Цитадель вечности. Том 2

***

С наблюдательного пункта, которым являлся небольшой взгорок, на котором росли дикие яблони, дававшие укрытие Дюку и Криштофу, был виден фасад довольно большого двухэтажного дома, над крышей которого в середине возвышалась небольшая башенка, сверкающая стёклами в лучах заходящего солнца. Боковые крылья дома были скрыты зеленью растущих яблонь и груш, а к парадному входу вела широкая аллея, по сторонам которой вытянулись ввысь стройные кипарисы. Другой ближайший дом находился саженях в трёхстах правее и был поменьше размером, иных домов в пределах видимости вообще не наблюдалось. Милош и Урсула притаились в другом месте, неподалёку.

На исходе был уже второй час наблюдения, но дом пока не подавал никаких признаков жизни. За это время по дороге, от которой отходила к нему аллея, проехало две телеги, проскакал один всадник и прошла группа из четырёх мужчин в простых крестьянских одеждах, к соседнему же особняку подъехала бричка, запряженная парой лошадей. Вблизи же интересовавшего их дома не появлялось ни одной живой души. Не поднимался над крышей дома или же над деревьями дымок, свидетельствовавший бы о том, что на кухне готовят ужин. Лишь ухоженность окружавшего жилище сада давала основание предполагать, что, по крайней мере, садовники здесь есть.

За спиной Дюка, удобно устроившегося на животе между корней старой яблони, послышались тихие шаги и раздался голос Милоша:

– У вас тоже никакого движения?

– Да тут вообще не людно! Идеальное место для того, кто устал от городской суеты, – пробормотал Дюк.

– У нас тоже – словно все вымерли.

Со своего места наблюдения Милошу с Урсулой не была видна подъездная аллея, зато просматривалась часть сада, и видно было правое крыло дома.

– Урсула уже хочет сама туда сходить.

– Погоди. Чего торопиться? Давай поразмыслим. Милош улёгся на землю рядом с приставом.

– Думаешь, там может быть засада?

– Вот не знаю. Может, и засада, а может и нет. Кто- нибудь может, как и мы, за домом наблюдать.

– Но, посуди сам! Кто бы мог это делать? Ведь письмо, которое вёз Тахир-Скорпион, до адресата не дошло, следовательно – приказание в эту торговую контору «Семь дорог» не поступило.

– Письмо-то не дошло, да мы не знаем – может быть, дом братьев уже давно находится под присмотром! – не согласился Дюк. – И еще может статься, что и до этого этот некто присылал сюда свои инструкции.

Милош внимательно огляделся.

– Пытаюсь себе представить, откуда еще тут можно было бы вести скрытое наблюдение, – пояснил он.

– Это место – самое лучшее. Сейчас дождёмся темноты и увидим – зажгутся огни в окнах, или же нет.

Они помолчали.

– Сударь Милош… А как лучше – идти туда в ночи, или же при свете дня?

– Днём лучше! – без колебаний ответил ликтор. – Когда ты место не знаешь, а кто-то знает его лучше тебя – темнота плохое подспорье!

– Хорошо бы на ночь вернуться в дом мастера Курагона, не то заподозрит еще он неладное: чего мы делаем ночью в незнакомом городе, в котором мы проездом?

– Так вы и возвращайтесь: мы тут вдвоём побудем. На постоялом дворе люди не столь любопытны. А если и любопытны, так всё равно, им сказано, что мы тут дней на пять или шесть, по делам. Вот дела и делаем.

Вскоре сгустились сумерки. В такое время в самый раз зажигать в комнатах свечи или лампы. Однако, окна дома оставались тёмными.

– Может быть, всё же дело в том, что Манор и Валид успели сюда добраться, предупредили хозяина, и они скрылись в укромное место? – предположил молчавший до сих пор магистр.

– Возможно и такое. Чего гадать? Утром пойдём и узнаем. А пока… Милош, ты считаешь, что имеет резон вам сидеть тут всю ночь?

– Может, и не имеет. Однако, думаю, лучше остаться. Иногда долгое ожидание вознаграждается, и позволяет увидеть что-нибудь заслуживающее внимания.

