Цитадель вечности. Том 2

– А что, если и так? – неприязненно ответила девушка.

– Я же понимаю… – Ар-Шарим нервно оглянулся по сторонам. – Хоровод Теней, говорят, указывает либо на место, где что-то случилось, либо на место, где лежит клад! Между тем злодеяние случилось не там, а там, где эти вон с заступами ходили – закапывать кого-то.

– А почём ты знаешь, что не откапывать?

– Ха! Думаешь, я глупый? Стали бы возниц с собой брать? Да и не принесли они с собой ничего, я видел! Стало быть – там, в утреннем месте, клад лежит. Вы, может, в таких вещах и не разбираетесь, а вот попутешествовали бы с моё – сообразили бы!

– А что, доводилось, знать, тебе доселе клады находить? – с иронией полюбопытствовала Урсула.

– Может, самому и не приходилось, да слыхал про такие случаи! Ты – вот что… Ты расскажи мне, где именно вы что видели, а то лучше – нарисуй! Я тебе обещаю, приедем потом сюда вместе с наёмными рабочими, найдём и откопаем! Поделим пополам!

Урсула внимательно посмотрела на торговца. Судя по всему, он говорил всерьёз, искренне веря в обоснованность своего предположения.

– Да с чего ты взял про клад-то? Ну, кто его тут зарыл, скажи?!

– Э, женщина! Как кто? Караваны хоть изредка, но ходят. А раньше чаще ходили. Двести лет назад. А дорога всегда опасной была. Вот, когда погоня настигает, купцы готовы самое ценное в землю закопать, чтобы не пропало!

А еще раньше здесь, говорят, вообще люди жили. Так что – расскажешь, что видели?

– У него спроси, – Урсула махнула рукой вперед, где ехал Милош.

– Это твой приятель, да?

– Ты догадался, верно? Ар-Шарим хмыкнул.

– Он воин, да. А много ли у него денег, чтобы содержать такую женщину, как ты?

– Я не знаю. Спроси у него сам, а?

– Э, не понимаешь! Ладно, после поймёшь! – помощник приказчика с досадой ударил коня пятками по бокам и вырвался вперёд.

Чуть за полдень въехали на перевал Шайгир, где на обширной площадке возле родника устроили привал, после которого обоз спустился в другую долину. Вечером, когда устраивались на ночлег, Дюк услышал, как Орзой говорит Эль-Зидару:

– Сейчас я видел всадника вон на той возвышенности, мимо которой идёт дорога. Нам завтра там ехать! Он сидел на коне и смотрел на нас в смотровую трубу.

– Поблизости есть селения?

– Откуда, Рахим? Разве что отшельники какие- нибудь! Селения, какие есть – все на той дороге, с которой мы свернули.

Рахим тоже достал смотровую трубу, да не простую, а складную, дорогое изделие террагонских мастеров в золоченом корпусе, раздвинул её и вскинул к глазу. Сначала он осмотрел все окрестные возвышенности, затем принялся вдумчиво изучать рельеф местности.

– Не должно здесь быть разбойников, откуда им тут взяться? – пробормотал он. – Впрочем – всем следить за местностью!

Когда начало темнеть, весь обозный народ расселся внутри огороженного возами круга, деловито стуча ложками о края мисок и котелков. Милоша и Орзоя командир отправил в дозор: подняться на ближайший холм и осмотреться. Между тем, Ар-Шарим, сидя в обществе троих конторщиков, завёл с ними такую беседу, предварительно убедившись, что Урсула находится поблизости и всё слышит:

– Лично мне здесь нравится! Даже хорошо, что мы свернули на эту дорогу! Если бы я не любил приключений, я бы в восемнадцать лет не записался в воинскую школу! Очень хотелось мне мир повидать, да опыта понабраться!

– Ты обучался в воинской школе? – удивился один из конторщиков.

– О да! Целый год! И такие были у меня хорошие учителя, что уже через полгода я был лучшим мечником школы. Я бы и дальше занимался этим ремеслом, да оказия вышла. Повздорил я с одним воином. Из-за дамы. А я тогда нравом ох как крут был! Вот как и сейчас, но теперь я стал добрее, а тогда… Нисколько не волновало меня, что этот ветеран участвовал в трёх походах. Ух, я его отделал! За это, собственно, и выгнали меня из школы…

– И что же ты?

