–Да-да, милая, ты видишь именно ЕГО. В Йеллоустоуне решили построить небольшую деревеньку под названием Нью-Стратфорд. Возможно, со временем этот новый город войдет в историю, как сам поэт когда-то вписал себя в ее анналы. Ничто не вечно под луной, кроме чувства голода. Приятного аппетита!

Не думаю, что достопочтенный Уильям был бы рад такой интерпретации его цитаты. Ну, да ладно, с желудком тоже шутить не стоит, тем более что мой Ромео куда-то запропастился. В столовой я нашла всех остальных, которые уже увлеченно обсуждали судьбу поэта – и нашу собственную. Громче всех выражал свои мысли Алекс.

–У всякого безумия есть своя логика! Так, по крайней мере, говорил классик. Я лично верю, что мы не просто так видим его статую. Наверняка мы получим вопросы по Шекспиру.

Это казалось настолько нелогичным, что я была готова поверить в это. В самом центре национального парка, посреди огнедышащей долины, практически на стыке цивилизации и неприрученной природы, нам уготовано было наконец-то понять, из чего именно сотканы наши сны. Арчибальд развеял наши сомнения – и прогнал аппетит.

–Вы верно поняли наш тонкий намек. Следующий раунд квеста посвящен Шекспиру. Советую на ночь помолиться, особенно девушкам. Начало утром, в 10. Если вы опоздаете, не вините звезды в вашем проигрыше.

Как романтично! Даже Джон оценил маневр Арчи, потратив остаток вечер на сомнения – то ли читать биографию барда, то ли учить сонеты, то ли мечтать о Джульетте. Я вполне была готова помочь ему в репетициях монолога Ромео, если бы он задумал его выучить. Жаль только, что все умрут в конце, надеюсь, наша история будет иметь менее трагичный финал.

Утро наступило скоро. Мы увидели расставленные столики на лоне природы, по одной для каждой пары. Проводить мероприятие явно собиралась мисс Тюдор, причем в одиночестве, потому что кроме нее, других преподавателей с нами не было.

–Итак, юные любители печатного слова и неписаной печали, приступим. Объявлю правила. Всего 3 вопроса, за каждый из них вы можете получить по 1 баллу – и сразу по штату. Внимание – команды работают отдельно друг от друга, но баллы и штаты суммируются. Чем больше команд, тем больше шансов набрать решительное количество в этом раунде.

Отличные новости, просто полцарства за них сразу! И берите мою машину, в 200 лошадиных сил. Получается, что каждый правильный ответ дает сразу штат! Но нас слишком мало, даже если мы будем постоянно отвечать правильно, наших баллов просто не хватит переиграть северян, если они не будут тупить. Оставался лишь единственный шанс, что вопросы будут, как обычно, адовые, и мы все просто наберем по 0 баллов. Боевая ничья нас бы устроила в таких условиях. Но, походу, надежда была призрачной.

Нам принесли бумагу и ручку, здесь же была переносная доска, на которой были записаны все команды. Сколько же нас осталось? Так, мы, Соня и Джон, с нами Мэтью и Алекс. Очень сомневаюсь, что кто-то из ребят был знатоком литературы. Так, северяне и южане. У них, вместе взятых, 5 пар. Джек и Миа, Логан и Хло, Рич и Джорджи, Сарра и Лиззи, Эбби и Крис. Шансы не равны, увы.

–Итак, вопрос первый. Все вы знаете, что наш любимый поэт, сын Джона Шекспира, писал сонеты. Заметьте, на чистом английском, который сейчас редко встретишь в этих ваших интернетах. И большую часть из них он посвятил милому другу, молодому покровителю, the only begetter, как выразился сам поэт. Мы не знаем его имя, но мы знаем его инициалы. Всего 2 буквы. Напишите их на ваших бланках ответов. У вас 1 минута, время пошло.

