Здесь на помощь приходит новый термин «ордопия». Кроме того, что корень этого слова помогает прямо, безошибочно и без ненужного отрицания передать суть явления – величину упорядоченности системы, – оно также созвучно со словом «энтропия» и при этом хорошо отличимо от него на слух. Поэтому я прошу читателей позволить мне мою вольность и принять термин «ордопия» как пригодный для использования.
Вернёмся к определению производительного труда. Оно приводится здесь не как исправление марксистского определения, актуального для капиталистических отношений, а в совершенно ином смысле – так, чтобы максимально соответствовать интуитивному представлению людей о производстве вообще, которое всегда связано с изменением уровня организации материи в объекте или участке реального мира. Теперь, когда мы разобрались с термином «ордопия», вы легко можете понять, что усложнение объекта, превращение его в более упорядоченную систему, в которой сильнее проявляется синергический эффект, является производительным трудом, а действия, которые добавляют в систему энтропию, являются разрушительными. Примерами производительного труда могут быть создание причёски, вырезание куклы из дерева, проведение оросительных каналов в поле, пришивание пуговиц к одежде, написание компьютерной программы или строительство дома. В то же время такие виды труда, как подбрасывание мяча, гребля на лодке, лазание по деревьям и написание картины в стиле абстракционизм, не являются производительным трудом, потому что приводят лишь к рассеиванию тепла, но не повышают ордопии системы. Можно также рассмотреть это на примере выбивания пыли из ковра или его чистки пылесосом: когда вы начинаете выбивать или вычищать запылённый ковёр, вы выполняете производительный труд, так как приближаете предмет к его идеальному проекту, и, следовательно, повышаете его ордопию, но когда пыли уже почти не осталось, а вы продолжаете применять усилия к ковру, вы рассеиваете тепло, но не повышаете ордопии предмета и, значит, не выполняете производительного труда. В этом смысле военный командир, отдающий приказы солдатам, выполняет производительный труд, если следствием его приказов является немедленное повышение ордопии какого-либо объекта или участка или повышение готовности подразделения к выполнению задач.
Гончарных дел мастер занят производительным трудом, потому что повышает ордопию куска глины, превращая его в кувшин
Данное определение позволяет понять, является ли труд производительным, уже во время его выполнения и даже на стадии планирования; оно не заставляет ждать выяснения дальнейшей судьбы созданного продукта. К оказанию услуг оно также применимо: некоторые из них являются производительным трудом, как, например, медицинские услуги или уборка помещения, а некоторые им являться не будут, как, например, организация развлекательных поездок или исполнение музыкального произведения. Но снова обратите внимание: в этом подходе не рассматриваются капиталистические отношения, и услуги считаются производительным трудом лишь постольку, поскольку они повышают ордопию неких объектов и участков.
Как и в случае с определением производительного труда у Маркса, которое изначально неприменимо к обществу без капиталистических отношений, это новое определение также не годится, чтобы использовать его для эффективного выделения прогрессивного общественного класса, которому надлежало бы установить свою диктатуру в докоммунистическом переходном общественном укладе. Например, если человек тратит все свои силы и время на улучшение собственного внешнего вида, если писатель пишет откровенные глупости или ложь, если злоумышленник изготавливает самодельное взрывное устройство, а швея шьёт неподходящую для людей одежду, то, согласно текущему определению, эти люди всё ещё выполняют производительный труд, но никто не захочет увидеть в составе правящего класса преступников и людей, весь труд которых состоит в постоянном украшении самих себя или производстве различного непотребства. Также, согласно данному определению, производительным трудом будет являться изготовление одеяла, даже в то время как общество испытывает избыток одеял и производство нового только создаст проблему, связанную с необходимостью его утилизации. Несмотря на то что ордопия объекта действительно повышается при выполнении этого труда, его результат не будет желанным для общества, потому что не будет удовлетворять ничью потребность и не будет приближать наивысшее общественное благо. Ещё следует учитывать, что создание некоторых материальных благ даётся слишком дорогой ценой и полученный результат в ряде случаев не сможет компенсировать потерю большого количества ресурсов, затраченных при выполнении труда. Наконец, когда рабочий демонтирует автомобиль или строительный объект, этот труд в первом рассмотрении является разрушительным, но при этом он может быть желанным для общества, удовлетворяя его потребность в утилизации изношенной техники и в переобустройстве территории; если рассматривать этот труд с точки зрения приближения некоторого застроенного участка к его желаемому очищенному состоянию, такой труд следует переопределить как производительный, что создаёт некоторые сложности при обмене информацией. Таким образом, приведённое здесь определение производительного труда может быть полезно лишь тем, что раскрывает сущность производства вообще; но для определения социальной значимости различных видов деятельности и людей, которые осуществляют эту деятельность, нам потребуется также учесть влияние труда на развитие общества.
