Цитадель вечности. Том 2

– Лет за сто до того, – впервые подал голос секретарь.

– Знаете, что? Мы прошли, так сказать, вводную часть нашего разговора. Давайте теперь перейдём в дом. В кабинет! – предложил вдруг хозяин.

– Отчего бы и нет? – откликнулся Дюк, а Милош пожал плечами с видом человека, которому вообще глубоко безразлично, где разговаривать.

Валид пошел впереди, пересекая лужайку. Вслед за ним, в сопровождении хозяина, Дюк с Милошем вошли в дом с заднего крыльца. Изнутри дом казался просторнее, чем снаружи. Они пересекли большую гостиную, оформленную, как комнаты в десятках из виденных Дюком загородных домов зажиточных граждан – лёгкая светлая мебель, расставленные там и тут напольные керамические вазы с цветами и без, высокие, по пояс человеку, напольные фигурки из дерева и бронзы, изображавшие воинов и полуодетых местных красавиц. Из следующей комнаты две лестницы вдоль стен – справа и слева – вели во второй этаж, но, вопреки ожиданиям Дюка, Валид проследовал дальше и свернул в коридорчик, в конце которого ступеньки вели вниз – в подвал.

Небольшой кабинет был освещен ровным белым светом, исходившим от шести ламп, размещенных под потолком. Что там, в лампах, горит, пристав не смог с первого взгляда определить. В середине кабинета стоял массивный овальный стол, вокруг него – несколько кресел, а вдоль стен разместились шкафы с книгами. Тамир Нарсуф сел в одно из кресел, жестом предложив гостям сделать то же самое.

– Ко всему сказанному мною ранее осталось добавить, – возобновил хозяин свои объяснения, – что мои далёкие предки – из тех, кто отделился от Зер-Харга и пошел своею дорогой.

– Вы – Хранители… – в мозаике, складывающейся в голове Дюка, ключевой элемент встал, наконец, на своё место.

– Мы – Хранители, но даже мы до сегодняшних дней не знаем ничего об ушедших с Зер-Харгом. Но, к сожалению, знаем кое-что о нём самом.

– Как я теперь понимаю, именно это и объясняет случившееся с твоим братом, так же, как и объясняет письмо, которое ты сейчас прочитал?

– Позволь, я уж закончу излагать известное мне, и уж тогда делай выводы, уважаемый. Так вот: книги, в которых были записаны знания, постепенно перевели и записали на других языках. И знания передаются из поколения в поколение. Но не может один человек постичь всё. Поэтому разные хранители хранят разные знания. Одни – о движении небесных сфер, о звёздах и исчислении лет – это очень сложное знание! Другие – о проведении математических вычислений, третьи – о свойствах различных веществ и естественных законах окружающего мира…

– Так сколько же всего посвященных?

Тамир Нарсуф помялся, а затем покачал головой:

– Это не имеет непосредственного отношения к тому, о чем я говорю. Пусть это останется несказанным. Не в этом дело. Какая-то часть знаний неизбежно утратилась. У нас ведь была лишь малая часть древних записей! А, помимо того, чтобы передать знания, нужно их постичь в полной мере! Нужно не просто зазубрить некие истины, но и понять их! А только аргуны понимали всё, о чем там написано! Поэтому постепенно многие вещи стали нам непонятными, многое забылось. Кто-то хранил знания, а мои далёкие предки – они их добывали. Еще мой пра- пра- пра… я не знаю, сколько раз надо произнести это «пра» – прадед занимался розыском древних вещей, именуемых ныне артефактами, и старался понять, что они из себя представляют, для чего были нужны и как их можно использовать. Разумеется, совместно с хранителями других знаний.

– То есть сначала всё забыли, а теперь пытаетесь вспомнить, – задумчиво произнёс Дюк.

– Ты несправедлив: забыли далеко не всё! Но – да! – многое. Вот, погляди, например! – Тамир широким жестом указал на горящие под потолком светильники. – Никто не знает, что заставляет их светиться. Мы не знаем, как они устроены, но нам это не мешает их использовать! Понятно лишь, что в этих лампах, внутри, заключен некий источник света. И за те сто с лишним лет, что они тут висят, свет, как говорят, не стал тусклее!

