Щадящее обращение с природой
Тотальное доминирование над другими биологическими видами изрядно вскружило человечеству голову, и люди, не зная ничего лучшего, чем стремиться лишь к персональному благу, относились к природе как жестокие и равнодушные хозяева всегда, когда могли, лишь иногда задабривая богов жертвоприношениями и молитвами. Это привело к очень циничной картине мира у большинства людей: один и тот же человек может любить животных, кормить их, всячески жалеть и ласкать, но при этом каждый день употреблять в пищу мясо животных, которые были со страданиями выращены в неволе и мучительно убиты, и ещё и доказывать нормальность и даже необходимость такого состояния вещей. Этот же человек может без стеснения загрязнять природу пластиковым мусором и токсичными химическими веществами.
Природа не может прямо ответить человеку за обиды, а человек всегда может объявить, что добро и зло субъективно и однозначного вреда от его отношения к природе нет. И всё же пренебрежительное отношение к природе вредит развитию общества, и вот почему. Как мы уже выяснили, для эффективного развития общества необходимо равенство прав и возможностей всех людей. Чтобы идея о равенстве гармоничнее уживалась в психике множества людей, было бы очень уместно исключить из их мировоззрения идеи, которые противоречат равенству, направить их картину мира целиком в сторону гармоничных отношений и созидательной деятельности. Вместо такого сценария сегодня миллионы родителей в разных странах показывают своим детям в парках красивых и милых уток и говорят, что их можно любить, кормить и любоваться ими, а позднее объясняют, что на обед они едят другую, специальную утку, которая была выращена только для того, чтобы её съели, и что жалеть её не нужно. Также миллионы родителей приучают детей к рыбалке, объясняя им, что это увлекательное хобби, а огромное число мужчин ходят также на охоту, где убивают зверей огнестрельным оружием, и также называют это хобби. И если мясоедение в большинстве случаев сопровождается искренней убеждённостью людей в том, что без мяса выжить невозможно, то убийство птиц, зверей и рыбы ради развлечения являются демонстрацией вопиюще эгоистичного потребительского отношения человека к природе. Когда ребёнок вырастает в твёрдом осознании того, что можно убивать животных, загрязнять водоёмы и выжигать леса всегда, когда тебе того захочется; когда человек принимает мир, в котором новорождённых телят месяц держат в маленьких ящиках, чтобы они не могли двигаться, и колют их стероидами, чтобы получилось больше нежного мяса на продажу, мир, в котором гусей насильно кормят через трубку, чтобы вырастить у них аномально огромную печень для приготовления дорогого деликатеса, – так вот, когда человек принимает всё это, в его сознании навсегда поселяется идея, что жестокая беспощадная эксплуатация окружающего мира в своих интересах полностью нормальна и даже очень выгодна. В течение жизни он многократно убеждается, что большинство людей разделяют это его отношение, и после этого человека практически никогда уже не получается полностью отвратить от хищнического отношения к миру.
В общественных отношениях такая картина мира проявляется очень предсказуемым способом: когда у человека возникает конфликт интересов с кем-то, кто слабее его, и при этом ценность приза велика, он легко решается на насилие, грабёж и убийства, если это происходит не у него на глазах. Его прежний опыт эксплуатации окружающего мира напоминает ему, как бывает удобно и приятно взять всё, чего хочется, когда никто не может этому воспрепятствовать. Если не ограничивать такого отношения человека к природе, то даже при установлении подобия равенства между людьми в обществе постоянно будут возникать случаи насилия и эксплуатации, потому что для всех людей в низкоразвитом обществе это естественная форма поведения с самого детства. Такое общество останется крайне шатким и постоянно будет находиться под угрозой возобновления войн. Чтобы соблюдать гигиену мышления и придерживаться полностью созидательной картины мира, увеличивая тем самым синергию объединённого человечества, следует отказаться от безответственной эксплуатации природы и использовать её ресурсы лишь в той мере, в которой это необходимо. Тогда вырастут поколения людей, которым чужда сама мысль об эксплуатации, и общественные отношения станут гораздо прочнее и чище.