– А я что… Мне уже неинтересно стало. Думаю – ну, пойду, наймусь в дружину, и что? Стану недалёким злобным убийцей! Решил, что надо не только учиться железякой махать, или там кулаками, а книги читать… А тут как раз вакансия в торговой конторе подвернулась.

– Так ты хорошо мечом владеешь? – спрашивал все тот же конторщик.

Ар-Шарим исподтишка взглянул на Урсулу и важно ответил:

– Отменно, скажу я тебе, и не только мечом, чем угодно, да иногда и практикую! Иногда, если выбесит меня кто – сразу беды хапнет! Хотя, конечно, добрее надо быть. Эх, как могу себя успокаиваю…

– Эт-та кого ты тута назвал недалёким злобным убийцей?! – раздался голос Шарафа – грузного и широкоплечего наёмника из Фаристана.

– ТЕБЯ, сударь Шараф, я никак не называл, – мирно ответил помощник приказчика.

– Погодь! Ты, что ли, ВСЕХ НАС так назвал?

– Ты чего бузишь, угомонись! – решил урезонить охранника Ар-Шарим.

– Ты утверждаешь, что ты отлично дерешься разным оружием? А не врешь ли ты?!

– Послушай! – строго произнёс торговец. – Я бы вполне мог продемонстрировать тебе это на деле, но…

– Так вот я и о чем! – торжествующе провозгласил наёмник. – Если ты не пустомеля и не балобол – докажи!

Оглянувшись еще раз на Урсулу, помощник приказчика заявил:

– Ты сам не знаешь, на что напрашиваешься! Но – поединки в походе запрещены! Эль-Зидар давеча говорил, коли увидит ссору с оружием, да и без оного, спуску не даст. Потому что места опасные, до того ли? Конечно, хотелось бы дать тебе укорот, дабы неповадно было, но не желаю нарушать порядок!

С этими словами Ар-Шарим оглянулся на Эль- Зидара, как бы апеллируя к нему. Командир, однако, сидел в двух десятках шагов от них и делал вид, что с интересом разглядывает облака на темнеющем небе и ничего вокруг не слышит и не замечает. Другой же человек, который мог бы своим словом остановить конфликт – Баргут – при первых признаках ссоры незамедлительно отошел куда-то за подводы, будто бы по делу.

– Так если ты не желаешь, я тебя сейчас отделаю и без твоего желания! – посулил Шараф. – Потому – не терплю пустозвонов!

Здоровяк вразвалочку приблизился к помощнику приказчика и встал, уперев руки в бока. Ар-Шарим подскочил, словно подброшенный пружиной, картинно схватился за рукоять торчащего из-за пояса кинжала – ронделя.

– Воистину, Рахим, если ты сейчас не угомонишь этого неразумного – одним стражем у тебя станет меньше!

– громко воскликнул он, призывая командира охраны.

Тот лениво повернулся к ссорящимся и безразлично махнул рукой:

– А проучи его, Шарим! Если этот громила настолько глуп, чтобы связаться с таким сильным противником, как ты – мне его не жалко! Можешь сделать с ним всё, что захочешь, я разрешаю!

Дюк подавился сдерживаемым смехом. Рахим Эль- Зидар был бесподобен. Сказав фразу, он устроился поудобнее, чтобы смотреть. Шараф протянул вперёд левую руку и хотел схватить торговца за шиворот, тот проворно отпрыгнул назад, не решаясь, однако, достать рондель, справедливо полагая, что тогда-то ему точно конец. Отпрыгнув, Ар-Шарим заметался из стороны в сторону, изображая обманные движения, а на самом деле – выискивая, куда еще отступить. Никто не предполагал, что здоровяк может двигаться столь стремительно. Миг – одно движение – и тяжелый кулак, словно пущенный из пращи булыжник, врезался в скулу помощника приказчика. Лишь его сапоги мелькнули в воздухе, а тело, с размаху грохнувшись на спину, проехалось по земле и замерло. Вокруг раздался дружный гогот охранников и возниц. Прошло минуты две, прежде чем Ар-Шарим пришел в себя и приподнял голову. Командир Эль-Зидар уже стоял над ним с флягой воды. Он плеснул чуть-чуть воды лежащему на голову, а потом протянул ему флягу и с невозмутимым видом произнёс:

– Ты напрасно вздумал так сильно поддаться ему. Я понимаю, что силы надо уравнивать, но ты – перестарался!

