Сказания Дальних гор

«Землетрясение?» – подумал Тим, но тут же отверг эту мысль. Земля ритмично подрагивала, и амплитуда её колебаний постепенно увеличивалась. Как будто… Как будто кто-то шел через лес, кто-то огромный и очень тяжелый, и земля тряслась под ним. И это нечто приближалось. Тим на всякий случай присел, спрятавшись за ближайший довольно жидкий куст. Откровенно говоря, ему стало не по себе, потому что он попытался представить себе размеры исполина, способного так сотрясать землю.

Его мысленному взору предстал гигант, наподобие шатун-бабая из детских сказок, своим ростом равный окружающим вековым кедрам. Тима, однако, смущало, что в лесу по-прежнему стояла тишина. Не было слышно ни треска ломаемых деревьев, ни громоподобного топота. Только равномерно, каждые две секунды, вздрагивала земля под ногами.

«Где же это? – лихорадочно думал охотник, водя арбалетом из стороны в сторону. – Сомнительно однако, причинит ли этому существу какой-нибудь вред даже болт с раскрывающимся наконечником?»

Между тем, колебания постепенно стали затихать и вскоре совсем прекратились. Минуты две Тим еще сидел, притаившись, потом встал.

«Прошёл мимо, – напрашивался вывод. – Однако, утром, при свете, надо будет пошарить по окрестностям, должны же остаться после него следы?» Хотя уже сейчас охотника стали одолевать сомнения, были это и взаправду чьи-то шаги, или дрожь земли имела иную природу. Одно было понятно – пора возвращаться к избушке. Ориентируясь на ложбину с клубящимся в ней туманом, он быстро достиг лагеря. Разрядил арбалет, зашел в домик, запер дверь и мирно заснул, даже не тревожимый мыслями о произошедшем.

Проснулся Тим от негромкого разговора, который вели между собой его спутники. Он открыл глаза. Солнечные лучи проникали внутрь избушки через широко открытую дверь, снаружи доносилось пение птиц и потрескивание дров в костре. Тим сел, надел сапоги и встал на пороге. Над весело полыхающим костром в котелке закипала вода. Иржи и Дульф прекратили разговор, взглянув на него, и Иржи поинтересовался:

– Я слышал, тебе ночью не спалось? Вроде, отлучался куда-то?

Тим попробовал описать произошедшее в нескольких словах, но получилось у него сухо и неинтересно: услышал где-то вдали голоса, пошёл посмотреть, однако никого не нашел. Потом почувствовал, как земля странно и ритмично трясётся, но потом всё прекратилось, и он вернулся. При свете дня эти события выглядели совсем не так, как представляется человеку, стоящему в одиночестве среди незнакомого леса, где еще и завёлся какой-то Страх…

– Про то, что земля тряслась, я тебе, уважаемый, ничего сказать не могу – никогда такого не замечал, – обстоятельно стал объяснять Дульф, – а вот что касается голосов, так ведь я же вам про то сказывал: ущелье Манящих Голосов рядом!

– Так ведь я понял, что оно дальше от этого места! – перебил его Тим.

– Ну, не совсем рядом, но и не столь далеко! Так что ничего удивительного, что ты эти голоса слышать мог. А вот в лес ночью ты один зря пошёл: самое меньшее – заблудиться мог.

– Я совсем рядом.

– То-то, что рядом! А больше-то ничего интересного не видел, не слышал?

– Чего, например?

– Ну мало ли! Может, зверь какой ходил поблизости. Ну, да ладно, – Дульф насыпал в кипящую воду сухой измельченной травы из специального кисета. – Нам решить надобно, чего сегодня мы будем делать?

– Ну так мы ведь решили – на водопое единорога караулить! – ответил Тим.

– Единорога утром не охотят! – не согласился Дульф. – Он ночью по лесу шарит, кормится, а утром спать ложится. Если что – может во второй половине дня с лёжки подняться, а может и нет! Это надо вечером идти, засаду устраивать. А пока что делать? Знаете, что? Сейчас перекусим, а затем пойдёмте, прогуляемся туда, – Дульф махнул рукой по направлению к вершинам Елового хребта, – сходим к ущелью, посмотрим, что там делается!

