Сказания Дальних гор

«Во всяком случае это не костер», – подумал Тим. В этом темном, незнакомом лесу, скрывающем, судя по событиям последних дней, не одну зловещую тайну, как никогда правдоподобными казались байки о приведениях, живущих на кладбищах, об умертвиях, крадущихся во мраке ночи, всевозможные рассказы о существах, забредающих в мир людей через неведомые рубежи, лежащие за гранью познания… Все те рассказы, которые кажутся выдумкой, детскими сказками, когда сидишь в гостиной своего дома возле жарко натопленного камина или стоишь среди шумного города в окружении десятков людей. Но не ночью в диком лесу, в котором редко ступает нога человека.

Тим аккуратно обошел куст, росший на его пути, отвел рукой в сторону тяжелую еловую ветвь, мешавшую обзору, и пристально вгляделся в то место, где заметил свечение. До него было от силы три десятка шагов. Причем странный свет ничуть не освещал окружающие предметы, так что невозможно было даже понять, что находится рядом с ним. В этот момент стон повторился еще раз, как показалось Тиму – уже ближе. Помощник пристава поднырнул под ветку, с шорохом пролез в промежуток между двумя кустами дикой малины, цепляющейся колючками за рукава охотничьего камзола… И опустил руку с кинжалом. Мысленно обругал себя за мнительность. Перед ним была светящаяся гнилушка – трухлявый пень, каких множество попадалось ему в лесах. Правда, пень был большой, и светился довольно ярко, но не более того. Тим раздосадовано размышлял, как же он раньше не догадался о такой возможности, как его постигло следующее озарение – он определил природу доносящихся до него стонов. Одно из ближайших к нему деревьев равномерно скрипело, слегка покачиваясь на ветру.

– Да разрази тебя молнией, хворь ты болотная, – в полголоса выругался он, пряча кинжал в ножны.

Неподалёку от гнилушки Тим заметил поваленный ствол старой ели, вывороченной из земли с корнями. Осторожно присел на него. Пока ноги отдыхали, охотник размышлял, что делать дальше. Звуки и запахи ночного леса нахлынули на него со всех сторон. Правда, теперь они не казались Тиму такими зловещими, как несколько минут назад. Негромко шумел ветер, слегка покачивая ветви елей, что-то то и дело шуршало и пощёлкивало в траве вокруг, раздавался голос ночной птицы над головой, в воздухе ощущался запах хвои и примешивающийся к нему еле уловимый аромат какого-то растения. Скрип дерева тоже раздавался в тишине, но теперь, когда его источник обнаружился, он нисколечко не походил на чей бы то ни было стон. Помощник пристава расслабился, ещё раз оценил обстановку с топографической точки зрения, встал и решительно зашагал обратно, вверх по склону бугра и дальше, держа частый ельник на склоне по левую руку от себя, то есть, по разумению Тима, влево от направления, по которому он изначально двигался, когда вышел на бугор и услышал стон.

Противоположный склон бугра оказался очень пологим, просто через некоторое время охотник понял, что идёт уже по ровной поверхности. То ли стало светлее, то ли глаза окончательно привыкли к темноте, но Тим мог различать в темноте деревья и отдельные предметы шагах в двадцати. Росли вокруг в основном сосны и кусты лесного орешника. И, главное, не было никаких следов ельника, окружавшего лесную поляну, возле которой они разошлись с Иржи.

– Э-э-эй!!! Иржи, где ты там?! – прокричал Тим, набрав полную грудь воздуха. Лес безмолвствовал. Тогда Тим повернул влево и немного назад, надеясь всё же выйти к потерянной елани. Однако шагов через сто вместо ожидаемого ельника он оказался возле крепкого раскидистого дерева толщиной почти в два обхвата, тихо шелестящего в темноте широкими листьями. Породу дерева Тим затруднился определить, но поодаль росло еще несколько таких же, между ними густо разросся кустарник высотой по грудь человеку. Земля уже не была устлана ковром из хвои, а поросла невысокой травой, среди которой попадались опавшие листья. Размером они были с ладонь человека с зазубренными краями.

«Не-ет, в таком месте мы еще сегодня не были, – пробормотал Тим, – куда-то я опять не туда завернул!» Справа, в просвете между деревьями, он разглядел смутно темнеющий силуэт, слишком ровный и низкий для дерева и высокий для человека. Шурша задеваемыми ветками кустов, Тим приблизился почти вплотную, вгляделся.