Дюк и Криштоф скрытно спустились с взгорка, и вышли на тропинку, по которой и пришли сюда. Она, не сворачивая, выводила прямо к первым домам городской улицы. Было уже темно, когда они достигли дома мастера Курагона. Семейство его, по-видимому, уже легло спать, и дом был погружен во мрак, сам же хозяин стоял возле крыльца и курил большую трубку. Магистр обменялся с ним несколькими фразами по-эрогански, и товарищи прошли в свою комнату.

– Эх, не успела Норат обучить меня языку! – с сожалением произнёс Дюк, сожалея то ли об упущенных возможностях общения с местным населением, то ли о самих уроках.

Закрыв дверь на щеколду, пристав проверил, все ли оставленные в комнате вещи на месте, а после, сняв верхнюю одежду, завалился на узкую кровать, сунув под подушку трофейный пистолет, а на пол рядом положив обнаженный меч.

Казалось бы, уже давно Дюк привык засыпать в незнакомых местах и в любых условиях – что в комнатах постоялых дворов, что под открытым небом, но тут ему не спалось. Он ворочался с боку на бок, прислушиваясь к звону цикад, доносящемуся через распахнутое окно, занавешенное лёгкой кисейной занавеской. Обе двери, наружную и внутреннюю, из соображений безопасности закрыли на задвижки, и в комнате было душно, что тоже не способствовало лёгкому засыпанию. Кто-то периодически начинал шуршать в углу – то ли мышь, то ли громадные – добрых полтора вершка длиной – местные тараканы, которых Дюк заприметил еще днём. Мысли сыщика постоянно возвращались к не подающему признаков жизни дому среди яблоневого сада. Есть там кто, или нет? А если нет – удастся ли им найти его хозяина, или весь этот путь проделан зря? Постепенно к мыслям об их миссии стали примешиваться другие мысли – сначала о Тар-Хан Сюрте и Норат, потом – об оставшемся где-то там, вдали, Яснодолье и о том, чем сейчас может заниматься его помощница Инга. На этом Дюк провалился-таки в сон. Сон его был беспокойным, одно лишь вспомнилось потом приставу – что снилось ему какое-то очень странное место, а какое, и что там происходило – вспомнить не получалось. Во всяком случае, было это место унылым, как бескрайние пустоши в дождливый осенний вечер.

Когда Дюк проснулся, только начинался рассвет. Перекликались петухи в окрестных домах, драли глотки так, будто соревновались за право получить отсрочку от попадания в суп. Криштоф уже распахнул дверь на задний двор, и в комнату ворвался прохладный сырой воздух – ночью прошел короткий, но сильный дождь.

– Как там Милош с Урсулой? Где от дождя укрывались? – задался вопросом магистр, сидя на крыльце.

– Сейчас пойдём и узнаем.

Завтракать им было особо нечем, и, разломив напополам черствую лепёшку и съев её, Дюк с Криштофом наскоро оделись и вышли на улицу. На этот раз, помимо пистолетика, положенного в карман, Дюк сунул за пояс сзади пистолет, лежавший под подушкой, скрыв его сверху кафтаном. Хозяева уже не спали: навстречу им попался мастер Курагон с охапкой наколотых дров. Они пошли безлюдной улицей мимо невысоких штакетников, отделяющих дома друг от друга, мимо чинар и акаций, огибая образовавшиеся за ночь лужи. Вскоре позади остались последние дома Торонга, и дорога пошла в гору. Так и не встретив ни одного человека, два товарища оказались на том самом взгорке, на котором вчера оставили Милоша с Урсулой. Они были найдены на том же самом месте, причем в сухой одежде и вполне довольные жизнью.

– Что в доме? – вместо приветствия спросил Дюк.

– Что-то всё же там происходит, – стал рассказывать ликтор, кивком головы показав в сторону усадьбы Тамира Нарсуфа. – Уже заполночь, когда дождь начинался, в сторону дома кто-то проследовал. Мы видели свет двух переносных фонарей.