На мой взгляд, вопрос был легким. Mr W.H. Надеюсь, нас не спросят, о ком именно идет речь – ученые до сих пор не нашли разгадки. Мы написали, сдали бланки, увидели плюсы – свои, своей жизни, и других команд. У нашего блока был только один плюс, у северян – сразу 3 – я не смотрела, кто правильно ответил, это было не так уж важно. Мы забрали Пенсильванию, они – Вайоминг, – наверно, Рич исполнил свою мечту, Айдахо и Монтану. В итоге у них 5 штатов, у нас – 3. Наверное, другого раунда не будет. Но следующие вопросы, как нам всем показалось, явно составлял Арчи, ибо ответов на них не было.

–Идем дальше. Что такое Wooden O?

Отлично, по крайней мере, нули были у всех. Энджи долго еще смеялась над нашими вариантами типа «атрибут WC», «моя оценка по химии» и «поющий дятел». Впрочем, все эти варианты были далеки от правды – поэт так называл свой театр «Глобус», который оказался деревянной постройкой в форме круга. Куда уж нам, невеждам.

–Ну что ж такое? Я так мечтала уйти в отпуск пораньше. Ребята, надо тащить, вы можете, ведь вы все уже победители!

Как я давно не слышала этой фразы. С таким словарным запасом Энджи прямой путь в министры.

–Последний вопрос, о грусти, печали и любви. Итак, в каком сонете – номер, мне нужен номер! – поэт взывает к смерти, вспоминая поруганную честь?

Откуда я знала ответ? Все очень просто – я читала их все, все 154 сонета. И этот стоял особняком, он травил душу, он вызывал слезы, он осушал море. 66 сонет. Откуда знал Мэтью? Я не знаю, как мне показалось, Джон как-то смог показать ему на пальцах, хотя я не понимаю как. 2 раза по 6? В любом случае, у нас было 2 плюса, и 2 штата, соответственно. Миссури и Миссисипи, почему нет? Речные штаты, всегда можно освежиться на пляже, попить пресной водички. У нас стало 5 штатов, и мы догоняли север. По крайней мере, по запасам воды, – даже обгоняли.

Но, увы, у них была Джорджина. Она не меньше меня была начитана, не меньше меня любила поэзию – и как мне казалось, довольно часто смотрела на Джона влюбленным взглядом. Ревновала ли я? Не знаю, я сама это толком не понимала. В итоге, они взяли 1 штат, получив 1 плюс от Джорджи и Рича. Они взяли Мичиган, и у них стало 6 штатов. Перед последним, третьим, заключительным раундом у них 6 штатов, у нас 5. Игра, напомню, идет до 7. Были ли у нас шансы? Не знаю, я уже в них не верила.

–Что ж, на этом мы завершаем наш шекспировский раунд, и вас ждет отдых. И прошу вас, не забывайте, что ад пуст – все бесы здесь. Квест – это всего лишь игра, а паспорт – лишь вишенка. Может быть, лучше предпочесть честный хлеб, чем лживую ваниль льстеца?

CHAPTER 8.

Вечер был утомляющим. Безусловно, день, который мы уже прожили, был тяжелым сам по себе, но вот прямо сейчас легче не становилось. Я чувствовала давление воздуха, музыки, которая неслышно играла в моих наушниках, ветра, как будто порывающегося мне что-то сказать. Голова болела нестерпимо, той острой болью, когда абсолютно теряешь способность трезво размышлять. Наверное, именно в такие моменты и принимаются самые важные решения. Я даже не знала, что меня больше тревожит – неопределенность в отношениях с Джоном, или определенность в отношении квеста. Мне было совершенно ясно, что мы шли к проигрышу. Как и в прошлый раз. Тогда я ушла от Джона, нанеся ему болезненное ранение. Сейчас такой возможности нет в принципе, но я и не хочу. Может быть, есть шанс как-то переманить другие пары из блока северян? Или это иллюзия, и у них и без нас все хорошо? В принципе, Рич мог бы и передумать, если они с Джоном реально старые друзья. Все решит перевес в 1 штат, поэтому на войне хороши любые средства. Я могу пообещать ему целый ящик свежесрубленной корицы, он сможем сам ее высушить, как надо.

–Джон, скажи мне, что ты думаешь о нас?

–В каком смысле? Ты, я, лачуга у моря? Или?

–Давай пока что обсудим перспективу «или». Скажи мне, есть ли шансы?

–Соня, я не знаю. Мне не нравится, безусловно, все, что происходит. Мы отстаем на целый штат, и северу нужен буквально один шаг, чтобы нас обогнать.