Это был деревянный столб. Его вкопали в землю, видимо, уже давно, очень давно. От времени дерево, из которого он был сделан, потемнело и покрылось продольными трещинами, а сам столб, до закруглённой верхушки которого Тим мог достать, вытянув руку вверх, покосился. Любознательный помощник пристава стал рассматривать свою находку, пытаясь понять, кто и зачем потратил своё время и силы, чтобы вкопать этот столб среди глухого леса. Да ещё и украсить его. Проведя рукой по влажной поверхности столба, Тим обнаружил, что он покрыт каким-то узором, что-то было вырезано на ней, но в темноте было невозможно разобрать – что.

«Надо бы рассмотреть при солнечном свете, – подумал охотник.

– Интересно, это горцы, что ли, его вкопали?» Его размышления были прерваны непонятным звуком, донёсшимся откуда-то спереди. Он был похож не то на громкий щелчок, не то на резкий хлопок, на миг разорвавший тишину ночного леса. Тим замер, но звук не повторялся. Помощник пристава неторопливо побрёл дальше, останавливаясь и прислушиваясь всякий раз, как под его ногой хрустела сломанная ветка или громко шелестели задеваемые им кусты. Он почти не удивился, наткнувшись через два десятка саженей на второй столб, вкопанный в землю среди леса. Выглядел он, как и первый, лишь был чуть пониже – в рост человека, и стоял прямо. По правую руку от столба деревья и кусты вроде бы редели. Тим сделал было шаг в ту сторону, как вдруг на него накатили такие усталость, апатия и сонливость, что не было желания делать больше ни шагу вперёд. Вероятно, сказывалось длительное блуждание в напряжении по лесу, полному опасностей – мнимых, реальных ли, кто мог знать? Тим сел на траву, прислонившись к столбу спиной.

«Надо устраиваться на ночлег, – решил он. – Блуждать без дороги да в темноте по незнакомому лесу – себе хуже. Только уйдёшь неведомо куда…»

К месту вспомнилась история о двух лучниках из Старой Пущи, отставших от своего отряда при движении по лесной дороге ночью. Дело было два года назад, во время облавы на банду Харада – хитрого и жестокого разбойника, грабившего купцов и просто зажиточных местных жителей, проезжавших вечерами по тракту. Отряд лучников должен был скрытно, двигаясь в пешем строю, выйти через лес к месту засады в Каменном Урочище, где лесная тропа проходила берегом ручья мимо огромных валунов. За ними и было решено поджидать банду, вспугнуть которую на тракте должен был другой отряд – конный.

Эти двое замыкали колонну. Замешкавшись, они немного отстали от остальных и потеряли их из виду. Ночь была довольно тёмная, и отставшие, стараясь нагнать отряд, второпях пропустили поворот тропы. Спохватились они очень быстро, и попытались вернуться и найти дорогу. Но, несмотря на то, что пройти они успели всего десятка три – четыре шагов, выйти обратно на тропу им уже не удалось. Тим потом видел при свете дня это место – где лучники остановились возле большой коряги среди кустов, чтобы посовещаться, куда двигаться дальше. От этой коряги до нужного им поворота было от силы десять саженей. Если бы отставшие расположились на ночлег в этом самом месте, с первыми лучами солнца они увидели бы, куда им идти, и, скорее всего, присоединились к отряду вскоре после рассвета.

Но они решили иначе, и двинулись по ночному лесу каким-то непостижимым зигзагом, всё более удаляясь и от дороги, по которой шли, и от Каменного Урочища. До половины ночи ломились они через лес, под конец не имея уже ни малейшего представления, где они, и решили переждать до утра, лишь забредя в какое-то болото…

Лишь ближе к вечеру следующего дня вышли они к заброшенному хутору, находившемуся в четырёх верстах от Каменного Урочища и ещё дальше от проезжей дороги. К ночи они были в урочище, где отряда уже не застали. Там незадачливые следопыты провели ещё одну ночь, и только на следующий день к полудню вышли к ближайшей деревне, где и встретили лучников из другого отряда, снабдивших их лошадьми и указавших дорогу к своим.