Дюку сразу припомнился непонятно откуда берущийся свет в подземелье, в котором был найден дневник пропавшей экспедиции.

– И вот, некоторое время назад, а если точнее – когда еще молод был мой дед, тот самый, при котором один бестолковый погонщик мулов увидел хоровод теней и рассказал об этом людям, Посвященные обнаружили, что есть и другие охотники до древних артефактов. А кому еще они нужны? Стали осторожно выяснять. И так мы столкнулись с Зер-Харгом. Впрочем, до нас ему тогда дела не было – мы пытались сохранить знания, а его интересовали предметы, которые могли бы помочь ему в осуществлении его замыслов. И совет Посвященных решил, что надо держаться от него подальше – чтобы опять, в случае чего, не навлечь на себя разные бедствия.

– А теперь, получается, ему до вас дело появилось? – сделал вывод Дюк.

– Совсем не обязательно, уважаемый! Есть еще кое- кто, кто интересуется этим. И артефактами, и – самим Зер- Харгом!

– Террагонцы! – вдруг сказал Милош.

– Верно! – согласился рассказчик.

– И, должно быть, такая организация, как Бюро изучения древней истории, именуемое в разговоре, как Бюро Находок.

– Наверное, как-то так оно и называется.

Дюк удивлённо поглядел на своего спутника. А что еще он знает?

– Корпус ликторов, помимо прочего, занимается сбором сведений и об этой организации, – просто пояснил тот.

– Вот эти-то самые террагонцы уже давно охотятся и за древностями, и за аргунами. И здесь, в Полуденном каганате, в Тарском ханстве и в Эрогане, они развили очень такую, я бы сказал, кипучую деятельность.

– А почему именно здесь?

– Наверное, потому, что здесь есть, что искать. Я вот просил обратить внимание, уважаемый, на ту деталь, что Зер-Харгу нужно восстанавливать свои силы. Я не знаю, кто такой Зер-Харг по своей природе, или что он такое. Но он не нуждается в отдыхе, не спит, не ест, лишь только раз в столетие – или чуть чаще – удаляется в свою неведомую обитель, построенную еще его создателями – ассурами, где при помощи сложных машин он восстанавливается. Это занимает обычно декаду или даже две. А где находится это место – мы не знаем. И террагонцы, видимо, тоже. Но, судя по тому, что они делают и какие вопросы задают, они это место ищут.

– А… Что же про это место известно?

– Да почти что и ничего. Только дошло из далёких столетий слово, которое на современные языки и не переводится никак – НИБЕР.

– Нибер?! – встрепенулся Дюк. – Который город?

– Да-да, верю, что ты слышал его. С древности пытались его отыскать, ищут, ищут, да только уже позабыли – что именно ищут и зачем. Только не город это в нашем с тобою понимании. Может, лаборатория, а может – мастерская, не знаю. Ну, вот, что знал – рассказал тебе. Теперь можешь выводы делать.

– А скажи мне, почтенный, для чего вам потребовался бочонок урда, что Гуляй-Поле вёз, и что он такое есть? Раз заказали его, значит – для чего-то он вам сдался, – задал пристав давно вертевшийся на языке вопрос.

Тамир Нарсуф долго молчал, как будто пропустил вопрос мимо ушей, и Дюк решил было, что он не хочет отвечать. Однако ответ всё же последовал.

– Похоже, сегодня за один день ты узнаешь столько, сколько ваши мудрецы не могли узнать за сто лет, – сдержанно усмехнулся Тамир. – Ну конечно, началось-то всё для вас с этого бочонка… Сам бочонок – это всего лишь сосуд, ёмкость для некоей субстанции, которая внутри может быть разная. Но всегда – опасная. В зависимости от вида субстанции внутри сосуды эти были немного разными – отличались по цвету и форме. Некоторые из этих сосудов содержат в себе как бы горючее, топливо, на котором работают древние машины ассуров. Ну, как печь на дровах или на угле. Вот именно такой бочонок мы и заказывали Гуляй-Полю.

– То есть тут у вас есть машина, которая будет работать?

– По-моему, уважаемый, это уже не относится к теме нашего разговора. То есть, конечно, рассказывать обо всём этом можно очень долго, но эти детали уже вряд ли повлияют на суть. Ты ведь хотел понять, кому и что нужно от вас… и от меня. Я и сказал тебе.

