“Вот как значит, “острый параноидальный психоз”,” – усмехнулся Джонсон.
– Роберт, я же просила вас не вставать, – произнесла недовольно Мирела, увидев в своей комнате историка, – и вообще, читать чужие бумаги неприлично.
– А прилично писать обо мне, что я имею склонность к заигрываниям и еще у меня обострился параноидальный психоз?
– Я врач, я вас исследую и пытаюсь вам помочь, – повысила тон Марин.
– Вы мне уже помогли. Спасибо вам. Все, чем вы можете мне помочь сейчас, это внимательно меня выслушать и может быть что-то посоветовать, – заявил герой, сменив прежний приятный тон на повышенный.
– Не нервничайте, вам этого делать нельзя, – Мирела заботливо взяла Роберта за запястье и пощупала пульс, – у вас пульс неустойчивый. Вам надо лежать.
– Да. Я это и собираюсь, – страстно произнес Джонсон, схватил Марин за талию и повалил на кровать.
– Вы озабоченный, – с неприязнью произнесла героиня, но тут же расслабилась, как только крепкие руки Роберта коснулись ее плеч.
Мирела растерянно хмыкнула и улыбнулась.
– Вы немного ошиблись в моем описании, – сказал историк, ложась рядом с врачом.
– Я преуменьшила ваши желания? – глядя завороженными глазами, спросила героиня.
– И недооценили мои возможности, – заявил герой и поднес свои губы к губам Мирелы.
После поцелуя, который показался ему сладким лекарством для тела и души, Роберт добавил:
– Вы сможете изучить меня еще подробнее, – заявил Джонсон, – если вы этого хотите.
– Обязательно, -не отдавая себе отчет, произнесла Марин…
Глава 5 “Беседа за столом”
Время наедине с Мирелой прошло так, как герой и не мог предполагать: Марин, словно загипнотизированная, была прикована к Роберту и восхищалась им, словно он был для нее самым любимым человеком.
Историк успел заметить в Миреле силу, энергичность и излишнюю эмоциональность, которая делала ее несколько забавнее, но смотрелась уместно в личной беседе. В целом, она была очень неплоха.
Марин пригласила Роберта пообедать, и он не отказался. За трапезой у героев затянулся разговор:
– Скажите мне, почему вы, такая страстная и жизнерадостная женщина, а еще не нашли себе спутника жизни? – поинтересовался Роберт.
– Это все от работы. Я много работаю, поэтому на поиски мужчины не остается времени. А на работе, знаете, все какие-то скучные. Есть люди, которые бьются за идею, за труды, а есть те, которые просто приходят и сидят. Просто работают ради денег с постными лицами и стеклянными глазами. С такими я не общаюсь и вам не советую.
– Спасибо. А идейные чем плохи?
– Идейные, вроде меня, только и бьются за свою работу, а на окружение им наплевать.
– А в моем университете все немного иначе. Я окружен как раз идейными людьми, которые ценят то, чем занимаются, и вкладывают душу в каждое свое слово. Они верят в то, что говорят, а еще любят делиться опытом и переживаниями с коллегами, – сказал Джонсон, – но есть и такие, как мой друг Ханзи, они по уши уходят в свой мир фантазий о затерянных кладах и мифах. Он искренне верит в то, что чаша Иуды действительно существует, как и вампиры.
–Вы говорили про какой-то череп и чашу Иуды. У вас был бред, – заявила Мирела.
– Нет, это не бред. Вернее, я не уверен, что это правда, но я осознавал, что говорил. Череп – это так называемое “Сокровище королевы Марго”. Слышали про такую?
– Это она убила своего мужа? – спросила Марин.
– Да. Отрубила ему голову и насадила ее на меч. Именно эту голову мы с Ханзи и пытались найти, но нацисты нас опередили.
– Зачем нацистам голова с мечом? – удивилась Мирела.
