Фазовый переход

Глава 2

17 сентября 2197 г., Конфедерация Крепостей России. (Прошло 158 лет)

В этом году зима наступила раньше обычного. В прошлые годы, редко раньше первых чисел октября здесь, в Подмосковье, случались первые ночные заморозки, а теперь, вон, днём на сухой траве справа и слева от трассы лежал иней. Грязь, уже окончательно промерзшая, громко хрустела под колёсами, когда машины съезжали с асфальта, и преодолевали разрушенные участки старой дороги.

Тихо урча электродвигателями, большие грузовые автомобили, сверху донизу укрытые бронёй из склёпанных вместе листов стали, неторопливо, со скоростью бегущего человека двигались по своему маршруту.

Разумеется, они вполне могли увеличить скорость вдвое, даже втрое, но уж слишком любили твари делать засады с подкопом, влететь в которые на полной скорости не было никакого желания. Да и расход энергии возрастал многократно.

Из двадцати двух машин девятнадцать перевозили грузы, и только три – пассажиров. Не так много было желающих покинуть относительно безопасные стены городов-крепостей и отправиться в путь. Лишь крайняя необходимость могла выгнать человека в открытое поле. Уж больно неспокойные это были места. Рязань, Тула, Калуга, сами по себе – скверное соседство, что уже говорить про Московское логово, до которого всего-навсего сто километров?

Едва ли не каждую неделю, полчища нечисти штурмовали стены здешних городов, и каждый год в одном только этом районе три-пять караванов, наподобие этого, не доходили до пункта назначения.

Дай волю, люди бы ни за что, не покидали свои крепости, но, увы, ни один член конфедерации самостоятельно не мог обеспечить себя всем необходимым.

Пищу для себя, за малым исключением, выращивали все. Некоторые, правда, вместо картофеля или зерновых растили лён, ткани из которого потом обменивали у других городов на излишки продовольствия, но готовых пойти на такой риск было не много.

Чаще всего, города специализировались на нескольких относительно простых, или одном сложном виде продукции, вроде электродвигателей для транспорта, которые и обменивали с помощью таких вот грузоперевозок на всё остальное, необходимое для жизни.

Этот рейс из Коломны в Можайск, расстояние между которыми немногим более двухсот километров, был рассчитан на три дня. И дело не только в черепашьей скорости передвижения, но и в том, что в остановочных пунктах – Серпухове и Обнинске – предстояло сгрузить часть товаров, взять новых пассажиров, взамен высадившихся и почту. Всё это требовало времени. Да и с наступлением темноты дураков, готовых сунуться за стены не было.

Как и всегда, торговый караван сопровождала охрана. В кузове первой и каждой третьей следующей машины сидело по два человека. Вернее как «сидело». Сидел и отдыхал от вахты только один из пары, второй же, привалившись к ящикам, стоял на холодном ветру и, посматривая по сторонам, был готов в любой момент поднять тревогу.

Именно этим в данный момент и занимался Смирнов Павел Викторович, тридцати пяти лет от роду, что вместе с напарником Васильевым Сергеем ехал в кузове четвёртой машины.

Павел напряженно оглядывался по сторонам. Редко какой рейс обходился без нападений, поэтому расслабляться не стоило. Тем более мелкий снежок, что так не кстати повалил с неба, сильно ограничил видимость, а твари охотно использовали любое преимущество, которое могли получить – будь то особенности рельефа или погода.

Отдельные снежинки застревали в волосах, выбивающихся из-под шлема, и в короткой бородке. Благодаря теплому тулупу мехом во внутрь, по крайней мере, холод его не беспокоил. Поверх тулупа крепились стальные пластины, прикрывающие грудь, спину и частично живот. Ниже его защищала надетая поверх одежды кольчужная юбка. Бедра и голени также были прикрыты металлом. То тут, то там на доспехах виднелись глубокие царапины и небольшие вмятины.

