Приманка для дракона

Глава третья

Он приехал, когда над замком уже сгустились сумерки. Ворота еще были открыты, но стражники посмотрели на незнакомца с подозрением. Лошадь, несомненно, была хороша, а вот одежда всадника смотрелась небогато. Хотя запыленные сапоги были мягкими и удобными даже на вид. Поди разбери, кто он такой?

– Стоять! – окликнул всадника старый Дерек. – Кто таков будешь и по какой надобности едешь?

Он остановился и улыбнулся, отчего на левой щеке отчетливо обозначилась ямочка. Молодой, черноволосый, сероглазый – картинка, да и только! Лишь темные круги от усталости под глазами придавали ему несколько болезненный вид. Впрочем, дамы такое любят, полагают признаком натуры романтичной.

– Я к господину графу, отец, – произнес он приятным баритоном. – Прослышал, будто ему драконоборец требуется, вот и прибыл.

– Драконоборец! – ахнул Дерек, от волнения едва не уронив алебарду. – Да неужто услыхали боги наши молитвы? И что, сумеешь чудище одолеть?

– Не попытавшись – не узнаешь, – веско сказал незнакомец. – Но я обещаю приложить все усилия.

– Ох, господин хороший, – засуетился стражник, – вы погодите, я сейчас Берга кликну, он вас прямо к графу и сопроводит, чтобы вы, значит, времени не теряли. Эй, Берг! Берг!

– Чего тебе? – лениво отозвался широкоплечий бородатый детина, выглядывая из небольшого окошка.

– Поди сюда, Берг! У нас тут важный человек к самому господину графу пожаловал!

Берг широко зевнул, показав крепкие крупные зубы.

– Важный господин, говоришь? Да этаких важных господ к господину графу добрый десяток на день попасть желает.

– Ты не разглагольствуй, а беги сюда немедля! – разозлился Дерек. – Господин этот, чтоб ты знал, не кто-нибудь там, а самый настоящий драконоборец!

Круглая физиономия Берга тут же исчезла из окна, а вскоре сам Берг вылетел к воротам. Был он, как и сумел разглядеть странник, крепким и широкоплечим, вот только ростом не вышел, отчего и выглядел презабавно, этаким квадратом. Но общей свирепости его вида это не умаляло, и повторного взгляда на Берга хватало всякому, чтобы отбить желание посмеяться. Сейчас же бородач суетился вокруг новоприбывшего.

– А скольких драконов вы уже победили, господин? – уважительно спросил он.

Вопреки ожиданиям, драконоборец не полез в сумку с целью вытащить и продемонстрировать острый загнутый коготь или пожелтевший огромный зуб, а ограничился кратким ответом:

– Достаточно.

"Достаточно для чего?" – чуть было не ляпнул простодушный Берг, но вовремя прикусил себе язык. Сердить драконоборца не следовало.

– Славно-то как, что вы к нам пожаловали, – простодушно радовался стражник. – У его светлости, поговаривают, хитрый план по изведению чудовища имеется, да вот только с драконоборцем оно вернее будет, так?

– А что за план? – заинтересовался странник. – Знаешь?

– Да откуда бы мне, господин хороший? Так, слыхал только, о чем слуги поговаривают.

– И о чем же?

– Да вот аккурат вчера, – Берг понизил голос, – прибыл к графу барон Левренский. Тот еще, доложу я вам, жучара. Каждый раз по приезду на воротах торгуется, пошлину за въезд в полном размере платить не желает. И с ним приехали две девицы, обе, по слухам, красотки. И вот их-то и хотят принести в жертву дракону, чтобы он, значит, девиц забрал и улетел подальше.

– И что, ваш граф на такое согласился? – нахмурился драконоборец.

– Не могу знать, – ответил Берг. – Вообще-то на господина графа не похоже. Не стал бы он этакое беззаконие на своих землях позволять. Да вот только дракон уже трех овец утащил из Круглых Холмов – это деревня такая, неподалеку находится. А с кого крестьянам убыток стребовать? Не с дракона же? Вот они и отравили к графу просителей, поскольку он им хозяин и защитник. А раз уж от монстра не уберег, то, стало быть, деньгами помочь мог бы.