Общественно полезный труд – это процесс выполнения физической работы, которая способствует выполнению биологической задачи всех людей и таким образом приближает полное познание мира, данного нам в ощущениях, и достижение наивысшего общественного блага.
Здесь будет уместно в очередной раз напомнить читателям, как устроено общественное благо. Основная биологическая задача живых существ – обеспечение вечного бытия и трансформаций генетического материала – в процессе эволюции привела к появлению очень сложного мозга, которым наделён человек. В стремлении выполнять биологическую задачу наилучшим образом мозг не терпит информационной пустоты и жаждет познать всё вокруг, наказывая сам себя через химическое воздействие, если это ему не удаётся. Это в числе прочего приводит к появлению у человека экзистенциального страдания от невозможности немедленно познать сущность бытия и собственную роль в нём. Низкий уровень образования у большинства людей делает их неспособными продуктивно отреагировать на это страдание и заставляет их тратить силы организма на пожизненное отвлечение сознания от него. Такое состояние вещей почти полностью останавливает развитие человечества, обрекая его неизменно страдать от неизведанности бытия. Одновременно с этим люди, которые не осознали проблемы экзистенциального страдания, и люди, которые не умеют эффективно мыслить, не видят необходимости в создании высокопродуктивных коллективов и потому стремятся лишь к собственному благу, не считаясь с биологической задачей других людей. От этого в обществе вечно и повсеместно существует вражда и проливается кровь, что добавляет к экзистенциальному страданию великое множество различных других страданий. При этом люди, которые осознали неотвратимость экзистенциального страдания и желают скорее преодолеть его, стремятся к объединению в коллектив и ради достижения высокого синергического эффекта коллектива намеренно заботливо обращаются с биологической задачей своих ближних. Это значительно ускоряет процесс познания мира, данного нам в ощущениях, и сокращает суммарное общественное страдание. Конечным результатом этого процесса будет полное познание мира, которое имеет шанс избавить человечество от экзистенциального страдания. Чтобы достичь этого состояния скорейшим способом, требуется при помощи образования распространять знание об экзистенциальном страдании, обучать всех людей эффективному мышлению и эффективным способам обращения с биологической задачей своих ближних; также требуется развивать науку, технику и осваивать космос. Вовлечение всего человечества в этот процесс приведёт к созданию единого высокопродуктивного человеческого коллектива, который будет избавлен от внутренних конфликтов и таким образом лишён всех основных страданий, кроме экзистенционального. Это приведёт к небывалому расцвету общества, а полное познание мира, предположительно, устранит последнее значительное страдание, что приведёт к наивысшему общественному благу. Труд, который приближает человечество к этому состоянию, следует считать общественно полезным трудом.
Кто-то, возможно, возразит, что невозможно приносить пользу одновременно всем людям, и правильно было бы указать в определении, что общественно полезный труд помогает большинству людей. Но давайте рассмотрим, как это работает. Если помочь большинству людей мыслить эффективнее, научить их не враждовать и улучшить их здоровье, это значительно ускорит развитие общества и принесёт великое благо даже той меньшей части человечества, к которой это воздействие не было применено. Если сделать всё то же с малой группой людей, это также ускорит развитие общества, хоть и в меньшей степени, и в конечном счёте приведёт к благу для всех. И даже если один человек повышает собственную эффективность и использует её для познания мира, а не для угнетения ближних, это также ускоряет развитие общества и также ведёт ко всеобщему благу. Следовательно, если изучить непосредственное влияние деятельности индивида или группы на природу и людей и спрогнозировать её последствия для общественного бытия, можно понять, как эта деятельность относится к развитию всего общества, то есть к приближению наивысшего общественного блага.