– Вы не знаете о том, что ее использовали для того, чтобы раскалывать еретиков? Если она и вправду устрашает и помутняет рассудок, то вы понимаете, что это станет настоящим оружием против пленных.
– Да. Действительно. Я просто не особенно интересуюсь мифами Румынии. Зато я читала роман “Дракула”. Ужасы, знаете, иногда приятно почитать.
– Я не исключаю, что есть люди, пьющие кровь. Они психически больные, но только вот Влад III к этому не имеет отношения. Да, по рассказам современников, он был жестоким, его излюбленной казнью было сажание на кол, за что он и получил прозвище Цепеш (то есть кол). А вот Марго могла стать вампиром. Если судить по древним источникам, то ее исказила какая-то неизвестная болезнь. Ее тело покрылось пятнами, нос и уши искривились. Вы как врач можете что-то об этом сказать?
– Ничего, что я за едой это расскажу? – спросила Мирела.
– Нормально. Я привык говорить обо всем. Иногда мне приходится обсуждать вскрытие мумий на обеденном перерыве, – заявил Джонсон с насмешкой.
– Ну так вот. Я занимаюсь исследованиями систем кровообращения человека. В частности, мне знакомы работы зарубежных коллег о порфиринах и сбоях работы обмена этих веществ. Пока что работа над изучением этого заболевания только ведется, но я могу заявить, что порфирия может быть схожа с симптомами как у вампиров. Это чувствительность к свету, также, кровоточивость десен, которая может приводить к оголению зубов. Это выглядит как будто у человека вырастают клыки и он пьет кровь.
– Действительно похоже. А что насчет самого процесса употребления крови? – спросил Роберт.
– Пока я не могу сказать, действительно ли такие люди пьют чужую кровь и для чего это нужно. Но мне кажется, скоро мы разгадаем эту тайну.
– То есть вампиры – это просто больные люди? И их не нужно было истреблять?
– Выходит, что так. Но инквизиция боялась, что они убьют всех мирных жителей.
– Инквизиция вообще самое ужасное, что могла придумать церковь, которая проповедовала тягу к духовному и чистому. На самом деле церковь вела жесткую диктаторскую политику, поэтому я не хожу в церковь, – заявил Джонсон.
– А я хожу. Времена изменились, Роберт. Теперь церковь одумалась. Мы вольны действовать на свое усмотрение. Я верю в бога. Да я верующая, – заявила Мирела, – но у меня несколько иной взгляда на мир. Для меня бог не имеет телесной оболочки. И еще, я не соблюдаю все христианские традиции.
– Я заметил. Одну из них вы нарушили полчаса назад, – сказал Джонсон с улыбкой, – не правда ли приятно грешить?
– Приятно. Признаюсь, это было прекрасно, – Марин прикоснулась рукой к ладони героя.
– Вы были очень хороши, – сказал в свою очередь Роберт.
– Спасибо, Роберт, но все же мне как-то неловко. То, что мы совершили, не совсем правильно. Нужно сначала узнать друг друга, а уже только потом любиться.
– Чтобы потом понять, что мы совершенно не подходим друг другу и потерять очередную возможность? Это старый и, как по мне, не самый лучший способ. Я никого никогда не любил, и это прекрасно. Я свободен для новых открытий и путешествий. Ничто, кроме работы, не держит меня на одном месте и не заставляет все время о ком-то думать.
– Вы настоящий холостяк. Я не такая. Я, во-первых, женщина. Это совсем другая психология. А во-вторых, я все же не теряю надежды найти именно того, с которым проведу всю свою жизнь.
– Это ваш выбор, – сказал Роберт, – но не мой.
– Значит вы свободолюбивый человек. Вас ничто не ограничивает в ваших делах и досуге, да? – спросила Мирела.
– Да. Вы не поймете меня. Но такой я есть, – заявил герой, затем выдержал паузу и сказал, – признаюсь, ваша еда мне очень по душе. И все же. Что в вас такого, что мешает вам найти спутника жизни? Вы красивая, умная, прекрасная хозяйка, веселая и жизнерадостная. Есть у вас какие-то весомые минусы?