– А отчего бы и не сходить, – рассудил Тим. – А что ты там хочешь посмотреть? Думаешь, следы какие найти? Сам же сказал – это только голоса…

– Отсюда, из леса, что по склонам хребта растёт, пути наверх, на плоскогорье, только по нескольким ущельям проходят, – стал объяснять местный охотник. – А уже через плоскогорье можно в те долины попасть, где горцы живут. Значит, вот по ущельям этим горцы и спускаются сюда. Ну, и Иные тоже. А есть у меня такое понятие, уважаемые, что в горах ничего интересного без них не происходит! Может, правда узнаем чего… Ну а повезёт – на горных баранов наткнёмся, подстрелим, да зажарим!

Товарищи выразили согласие на такое предприятие, и, позавтракав копченым мясом и запив его душистым травяным напитком собрались в путь. Тим отметил, что идут они в том же направлении, что он крался ночью. Вскоре местность стала повышаться – они шли вверх по пологому склону. Потом деревья поредели, склон стал круче, и через несколько сотен шагов лес кончился, охотники увидели перед собой скалистые кручи Елового хребта, в одном месте прорезанные уходящим вверх ущельем. Скалы словно расступались в этом месте, давая путешественникам проход. Дно ущелья было усыпано камнями – большими и малыми. В том месте, где заканчивалась растительность и начинались камни, Дульф долго изучал землю и траву, сначала расхаживая взад-вперёд нагнувшись, а потом и опустившись на корточки.

– Никаких следов, – прокомментировал он. – Дальше только камни, если бы кто проходил, так только здесь следы увидеть можно. Иржи намётанным глазом оглядывал окружающий ландшафт.

– Тихо вокруг, – подтвердил он.

Аккуратно ступая по камням, не торопясь пошли вверх по ущелью. Оно было узкое, от одной почти отвесной стены уходили вверх не более, чем в двадцати саженях одна от другой.

– Внимательно надо: как только случится шум – вверх смотрите!

– предостерёг Дульф. – А то помните – вчера камнепад слышали? Так они здесь – не редкость! Не ровен час, прилетит булыжник по голове…

Иржи недовольно проворчал что-то себе под нос. Их окружали лишь одни безжизненные камни, в некоторых местах имеющие красноватый оттенок, или, скорее, цвет ржавчины.

– Это место еще называют ущельем ржавых скал, – негромко пояснил Дульф. – Потому что камни тут такого цвета. Это из-за лишайников.

В ущелье стояла тишина, нарушаемая только шорохом и стуком камней под ногами у путников. За поворотом взору охотников открылся огромный валун высотой в рост человека. Иржи вдруг резко вскинул левую руку вверх, и все трое замерли. Стало слышно, как где-то неподалёку звонко журчит меж камней струйка воды. А потом все услышали сдавленный возглас, донесшийся откуда-то из-за валуна.

– Эй, кто здесь?! – громко окликнул Дульф.

В ответ взволнованный голос отрывисто произнёс что-то вроде «хой!»

– Там, за камнем! – почти беззвучно, одними губами прошептал

Дульф, повернувшись к спутникам и доставая нож из чехла на поясе. Тим вытащил из-за пояса топорик на длинной рукоятке.

– Мы охотники из Посёлка! – громко объявил Дульф и добавил короткую фразу на непонятном, по-видимому, горском, наречии. Осторожно и не торопясь он начал обходить валун слева, жестом приказав Иржи и Тиму обойти справа.

– Гэй! – донеслось до них, дальше последовала серия гортанных звуков, а потом фраза уже на искажённом имперском языке: – Я сыдесь, помогытье мыне!

Они сделали несколько шагов, обходя каменную глыбу. Они не сразу различили лежащего – человека в серой одежде между серых камней. Однако человек пошевелился и обнаружил себя. Небольшого роста человек с типичной внешностью горца, с густой короткой черной бородой, в островерхой бараньей шапке и в разорванной куртке. Были на нем еще серые штаны, причем правая штанина ниже колена обрезана или же оторвана, и отрезанная часть употреблена как повязка на правое же бедро. Штанина и повязка пропитались кровью, но кровотечение, по- видимому, уже остановилось.