–Что мы будем делать? У тебя есть план?

–Да, есть одна идейка. Думаю, мы нацелимся на Вайоминг.

–В каком смысле? Погоди, его же забрали. Я даже специально спросила – он достался Ричу.

–Бедняжка, опять ему не повезет. Я планирую выбрать не новый штат с карты, а забрать уже чей-то.

–А смысл? Насолить старому другу и бывшей подружке? И да, это же их первый штат, его нельзя брать.

–Соня, да что за глупости у тебя в голове, почему ты решила, что она моя подружка? Мы учились в одной школе, были в одной команде, но не больше. Ты и сама была с Ричем в команде, что это меняет? Может быть, это он как раз твой бывший?

–О, конечно. Как раз поэтому я его и выбрала, как ты помнишь.

Джон нахмурился, и я поняла, что мне нечего терять, что воздуха и так мало, а голова сильно кружится. Я нагнулась к нему, и поцеловала его. Естественно, с закрытыми глазами. Это был поцелуй безумия, отчаяния, страха навсегда остаться одной, в этом мире, в этой стране, в этой школе. Сначала робко, потом смелее. Он не оттолкнул меня.

–Ты уверена, что все делаешь правильно?

Перерыв на дыхательную гимнастику. Я не стала ничего отвечать словами.

Через какое-то время я почувствовала чужие взгляды, и мы услышали восторженное улюлюканье наших друзей, Мэта и Алекса. Я смутилась, даже покраснела. Джон приобнял меня, и вечер внезапно окрасился новыми красками, теплыми тонами. Насколько глупо я себя повела? Наверно, на все 10 баллов – по пятибалльной шкале, но мне уже было все равно. Хоть один мост я сожгла самостоятельно, не дожидаясь подарка от судьбы. Я ведь была злостная отличница, пай-девочка, которая отвергала любые попытки личной жизни наладиться ради нового учебника по любому предмету. Может быть, именно здесь, на задворках американского Стратфорда, под впечатлением шекспировских страстей, мы запалим свою Верону? Все возможно.

–Если вы закончили, Монтекки и Капулетти, может обсудим дела более приземленные? Есть новости.

Это был Мэтт, и ему не хотелось жить в тени датского королевства без паспорта.

–О чем речь?

–Арчи прислал видеопривет. Говорит, что следующий тур будет проведен в Лондоне – и посвящен Лондону.

–Вот это да! Удивительное рядом. Что ж, осталось освежить наши знания о лучшем городе Земли.

–Бери выше – о лучшей республике!

Лондон, мой Лондон. Место, где я родилась. Город, который наполнил мои детские воспоминания туманами, книжками, смехом и счастьем. Детство дочки мэра всегда будет веселым, кто бы ни был на этом посту. У меня было все, кроме парня. И, кажется, сейчас я восполнила свою потребность в крепком плече. Я не понимала собственные чувства, но мне казалось абсолютно естественным желание быть не одной. Мы многое пережили с Джоном, и я была уверена в нем больше, чем в себе.

Стоило ли только выносить свои чувства напоказ? Скорей всего, нет, но что я могла сделать? Увы, я не могла утащить его в безлюдное место и только там дать волю своим порывам. Опять-таки, я же не планировала ничего этого, я просто вдруг увидела его глаза, и его губы, и поступила так, как никогда раньше не делала. Первый, горячий, мой – a kiss.

–Соня, ты же родилась в Лондоне, верно? Какие есть идеи по вопросам?

Мы остались одни, но Джон решил перевести тему. Возможно, он прав.

–История, конечно, римляне и их наследие Лондиниума. Наверное, Вильямы – от завоевателя до поэта. Если драйв – нас могут погонять по Трубе, по разным станциям.

–О, вот это интересная идея, надо поизучать карту, лишним не будет. А то я вечно теряюсь на переходах.

Спалось мне абсолютно чудесно, ничто не тревожило, а под утро мне приснилось, как сборная Англии стала чемпионом мира по футболу, а Лондон был лишь столицей королевства, а никак не отдельной республикой. Мечты, мечты. Не знаю даже, что было более недостижимым.