– Наверное загруженность. А еще мне иногда говорят, что я слишком развязная и веду себя как парень.
– Не знаю, мне это даже нравится. Может в вашей стране много консерваторов которые ценят в женщинах только тихих послушных домохозяек?
– Может быть. Все-таки общество у нас довольно сильно зависит от политики и вероисповедания. Как вы сказали, религиозной диктатуры. Встречаются люди, которые готовы на все ради веры. Я не такая. Это мое личное дело. У меня своя внутренняя вера. Я не хочу кричать об этом всем подряд.
– Это похвально, Мирела. И вообще, я только сейчас подумал над тем, какое у вас прекрасное имя, – заметил герой.
– Да что вы, не стоит. Может быть приступим к вашим делам? У вас же они есть. Я вам помогу, чем смогу.
– Спасибо, вы так хороши, что я совсем распустился и не спешу помогать Ханзи. Как подумаю о том, что он смотрит на череп, так мурашки по коже. Но как я его теперь найду? Я не знаю. Надо искать базу нацистов в Румынии. Но где? Они же все держат в секрете.
– Давайте все по порядку, и мы тогда решим, что делать, – попросила Мирела.
Герои закончили обед и пошли в комнату Марин, где сели за ее письменный стол, и Роберт начал пересказывать всю историю с поисками “Сокровища”.
Глава 6 “Об истории и не только”
Во время разговора Джонсон упомянул про намечавшиеся поиски чаши Иуды и вспомнил про Петру Комана, к которому он вместе с Ханзи собирался зайти с вопросом о вампирах.
Мирела предложила пока что посетить этого ученого и попытаться продвинуться с поисками чаши. Но Роберт заявил, что не знает, где живет или работает этот Петру, поэтому найти его будет затруднительно без Стефана.
– Может быть в квартире Ханзи будут какие-то записи об этом Комане? – спросила Марин.
– Да, но это не самое безопасное место. Вы же понимаете, что там нас могут поджидать нацисты. Я туда не пойду. Зато я могу пойти в университет, где работает Ханзи. Может быть там мы что-то узнаем, – предложил герой.
– Хорошая идея. А что вы предлагаете делать с Ханзи? Как вы говорите, он в смертельной опасности.
– Думаю теперь и этот Коман. Если нацистам удалось расколоть Ханзи, то он наверняка упомянул про поиски чаши Иуды. Вы знаете этих наивных мистиков третьего рейха. Они будут искать все, что угодно, упомянутое в какой-нибудь летописи или священной книге.
– А вы верите в чашу Иуды? И вообще, что она делает? Я знаю про самого Иуду, но про чашу не слышала, – сказала Мирела.
– Так вот, расскажу вам про чашу: по легенде из тех самых тридцати серебреников был отлит церковный потир. После смерти Иуды эта чаша стала чем-то вроде Грааля для вампиров. Ей хотели завладеть самые могущественные из злодеев, но никто не мог ее найти. Говорят, что, если выпить из нее кровь в полночь в полнолуние, простой человек станет бессмертным, а вампир обретет немыслимую силу.
Также говорят, что этой чашей владела и возможно и по сей день владеет королева Марго. Ее тело так и не было найдено.
– А Дракула? Он ей владел? – спросила Марин.
– Не исключено, если он и вправду был вампиром. Он жил до Марго, поэтому она могла просто забрать ее себе.
– А исторически она представляет стоимость, ну чаша?
– Безусловно. Если это и есть то самое монетное серебро, то чаша станет величайшим артефактом наравне с Копьем Лонгина или Терновым Венцом. А в ее силу я не верю. Я здесь только ради сенсационных открытий, а нацисты – ради могущественного оружия. И вообще, странный был этот офицеришка. Что вообще за символика у него была? Он сказал, что он специалист по оккультизму. Что еще за новая организация от маньяка-фюрера?