– Понимаешь, почтенный, – Дюк постарался, чтобы голос его звучал проникновенно, как бывало, когда он допрашивал обвиняемого в преступлении, за которое полагалась смерть, – бочонки эти играют в нашей истории важную роль. Кого-то эта штука настолько заинтересовала, что он послал соглядатаев ажно к нам, в империю, следить за мудрецом, который её привёз! А брата твоего убили вскоре после того, как он получил бочонок урда от Гуляй- Поля. Откуда мы знаем, в чем причина – в том, что он его получил, или в том, что этот кто-то побоялся, что мы придём к Камилю вопросы задавать, и получим на них ответы? Разве это не важно?

– Наверное, он прав, – тихо сказал Валид хозяину. – Мы не знаем, что здесь может оказаться важным.

Тамир Нарсуф еще подумал и сказал:

– Неподалёку в горах есть место, известное людям как Город Теней, или же Город Мороков. Ты, как я понял, слышал про него. На самом деле это – приспособление для перемещения из одного места в другое. Только оно сейчас не работает.

– Как это – для перемещения?

– Ну вот так. Раньше ассуры пользовались такими. В наших книгах написано, что такое устройство открывает дверь на короткие пути, на которых прошел сто шагов – а вышел через сто фарсахов!

– Ого! Ничего себе! – вырвалось у Дюка.

– Это не сказки, такое действительно было!

– Я, кажется, встречал что-то похожее в книге Барна Зорта, да, признаться, подумал, что вот тут-то он просто сказки собрал!

– Это правда. Еще сто лет назад один человек случайно прошел по такому переходу, и за один час переместился из южных областей каганата в Зидарское ханство, за триста с лишним фарсахов! И Город Мороков – это и есть такое самое приспособление, но только оно не работает. Но мы подозреваем, что ему просто нужно топливо. Если загрузить содержимое одного бочонка в это устройство, оно может ожить, и проход откроется!

– Вы… Вы хотите это проверить? Хотите узнать, куда приведёт этот переход?!

– Ты верно понял.

– А, будь так добр, скажи… Ты сказал… Ты сказал, что содержимое бочонков урда опасно. Чем же?

– В разных сосудах разная субстанция, но откупоривать их нельзя ни в коем случае! Некоторые пытались… А тот сосуд, который у вас там людей погубил – он какой был?

Дюк протянул руку к стопке писчей бумаге на краю стола, положил перед собой лист, взял лежавшее рядом очиненное перо, обмакнул в массивную бронзовую чернильницу и по памяти начертал знак, который он видел на бочонке урда в кабинете незадачливого исследователя.

– Вот такой знак был на нём. А сам цилиндр – серого цвета.

– Хм. Угу… – буркнул Тамир, размышляя. – Не самый еще плохой вариант.

– А что же тогда – плохой?

– А это – редко встречающийся фиолетовый цилиндр вот с таким знаком, – Тамир взял у Дюка перо и в несколько штрихов изобразил другой символ. – Если бы был такой – беда. То, что внутри, быстро испаряется и легко проникает через мельчайшие щели, заполняя собою всё пространство вокруг. Хватит, чтобы отравить огромный дворец. И то, что вокруг него.

– А что, кто-то пробовал?

– Хм. Не специально. По недомыслию своему. А потом уже… Но – это уже неважно. Только поверь: субстанция из фиолетового цилиндра отравит всё на версту вокруг, и при этом – надолго. Вот из этого, из серого, она выветрится – и всё, а эта – как бы не так!

– Спасибо за предупреждение. Теперь буду знать, что подбросить тем, которые всё это устроили.

– Я рад, что наша беседа была для вас полезной. Но, что же теперь вы станете делать?

– А вы? Как мне кажется, хотя вы и уехали из дома в городе, здесь вы тоже уязвимы. Если вас ищет террагонская тайная служба – то найдёт. Потому что из письма видно, что они располагают здесь недурной сетью из верных людей. Если же это не террагонцы…

– То это последователи Зер-Харга.

– На что вы ему сдались? И откуда у него такое влияние? Чтобы пустить по нашему – и вашему – следу такую ораву людей?

Хозяин покачал головой.