Утром я одела ярко-желтую греческую тунику, которая отображала мой душевный настрой, и мы пошли на совещание с Энджи. Она еще раз показала видеоряд из министерства, где нас звали обратно, к туманам и знаниям. Несколько часов на автобусе, Лас Вегас, здравствуй, аэропорт, прощай, Невада. Квест ждет.

В Лондоне нас сразу привезли в министерство, и отвели на организационное собрание. Арчибальд – впервые увидела его в спортивном костюме, был растрепан, с явным недостатком сна на лице. Он сообщил новость, которая привела Джона в шок.

–Господа, вы же помните, как министр говорил о возможной смене команд внутри блоков? Так вот, было принято решение утвердить текущие составы без права передвижений перед последним туром.

Арчи сказал это довольно печальным тоном, и это сообщение вызвало разные эмоции среди участников. Большинству было все равно, но я увидела злобное самодовольство на лице Эбби, отчаяние в глазах Джорджины. Я смотрела на бледное лицо Джона, и не понимала, почему это на него так подействовало. Строго говоря, никаких шансов и не было, на мой взгляд. Блок северян четко сработался, и максимум, о чем можно было надеяться – о благосклонности новичков. Но им было все равно с кем, главное – как. Они хотели победу и паспорт, военные амбиции их не сильно тревожили, лавры полководцев не застилали им внутренний взор.

–Следующая тема – Лондон, великий и ужасный. У вас есть неделя, чтобы привести свои эмоции и дела в порядок.

И нас отпустили. Мы спустились на улицу, недалеко от министерства была уютная аллея, по которой можно было долго гулять, наслаждаясь внезапной тишиной посреди городского шума и хаоса. Джон был угрюм.

–Джонни, может быть, ты объяснишь, что происходит?

–Ничего хорошего. Она переиграла нас.

–Кто она? Кто мы?

–Эбби, или Сарра. Или они обе оказались умнее, чем мы с Ричем думали.

–Что значит вы с Ричем? Мне кажется, или вы вроде как стали врагами?

–В том-то и дело, что вроде как. На самом деле, мы поговорили обо всем после квеста, и помирились.

–Стоп, ты же сказал, что он увел у тебя Джорджину.

–Да не уводил он никого! Да, они гуляли вместе, но ничего серьезного не было. Наверное. Я просто это сказал, чтобы ты не забивала мне голову вопросами, почему я перешел в Саммертайм.

Повторюсь, он был угрюм, и тон его голоса не располагал к дружелюбию. Мне хотелось обидеться и замолчать, но я почувствовала, что именно сейчас он может сказать что-то важное. То, о чем он раньше молчал.

–Я не понимаю тебя, Джон. Давай поподробнее с этого места.

–Соня, все просто. Мы договорились с Ричем о том, что я перейду в любую другую школу, а он останется в старой. И когда его пригласят в новую коалицию, он будет шпионить, а потом мы решим, как лучше поступить.

–Откуда вы знали, что будет борьба блоков, а не команд?

–Арчи. Он сказал мне об этом, он же и предложил вариант с новой школой.

–Поэтому он тоже был бледным?

–Да, ведь это он, по сути, и придумал, как помочь нам.

Арчи, Арчи. Простой учитель, который дорос до министерства, и который пытался освободить нас от гнета республики.

–Джон, а зачем он вам помогает?

–Не знаю, он сказал, что от доброты душевной. Может, он вовсе и не нам помогает…

Вдруг Джон осекся, его взгляд сделался стеклянным, как будто какая-то догадка пронзила его мозг, и она ему совсем не нравилась.

–Соня, у тебя есть фото твоего отца с бородой? Покажи мне, пожалуйста.

На телефоне у меня было вообще мало фоток родителей, но в Интернете была куча архивных публикаций, где отец фигурировал еще как мэр Лондона. Мы легко нашли целый фотоальбом, глядя на который, Джон начал просто задыхаться от безумия. И злости.

–Соня, это же ОН, я видел его раньше!

–Удивил.

–Ты не поняла. Именно фотку с ним Арчи держал в рамочке в своем школьном кабинете. Я еще подумал, что это Дэвид Кристал, и удивился, ведь столько лет прошло со времен расцвета великого лингвиста. Но это был твой отец, у Арчи. Они знакомы, они давно знакомы.