– Овцы, значит, – пробурчал себе под нос незнакомец. – Все ясно.

Стражник не стал переспрашивать. Ему и без того были понятны мысли молодого драконоборца. Да что там – Берг и сам испытывал жалость к никогда им не виденным юным красавицам. Вот только иметь прямо под боком дракона ему ну никак не улыбалось. Драконоборцу-то что – он сегодня здесь, завтра там. А обитателям графства себя обезопасить хотелось, и их понять можно. "Лучше уж так", – думал Берг. Девиц было жалко, но себя еще жальче.

Отто осторожно поскребся в дверь, потом опасливо просунул голову в небольшую щель: его сиятельство после разговора с бароном Левренским изволили пребывать не в духе, и секретарь вполне справедливо опасался за целостность собственной физиономии. Нет, до рукоприкладства граф никогда не опускался, но вот тяжеленной статуэткой или кубком в гневе запустить в стену мог. А если на пути к стене окажется препятствие в виде самого Отто… Пожалуй, продолжать не стоит.

– Ваше сиятельство, – робко позвал он. – Ваше сиятельство, к вам посетитель.

Эгон отвлекся от задумчивого изучения покрытой пылью и паутиной бутылки вина, что стояла перед ним, и спросил с досадой:

– Ну что там еще стряслось? Дракон быка утянул? Или – не дай боги! – служителя из храма?

Отто подумал немного и сдержанно хихикнул, показывая тем самым, что оценил шутку господина.

– Нет, ваше сиятельство. Драконоборец прибыл.

Граф в волнении вскочил с места.

– От герцога?

Но секретарь помотал головой.

– Он утверждает, что услышал о нашей беде в каком-то придорожном трактире. А посыльный от его светлости письмо доставил. Вот.

И он вытянул перед собой бумагу с сургучной печатью.

– Тогда сначала письмо, а потом драконоборец, – распорядился граф, вновь устало опускаясь в кресло и потирая виски.

Сломав печать, он быстро пробежал письмо глазами и нахмурился.

– Как мы и предполагали, помощи от герцога нам не дождаться. Придется действовать по плану барона, хоть мне он и не нравится.

– План или барон? – рискнул поинтересоваться секретарь.

– Ни тот, ни другой, – отрезал граф. – Ладно, зови этого путника. Надеюсь, он тот, за кого себя выдает, а не мошенник и прощелыга.

Осмотрев новоприбывшего, Эгон остался доволен. Ни хитрецы во взгляде, ни плутовства в улыбке, ни самоуверенной заносчивости замечено не было. Держался драконоборец вольно, но без дерзости. Похоже было, что ни угодливость, ни подобострастие ему не свойственны. "Явно знатного происхождения. Из обедневшей семьи, что ли?" – подумал граф. Он даже попробовал догадаться, чьим именно отпрыском может являться рыцарь, но не преуспел.

– Мой секретарь не сообщил мне вашего имени, господин…

– Стефан, ваше сиятельство.

– А дальше?

– Просто Стефан.

Граф удивленно приподнял брови, но промолчал, хотя ему очень хотелось узнать, к какой же семье все-таки принадлежит его гость.

– Вам нужен драконоборец, – Стефан не спрашивал, а утверждал.

– Пожалуй, что не помешает, – осторожно согласился граф. – У нас, видите ли, завелся дракон. Не могу сказать, что испытываю восторг от подобного соседства. Так что да, драконоборец будет весьма кстати.

– Но я должен сразу сказать, что мне не нравятся ваши способы решить данную проблему. Если вы будете настаивать, то мы не сработаемся.

– О чем это вы? – изумился Эгон.

– О двух знатных девицах, которых вы намерены принести в жертву чудищу, – ответил Стефан.

Граф поморщился.

– Понятно, сплетен наслушались. Я все жду, когда же горожане мне петицию напишут в защиту невинных дев. Если бы я знал, кто пустил этот нелепый слух – лично бы скормил дракону.

– Значит, нет никаких девиц? – недоверчиво спросил Стефан.

– Отчего же нет? Девицы как раз имеются, племянницы барона Левренского. Между нами, вовсе не такие сказочные красавицы, каковыми их представляет молва, но хороши, этого не отнять. Вот только кормить монстра родственницами барона выйдет накладно, вы не находите? Даже быками подешевле будет.

