Сказания Дальних гор

– Да, интересно… Чего только в умных книгах не вычитаешь! – задумчиво сказал Иржи. – А я вот в детстве не то сказку слышал, не то – легенду, что в северных горах жил какой-то неведомый народ, и будто создали они себе слуг – не живых, но и не мертвых. И были они сделаны из железа и назывались – големы. А потом народ сгинул, а големы остались, и до сих пор бродят по горам, и горе тому, кто их встретит. Потому что были големы, созданные для мирного труда – этих еще можно встретить, беды не будет – а были големы – воины, они умели только убивать. И до сих пор убивают…

– Ну, это уже и вправду сказки! – рассмеялся Тим.

Еще с полчаса они ехали по смешанному лесу, состоящему из сосен и грабов с негустым подлеском из орешника и еще каких-то кустарников, которые друзьям были незнакомы. Вокруг все было тихо и спокойно, так что постепенно путешественники расслабились, умиротворенные красотой окружающей природы, звуками леса и витающими в воздухе ароматами горных трав и хвои. Пару раз Иржи слезал с лошади и внимательно изучал следы на тропе и рядом с ней, но не нашел ничего, стоящего внимания. В третий раз Иржи остановился, когда тропа завела их в обширный густой малинник. Его внимание привлекли смятые кусты, затем он некоторое время рассматривал ствол растущего среди малинника граба.

– Погляди! – сказал он наконец. Тим спешился. На мягкой земле хорошо были заметны отпечатки медвежьих лап. Кора дерева была содрана примерно на высоте человеческого роста. Несколько кустов малины было сломано, другие помяты, след уходил вглубь кустарника.

– Видишь? Медведь! – значительно пояснил Иржи. – Малиной приходил лакомиться.

– Что – пещерный? – уточнил Тим.

– Ну нет, это вряд ли! Обычный наш медведь, даже не очень большой. Но его сейчас поблизости нет, а не то лошади бы почуяли!

– Тогда поехали дальше.

Едва тронулись с места, как Тим вдруг вскинул вверх левую руку, правой натягивая поводья.

– Стой! – вполголоса скомандовал он. Иржи застыл, как вкопанный. Прошло несколько мгновений, и уже оба они отчетливо услышали донесшийся откуда-то издали крик человека. Даже не крик, а скорее отголосок, донесенный эхом.

– Это там? – неуверенно показал Тим рукой вперед и вправо по отношению к направлению их движения.

– А мне показалось – там, – Иржи махнул рукой влево. Оба всадника замерли в напряженном молчании. Ждать долго не пришлось: по лесу вновь разнеслось эхо. Слов, конечно, было не разобрать. Казалось, два человека перекликаются где-то вдалеке, крича во все горло: «Эй!», да «Ау!»

– Трудно определить направление по эху, – пожаловался лесничий. – Звук может доноситься с разных сторон!

– Мне все же кажется, что это чуть правее. Поедем потихоньку вперед?

Они пустили лошадей медленным шагом.

– Очень может быть, что деревня близко, и это местные жители перекликаются в лесу, – рассуждал Иржи. – Ходят же они за дровами, за грибами, на охоту, наконец!

Через полсотни саженей тропа раздвоилась. Налево местность слегка понижалась и тропа полого сбегала вниз, исчезая за кустами. Направо она просматривалась довольно далеко. Ветер вновь донес отзвук далеких голосов.

– Все-таки направо, – прислушиваясь, заключил Тим. – Поехали туда?

Иржи кивнул. Однако вскоре тропа вывела их на еще одну лесную просеку (а может быть – на ту же самую, что пересекал Тим сегодня утром?) и исчезла. Решили двигаться по просеке. Она тоже была старой, во многих местах поросла молодыми деревцами, то тут, то там поперек лежали поваленные, большей частью трухлявые, стволы сосен. Голосов больше не было слышно.

Было, наверное, уже около шести часов пополудни, когда Иржи дал знак остановиться. Он подъехал к кусту, растущему на краю просеки, и, наклонившись в седле, снял с ветки какой-то предмет. Затем вернулся к Тиму. В руках у него был лоскут какой-то плотной материи размером с ладонь. Лоскут был испачкан кровью, давно засохшей.