Теперь была моя очередь безумно пытаться восстановить дыхание, и привести мысли в единое целое.

–Ты хочешь сказать, что Арчи и мой отец – друзья? Или Арчибальд работает на него?

–Думаю, одно из двух – точно. Или все вместе. И тогда все логично – он помогает не мне, не нам – а тебе. Наш квест – это война бывшего министра просвещения с бывшим мэром. А мы лишь пешки, биоматериал для фона. Идет политическая борьба, а мы – разменная монета, солдаты, пехота интеллектуальных армий.

–Не говори так. В любом случае, выигрывает коалиция, а не команда. И в прошлом квесте у меня не было ответов, я сама всего достигла. Тебе ли не помнить?

–Я помню. Но, тем не менее, в прошлый раз нам неслабо везло! И логичное объяснение есть только одно – это ты!

–Джон, да какая уже к черту разница? Давай лучше думать, что сейчас мы можем сделать.

–Ничего. Максимум, если нам повезет, мы сведем игру в ничью.

–А что за новое правило от премьера? Помнишь, он показывал конверт и говорил о возможной ничьей?

–Не знаю, Арчи тоже не знает.

Как все закрутилось! Все-таки, мой отец незримо поддерживал меня все это время, пытаясь помочь. Даже не знаю, радоваться или огорчаться. С одной стороны, он водил меня за нос, как дурочку. С другой стороны, без его помощи я бы вылетела в первом туре прошлого квеста. Боже, как все сложно.

–А твои отношения с Джорджи? Вы встречались?

–Соня, прекрати, вот честное слово. Джи-Джи отшила меня раз 100500. В прошлый раз она позвала меня на курсы латинского, и я как дурак учил несколько дней поговорки и склонения. Даже Цицерона почитал в оригинале. Романтика не трогает ее сердце, по крайней мере, в отношении меня. Что у нее с Ричем – я не знаю.

Что ж, мне стало легче. Как минимум, я не стала жертвой любовных интриг. Треугольник – не моя геометрическая фигура.

–У нас есть неделя, я поговорю с отцом. Возможно, он что-то знает о последнем туре.

–Соня, уже неважно. Мы на волоске, и наш шанс спастись меньше, чем доля кальция в школьном молоке.

Интересное сравнение, никогда не задумывалась о пользе школьного питания. Мы дошли до конца аллеи, вернулись обратно, спустились в метро. Джон поехал в школу, а я – домой.

CHAPTER 9.

Вернувшись домой, я увидела старшую сестру, Дженни. У нее был заварен крепкий зеленый чай в кружке, аромат витал по всему дому, хотя она сидела в гостиной. Родителей дома, как я поняла, не было. Пробежавшись до своей комнаты и обратно в поисках одежды для каминного режима, я составила ей компанию. Дженни что-то увлеченно писала в своем блокноте, знать бы что – думаю, что-то среднее между финансовым отчетом и рецензией на стихи Блейка для литературного портала. Она, как и я сейчас пытаюсь, получила в свое время хороший микс между классическим образованием и финансовыми премудростями, что и позволило ей покинуть отчий дом со стремлением нажить капитал. Большую часть времени она проводила в Сингапуре, где была финансовым аналитиком на бирже. Тяга к городам-государствам у нее не прошла, хотя она и распрощалась с туманами. Только здравый смысл и запрет отца позволили ей пройти мимо игры акциями, и не закупиться на все имеющиеся кредитные плечи. В итоге, она не прогорела, а раскрутилась. Зачем покупать самому, ведь никогда не знаешь, что будет завтра? Лучше советовать другим, так прибыльнее. Не зашла ставка, ну бывает, неожиданная экономическая рецессия все сломала. Зашел прогноз – отлично, с вас премия, сэр, в трехкратном размере. На работу Дженни не жаловалась, все больше на возраст, суставы и проигрыши любимой футбольной команды. К счастью, я не запоминала названий азиатских клубов.

-Дженни, ты в порядке? Я стащила остатки твоего чая из чайника, а ты даже не шелохнулась.