Когда же деятельность индивида направлена на него самого и сиюминутно выполняет только его собственную биологическую задачу, общественно полезным его труд может быть в случае, если он осознал проблему экзистенциального страдания и связь общественного блага с персональным и развивает себя для более эффективного служения развитию общества. В этом смысле когда современный капиталист путём принятия эффективных решений увеличивает свой капитал, даже если не принимать во внимание, что он своими решениями, как правило, усложняет множеству людей выполнение их биологической задачи, он всё ещё не совершает общественно полезного труда, потому что излишки этого капитала он использует для сверхпотребления и ещё большего угнетения ближних. Но когда в условиях капиталистических или других низкопродуктивных общественных отношений накопление капитала осуществляет человек нового типа, стремящийся к общественному благу, и он увеличивает его не ради сверхпотребления, а ради развития общества, и не за счёт своих идеологических союзников, а за счёт людей с низкоразвитым сознанием, которые тратят свободные ресурсы на развлечения, саморазрушение и угнетение ближних, такой труд следует считать общественно полезным, ибо он в конечном итоге ускоряет развитие общества.
При оценке влияния труда на общественное бытие также необходимо учитывать величину пользы или вреда, которые он приносит. К сожалению, в условиях множества факторов, влияющих на общественное бытие, не представляется возможным определить соотношение полезности того или иного труда столь же точно, как это можно сделать для рыночных цен на различные товары и услуги при товарно-денежных отношениях. Тем не менее научный метод позволяет определить полезность труда с достаточной точностью и сравнивать полезность различных видов деятельности. Например, если человек роет траншею с целью возвести на этом месте хозяйственную постройку для собственных нужд, такой труд может быть полезен для всего общества лишь постольку, поскольку эта постройка может однажды пригодиться для общественных нужд и поскольку налаживание быта этого человека может помочь ему быстрее развиваться самому и в итоге более эффективно участвовать в развитии общества. В то же время актёр кино, выполняющий гораздо меньшую физическую работу, может своей игрой вдохновлять множество людей на великие свершения и мотивировать их стремиться к образованию и приближению наивысшего общественного блага. Труд актёра в данном случае будет гораздо более полезным для общества, чем труд землекопа. Но в других обстоятельствах, когда человек роет такую же траншею, но на этот раз чтобы отвести надвигающийся паводок и спасти большое количество имущества от разрушения и множество жизней от гибели, его труд становится несоизмеримо более общественно полезным, чем аналогичный труд ранее, и легко может превысить общественную пользу от качественной актёрской игры.
«Общественно полезный труд» не следует путать с «общественно необходимым трудом» – понятием, которое используется в марксизме-ленинизме. Во-первых, понятие «общественно необходимый труд» подразумевает не сам труд, а его количество, а во-вторых, это количество труда, необходимого лишь для удовлетворения текущих потребностей общества, которые на стадии его низкого развития в основном заключаются в обеспеченности всех граждан едой, предметами быта и услугами и дополняются лишь минимальным стремлением к познанию мира. Общественно полезный труд не ограничивается рамками столь малых декларируемых потребностей неразвитого общества и оценивается с позиции приближения наивысшего общественного блага. Что же касается необходимого количества общественно полезного труда, произвести его расчёт не представляется возможным, ибо для достижения наивысшего общественного блага требуется познать сущность бытия, а для этого, возможно, потребуется познать всё бытие, но размер Вселенной пока неизвестен, как неизвестно и число её законов, которые человечеству предстоит открыть.
Теперь, когда мы разобрались, как определить социальную значимость различных видов человеческой деятельности независимо от типа общественных отношений, давайте снова вернёмся к проблемам левого движения. До сих пор я называл лишь его организационные недостатки, которые по большому счёту являются преодолимыми, исключая, пожалуй, только раздробленность движения из-за его тотальной неспособности к выстраиванию коллективного согласия. Но гораздо более важно, что учение Маркса, Энгельса и Ленина, которое используется левым движением как созидательная теория, содержит фундаментальные ошибки, делающие реализацию всего их проекта невозможной без внесения в теорию существенных правок. Давайте же рассмотрим их.
Главная фундаментальная ошибка марксизма-ленинизма – это ложное идеалистическое заключение, что движущей силой пролетариата является его внутреннее искреннее стремление к общественному благу.
21 февраля 1848 года в Лондоне впервые была издана книга Карла Маркса и Фридриха Энгельса «Манифест Коммунистической партии». В первой же её главе содержались следующие слова:
«Все до сих пор происходившие движения были движениями меньшинства или совершались в интересах меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства».
(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 435)
Непоколебимая вера Маркса и Энгельса в истинность этих слов направила всё их учение по ложному пути, которому следуют миллионы людей уже более ста семидесяти лет и который привёл сначала к появлению, а затем к неизбежному распаду СССР.
