Глава 23.
Под покровом ночи к грубо отёсанной каменной стене главного стана халдов, осторожно приблизился человек, укутанный в плащ. Ни один из халдов, стоящих на постах, не заметил его. Несколько часовых, стоящих на двух больших башнях, даже не смотрели в сторону ущелья, которое вело к широким воротам, стоящим между двумя каменными башнями из грубого, нетёсаного камня, выдающимися вперёд.
На больших площадках, венчающих каждую из башен, находился дракон с шаманом и несколько часовых халдов. Сидя на драконах, шаманы дремали и лишь изредка, очнувшись от дремоты, сонно оглядывали местность перед башнями.
Никто и никогда, за всю историю мира, не брал приступом и даже не подходил близко к стану халдов. Поэтому охрана стана была скорее данью многовековым традициям.
Подвластные хардам драконы были гораздо лучшими часовыми, чем их хозяева халды. Драконы, гораздо лучше, чем халды, видели в темноте и повинуясь воле своих хозяев, халдских шаманов, не спали. Драконы внимательно оглядывали ущелье и подступы к стене и воротам. Но чуткие драконы не видели идущего человека, который, совсем не таясь, перешёл ущелье и приблизился к стенам хардского стана.
Незамеченный драконами, человек легко перебрался через невысокую, в два человеческих роста, стену и крадучись пошёл вдоль неё.
Немного пройдя в сторону от ворот, человек отошёл от стены и направился к большому каменному зданию, отчётливо виднеющемуся в темноте и примыкающему прямо к горе. Никаких ворот при входе в здание не было и человек беспрепятственно зашёл внутрь. Пройдя несколько больших залов, человек осторожно приблизился к входу в пещеру.
Вход, в виде огромной арки, охраняли несколько халдов вооружённых железными палицами с острыми шипами на концах и шаман в длинной меховой накидке. Человек крадучись приблизился и остановился. Он опустился на колени и посидев так немного, несколько раз взмахнул руками.
Охраняющие вход хардские воины ничего не почувствовали кроме совсем лёгкого ветерка и абсолютно ничего не заподозрили.
Лишь шаман смутно почувствовал что-то неладное. Он дёрнул носом, словно принюхиваясь и сделал шаг вперёд. Шаман сжал амулет, висящий у него на груди, судорожно сглотнул и выпустив амулет, схватился руками за горло.
В это время вся охрана уже вповалку лежала на каменном полу в самых разнообразных позах.
Резкое удушье не давало шаману произнести ни звука, он задыхался и медленно умирал. Дрожащими руками он снова попытался схватить амулет, но так и не смог этого сделать. Последнее, что увидел шаман в своей жизни – это фигура человека, в тёмном плаще, которая направлялась прямо к нему.
Человек прошёл вперед, не обращая никакого внимания на застывших на полу мёртвых халдов. Он подошёл к шаману и остановился, рассматривая его. Затем, наклонившись над ним, человек неторопливо проделал странный ритуал. Через какое-то время, зашевелившись, шаман поднялся и встал рядом с ним. Даже не глядя на стоящего рядом с ним шамана, человек отдал тихий приказ и спокойно пошёл к входу в пещеру. Неуклюже ковыляя, словно кто-то незримый дёргал его за ниточки, шаман двинулся вслед за ним. Они не торопясь двинулись по проходу, ведущему вглубь горы.
Немного пройдя по тоннелю, человек остановился и подождал шамана, ковыляющего в нескольких шагах позади него. Раздражённо покачав головой, человек дождался шамана и вновь заговорил с ним. Несколько минут он говорил с шаманом и наконец, довольно усмехнувшись, словно услышав то, что ему было нужно, человек приказал шаману взять факел, укреплённый на стене. Затем он направил шамана вперёд, а сам пошёл немного сзади, стараясь держаться в темноте.
Два раза, по знаку шамана, они останавливались, человек посылал вперёд ядовитый ветер, а затем они шли дальше, мимо бездыханно лежащих в проходе воинов.
Несколько раз они поворачивали в боковые проходы. Наконец они остановились, шаман указал человеку на небольшую дверь. Человек вновь негромко заговорил с шаманом и сквозь тихий шёпот шаман чётко произнёс:
– Сгхарра.
Человек отстранил шамана, что-то тихо приказал ему, открыл дверь и зашёл внутрь небольшой пещеры. Потушив факел, шаман остался охранять дверь.
Через какое-то время человек вышел, ведя за руку хардскую девочку. Девочка смотрела в никуда и была бледна и спокойна.
– Сгхарра? – тихо спросил человек у шамана.
