешне не имеют ничего общего с людьми?
– Не грусти. – Элан ещё крепче обнял подругу. – В современной войне полно высокоинтеллектуального оружия, и по медикам не стреляют специально – если потери медперсонала на поле брани превысят двадцать пять процентов, стороне, по чьей вине такое безобразие произошло, поражение засчитывается автоматически.
– Да, но всё же… Я понимаю, что и Хилья, и Лесавесима останутся с нами, но их потомки…
– Мы все проживаем непростые жизни, – философски подметил юноша, – и нет ни малейшего сомнения, что и нашим детям, кем бы они ни были, придётся узнать не только светлые стороны бытия. В конце концов, эта стезя позволит потомкам наших девочек утвердиться в человеческом сообществе и, как знать, стать его полноправными членами.
Ханнеле недоверчиво посмотрела на Элана, но по выражению лица поняла – не шутит.
– Мы же с тобой можем сделать только одно – помочь им в этом всеми силами, – закончил мысль, когда они уже подошли к компании взрослых.
Кроме того, были ещё две важные причины, заставившие его именно так решить судьбу сестёр, но он пока держал их при себе…
– А ты не боишься, что они когда-нибудь заменят людей? – Ставший невольным свидетелем их разговора отец Серафим не удержался от колкого вопроса.
– А я что, на испуганного похож? – поддел Лис, уже заражаясь всеобщим весельем. – Вот вас, например, батюшка, разве можно заменить? Вы образец для подражания практически во всём! Добродетель, кладезь мудрости, а главное – настоящий семьянин!
У настоятеля детей было аж двадцать восемь, Элан даже не пытался их запомнить по именам! Причём своих девять, остальные приёмные, хотя батюшка сильно сердился, когда кто-либо напоминал ему об этом – для него они все родные.
– Ага, семьянин, – уже начал «заводиться» настоятель, понимая, куда рыжий плут клонит. – Кого ты называешь «породой жеребячьею»? А? Никакого уважения!
– Ах, злые языки страшнее пистолетов! – так же процитировал классика Элан, картинно закатив газа. – Чтобы я сказал такую гадость?! Да, ни за что!
– Я тебе, нехристь некрещёная, сейчас промеж глаз дам, и родителей не постесняюсь! – предупредил служитель церкви, багровея.
Лис в ответ лучезарно улыбался – у него был настоящий талант доводить людей до приступов плохо контролируемого бешенства, но в то же время он тонко чувствовал черту, за которую переступать не стоит, и просто добивался нужного результата. Ведь в порыве благородного, и не очень, гнева человек часто говорит лишнее…
– А я ещё и добавлю! – поддержал настоятеля Андрей Николаевич, но сын не был настроен останавливаться.
– Вот и я говорю, не надо нам другого батюшку. Вот ты, Мирра, хочешь другого батюшку?
Та с самым серьёзным видом перекрестилась:
– Чур, меня, чур, Господи!.. Мне и одного много…
Вокруг все попадали со смеха, а настоятель секунду постоял, уперев руки в бока, и укоризненно глядя на расшалившуюся молодёжь, а потом рассмеялся вместе со всеми. Такой он. Самым отпетым атеистам поможет: лидер Клана Воды верила, но чуть, скорее просто надеялась, а рыжего хлебом не корми, дай поиздеваться над религиозными культами. А измывался он мастерски, много зная о мифологии, из которой, собственно, и рождались основные течения слепой веры человечества в неизбежное чудо.
Всеобщее веселье прервал голос из динамиков, приглашающий на посадку, и шумная толпа, разделившись на четыре потока, потянулась к переходам.
Элан с Ханнеле задержались, пропуская коллег – подросшие сёстры наглухо бы закупорили проходы, тем более что они не горели энтузиазмом оказаться внутри лайнеров: стремление долететь до столицы своим ходом удалось остудить только тогда, когда родители прокрутили им в головах картинку маршрута. Далеко!
Лесавесима и Хилья нервно стригли ушами, тянули носами воздух – даже сквозь все уплотнения перехода до них доходил запах гари.
Огонь?
Последовал немой вопрос серой молнии. В широко распахнутых глазах любопытство мешалось со здоровой настороженностью.
Да, огонь. Серебряная птица, что ты видела в Океанесе, летает сама, как и ты, используя восходящие потоки воздуха, а этой нужен огонь, он движет ею.
Эволэки подбадривали своих чад, и те осторожно делали первые шаги по пассажирскому салону, получая ободряющие улыбки уже рассевшихся людей, кто-то тянул руку, поглаживая перья, и сестрички воспряли духом – раз уж люди ничуть не волнуются, то и им не о чем беспокоиться.
В хвосте сняли сразу четыре сидения, и летуньи устроились на свободном месте, а папа с мамой их пристегнули ремнями собственной разработки, охватывающими грудь. Те удерживали их на месте, и могли сослужить хорошую службу в случае ЧП на борту, при этом не давили шеи, не мешали дыханию.
Миловидная стюардесса объяснила правила поведения на борту, на что Элан толкнул Ханнеле в бок, шепнув на ухо:
– Хорошо, что в хвост сели.
– Это почему? – подозрительно спросила та.
– Быстрее откопают! – с деланным восторгом пояснил Лис.
– Ну и шуточки у тебя! – девушка сердито двинула локтем остряку под рёбра.
Огромные машины, если смотреть со стороны, всегда поднимаются в небо с достоинством, долго разгоняясь по полосе, но пассажиру часто кажется, что разбег проходит мгновенно: не успел и глазом моргнуть, а земля уже проваливается вниз, замелькали под крылом дома знакомого города. Такие высокие горы, с шапками пока не тронутых теплом ледников, оказались на расстоянии вытянутой руки, демонстрируя всем желающим красоты мира стужи и снега. А желающих было много: народ припал к иллюминаторам, даже Хилья с Лесавесимой с интересом рассматривали пейзажи.
Мы никогда так высоко и быстро не летали!
Восторг от колоссальной силы серебряной птицы переполнял их настолько, что эволэки невольно улыбались, чувствуя идущие от двойняшек волны эманаций. Лайнер сложил крылья, преодолел звуковой барьер и помчался к далёкому городу, раскинувшемуся у берега тёплого моря на другом континенте.
Тут же в салоне начались движения – люди разбрелись по компаниям, снова покатился смех, а к забившейся в «хвост» самолёта группке пожаловали гости.
– Ты чего такой грустный? – Екатерина Вячеславовна взъерошила волосы сына.
Тот и вправду был не особо весел, но попытался отшутиться:
– Я не грустный, а сосредоточенный!
– Не умеешь ты отдыхать! – укорял отец.
– Есть в кого! – парировал тот.
Истинная правда, родители были трудоголиками ещё похлеще, чем сын, а про деда вообще не стоило даже заикаться – тот и в отпуска ходил только для того, чтобы чем-то заняться, непременно важным и полезным.
Раткины с интересом рассматривали сестёр. Хоть и желали своему отпрыску нормального брака и нормальных детей, но сквозь напускную сердитость нет-нет, а прорывался неподдельный восторг и восхищение, тем более что в живую видели их впервые.