– Вернёмся назад, к тому, что ты не услышал! У него есть воистину необычайные способности! Он может заставить человека сделать то, что нужно ему, Зер-Харгу. Он пользуется изобретениями ассуров, которые, например, как я слышал, позволяют ему общаться со своими приверженцами на расстоянии многих верст. И еще – этим своим приверженцам он способен дать много золота и тем прельщает корыстолюбивых, а таких среди стоящих у власти, знаешь ли, много!

– Хорошо, теперь я услышал, – кивнул Дюк. – Нам с моими товарищами придётся посоветоваться, обсудить, что делать дальше. Сам понимаешь, почтенный, предмет для рассуждений у нас получился обширный. Однако, сразу могу сказать, в обмен на увлекательный твой рассказ, что осталось у нас тут, в Эрогане, одно важное дело. А именно – поехать в город Шинхан-Сюрт, разыскать там контору торгового дома «Семь дорог» и проведать, чем эта контора живёт…

– «Семь дорог»? Никогда не слышал! – покачал головой Тамир Нарсуф.

– Это не худо. Худо то, что они о тебе слышали. Так что с ними разобраться нужно. Письмо-то, тобой прочитанное, им адресовано.

– Небезопасное это дело.

– Всё наше задание небезопасно, как выяснилось. Это вначале, видишь ли, мне представлялось, что предстоит познавательная командировка на чужбину – ездишь по чужой стране, с людьми беседуешь, распутываешь нить событий. Должно было меня сразу насторожить, когда мне в помощь дали… – Дюк покосился на Милоша и слегка усмехнулся. – Посвященного из школы мур-ах-тарг. Да, впрочем, я не сразу об этом и узнал.

– Что же, мы благодарны вам за то, что вы предупредили нас, – подвёл итог хозяин. – Будем еще более признательны, если вы, узнав что-то интересное в Шинхан-Сюрте, как-либо известите нас… Найти нас не просто, но, если много людей задастся таковой целью – возможно. И, ежели таких людей станет вдруг меньше в этом мире, шансы их на успех уменьшатся…

– Я понял тебя, – улыбнулся Дюк. – Но как вас найти в другой раз?

– Сюда сразу не приезжай. Спрашивай в таверне «Серый гусь» землемера Ниоба, а ему говори, что приехал сюда из Шинхана, чтобы купить участок земли. Спросит, у кого – у меня. Приедете – еще поговорим, а не приедете – счастливой вам дороги.

На этом аудиенция закончилась, и коляска с Гуляй- Полем на козлах повезла Дюка с Милошем обратно в город.

***

– Надолго вам тут оставаться нельзя, – заявил Гуляй- Поле, когда они подъезжали к городку. – Чужеземцы здесь все на виду, и, если кто-то хочет вас разыскать – это лишь дело времени. Даже если ваш след и потерялся в Магароне – найдётся!

– Мы и не намерены задерживаться, – пожал плечами Дюк. – Сейчас обсудим всё совместно, и решим, что дальше. А скажи, почтенный, ты знаешь, что содержится в сосудах, которые именуются бочонками урда?

– Мне зачем это знать? Моё дело – раздобыть и доставить. А тот человек, который мне его передал, просто сказал, чтобы я был с ним осторожен. Кстати, тот бочонок, который я вёз, благополучно добрался сюда. К господину Тамиру. Камиль успел отправить его с верными людьми, и он не пропал во время нападения на его дом!

– Ничего себе, как быстро! – удивился Дюк.

Криштофа и Урсулу они застали на постоялом дворе. Девушку отправили на улицу – посторожить и разведать обстановку – а сами сели совещаться. Изложив Криштофу краткую суть разговора с Нарсуфом, Дюк предложил:

– Так что, думаю, утром надо выдвинуться в направлении на Шинхан-Сюрт!

– А что даст нам посещение этого города? – вдруг спросил магистр.

– Как что? Попробуем установить, кто там в этой конторе сидит и на кого работает!

– Это я понял. Но добавит ли это что-нибудь к нашему знанию? Вам же уже сказали, что тут может быть разветвлённая сеть приспешников… А вам разве поручали узнавать, чьих именно?

Дюк задумался, переглянулся с Милошем.