Ответом на эту фразу был новый взрыв хохота вокруг. Дюк подсел ближе к Урсуле. Она выглядела довольной.

– Он сделал то, что очень хотелось сделать мне! – призналась девушка.

– Хорошо, что это сделал Шараф.

– Признайся, сударь Барт, – вдруг сказала девушка. – Тебе нравится госпожа Норат?

– А почему ты спрашиваешь?

– Она всем нравится. И тебе тоже?

– Разве она может не нравится? Она красивая, и умеет этим пользоваться. Ну, так что же? Думаю, свои симпатии она регулярно меняет.

– Верно! Она делает, что ей хочется. Впрочем, ты ей действительно понравился, я знаю.

– Что с того? Вряд ли на обратном пути мы окажемся в Тар-Хан Сюрте.

Они помолчали. Бесшумно ступая, сзади подошел Милош.

– Мы видели дым от костра, – сообщил он. – Вон

там!

Палец его указал вперёд, по ходу движения обоза и чуть правее дороги.

– Не рассмотрели, кто там?

– Нет. Там местность понижается, река течёт низом, дымок поднимался оттуда, причем такой жидкий, сразу и не разглядишь. А пока мы добрались до места на склоне, с которого можно рассмотреть дно долины, уже стемнело, и стало ничего не видно. Но он был достаточно далеко.

– Могут это быть те разбойники, про которых мы слышали?

– Это, вообще, могут быть и другие разбойники, – уточнила Урсула. – Много желающих чужое добро урвать.

А что до того, что места здесь безлюдные – так что же? Говорят – что им здесь делать? Да то, что промышлять они могут на торговом тракте, а здесь иметь лагерь, место укромное, где можно отдохнуть, добычу припрятать, облаву переждать.

– Может быть, что охотится кто-то, – возразил Милош. – Разбойники, увидев торговый обоз, не стали бы себя выдавать – костёр разводить в пределах видимости!

– Тоже верно…

Наступила ночь – тёплая, звёздная, наполненная журчанием воды и перекличкой ночных птиц. Дюк отстоял свой караул, разбудил сменщика, но спать ему не хотелось. Он сидел, опершись спиной о колесо телеги, и думал. Думал о том, что они должны предпринять, когда обоз достигнет пункта своего назначения.

«Первым делом – разыскать дом Тамира Нарсуфа и попытаться поговорить с ним. Надеюсь, произошедшие события сделают его более разговорчивым со своими предполагаемыми союзниками. Вероятнее всего, у него есть предположения, кто убил его брата и охотится сейчас на него, и, главное – почему? Как там сказал Скорпион? Камиль Нарсуф знал, кто стоит выше мурзы Челыша? Кроме того, раз они – братья – заказывали Гуляй-Полю доставить им бочонок урда, значит, они знают, для чего его можно употребить! Надеюсь… Очень бы хотелось верить, что они не просто коллекционируют дорогие древние артефакты, не понимая их назначения! А вот уже потом можно… нет, даже нужно отправиться в город Шинхан-Сюрт, попроведать контору торгового дома

«Семь дорог». Раз Скорпион сотоварищи до нее не доехал, можно надеяться, что там еще не в курсе всех событий…»

Постепенно сон сморил его. Наутро снялись с места рано, позавтракав остатками вчерашнего ужина. Обоз, подвода за подводой, вытянулся на узкую дорогу, плавно идущую на подъём, и медленно покатил по ней.

Командир Рахим с Орзоем ехали впереди. Дюк ехал рядом с подводой, на которой сидел Алишер, и вполуха слушал разные сказки, которые приказчик дома Альманзирра рассказывал об этих местах.

– Люди в этих горах никогда густо не селились. Не знаю, почему. Зато, в воображении своём, населяли здешние места различными удивительными существами. Урдами, шушунами, великанами… Сейчас уж и не скажешь – боялись ли селиться тут, потому что боялись их, или по иной какой причине… Про летающего великана Нархата, например, рассказов много было. Я же вырос в Эрогане, все их слышал еще в детстве, знаешь ли.