Есть все основания полагать, что люди, вооружённые научным методом и знанием об основной биологической задаче человека, неизбежно придут к этим принципам и образуют разумное общество, которое будет стремительно развиваться, приближаясь к полному познанию мира. Для этого перехода не потребуется принудительных и репрессивных мер – он произойдёт максимально естественно, в результате осмысления людьми свойств бытия.
Краткое содержание:
В идеальном обществе все люди будут придерживаться определённых принципов поведения:
1. Основные усилия человечества должны быть устремлены к скорейшему полному познанию мира.
2. Каждый человек должен стремиться выстраивать добрые отношения со всеми людьми, и в минимальное образование должны быть включены необходимые для этого стремления знания и навыки.
3. Понятие «зло» в общественном сознании должно быть заменено на «недостаток добра».
4. Объединение людей в коллективы должно происходить на принципах полного добровольного согласия.
5. Каждый человек должен стремиться максимально сократить страдания людей.
6. Производство должно преобладать над потреблением, создавая больше благ, чем их расходуется.
7. Все люди должны жить в условиях равенства прав и возможностей.
8. К природе необходимо относиться максимально щадяще, используя её ресурсы только по необходимости, но не для развлечения и не для сверхпотребления.
Переход к выполнению этих принципов произойдёт спонтанно при освоении большинством людей научного материализма.
Глава 15. Механизм перехода общества к разумному состоянию
Только что было завершено изложение той картины мира, которая сформировалась у меня в результате длительного изучения бытия при помощи научного метода. Она очень хорошо связала базовое устройство мира, данного мне в ощущениях, и общественное бытие, выделив в них важнейшие фундаментальные принципы. Эта картина мира дала мне вечный созидательный смысл жизни, заставила меня навсегда исключить из своей жизни алкоголь, табак и прочие вредные вещества, позволила мне понимать причины поступков людей и общественных процессов, позволила избежать легкомыслия при планировании семьи и сделала невозможными для меня мысли о превосходстве одних людей над другими. Дополнительно научный метод помог мне попрощаться с болезнями, наладить моё финансовое положение, эффективно наладить быт и довести скорость освоения мной новых знаний до очень высокого уровня.
Всё указывало и указывает на то, что научный материализм эффективен, что он приведёт к невероятным позитивным изменениям в обществе. С лёгким сердцем я стал распространять эти знания сначала обрывочно, а затем всё более и более системно, но столкнулся с тем, что более чем в девяноста девяти процентах случаев моё общение с людьми на эту тему заканчивалось безрезультатно. Никто не интересовался этими идеями, никто не желал активно обучаться новым знаниям и участвовать в обновлении общества. В лучшем случае я получал поверхностную небрежную критику, но гораздо чаще – равнодушие. Много лет я не мог понять, как постоянное недовольство людей действующим общественным укладом может сочетаться с их нежеланием задавать вопросы и разбираться в теме, когда дело касается устранения именно тех проблем, на которые они жалуются.
Лишь долгие годы изучения людей и сформировавшееся у меня понимание основной биологической задачи человека позволили дать ответ на этот вопрос. Скорее всего, большинству читателей хорошо известно, что малые дети через некоторое время после того, как научатся говорить, принимаются задавать взрослым огромное число вопросов, а позднее этот период проходит. Для детского сознания это работает следующим образом. Биологическая задача требует от ребёнка максимально эффективной подстройки под условия среды, в которой он оказался после рождения, поэтому он начинает активно обучаться. Сначала мозг новорождённого впитывает самую базовую информацию об окружающем мире – он привыкает к звукам, образам, гравитации, телесным ощущениям. Спустя несколько месяцев ребёнок связывает наблюдаемые образы и тактильные ощущения: он впервые понимает, что видимое можно также потрогать, поэтому настраивает моторику рук и начинает тянуться к интересующим его предметам. Одновременно с этим он учится поднимать голову и переворачиваться, отчего постепенно убеждается, что мир – это не изображение потолка, которое иногда сменяется вихрем случайных картинок, когда взрослые носят его на руках, а целостная модель, которую можно наблюдать под разными углами сколь угодно долго, которая от этого не изменяется и которая простирается гораздо дальше, чем можно дотянуться руками. Биологическая задача заставляет ребёнка изучать мир всеми возможными способами: смотреть, слушать, трогать, обонять и пробовать предметы на вкус.