– Пешком?

– Не уверен. Скорее, это могли быть фонари, подвешенные сзади на карету. Было темно, и морось эта в воздухе, так что не разглядели мы. Огня в окнах мы так и не увидели. А потом, уже после того, как дождь закончился, мы слышали в темноте звуки проезжающего экипажа. Без огней.

– Кстати, а когда закончился дождь?

– Давно, – Милош слегка улыбнулся, будучи вынужден выражаться неточными категориями. – Часов-то у нас с собою нету! Точка отсчёта у нас одна: как и везде в ханствах по южному берегу Эрерского моря, и в Полуденном каганате, с наступлением ночи начинают ходить ночные сторожа и перекликаться, стучать в свои колотушки. А началом ночи здесь везде считается тринадцать часов после полудня, если по 32-часовому исчислению. То есть – десять вечера, если по- нормальному. Здесь тоже ходил такой, где-то там, – Милош махнул рукой в направлении соседнего дома. – И, если по моему ощущению времени – а оно, знай, у меня весьма точное – так дождь начался часа через три после этого. То есть – около часа ночи. А длился… Часа два…

– Скорее – полтора, – поправила Урсула.

– Быть может, что и так. А как он кончился – прошло еще, пожалуй, около часа, и вот тогда мы услышали в темноте шум проезжающей кареты. Выходит, если приблизительно, туда проехали в час ночи, а обратно – в половине четвёртого.

– А почему вы сухие? – наконец поинтересовался пристав. – Вы откуда наблюдение-то вели?

– Тут рядом есть навес для сушки фруктов. Оттуда тоже видна дорога и аллея к дому. Очень там удобно.

– А кроме нас за домом никто не наблюдает, как думаешь?

– Мы никого не заметили, но в этом нельзя быть уверенным: ведь хорошо замаскировавшегося наблюдателя, который сидит на месте, можно обнаружить, только запнувшись за него!

Все четверо некоторое время стояли, молча глядя с возвышенности на дом.

– Так я пойду, проведу рекогносцировку? – подала голос Урсула. – Могу сказать, что ищу работу служанки или кухарки. Что мне порекомендовали спросить в этом доме…

Криштоф фыркнул от смеха.

– Представил тебя, уважаемая, в роли кухарки!

– Вполне могу приготовить похлёбку или пожарить мясо!

– Тут вот что… – рассудил Дюк. – Если там, в доме, слуги Тамира, то легенда будет не столь важна. Легенда важна, если там засада.

– А как я это сразу пойму?

– Если Валид и Гуляй-Поле благополучно добрались, они должны были предупредить, что в скором времени явится сюда человек и скажет, что прислан мэтром Аранахом, как ранее и было договорено, за рукописью о значении настенных рисунков и барельефов фаристанских дворцов и гробниц. Если тебя поймут, то ответят так:

«Рукопись готова, но хозяин в отъезде. Угодно ли подождать до ужина?» А ты скажешь, что лучше зайдешь после ужина, поскольку еще поручения имеешь. И вот, если на это тебе скажут, что, мол, у всякого путь особый, да дороги все вместе сходятся, то знай – Валид с Гуляй-Полем всех предупредили и нас ждут. Если же не ответят… Тогда две возможности: либо знакомцы наши не добрались или в пути задержались, либо вообще – вокруг тебя враги. Вот тогда, в последнем случае, придётся тебе историю свою поведать, а при первом же случае – тихо уходить. Ну, или громко, если тихо не получается.

– А они вполне могли еще не добраться! – заметил Милош. – Мы-то коротким путём ехали!

– Зато они выехали раньше.

Обсудив и другие детали, решили, что пора действовать. Урсула по тропинке спустилась на дорогу и побрела к дому, фасад и крыша которого виднелись среди зелени сада. Вот фигурка в простом сером платье скрылась за кипарисами, стоявшими вдоль аллеи, потом появилась возле крыльца, взошла на него и подёргала ручку, струна от которой должна тянуться к колокольчикам внутри дома. В смотровую трубу Дюк видел, как девушка подождала, потом подёргала ещё. И дверь вдруг отворилась, девушка, видимо, произнесла какие-то слова… и, шагнув вперёд, скрылась в доме. Дверь закрылась.