Все трое охотников приблизились к лежащему на расстояние нескольких шагов.

– Что с тобою случилось? – спросил Дульф и для верности повторил вопрос на гортанном языке горцев. Однако это было излишним, так как большинство жителей близлежащих долин, охотившихся вблизи имперских поселений, умели объясняться на обоих языках.

– Я упал вот отытуда, – рука горца оторвалась от каменистой осыпи, на которой он лежал, и указала наверх. Подняв головы, охотники увидели в нескольких саженях выше по довольно крутому склону, узкий карниз, по которому, по-видимому, проходила тропинка.

– А упал я потому, шыто у мынэ был стрэла в нога! Мэня раныл стрэлой сыклизни из рода Архуров, вот я пыталыся спуститыса в долину, покуда ночь…

– Что еще за сыклизни? – вполголоса спросил Тим у Дульфа.

– Склизень. Каменный слизняк – навроде улитки такой, на камнях живёт. Это просто у горцев ругательство такое – назвать кого- нибудь склизнем, – так же тихо пояснил Дульф. Далее между ним и раненым последовал обмен короткими фразами на языке горцев. Перейдя на родной язык собеседника, Дульф, очевидно, пытался быстрее и точнее восстановить ход событий. Под конец горец разразился длинной тирадой, сопровождаемой энергичными жестами обеими руками и свирепыми гримасами.

– Так, – подвел итог Дульф, поворачиваясь к своим спутникам. Выражение лица его приобрело встревоженное выражение. – Он говорит, что между его родом и родом Архуров возникла вражда. Почему – я пока не понял, горцы вообще между собой мирно живут. И вот он и еще один охотник из их аила охотились неподалёку отсюда, а на них напали их враги. Второго сразу убило стрелой, а вот он получил рану в бедро, но смог оторваться от погони, потому что уже было темно. А в темноте он пробирался вон там наверху по тропе, оступился и упал.

Сказав это, следопыт опустился на колени рядом с раненым и стал осматривать его ногу.

– Вроде не сломал, – удовлетворённо произнёс он и, вынув из чехла нож, стал аккуратно разрезать повязку, а затем штанину, заскорузлые от крови. Тим и Иржи подошли ближе.

– Стрела пробила мышцу и вышла с другой стороны, – пояснил Дульф, – он её сломал и обе части вытащил.

На передней поверхности бедра образовалась большая припухлость, края раны были ровные, чистые, но раненый, очевидно, потерял много крови. Лицо горца было бледным, а эмоциональная речь, сказанная им, сильно утомила его.

– Да, рана не такая уж и страшная, – согласился Тим, который за время службы видел ран немало, – он бы за два – три дня отлежался, кровь потерянную восстановил, главная сложность – чтобы зараза не началась.

– Повязку ему сейчас поменяем, а вернёмся в домик – дам ему эликсир, у меня завсегда с собой снадобья имеются, – сказал Дульф. Из походного мешка извлёк он чистую тряпицу и небольшую бутылочку в кожаной оплётке, зубами вытащил из нее пробку. Вокруг распространился резкий запах.

– Это ещё не эликсир, это дикий чеснок на самогоне, внутрь его не пьют, а вот раны промывать – исключительно полезно, – пояснил следопыт. Содержимым бутылочки он смочил тряпицу, обтёр ей кожу вокруг входного и выходного отверстий, проделанных стрелой, затем приложил тряпицу к входной ране и примотал её к ноге полосой материи, тут же отрезанной от второй штанины горца.

– Полезно-то полезно, да токмо вся зараза внутрь уже попала, и вскорости у него жар сделается, – прокомментировал Иржи. Дульф развёл руками: что, мол, тут уже поделаешь!

Горец сказал еще что-то на своём языке.

– Он говорит, что эти… Архуры, значит… Искать его будут. Догадаются, что он не в аил возвращается, а пытается в долину спуститься. Странно, что они еще не здесь.

– И как мы его понесём? – поинтересовался Иржи.

– Зачэм понэсём, сам пойду! – возразил раненый, внимательно следивший за разговором.

– А сможешь? – в голосе Дульфа звучало сомнение.