– Сгхарра! – утвердительно кивнул ему шаман.
Они осторожно двинулись в обратный путь. Никого не встретив по пути, они вышли из-под земли и подошли к стене.
С вялым ребёнком перелезать через стену было гораздо сложнее, это отняло у них некоторое время, но при помощи шамана, человеку всё же удалось перелезть вместе с девочкой, которая вела себя словно безвольная кукла.
Отойдя вглубь ущелья, человек, наконец, снял наложенное на себя, шамана и девочку, заклятие иллюзии, которое ело слишком много его магических сил. Человек облегчённо вздохнул, вытер проступивший на лбу пот и присел отдышаться на большой камень.
Отдохнув около получаса, он решил больше не тратить время и приступил к делу. Он выбрал небольшую ровную площадку и подозвал шамана, который старательно убрал пару крупных и несколько мелких камней с площадки, выбранной человеком.
Приказав шаману отойти в сторону и не двигаться, человек стал готовиться к ритуалу. Он бережно достал из небольшого мешка длинную, тонкую иглу, полил на неё тёмной жидкостью из небольшого пузырька и стал старательно чертить на земле пентаграмму.
Время от времени он останавливался, шептал заклинание и сыпал на землю какие-то порошки. Закончив пентаграмму, он несколько мгновений полюбовался своей работай и отбросил иглу в сторону. Так же он поступил с опустевшими мешочками от порошков.
Ещё раз взглянув на плоды своего труда, он подозвал шамана и приказал ему снять одежду. Когда шаман стянул с себя меховой плащ и снял шерстяную рубаху, человек остановил его, достал кинжал и вновь зашептал заклятие. Затем он подошёл к своему мешку и порывшись в нём, достал пучок сушёной травы, перевязанный змеиной кожей. Он зажёг траву и когда она вспыхнула, задул её и стал окуривать дымом свой кинжал, который снял со своего пояса.
Затем он подошёл к шаману и вонзил ему в грудь кинжал. Человек аккуратно и неторопливо набрал немного крови, капающей с кинжала, торчащего в груди шамана, в небольшую чашу. Шаман стоял и спокойно смотрел на происходящее. Человек вынул кинжал из груди шамана и приложив его лезвие к ране, снова зашептал заклятие. Кровь, вытекающая из раны, на груди шамана, остановилась.
Небо на горизонте начало светлеть, приближался рассвет. С вершин гор стал спускаться белёсый туман.
Вылив кровь шамана в центр пентаграммы и отбросив пустую чашу в сторону, человек подошёл к хардской девочке, которая всё это время находилась рядом с шаманом и стояла совершенно отрешённо, глядя в никуда.
Человек взял девочку за руку, вывел в центр пентаграммы и приказал шаману раздеть её. Шаман беспрекословно повиновался. Человек скептически окинул взглядом обнажённую хардскую девочку подростка и приказал шаману отойти. Затем человек приказал девочке лечь в центр круга и, опустившись перед ней на колени, он вновь стал читать заклинание и вдруг, прервавшись, он резко поднял руки к небу, громко выкрикнул несколько слов и вонзил кинжал в грудь лежащей перед ним девочки.
Девочку согнуло дугой, её рот неестественно открылся в беззвучном крике, она несколько раз дёрнула руками и ногами и почти сразу затихла.
Несколько последующих секунд ничего не происходило. Но вдруг почва под ногами человека ощутимо колыхнулась. Человек поднял голову и посмотрел в небо. Со лба у него катились крупные камни пота, он был бледен и очень устал. Проведённый магический ритуал отнял у него почти все силы, но он счастливо улыбнулся, глядя как в предрассветном небе неожиданно быстро начали сгущаться большие чёрные тучи, образуя гигантскую воронку. Через некоторое время раздался гром. А человек блаженно улыбался и продолжал смотреть в небо.
Почва под его ногами снова качнулась. Из-за небольшой горы, закрывающей от него вход в ущелье, от сторожевых башен стана халдов он услышал отдалённые, еле слышные крики и громкий рёв драконов.
– Вот вы и пришли. Вы наконец-то пришли, – счастливо зашептал человек, – У меня всё получилось. Теперь есть только я, теперь я повелитель всего сущего. Теперь мне одному принадлежит весь этот мир.
Человек громко, истерично засмеялся, из его глаз текли слёзы. Из какой-то расщелины, находящейся недалеко от человека, медленно выбрался костяной дракон, а человек стоял и дико смеялся. Потом он резко повернулся и не собирая разбросанные пожитки, стал быстро спускаться с площадки.