– Вообще-то, может, так и не было сказано, но смысл задания был именно таким! Установить, откуда взялся артефакт – это мы установили. Установить, кто приезжал и следил за домом почтенного Ангора, и по чьему почину это делал – этого мы не установили. Не говоря уже о том, что попутно мы узнаём такое, что может иметь большое государственное значение…

– Что ж, я с вами не спорю. Однако, интересно. Если, скажем, я за время наших странствий соберу много интересных фактов, я могу написать трактат, или даже два, и могу сделать доклады в Обители Мудрецов, и, тем самым, обрести известность среди достойных. А вот вы, если принять во внимание, что всё это будет очень секретным, что вы приобретете? Лишь немногие узнают о ваших заслугах.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, – Милош улыбнулся лишь уголками губ, в то время как его глаза оставались холодными, как сталь его кортика, – но о твоих заслугах тоже узнают немногие, ибо твои труды тоже будут засекречены. А тот главный… главный управляющий, что нас сюда отправил, как раз и будет следить за тем, чтобы секрет не вылез наружу. Или вот, сударю Хонзе, или – виноват! – Барту поручит беречь сию тайну!

Криштоф призадумался.

– Я так мыслю, – высказался Милош. – Раз уж у нас есть ниточка, за которую можно потянуть – надо это сделать. Не выйдет ничего – тогда можно и о возвращении подумать. А коли выйдет – узнать, что возможно! Впрочем, сударь Барт у нас командир, как он решит, так и сделаем.

За дверью послышались лёгкие шаги, и Урсула, приоткрыв дверь, сообщила:

– Говорят, к городу подходит крупный конный отряд.

Все встрепенулись.

– Прискакал один человек, который ехал той же дорогой, и рассказал новость. Он обогнал их в двух верстах от города. Идут под ханским штандартом.

– По-моему, надо сначала отсюда уйти, а потом думать, что им здесь нужно! – высказался Милош, вставая.

– Нам надо свои пожитки забрать, – откликнулся Дюк. – Сейчас идем туда, где ночевали. А встретимся…

– Когда мы подъезжали к городу, то видели реку. Верстах в полутора от окраины на ней стоит водяная мельница, – припомнила Урсула. – Место должно быть укромное. Может, там?

– Значит, там!

Дюк с Криштофом поспешно вышли на улицу и сразу свернули в боковой переулок, с глаз долой. Скорым шагом они дошли до дома мастера Курагона. Хозяин что- то мастерил на крыльце. Дюк вручил хозяину золотую монету.

– Благодарим за гостеприимство. Мы сейчас уезжаем!

– Но скоро стемнеет! Не лучше ли подождать утра?

– Никак нельзя! Будем всю ночь ехать, а дорогу до Магарона мы хорошо знаем, не заблудимся! – возразил Дюк.

В это время вдали послышался нестройный хор мужских голосов. Дюк, Криштоф и хозяин прислушались. На соседнюю улицу въезжал отряд всадников под чуть склоненным желто-коричневым штандартом эроганского хана. Конников было хорошо видно по ту сторону редких домиков, стоявших напротив. Они ехали шагом, построившись в колонну по двое, и негромко пели походную песню. Криштоф перевёл:

 
– От победы к победе ведёт нас дорога,
    Туда, куда укажет великий хан.
    Как бесконечна дорога под копытами наших коней,
   Так бесконечно величие нашего хана…
 

По улице к дому быстро шел сын хозяина.

– Это ала спагов из магаронской конной хоругви, – возбуждённо сообщил он.

– Чего же им тут надо? – пробормотал Дюк.

– Вроде – ищут кого-то! На въезде в город пикет оставили.

– Так что, отправить сына за конями? – уточнил Курагон.

В его доме не было конюшни, и коней отвели к одному из соседей.

– А знаешь что, уважаемый, – вдруг решил Дюк. – Мы и взаправду утром в путь отправимся. На рассвете за конями придем. А пока сделаем еще одно дело…

Они с магистром зашли в комнату, взяли дорожные мешки, одеяла, Дюк опоясался ремнем, к которому были прицеплены ножны с зиртановым мечом, взял чехол с ружьем.

– Если вдруг это по наши души, то лучше сейчас незаметно пешими уйти, – сказал пристав Криштофу. – А то – пока коней приведут, пока заседлаем… И время потеряем, и приметнее будем.