– Так! Люди есть! – пристав опустил трубу. – Остаётся ждать.

Снаружи дома ничего не изменилось. По-прежнему не было видно никого. Минута тянулась за минутой. Дюк стал размышлять, не стоит ли занять позицию поближе к дому, например, спуститься с взгорка, пересечь дорогу и спрятаться за кипарисами в начале подъездной аллеи? Он уже хотел посоветоваться с Милошем, когда Урсула снова появилась на крыльце. Девушка быстрым шагом шла по аллее, а Дюк водил трубой из стороны в сторону, пытаясь засечь какое-нибудь движение: не идёт ли кто скрытно за ней следом? Выждав, пока девушка выйдет на дорогу, Дюк сказал Милошу:

– Пойду ей навстречу. А ты – смотри по сторонам: не увидишь ли кого.

Выбравшись на пустынную дорогу из кустов, пристав встретил Урсулу в трёхстах шагах от аллеи.

– Что там?

Урсула остановилась напротив него и озадаченно сообщила:

– Там сидит какой-то то ли сторож, то ли садовник, недалёкий такой, и говорит, что кроме него никого в доме нет.

– Но он дал правильный ответ на твои слова?

– Вроде бы как дал… Я ему про рукопись эту толкую, а он отвечает, что хозяина нет, в доме никого нет, но, мол, к ужину кто-нибудь да появится. Я сказала, что поручения у меня еще, а он вот ответил мне это, что пути- дороги вместе сходятся, но потом и говорит: приходи, уважаемая, обедать в таверну «Серый гусь», туда тебе рукопись и доставят.

– Он сказал – обедать?

– Да, я переспросила еще. Появятся – к ужину, а рукопись ждать – к обеду. А таверна «Серый гусь» – аккурат напротив постоялого двора, в котором мы остановились.

– Ну, это неплохо. Оттуда наблюдать удобно будет. Значит, благополучно добрались сюда наши знакомцы.

– Сударь Дюк… – Урсула как бы в нерешительности дотронулась до его руки. – Первым делом – давай уйдём отсюда. И послушай, что я думаю…

Они свернули на боковую тропинку и медленно двинулись по ней, скрытые высокими кустами от посторонних взоров.

– Вот ведь что может быть. Представь, сударь Дюк, что эти ваши знакомцы всё же не доехали сюда, а были схвачены в пути. Но не просто схвачены, а вынуждены были, ради спасения своей жизни, рассказать, о чем вы там условились.

Дюк остановился. А ведь это – правда! Случись так – как понять, с кем Урсула сейчас разговаривала – с потенциальными союзниками, или же с врагами? И некоторые неточности в ответах сторожа в доме могут быть вызваны как самыми безобидными причинами, так и умышленным искажением, допущенным Валидом при даче признательных показаний. Хотя, уж если так, мог бы исказить и сильнее, чтобы сразу насторожило!

– Ты права. Но – делать нечего. Надо рисковать! – решил Дюк.

Милош встретил их сообщением, что ничего подозрительного в окрестностях не замечено, только в соседнюю усадьбу проследовал пеший торговец с нагруженной товаром тележкой.

В город возвращались так же – парами. Торонг действительно напоминал большую деревню – не только по количеству людей на улицах, но и по укладу жизни. Навстречу им попадались люди, идущие по воду или с водой, неся её в вёдрах или катя бочонки или бидоны в двухколёсных тележках, проехала телега с дровами, трое мужчин в добротной одежде, поглядывая по сторонам, стояли перед крыльцом двухэтажного дома и курили трубки, время от времени обмениваясь весомыми немногословными фразами.