– Откуда это может быть? – спросил он друга.

– Из такой ткани делают плащи, – ответил тот. – Кто-то ломился через кусты. Он мог быть ранен, а мог просто поцарапаться о колючки на кустах.

– А чего его напролом понесло? – удивился Иржи. – Вон, обойти заросли можно!

– Верно. Отсюда вывод: либо ломился он ночью, и ничего не видно было, либо бежал не разбирая дороги. Например, убегал…

– Убегал, говоришь?

Возникла напряженная пауза.

– Я сказал: например! – попытался разрядить обстановку Тим. – Может, наоборот – гнался!

– Еще интереснее.

Иржи в очередной раз спешился и тщательно исследовал почву, траву и кусты в радиусе десяти шагов. Обернувшись к напарнику, разочарованно развел руками:

– Ничего! Совсем ничего! Может быть, это уже давно тут висит!

– Ну и ладно. Давай двигаться: вечереет уже, засветло бы поселок найти!

Но сделать это, видимо, было много сложнее, чем сказать.

Вскоре просека кончилась, выведя путешественников на обширную поляну среди леса, заросшую густой травой по колено. Дальше ничего, напоминающего дорогу или тропу, не было. Четверть часа они бродили по лесу в окрестностях поляны, пытаясь сориентироваться на местности, и в конце концов решили двигаться напрямик через лес на север, примерно туда, куда от развилки уходила левая тропа.

В этом месте подлесок был довольно густым, так что охотникам пришлось спешиться и местами буквально прорубать себе дорогу, ведя лошадей в поводу. Иржи орудовал топором, срубая небольшие деревца и отдельные кусты, мешавшие движению, а Тим вооружился своим длинным кинжалом, обрубая им преграждающие путь ветки. Продвигались медленно, за следующий час преодолев не более трехсот саженей. Надвигались сумерки.

– Ты знаешь что, напарник, – сказал, наконец, Иржи, опуская топор, – признаемся себе, что не знаем, куда идти. Не лучше ли устроиться на ночлег здесь, а завтра продолжить путь, а то скоро будет темно, ни дороги не найдем, ни лагерь в темноте толком не разобьем. Да еще кто знает, какие тут твари по ночам…

Тим согласился, тем более, что они как раз достигли более или менее подходящего места: закончился очередной кустарник, впереди начинался кедрач. Где-то поблизости слышался шум ручья. Шалаш решили не устраивать, вещи свои сложили под огромным разлапистым кедром, и пока Тим давал корм своему коню и кобыле Иржи, его приятель скрылся среди деревьев, решив произвести небольшую разведку окрестностей. Вернулся он скоро и весьма довольный. Совсем неподалеку он обнаружил оленью тропу, пересекающую ручей, а также видел множество оленьих следов.

– А один след видал – почти в два раза больше других! – рассказывал он. – Кто знает: может, это олень такой огромный, а может быть – единорог! Вот это бы была удача! Значит, вот что: костра разводить не будем. Сейчас подкрепимся, немножко отдохнем, а ближе к ночи сядем в засаду. Я уж и место удобное присмотрел.

Подкрепились вяленым мясом, головкой сыра и хлебом из своих запасов. Отдыхали, привалившись спинами к стволу кедра. Иржи вяло говорил:

– Вот оно как – в лесу за эхом ходить! Пошли с тобой на голоса – и, считай, заблудились! Я еще маленьким был – слышал такие истории: в горах и в лесах люди идут за блуждающими голосами, и теряются. Вроде бы манят их голоса, иногда кажется – близко они совсем, иногда слышатся прекрасные женские голоса… только заводят они в чащу, в дебри, из которых выхода не найдешь…

– Ну, начал к ночи страшные сказки рассказывать! – проворчал Тим. – Подумаешь, невидаль: слышали мы с тобой, как жители местные, из поселка, в лесу перекликались, да только на развилке мы свернули неправильно, а то бы уже в поселке были.

– Знамо дело: сказки, – с усмешкой согласился Иржи. – А что же добрую сказку в хорошем месте не рассказать?