–Просто в мушкетах отсырел порох. Тебе повезло. Но в следующий раз я заварю какой-нибудь ужасный напиток, типа китайского белого чая с запахом ванили – и вкусом имбиря.

–Отлично, у нас как раз в квесте острая конкуренция, я возьму пару капель окропить врагов. Уверена, они сразу сольются.

–Кстати о квесте. Скоро ли мы отпразднуем твое гражданство?

Я посмотрела на нее. Взрослая, умная, кареглазая, в черной длинной юбке в пол и таком же черном свитере – зачем она его одела, здесь же жарко? – она задавала мне такие глупые вопросы. Как будто она сама не знает ответ.

–Не представляю. Возможно, никогда.

–Отлично. Тогда нам придется повесить где-нибудь в чулане твой портрет в черной рамке, и подписать «Недогражданка София».

–Ты пытаешься подбодрить?

–Да.

–Попытка засчитана.

–Ладно, давай поговорим серьезно. Не пора ли действительно выиграть? Наш отец пытается помочь тебе из всех сил, организует тебе поддержку, лучших людей в блоке, даже договорился с распорядителем игр о сливе информации. А вы все равно проигрываете! Я слышала, у вас отрыв в минус один штат, верно?

Я молчала, и переваривала информацию. Молчание было немного зловещим, я реально не знала что сказать. Из негромких колонок по радио понеслась старая мелодия, знакомая до слез. We don’t need no education, бах – удар по клавишам, we don't need no thought control, бабах – удар по барабану.

–Оставь меня одну!

–Соня, ты нормальная? Так, стоп. Ты ЧТО, не знала?

Я все еще хранила молчание, но это и было ответом. Она поняла, что я ничего не знала о поддержке отца, тем более такой глобальной и массивной. Я начала догадываться не так давно, после разговора с Джоном, но она все равно повергла меня в шок. Внезапно, меня как резануло – она же сказала не только про Арчи, но и про команду. Значит, Джон тоже куплен, оплачен? Мне купили парня? Я решила перейти в атаку.

–Дженни, ты не открыла мне Америки, безусловно. Но деталей я не знала. Посвятишь?

Она выглядела смущенной, как будто до нее дошло, что она только что разрушила мой наивный детский мирок, где были куклы Барби и розовые очки в промышленных масштабах.

–Какие детали тебе нужны, милая? Пора побеждать. Вот и вся теория, дальше начинается практика.

И на этом она решила закончить разговор, мои попытки разговорить ее ничем не завершились.

–Поговори сама с папой, он скажет тебе, что считает нужным.

Отличный подход. Сначала она по глупости, благодаря своей взрослой самоуверенности, что она имеет право меня поучать, и лезть в мою жизнь как мудрая старшая сестра, говорит то, чего ей как раз не следовала говорить. А как только она понимает, что совершила ошибку – как иронично, a wise person, она уходит от разговора. Но она точно права, хотя и на минималках – с отцом действительно нужно поговорить.

Была только одна проблема – его все еще не было дома. Через пару часов вернулась мама, и сказала, что он уехал в командировку на пару дней. Я не стала ее ни о чем расспрашивать – даже если она и знает, это бесполезно, она точно не скажет. Кремень. Мама была тертым орешком в семейных баталиях, и она знала, что не следует вмешиваться в отцовские дела. По крайней мере, в разговоре со мной она придерживалась такой версии.

–Мама, мне нужно ехать в школу. Через неделю будет последний тур, нам объявили тему, пора готовиться.

–Хорошо, милая.

Она поцеловала меня на прощание, и я полетела в школу. Увы, не на крыльях надежды. Окрылять мог только успех, а его не ожидалось. Я задумалась о смысле своей жизни. Каждый день – школа, уроки, задания, квесты. Образование, бессмысленное и беспощадное. Чем я занимаюсь? Я пытаюсь победить в игре, я пытаюсь доказать республике, что я имею право тут жить. Но разве это не нонсенс? Чего мы добьемся, если оставим в городе только самых умных? Хотя нет, наши битвы перестали быть интеллектуальными. Выживает хитрейший, выживает сильнейший. Коалиция экс-министра против коалиции экс-мэра. Смешно! А все остальные участники – просто массовка, которым или повезет оказаться на нужной стороне, или нет. Мне было противно от своей собственной роли в этом лабиринте страданий, но что я могла сделать? А Джон? Неужели он знал про все эти хитросплетения? Вряд ли. Скорей всего, отец договорился с Арчи, а последний использовал Джона втемную. По крайней мере, мне хотелось в это верить и оправдывать Джона, иначе мое сердце было бы разбито окончательно.