Пройдя одну улицу из конца в конец, Дюк с Криштофом оказались на пятачке между двухэтажным каменным зданием постоялого двора, позади которого разместилась конюшня, и одноэтажной бревенчатой таверной, над входом в которую на круглой вывеске был довольно искусно изображен серый гусь с вытянутой вперед и вверх шеей. Обоим очень хотелось есть – раннего завтрака из половины лепешки было явно недостаточно – и они зашли в трапезный зал, просторный и чистый. В этот утренний час всем подавали вареные бобы под каким- то местным соусом, а тем, кто был готов заплатить чуть побольше – к бобам добавляли кусок тушеной утятины или гусятины. Пристав и магистр, разумеется, заплатить были готовы, и скоро уже с аппетитом уписывали принесённую им еду. Дюк при этом не забывал следить за окружающей обстановкой. За одним из столов трапезничали четверо работяг в длинных потёртых халатах, местами испачканных землёй, местами – дёгтем, видимо – мастеровые люди. За другим столом извозчик с заткнутым за голенище сапога кнутом пил горячий травень из пузатого заварника. За третьим столом подкреплялся теми же бобами да вчерашней похлёбкой мужчина в дорожной одежде с короткой саблей на поясе. На военного не похож, скорее – курьер. Больше посетителей в таверне не было. Возле товарищей, доедающих свои порции, остановился молодой прислужник.

– Не желаете добавки? А скоро будет готов пирог с рыбой!

– Лучше по кружке сидра нам принеси, – пожелал пристав.

Прислужник одним махом обернулся туда-сюда и поставил перед ними две глиняные кружки.

– По делам у нас? – невзначай поинтересовался он.

– Если вы сегодня не уезжаете, то рекомендую: вечером у нас будут запечённые куропатки!

«Почему бы не поговорить с парнем? Вдруг скажет что интересное!» – подумал пристав.

– Мы по торговым делам. Думаю, уедем завтра после обеда, или вечером.

– Неужто с кем-то из наших купцов дела ведёте?

Соглашаться с этим предположением нельзя: для этого нужно знать хотя бы одного из этих самых купцов!

– Мы книгами торгуем. У вас тут живёт один человек, весьма просвещенный, частенько заказывает книги. Тамир Нарсуф, знаешь его?

– Чего ж не знать? У него дом на Халданской дороге

стоит.

– Заказал, видишь ли, три редкие книги. Такие

почте не доверишь, вот и привезли ему. Да всё равно – по пути нам! Дальше поедем в Каралыч.

– Учёный человек! – согласился прислужник. – Рассказывают, что в его доме разные диковины есть, которые он сам нашел или купил. Тут неподалёку, где горы начинаются, есть развалины старой ханской крепости. Так он – Тамир, значит – недавно рассказывал, когда они с библиотекарем у нас ужинали, что подвалы крепости соединяются с древнейшими катакомбами! Там в древности что-то добывали, кажется. Так вот он туда лазил, в катакомбы эти, со своим другом.

– Зачем?

– Известно – зачем. Диковины искал!

Дюк краем глаза заметил, как оживился магистр. Будь сейчас перед ними не прислужник, а сам Тамир, он забросал бы его вопросами про эти катакомбы. Другим посетителям больше ничего не требовалось, а прислужнику хотелось еще поговорить. Дюк наудачу задал следующий вопрос:

– А нет ли в вашем городе отделения торговой конторы «Семь дорог»?

– Никогда не слыхал о такой!

Что ж, мимо. Допив сидр и расплатившись за завтрак, Дюк и Криштоф вышли на улицу, где увидели Милоша, стоящего напротив, у стены постоялого двора. Ликтор головой кивнул на двери, приглашая их к себе.

– Это ко мне! – пояснил он служителю, сидевшему за столом, и бросил ему мелкую монетку.

Комната, в которой остановились Милош и Урсула, была просторнее, чем комната в доме столяра. В дальнем углу у окна – широкая кровать, направо от входа – диван.

– Незачем вам ходить туда да обратно, здесь переждать можно. А наблюдения за вами, похоже, нет.

– А за вами?

– Разве что из окна кто наблюдает! Или этот, что при входе сидит. Но какой смысл просто отмечать, когда пришли и когда ушли? Следом за нами никто не шел.