Фридрих Энгельс (слева), Карл Маркс и их книга «Манифест Коммунистической партии»
Дело в том, что существует принципиальная разница между тем, как действия человека сиюминутно влияют на общественное бытие и какая глубинная внутренняя мотивация приводит к таким его поступкам, куда в действительности устремлён вектор его поведения. Например, государственные и промышленные шпионы, трудясь под видом мотивированных честных работников и служащих, приносят видимую пользу тому государству, которому они официально служат, или предприятию, на котором они работают, но внутри ими движет совсем другое стремление, и итоговый эффект от их присутствия отрицательный. В случае пролетариев это другое стремление не является осознанным, но всё же оно крайне устойчиво и устремлено отнюдь не к общественному благу. Сегодня, когда нам доступно знание о биологической задаче всех живых существ, мы понимаем, что каждым человеком движет стремление лишь к персональному благу, если только он теоретически не осознал связь общественного блага с персональным. Неудивительно, что рабочие XIX века, оказавшись в таких ужасных условиях, что над их биологической задачей нависла почти смертельная угроза, повсеместно мобилизовались для борьбы за лучшую жизнь. Закономерно, что с целью добиться большего успеха они искали любой возможной поддержки и потому охотно объединялись друг с другом в своей борьбе (по Марксу, это у них просыпалось так называемое классовое сознание). Предсказуемо, что в созданных ими документах провозглашались требования в пользу широких слоёв населения, а не малой его группы, ведь только такие идеи могли привлечь поддержку большинства рабочих и вызвать симпатию у всех прочих малоимущих граждан. Но
вывод, что рабочие – это люди какого-то иного типа, нежели собственники средств производства, что физический труд преображает психику человека, делая её альтруистически направленной, что рабочие, объединившиеся для борьбы за свои права, перестают хотеть личных богатств, что такое объединение рабочих может долгосрочно эффективно управлять обществом и при помощи диктатуры приведёт его к устранению конфликтов и всеобщему равенству, – этот вывод был сделан произвольно.
К сожалению, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, затратив весьма значительные усилия на исследование общества, всё же не были настоящими учёными-социологами в современном понимании этого слова. Осмелюсь предположить, что им не были знакомы многие методы и процедуры, обязательные сегодня для исследований такого рода, хотя бы потому, что многих из них тогда и вовсе не существовало. Аналогично тогда не существовало современных психологии, психиатрии, генетики, археология и антропология находились в зачаточном состоянии, а на момент издания «Манифеста Коммунистической партии» оставалось ещё более одиннадцати лет до выхода в свет работы Чарлза Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора». Зигмунд Фрейд и Иван Павлов в то время даже ещё не родились, а в отсутствие телевидения формированием общественного сознания занималась церковь, внушая людям собственные произвольные идеи об устройстве бытия. В условиях столь фатальных ограничений Маркс и Энгельс попросту не имели возможности установить истинную природу мыслей и чувств человека. Единственное, что могло бы помочь им избежать ошибки, – это многолетние дорогие социальные эксперименты. И хотя теоретически они приближались к принципиальной возможности осуществить нечто подобное, ведь Энгельс был достаточно обеспеченным человеком, недостаток развития научного метода в то время сыграл свою роковую роль, и двое уважаемых господ, болеющих за судьбу всего мира, ушли по пути ложного подкрепления: видя, что движение рабочих сиюминутно и в течение длительного времени стремится к благу для большинства населения, они заключили, что это свойство имманентно природе пролетария вообще и что оно является той созидательной силой, которая построит и удержит идеальное общество будущего. Это честная ошибка для мира, наполненного религией и философией идеализма, но она стала идеалистической связкой в самом сердце материалистического учения и никогда с тех пор не была обнаружена марксистами.
Движимые этой идеей, Маркс и Энгельс объявили, что вслед за буржуазно-капиталистическим общественным строем непременно и естественным образом должен наступить строй коммунистический, что его появление объективно обусловлено внутренними противоречиями капитализма, что борьба малоимущих классов за свои права приведёт к обществу, в котором будет отсутствовать желание одних людей эксплуатировать других. Между тем анализ истории и доисторических времён показывает, что в своих решениях и поступках люди всегда руководствовались только одним – собственной биологической задачей. В первобытном обществе над человеческими коллективами постоянно нависала угроза скорейшего вымирания, поэтому ради наилучшего выполнения биологической задачи орудия труда применялись по возможности оптимальным способом в интересах всего рода, не являясь чьей-то частной собственностью; старикам поддерживали жизнь, чтобы они могли обучать молодых; а люди из других родов были для них врагами, потому что конкурировали с ними за еду.