– Это не ко мне. Я этого не знаю, – заявила Мирела, – как кстати ваша голова?
– Ничего. Уже лучше. Думаю, нам надо поторопиться, пока этого Комана не поймали, если его уже не поймали. Пойдемте в университет, – решил Джонсон.
***
Герои оделись, Роберт взял свою сумку, шляпу и кнут, Мирела надела плоскую цилиндрическую шляпку канотье и легкие туфли.
Где находится университет, историк знал. Он без труда понял, куда идти, и по дороге герои вновь разговорились про Иуду.
– Что интересно, сумма взятки, принятой Иудой, весьма крупная, – начал Роберт, – это мы привыкли говорить о тридцати серебрениках, как о мелкой взятке, ради которой жадный человек готов пойти на предательство.
– И сколько же это на самом деле? – спросила Мирела.
Ей нравилось, что ее спутник много рассказывает, причем не просто обсуждает новости или быт, а блистает знаниями истории. После естественных наук в своем институте Марин с удовольствием узнавала что-то новое из другой области наук.
– Так вот, когда-то я задался вопросом о цене предательства и все высчитал. Я узнал, что Иуда получил тридцать тетрадрахм или девяносто драхм. Одна драхма в те годы равнялась одному римскому денарию. Один денарий в то время получал сборщик винограда за день работы. То есть тридцать тетрадрахм – это три месяца работы среднестатистического жителя Иудеи. На эти деньги можно было купить небольшой участок земли. Теперь вы понимаете, что это не мелочи?
– Вы настоящий нумизмат, – восхищенно произнесла Мирела, – скажите, вас любят студенты?
– Мне кажется, что нет, но коллеги говорят, что да. Я если честно, не замечал проявления любви ко мне. Но если меня слушают и понимают, значит я им не безразличен.
– А студентки не лезут к вам? Может быть думают, что вы такой горячий мужчина, – Марин сказала это своим фирменным эмоциональным тоном, который употребляла в качестве способа передачи юмора. В такие моменты она становилась похожа на девочку-кокетку, что смешило Роберта, в то же время все больше притягивая героя к ней.
– Был один случай. Студентка действительно пыталась понравиться мне. Даже писала анонимные записки, но я-то понимал, от кого они. В университете я совсем другой. Я взрослее и серьезнее, чем на досуге.
– Ага, ага. Вериться с трудом, – с насмешкой произнесла Мирела.
– Это так. Поверьте, Мирела. В общем, чтобы не нарушать учебный этикет, я не стал связываться с ней и как-то раз просто сказал ей:
“Мы с тобой разные люди. Я не могу уделять тебе внимание. Никаких отношений на работе быть не может”.
Она расстроилась и перестала лезть ко мне. Естественно, все знают о том, что я холост, к тому же я в их глазах еще молод.
– Ну конечно, вам всего тридцать три года. Ненамного больше, чем студенткам.
– Для меня намного. Ну так вот, я остановился на том, что не рассказал вам про чашу. Я осмелился подсчитать вес этой чаши.
– Как? По массе монет что ли?
– Да. Одна тетрадрахма весила пятнадцать грамм. Соответственно тридцать тетрадрахм весили четыреста пятьдесят грамм. Это и есть масса чаши Иуды.
– Много, вам не кажется?
– У серебра большая плотность, так что чаша может и не быть большой. А вот, кажется, мы и пришли, – заявил Джонсон.
Герои подошли к длинному красивому зданию Бухарестского университета, где работал Ханзи Стефан.
Джонсон боялся за жизнь Мирелы, поэтому решил зайти внутрь вместе с ней.
Герои шли за руку как влюбленная пара, сейчас Роберт считал, что так они будут привлекать меньше внимания, да и им самим будет приятнее, а почему удовольствие должно уходить на второй план?
Глава 7 “Секреты Ханзи”
Роберт вошел первым, а вслед за ним и Мирела. Герои оглядели здание изнутри. Оно было просторным и довольно запутанным, поэтому искать здесь кого-то Джонсон счел затруднительным.