Они вышли во внутренний двор и направились через огород туда, где вдоль берега ручья густо разросся рогоз. Под сапогами зачавкала грязь. Раздвигая шелестящие стебли, они продвигались берегом ручья до тех пор, пока вновь не почувствовали под ногами твёрдую землю. Русло ручья здесь круто уходило вправо, и где-то поблизости ручей этот впадал в речку, на которой была построена мельница. Речку выдавали густые заросли лозняка по её берегам. Дюк и Криштоф двинулись параллельно им и, прошагав около версты, услышали где- то впереди негромкое постукивание и плеск. В наступивших сумерках они увидели силуэт мельницы и плотины справа от неё.

Дюк осторожно ступал впереди. Здесь в прибрежных зарослях был разрыв, и видно было, что на плотине, выделяясь на фоне серого еще неба, кто-то стоит. Приставу показалось, что фигура женская.

– Урсула? – негромко окликнул он, вынимая из кармана капсюлный пистолет.

– Сударь Барт, мы тут, – тихо прозвучало в ответ.

Дюк поднялся по лесенке на плотину. Слева от него, тихо журча, струилась речка шириною не более трёх – четырёх сажен, справа расстилалась покрытая по краям кувшинками гладь пруда.

– Вы что же, без лошадей? – удивилась девушка.

– Не успели. Они уже вступили в город и зачем-то поставили дозор на въезде.

– Это нехорошо. Надо теперь или утра ждать, или где-то других искать.

– Что поделаешь! А что, здесь, на мельнице, кто-то был?

– Никого.

Они перешли по плотине на другой берег, где под раскидистой чинарой щипали траву лошади Милоша и Урсулы. Сам Милош сидел на лавке возле мельницы. Картина была умиротворяющая: быстро сгущающаяся темнота, плеск воды, шелест листьев над головой да мелодичные трели ночных птиц.

– Что ж, до утра – так до утра, – сделал вывод ликтор. – Вы отдыхайте, а мы с Урсулой поохраняем. А может, и рекогносцировку проведём.

Дюк расположился на траве возле входа в мельницу, Криштоф предпочел ночевать внутри, под крышей. Завернувшись в одеяло и положив рядом ружье и пистолеты, пристав слушал соловьиные трели, прислушивался, как то и дело всплескивает под плотиной хищная рыба, до тех пор, пока сон не взял своё.

Проснулся он в предрассветных сумерках. Напротив него сидел Милош, и делал рукой знак соблюдать тишину. Дюк откинул одеяло и сел, вопросительно глядя на ликтора. Тот указал рукой куда-то в сторону. Прислушавшись, Дюк услышал тихие голоса. Что-то звякнуло, будто поставили или уронили на землю нечто тяжелое.

– Шадам! – сказал мужской голос.

Дюк уже успел выучить много эроганских слов и выражений, и понимал, что это обозначает «пришли». Он взял в одну руку пистолет, в другую – меч, и занял место за кустом, куда указывал ему Милош. Невидимые им люди, находившиеся не более, чем в трёх десятках шагов, обменялись еще несколькими фразами, потом кто-то из них тихо рассмеялся. Еще минута, и на поляну перед мельницей вышли трое. Трое мужчин в потёртых куртках и штанах, у двоих за кушаки были заткнуты короткие кривые сабли без ножен, у третьего – дубинка. Этот же третий тащил за спиною довольно большой мешок. Выйдя на открытое пространство, вновь прибывшие огляделись. И тогда увидели Дюка с Милошем.

– Хайе! Приветствуем! – с иронией произнёс Милош, небрежно положив руку на рукоять кортика. Между ним и первым из незнакомцев было шагов пять.

Издав невнятный, но громкий возглас, один из троих пришедших оттянул одной рукой кушак, а другой выхватил из-за него саблю. Второй проделал это следом за ним, а третий уронил на землю мешок, издавший при этом глухой звон, как будто в нём было что-то металлическое, и повернулся к Дюку, грозя дубинкой.

– Вы это кто?! – сурово вопросил он, тогда как двое его товарищей сделали шаг к Милошу.