Младенец пробует предметы на вкус, чтобы понять, что съедобно, а что нет, и сложить адекватную картину мира
Когда ребёнок в достаточной степени изучает предметы в непосредственной близости от себя, он этим не удовлетворяется и пытается познать остальной мир. Научившись ползать, он начинает перемещаться к незнакомым для него участкам и познавать мир там, попутно обнаруживая всё новые и новые неисследованные участки с новыми таинственными для него предметами. Биологическая задача мотивирует его изучить всё это как можно скорее, поэтому ребёнок постоянно играет с предметами, познавая их свойства в движении и взаимодействии, или смотрит картинки и видео, а затем в изнеможении засыпает, чтобы набраться сил и продолжить обучаться. Позднее, когда ребёнок осваивает прямохождение, биологическая задача заставляет его активно пользоваться этим своим новым умением, потому что оно даёт возможность приблизиться к незнакомым предметам гораздо быстрее, чем ползком, и с меньшими потерями энергии. Наконец, ещё позднее наступает следующий важнейший этап в жизни ребёнка: научившись говорить, он однажды постигает ценность вопроса. Он вдруг осознаёт, что вопрос позволяет не ходить никуда своими ногами, не тратить энергию и не подвергать себя риску и при этом узнать свойства и отношения предметов как в прямой видимости, так и на огромном отдалении, а также узнать о существовании великого множества различных предметов и существ, которых он даже не мог представить. Для биологической задачи, для повышения приспособленности организма к внешнему миру это крайне выгодная ситуация, поэтому ребёнок не должен и не может сопротивляться искушению задавать большие серии вопросов всем тем, кто способен удовлетворительно отвечать на них. Познание мира для ребёнка в этот период достигает максимальной скорости.
Но что же тогда может остановить ребёнка в этом познании и превратить его в замкнутого человека, который не интересуется устройством мира, даже когда встречает противоречия в своих представлениях, и не советует это делать другим? Почему процесс активного познания мира почти в каждом случае заканчивается прежде, чем ребёнок станет столь же умным, как Леонардо да Винчи, Джеймс Максвелл и Нильс Бор50?
Вероятно, вы уже догадываетесь, что и здесь ничего не случается по волшебству и изменение поведения индивида снова должно быть объяснено биологической задачей. Так и есть. Дело в том, что даже в семьях выдающихся учёных детям, как правило, выделяется слишком мало надлежащего внимания, потому что их умные родители постоянно заняты работой, а после неё вынуждены отдыхать. Кроме того, современное общество устроено таким образом, что абсолютное большинство людей никогда не получает достаточно качественного представления о психологии и педагогике, и потому родители, даже движимые наилучшими побуждениями, очень часто не умеют поладить с ребёнком, не понимают его потребностей и не выстраивают с ним продуктивного общения. Но большинству детей не достаётся даже таких родителей, и им приходится расти среди взрослых, которые сами представляют мир крайне противоречиво и не могут ответить на большинство вопросов о нём. Одной из частей этой большой проблемы чаще всего является непонимание родителями перспектив качественного обучения детей. Это приводит к тому, что родители легко раздражаются от большого числа вопросов и отмахиваются от ребёнка, не желая помогать ему обретать знания. Когда ребёнок настаивает и продолжает требовать от взрослых ответов, их раздражение сменяется агрессией. Они пугают ребёнка и подавляют его волю, запрещая ему продолжать интересоваться устройством бытия. Кроме того, достаточно большое число детских вопросов постоянно обнажает пробелы знаний у родителей и противоречия в их картине мира, отчего они чувствуют себя неловко и не хотят повторения таких ситуаций. Таким образом, в миллиардах семей складывается картина, когда родители помогают ребёнку освоить лишь элементарные знания и навыки, позволяющие ему более или менее эффективно обслуживать собственную жизнедеятельность на коротком промежутке времени. Сверх того, они навязывают ему некоторые собственные представления о мире и обществе, и на том их помощь заканчивается – вопросы на другие темы они запрещают задавать и подавляют ребёнка всякий раз, когда он это делает. Тем самым они закладывают в его картину мира устойчивую ассоциацию, что активное познание мира связано с наказанием и приводит к ухудшению условий бытия, снижая эффективность выполнения биологической задачи.