Ронгзельд, не оборачиваясь на свой импровизированный алтарь с мёртвой девочкой, шёл вниз по склону горы. А за ним ковылял, громко стуча костяными лапами по камням, большой костяной дракон. Но барон не обращал никакого внимания на идущего за ним дракона. Ронгзельд не обернулся даже тогда, когда сзади и немного в стороне от него, со страшным грохотом, подняв тучи пыли в небо, медленно осела гора, образовав под собой огромный провал. Кроме своих собственных мыслей Ронгзельда больше ничего не интересовало. Он считал, что у него всё получилось. Он был счастлив.
***
Халды не люди. В заклинании было сказано о людской королевской крови, но неудачная попытка с Лианной, не оставила Ронгзельду никакого выбора. Он долго работал с заклинанием, так неожиданно оказавшемуся в его руках, и видоизменив его, он свято верил, что у него всё получится.
Но нежить поднялась не со всего мира, а лишь с малой его части, на самом краю юга. А слепо повиновались и подчинялись ему лишь те, кто был в определённой близости к месту проведения его ритуала.
Барон понял это почти сразу, как только спустился с гористой местности. Ему навстречу вышло несколько неживых гномов и халдов, которые шли прямо на него, не слушая его команд и приказов. Оторопев, Ронгзельд вспомнил про идущего за ним костяного дракона и приказал ему атаковать непослушную нежить. Повинуясь воле барона, дракон быстро расправился с ними.
Осознав, что произошло что-то непоправимое и страшно закричав, барон в бессилии опустился на землю, продолжая громко посылать безадресные проклятия. Костяной дракон остановился около него.
Мысли Ронгзельда путались, он долго сидел, размышляя, что же ему делать дальше. Всё вышло из-под контроля, его мечты рушились у него на глазах. Всё пошло прахом. Он отступник, его повсюду будут преследовать. Ему надо уходить туда, где нет людей, где его сложно будет найти, надо затаиться, сгинуть от всех. Ему вспомнились слова Лианны, что Высший Круг некромантов будет повсюду преследовать его. Что король будет мстить ему за свою дочь. Что Ройс никогда не простит ему смерть своей возлюбленной.
Да и люди и другие расы не простят ему того, что он натворил, выпустив мир массу неподконтрольной нежити.
Он сидел несколько часов, вокруг него собралось около трёх сотен разномастной нежити и ещё несколько костяных драконов. Наконец барон принял решение. Он встал, печально осмотрел своё жалкое воинство, горестно вздохнул, выругался и не спеша направился обратно в горы. Его маленькая мёртвая армия послушно двинулась вслед за ним.
Глава 24.
Гваррен бросил в бой свой последний резерв – орден хранителей. Сам Верховный Хранитель повёл их в бой и паладины-хранители силы, воины в тяжёлой броне, при поддержке хранителей магии, устремились в центр битвы.
Закованные в тяжёлые латы рыцари паладины врезались в ряды песчаников. Их белые плащи с чёрными крестами развевались на ветру. При поддержке магов они сначала стали теснить песчаников. Но к тем подошла подмога и хранители остановились. Белые плащи хранителей выделялись маленькими островками среди колышущегося вокруг них бескрайнего моря песчаников.
Гномьи хирды пытались взять атакующих хранителей песчаников в тиски, но увязли в бою с тангорийской пехотой. Пришедшие на помощь хранителям, магические отряды кернийцев ударили с флангов и песчаники откатились. Но новая волна накрыла кернийских магов, которых не успела защитить шондарская и тоскарская пехота и кернийцы понесли огромные потери.
Ряды обороняющихся стали спешно перестраиваться. Улугдэй не собирался давать врагу передышку, он добавил к основным силам ещё десять тысяч всадников. Он бросил в бой почти весь свой оставшийся резерв, оставив для охраны своей ставки лишь десять тысяч всадников, его свежие воины храбро бросились вперёд. Конная лавина песчаников покатилась на не до конца перестроившиеся части.
Таурумский полководец безуспешно попытался уговорить Гваррена покинуть поле боя, но старый маг остался непреклонен и остался в самом центре боя собрав вокруг себя оставшихся кернийских и таурумских магов.
Бой закипел с новой силой. Всё смешалось. Вспышки огня, треск молний, крики дерущихся и стоны умирающих, тучи стрел и дротиков, лязг мечей и доспехов. Уже почти невозможно было управлять войсками. Обе стороны бились с ожесточением ни на жизнь, а на смерть. Но на стороне песчаников по-прежнему был численный перевес.