Вместо ответа горец сел, опершись руками на камни. Начал подниматься, перенося весь вес на здоровую ногу, при этом морщась от боли, которую, по-видимому, причиняла попытка согнуть ногу раненую. Тим и Иржи поддержали его под руки. Сильно хромая, он сделал несколько шагов, остановился, сказал что-то на своём языке, покрутив рукой возле головы.

– Он говорит: голова кружится, – перевёл Дульф. Затем сам сказал ему что-то, на что собеседник согласно кивнул головой и буркнул:

– Сыпасибо. Я буду благодарэн.

Дульф быстро заговорил, обращаясь уже к Тиму и Иржи:

– Значит, так. Вроде бы их горские разборки нас не касаются, однако мы не можем не помочь раненому – таковы обычаи, – оба охотника при этих словах согласно кивнули, так как других вариантов и не предполагали. – Однако же этим… архурам эта наша помощь не понравится. Если они нас застигнут, в лучшем случае потребуют отдать его им, чтобы добить. А уж такие у нас тут обычаи, что раз мы взялись ему помогать, то мы должны и защищать его, и вообще, он теперь всё равно что наш гость. Короче, придётся нам тогда влезать в эту их войну, будь она неладна! А отдать раненого врагам – позор, не говоря уж о том, что ежели его родичи в свой черёд об этом узнают – вражда будет уже у них с нами! Так что лучше бы нам не встречаться с погоней! Поэтому…

Дульф беспокойно оглянулся, окинул взглядом ущелье и продолжал:

– Сделаем так: вы ведите его сейчас к выходу из ущелья. А потом

– в сторону домика. Но в сам дом не идите, потому как горцы отменно эти места знают, и если уж станут беглеца в лесу искать, то дом всенепременно проверят. Затаитесь там неподалёку, я вас найду, не сомневайтесь. Лучше знаете где? За ручей идите, ага. А я сейчас поднимусь наверх по склону, осмотрюсь, разведаю – где тут кто! Они его подстрелили недалече отсюда.

– А может, они и не стали за ним гнаться? Ушёл и ушёл, может, и они в свой аил вернулись? – предположил Иржи.

– Такого попросту не может быть! – категорически отверг предположение Дульф. – Идите, я, быть может, вас и гораздо раньше нагоню! Да, кстати, его Адылом зовут-величают.

Сказав это, Дульф повернулся и упругой походкой зашагал вверх по ущелью, высматривая, где бы удобнее взобраться наверх.

– Ну пойдём, что ли, Адыл? – обратился Иржи к раненому. Тот согласно буркнул что-то и заковылял вниз по ущелью, припадая на перевязанную ногу. Шли медленно, Адыл останавливался каждые несколько шагов. В такие моменты начинало особенно чувствоваться нарастающее напряжение; вокруг громоздились лишь безмолвные ржавые скалы, которые охотники непроизвольно раз за разом окидывали цепкими взглядами – всё казалось, из-за того или другого уступа высунется голова в горской островерхой шапке или раздастся пронзительный гортанный окрик. Но пока до их ушей доносилось лишь шуршание камней под их ногами, отражённое и усиленное стенами ущелья.

– Да, сударь Тим, вот только чего нам не хватало – так это встрять в какую-то местную войну вместо того, чтобы спокойно поохотиться! – вполголоса с досадой произнёс Иржи.

– Верно, даже если мы сейчас Адыла этого спрячем – и то неприятно, что в любой момент можно наткнуться на целый отряд вооруженных горцев.

– Ага, это если спрячем. А что прикажешь делать, если они нас с ним вместе перехватят? Оно, конечно, их разборки между собой нас не касаются, но…

– Но формально, заметь, уважаемый Иржи, формально горцы являются такими же подданными империи, как и жители Посёлка! Значит, на них распространяются те же законы! А, стало быть, не можем же мы позволить, чтобы у нас на глазах совершилось самое настоящее убийство?!

– Верно всё говоришь, только вот было бы еще весьма не излишне, если бы эти… архуры так же почтительно отнеслись к твоей должности помощника пристава, как и жители равнин!