Было уже темно, видны были лишь смутные контуры ближайших деревьев. И, как бы поддерживая высказывание Иржи о «хорошем месте», над лесом поплыл заунывный волчий вой. Далекое тоскливое завывание доносилось с разных сторон, сливаясь в многоголосый хор. Лошади забеспокоились. Оба охотника поморщились, как от зубной боли, но продолжали сидеть у кедра. Иржи лишь пододвинул ближе самострел.

– Если долго так в этот вой вслушиваться… Повеситься хочется на первом же суку! – заметил Тим.

– Далеко от лошадей отходить не будем, – сказал Иржи, – мало ли что. Когда найдем поселок, правда, оставим их там, без них в лесу сподручнее. Ну, пошли.

Иржи, вооружившись самострелом, ножом и топором, пошел впереди, показывая дорогу. Они прошли около сотни шагов под пологом раскидистых вековых кедров, стараясь не шуметь и не хрустеть ветвями, пробрались через неширокую полосу кустов и оказались на относительно открытом участке местности. Луна освещала протекавший по лесу ручей, перегороженный бобровой плотиной и образующий небольшой разлив, к которому из зарослей со стороны, противоположной той, с которой они появились, подходила хорошо заметная тропа.

– Вот тут они и ходят, – одними губами прошептал Иржи. Жестом он указал Тиму позицию за вывернутым с корнем деревом, чей ствол наподобие моста нависал над ручьем, упираясь верхушкой в противоположный берег. Сам лесничий спрятался в кустах по другую сторону тропы. Тим воротом натянул тетиву арбалета, положил в желобок тяжелый болт с четырехгранным наконечником и удобно уселся на корягу за своим укрытием. Потянулись минуты ожидания. В ночи над горами и лесом все плыл унылый волчий вой.

Трудно было определить точно, сколько прошло времени, по- видимому, никак не меньше часа, когда Тим услышал треск ветвей. Луна уже давно спряталась за верхушками деревьев, и даже привыкшие к темноте глаза различали предметы не более чем в десятке шагов, так что охотникам оставалось только чутко ловить звуки ночного леса. Тим погрузился в своеобразное забытье, периодически нарушаемое отдельными приходящими в голову мыслями. О непонятной смерти беглеца на дороге; о бескрайних лесах и безлюдных горах, простирающихся на сотни верст на север и лишь формально принадлежащих Империи, так как на всем этом огромном пространстве не было не только представителей власти, но и подданных императора; об охотничьих трофеях; о том, наконец, как получше прицелиться в такой темноте.

Услышав шум на противоположном берегу ручья, Тим встрепенулся и поднял арбалет. Он понимал, что цель будет находиться в пределах видимости считанные мгновения. В следующий момент он услышал плеск воды, и вслед за этим смутный силуэт большого животного возник на тропе прямо перед ним. Щелчок спущенной тетивы, глухой удар и громкий треск сучьев раздались один за другим.

– Чистая работа, ничего не скажешь! – раздался рядом голос Иржи.

Тим вышел из-за поваленного дерева и сделал несколько шагов в темноте.

– Пожалуй, теперь можно и огонь зажечь, – продолжал Иржи, и Тим услышал, как тот высекает огнивом искру. Его приятель зажег заранее приготовленный факел, и в неровном свете трепещущего пламени охотники увидели лежащего на земле оленя.

– Смотри-ка, точно по убойному месту! Однако, кто-то его вспугнул, – Иржи выглядел озабоченным. – Если бы олень пришел, скажем, на водопой – он бы шел осторожным шагом, прислушиваясь и принюхиваясь. А этот… Ты слышал, как он проламывался через заросли?

– Волки, – предположил Тим.

– Возможно…

Таиться было уже не нужно, и охотники развели рядом с тропой костер, при свете которого собрались разделывать тушу. Однако прежде Иржи сходил за лошадьми, привел их и привязал рядом, опасаясь за их безопасность. После этого достал из ножен на поясе нож и принялся за работу.

…Они уже заканчивали, когда конь Тима стал тревожно храпеть и рваться с привязи. Подняв глаза, Тим и Иржи всматривались в обступившую их темноту. Кобыла тоже забеспокоилась.