В течение ещё некоторого времени ребёнок не сдаётся в своих попытках познать мир и использует альтернативный способ – самостоятельно проводимые эксперименты. Это часто приводит к порче предметов быта, к причинению ему или другим детям травм и к риску для безопасности жилища. Взрослые, узнав об этом, не меняют своего подхода к воспитанию и просто сурово наказывают ребёнка, часто вдобавок шокируя его громким криком, чтобы он не смел повторять свои выходки. В результате биологическая задача вынуждает ребёнка отказаться от активного познания мира, пока он находится в досягаемости своих родителей. За годы его детской жизни эта привычка укрепляется в нём очень сильно, а условия среды вокруг него остаются довольно однообразными, и его интерес к миру угасает.
Позднее, когда ребёнок попадает в школу, помимо интереса к миру сама его базовая способность к обучению также уже значительно снижена. Причина этого предполагает быть в следующем: поскольку собранная однажды в его сознании модель мира не обновлялась в течение долгого времени, мозг распределил имеющуюся у него информацию более-менее равномерно среди массива нервных клеток, предназначенных для запоминания, и выработал основные магистральные линии биотоков, связывающих этот массив в мыслящую субстанцию. После этого вставить туда новые разделы знаний уже более затруднительно, чем заложить их в самом начале создания алгоритмических цепочек нейронов. Как бы то ни было, ещё до посещения школы ребёнку многократно повторяют, что в школе он сможет получить много новых знаний. Но попав в эту новую среду, он быстро узнаёт, что никто здесь не даст ему ответов на те вопросы, которые у него возникают сиюминутно, а вместо этого его заставят писать неинтересные ему вещи в тетради и изучать некоторые предметы, значение которых ему вовсе непонятно. При попытках отклониться от навязываемой ему программы и задать интересующие его вопросы на него снова оказывается давление, и в итоге школа лишь приучает ребёнка к некоторой дисциплине, но окончательно убивает в нём тягу к познанию, прочно связав это стремление в его ощущениях с проблемами. За много лет мне пришлось обучать сотни людей, а общаться с десятками тысяч; мне очень хорошо известно, что девяносто девять процентов людей после нескольких лет обучения в школе больше не задают вопросов, когда сталкиваются с новым знанием, не умеют логически мыслить и произвольно впускают в своё сознание множество противоречивых наборов информации. Добавление высшего образования не меняет эту картину: в основном люди учатся эффективно заучивать и произносить тексты, составлять курсовые и дипломные работы по шаблону и прибегая к уловкам; они получают готовые знания по своей специальности, но любознательность и стремление выстроить единую непротиворечивую картину мира не возвращается к ним. Мне приходилось наблюдать запись лекции в Массачусетском технологическом институте, где профессор бросал студентам конфеты, если они задавали вопрос по теме лекции, но даже этот метод оставил почти всю аудиторию равнодушной, и диалог не удалось построить. Таким образом, почти все люди живут без стремления к активному познанию мира, заботясь лишь о персональном благе.
Итак, нежелание людей разбираться в свойствах бытия оказалось системной проблемой, продуцируемой сегодняшним устройством общества. В течение некоторого времени я питал надежду, что мне удастся навязать людям свои знания, заявив об их полезности. В самом деле, ведь так или иначе люди каждый день передают друг другу некоторые знания, так почему нельзя поступить тем же способом?