Адыл с трудом сделал очередной шаг вперёд, Иржи поддержал его под руку. Спросил, обращаясь уже к нему:

– А скажи, почтенный Адыл, отчего у вас пошла вражда с родом Архуров? И далеко ли твой аил?

Горец прошёл еще несколько шагов, опираясь на руку лесничего, и заговорил, достаточно бегло, хотя и с сильным акцентом:

– Я из рода Синий Камэнь.

– Род Синего Камня?

– Да, так! Люди наш род живут в три аил. Самый, который былиже высех – мой аил. До него идыти половина врэмэни от восход до полудэнь!

– Это часа три! – прикинул Тим.

– Это ему часа три, нам – побольше, – реалистично поправил его товарищ.

– Род Архур имэть четыре аил, это большой род! – продолжал Адыл. – Мы высегда жить сы ними бэз вражда! Наши мужычины сылучалось брать жен из их род, а они – из наш! Так было! Но три луна назад в их род приходить шаман, который говорить, что род Архур самый великий род, и высе дуругие роды должны ему подычиняться! И их шаманы и аксакалы пыризнали его, что он… как это сыказать… Учитель! Наимудырейший!

Адыл махнул рукой и похромал дальше. Иржи помогал ему. До выхода из ущелья оставалось уже совсем близко. Горец продолжал говорить на ходу, причем постепенно акцент делался менее заметным.

– …Потому шыто он рассыказать их шаманам мыного интересный! Давать зынания! И они его – сылушаться, как будыто это сам Великый Дух Гор!

– Ишь ты! А откуда он взялся то? Что значит – приходить? Просто взял и пришёл – откуда? – удивился Иржи.

– А мы не зынаем! – раненый остановился и попытался присесть на большой камень. – Тяжело…

– Погоди, погоди! – остановил его Иржи. – Вон до деревьев чуть больше сотни шагов осталась, а тут, того и гляди, эти архуры появятся, так и спрятаться негде! Эх, только бы снова у тебя кровь не пошла!

– Могла бы, так уже давно пошла бы, – возразил Тим. – Только ослаб он очень. Слушай, бери его вот так, одной рукой под спину, другой под ноги – донесём!

Они подхватили своего подопечного с двух сторон, как иногда лучники переносили раненых на небольшие расстояния. Благо, горец был нетяжёлым, всего пуда четыре или лишь немного более.

Достигнув первых одиночно растущих деревьев, охотники уложили Адыла на мягкий ковёр из хвои под прикрытием могучей – в обхват человека – лиственницы. Рядом лежал по-видимому уже давно упавший ствол другого дерева, за которым залегли они сами, положив арбалеты рядом, и принялись следить за местностью.

Обстановка вокруг была просто идиллическая: светило солнце, согревая их, только сейчас понявших, сколь зябко было в каменном ущелье. Лучи его золотили ветви растущих на склоне поодаль друг от друга лиственниц, в чьих ветвях на разные голоса перекликались лесные птицы. Порхали бабочки. Время от времени с жужжанием неспешно пролетали мимо шмели. На лазурно-голубом фоне неба четко вырисовывалась изломанная линия скал.

Некоторое время горец тяжело дышал, видимо, короткая прогулка сильно утомила его. Немного отдохнув, он ткнул пальцем во фляжку на поясе у Иржи:

– Можно мне дать вода?

Иржи протянул фляжку ему. Адыл стал жадно пить. Охотники между тем продолжали расспросы:

– Так значит, род Архуров захотел, чтобы все им подчинялись?

– Так, да! – подтвердил Адыл. – А когыда высе старейшины отвечать, шыто никогда не бывать, чтобы один род так возвышатыся над другие рода, эти сыклизни нападать на аил род Глубокый Пещера… Весь аил жгли, а мыногих побили насымерть, а остальные разыбежаться в аилы нашего рода и рода Алган…

Тим встрепенулся, услышав знакомое название. Именно так в исторических трактатах именовали древнее царство, располагавшееся где-то в этих местах.

– Алган? – переспросил он.