Милош улёгся на кровать. Урсула скромно сидела на стуле возле окна и поглядывала наружу, прячась за занавеской. Окно выходило как раз на таверну. Дюк прилёг на диван, а Криштоф развалился в кресле.

– Возможно, что и правда – раз письмо не дошло, здесь никто нас не ждет и Нарсуфа никто не выслеживает! – рассудил пристав.

Пока спутники его негромко разговаривали, Дюк задремал. Сквозь дремоту он слышал голоса своих товарищей, которые, устав от постоянных разговоров о деле, принялись обсуждать быт и нравы местных жителей.

– Здесь, конечно, нету театра, зато есть библиотека и что-то вроде городской ассамблеи, где общество собирается!

– Общество-то, пожалуй, немногочисленное, все уже надоели друг другу…

– Притом же, – это голос Урсулы, – нравы здесь более строгие, чем в крупных городах. Тут даже незамужняя дама не может делать, что ей вздумается. Не может, скажем, на службу поступить, даже если у нее образование имеется. И знакомства не может так заводить, с посторонними людьми.

– Как они тут живут! Скукотища! – с иронией откликнулся Милош.

– А вот интересно, что тут хранится в библиотеке? – это, конечно же, Криштоф.

– Уверяю тебя, коль скоро в городе живёт такой любознательный муж, как Тамир Нарсуф, в библиотеке уже ничего интересного не осталось!

– Это при условии, что он интересуется тем же, что и я. А это не обязательно так!

– А в полусотне шагов от местной городской управы, говорят, есть прекрасный трактир, где помимо еды еще выступают танцовщицы и лицедеи.

– С ними-то хоть прилично знакомиться, по здешним нравам?

– С лицедеями?

– С танцовщицами!

– Тебе столь важно знать их имена?

Дюк открыл глаза и оторвал голову от небольшой подушечки. Старомодные напольные часы в деревянном корпусе показывали половину шестнадцатого по старому исчислению, то есть – скоро полдень. Криштоф попросил разрешения прогуляться по городу, Урсула вызвалась его сопровождать.

Дюк встал и подошел к окну, через полупрозрачную занавеску стал смотреть на таверну напротив. В плетёных креслах возле входа в неё сидели двое пожилых мужчин в широкополых шляпах и, казалось, вели неторопливую беседу, то и дело окутываясь дымом от курительных трубок. Вот к ним подошел молодой парень в рубахе, шароварах и колпаке, снял головной убор в знак приветствия. Похоже, присоединился к разговору. Один из сидящих кивнул ему головой и рукой с дымящейся трубкой указал прямо на окно их комнаты, а потом махнул вдоль улицы, куда, судя по всему, удалились Криштоф с Урсулой. Парень лишь на миг обернулся, скользнув взглядом по окнам, Дюк, хотя его и скрывала занавеска, сделал еще шаг назад.

– Милош.

– Да?

– Вон те трое.

Ликтор уже стоял у Дюка за плечом.

– Он показал молодому на наше окно.

Милош сразу смекнул, что к чему. Взял с комода ножны с кортиком и, не тратя времени, просто засунул за поясной ремень.

– Тут есть второй выход, он ведёт во внутренний двор. Сейчас мы выйдем туда. Хочу подкараулить этого молодого, да спросить кое о чем.

– Только без шума. Чтобы остальные…

– За кого ты меня принимаешь?

Дюк проверил, хорошо ли надет капсюль на брандтрубку пистолета, и тоже заткнул его за пояс.

– Пошли.

Они спустились по одной из двух скрипучих деревянных лестниц и очутились в коридоре, идущем вдоль всего первого этажа. Посередине этого коридора, по левую руку – выход в комнату, где сидит служитель. Милош шагнул за какую-то перегородку. Дюк последовал за ним. Еще один коротенький коридорчик, дверь – и они во дворе. Дюк посторонился, пропуская томную служанку с большим кувшином воды на плече, и вслед за ликтором устремился в обход здания к воротам, выходившим в переулок, перпендикулярный улице, к которой был обращен фасад постоялого двора. Дворик был пустынным – только работник возле открытых дверей конюшни вилами перекладывал сено с телеги куда-то внутрь.