– Так слухи лгут? – на всякий случай уточнил драконоборец.

Эгон потер переносицу.

– Не стану скрывать, что барон предложил свою племянницу в качестве приманки…

– Что? – возмущенно перебил Стефан графа. – Вы ведь сами только что настаивали на том, что девушкам ничего не угрожает. Мол, даже быков вам не жалко.

– Жалко. Я вообще не понимаю, с какой стати должен обеспечивать прокорм какого-то дракона. И уж точно не намерен скармливать ему благородных девиц. Но эта Леона сама настаивает на роли приманки. Небось начиталась сентиментальных романов и желает стать героиней, воспетой в легендах. Хотя, между нами, девица впечатления глупой не производит. Возможно, барон сумел повлиять каким-то образом на племянницу. Но я намерен обеспечить безопасность своим гостья, пусть даже вопреки их желаниям. А сейчас давайте поговорим об оплате…

Час спустя Стефан, обустроившись в отведенных ему покоях (вещей при себе у него было немного, так что времени это почти не отняло), решил прогуляться перед ужином. Задумавшись, он обогнул небольшой пруд, прошел мимо беседки, в которой устроилась какая-то парочка, и углубился в парк. Остановился лишь, услышав из-за кустов негромкие голоса и приглушенные всхлипывания.

– Мне страшно, Леона, мне так страшно! Еще не поздно отказаться, прошу тебя!

– Перестань трусить, Эрна. Вспомни лучше Родерика. Согласись, даже дракон предпочтительнее.

Второй голос звучал задорно, но Стефан все равно расслышал в нем неуверенные нотки. Интересно, уж не племянницы ли это того самого барона, о котором с такой досадой отзывался граф Эгон? Но тогда получается, что девицы вовсе не романтические глупышки. Кто-то – и Стефан догадывался, кто именно – неплохо их запугал.

Решив проверить свою догадку, драконоборец прошел чуть дальше по делающей поворот дорожке и вскоре вышел к низенькой скамейке, на которой сидели две девушки. У одной из них, невысокой хрупкой блондинки, на миловидном личике были следы слез, а вторая, рыжая, пыталась улыбаться, но улыбка ее выглядела натянутой. Тем не менее, руку своей подруги рыжая поглаживала ободряюще.

– Прошу простить меня за то, что нарушил ваше уединение, прекрасные дамы. Мне показалось, будто вы очутились в затруднительном положении, и лишь это является слабым извинением моей назойливости. Могу ли предложить вам свою помощь? – галантно обратился к ним Стефан.

Он ожидал любого ответа, только не того, который получил.

Рыжая девица вскочила, воинственно подбоченилась и ехидно осведомилась:

– Уж не принадлежите ли вы к ордену святого Бруно, чьи последователи приносят обет помогать всем нуждающимся, а, господин?

Последователи святого были широко известны тем, что плату за свою помощь требовали немалую, напоминая при всяком удобном и не очень случае, что и сам Бруно никогда от благодарности людской не отказывался. Пораженный таким сравнением, Стефан даже не нашелся сразу с ответом, а язвительная девица продолжала:

– Так вот, мы, к вашему сведению, являемся воспитанницами барона Левренского, а у него выпросить зимой снега – задача непосильная. Как несовершеннолетние, сами мы своими средствами распоряжаться права не имеем, так что зря вы нам помощь предлагаете – все равно ничего не получите.

Блондинка испуганно дернула свою подругу за рукав.

– Леона, быть может, он действительно хочет нам помочь? Давай расскажем ему все.

Но вредная Леона только отмахнулась.

– Не глупи, Эрна. Разве ты еще не поняла, что надеяться нам следует только на себя. А вам, господин, – вновь обратилась она к Стефану, – мы безмерно благодарны за предложение, вот только помочь нам вы, увы, не можете. Так что не смеем вас более задерживать. Вы ведь, несомненно, куда-то да направлялись?

Глава четвертая

– Почему ты отказалась от помощи того милого рыцаря? – недоуменно спросила Эрна. – Он был так вежлив с нами, так галантен. И знаешь, мне кажется, что ты ему понравилась.