На поясе, слева, висел тяжелый боевой молот с длинной рукоятью, а на ремне, переброшенном через плечо, блистая медными катушками – винтовка Гауса. Время от времени Павел её снимал, включал, проверяя всё ли в порядке, после чего снова возвращал за спину.

Его напарник, Сергей, в это время листал какую-то книжку, и время от времени посмеивался.

– Что-то забавное? – поинтересовался у него Павел.

– Да, немного. – ответил Сергей. – История появления этерниевых кристаллов, положивших начало Золотому веку. Книга издана спустя пятьдесят с лишним лет после описываемых событий и оттого грешит неточностями.

– Например? – заинтересовался Павел.

– Ну, к примеру, эта история о двух лаборантах, совершивших основное открытие. Мыслимое ли дело, что исследовать доставленные с другой планеты образцы будут именно два простых лаборанта, а не коллективы учёных, возглавляемые именитыми профессорами? А эта история про пьянку прямо на рабочем месте? Полный бред!

– Ой, по мне так вся эта история полный бред! – ответил Павел. Секунду спустя он изменился в лице и принялся насторожено смотреть по сторонам.

– Заметил что-то? – спросил Сергей, поправив лежащую на коленях гауссовку.

– Пока нет, но предчувствия нехорошие, – ответил Павел, оглядываясь по сторонам. – Чую, в ближайшие полчаса будут гости.

– Что-то серьезное? – поинтересовался напарник у наблюдающего, мгновенно переходя из расслабленного в собранное состояние.

– Ты же знаешь, как это работает. Я чувствую лишь опасность, угрожающую непосредственно мне, – сказал тот и передернул плечами. – Вон, пару лет назад, твари порвали охрану первых двух машин, прежде чем их накрыли выстрелами со следующих. Так я тогда вообще ничего заранее не почувствовал, поскольку ехал в конце, и лично мне в тот раз ничего не грозило, даже пострелять не пришлось. Так и тут, может, одна какая сволочь бросится именно на наш автомобиль, и придётся отбиваться, а может, поляжет половина каравана, а я просто отделаюсь лёгким испугом.

– Ну ладно, принцип понятен. Сейчас-то что чувствуешь? Драка будет?

– Похоже, пострелять придется. Но без серьезной опасности для моей жизни.

– Ну, значит, и мне можно особо не беспокоится. – пришел к выводу Сергей. – Не возражаешь, если я народ предупрежу?

– Млять… ну зачем… – ответил Павел, недовольно скривившись. – Не нужна мне такая слава. И так, думаю, нас поставили в начало колонны, поскольку тут самый опасный участок.

– Быть может, атака будет в хвост, и нас зацепит лишь краешком? А вот тех, кто сзади, одних покалечат, а других на куски порвут?

– Мне-то с того какая печаль? Они такие же наёмники, как и я. Им за это платят. И взяли нас в охрану не по дружбе, а за способности и послужной список. Если они не справятся – значит, ошиблись с выбором профессии, а начальник охраны – с выбором наёмников. Я-то тут при чём?

– Что, настолько похер? – удивился Сергей.

– Ну да. В городах, вон, и без того народу – не протолкнуться.

– Эх… знал бы ты, насколько нас мало, Паша…

– Ага, ты мне ещё расскажи про двенадцать миллиардов, живших в «Золотой век», из которых три четверти умерли в один день, а девять из десяти выживших тогда не пережили первого года! По мне, так людей и сейчас слишком много. Не представляю, как они тогда не поубивали друг друга…

– С тобой всё ясно, – произнес Сергей и махнул рукой, после чего достал из-за пазухи рацию и нажал на кнопку. – Мужики! Мне тут одна птичка насвистела, что нам в ближайший час стоит ждать гостей.

– Пш-ш-ш-ш… Спасибо, Серёга. Как там «птичка», сильно нахохлилась? Сколько балов?

– Пять-шесть из десяти, не больше, но это для четвёртой машины. В хвост может прилететь сильнее. Ну или, возможно, просто на малый патруль нарвёмся и всё.