Когда орудия труда и способы добычи пищи развились до такой степени, что средний человек мог прокормиться, трудясь лишь часть своего времени бодрствования, люди смогли производить прибавочный продукт и таким образом обогащать собственную материальную культуру. По велению биологической задачи это очень быстро привело к появлению рабовладельческих отношений, потому что было выгодно держать пленников в качестве работников и получать таким образом дополнительные материальные блага, укрепляя могущество рода или племени. Отказаться от такого способа жизни означало уступить своим конкурентам за территории в скорости прироста могущества и вскоре самим быть убитыми или попасть в рабство, поэтому биологическая задача сделала появление рабовладельческого строя неизбежным. Она же заставила правителей объединяться в союзы ради повышения шансов на выживание для себя и своих племён, а также захватывать как можно больше территорий, чтобы подчинить их своему контролю, собрать с них дополнительные ресурсы и таким образом дополнительно обезопасить процесс вечного бытия и трансформаций их генетического материала. Так появились великие империи. В этих империях по велению биологической задачи население охотно поселялось в укреплённых городах с большим количеством пищи и материальных благ и неохотно переселялось на пограничные территории, подверженные нападениям враждебных соседей. Биологическая задача заставляла римских сенаторов плести интриги, рабов – сбегать от хозяев, торговцев – плавать в дальние страны, а бедствующих людей – идти в солдаты.
Когда на территории Европы объективные материальные условия изменились таким образом, что содержать большие организованные армии стало невозможно, возникли феодальные отношения. Общественный договор состоял в том, что крестьяне, проживающие на небольшом участке земли – феоде, – должны были отдавать часть произведённого продукта на содержание хорошо вооружённых воинов, а те должны были защищать их от нападений, объединяясь для этого в отряды с воинами соседних феодов. Биологическая задача заставляла крестьян искать любую возможную защиту, так как невозможно было постоянно работать в поле и при этом быть хорошими воинами, да и оружия не могло хватить на всех. Необходимость платить одному постоянному защитнику была ближе для их биологической задачи, чем перспектива переживать периодические разграбления от жестоких чужаков. Для воинов такой договор также выглядел адекватным биологической задаче, ибо они знали, что жить изолированно от войн в любом случае невозможно, и перспектива получать хорошее снаряжение, время для тренировок, отдых и улучшенные условия жизни была гораздо привлекательнее, чем тяжко трудиться на земле и зависеть от воли судьбы. По велению биологической задачи крестьяне, чья участь была особенно тяжела, мигрировали, ослабляя свой прежний феод. Биологическая задача воинов-правителей заставила их запретить крестьянам уходить с земли. Она же заставила людей строить крепости и заводить в них гарнизоны с запасом продовольствия, и она же заставила людей создавать онагры55, чтобы разбивать крепостные стены. По велению биологической задачи совершенствовались воинские доспехи и оружие, отливались пушки, налаживались торговые связи между территориями, заключались династические браки, развивалась геральдика и происходили кровавые заговоры и междоусобицы, сделавшие имя Макиавелли нарицательным.
Во все эти времена, начиная с доисторических, биологическая задача всегда заставляла людей искать способ жить легко и получать как можно больше материальных благ и выбора сексуальных партнёров. Уже в первобытных обществах, где прибавочного продукта практически не было, появлялись и постоянно существовали шаманы, которые вначале только получали повышенный социальный статус и могли меньше работать благодаря приносимым им дарам, а позднее, с развитием орудий труда, смогли и вовсе перестать работать. Это делало положение шамана весьма благоприятным для биологической задачи, и, однажды став шаманом, человек уже не возвращался к прежнему образу жизни, превратив своё занятие в профессию. В более развитых обществах фараоны и жрецы, короли и епископы накапливали у себя целые сокровища и всегда стремились приумножать свои власть и богатство. Чиновники и торговцы, а также собственники обширных плодородных земель старались поспевать за ними как могли. Нигде и никогда не было замечено устойчивой тенденции отказа людей от дальнейшего приумножения собственного могущества после достижения некоторого абсолютного или относительного уровня достатка. Личности вроде Сократа и Диогена Синопского встречались крайне редко, зато все земли постоянно переживали военные действия, связанные с желанием правителей получить больше власти и богатства. Чего только стоят многочисленные войны гвельфов и гибеллинов56, которые ослабляли итальянские земли только лишь ради того, чтобы определить, кто должен стать основным выгодоприобретателем от этих территорий.