– А про Город Теней тоже рассказывали?

– Знаешь ли, уважаемый, про Город Теней стали рассказывать уже много позже! Вот, чтобы мне не соврать… лет пятьдесят назад. У рассказов про Город Теней есть совершенно определённый источник, знаешь ли!

– Даже так?!

– Так. Вот как это было. Впервые про город рассказал некий человек по имени Турон. Этот самый Турон был простым погонщиком мулов. Да вот нанялся он идти в поход. В ту пору жил в Эрогане один известный искатель древностей. Стариной увлекался, вещицы всякие собирал, книги старинные, читал много, ездил, разыскивал развалины древних городов и искал там что-то. Да, говорят, не просто так он древности собирал, чтобы на полку поставить и хвалиться потом, а пытался суть их постичь. Имя ему было Лукас Нарсуф…

– Что?! Как ты сказал?! – вскинулся Дюк.

– Лукас Нарсуф Эль-Гирд. Из старинного Эроганского рода.

– Послушай! А знаешь ли ты братьев Нарсуф – Камиля и Тамира? Доводилось ли…

– Это его внуки. Да. Ты знаешь их?

– Хм. Лично не довелось. Понаслышке только.

– Ну, да, я слышал, что внуки его тоже этим делом увлечены. Так вот, слушай, коли интересно. Этот-то Лукас снарядил отряд, чтобы идти в эти горы. Уж чего он хотел в них найти – этого я тебе не скажу. И вот Турон нанялся в тот отряд погонщиком мулов. Скитались они по горам месяц с лишком. Когда же вернулись, Турон ходил по корчмам и тавернам, и, выпив пару пиал крепкой настойки, рассказывал… Только ты учти, что я тогда маленьким был, мне об этом позже рассказывали, сам не слышал я этих рассказов. Будто бы во время стоянки убежал у Турона мул, и отправился тот его искать. Искал, искал, и наткнулся, будто бы, на равнину, по которой бродили тени. И были там строения какие-то, каменные, не одно и не два, а, говорит – много. Мул же его бродил по лугу, на половине пути до тех строений. Обрадовался погонщик, позвал животное, мул услышал его и пошел к нему. А дальше… Турон рассказывал, что вдруг между ним и мулом появилась большая тень, мул ступил в неё – и сгинул!

– Вместе с тенью?

– Да. Именно вместе с тенью. Именно так он и говорил потом всем. Это потом, да. А тогда убежал он оттуда, что было мочи!

– И что же – Лукас Нарсуф не попытался потом это место найти?

– Видимо, попытался, – согласно покивал головой Алишер, – да только не нашел ничего. Больше тебе скажу: из его отряда про этот случай никто больше и не упоминал! Это уже потом, сказывают, что кто-то и Хоровод Теней видел, и сам город – издалека. А вот люди Лукаса – ни словом! А вот Турон вскорости помер. Хотя мужик был вполне себе здоровый, по рассказам. А только нашли его однажды мёртвым у себя дома – и всё. Вот так- то!

– Ну, а сам Лукас? Его неужели не спрашивали?

– Спрашивали, конечно. Как рассказывают, он всё отшучивался – мол, мул действительно пропал, против этого не поспоришь! А что до города какого-то, так, дескать, Турона и спрашивайте – он же его видел, а не мы!

Дюк открыл было рот, чтобы порассуждать, а что вообще мог искать Лукас Нарсуф в горах, как из головы колонны донеслись громкие возгласы. Командир Рахим и Орзой остановили своих коней на наивысшей точке подъема и разговаривали с всадником, сидящим верхом в десятке шагов перед ними. Дюк бросил взгляд по сторонам – не может ли быть засады – и направил коня вперёд, к голове обоза. Местность справа и слева просматривалась на достаточное расстояние, внезапно никто не выскочит, и стрелять можно только вон оттуда, из ложбинки, но до неё – саженей семьдесят, так что ружейные выстрелы не будут очень точными, разве что хорошие лучники там притаятся.

Эль-Зидар всё еще беседовал о чем-то с незнакомым всадником. Тот рукой с нагайкой указывал куда-то в сторону, туда, где в низине текла река. Дюк счёл неуместным подъезжать к ним близко без приглашения, остановился в полусотне шагов и стал смотреть по сторонам, положив руку на рукоять меча.