– Ш-ш-ш.ш-ш-ш… Принято. Мужики, просыпайтесь, расчехляйте говномёты!

– Навёл панику, орнитолог, – буркнул, поёжившись, Павел. – А если ничего не произойдёт?

– Ну, значит, народ чуток помёрзнет и всё, – ответил напарник и, встав, присоединился к наблюдению. – Если из-за неготовности к атаке кому-то чуток голову оторвут, всяко хуже. Это, в отличие от простуды, знаешь ли, не лечится.

– Ладно, в конечном счёте, если они, вместо того чтобы зевать и протирать глаза, сразу откроют огонь по врагам, то это и мне, то есть нам, полезно.

– Вот! Ты начинаешь понимать! Люди должны помогать друг другу!

– Ага! Мне такое говорят, когда хотят с меня что-то получить! После чего убирают этот лозунг в пыльный чулан до следующего раза.

– М-м-м… да… – протянул Сергей растеряно. – Подожди-ка… Что-то мне не нравится вон тот участок возле дороги… Среди травы проплешины…

Стоило ему это сказать, как передняя машина резко остановилась, провалившись передними колесами в прорытую под тонким асфальтом траншею. Водители, надо отдать им должное, среагировали моментально. Взревела сирена и, начиная со второй машины, грузовики принялись выруливать через один то вправо, то влево, формируя компактное боевое построение.

По обеим сторонам от дороги земля словно взорвалась, во все стороны полетели комья подмёрзшей почвы, пучки травы, камни. Не успели они упасть вниз, как в сторону машин бросились твари.

Более всего они напоминали пауков высотой около метра с размахом лап – около трёх. Вот только эти «пауки» были словно выточены из хрусталя, вернее, не «выточены», а вырублены. Казалось, кто-то от огромного кристалла терпеливо и методично откалывал, отбивал кусок за куском, чтобы получить вот это угловатое, с направленными во все стороны острыми гранями нечто.

Все его восемь лап оканчивались полуметровыми серповидными лезвиями, острыми и настолько твёрдыми, что, пускай и с некоторым усилием, но вполне могли пробить стальные пластины сантиметровой толщины, защищавшие борта грузовиков. Что уж говорить о доспехах… те были предназначены больше для защиты от подранков, сумевших прорваться к машинам, ну, и для самоуспокоения, конечно же. А то уж очень некомфортно выходить с голым задом против такой мясорубки.

Стоило появиться мишеням, как с машин мигом закашляли винтовки, посылая в тварей тяжеленные стальные пули, разогнанные до сверхзвуковой скорости электромагнитным полем. Попадая, такая пуля отбрасывала пауков немного назад и оставляла на кристаллических панцирях белые щербины с бегущими во все стороны трещинами.

Два-три попадания в одно место гарантированно пробивали панцирь, но ты попробуй попади! Выручал лишь массированный огонь из шестнадцати стволов, что сдерживал нападающих, и рано или поздно пробивал хрустальную броню.

Проникая внутрь угловатых, словно битое стекло тел, стальная пуля, раз за разом отскакивала от внутренних стенок, перемалывая мягкое нутро в фарш.

Из трещин в панцире на землю текла алая, словно бы человеческая кровь, разве что более густая, с каждым мгновением становящаяся всё более и более вязкой. Секунд через пятнадцать-двадцать после гибели паука его кровь окончательно застывала, словно вода на морозе, и превращалась в россыпь алых кристаллов, размером от миллиметра до двенадцати – единственную и самую твёрдую валюту этого мира.

* * *

Павел сидел на ящике в кузове грузовика и обозревал окрестности, сжимая в руках винтовку. Пускай чувство тревоги его и отпустило, порядок есть порядок. Достаточно половине тварей затаиться и выскочить чуть позже, когда люди вылезут из машин и разбредутся собирать трофеи…

В ближнем бою на открытой местности даже против обычного «паука» человеку, сколько бы подготовленным он ни был, ничего не светило, кроме быстрой смерти. Несколько иной была ситуация, когда получивший несколько пуль монстр пытался взобраться на машину или даже влезал в кузов. Вот тогда и требовались доспехи с боевым молотом, которым, если умеючи, да ещё и на адреналине, вполне можно пробить панцирь там, куда уже до этого попала пуля. Впрочем, у этого молота было и другое применение.