Дюк взвёл курок пистолета, который издал при этом громкий треск, как сломавшаяся сухая ветка. Но, к тому времени, как прозвучал этот звук, сабля одного из их гостей шлёпнулась на землю в десятке шагов от хозяина, а саблю второго Милош держал в руке, пальцем другой руки водя по рубящей кромке, проверяя её остроту.

– Мирные путешественники, как и мы, как я погляжу, – объяснил он по-эрогански. – А вот сабельку надо вострить почаще, даже мирному путнику, а то ей впору только кому голову, ровно пилой, отпиливать!

– Вроде нормально ветки рубила, – неуверенно пробормотал хозяин сабли.

– То-то и оно. Ветки… Вострить надо. Забери, – Милош протянул оружие хозяину. На арджабском говорите, нет?

– Так, объясняемся мало…

– А мы вот тут ночуем, – продолжал Милош, жестом приглашая гостей располагаться, кто как может. – Сейчас завтракать будем. Вы же местные, да?

– Мы везде местные, где нам место найдётся! Далеко не ходим, по долине туда, сюда, а зовут меня Хитал, родом я – отсюда, а они вот – из-под Магарона.

– Гляжу, мешок нашли.

– Ага, – сдержано ответил местный. – Обронил кто- то. На дороге. Мешок с серебряной посудой.

– Так вы, верно, здесь найденное храните? Ну, нам- то оно без надобности.

– Бывает, что храним. Иногда вот сами… отдыхаем.

Раздались шаги сапогов по бревенчатому настилу, и из мельницы показался Криштоф. Он с изумлением уставился на гостей.

– Уважаемый, доставай из котомки каравай и мясо копченое, да еще там сыр где-то был. Завтракать будем.

Магистр молча подтащил на поляну котомку и стал доставать продукты.

– Та-ак, уважаемые, держите половину буханки, ножи-то есть, или хлеб тоже саблями пилите? – угощал ликтор. – Кстати, раз уж такой разговор вышел, уважаемые, не знаете ли, пошто ала спагов в город пришла?

– А нам с ними беседовать не довелось! – заявил тот, что тащил мешок. – Такой народ наглый! Мешок бы, что мы честно нашли, сразу отобрали бы. Да еще могли и обвинить, что мы его украли. Тогда неприятность может выйти. Но, люди говорят, что дело у них тут какое-то. Ищут кого-то, что ли.

– Так вы из гильдии ночных работников? От Исмагила? – предположил Дюк.

– Нет, – энергично замотал головой другой человек.

– Исмагиловы – они тут все местные, по городу и по пригородам промышляют, а далеко не ходят. А мы – куда придётся – туда и пойдём, где нам будет дом.

Рассевшись кружком, все шестеро собравшихся вместе людей принялись за трапезу. К буханке хлеба, копченому мясу и сыру прибывшие добавили свой вклад в застолье: извлекли из небольшой торбы половину пирога с рыбой и бережно разделили на шесть частей.

– А что же вы, уважаемые, надолго ли тут расположиться собираетесь? – поинтересовался Хитал, тот, кто был местным и вступил в разговор первым. – Или же ночевали просто?

– Нет, – отмахнулся Милош. – Нам тут долго быть без надобности. Нам вот двух коней наших выручить, либо новых достать, так и двинем дальше. Дела у нас свои.

– Где ж ваши кони?

– Тут, в версте примерно остались. Некогда было…

– А! – проницательно улыбнулся Хитал. – Тоже встречаться со спагами не хотели? Но, даже не знаю, что посоветовать. Есть конюшня, где лошадей продают, до нее топать верст семь или восемь. Или в город возвращаться.

– Сейчас решим, как оно там, в городе, – уклончиво ответил Дюк.

Еда была съедена вся, до крошек, и Криштоф хотел развести небольшой костерок, чтобы вскипятить воды, но один из их гостей указал ему на то, что на мельнице для этих целей есть небольшая печка.

– А вот скажите, вы, как я понял, люди бывалые, и по всему этому краю много хаживаете, – решил Дюк вовлечь в разговор новых знакомцев.

– Но… Не без этого, – протянул тот, что тащил мешок и ныне представился Матухом.

– Про город теней, или же мороков, доводилось вам слышать?

Все трое переглянулись.

– Слышать-то доводилось, – отвечал Матух. – Но только бывать там и видеть – нет. Не заносило нас туда. Мы же не из тех, кто Забытые Вещи ищет.