Леона рассмеялась.

– Наш разговор длился от силы пару минут. Когда бы ему успеть очароваться мною?

Эрна, тайком от суровой госпожи Юты почитывавшая сентиментальные романы, несмело возразила:

– Но бывает же любовь с первого взгляда. Он увидел тебя и понял, что никогда прежде ничего подобного не испытывал.

– Если бы я сказала, что он может помочь мне, убив дракона – вот тогда-то он точно испытал бы незабываемые ощущения, – твердо сказала куда более практичная Леона. – Но я сильно сомневаюсь, что подобный подвиг во славу прекрасной дамы придется ему по нраву. Это ведь не песню под окнами спеть и не ленту на рукав повязать. Что до меня, то я намерена пойти к графу. Вот только надо улучить момент и проскользнуть мимо дядюшки. А то он вечно крутится на подступах к графскому кабинету. Боится, что я поведаю о его коварных замыслах его сиятельству.

И подруги дружно вздохнули. Их приняли в замке с почетом и разместили с таким комфортом, от которого обе они давно уже отвыкли. Их кормили изысканными блюдами, им позволяли гулять по парку и общаться с неженатыми рыцарями, к их услугам были личные горничные, вот только поговорить с графом без присмотра барона ни одной из них так и не удалось. Быстро сообразив, с какой стороны ему может грозить опасность, Джакоб превратился в верного графского пса, неотступно следующего за хозяином. Если же по каким-либо причинам барон не мог находиться в одном помещении с Эгоном, то располагался в коридоре неподалеку и зорко следил, чтобы его воспитанницы не появлялись поблизости.

– Ах, если бы не этот дракон, – мечтательно произнесла Эрна, – я могла бы сказать, что счастлива. Госпоже Юте нет до нас никакого дела. Она не отходит от госпожи виконтессы Вирнольской и ее подруг. Господин Джакоб позволил нам сшить себе новые платья – действительно новые платья, а не перелицованные вышедшие из моды наряды баронессы. Нам позволяют брать любые книги в библиотеке, хоть стихи, хоть романы, и не заставляют молиться по пять раз на день. А еще вчера я получила две записки.

Леона с удовольствием отметила, что хорошенькое личико ее подруги разрумянилось, а на губах наконец-то появилась улыбка. Эрна так боялась предстоящей охоты на дракона, что часто плакала. Ее ничто не радовало, и она каждый день уговаривала Леону отказаться от рискованного плана. Но прошло уже несколько дней с тех пор, как воспитанницы барона прибыли в графский замок, а о том, что Леоне пора исполнять роль приманки, никто и не заикался. Так что Эрна все реже задумывалась о грозящей подруге опасности и все чаще обращала внимание на привлекательных молодых людей. Ей, выросшей под бдительным присмотром баронессы, были непривычны красивые ухаживания и цветистые комплименты, а теперь всего этого у юной красавицы стало в избытке. И когда ей удавалось позабыть о драконе, она получала от пребывания в замке настоящее удовольствие.

Леоне тоже оказывали знаки внимания неженатые рыцари, но ее мысли были слишком заняты тем, как избежать близкого знакомства с драконом, так что вскоре она прослыла среди графского окружения девой холодной и неприступной. А она между тем разрабатывала и отбрасывала все новые планы. Барон недвусмысленно пригрозил увезти племянниц и сразу же выдать их замуж, если Леона вздумает ослушаться его приказа, вот она и уверяла всех вокруг, что прямо-таки жаждет спасти графство от дракона.

– Всего лишь две записки? – поддразнила она Эрну. – Маловато, вчера больше было. Три письма с романтическими виршами и баллада собственного сочинения от баронета. Как там его? Совсем забыла.

Эрна зарделась еще сильнее.

– На самом деле Клаус довольно мил, – смущенно произнесла она. – Он ведь не виноват в том, что стихосложение – не его стезя. А турниров в ближайшее время не предвидится, вот он и пытается обратить на себя мое внимание, как умеет.

– Надо сказать, что способ он выбрал весьма оригинальный. До прочтения его шедевра я даже не предполагала, что глаза понравившейся девушки можно сравнить с затянутыми ряской прудами.