– Да! Это большой и сильный род! И сытарейшины и шаманы решать делать месть род Архур за пролитый кровь. Пять дыней назад… – горец чуть замялся, с трудом подбирая некоторые слова, растопырил пальцы на обеих руках, – пять раз вот по сытолько воин и охотник из наш род и род Алган идыти к аил рода Архур… Но они знать, и в долина за Жёлтый Скала быть… Э-э-э – война, да?

– Бой? – подсказал Иржи.

– Бой, да, так! – подтвердил Адыл. – Усам и Умет из наш род и Рагим из род Алган быть убит от стрела. Но архуры бежать в свой аил, а мы поймать сын их вождь. Вождь, который вести их ватага.

– И что вы с ним сделали? – поинтересовался Тим.

– Сидит в зиндан, – коротко ответил Адыл. Тим знал, что зинданом у горцев называется земляная тюрьма в виде ямы, закрытой сверху решеткой либо крышкой.

Они некоторое время помолчали, прислушиваясь к окружающим их звукам, однако всё вокруг было спокойно.

– Еще нэмного отдыхать – и смогу дальше ходить, – сказал раненый. – Здэсь опасно, надо глубже лес ходить.

Иржи осмотрел повязку у него на ноге. Она оставалась сухой.

По крайней мере, кровотечение не возобновилось, и то хорошо.

– Вот интересно, сударь Тим, – философски заметил Иржи. – Получается, что к ним, в этот род Архуров, пришел какой-то… человек, или там пусть будет – шаман… Пришёл неизвестно откуда. Наговорил, значит, им всякого, убедил, что все должны им подчиниться, а они и рады: тут же, долго не думая, собираются и идут войной на соседей, с которыми до этого, заметь, жили вроде бы в мире. Странно!

– А разве не было так, что приходили в наши города разные безумные пророки, проповедовали на площадях что попало, но так убедительно, что не то что сотни, иногда тысячи людей готовы были за ними пойти?! – возразил Тим, развалившись на траве и уставившись в голубое небо, по которому из-за Елового хребта на юг плыли отдельные лёгкие облака. – И тут, я думаю, то же самое!

– Но что же такое он должен был им сказать, чтобы они нарушили свои традиции, которые устоялись веками? Это же ведь горы, здесь народ, не в пример городам, порассудительней будет…

– Так опять же – этот человек удивительный… Он ведь им что сказал? Что их род вроде бы избранный, должен другими править. Все на это падки, я тебя уверяю, любезный Иржи! Вот если бы он им другое сказал – что какая-нибудь там мудрость былых тысячелетий, записанная на тайных скрижалях, гласит, что род архуров должен подчиниться другим родам, и, скажем там, дань им платить каждую луну… То я думаю, они бы такого шамана, каким бы еще он премудростям их не научил, посадили бы в зиндан, а то и скинули бы по-тихому в пропасть, и делу конец!

– Это, конечно, так, – признал Иржи. – Кстати, помнишь ли, в позапрошлом годе в Стоунграде объявлялся странствующий философ, который утверждал, что читал трактат, что написали древние мудрецы две тысячи лет назад, и будто там сказано, что не должно быть над людьми власти ни короля, ни императора, а только круга посвященных волхвов, которые дадут людям новые законы, и станут люди жить большой общиной, всё решая сообща? Он, кажись, тоже по-тихому куда-то делся, а?

– Помню! – подтвердил помощник пристава. – Схватила его стоунградская городская стража, когда он ночевал на постоялом дворе. Вместе с ним еще несколько человек прихватила, которые хотели шум поднять. И хозяину постоялого двора намекнули, что если сболтнёт лишнего – быть его голове насаженной на кол во дворе крепости… А нам про то особое разъяснение было, что даже приезжал из столицы специальный коронный пристав для проведения надлежащего дознания по сему делу, и подвергли того ложного философа допытыванию с пристрастием. Установили, вроде, что сеял он смуту в интересах царя Зиртании, нам недружественной. Так это или нет – я не знаю, да только сгинул тот философ в подземельях замка Торч, куда помещен на веки вечные, как нам сказано было.

– Ну это тоже всё равно, что в пропасть по-тихому, – прокомментировал Иржи.