– Вот они! – негромко произнес Иржи, откладывая нож. Пять пар желтых глаз глядели на них из темноты, с того берега ручья. Тим перехватил поудобнее свой длинный кинжал, и в этот момент резко щелкнула тетива самострела и короткий, но пронзительный визг разорвал тишину. Желтые точки глаз вмиг исчезли. Иржи вновь натягивал тетиву, но стрелять было уже не по кому. Некоторое время охотники настороженно выжидали. Прошло около получаса, прежде чем лошади успокоились.

– Ну вот, теперь, наверное, ушли, – предположил Тим. – Пойдут другую добычу искать.

Они быстро закончили работу, уложив мясо и шкуру оленя по вьюкам, а несколько крупных кусков мяса нанизали на вертел и пристроили жариться над костром.

– Ты можешь вздремнуть. Я привык не спать ночами в лесу, – предложил Иржи, – покараулю, и за мясом присмотрю… Утром позарез надо поселок найти!

Тим положил под голову дорожный мешок с вещами и вскоре забылся тревожным сном.

Уже начало светать, когда Тим был разбужен своим другом. Однако теперь все вокруг утопало в белесых клубах тумана, густых, как молоко. Видно было еще хуже, чем ночью в темноте. Кончики пальцев вытянутой вперед руки различались с трудом. Охотники не спеша и с аппетитом позавтракали жареной олениной, двигаясь, как тени в тумане, оседлали коней. Но туман продолжал висеть такой же мутной пеленой.

– Ну и как тут идти? – спросил Тим своего напарника. Голос его в тумане прозвучал глухо, как из сундука.

– Подождем еще чуть-чуть! – ответил Иржи.

Тим присел на землю. Никаких звуков не доносилось сквозь завесу тумана. Не чувствовалось ни дуновения ветерка. Казалось, они выпали из окружающего мира. Постепенно помощнику пристава стала мерещиться всякая всячина: неясные тени бесшумно двигались в том месте, где, по его представлению, была звериная тропа. Тим даже поднялся на ноги, чтобы лучше видеть, сделал пару шагов вперед. Несколько размытых силуэтов, похожих на человеческие фигуры, только больше – или это туман искажает размеры? – появились со стороны ручья и растворились в той стороне, где был кедрач, в котором они остановились вчера вечером. Тим хотел окликнуть неизвестных, машинально положил руку на рукоять кинжала, открыл рот… но не смог выдавить из себя ни звука. А через мгновение он уже сомневался в реальности того, что видел. Затем ему показалось, что откуда-то с севера донеслось несколько приглушенных ударов не то колокола, не то гонга.

– Иржи, ты что-нибудь слышал? – окликнул он напарника. В ответ он услышал только тишину. – Иржи?!

Ответа не было. Тим бесшумно извлек из ножен кинжал, шагнул в том направлении, где только что был лесничий. «Еще не хватало потеряться в тумане в нескольких шагах друг от друга», – подумал он. Рядом фыркнул и переступил копытами конь, и Тим пошел на звук. Вот из тумана показался круп его жеребца, рядом тлели догорающие угли костра. Еще несколько шагов – и он увидел Иржи, дремлющего сидя на земле, прислонившись спиной к молодому деревцу.

– Иржи, хворь моровую на тебя! – воскликнул Тим.

– А, что?! – вскинулся тот.

– Ты что не отзываешься?!

– Так тихо вокруг. Да я ночь-то не спал! Вот и задремал. А ты

чего?

– Да так… То ли показалось, то ли правда – будто колокол… И

тени какие-то в тумане. А ты, значит, не слышал ничего.

– Оно так бывает – чудится всякое в тумане, – Иржи встал. – Однако смотри: туман, вроде, редеет.

Действительно, видны были уже предметы в трех – четырех саженях. Подул свежий утренний ветерок. Еще немного времени – и путешественники смогли двинуться в путь. Но перед этим Тим придирчиво изучил следы на тропе, пытаясь определить, проходил ли по ней кто-то, или ему и впрямь показалось. Но ничего интересного найти не удалось. Пожав плечами, Тим взял коня за поводья и двинулся вслед за своим напарником через кедрач. Туман уже почти рассеялся, небо посветлело, да и подлесок здесь был не такой густой, так что продвигались друзья достаточно быстро. Лишь изредка Иржи несколькими ударами топора срубал одно – два молодых деревца или обрубал ветви слишком разросшегося куста, мешающие пройти.