В дальнейшем рост мануфактурных производств привёл к усилению городов. Горожане, накопившие достаточно денег для найма войск и возведшие вокруг себя прочные стены, по велению биологической задачи отказывались платить налоги формальному господину их земли и становились свободными. Феодалы по той же причине пытались отвоевать своё право собирать налоги с городов. Подчиняясь биологической задаче, торговцы развивали флот и привозили дорогие пряности из Юго-Восточной Азии, и из-за неё же произошли опиумные войны, позволившие Великобритании закупать шёлк и фарфор, не распрощавшись с запасами серебра.
Тем временем научно-технический прогресс ускорялся, и произошла промышленная революция. Биологическая задача заставляла правителей применять новые технологии в первую очередь в войсках и использовать их для захвата территорий. Владельцев частных мануфактур она побуждала захватывать рынки, нанимать дополнительных рабочих и увольнять их по необходимости, она же заставляла их экономить на обеспечении рабочим нормальных условий жизни и труда. Биологическая задача заставляла людей отправляться к месторождениям золота, покупать рабов для плантаций и осваивать центральные и западные регионы Северной Америки после выхода закона о ста шестидесяти акрах земли для каждого переселенца. Она заставляла людей покупать сотни тысяч километров дешёвой колючей проволоки для ограждения своих земельных участков, носить при себе оружие, уничтожать менее технологически развитые народы для расширения собственного жизненного пространства. Локальные крупные капиталы под её влиянием сопротивлялись глобализации, чтобы не проиграть рыночной конкуренции приходящим со стороны мощным синдикатам, и, используя свои деньги и влияние, формировали на своих землях национальную идею, впервые связавшую государство с понятием «нация». Параллельно этим процессам во все времена сохранялась традиция отдавать девушек замуж девственницами, потому что биологическая задача требовала снижения вероятности передачи между людьми заболеваний и более ясных условий для определения отцовства ребёнка.
С появлением электричества биологическая задача заставила правителей немедленно проводить телеграфные линии связи в своих государствах, использовать радио и реорганизовывать системы управления. Крупные капиталисты, движимые ею, стремились преодолеть выстроенные локальные геополитические ограничения для распространения мировых монополий и профинансировали две мировые войны, в то время как другие капиталисты поднимали цены на оружие. Биологическая задача заставляла различных правителей для сохранения их власти и могущества финансировать разработки и производство авиации, морских судов небывалых размеров, атомного оружия и вычислительной техники. После свершения в России социалистической революции биологическая задача побудила сторонников старого режима выступить против революционеров с военной силой, а пришедших к власти социалистов она заставила отстаивать свою диктатуру. В стране победивших социалистов биологическая задача заставляла людей искать возможности нетрудового дохода, мечтать о товарном разнообразии, как в капиталистических странах, и отказываться от получения высшего образования, если зарплата инженера была меньше, чем у рабочего. Правители западного и восточного блоков, подчиняясь биологической задаче, стремились расширить своё международное влияние и укрепить свою внутреннюю власть и поэтому давили на учёных и конструкторов с целью одержать победу в космической гонке и на спортсменов с целью завоевать больше золотых медалей на Олимпиадах.
Мирная сытая жизнь послевоенного Советского Союза, закрытого ядерным щитом и изолированного железным занавесом, не привела к учреждению в обществе согласия. Как и в былые времена, биологическая задача заставляла многих сельских жителей переезжать в города, а правителей – ограничивать их в этом праве ради сохранения продовольственной безопасности. По-прежнему оставалась уголовная преступность, люди по велению биологической задачи накапливали имущество сверх необходимого, не помышляли о труде без денег на благо общей цели, мечтали о дорогих платьях, автомобилях и праздном отдыхе. В силовых структурах пришлось создать специальный отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, потому что они случались повсеместно и на всех уровнях. Органы государственной безопасности, будучи прекрасно осведомлёнными о царящем в обществе несогласии, пристально следили за гражданами, а знаменитые спортсмены и артисты регулярно не возвращались на родину с гастролей, оставаясь жить в капиталистических странах. В конечном итоге биологическая задача заставила советскую правящую элиту разрушить действующий уклад общества и принять частную собственность, присвоив себе огромные капиталы. Мнения граждан о происходящем тогда разделились. Биологическая задача побудила часть из них бояться перемен и стремиться к стабильности, отчего они проголосовали за сохранение СССР; другие же граждане, более уверенные в завтрашнем дне, радостно пировали при разрушении своей страны, объявляя о своём нестерпимом недовольстве отсутствием в их жизнях жвачки, джинсов, бананов, видеоплееров, западной модной одежды и заграничных курортов.