Smoooke on the water, fire in the sky. Эта мелодия играла в наушниках, и вполне соответствовала туману, который в очередной раз царил в Лондоне. Вряд ли английские короли будут рады такой формулировке, но лучше было тяжело придумать. Зима давно отступила, но наши туманы никогда не победить. И, вглядываясь в туманное будущее республики, я вдруг осознала, что ничего не изменилось. Я не понимаю, почему мы говорим, что начали жить лучше. Да, Лондон стал красивее, а фасады наряднее, а правительство придумало новую, совершенно уникальную оболочку дизайна для проездной карты Ойстер, но что это дает Англии и нам? Стало ли лучше старикам? Повысили ли стипендии студентам? Подешевели ли продукты? Нет: ничего такого не происходит. Лондон не был городом для жизни, это был город для денег. И хотя можно было упиваться его возможностями и рассказывать друзьям, как ты за месяц зарабатываешь больше, чем бирмингемский рабочий за всю жизнь, все равно оставался червячок сомнения – ведь аренда жалкой комнаты на 10 квадратов будет стоить тебе в Лондоне больше, чем любой средний англичанин может потратить на шикарные развлечения в течение того же календарного месяца. А если ты захочешь купить эту комнату, то удивление бирмингемца, который увидит ценник, будет вполне сопоставимо с удивлением хозяина комнаты, когда последний узнает, что кто-то позарился на этот склеп на последнем этаже 40-этажного дома. Все хотели жить в Лондоне, очарованные его огнями, но мало кто жил, в основном, выживали или существовали, рассказывая себе сказки о светлом будущем и отличных перспективах лет через 10. Мы стали как зомби, которых укусил носитель призрачной надежды, мы в центре эпидемии, где нулевой пациент был искусственно создан отцами отличного маркетинга. Мы покупаем образ жизни, его светлый лик, его гирлянды, но нам не понять, что туман – это все, что мы получим.

Мне 17, и пока что еще понимаю это. Через пару лет я перестану думать об этом, придет работа, деньги, заботы. А некоторые мои знакомые уже сейчас прекратили думать о вечном, предпочитая решать сиюминутные проблемы.

Внезапно столкнувшись с этой мыслью, я одновременно натолкнулась на какого-то парня. Он был запакован в черные одежды сверху донизу, даже лицо было прикрыто марлевой повязкой. Черной, Карл! Где он достал ее, просто непостижимо. И что странно, у меня возникло ощущение, что наше столкновение не было случайным, что он специально подставился под удар моего тела. Он снял марлю, и да, я оказалась права: это был Сэм. Брат Рича, тот самый Сэм. Конечно, я бы не узнала его, если бы не всматривалась секунд 10 в его лицо. Он внезапно похудел, и лицо выглядело изможденным, как будто жир ушел, а складкам кожи некуда было деваться, и они решили отомстить владельцу своим нездоровым видом. Глаза у Сэма были совершенно безумными – то ли от страха, то ли от эффекта туманящих разум веществ.

–Соня!

–Сэм!

–Господи, как мне повезло. Я думал, с ума сойду. Здесь повсюду флики, они ищут меня.

–Что ты натворил?

–Я же не гражданин, не забывай. Но нас много, много таких изгоев. Думаешь, вы сможете избежать моей судьбы? Только парочка везунчиков, а остальные останутся здесь, жить на станциях-призраках, или в городах-героях. Сарра и Рич это уже поняли, теперь ваша очередь.

Поток его сознания был интересней, чем у героев Королевских садов в интерпретации Вульф. Но мне почему-то хотелось избавиться и от его руки, крепко держащей мой локоть, и от его неправомерного общества. Я не хочу в тюрьму лишь за то, что общалась с нарушителем границ.