Местность постепенно стала понижаться, потом кедровый лес постепенно стал редеть. Теперь впереди пошел Тим. В одном месте он обратил внимание на свежесломленную ветку на уровне пояса человека, в другом – на сбитую кем-то шляпку большого гриба.

– Ходит ведь кто-то по лесу… – пробурчал он. И в это время откуда-то спереди донесся звук рожка. Обыкновенного рожка, каким пользуются пастухи.

– Ты слышишь, или мне опять кажется? – повернулся Тим к другу.

– Слышу. Это недалеко, – тихо ответил тот. Жестом показав Иржи, чтобы он оставался на месте, Тим дал ему повод коня, а сам крадучись пошел вперед, к стене высоких кустарников в рост человека. Осторожно раздвинув ветки, он некоторое время обозревал окрестности. Потом махнул рукой: иди сюда!

Вдали четко вырисовывался синеватый контур горного хребта, покрытого лесом. А значительно ближе, всего в полуверсте, на холме виднелся поселок. До путников доносился отдаленный лай собак, и дымки над крышами немногочисленных изб поднимались к небу.

Глава 3. Загадки поселка

Поселок выглядел вполне обыкновенно. На первый взгляд в нем насчитывалось десятков пять дворов. Старые домики, многие из которых покосились от времени, образовывали две продольные улицы и, в середине, один проулок между ними. Было раннее хмурое утро. Поселок выглядел довольно безлюдным: можно было заметить лишь несколько человек, занятых работой возле своих домов, да две женщины поодаль спускались по склону холма с ведрами – видимо, к колодцу. Ведя лошадей вповоду, Тим и его друг вступили на деревенскую улицу. Во дворе крайнего дома, возле сарая, бородатый мужик в зеленом кафтане, надетом на голое тело, колол дрова. Некоторое время он наблюдал за незнакомцами краем глаза, не отрываясь от своего занятия, но, когда стало ясно, что они направляются к нему, опустил руку с топором и повернулся в их сторону.

– Привет хозяину, – начал разговор Иржи, останавливаясь возле невысокого заборчика.

– И вам тоже привет, люди добрые, – настороженно поздоровался мужик. – Нечасто гости у нас появляются. Издалека ли путь держите? Все ли у вас благополучно? Время нынче тревожное…

– Мы охотники, – отвечал Иржи. – Приехали издалека. Добрались вроде удачно, правда, вечером вчера заплутали немного, пришлось в лесу заночевать… Да вот потолковать хотели с местными мужиками, а то…

– Потолковать – это со старостой! – мужик указал свободной рукой вверх по улице. – Там дом его стоит, в самой середине поселка. Его не спутаете – добрый дом, двухэтажный! Ему надлежит все новости знать. А мы – люди простые.

– Как звать-то тебя, мил человек? – поинтересовался Иржи, несколько удивленный явным желанием хозяина сразу отослать их к старосте. По опыту своему он знал, что обычно люди в таких удаленных уголках весьма охочи до новостей и любят поболтать с приезжими. – Меня вот Иржи кличут, а это мой приятель – Тим. Охотники мы, значит. Из Старой Пущи.

– Не слыхал; видать – далеко, – развел руками хозяин. – А прозвище мое – Грант. А старосту нашего Явором зовут. Дома он сейчас должен быть.

– А скажи нам, Грант, нельзя ли тут остановиться у кого? Хлопот много не доставим – нам только изредка переночевать, да вещи оставить… Или вот хотя бы за конями бы кто присмотрел? А то без них по лесу сподручнее бродить. А уж мы бы в долгу не остались…

– Отчего же нет? Только вы к старосте сходите, он вас на постой пристроит. А то что вы, уважаемые, добрались благополучно – хорошо, а то в последние дни недоброе что-то происходит. И давно уже никто в поселок к нам не приходил…

– Ты, вроде бы как, любезный, нам не доверяешь, все к старосте отсылаешь, – встрял в разговор Тим. – Опасаешься нас?