Милош осторожно выглянул из-за угла.

– Где он? – еле слышно спросил Дюк, подходя сзади.

– Сюда идёт. Сейчас пройдёт мимо. Погляди-ка там, сзади…

Дюк отошел чуть назад, к воротам, и повернулся, чтобы держать в поле зрения весь двор. В это время парень в шароварах поравнялся с переулком и свернул в него, прямо к поджидавшему его Милошу. Когда парень его заметил, от стоявшего в расслабленной позе, опершегося спиной на кирпичную стену ликтора его отделяло шагов пять. Никто из сидевших перед входом в таверну, так же, как и из идущих по улице в некотором отдалении, не успел заметить, как прохожий, собиравшийся зайти в переулок,

сначала на миг замер в нерешительности, а затем был втянут за угол рукой, схватившей его за руку. Движение было столь стремительным, что даже Дюк не рассмотрел подробностей. Вот Милош шагнул вперёд, и вот уже и назад, а парень с выражением недоумения на лице врезается в стену и тут же падает, получив удар по ногам. Острие кортика упирается ему в боковую поверхность шеи.

– Ты кто? – последовал вопрос.

– А… Э-э-э… – парень в растерянности глядел на Милоша, пытаясь собраться с мыслями.

– Блеять не надо – оставь это овцам. Или как овцу тебя сейчас и прирежу.

– Я… Алан, по прозванию Птаха.

– Очень хорошо. Ответь же мне, Птаха, кто так недобро над тобою пошутил, что отправил следить за мной?

Дюк поглядел по сторонам. Больше в переулке никого не было, работник в тридцати шагах от них продолжал перекидывать сено. Выглянув из-за угла, Дюк увидел вдали приближающегося человека.

– Следить… Но мне…

– А, никто не посылал? И даже не следил ты за мной? Верно?

Дюк решил подыграть ликтору.

– Толку нет. Режь его, да пошли отсюда!

– Нет! – прохрипел Птаха. – Я же не договорил. Меня послали не следить, а присмотреть…

– Разница-то весомая! – согласился Милош, сильнее нажимая на кортик.

– А послал меня Валид, человек господина Нарсуфа.

– Взаправду ли? – Милош отвел клинок в сторону.

– С тобою девушка. Она ищет рукопись. Ей должны доставить её к обеду!

– Это верно.

– А я приглядываю, что за люди новые в городе появились. Мало ли, какое лихо в нонешнее время по дорогам мотается, от него и горя не опасешься!

– И это верно. Встань.

Милош позволил парню подняться на ноги и сунул кортик в ножны.

– Так ты работаешь на Тамира Нарсуфа?

– Не-ет, не так. Я из людей Исмагила.

– Мы не знаем, кто такой Исмагил. Объясни. Алан недоверчиво посмотрел на ликтора.

– Это наш предводитель. Ну… гильдии ночных работников. А Нарсуф денег Исмагилу заплатил, чтобы тот помог. Вот Исмагил меня и отправил…

Дело прояснялось. Птаха принадлежал к местной воровской шайке, предводительствуемой неким Исмагилом. И вот, получив предупреждение от прибывших в город Валида и Манора, Тамир Нарсуф принял меры предосторожности: попросил местных воров, с которыми, по-видимому, у него договорные отношения, информировать его обо всех незнакомых людях, прибывающих в город. А когда в его дом нанесла визит Урсула, еще и понаблюдать за ней и его спутником, чтобы обезопасить себя от случайностей. Всё это Птаха подтвердил, когда Дюк с Милошем отвели его на заросший бурьяном пустырь, располагавшийся за постоялым двором.

– На, держи, – Дюк вручил Алану серебряную монетку. – И скажи Валиду, что мы с нетерпением ждём встречи. И что у нас есть интересное письмо, которое мы… хм… которое вёз известный ему Скорпион.

– Сделаем, – понятливо кивнул Алан и проворно ретировался, скрывшись в высоченном бурьяне – только его и видели.