Но и здесь я наткнулся на непреодолимую стену. В нынешнем устройстве общественного бытия существует серьёзная проблема, препятствующая распространению идеи интеллектуального развития. Дело в том, что люди, которых не научили грамотному мышлению ещё в детстве, позднее находят эту науку очень сложной, и к тому же, становясь взрослыми, они видят, что влились в общество приблизительно наравне с большинством людей, а об отличиях, которые позволили некоторым людям войти в выдающееся меньшинство, у них формируется ложное представление. Им либо кажется, что такой порядок вещей был предопределён богом или природой, либо они уверены, что при благоприятных обстоятельствах могут стать такими же и дело только в удаче. Из-за этого им недоступно понять, для чего им может быть нужно учиться чему-то новому и сложному, если это знание само по себе сиюминутно не приносит денег, не укрепляет отношений с ближними и не привлекает сексуальных партнёров. Мотивацией для такого обучения могло бы стать осознание проблемы экзистенциального страдания, но здесь возникает замкнутый круг, потому что для такого осознания требуется построить устойчивое рассуждение, связывающее ощущения людей с их положением в бытии, а для этого требуется грамотное мышление, которое они отказываются осваивать. Из-за этого в обществе сложилась картина, где лишь немногие люди, у которых сохранился пытливый ум, могут посредством постоянного поиска и задавания вопросов выйти хотя бы на интуитивное или приблизительное понимание проблемы экзистенциального страдания и получить таким образом мотивацию к дальнейшему развитию, но большинство людей не желают обучаться.
Очередным способом привлечь людей к изучению полезных знаний я видел создание системы грантов, когда люди будут обучаться ради получения материальной награды. Это актуальный метод для биологической задачи человека, и он действительно мотивирует людей к действию, но, как оказалось, и этот способ не приносит желаемых результатов. Люди, у которых механизм активного познания разрушен родителями и школой, заменяют обучение всё тем же заучиванием и произнесением текстов. Я обучал научному материализму множество молодых людей, и статистика показала, что сто процентов из них не могли объяснить важные его идеи через месяц после успешной сдачи экзамена. Когда я пробовал, помимо простого выслушивания сжатой теории, задавать сдающим множество вопросов, проясняющих подробное устройство изученной ими системы знаний, успешные сдачи почти полностью прекратились. В дальнейшем, когда при помощи технических средств была собрана объёмная база аудиозаписей различных тренировок и попыток сдачи экзамена, некоторым студентам удавалось успешно ответить на все вопросы. В дальнейшем выяснилось, что они смогли это сделать благодаря длительному заучиванию готовых ответов, которые встречались в разных записях, но и в этих случаях уже через месяц они не могли повторить важных идей, о знании которых они недавно успешно отчитались. Никакие мои объяснения и просьбы не смогли отвернуть их от такого подхода; объяснение им разницы между заучиванием и познанием ничуть не помогало. При этом до сих пор речь шла о людях, которые изучали материал исключительно на энтузиазме, будучи наслышанными о пользе предлагаемых им знаний, и которые уважали меня лично и в некоторой степени доверяли мне. И если даже в таких условиях объяснение людям, что простым заучиванием они не добьются своей изначальной цели и потратят своё время напрасно, не смогло отвратить их от применения одного и того же непродуктивного подхода, то это говорит о том, что их когнитивная функция в этом аспекте настолько сильно повреждена, что неспособна эффективно обслуживать их биологическую задачу и следует навязанному когда-то шаблону, не умея адекватно оценить реальность. Курьёзность этой ситуации состоит в том, что при попытках научиться управлять автомобилем или готовить вкусное блюдо люди всё-таки задают множество вопросов и выстраивают в своём сознании целостную модель, то есть их способность к продуктивному познанию сохраняется для конкретного мышления, но полностью атрофируется для абстрактного. Долгие годы, прожитые ими в системе «не смей спрашивать лишнее, повтори написанное в учебнике и получи хорошую оценку», разделяют их мышление таким причудливым и трагическим способом. Как нетрудно догадаться, предложение материальной награды за обучение лишь усилит рвение студентов, но не заставит их изменить методы. Человек, жаждущий материальной награды, будет дополнительно тренировать мозг для единовременного удержания в нём большого количества информации, но получив свой приз, он интеллектуально «выдохнет» и с радостью забудет всё изученное. Вы можете самостоятельно провести серию экспериментов с целью зародить в людях неугасающую любознательность или сделать из них гениев при помощи обещания материального приза, но уверяю вас, что вы напрасно потратите своё время.