– Что вы, что вы! – запротестовал Грант. – Мы тут люди гостеприимные. Но с Явором вам в первую очередь потолковать нужно. Ему будет очень интересно узнать, что в мире делается. А там и ко мне заходите…

– А что ты говоришь, никто в поселок не захаживал? – переспросил Тим, игнорируя очередное приглашение посетить старосту.

– Тут где-то трое из Старого Острога по лесам ходят, мы думали, они у вас побывали!

– Нет, – уверенно ответил хозяин. – Поселок маленький, всё на виду. Никто чужой не появлялся.

Тим и Иржи переглянулись. Иржи пожал плечами. Попрощавшись с хозяином, они двинулись вверх по улице – искать дом старосты. Грант вернулся к прерванному занятию.

Староста Явор принял пришельцев благожелательно, пригласив в дом отведать с дороги по кружке медовухи. Это был пожилой мужчина с короткой бородкой, одетый в яркие рубаху и штаны, а также сапоги. Его круглое лицо излучало добродушие, но маленькие хитрые глазки настороженно бегали по сторонам. Лошади были расседланы и жевали сено, а охотники уселись за стол в комнате на первом этаже добротного дома старосты, сам же хозяин, налив гостям в кружки обещанной медовухи, уселся напротив.

– Давненько, давненько чужие к нам в поселок не захаживали, – завел речь Явор, после того как гости представились – кто такие, как зовут, за какой надобностью пожаловали – и отпили по глотку медовухи.

– Места у нас тут глухие, никто в такую даль не забирается, разве только вон отшельники какие, да еще иногда – как вы – охотники… Почитай все лето гостей не было. И купцы к нам не ездят – не выгодно…

– И травник из Старого Острога к вам не захаживал? Марек – знаете такого? – уточнил Тим. – Говорят, здесь он где-то бродит с товарищем.

– Точно вам говорю: за все лето ни один человек не появлялся! – уверенно провозгласил староста. – А сейчас такая напасть у нас приключилась, что небезопасно по лесам нашим бродить. Как бы беды какой с этим травником не случилось!

– А что у вас тут происходит? А то мы тоже в дороге кое-что неладное повидали, – стал расспрашивать Иржи. Староста Явор понизил голос и слегка наклонился через стол к собеседникам:

– Люди у нас в лесу пропали! Как сквозь землю провалились!

– Как это так? Заблудились, что ли? – спросил Тим, постепенно входя в привычную роль помощника пристава.

– Ума не приложу; и никто не знает! – взволнованно говорил староста, нервно вцепившись в глиняную кружку с медовухой. – Вот послушайте: всегда у нас тут места были спокойные, хотя вам кажется, что глушь. А мы привыкли – всю жизнь тут живем. Правда, горцы иногда появлялись, но это дело понятное – старались с ними мирно жить. Может, и обидели они когда кого, но не сильно. Нелюдь мужики наши, бывало, встречали, но от этого зла никому не было. Ну, случалось, заблудится человек в лесу, поблуждает день – два, да все же выйдет к поселку, ведь окрестности-то мы с детства знаем! Это вот вы, уважаемые, не в обиду будь сказано, можете здесь где угодно заблудиться и уйти в горы неведомо куда. А местные-то мужики – ни за что!

Явор отпил из кружки медовухи, Тим и Иржи последовали его примеру.

– Ну, вот лет десять назад, говорят, был тут случай – мужика в горах пещерный медведь задрал. Но это случилось лишь однажды, и охотники наши того медведя потом выследили и убили. Тут понятно все. А сейчас – сами посудите… Вот ты, уважаемый, говоришь – служишь в городе приставом…

– Помощником, – поправил Тим.

– Все едино. Так вот, может быть ты, умный человек, всякого насмотрелся, так сможешь разобраться, что к чему?

– Ну так ты рассказывай! – и товарищи приготовились слушать.

Староста придвинул к ним поближе блюдо с копченым окороком, нарезанным толстыми пластами, предлагая угощаться, а сам начал.