– Ну, сколько их там насчитали? – поинтересовался Павел у вернувшегося Сергея.

– Тридцать восемь штук.

– По две штуки на рыло, – быстро подсчитал он.

– На твоё бородатое рыло – три, – великодушно сообщил напарник. – Начальник охраны высоко оценил своевременность твоего предупреждения.

– Строго говоря, предупредил ты, – буркнул Павел.

– Вот поэтому ты со мной и поделишься добычей! – весело произнес Сергей, потирая замерзшие руки.

– Не исключено, – проворчал бородатый наемник. – Ты же знаешь, папка суров, но справедлив!

– Вот и посмотрим на твою справедливость, да и на щедрость заодно!

– Про щедрость я ничего не говорил! – быстро произнес Павел. – Кстати, сколько себе берёт обоз?

– По пять камней с тушки.

– Терпимо…

– Ну так и убыток у них невелик, – ответил Сергей. – Головную машину вытащили. Ты же знаешь, передний мост у неё подготовлен к таким сюрпризам, так что чинить там ничего не надо. Тварей к машинам мы не подпустили, поэтому броня у них цела. Всего дел-то – потеря часа времени, да хлопоты по отрубанию лап, пока мы тут сверху за окрестностями приглядываем.

– Они ещё с земли мелочуху собирают и по карманам прячут, даже отсюда видно…

– Должны же быть и у них какие-то радости! Тебе жалко, что ли? В конце концов, они тоже рискуют жизнью, пусть в меньшей степени.

– Жалко! Я бы тоже нашёл, как потратить эти деньги! – возразил сердито Павел.

– Как? Жене бы купил подарок? Еду для детей?

– У меня в кабаке шлюхи голодные плачут! – ответил, ухмыльнувшись. – Серьёзно, Серёга, тебе не кажется, что меня уже поздновато жизни учить? Тут у каждого складывается по-своему, и каждый выбирает по себе.

– И отвечает сам.

– Не без этого. Я просто стараюсь отвечать только за себя. Ни дома, ни забот, ни обязательств. В конце концов, любой такой рейс может стать последним. Окажись тут вдобавок к этим «паукам» десяток «богомолов» и штуки три «носорога», то они бы живо нас превратили в кучу рубленого мяса вперемешку с железом. Однажды так оно всё и закончится, но пока я жив, я хочу получить от жизни побольше, и насколько это возможно, не брать на себя чужие проблемы.

– Это твой выбор. Ты, по крайней мере, осознаёшь, что делаешь.

– Ну да. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на увиливание и враньё, в том числе самому себе.

– Это точно, – подтвердил Сергей. – Смотри, похоже, отправляемся.

Подъехав к куче паучьих тел машина притормозила, и двое мужиков закинули к ним в кузов пять туш, похожих на ледяные глыбы, размером с мешок картошки. Сергей встал на вахту и принялся оглядывать окрестности, а Павел достал молот и принялся разделывать добычу. Это было целое искусство!

Разумеется, можно со всей дури расколошматить паучий панцирь, чтобы добраться до кристаллизовавшейся внутри тела крови. Собственно, именно так и поступали все новички. Вот только в таком случае всё содержимое этого «хрустального ларца» перемелется в красный песок, что тоже имеет свою цену, и гильдия энергетиков примет его на вес для заправки батарей, питающих, например, двигатели вот этого грузовика. Но куда ценнее цельные кристаллы, размером от сантиметра и более.

Каждый камень – это тепло и свет для дома, жар для приготовления пищи или плавки металла, топливо для двигателя, заряд для винтовки. Кровь врагов стала кровью, текущей по жилам их общества. Единственной валютой с непреходящей ценностью. Жаль только, что в отличие от мифических молочно-белых кристаллов Золотого века, кроваво-красные имели ограниченный заряд энергии и не росли от воды и света.