«Таких совпадений не бывает… Уже пятьдесят лет назад экспедиция искателя древностей что-то в этих краях искала, и впервые наткнулась на какой-то город. И, судя по всему, решено было об этой находке умолчать, лишь один дурачок болтал языком, как базарная торговка, потому что его распирало рассказать всем, что он нашел! И по сей день внуки этого искателя продолжают заниматься древностями. И есть кто-то еще. Кто-то, кто следит за нами с момента нашего прибытия в Тарское ханство, и при этом интересуется делами братьев. Если из этого не вытекает, что охота на меня и моих спутников связана с нашим интересом к известному артефакту, то у меня нет никаких способностей к сыскному делу. Или мы не должны что-то найти, или мы не должны что-то узнать. А, впрочем, это почти одно и то же».

Наконец, незнакомец толкнул лошадь в бока пятками, развернул её и поехал прочь. Стал виден висящий за его спиной колчан со стрелами. Эль-Зидар рысью направился к Дюку. Поравнявшись с ним, командир натянул поводья.

– Охотники! – сообщил он. – Лагерь у них рядом. Там, где вчера дым от костра видели.

– И на кого же они охотятся?

– На марала и горного барана. Тут их много. Мясо солят, коптят, шкуры заготавливают.

– И сколько их тут?

– Говорит – трое. Я спросил его – не видели ли они тут кого? Нет, говорит, уже дней десять, как ни человека.

Рахим махнул рукой и закричал вознице первой подводы, чтобы тот продолжал движение. Покачиваясь в седле сбоку от второй по счету подводы, Дюк видел, как встреченный ими охотник спускается по пологому склону и как навстречу ему из-под раскидистой чинары выходят еще два человека. Дюк посмотрел на них в смотровую трубу. Мужчина и женщина. Мужчина – бородатый, в сером бешмете до колен, женщина – на вид лет около тридцати, в короткой зелёной куртке и в шляпе с узкими полями, из-под которых выбиваются соломенно-желтые локоны, подробно черт лица – не разобрать.

Обоз двигался дальше. Верста, другая, третья…

– Если ничего не задержит нас, то ночевать будем вблизи небольшого селения, от которого всего фарсаха три до выезда на равнины, где уже стоят эроганские порубежные заставы! – сказал приставу Алишер, выпуская клубы дыма из курительной трубки.

Друг дружку сменяли горные вершины, зелёные поляны, рощи широколиственных деревьев, ручьи, в середине дня обоз миновал еще один невысокий перевал. На перевале Эль-Зидар подозвал Дюка.

– Вон там – удобная смотровая площадка! – его палец указывал на возвышенность справа от дороги. – Заберись и осмотри окрестности.

Дюк оставил коня в том месте, где склон становился крутым, и полез вверх, одной рукой придерживая меч, а другой хватаясь за ветки кустов. С ровной площадки на вершине возвышенности открывался прекрасный обзор на несколько вёрст вокруг. Он был бы еще больше, если бы не окружавшие их горы. Невысокие, покрытые широколиственным лесом вершины поднимались со всех сторон. На северо-восток уходила широкая долина, в которую сейчас медленно спускался обоз. Посередине долины с громким рокотом, слышимым даже здесь, наверху, скакала по камням и выписывала петли река Шимерта. На юге осталась Шайгирская долина, поблескивавшая десятками ручьев и небольших водопадиков, падающих с небольшой высоты. Прекрасное место, где, будь такая возможность, Дюк задержался бы дней на десять, чтобы поохотиться вдали от забот и суеты.

Осмотрев подробно долину Шимерты, Дюк перевёл трубу на юг. В поле зрения попала узкая дорожка, ответвившаяся от основного пути, по которому прошел караван. Она вела, судя по всему, туда же – в Шимертинскую долину, но не через перевал, а окольным путём. И по этой дорожке скакал всадник. Дюк сопровождал его, медленно ведя смотровую трубу. Вот он приблизился, находясь теперь на расстоянии около полуверсты от наблюдателя. Ближе уже не будет. Теперь пристав понял, что это – не всадник, а всадница. Причем та самая женщина в зелёной охотничьей куртке и шляпе с узкими полями.