– С месяц назад один наш мужик, по прозванию Крюк, отправился расставить ловушки на мелкого зверя, какие он всегда ставил. Пошел он в одно место, мы все его знаем, называется Кедровая Падь. Там стоит охотничья избушка. Если рано утром из поселка выйти, да пойти по тропе на восход солнца, немножко забирая в гору, – при этом Явор махнул рукой на север, туда, где за окном вырисовывались покрытые лесом склоны Елового хребта, – то вскоре после полудня придешь в это место. Короче, ушел он, и на другой день к ночи всяко должен был вернуться. Не вернулся. На третий день беспокоиться начали – не случилось ли чего. А на четвертый день пошли трое наших охотников проведать, что там к чему. Дошли они до самой избушки, и никого там не нашли. Окрестности все исходили, кричали, звали – не оказалось Крюка в Кедровой Пади! Мало того! Они говорят – похоже, и не было его там. Никаких вещей его в избушке не нашли, и вообще все там заброшенное, нетронутое, как будто давным-давно никто не заходил. А так оно и есть – этой избушкой мало кто пользуется, обычно Крюк туда ходил, да еще Дульф. А Дульф среди тех трех охотников был, он и говорит: как, мол, я все тут в конце весны оставил, так все и есть.

– А что, по дороге туда тоже никаких следов не обнаружили? – подал голос Тим, сосредоточенно внимавший рассказу.

– На полдороги к избушке тропа пересекает ручей. Там на влажной глине мужики видели несколько его следов. Это он ручей переходил.

– Это были точно его следы?

– Конечно! У нас следопыты опытные. Дульф говорил – точно, его, Крюка, сапоги отпечатались!

– А в какую сторону вели следы?

– Туда конечно, куда еще? – удивился Явор. – Обратно он не проходил. Да и до избушки, наверное, не дошел…

– А не мог этот Крюк свернуть с тропы и пойти в какое-нибудь другое место?

– Случайно – не мог. Тропу эту он отменно знал. А нарочно? Нет. Раз он сказал: «пойду в Кедровую Падь», то туда должен был и пойти. У нас так принято. Да и зачем ему на полдороги сворачивать? Там у избушки самое хорошее место. А если бы и свернул – не заблудился бы. За месяц всяко бы вернулся.

– Ну а дальше что было? – нетерпеливо спросил Тим, всецело поглощенный историей. Иржи слушал молча, но также очень внимательно. Староста прожевал кусочек окорока и продолжил:

– А чё дальше? Поискали они, переночевали в избушке, потом еще поискали, да и вернулись ни с чем. Ну, забеспокоился у нас народ, понятно. А что еще делать? Где искать? Леса вон во все стороны, куда ни глянь! Леса и горы. Думали, может, появится еще, да не появился. Да… А потом, где-то декаду спустя, пошли наши бабы в лес за грибами. Они далеко не ходят – так, в окрестностях только. Пошло их семеро. Вернулись – пятеро.

– Как так? – изумился Тим. – Они что, не вместе были?

– Вместе-то вместе, но все равно – разойдутся по лесу, да перекликаются между собой. Вот, говорят, Мила с Ганной отошли куда- то в сторонку, вроде, слышно их было… А потом хватились – нету! Ну, тут уж половина поселка в лес кинулась – искать! Вдоль и поперек лес истоптали, начиная от того места, где их в последний раз видели.

– И что?

– А ничего. Самих их так и не нашли. Правда, в траве, на склоне бугра, нашли корзинку Ганны, наполовину наполненную грибами.

Вокруг этого места искали особенно долго. Но ничего больше так и не обнаружили. Так-то, любезные гости!

– И следов никаких?

Староста долго смотрел на Тима, держа кружку в руке, наконец ответил:

– Следов в лесу всегда найдется много. Там ветка сломана, там трава примята… Но вот кто их оставил – не всегда понятно. Не все же у нас в поселке такие следопыты, как Дульф… Да уж… Так вот с этих пор наши люди и остерегаются далеко в лес ходить. Во всяком случае – по одному.

Они помолчали.

– И все, больше ничего необычного не происходило? – подал голос Иржи.