В связи с этим у Тима возник вопрос: стоит ли уподобляться этим двоим или же переночевать прямо здесь, не рискуя забрести в темноте в незнакомом лесу невесть куда? «Наверняка утром осмотрюсь, и ясно станет, куда идти, – решил Тим. – Окажется, что я брожу кругами вокруг этой поляны да возле того оврага…»

Возможно оттого, что лес здесь был не таким густым, вокруг стало не так темно. Во всяком случае, можно было уже различить отдалённые предметы. Тим оглянулся по сторонам, прикидывая, где бы удобнее и безопаснее расположиться. Ему случалось проводить ночь в лесу, устраивая настил на толстых нижних ветвях больших деревьев, но сейчас, в темноте, заниматься этим не было ни времени, ни сил, ни желания. Лучше всего было бы уютно пристроиться между мощных корней одного из больших деревьев, так, чтобы широкий ствол прикрывал спину, а с других сторон спящего скрывали густые кусты.

Тим приметил уже подходящее дерево, до которого было шагов двадцать, когда звук, слышанный им недавно, повторился: хлопок, вслед за которым из ночной темноты раздалось какое-то стрекотание, впрочем, быстро прекратившееся. Помощник пристава отогнал сон и стал всматриваться во тьму. Он попытался оценить расстояние до источника шума, хотя и понимал, что полагаться на свои ощущения в темном незнакомом лесу можно лишь с большой оглядкой. Однако же по его представлениям вышло, что саженей сто или немного больше. Там, откуда донеслись звуки, смутно угадывался просвет среди деревьев. Повернув голову в этом направлении, Тим замер. По неглубокой ложбине, по направлению к которой местность немного понижалась, где-то в полусотне саженей от него, наплывали, низко стелясь над землёй, густые клубы тумана. При этом они словно подсвечивались изнутри нереальным серебристым сиянием. Но главное – над клубами тумана двигалась голова. Или, по крайней мере, Тиму со своего места показалось, что больше всего это похоже на голову существа, сокрытого туманом. Она была внушительных размеров – больше человеческой раза в три, треугольной формы, по бокам её можно было различить два огромных выпуклых глаза, и больше всего имела сходство с головой насекомого, только многократно увеличенного в размерах. Некоторые детали можно было разобрать только благодаря тусклому мерцанию тумана. Над головой, между глазами, вверх торчали два усика, на кончиках загибавшиеся книзу.

При этом со стороны ложбины больше не доносилось ни звука. Тим, до сих пор сидевший, прислонившись спиной к древнему столбу, мгновенно завалился набок, и тут же, стараясь не издать лишнего шороха, перекатился на живот. Теперь он мог наблюдать за тем, что двигалось в ложбине, будучи прикрыт спереди хотя бы травой. Что бы это ни было там, внизу, несло оно опасность или нет, но интуитивно помощник пристава почувствовал необходимость остаться незамеченным – хотя кто знает, чего следует остерегаться: быть замеченным, услышанным, почуянным?

Осторожно подтянув арбалет к себе поближе, Тим продолжал смотреть. Непонятное медленно перемещалось наискосок – по направлению ложбины – слева направо и немного в сторону притаившегося охотника. Голова плыла над клубами белесого тумана, а в нем самом тоже что-то двигалось, как будто многочисленные членики длинного сегментированного тела. Видеть такое существо никогда не приходилось не только Тиму, но и никому из его знакомых, да и – что там говорить! – он был уверен, что вообще мало кому из людей… Разве что когда-нибудь, где-нибудь в подобной же глуши… Мимолетно мелькнула мысль о том, сколько неведомого скрывается, должно быть, в труднодоступных, диких местах на окраинах Империи, не говоря уже про далёкие страны. Может быть, кто-нибудь иногда и встречается с невиданными тварями. Правда, для того, чтобы рассказать об увиденном другим людям, надо, как минимум, эту встречу пережить.

Голова вдруг прекратила движение, на миг замерла, а потом повернулась вполоборота к тому месту, где притаился охотник. Усики над головой двигались из стороны в сторону. Тим пригнул голову к земле. Кто его знает, что это такое? И чем чревата встреча с ним?

«А может, арбалетным болтом прямо в глаз?» – подумал охотник. Но отогнал эту мысль, как преждевременную – необходимости в этом пока, вроде бы, не наблюдалось. Да и кто знает – много ли вреда будет существу от стрелы?