– Куда это ты скачешь, красавица? – озадаченно пробормотал Дюк.

Первым его побуждением было сообщить Рахиму и отправится вдогонку за охотницей. Однако он тут же прикинул в голове, что, пока он спустится да расскажет об увиденном командиру, всадница уже скроется из виду. Дорогу она знает явно лучше, чем они, вернее сказать – окольные тропы они вообще не знают, так что шансов перехватить охотницу почти нет. Проводив её взглядом, он стал спускаться со смотровой площадки.

Эль-Зидар, выслушав его донесение, переспросил:

– Та самая? Ты уверен? Хм… – и замолчал. Спустя минуту, на протяжении которой они ехали рядом, командир подвёл итог:

– Будем об этом помнить, если встретим её снова.

– Не кажется ли тебе, что те, кого мы встретили – это сторожевой разъезд? И они послали гонца, чтобы кого-то предупредить, вероятно – о нашем приближении?

– Быть может, – согласился Рахим и, тронув бока коня каблуками, вырвался вперед.

Дюк поделился своими наблюдениями также и с товарищами. Милош выслушал его внимательно и попросил описать женщину, насколько это возможно. На этом обсуждение и закончилось.

Когда день уже клонился к вечеру, обозный старшина Горг сообщил, что до селения Карим-Сар осталось два фарсаха пути,

– А что означает такое название? – поинтересовался Дюк у Алишера.

– «Сар» – обозначает «жилище». Значит, какой-то дом, какое-то жилье вне большого поселения, которое называлось бы «сюрт». Карим-Сар – значит, жилище Карима. Видимо, какой-то Карим там раньше всех поселился, а потом поселение выросло. Я помню, там пять или шесть домов всего.

Раздался дробный топот копыт, и из клубов пыли появился ехавший в головном дозоре здоровяк Шараф.

– Рахим, там вооруженные люди поперёк дороги! – сообщил он, еще не остановив лошади. – Семеро, сидят, костёр жгут! Похожи на подорожную стражу!

– Что-то рановато для подорожной стражи! – пробормотал командир и начал отдавать распоряжения. По его приказу Дюк, Урсула и Шараф заняли место рядом с ним, во главе колонны. Милоша, Орзоя и еще троих он расположил чуть поодаль, напротив пятой – шестой подвод, поручив глядеть по сторонам. Остальные четверо охранников прикрыли хвост обоза. Возницы достали из- под сена кто топор, кто самопал. Дюк поочередно извлёк седельных сумок два кремнёвых пистолета, убедился, что пули на месте, в стволах, убедился, что третий, капсюльный, пистолет, легко достаётся из-за пояса. Взвёл курки у двуствольного ружья, ложа которого торчала из чехла, притороченного позади седла.

Через полчаса ехавшие впереди увидели вдалеке, на дороге, несколько фигурок. Обоз, как ни в чем ни бывало, продолжал движение. На некоторых подводах возницы запалили труты, готовясь стрелять из старых фитильных ружей. Проехав еще сотню саженей, Дюк рассмотрел, что путь прегражден рогатками: два бруса с приколоченными к ним крест-накрест заостренными кольями стояли поперёк дороги. Рядом с заграждением стояли трое. Первый, судя по виду – командир, в ярком желтом кафтане и такого же цвета высоком колпаке с меховым околышем, с саблей на боку и с пистолетом, заткнутым за кушак, стоял, опираясь рукой на рогатку. По сторонам от него стояли двое в такой же одежде, но в руках державшие алебарды. Желтый цвет был цветом униформы иррегулярных отрядов эроганской стражи, всё равно – порубежной, подорожной, городской или какой еще. В своё время один из ханов повелел одеть стражу в такой цвет, дабы охранителей порядка было видно издалека. Сбоку от дороги четверо мужчин в серых бурнусах сидели вокруг костра и, кажется, что-то на нём жарили, а рядом с ними стояли составленные в козла ружья.

Вперёд выехал Горг, Рахим Эль-Зидар держался чуть позади него. А Дюк и другие наёмники вообще разъехались цепью поперек дороги, делая при этом вид, что их ничего не касается и они любуются облаками. Человек с саблей сделал несколько шагов навстречу всадникам и что-то громко сказал, подняв руку вверх. Горг ответил ему, и начался оживлённый разговор по- эрогански.