– Баронет уважает утиную охоту, – пояснила Эрна. – Он еще написал, что я грациозна, как его любимая борзая.

Леона фыркнула.

– У него странные представления о куртуазности.

– А мне кажется, что он просто очень юн, – заступилась за своего рыцаря Эрна. – Вот и сегодня он написал мне, что никогда прежде не был влюблен. Представляешь, он даже не предполагал, сколь сильным может быть чувство.

– Одна из сегодняшних записок была от него? – догадалась Леона.

Племянница госпожи баронессы кивнула и добавила:

– Похоже, бедный юноша писал ее в спешке. Она мало того, что короткая, но в ней даже не упоминается мое имя.

– Это интересно, – задумчиво протянула Леона. – Знаешь что, Эрна, отдай-ка ты ее мне.

– Но зачем?

– А вот увидишь. Пришла мне в голову одна интересная мысль…

Джакоб был очень доволен собой. Все шло по его плану: Леона скрипела зубами, но не смела в его присутствии и слова сказать о собственном нежелании стать драконьим обедом. Если и дальше, дай боги, все пройдет так же гладко, то скоро он избавится разом и от строптивой девицы, и от необходимости давать отчет о состоянии ее изрядно уменьшившегося приданого. Барон довольно потер руки: его сиятельство недавно уединился в спальне с нынешней фавориткой, следовательно, и сам Джакоб мог оставить караул у графских покоев. Даже если взбалмошной племяннице взбредет в голову вломиться в спальню Эгона, в чем барон все-таки сильно сомневался, выслушивать ее уж точно никто не будет.

Чувствуя некую усталость – а вы покараульте весь день чрезвычайно занятого графа, к вечеру точно ощутите неприятное гудение в ногах – Джакоб ввалился в отведенные ему и Юте покои. Он намеревался выпить пару кубков чудесного вина, которое граф столь любезно предоставил в распоряжение гостей, и полистать какую-нибудь забавную книжку из тех, над которыми обожала пускать слезу госпожа баронесса. Самой Юты в спальне еще не было. Она обычно задерживалась у виконтессы, играя с дамами в лото и перемывая косточки всем, кто имел несчастье быть моложе и привлекательнее собравшихся.

Налив в кубок из кувшина благородный напиток темно-рубинового цвета, Джакоб сделал большой глоток и от удовольствия даже громко причмокнул. Господин граф определенно не скупился и не экономил на гостях!

На низеньком столике лежало три томика в кожаных переплетах, и барон принялся их рассматривать, выбирая себе чтиво на вечер. "Пути нежной страсти", "Жизнь и приключения несравненной Клариссы" и "Полночное лобзание". Прочитав последнее название, Джакоб скривил презрительно губы и потянул уже к себе историю неведомой Клариссы, как вдруг со столика слетел сложенный вдвое лист бумаги и медленно опустился на ковер. Барон поднял письмо без особого интереса, но исходящий от бумаги аромат заставил его подозрительно прищуриться. Ни у него самого, ни у баронессы подобной туалетной воды не водилось. Правду сказать, Джакоб полагал пустым капризом тратить деньги на такую ерунду, как духи и благовония, но ради посещения графского замка пришлось раскошелиться и прикупить флакончик с незамысловатым ароматом, один на двоих с супругой. Вот только пахло письмо совсем иначе, непривычно. Любой модник опознал бы недавно появившиеся духи "Роза востока", но Джакоб модником не был. Однако же письмо его заинтриговало. Ясно было, что это вовсе не ерундовые записки его пустоголовой супруги.

– Любопытно, любопытно, – проворчал он себе под нос, разворачивая письмо. – Поглядим, что у нас здесь.

По мере прочтения записки глаза барона все расширялись, а по лицу расползались неприглядные багровые пятна. Наконец он закончил чтение и в гневе смял несчастную бумагу в руке. Нет, он, разумеется, прекрасно знал, что Юта не является светочем разума. Более того, некоторая ограниченность супруги целиком и полностью устраивала Джакоба. Еще до того, как он просил руки Юты у ее покойного ныне отца, барон прекрасно отдавал себе отчет, что его избранница достаточно недальновидна, чтобы даже интересоваться судьбой собственного приданого. Да и вообще задавать мужу какие-либо вопросы было не в характере Юты. Ее с детства приучили к мысли, что мужские решения женщине оспаривать не подобает. Потому-то госпожа баронесса так и невзлюбила строптивую Леону, посмевшую своим поведением попирать многолетние убеждения самой Юты. Но теперь!