– И это очень даже правильно, – Тим даже приподнялся, опершись на локоть, – а то если такие начнут по всей империи проповедовать, что им вздумается, авторитет власти подрывать, так постепенно и законы соблюдать не захотят…

В этом месте его речь была прервана горцем Адылом:

– Давайте ходить дальше, я могу идыти!

Они встали, подняли раненого, и на этот раз провели его без остановки четверть версты. Когда наконец остановились, усадив подопечного на большой пень, Иржи осмотрелся и сказал:

– Дульф сказал, за ручьём его ждать. А по моему разумению, ручей должен быть где-то вот там, – он махнул рукой чуть левее направления их движения. – Только вчера мы от избушки к нему шли, а сейчас смысла нет к ней возвращаться, попробуем срезать…

– А не заблудимся? – усомнился Тим. – Лес то незнакомый.

– Не заблудимся, – заверил его напарник. – Я приметил, что… Договорить он не успел, прерванный Тимом, который вдруг вскинул вверх руку в предостерегающем жесте и произнёс:

– Тссс!

Они замерли, притаившись за стволом могучего кедра. Горец тоже напряжённо вслушивался в звуки леса. Вскоре они стали отчетливо различать торопливые шаги в той стороне, откуда сами только что пришли. Кто-то нагонял их, по-видимому, не очень заботясь о скрытности.

– Дульф, – тихо произнёс Иржи.

Действительно, через несколько мгновений они увидели деревенского следопыта, проворно шагающего между деревьев. Увидев Иржи, махнувшего ему рукой, он направился к ним.

– Горцы, семь человек, направляются к ущелью Ржавых Скал, – сразу сообщил он. – Я видел их издалека, идут они не быстро. Думаю, однако, примерно через час они могут оказаться у выхода из ущелья.

– А может быть, это его сородичи? – предположил Тим, кивнув на Адыла. – Может, ищут его?

– Нэт, нэ мой родич, это по мой след идут архур! – покачал головой Адыл. – У них шапка чорний был или как мой?

Тим поглядел внимание на его баранью шапку. Она была серой.

Дульф на несколько мгновений задумался, потом произнёс:

– На двоих точно чёрные шапки видел.

– Это архур, – подвёл итог Адыл.

– И что же нам теперь с ними делать? – спросил Иржи.

– У них, должно быть, хороший следопыт, а может быть, что и не один. Стало быть, они пойдут по нашим следам, – предположил Дульф. – А следы вы оставили, когда его вели, я видел. Без раненого мы бы от них скрылись, да без него нам бы и не нужно было бы таиться – мы им не нужны, они с нами не воюют. А его они будут искать, и скоро придут сюда.

– Надо их встретить! – неохотно произнёс Тим. Ему очень не хотелось это говорить, но он не видел другого выхода. Он ощущал досаду оттого, что какие-то посторонние дела вмешиваются в их планы, отвлекают от охоты. Что вот и здесь, за две сотни верст от дома ему придётся сейчас заниматься тем же, от чего он так хотел отдохнуть. Что приходится втягиваться в конфликт, который вообще-то их совершенно не касается… Но по-другому не получится. Он уже прикинул в голове все возможные варианты. И продолжил более решительно: – Встретить их не в лесу, а перехватить в ущелье. Там у нас будет преимущество. Надо с ними поговорить.

– Какое преимущество?! – возмутился Дульф. – Их семеро, на открытом месте! В лесу хоть можно…

– Я говорю: в ущелье у нас преимущество, – перебил его Тим таким ледяным тоном, что Дульф вдруг потерял желание возражать. – В лесу они воспользуются своим большинством и под прикрытием деревьев попробуют нас окружить. А среди скал мы займем господствующую позицию. Если поторопимся. Мы встретим их, и попытаемся отговорить продолжать преследование. Ты, Дульф, лучше нас знаешь их обычаи и знаешь их язык, поэтому, думаю, лучше поговоришь с ними ты.

– Я-то поговорю. Это даже будет безопасно… до тех пор, пока они не поймут, что мы прячем их врага, и отдавать не собираемся. А вот что потом? То есть если они от своего не откажутся? А они не откажутся.

– Скажи им, что никто не хочет с ними воевать, но здесь земли Империи, и мы не можем им позволить творить, что им вздумается. Пусть в другой раз в гости приходят.