Вообще, Павел был склонен довольно скептически относиться к рассказам об Эпохе Процветания, в первую очередь из-за того, что по словам немногих оставшихся в живых стариков, невообразимое благополучие и достаток были основаны именно на таких «этерниевых кристаллах», каждый из которых мог десятилетиями питать любой из этих грузовиков и не требовать замены. Притом, без особых хлопот из одного такого камня можно было сделать пять, десять, двадцать и обеспечить, тем самым, энергией весь их обоз. Бред какой-то!

Павел знал: для того, чтобы получить что-то, всегда нужно потрудиться. Даже если ты просто нашёл на земле кровавик, то за ним, как минимум, нужно нагнуться.

Ему показывали старые энергоблоки, в сердце которых находился чёрный как уголь кристалл, ставший таким, по заверениям людей, в Судный день вместе со всеми остальными «этерниевыми кристаллами» на Земле, но Павел считал, что тот, скорее всего, просто выработал свой ресурс.

Отвлёкшись от мыслей о прошлом, наемник сконцентрировался на своей работе. Ему предстояло максимально аккуратно вскрыть панцирь паука, чтобы как можно больше камней остались целыми.

Выверенными и осторожными ударами молота он расширял трещины, оставшиеся от попадания пуль, после чего, надев кольчужные перчатки, расшатывал и вынимал куски хрустального панциря, после чего швырял их за борт машины. С тремя своими пауками он разобрался примерно за час.

– Ну, как успехи? – поинтересовался Сергей.

– Грешно считать чужие деньги, – буркнул Павел.

– Ну, какие-то из них мои, как ты сам говорил.

– Да, вот тебе пяток кристаллов, – произнес Павел, протягивая напарнику его долю. – По мне, так более чем щедрая плата за две фразы по рации.

– И в самом деле! – обрадовался тот. – Сегодня прямо день чудес! Пожалуй, я не буду их тратить, а положу в кармашек и буду носить около сердца, в память о твоей щедрости!

– Дело твоё, – проворчал Павел. – Как там, видать чего?

– Да, уже подъезжаем к Серпухову, – ответил напарник. – Своих я там вскрою.

Глава 3

17 сентября 2197 г., Серпухов.

По своему внешнему виду этот город не сильно отличался от всех других, виданных Павлом, а видывал он не один и не два десятка, правда, все на территории Российской Конфедерации. Что творилось на других территориях – ему неизвестно, но он не без оснований полагал, что там было примерно то же самое.

Причина такого единообразия – одинаковые условия, в которых оказались жители Земли, те из них, кто выжил, конечно же. А выжили в Судный день те, кто находился вне городов, где проживало более трех тысяч жителей. Над всеми прочими, со слов очевидцев, кто был достаточно близко, чтобы увидеть катастрофу и достаточно далеко, чтобы остаться в живых, развёрзлось небо, и пролился Ледяной дождь.

В этом была определённая ирония. Наиболее ортодоксальные верующие, видя все те излишества, весь тот образ жизни людей Золотого века, с уверенностью ожидали Конца света – как закономерной и заслуженной кары для погрязшего в грехах человечества. Они заранее представляли себе это в виде «льющегося с неба огня и горящей серы», а по факту, получили нечто прямо противоположное.

Небо потемнело, и из возникших словно бы из ниоткуда грязно-серых облаков на мегаполисы и областные центры пролились светло-бирюзовые струи ледяной жидкости, что соприкасаясь с поверхностью, мгновенно то ли застывали, то ли замерзали. Уже через пару минут улицы, дома, машины, люди – всё оказалось покрыто слоем массы, подобной расплавленному стеклу, а дождь всё лил и лил…

Словно мухи в янтаре – города застыли под хрустальным саркофагом, и уже через пару недель в них появились первые твари, которые быстро убедили ищущих поживы, что им тут делать совершенно нечего, а через четыре месяца, к осени, начались рейды в уцелевшие городки, где, к тому времени, наладили хоть какой-то порядок.