Гваррен собрал магов в кольцо и взяв их силу, старый маг сотворил огромный огненный смерч, который поглотил передовую волну наступающих песчаников. Огненный вал сжёг несколько тысяч воинов. Но после того как смерч затих, несколько магов вынесли Гваррена с поля боя без чувств. Старый маг вложил все силы в своё убийственное заклятие, унёсшее немало жизней песчаников, но которых это не остановило. Словно безумцы они прокладывали себе дорогу по обгорелым трупам своих соплеменников и шли в атаку.
***
Орки явились полной неожиданностью как для объединённых сил, так и для Улугдэя. Они ударили в левый фланг его армии. Впереди большими прыжками неслись тролли, раскручивая на ходу металлические метательные шары, а перед ними на песчаников надвигалась песчаная буря. По песчаникам ударил каменный дождь, а затем тролли метнули своё страшное оружие и с тихим свистом шары унеслись вперёд и оставили после себя большие просеки из разорванных и окровавленных тел. В образовавшиеся тоннели врезались тролли, топча и раскидывая огромными дубинами врагов. Вслед за троллями в ряды песчаников широким клином ворвались орки и рассекли левый фланг Улугдэя на две части.
Среди песчаников левого фланга началась паника. По правой части рассечённого фланга, снова ударил камнепад. Левая часть фланга, оставшаяся между войсками Гваррена и орками, в панике заметалась и была практически уничтожена. Только то, что полководцы объединённых сил не ожидали увидеть орков на своей стороне, они просто не успели переформировать части для полноценной атаки, это и спасло песчаников от полного разгрома. Улугдэй сориентировался быстрее и лично повёл в бой весь свой оставшийся резерв, который и атаковал орков.
Всеобщая битва закипела с новой силой. Сражение шло с переменным успехом до самого вечера. После ожесточённого и продолжительного боя обе стороны разошлись.
Прямо в шатре пришедшего в себя Гваррена, спешно собрался военный совет. К Гваррену, слушающему доклады об оставшихся силах, подошёл вестовой и доложил о прибытии на военный совет вождя орков. Верховный маг лично вышел из шатра навстречу оркам и увидел вождя, шагающего на пригорок, на котором стоял шатёр Гваррена. Рядом с вождём шли два огромных орка и чуть сзади Вэон и Аниэль. Рядом с ними, опираясь на руку Аниэль, семенил старший оркский шаман, совсем уже старый, высохший орк, увешанный всевозможными амулетами, перьями, косточками и какими-то хитро заплетёнными верёвочками, в которые были вплетены драгоценные камни.
Вслед за Гварреном все остальные люди, гномы и эльфы, тоже вышли встречать орков. Не пожелавшего оставаться в шатре Верховного Хранителя, который растратил в бою все свои силы, вывел из палатки, поддерживая под руку, его помощник. Гваррен вышел навстречу вождям орков, приветствуя их.
Эльфийский князь Сарендил поприветствовал оркских вождей вместе с Гварреном, но увидев Вэона не удержался и бросился ему навстречу, родственники обнялись.
– Дорогой племянник, я очень рад видеть тебя живым и невредимым, – искренне радовался эльф, похлопывая Вэона по плечу, – Ты настоящая гордость нашего Дома Закатных Теней.
– Я же говорил, что ты эльф, – тихо хихикнул Ширгат, стоящий за спиной Вэона.
Нис, подошедший следом и тоже дружески похлопывая Вэона по плечу, шикнул на Ширгата и тот смущённо поднял руки вверх оскалив свои клыки.
– Так вот значит чью магию я почувствовал, когда в бой вступили орки. Ты очень вырос магически, – Сарендил отстранился, продолжая держать Вэона за плечи, – Твоя магия просто поразительна! Позже ты обязательно расскажешь мне об этой магии, она просто невероятна. Я никогда не видел ничего подобного. Ты превзошёл сам себя. Мало кто из эльфов способен на такую магию. А кто твоя спутница? Из какого она Дома? – Продолжал сыпать он вопросами.
– Да собственно говоря это была её магия, я лишь поддерживал её своими силами, а всё основное делала именно она. Позвольте вам представить, обратился Вэон ко всем присутствующим. Он сделал шаг назад и взял Аниэль за руку.
– Вэон скромничает, – улыбнулась Сарендилу девушка, – Мы сплетали заклятия практически наравне. Без его сил это заклинание было бы менее разрушительным.
– Дядя, позволь мне всё-таки представить мою спутницу. Это Аниэль, она моя невеста. Она не эльф. Она ину, – Вэон осторожно сжал ладонь девушки в своей руке.
– Кто? – опешил Сарендил.
Среди шума вопросов они не услышали, как подошедший к ним старый Верховный Хранитель сжал руку своего помощника и тихо прошептал:
– Я знал, я догадывался, что они есть!