Следующей надеждой для меня могло стать проведение массовой агитации через СМИ. Давно замечено, что люди довольно быстро поддаются такому воздействию, и потенциально это можно было бы использовать для изменения их поведения. Механизм влияния СМИ на общественное сознание таков: в первую очередь определённые достижения или типы поведения объявляются ценными и предпочтительными, затем на радио и телевидение помещаются люди, которые соответствуют этим новым ценностям. Все остальные люди, видя это, понимают, что копирование такого поведения или достижений поможет им также попасть в центр внимания общественности в тех или иных масштабах, что крайне благотворно скажется на выполнении ими биологической задачи, ведь добавится много желающих сотрудничать с ними и потенциальных партнёров для продолжения рода. Теоретически, если запустить во всех СМИ здоровую пропаганду, которая объявит научный материализм великой ценностью, большинство людей обратили бы внимание на это учение, выработали бы к нему одобрительное отношение, и те редкие люди, которые сохранили любознательность ума, смогли бы осмыслить его и убеждённо принять. Даже хотя относительное количество таких людей было бы меньше статистической погрешности измерения, всё же среди многомиллиардного человечества их набрались бы тысячи или хотя бы сотни, что уже вполне достаточно для формирования коллективного органа для дальнейшей совместной работы над улучшением общества.
Однако и эта стратегия не видится жизнеспособной. В первую очередь положительное отношение общества к научному материализму не означает, что люди автоматически сумеют связать общественное благо с персональным. Одно дело – выразить внешнее согласие с декларируемой идеей, и совсем другое дело – осмыслить её, прочувствовать, сделать её основой своей картины мира и убеждённо защищать. Если же полагаться лишь на тех немногих, которые смогут немедленно осмыслить научный материализм, такой подход снова не даёт ответа, как всё общество перейдёт к разумному способу существования. Заручившись поддержкой этих немногих, придётся всё равно изобретать другие методы для надлежащего освоения большинством людей этого учения. Вторая часть проблемы состоит в том, что большинство СМИ принадлежат частным лицам – держателям капитала. На сегодняшний день подавляющее их большинство не осознаёт проблемы экзистенциального страдания и не видит связи между общественным и персональным благом. Это значит, что они преследуют только персональное благо и заинтересованы в сохранении неравенства, чтобы без помех эксплуатировать миллионы людей и жить в роскоши за счёт их страданий. Вполне очевидно, что они ни в коем случае не захотят предоставить имеющиеся у них средства массовой информации для распространения знания, которое оправдывает равенство людей и выставляет капиталистов в негативном свете. Что же касается государственных СМИ, только непросвещённый человек мог бы посчитать, что ситуация с ними должна быть совсем иной. Ранее здесь уже было объяснено, что государственные СМИ фактически опосредованно принадлежат олигархической группировке, которая в данный момент контролирует власть в стране, и, следовательно, ожидать от них согласия на трансляцию идей научного материализма не приходится.
В попытках всё же найти ключ к распространению полезного знания я изучал всевозможные способы воздействия на людей, но большинство из них нарушают принцип взаимодействия через согласие. Применять их означало бы стать преступником или тираном и множить насилие, оправдывая это попыткой изменить мир к лучшему. Те несколько способов ненасильственного влияния на людей, которые мне удалось постичь помимо обещания им награды, помогали очень мало. Например, передача людям знаний об устройстве мира тогда, когда по разным причинам они сами выбирали обратиться ко мне с вопросами, почти всегда не приводила к их значительным изменениям, потому что, как уже было сказано выше, у большинства людей заблокирована любознательность, и их вопросы всегда были одиночными, сумбурными и касающимися конкретной прикладной проблемы. Люди хотели простых ответов и не были готовы усваивать подробную теорию. Кроме того, такой режим общения не даёт возможности контролировать обучение: спросив совета, каждый человек самостоятельно определяет для себя ценность полученной информации и решает, применять её или нет; добиваться исполнения людьми твоих советов означает насилие и снова нарушает принцип взаимодействия через согласие. Когда же люди вдобавок не владеют научным методом, они неспособны определять специалистов в той сфере, где сами не являются специалистами: вместо анализа эффективности и применения тестовых заданий они судят лишь по имиджу и чаще всего ошибаются. Это приводит к тому, что, даже спросив чьего-то совета, люди часто дают понять, что готовы считать любые слова собеседника лишь мнением и не ценят их высоко. Разумеется, такой тип коммуникации не является эффективным для распространения важных знаний.