Подробностей о том, как, какой ценой и какими средствами формировался этот новый порядок, Павлу было известно мало. Во многом из-за давности лет, как ни как, уже почти семьдесят прошло, и едва ли кто из очевидцев до сих пор жив. А те, кто в своё время так или иначе слышали какие-то подробности, не спешили ими делиться, поскольку лучше прочих понимали, чем чревата болтливость, ведущая к неодобрению имеющих власть.

Первую атаку тварей выжившие, чьё число к тому времени сократилось ещё на треть, встретили стрельбой из окон домов. Из-за отсутствия опыта и потому, что оружие имелось в основном только у «княжеской дружины», потери были чудовищные. Один «паук», пробравшись в окно, мог вырезать несколько десятков человек.

Стало очевидно, что в условиях такой внешней угрозы необходимо пересмотреть как вопросы обороны, так и внутренние порядки. Тысяча отморозков с оружием ещё могут защитить себя, но ни как не остальное, пятидесятитысячное население города. А если раздать винтовки всем желающим, то при нынешних порядках они в первую очередь повернут их против существующей власти.

В таких обстоятельствах, самопровозглашенные лидеры поселений оказались вынуждены договариваться с населением. Были написаны первые законы, определены права и обязанности. Чуть позже, когда худо-бедно наладили сообщение с другими городами, люди начали «голосовать ногами», и когда в каком-то городе власти закручивали гайки слишком уж сильно, жители просто уезжали в соседний. Тут, как говорится, «нищему собраться – только подпоясаться».

Таким образом, со временем, был достигнут относительный компромисс между жёсткостью и мягкостью. Впрочем, в каждом городе по-своему. В одних случаях это была явная монархия, конституционная, с советом представителей выбранных из народа. В других – та же монархия, но титулы и должности назывались несколько иначе: «глава города», «мэр», «комиссар», даже «президент». В-третьих – пытались строить коммунизм, в четвёртых – демократию по древнегреческому образцу. Где-то даже власть основывалась на теократических принципах, что, правда, не сильно меняло её сути.

Поэтому сейчас государственным устройством на этой территории являлась конфедерация городов-крепостей, в каждом из которых был свой закон, свой суд и свои порядки. Тем не менее на уровне властей шли какие-то переговоры между городами, заключались договора. Вероятно, о взаимопомощи, экономические и, быть может, военные союзы. Возможно что-то ещё, но Павел этого точно не знал, поскольку к такой информации допущен не был.

Ядром каждого города становился район с максимальной этажностью домов, где можно было разместить всех людей на минимальной площади, чтобы оградить её как можно более короткой стеной. Ведь одно дело построить и оборонять от нападающих стену длиной в три километра, а другое дело – в тридцать!

Стена, опоясывающая Серпухов, построена из бетонных панелей, полученных при разборе старых домов, не вписавшихся в нынешнюю городскую черту.

Это, кстати, тоже было общим правилом. Новым городом становился один из кварталов старого, а остальные дома за его пределами постепенно разбирались трофейными командами. Забиралось практически всё. Любой металл, кирпичи, бетонные плиты, всё, что могло пригодиться.

Крепость пожирала останки города, породившего её, и, не имея возможности расти вширь, росла вверх, одновременно увеличивая плотность застройки. В результате спустя десятилетия каждое поселение напоминало, скорее, один большой дом, высотой в десять-пятнадцать этажей, опоясанный высокой стеной, чем, собственно, город.

Но стена была не единственной его защитой. Каждые пятьдесят метров из неё выдавалась башенка, со стоящим на ней небольшим рельсотроном. Пусть и небольшой, метра четыре длинной, но даже такой на ближней дистанции штука очень грозная.

Может завалить крупную нечисть с первого же попадания или пробить навылет бронированный грузовик, вроде того, на котором они ехали, или другую военную технику, но такого пока еще не было. Вроде бы.