– Что он говорит? – спросил Дюк у Урсулы, что сидела в седле в паре сажен от него.

– Этот жёлтый сказал, что, караван едет через Чёрный Ойгон, значит, возможно, у нас есть товары, которые мы хотели бы скрыть. Что надо произвести досмотр. А Горг говорит – почему, мол, здесь? Ведь до порубежного поста еще далеко. А тот отвечает, что порубежный пост все знают, где находится, даже и глупый может весь левый товар раньше сгрузить, вот и выставили здесь заставу!

– И что?

– Говорит: давайте опись товаров, а потом подводы проверять будем, выборочно, на какие покажет. Горг не согласен, мол, долго очень и неудобно среди дороги это делать, требует ханскую грамоту. А тот говорит, что не станет грозный хан по каждому ничтожному поводу грамоты писать.

Напряженность диалога нарастала. В какой-то момент Дюк, которому Урсула продолжала отрывочно переводить отдельные фразы, заподозрил, что обозный старшина специально перечит начальнику заставы и провоцирует его на что-то. Пристав огляделся. Долина в этом месте достигала более версты в ширину. Справа от дороги в полусотне саженей начинался густой лозняк, прятавший за собою громко шумящую на перекатах реку.

Слева на небольшом взгорке, густо заросшем ежевикой, вряд ли кто-то мог затаиться. Спрятаться-то можно, да вот проламываться сквозь густую стену колючих кустов в случае чего – задача не из простых и не из приятных.

Между тем, спор, похоже, зашел в тупик. Человек с саблей чем-то грозил Горгу, а тот отвечал ему весьма спокойно и рассудительно. Наконец, начальник поста, словно с чем-то соглашаясь, поднял руку и махнул ею, мол – будь по-твоему! И в тот же миг со стороны прибрежных зарослей лозняка раскатисто грохнуло, Дюк краем глаза заметил среди кустарника вспышки пяти или шести выстрелов, и воздух рядом с ним с шумом пробуравили тяжелые мушкетные пули. Начальник заставы выхватил из- за кушака пистолет, а стоявшие по бокам от него алебардисты взяли своё оружие наперевес. Справа и слева воздух огласили пронзительные крики множества людей. Справа от Дюка взвился на дыбы конь Горга. Пистолет из- за пояса как-то сам оказался в руке пристава. Вскинув его, Дюк навёл ствол в грудь желтому командиру, до которого было шагов пятнадцать. Раздался сухой щелчок разбиваемого капсюля, в этот момент конь Дюка переступил ногами, и пуля весом в пять золотников, посланная из длинного ствола, угодила не в грудь, а в лицо начальнику заставы, превратив его в зияющую красную рану. Вытаскивая из чехла ружье, Дюк мельком увидел, как Эль-Зидар взмахнул над головой горской шашкой, что-то выкрикивая при этом по-эрогански, а Урсула окуталась облачком порохового дыма, стреляя в кого-то, а потом направила лошадь на ближайшего к ней алебардиста. Алебарду он, впрочем, как раз выпустил из рук, получив пулю в бок.

Удерживая коня, Дюк взвёл у ружья курки. Урсула наехала на раненого алебардиста и с маху рубанула его клычом по голове. Второй алебардист отскочил, обогнув перегораживавшую дорогу рогатку. Но он пока не представлял интереса. Четверо в бурнусах, сидевшие до того вокруг огня, вскочили и расхватали стоявшие рядом ружья. Какие-то люди – дюжина, не меньше – бежали к подводам справа, со стороны лозняка, а над их головами быстрыми черными росчерками промелькнули пущенные из зарослей стрелы. Человек в бурнусе вскинул ружье и выстрелил. К счастью для Шарафа, стрелок целился не в него, а в коня, попасть в которого из неуклюжей фузеи было значительно проще, чем во всадника. Раненый конь взвился на дыбы, и Шараф неуклюже спрыгнул с седла на землю, упал и прокатился по ней. Дюк, как мог, успокоил своего коня и выцелил второго стрелка, который как раз поднимал свою фузею. Раздался выстрел, и облако дыма на несколько мгновений закрыло Дюку обзор. Послав коня вперед, пристав увидел, что стрелок в бурнусе падает на землю, а Эль-Зидар и Урсула, налетев на остальных трёх, наотмашь рубят их. Бросив взгляд влево и вправо, Дюк увидел, как вскочивший уже на ноги Шараф, держа в левой руке странный двухлезвийный кинжал, похожий на двузубую вилку, захватил им лезвие алебарды, которой желтый алебардист пытался расколоть ему голову. Отведя удар, Шариф шагнул вперёд и правой рукой воткнул длинный и широкий тесак алебардисту в живот.