– Забытые Вещи? Это что?

– А вы их не ищете ли? Это, стало быть, вещи, в древние века созданные, чье назначение давно забыто – как они были сделаны, и для чего? А то вот что я вам скажу. Близ урочища Чёрный Ойгон, где, как рассказывают, стоит город этих самых мороков, начинается тропа, которая уходит на восход и на полдень. И вот там есть небольшая долина, изрытая пещерами, как вон та голова сыра – дырками. В верхних пещерах, случалось, прятали сокровища.

– Кто прятал? – не выдержал магистр.

– Сначала, говорят, народ там жил какой-то, в древности. Даже развалины старых каменных домов нет- нет, да найдешь. И вот, мыслю, когда в упадок тот народ стал приходить, что-то из добра своего по пещерам прятали. А потом уже и разбойники про это место проведали, стали там тайники свои устраивать. Но это – в верхних пещерах, я вам говорю. А есть еще и нижние. Туда мало кто ходит. Даже те же разбойники не суются. Говорят – иногда оттуда тоже выходят эти самые мороки, чтобы водить свои хороводы…

– Они что же, идут оттуда до самого города мороков? Что на Чёрном Ойгоне? – уточнил Дюк.

– На самом деле, там не так уж и далеко, – объяснил Матух. – Только это и не всё! Говорят, где-то там, внизу, есть залы, куда открываются норы… и там можно встретить жителей глубины. Они видом своим ужасны: как белесые, бесцветные обрубки на коротких ножках! И глаз у них нет, а людей они как-то чувствуют!

– Где ты наслушался такого?

– Да вот, видишь, случилось нам как-то с Хиталом, – Матух кивнул на своего товарища, – искать заработков. И вступили мы в отряд, что собрал какой-то террагон, и с ним еще один его соотечественник, по виду – люди учёные, а с ними несколько воинов было, с каганата. Ну и вот сколько-то нас рабочих, носильщиков. И ходили мы как раз туда, к тем пещерам. Сами мы туда внутрь не забирались. Ну, только так, с краешку. А вот они… Ходили, шарили, по два, а то по три раза на дню. Но больше все по верхним пещерам. Но в нижние они тоже спускались, так вот, там этот старший террагон умом и тронулся!

– Как так? – спросил Дюк.

– А так… Поднялся он оттуда, ему воин помогал идти, а тот все непонятное причитал, что видел там этих, белесых коротышек, и с ними андрага! Я потом узнал у второго террагона, что андраг – это какой-то монстр, которого никто не видел, но если с ним близко окажешься, то пиши – пропало. Тело человека постепенно превращается в желе, в студень, причем такой, прозрачный, что внутренности видно, кости там всякие…

– Так с кем-то там такое случилось? – заинтересовался Криштоф, который, видимо, где-то когда- то слово это слышал.

– Да вроде нет! Все целы были. А почему он так решил – только ассуры да Господин Глубины про то знают. Быть может, увидел он там кого такого… в желе превратившегося?

– Н-да… И долго вы с ними там работали?

– Не. Через день после того случая свернулись и ушли. Террагонца травами успокаивающими опоили и уехали оттуда. А всего-то дней десять мы там были. Но, заплатили нам приемлемо.

– Здравы будьте, добрая компания! – раздался рядом женский голос. По тропе между кустов к ним подошла Урсула. Учтиво поклонившись незнакомцам, она приблизилась к Дюку и Милошу и кивком головы предложила им отойти.

– Значит, так, – деловито сообщила она. – Эта колонна вчера, как только вошла в город, так её командир посетил городскую управу, а рядом там с ней – контора городской стражи. Рассказывают, что отряд, человек двадцать или тридцать, отправился куда-то в пригород, по той улице, которая ведёт к дому Тамира Нарсуфа. А местные стражники по двое, по трое – те стали на выездах их города, совместно с вновь прибывшими. В общем, я убедилась, что в пригородном доме Нарсуфа провели обыск, мне удалось с соседями поговорить. Правда, как я понимаю, никого там, кроме сторожа, не нашли, только вынесли, говорят, два или три мешка с каким-то добром. А рылись полночи. Посты на выездах из города до сих пор стоят.