Машины, одна за другой, въезжали в ворота. Сразу за ними начинался гостевой квартал. Ну, так это называлось. Правильнее было назвать это «гостевыми комнатами», потому что весь город представлял собой единую постройку. Миновав тамбур, они въехали в большой гараж, высотой около шести, шириной (и глубиной) около ста метров.

Массивные колонны поддерживали потолок ангара и делили его на секции, в одну из которых и ехали сейчас грузовики. Там водители и торговцы займутся своими делами, а охранники-наёмники сразу поднимутся по металлическим лестницам, что вьются вокруг колонн, этажом выше. По крайней мере, именно это и собирался сделать Павел.

Там, над гаражом, находилось всё, что нужно «усталому путнику» – гостиницы, бары, магазины, бордели. От города к городу архитектура и оформление различались, но общий принцип соблюдался – парковка для транспорта – место для его обслуживания, место для ночлега, и то, где гости города могли потратить свои деньги.

Квартал был полностью изолирован от остального города, и никого из пришлых во внутренние помещения не пускали, кроме как под конвоем. Если у тебя, вдруг, были какие-то дела к конкретному жителю города, то его вызывали в гостевую зону по внутренней связи, где и велись все дела.

В какой бы город Павел ни приехал, общий порядок везде был более-менее одинаковый вне зависимости от местной специфики. Те же бордели существовали как при суверенных монархиях, так и при религиозных общинах. Все нуждались в товарообороте и притоке алых кристаллов. Те, кто этого не понял – сгинули. Дарвин тут был бы счастлив.

Павлу все эти кварталы в разных городах казались осколками одного большого города, разбитого на части и разделённого переездами. Именно его он считал своим домом, в нём и жил уже восемнадцать лет, с тех пор как со скандалом сбежал из-под опёки матери.

Та работала над выращиванием картофеля в помещениях города. Все эти ящики с землёй, «натуральные удобрения», специальные лампы, что изготавливают где-то на Урале, способные заменить растениям солнце. Муть, в общем. Особенно вот эти самые – «натуральные удобрения», их запах и внешний вид.

Фи-и… Да ну, эти воспоминания. Сколько лет прошло, а его всё так же воротит. Прочь эти мысли, пора сконцентрироваться на чём-то более приятном. Серёга, вон, пусть со своей добычей ковыряется, а он в это время лучше внимательно изучит меню и карту бара.

* * *

Как бы ему ни хотелось согреться и расслабиться, но в первую очередь – дело. Не имея над собой строго начальника, приходилось быть самому себе тираном и деспотом. Городскую стражу снаряжает и тренирует её начальство, а наёмники вынуждены заботиться о своём снаряжении и физическом состоянии самостоятельно. Выше заработок, но и больше спрос.

Оно и правильно. Ты ведь не станешь рассказывать несущейся на машину твари о том, что тебя трясёт с похмелья, энергоблок винтовки выработал свой ресурс, а пули ты забыл купить по рассеянности? И ладно бы, тот же «паук» или «богомол» просто выпотрошил разгильдяя, так ведь и напарнику достанется, а потом и машине.

Поэтому и наёмники придирчиво присматривались к тем, кто будет прикрывать их спину, да и наниматели были весьма разборчивы. Репутация играла огромную роль. После нескольких косяков, пусть даже и не фатальных, тебя могли просто перестать брать в рейсы. И, прощай вольная жизнь, здравствуй городская стража! Да и то, если повезёт.

Впрочем, порой наёмники сами уходили в городскую стражу. Чаще по возрасту, иногда, как говорится, по семейным обстоятельствам. Про таких, по традиции, шутливо говорили, что им в колено попала стрела, хотя ни кто не знал, откуда и почему возник этот обычай. При чём тут колено? При чём какие-то стрелы? Павел не понимал.