Сунув за пояс один из кремнёвых пистолетов, пристав проворно спешился, потому что стоя на земле ему было удобнее стрелять. Справа от него прозвучало несколько выстрелов, послышались крики и лязг стали. Люди, выскочившие из лозняка, как раз добежали до подвод. Дюк устремился туда. Милош в первые же секунды зарубил двоих нападавших, но поспешно отступил за подводу, служившую неплохой защитой от летящих стрел, тем более что один из его товарищей, наёмник из каганата, уже повалился на дорогу с торчащим из бока хвостовиком арбалетного болта, а один из возниц неподвижно лежал навзничь. Приложившись щекой к ружейной ложе, Дюк выстрелил из второго ствола, попав в живот нападавшему с трезубцем в руках. Типичное разбойничье оружие, да больше тебе не понадобится! Услыхав позади себя топот, пристав резво обернулся, и столкнулся с тремя бегущими противниками, под шумок атаковавшими с другой стороны. Значит, за ежевикой спрятаться было всё-таки можно! Двое были вооружены саблями, один – короткоствольным мушкетоном, наподобие того, что был и у Дюка, да лежал сейчас где-то на одном из возов. Ружье было разряжено, и Дюк отбросил его, ухватился за рукоять пистолета и, первым делом, снёс выстрелом половину черепа нападавшему с мушкетоном, опередив его. С тихим смертоносным шелестом зиртановый клинок покинул ножны. Тут и пригодились Дюку уроки, данные ему Милошем. Тремя ударами он обезоружил одного противника, выбив саблю из его рук, а потом обрушил меч на голову второго. Тот вскинул саблю, чтобы парировать удар… но сталь клинка, выкованного невесть каким кузнецом, разлетелась на осколки от удара об зиртан. Не давая передышки, Дюк вонзил острие меча противнику между рёбер, другой, между тем, опрометью бросился убегать. Приближающийся конский топот – Урсула, поспешила Дюку на помощь. На скаку она полоснула бегущего саблей по шее.

Пристав оценил обстановку. Возле линии замерших на месте подвод шел бой: десяток нападающих против Милоша, Орзоя и еще двоих охранников, да подоспевшего им на помощь Эль-Зидара. Командир еще верхом, а вот все остальные спешились – очень уж хорошей мишенью были всадники для лучников, стрелявших из лозняка. Из хвоста колонны тоже доносились вскрики и отдельные ружейные выстрелы. А есть ли уверенность, что слева от дороги, на взгорке, не осталось никого, скажем, с арбалетом? Дюку не хотелось, потеряв бдительность, получить арбалетный болт между лопаток. Присев за чахлый кустик, он торопливо принялся перезаряжать ружье. К тому времени, как он закончил, ситуация изменилась: пятеро уцелевших врагов отступали к реке, под защиту лучников, которых, как мог оценить Дюк, было с полдюжины. Это много. Подойти к зарослям и преследовать отступающих не дадут. Пристав добежал до подводы и опёр ружье на её высокий борт. Хорошо и то, что лучник – не мушкетёр, не может стрелять из положения лёжа, а должен всё же приподняться над землёй, высунуться из укрытия. Дюк выстрелил в одного такого, на мгновение появившегося из-за куста, но не попал – тот слишком быстро скрылся, бросив стрелу на ветер, почти не целясь. Один из возниц, щуплый бородатый мужичонка, стоя на одном колене, поднял древнюю фитильную пищаль, которую только что перезарядил, прицелился, нажал на спуск, придвигая тлеющий фитиль к полке с затравкой. Грохот, сноп огня и облако дыма, а один из отступавших врагов рухнул, как подрубленный.