Глядя сквозь стебли травы, высоты которой как раз хватало, чтобы скрыть лежащего человека, Тим увидел, что движение головы возобновилось в прежнем направлении. Ложбина постепенно заворачивала в сторону от деревянного столба и лежащего рядом Тима, и через небольшой промежуток времени голова исчезла за группой деревьев, растущих поодаль. Сквозь туман, заполнявший ложбину, еще было видно длинное тело, словно семенящее на множестве ножек, а затем и оно скрылось. Тим приподнял голову, всматриваясь и вслушиваясь в окружающий лес. Туман постепенно рассеивался.

«Что за невидаль такая? – изумлённо думал Тим. – Вот бы поскорее Иржи рассказать, да мужиков в посёлке порасспросить! Ну и дела! Теперь не до сна будет, как спать в таком лесу? И так зловещее происходит: люди пропадают, мертвецов находим, блуждаем впотьмах, теперь еще вот это…»

Но, несмотря на такие мысли, сон подступил к Тиму очень скоро. Некоторое время он еще смотрел по сторонам, особенно туда, где скрылась за деревьями невесть чья голова. Лес окружал его привычными звуками: шелестом листьев, мышиным шебуршанием в траве, мелодичной перекличкой ночных птиц. Голова его отяжелела, глаза сами закрывались, хотя еще десяток минут назад он был насторожен, бодр и готов действовать. Ползком – на всякий случай – добрался он до приглянувшегося ему дерева, устроился между его корней, закрытый от чужих недобрых взоров толстенным, почти сажень в диаметре, стволом и густо разросшимся кустом лесного орешника. Под голову Тим пристроил свой полупустой походный мешок, рядом положил заряженный арбалет и закрыл глаза…

Проснулся Тим от прохлады. Не то, чтобы он замерз, но в лесу было свежо, и он почувствовал это сквозь сон; темноты уже не было, вместо нее под сводами леса царил серый предрассветный сумрак, вовсю перекликались на ветвях птицы. Встав, Тим поднял арбалет и, чтобы размяться и чуть согреться, прошелся вокруг дерева, а затем до древнего столба, возле которого он прятался, наблюдая за непонятным существом. Огляделся по сторонам. Лес выглядел мирно, как любой другой лес утром, а уж помощнику пристава не раз и не два приходилось наблюдать эту картину, проводя ночь на природе – на охоте ли, выслеживая ли кого вместе с отрядом конных лучников. Утренний туман стлался по земле, расползаясь из ложбин и распадков. Но этот туман был самый обыкновенный, не было в нем ничего странного в отличие от того, ночью. И таким мирным было все вокруг, что усомнился охотник: не приснилось ли ему то, что он видел? Явь ли это была, или сон, либо морок?

Тим достал из своего походного мешка половину буханки хлеба и кусок сыра, съел их стоя и продолжая осматриваться. Он находился в роще огромных раскидистых деревьев, названия которых он не знал. Деревья были старые, наверняка возраст большинства из них перевалил за сотню лет. Росли они редко, подлеска почти не было. Зато, пройдясь, Тим обнаружил еще вкопанные в землю столбы, на вид не менее древние. Он насчитал восемь столбов, покосившихся, почерневших, покрытых мхом. И они образовывали круг, как бы очерчивавший почти всю рощу. В некоторых местах расстояние между столбами было раза в два больше, чем между соседними – по-видимому, не все они сохранились. Тим снова попытался разобрать рисунок на их поверхности, но безуспешно – можно было лишь сказать, что раньше на них было что-то вырезано. Решив при случае расспросить жителей посёлка и об этом, охотник решил было уже возобновить поиски Иржи, как пришла в его голову мысль найти центр круга. Миновав несколько деревьев, он увидел перед собой обелиск. Именно обелиск, а не просто большой камень: высотой он был в полтора человеческих роста, формой напоминал половину яйца, поставленную вертикально, а серая поверхность его была когда-то гладко отшлифована, хотя теперь, как и столбы, была покрыта мхом, сколами и мелкими трещинами. Но только на ней можно было чётко различить нанесенный когда-то неведомо кем рисунок: черным цветом, не потускневшим за невесть сколько времени, были изображены две дуги, как две наложенные друг на друга подковы, одна изгибом вверх, другая – вниз. В том месте, где они заходили друг на друга, был изображен какой-то знак, а вернее всего – руна.

