Снег потихоньку заваливался на ноги, со временем тая. Прислонившись лбом к окну, можно было проследить весь путь льда от живописного рисунка на прозрачном одеянии до капель воды, стекающих из-под кожи. Эта небольшая метаморфоза перекрыла весь поток слов, оставляя губы немощно открываться и закрываться, не заметив отсутствия голоса. В голове же проскакивала мысль: держат ли его изгибы позвоночника, или всей его опорой была Айно, крепко прижавшаяся сзади?
– Чего я лишусь на четвертый приход?
Вопрос растворился в воздухе. Не было слов поддержки или ободрения. Никто не закричал и не прибежал на мольбу о помощи. Солнце не вышло из-за непроглядной тьмы, освещая темный одинокий балкон. На смену гудения исправно работающего холодильника не пришли ноты мелодий, как и не явились некогда обыденные ароматы древесины. Лишь руки сильнее сжали трясущееся на холоде тело.
Медленно в воздухе парили изощренной фантазии фигуры. Они кружились и опадали на прохожих. Те быстро стряхивали кучку накопившегося снега на своей голове и уходили по дороге с неведомым концом. За каждым их шагом сверху наблюдали плеяды звезд, укутывающие небосклон. Каждая из них пыталась превзойти другую, прорезая темную небесную гладь. Но даже среди прекрасного находятся свои чудеса – две зеленые точки распустились, заслоняя все на своём пути. Словно вершина искусства, показавшаяся на распродаже потрепанных изделий. К ней так и тянулись руки смотрящих, не в силах разобрать клокочущие изнутри чувство.
Так повисла правая рука в воздухе, стараясь достать ушедшие видения. Матти очнулся на кровати со свисающими с края ногами. Они касались пола и чувствовали, как сквозняк окатывал ежесекундно всю комнату, таща по низам холодный воздух. В глазах все ещё стояло лицо Айно. Еле светящиеся глаза, очертания губ, дуги бровей и спускающиеся волосы, обвивающие все вокруг. Они перекрывали собой весь этот мир, словно водопад закрывает обрывистые скалы. Прятали их двух от всех посторонних звуков и взглядов. Хотя в этой комнате не было ни первого, ни второго.
От резкого подъема в глазах помутнело, а в горле застыл ком. Живот закружило, отчего тот начал жалобно стонать. В ноздрях встал запах переваренной пищи. Приложенные ко рту ладони были холодные словно лёд, что пугало, но в то же время помогало в борьбе с тошнотой. Потихоньку удалось перебороть свой организм и затолкать обратно некогда безвкусную пищу. Однако во рту остался гнетущий привкус. Матти хотел срочно найти воду, чтобы спасти себя от повторной борьбы с рвотными позывами.
Перебирая вещи в темноте, он не мог сказать, какое сейчас время суток. Сколько часов прошло с момента их встречи с Айно? Сколько времени пройдёт до их следующей встречи? Какой сейчас день? И как скоро он увидит лучи солнца? Он вглядывался в сторону своих рук, но не мог разобрать их очертания.
– Как давно стало так темно? – его голос был еле слышен. Да и сам Матти не мог сказать точно, чей это был голос. Хриплый и низкий, он резал барабанные перепонки. Оглядевшись по сторонам, он не заметил чьего-то присутствия.
Позади в окно бился ветер, стараясь вытолкнуть балконную дверь из равновесия и ворваться в комнату. Его завывания медленно заполняли все окружение Матти, перекрывая собственные мысли. Где была та грань, когда он перестал понимать самого себя. Лишь звуки свиста сопровождали каждое его действие.
С размаху выкинув бутылку воды о стену, до него дошло лишь завывания ветра. Не было ни столкновения, ни звука приземления. Её форма просто испарилась в кромешной темноте. Она съедала каждый сантиметр комнаты, медленно подкрадываясь к её эпицентру – к месту, где сидел Матти. От осознания ситуации по спине пробежал холодок, оставляя за собой мурашки. Какое-то шевеление чувствовалось в ногах. Словно кто-то быстро стучит, проверяя работу нервов. Руки дрожали. Был ли виноват в этом холод?
Резким движением балконная дверь врезалась в тумбочку, уронив все находившиеся на ней предметы. В этот раз были слышны все звуки удара. Каждая мелочь, скачущая по полу. Это был ужасающий оркестр, давящий на нервы. Пронзительные возгласы раздавались на округу, но были слышны лишь Матти. Их крики и мольба о помощи. Как крик человека, борющегося за свою жизнь под наблюдением толпы.
Ветер ворвался в комнату и занёс снег, что до этого оседал на полу балкона. Белые комки попадали под футболку, въедались в волосы и кололи глаза. Ладонью прикрывая обзор, Матти старался подняться на ноги, что немощно дрожали. Опершись на стол, он выпрямился, стараясь удержать равновесие.
Сбоку раздался удар. Едва слышный он исходил от стенки, за которой когда-то жили соседи. Дрожащими руками Матти перебирал по столу медленно приближаясь к источнику звука. Рядом с ним он осел на стол и приложил уху к стене. Следующий удар пришёлся со стороны кровати. В такт к нему балконная дверь начала качаться и биться о тумбочку. Пока наконец за спиной у Матти, уставившегося в центр комнате, не начали барабанить что есть по мочи по стене. Он отскочил от стола и распластался на полу. Звуки начали распространяться от места, где некогда было ухо Матти, по всей комнате. Они ползли по потолку и перебирались на другую стену и словно куполом закрывали все пространство вокруг. С каждой секундой громкость лишь усиливалась, оглушая и сводя с ума. И вслед за ударами комнатная лампочка начала моргать, давая возможность осмотреться. При мимолетной возможность увидеть свет, Матти каждый раз смотрел на переключатель, что вечно находился в выключенном положении.
Сердце внутри сжалось, а его быстрый бег давно перестал быть слышен. Глаза обжигало как огнём от быстрого моргания, а вместо ушей звук принимала каждая часть тела. Не в силах это пережить, Матти закрыл глаза и уши, заглушая шум вокруг себя. Но он начал идти изнутри, будто стучали уже по грудной клетке. В горле застыл крик, готовый вырваться в считанные секунд.
Удары исчезли? Оторвав ладони, Матти не уловил не единого звука. Комната была погружена во мрак, а сзади пластиковая дверь запускала холодный воздух. Уронив голову на пол, он вытирал капли пота, стекающие со лба. Руки сильно дрожали, но справлялись с простой задачей. Если прислушаться, то можно было заметить лишь слабый шум ветра, обтекающего распростертое тело, и слабые стуки, доносящиеся из коридора.
Холод. Вокруг не было не единого источника тепла. Металлический корпус севшего телефона лишь обжигал руки, отчего те теряли свою подвижность. Снег кружился и опадал, создавая подобие одеяла. Или же это было ритуальное покрыва