Поскольку свойство людей судить о собеседнике по его имиджу вносило заметные коррективы в их реакции на одну и ту же информацию от разных персон, я исследовал также и эту возможность и снова был разочарован. В современном мире ни для кого не секрет, что богатые, необычные и выдающиеся своими способностями люди часто с лёгкостью набирают миллионы последователей в социальных сетях, но практика показала, что все эти последователи готовы совершать по отношению к своим кумирам лишь элементарные действия – например: восхищаться, осуждать, ставить под их фото отметки «нравится», переводить им деньги или покупать их товары – и никогда не готовы заниматься такими сложными вещами, как освоение научного метода или научного материализма. То же самое оказалось верным и для устройства сект, с отличием лишь в перечне элементарных действий, совершаемых последователями. Тогда я попробовал ещё один новый метод и стал создавать и размещать в открытом доступе множество видеолекций о пользе логики и грамотного мышления в популярном стиле изложения. Мне удалось привлечь внимание тысяч людей к этой теме вообще, но мне не довелось слышать хотя бы об одном случае, когда человек благодаря своему интересу полностью освоил научный метод и стал мыслить очень эффективно. Все люди, которые при встрече благодарили меня за создание этих материалов, всё ещё были очень и очень далеки от построения длинных непротиворечивых рассуждений, а часто им не давалась даже дисциплина мышления.
Эта серия бесплодных попыток привела меня к осознанию важной идеи:
главная проблема перехода общества к разумному состоянию – это отсутствие естественного механизма быстрого распространения прогрессивных идей среди всего общества и быстрого обучения людей сложным системам знаний.
Шли годы; я проводил тысячи часов в размышлениях о возможных способах реорганизации общества, принимал у себя дома учеников, обучал людей лично и опосредованно через интернет, помогал некоторым из них продвигаться по карьерной лестнице, а другим – оптимизировать и развивать их предпринимательскую деятельность, и постепенно у меня начала зарождаться спасительная, хотя и несовершенная идея. Одни люди, с которыми я постоянно общался, сетовали на ужасные условия работы, которые они вынуждены были терпеть ради заработка, другие делились историями, как они нанимают и увольняют работников, задают им различные условия и выдвигают требования. Мне давно было известно, что трудовые отношения дают работодателю некоторую власть над работниками, которая выходит за рамки исключительно профессионального взаимодействия, но теперь я посмотрел на эту ситуацию с другой стороны. Коль мозг среднего человека неспособен из-за одного внушения или ради единовременной награды обучиться сложной системе знаний, но при этом биологическая задача диктует человеку стремление уступать подавляющей силе и следовать за большинством или авторитетом, даже если их взгляды чужды ему, то что, если поместить человека на длительное время в условия, где некий авторитет, лучше дополняемый также и коллективом, будет навязывать ему определённую систему ценностей? Что, если индивид будет бессрочно погружён в среду, которая поощряет его за наличие у него определённых знаний и наказывает за их отсутствие? Описанная ситуация полностью аналогична отношениям человека с природой вообще, и механизм адаптации к среде через обработку положительных и отрицательных сигналов является основой всей нервной системы человека. Будучи помещён в среду такого же типа, где требуемым знанием будет научный материализм, индивид сможет постепенно адаптироваться и освоить важнейшие принципы бытия и общественного уклада.