Тим, отличавшийся любознательностью по отношению к различным древностям, лишь покачал головой, досадуя, что нельзя прямо сейчас предъявить это место мудрецам из Стоунграда. Не став более терять времени, он решительно зашагал к краю рощи, противоположному тому, на котором провел ночь. На ходу пытался сориентироваться:

«Так, вон там, похоже, ели растут, может, там и начинается тот ельник, по которому я ночью блуждал? Может быть, а может, и нет. А перед тем, как разойтись, мы переходили ручей. Местность к нему должна понижаться. А тут поверхность ровная, вот только… один спуск был – от рощи к ложбине, где ночью этот страх видал… Правда, ручья там не было, но может, ложбина к нему выводит? Тогда я удаляюсь от него. Наверное».

Думая так, он вышел из-за последних деревьев рощи. За небольшим просветом начинался другой лес – деревья были не в пример ниже и тоньше и росли чаще, более густым был и подлесок. Но самое главное, что увидел Тим, была струйка дыма, поднимающаяся в небо впереди и чуть левее от направления его движения. Тим ускорил шаг. Это, несомненно, был костер. Чей? Чей бы то ни было, все же это уже хорошо. И было до него совсем близко. Отведя свободной рукой – в другой он держал арбалет – ветки последнего дерева, Тим увидел небольшую прогалину, на которой, рядом с лежащей оленьей тушей, весело потрескивал костерок. Рядом на какой-то коряге сидел Иржи и своим видавшим виды ножом с недлинным, но толстым клинком снимал с оленя шкуру.

– Вот ты где! – окликнул товарища помощник пристава. Тот оглянулся и приветственно махнул рукой:

– А! Нашелся! Куда подевался-то?

– Да это я тебя найти не мог, так и заночевал.

Тим подошел к костру, положил на траву арбалет, мешок, затем сам опустился рядом.

– А куда ты вообще делся? – Иржи отложил нож и вытер руки платком. – Мы как разошлись, я ту поляну обогнул со своей стороны, нашел там кровавый след, и прошел всего шагов, может, тридцать, понял? И гляжу – вот он лежит, олень-то! Уж я тебя звал, звал, думал, рядом ты, ну, думаю, сейчас придет. А тебя все нет. Попробовал навстречу тебе пойти, да темень такая, думаю, совсем потеряемся. Нет, где уж тут, думаю, в незнакомом лесу его искать? До утра пережду, утром найдется. Развел костер…

– Да я, видишь… Оступился, свалился в овраг, – начал рассказывать Тим. – И пока блуждал по нему, видимо, направление совсем потерял. А как вылез – кричал тебе – без толку…

– Да уж, куда там – кричать, – махнул рукой Иржи, – в ста шагах, может, еще и услышишь, а дальше – бесполезно! Ага!

Сказав это, он принялся раскуривать свою любимую походную трубку.

– Послушай, – голос Тима вдруг стал озабоченным. – Ты необычного ничего за ночь не видел, не слышал?

– Нет, ты же знаешь, я чутко сплю, тихо всё было, ничего, даже- даже! – заверил Иржи приятеля.

– А я, ты понимаешь… – и он медленно, тщательно подбирая слова, чтобы верно описать увиденное, поведал своему спутнику про существо, двигавшееся в тумане. Когда он закончил, Иржи еще некоторое время сосредоточенно молчал, попыхивая трубочкой. Наконец, он произнёс:

– Значит, Страх, говоришь…

– Какой Страх? – не понял Тим.

– А помнишь, нам Грант сказал? Появился, говорит, в лесу какой-то Страх. В каждом лесу, он говорил, был свой Страх, только он спит до поры – до времени. Что-то вроде этого он говорил.

– Ты думаешь, когда староста просил рассказывать ему про все странное, что мы увидим в лесу, он это имел ввиду?

– Ну, несомненно, этот случай относится к тому, про что старосте было бы интересно услышать, – рассудил Иржи и пару раз пыхнул трубкой. – Вот только… Не знаю, было ли у него на уме именно это, или же он подразумевал любую странность, с которой мы столкнемся?

– Пока не знаю.

– Ага, это обдумать надо, – и Иржи снова взял в руки нож. – Шкуру надо снять, тушу разделать, а потом кто-нибудь из нас в поселок сходит за лошадями – добычу отвезти. Я, наверное, а то ты опять заблудишься. Давай, помогай.

И они вдвоем принялись за работу.