– Да можно ли такое говорить!? – возмутился Явор. – Разве этого мало? Еще накличешь беду! Мне вот что делать? Я должен за весь поселок думать, потому как общество мне доверяет! Что скажете, гости дорогие?

– Ты погоди, – остановил его Тим. – Поразмыслить надо. А все же скажи: что еще в поселке произошло за это время необычного?

– Мужики пару раз на охоту ходили – все спокойно было.

– Послушай, теперь я тебе, староста, расскажу… Тут недавно преступник убежал из Старого Острога, искали, говорят, его. Так вот погиб он вчера как-то странно! – и помощник пристава рассказал хозяину о вчерашней гибели человека на дороге, закончив так: – Послать бы людей туда с телегой, привезти тело-то, чтобы похоронить…

– Да, дела… – задумчиво произнес староста. – Что ж, людей послать можно, я понял, где это случилось. А вы, гости, вот что: коней у меня оставить можете, раз они вам пока не понадобятся. А сами ступайте к Фене, это жена пропавшего Крюка. Дом ее через три от моего. Скажете – Явор прислал. У нее места много, пустит вас на постой. Ну, заплатите ей там чего, да по хозяйству если поможете…

Охотники встали из-за стола, поблагодарили хозяина, собрались уходить.

– Вот что, Явор, – сказал Тим напоследок. – Мы приехали охотиться. Ну а если попутно что-нибудь выясним интересное, найдем ли что в лесу – сразу тебе скажем. Может быть, чем и поможем.

– Только бы нам тут с мужиками вашими поговорить, про окрестности поспрашивать, – добавил Иржи.

– К Дульфу зайдите, а не то – к Гранту, его дом с самого краю стоит, – напутствовал их староста.

С хозяйкой дома договорились быстро. Было заметно, что эта простодушная и гостеприимная женщина лет сорока пяти спустя месяц после исчезновения ее мужа все еще не находит себе места, тревожась от неопределенности. Возможно, в глубине души у нее еще сохранялась надежда, что он неожиданно вернется. Узнав, что к ним приехали двое городских охотников, а один из них еще и представитель власти, Феня тут же согласилась принять на себя заботу об их размещении и питании. Иржи вручил ей две серебряные монеты в качестве компенсации предполагаемых расходов, а также попросил позаботиться о добытом ими мясе, которого было большое количество. Хозяйка пообещала к вечеру приготовить вкуснейшее жаркое из оленины.

Вскоре оба охотника вышли на улицу и неспешно побрели к ее концу, туда, где сегодня утром они вступили в поселок. Шагая по засохшей грязи, рытвинам и колдобинам, служившим местным жителям, так сказать, проезжей частью, они поглядывали по сторонам, попутно знакомясь с окружающей обстановкой. Жители поселка уже вовсю занимались своими делами: где-то стучали молотки, доносился визг пилы, соседи перекликались из-за заборов, мычала во дворах скотина, какие-то женщины с ведрами шли за водой к колодцу, который, по- видимому, находился внизу, под бугром, на котором стоял поселок. На приезжих посматривали, но скорее с интересом, чем с недоброжелательством.

Их знакомый Грант уже закончил колоть дрова, и, сидя на крыльце, точил косу.

– Ну, Грант, снова мы к тебе, – произнес Иржи, облокотившись на невысокий заборчик. – Староста говорил, ты – охотник, места вокруг хорошо знаешь!

На этот раз их собеседник держался более непринужденно и был гораздо более словоохотлив, видимо, успокоился после того, как пришельцы прошли «собеседование» со старостой.

– Места-то уж, конечно, знаю, а куда вы хотите попасть?

Иржи объяснил цель их путешествия, желаемые объекты охоты, и как мог, попытался объяснить путь их вчерашних странствий, после того, как они свернули с дороги.

– Ага, – сказал Грант, задумчиво почесав затылок, – так вы, похоже, на Дальний брод ушли. Это место хорошее, только далеко. Вот есть Песчаный брод, он на версту ближе, и там тоже олени всякие приходят. Вообще тут вдоль реки везде охотиться можно, там по берегам заросли густые, в них у зверя лежки, днем они там отлеживаются. Если повезет – единорога там тоже можете поднять.