– Подождите, все! Тихо! – Неожиданно громко выкрикнул Гваррен. В наступившей тишине он поднял голову и пристально посмотрел на небо в сторону юга.
Сарендил, Аниэль, Нис, старый шаман орков и Верховный Хранитель тоже смотрели в небо.
Несколько эльфийских магов вышли из ближайших шатров и тоже уставились на небо.
Далеко на юге, собирались в огромную, крутящуюся воронку чёрные тучи, в которых мелькали багровые молнии. На фоне пылающего заката всё это выглядело особенно зловеще.
Через некоторое время до всех присутствующих докатился страшный гул. Теперь уже даже самые слабые маги обеих армий почувствовали страшную магическую силу Бездны.
Гваррен подозвал вестового и тот, выслушав приказ, отправился к войскам песчаников.
Переговоры шли два дня. Улугдэю объяснили о страшной и неизвестной пока угрозе, которая поднималась на юге и нависла над всем миром. Сначала Улугдэй сомневался, он решил, что это уловка, для того, чтобы остановить войну. Но его советники по магии, тангорийские маги некроманты безоговорочно развеяли его сомнения и полностью подтвердили слова Гваррена.
Всем магам обоих сторон, ясно было только одно, силы самой Бездны выплеснулись наружу в их мир и грозят смертью всему живому, что есть в этом мире.
Тангорийские маги стали советовать Улугдэю срочно возвращаться на юг в пустыню, рядом с которой, над южными горами и собиралась чёрная воронка.
После появления орков, новый кхан уже не так верил в свою победу. Он готов был отвести свои войска, но на своих условиях. Улугдэй настаивал на границах своего кханства от окраин Жёлтой пустыни до моря и оставлении у себя всего захваченного добра и пленников.
С территорией не возникло никаких споров, все настаивали только на возврате захваченных в плен. Тангорийцы поддерживали Улугдэя в том, что всё захваченное в ходе войны – это законная добыча. Но о части пленных можно было договориться, а часть пленных можно выкупить или обменять на пленных тангорийцев или песчаников.
На немедленном продолжении войны до полного уничтожения, долго и упорно настаивали лишь вожди орков. Они желали только одного – полного истребления их кровных врагов – людей песков, которые пролили кровь их народа.
За вынужденное перемирие, за разрушенную крепость и убитых собратьев, орки потребовали огромную контрибуцию. Взвалив всю вину за развязанную войну на мёртвого Ордыгая, новый кхан согласился лишь на часть условий орков.
Эльфийский князь Сарендил, глава Дома Закатных Теней послал вестового в Великий Лес к королеве Таурэтари с неслыханными новостями о ину хин Эрату и настоятельным предложением созвать Великий Бал эльфов.
Вэон объяснил девушке, что Великий Бал – это совет всех эльфийских Домов и он собирался за всю историю мира лишь несколько раз. Первый раз, когда ряды эльфов раскололись и от них отделилась часть эльфов, которые перешли в Сумеречный лес. Второй раз, когда эльфы вступили в войну против тёмного мага Равэна. Третий раз причиной была культура и свет, которые эльфы решили нести в мир. Ещё два раза Великий Бал собирался при выборе новых эльфийских владык. А последний раз перед началом нынешней войны. Но в этот раз у королевы для столь редкого события как Великий Бал, есть целых две причины. Первая причина это – ину, а вторая – Бездна, вырвавшаяся в этот мир чьим-то страшным заклятием.
Этот Бал, объяснял Вэон, похож на великосветский раут, где представители всех эльфийских Домов обсуждают дела чрезвычайной важности или какие-либо эпохальные события.
Пока шли переговоры с песчаниками, Аниэль не сказала Вэону ни слова о том, кем он её представил. Но в первый же вечер, оставшись в своём походном шатре вдвоём, он сам завёл об этом разговор и извинился перед ней за то, что без её согласия назвал её своей невестой.
– Я до конца не был уверен в реакции эльфийских Домов на твоё появление и вообще на появление в этом мире всех ину. У меня не было другого выхода, но став моей невестой ты автоматически встала под защиту моего Дома.
– Это единственная причина? – тихо спросила девушка.
– Нет, есть ещё одна причина, – прижав девушку к себе, Вэон нежно поцеловал её и она ответила на его поцелуй.
В этот момент их не интересовали силы Бездны, ворвавшиеся в этот мир. Их вообще ничего не интересовало кроме друг друга. Впереди была пугающая неизвестность, нависшая над миром. Но сейчас были только они вдвоём, а всё остальное могло подождать.
2015.