–Что, бежишь, спешишь уйти? Все понятно, Лондон затягивает. Этот мегаполис заставляет тебя жить быстрее, чем ты можешь! Вместо отдыха – киноночь с друзьями, вместо друзей – попкорн, вместо настоящего кино – мексиканские саги о борьбе со стеной Трампа.

Боже, он явно не в себе. Америке не стать великой снова, хватит вспоминать подвиги рыжего президента, которого купили китайцы.

–Сэм, мне надо идти. Что ты хотел?

–Ок, мне тоже надо сменить дорожку. В общем, передай Джону, что про отвергнутых я говорил ему правду, я не лгал об этом. Он поймет.

Засвистел спасительный свисток, к нам побежал бобби. Policeperson, черная женщина в форме. Чертова толерантность.

–С вами все в порядке, юная леди?

–Да, спасибо, мэм.

–Вы его знаете?

Что за провокационные вопросы? А потом окажется, что они за следят уже 2 года, и я стану очередной подозреваемой.

–Нет, мэм, он просил денег, очень настойчиво. У меня болит рука от его клешней.

–Бедняжка!

Меня отпустили, естественно, после проверки документов. Но моя студенческая карта была в полном порядке, вдобавок, она узнала меня.

–О, ты та самая Соня, из квеста?

–Точно.

–Что ж, удачи тебе, малютка. Невесело у вас там сейчас, в студенческой среде.

Это очень странно, но весь Лондон знал о квесте. Вся республика следила за его развитием и нашими судьбами. Не думаю, что это как-то связано именно с нашими личностями, просто у всех есть дети, и наше настоящее – их будущее.

К счастью, скоро я оказалась в школе, в спасительной тени учебников. Я поднялась в библиотеку, и нашла там Джона, который сосредоточенно читал историю Лондона.

CHAPTER 10.

Глядя на его силуэт в полумраке книг, осененный светом лампового одиночества – больше одной лампочки считалось роскошью, которую настоящие борцы за уменьшение углеродного следа никак не должны были допустить. Да, когда не горят лампы, пора проверять календари. Впрочем, тоска отпустила меня. Я вполне себе ощущала желание бороться, а не только страдать. Хотя, я не до конца понимала цель борьбы, потому что паспорт и гражданство казались такими иллюзорными.

–Джон, ты веришь в полицию кармы?

–Как это?

–В смысле? Ты рофлишь, или серьезно не понимаешь, о чем?

–Соня, я знаю, что такое карма, и что такое полиция. Их совмещенный концепт ускользает от меня, ровно с таким же успехом, как ты избежала дождя. Закрой створки, иначе нас сдует порывом с Гольфстрима.

Я посмотрела за окно – внезапный приступ гнева извергнулся на вечнозеленые газонные лужайки.

–Наверно, мне повезло. Но не во всем. Я встретила Сэма, он передавал тебе привет.

–Какого Сэма?

–У нас что, много общих знакомых по имени Сэм? Не Uncle, точно.

–Здорово! Так ты про брата Рича?

–Да.

–Удивительно! Попили кофе в Старбаксе?

–К счастью, нет. Мы случайно встретились в метро, он выглядел обезумевшим. Просил сказать тебе, что не лгал насчет проигравших. Не просветишь, о чем именно он не лгал?

Джон задумался, но его сомнения вряд ли были связаны с тем, что слова Сэма несли какой-то глубинный, сокровенный смысл. Скорей всего, он сомневался в их разумности – и потому сомневался в целесообразности их обсуждения. Но он отбросил сомнения, как я свитер – в комнате было жарко.

–Ничего особенного, по крайней мере, без подробностей. Перед финальной игрой он пытался очернить тебя, Арчи, Джорджи с Эбби, и заодно сказал, проигравшие отправляются в филиал ада на Земле. Адрес он не уточнял, я решил не спрашивать. 90% его слов не подтвердились. Вот и весь расклад.

Наверное, я могла бы пережить уничтожение репутации кого угодно, включая бывших подружек Джона, но не свою. Мне решительно не понравилась попытка Сэма, хотя она и не была вчерашней. А от сегодняшнего диалога на коже оставались синяки, что не добавляло мне дружелюбия.