– Даже она не может быть настолько глупа, – разъяренно прошипел барон, – чтобы поверить во всю эту чушь!

Он вызвал перед мысленным взором облик супруги и попробовал сравнить его с лестными эпитетами из письма. Вскоре Джакоб с сожалением вынужден был признать, что хоть незнакомый автор послания и весьма преувеличивал довольно скромные достоинства Юты, глупая женщина все равно могла поверить в столь грубую лесть. По одной простой причине: из-за желания поверить.

"Ваши глаза, о прекрасная, разят в самое сердце, подобно стрелам, а улыбка возносит на небеса", – писал неведомый воздыхатель. Глаза Юты, водянисто-голубые, казались совсем небольшими из-за объемных щек и нависших бесцветных бровей. По глубокому убеждению Джакоба, сравнение со стрелами вызывало только смех, но сама Юта, видимо, думала иначе. Но барона в данный момент сильнее всего занимал один лишь вопрос: чего именно добивается неизвестный юнец, посылая почтенной замужней даме столь дерзкие письма? В юном возрасте отправителя послания Джакоб не сомневался, как не питал сомнений и относительно финансовой состоятельности (вернее, несостоятельности) наглеца. Вероятно, нахал просто вызывает у стареющих малопривлекательных дам чувство сердечной привязанности, а потом пользуется им сполна, получая дорогостоящие сувениры и даже кругленькие суммы. В то, что кто-либо из рыцарей мог всерьез возжелать госпожу Юту, барон, как человек благоразумный, поверить никак не мог. Осушив одним махом второй кубок вина и даже не ощутив на сей раз изысканного вкуса, Джакоб выругался сквозь зубы. Мало ему дерзкой Леоны, еще и за собственной женой присматривать придется! А то обернуться не успеешь, как в загребущие ручонки предприимчивого юноши перекочуют семейные ценности. Нет, не почтение и смирение, о которых любила толковать Юта воспитанницам, а нечто гораздо более осязаемое. Перстень с рубинами или жемчужные подвески, например.

Тем временем упомянутые воспитанницы, уже облаченные в ночные рубахи, то и дело заходились смехом. Комнату племянницам барона выделили одну на двоих, так что никто не мог помешать ночным беседам, которые, как всякому известно, по неведомым причинам куда задушевнее дневных. Однако же этой ночью подруги не делились невинными девичьими секретами, а хохотали над проделкой Леоны. Стоило им успокоиться и даже принять серьезный вид, как одна из них не удерживалась и заново прыскала со смеху, а мгновение спустя к ней присоединялась вторая.

– Как ты думаешь, Леона, кто из них обнаружит письмо?

– Надеюсь, что дядюшка. Впрочем, если тетушка и найдет его первой, то все равно не сможет утаить такой секрет.

– Думаешь, она расскажет господину барону?

Леона перевернулась на живот и поболтала в воздухе ногами.

– Нет, не барону, – довольно заявила она. – Насколько я успела изучить госпожу Юту, она не преминет похвастать запиской от таинственного воздыхателя перед новыми знакомыми. Разве ты не заметила, Эрна, какой кислый вид у нашей тетушки? Это из-за того, что она ничем не превосходит подружек госпожи виконтессы: ни знатностью, ни богатством, ни древностью рода, ни красотой. Некоторые дамы и вовсе относятся к госпоже Юте свысока. А здесь такой повод показать себя! Пылкий возлюбленный, пишущий предмету своей страсти нежные письма – у кого еще из дам есть такой?

Эрна всхлипнула от смеха.

– А потом слухи дойдут и до дядюшки, да?

– Если только он сам прежде не догадается по тетушкиному виду, что происходит нечто странное.

– Послушай, – Эрна понизила голос, – мне ведь Клаус каждый день послания пишет. Завтра мы тоже подсунем записку в комнату барона?

Леона намного подумала и покачала головой.

– Нет, слишком часто не стоит. Лучше выждем день-другой.