К оружейнику уже выстроилась небольшая очередь. Как ни как, не одному ему сегодня довелось пострелять. Заняв место, он сбегал к представителю гильдии энергетиков, где так же занял место в очереди на сдачу красного песка, добытого из пауков. Постояв там для приличия (а на самом деле, чтобы запомнили) минут десять, он убежал обратно и снова встал в очередь к оружейнику.

Как оказалось, всё тянулось так долго из-за того, что Сидорович, как звали местного мастера, рекламировал всем наёмникам новый вид боеприпасов. Особенность винтовки Гауса в том, что пуля в ней разгоняется электромагнитным полем, и это имеет массу преимуществ перед старинным огнестрельным оружием. Нет гильз и пороха, нет пороховых газов, что в первую очередь производят шум при стрельбе и вспышкой демаскируют стрелка. Вместо них – медные катушки, разгоняющие в стволе одну только стальную пулю.

Индукционные печи позволяют переплавлять в пули любой металлолом, у Павла в закромах была одна такая, маленькая, работающая от одного кристалла. Поэтому особых сложностей в изготовлении боеприпасов не было. И, казалось бы, что тут ещё можно придумать? Тем не менее, тут, в Серпухове, додумались закалять пули, делая их твёрже, что должно повысить их проникающую способность.

Павел подумал, и взял сорок штук на пробу, решив сначала пострелять ими по мишеням, а потом, если они окажутся, по крайней мере, не хуже стандартных пуль, снарядить ими магазин через одну с обычными. И там уже бой покажет, на что они способны.

Рассчитавшись с Сидоровичем, он побежал в приёмку кристаллов, где как раз подошла его очередь.

Энергоёмкость застывшей крови не зависела от размеров отдельного кристалла, а только от массы. Другое дело, что с мелкими кристалликами, чуть крупнее обычного песка работать было значительно сложнее, чем с большими. Крупные, сантиметровые, Павел и сам мог разместить в энергоячейке, взамен ставшего бесцветным кристалла, исчерпавшего свой ресурс.

Куда сложнее было с мелкими фракциями. Каждую песчинку требовалось поместить в предназначенное для неё место. Ему доводилось, любопытства ради, разбирать отработанные батареи. Совершенно непонятно, как они ставили миниатюрные кристаллики сотнями, причём каждый в своё крепление… Для этого был нужен либо какой-то хитрый способ, либо ловкие руки и уйма свободного времени, вместе с терпением. Павел подозревал, что тут задействовали детей, мол, пускай тоже пользу приносят, но, наверняка, он не знал.

Как обычно, песок у него приняли по сравнению со к стандартными кристаллами, по курсу один к трём, а среднюю фракцию – один к двум. Разделение энергетик произвёл на сите. То, что осталось на нём – средняя фракция, то, что прошло сквозь – мелкая.

Довольно пересчитав свою прибыль за этот день, Павел, пока не забыл, отправился вниз и, найдя начальника обоза, вручил ему пятнадцать камней налога за трёх пауков. Поднимаясь обратно по лестнице, наёмник размышлял о том, что за небольшие пострелушки заработал достаточно, чтобы прожить тут в своё удовольствие не меньше месяца.

За эту сумму, какой-нибудь работяга должен целыми сутками горбатиться две-три недели, а он просто прокатился в кузове и немного пострелял. Казалось бы, несправедливо как-то, но, с другой стороны, при таких нападениях на торговые караваны, достаточно часто тварям удавалось добежать до машин и даже запрыгнуть на них. Особенно этим славились «богомолы», что, размахивая своими передними лапами, похожими на косы, легко могли запрыгнуть на машину с расстояния в десять метров.

При таком раскладе желающих подставить своё нежное мясо под хрустальные ножи было не очень много. От того и оплачивался их труд и риск вполне достойно, опять же, ещё и трофеи. С поля боя они брали не просто валюту, новое золото, которым расплачивались в магазинах и барах, нет, они брали и привозили в города тепло, свет, энергию для автомобилей и прочих механизмов, наполняли города жизнью. Так что их миссия более чем благородна…