Говоря это, Тим поднялся, держа в руке арбалет. Дульф скептически хмыкнул, однако времени зря тратить не стал, лишь сказал Адылу:

– Ты жди нас здесь. Только спрячься. Вон там, видишь, небольшой распадочек, заросший кустами? Со стороны не видно, а там между корнями кедра есть укрытие, словно бы пещерка или нора. Сможешь сам туда добрести?

– Дойду, сыпасибо.

– Пойдёмте! – и Дульф решительно зашагал обратно в направлении ущелья. Через две дюжины шагов он заговорил:

– И всё же, сударь, при всём моём уважении… Если они не согласятся, что ты думаешь делать? Ты что-то придумал?

Не замедляя шага, Тим принялся объяснять:

– То, что я придумал, мне не нравится. Мы не за этим сюда приехали. Однако же, если подумать, любое другое наше действие вообще никуда не годится. Раненого отдать мы не можем – сам же говоришь, да? А если бы мы вдруг и решили так поступить… Что могут сделать архуры, как мыслишь? Если есть у них хоть сколько-нибудь хитрости, они вовсе не станут из благодарности к нам держать в тайне, что мы сделали им такой подарок, а наоборот постараются донести всё до рода Синего Камня. И вызовут они вражду между ними и людьми из посёлка. Потому что Адыловы родичи должны будут нам отомстить за предательство. И вот получится, что Посёлок втянется в войну горцев, причем на стороне архуров, и волей-неволей станет их союзником. Верно я мыслю?

– Хм… Вроде бы всё так и есть… Вот склизни, а! – с досадой воскликнул Дульф.

– Значит, выход у нас один… Если они не захотят решить дело мирно, то…

– То – что?

– Надо тогда, чтобы никто из них не ускользнул живым, – Тим сказал это тихо и спокойно, но с той же интонацией, которая перед этим заставила Дульфа отказаться от возражений. Иржи, давно знавший Тима, хранил молчание, видимо, воспринял его слова достаточно серьёзно.

– Ты ничего не попутал? – следопыт шагал быстро, перешагивая через корни деревьев, попадавшиеся на пути. – Их – семь человек опытных охотников, горские луки укладывают винторогого козла на триста шагов даже при стрельбе снизу вверх… Ты уверен, что это им надо беспокоиться, чтобы уйти живыми?!

– Если мы успеем выбрать подходящую позицию, то да, уверен.

Некоторое время они шли молча, видно было, что каждый напряженно размышляет. Наконец Иржи негромко спросил:

– А что думаете, возможно ли нам так затаиться в лесу, чтобы они нас не нашли? Лес ведь большой, не найдут Адыла и уйдут.

– Возможно и так. Только они понимают, что раненый далеко уйти не мог, там наверху, на плоскогорье, спрятаться негде, всё издали видно, и они, наверняка, всё уже осмотрели. Залазишь на какую-нибудь скалу, и глядишь… Знаешь, какое у них, у горцев-то, зрение хорошее? А ещё ежели зрительную трубку взять, – отвечал Дульф. – Стало быть, если наверху они его не нашли – то он вниз, в лес спустился – они это понимают.

– У них и зрительные трубки есть? Откуда? – удивился Тим.

– Так торгуем мы с ними, – усмехнулся следопыт. – Купцы приезжают, да и наши иногда, из Посёлка… Первым делом их железо для кузен интересует, но его много по горным тропам не утащишь. Лошадей-то у них нет, чтобы навьючить. Да и вот мелочь всякую – наконечники для стрел. Зрительные трубки их тоже интересуют. Дорого за них дают. Камни самоцветные в горах находят – на торг приносят, шкуры также.

– Неужто там наверху совсем негде спрятаться? Пещерки наверное какие-нибудь имеются? – не успокаивался Иржи. – В расселину между камнями заползти…

– Вот они, верно, там всё обыскали, теперь вниз пойдут. Ну, вот что, – Дульф остановился. Перед ними снова возвышалась скалистая стена и виднелся вход в ущелье. – В ущелье не пойдём, а вон там тропинка есть, по ней можно прямо вон туда вскарабкаться.