На глаза историку попался какой-то преподаватель, и Роберт решил задать ему вопрос:
– Извините, не подскажете, где я могу найти человека, который хорошо знает Ханзи Стефана?
– Я знаю его. Мы – коллеги. А зачем вы пришли? – спросил незнакомец.
– Мне нужна кое-какая информация от домнула Стефана, но я не могу его найти. Вы кстати не знаете профессора Петру Комана?
– Нет, не знаю. Вам нужно найти этого человека? Тогда почему вы ищете Ханзи Стефана?
– Они знакомы, поэтому я уверен, что домнул Стефан скажет мне, где его найти.
– Что ж. Я только могу проводить вас в кабинет Стефана. Может быть там вы найдете информацию о вашем профессоре, – заявил преподаватель.
– Спасибо. Я очень признателен. Меня зовут Джонсон, доктор Роберт Джонсон. Я лично знаком с вашим коллегой.
– Очень приятно. Айоргу Василе. Пройдемте, – он повел гостей по длинному коридору в рабочий кабинет Ханзи.
– А вы уверены, что нас не ждут там? – шепнула на ухо Роберту Мирела.
– Они скорее будут ждать нас у Комана, нежели здесь, – ответил шепотом Джонсон.
– Простите, а кто эта очаровательная домнишоара? – спросил Айоргу.
– Меня зовут Мирела Марин, – сказала врач по-румынски.
– Очень приятно, а вы давно знакомы с доктором Джонсоном?
– Не так давно, – ответила Мирела, не зная, что еще добавить.
– А вот и его кабинет, – Василе открыл дверь кабинета Ханзи и запустил туда гостей, – я побуду в коридоре, если что-то понадобиться, зовите.
Герои оказались в просторном помещении, которое, как и комната Стефана с утра, была завалена книгами, на столе лежали брошенные бумаги, даже шкаф был приоткрыт. Пол был выложен старинной плиткой серого цвета.
– Ну и бардак у него! – заявила Марин.
– Да. Дома у него так же. Хотя не похоже на него. Мне кажется, здесь побывали нацисты, – Роберт взял со стола первую попавшуюся бумажку. На ней были свежие отпечатки поверх старого слоя пыли.
Герой заглянул в ящик стола и увидел там листовку с объявлением. На ней были нарисованы привидения и летучие мыши. Ниже была надпись на румынском. Историк попросил Мирелу ее прочитать:
“Экскурсии по мистическим местам Бухареста. Незабываемые ощущения и леденящий ужас. Экскурсовод Петру Коман покажет вам места, которые вы не найдете ни в одном путеводителе. Обращайтесь по адресу … за билетами”.
– Это то, что нам нужно! – воскликнула Мирела.
– Да. Вы правы. Мы сейчас же отправимся туда, там мы точно найдем Комана. Не знал, что он экскурсовод. Я думал, что он какой-нибудь важный человек, профессор, а он шарлатан-массовик с образованием рядового историка, – усмехнулся Джонсон, положив листовку в сумку.
– Вы уверены, что Ханзи не ошибся? Хотя кто, как не этот шарлатан-историк лучше знает про вампиров? – заявила Марин.
Тут герои услышали, как в двери повернулся ключ, и они оказались заперты в кабинете.
– Роберт, нас закрыли! – в панике произнесла Мирела, – она подошла к двери и стукнула в нее ногой, крикнув что-то на румынском.
– Не стоит. Так вы только привлечете внимание, – спокойно сказал Джонсон, – здесь замешаны нацисты, и ваши крики только ускорят наше пленение.
Историк окинул взглядом кабинет. Окна были закрыты снаружи решетками, так что самый очевидный план побега рушился.
– И что нам делать? – спросила нервно Марин.
– Для начала успокойтесь. Здесь должен быть еще один выход.
– И вы думаете, этот Айоргу о нем не знает? Вы наивны, доктор Джонсон, – никогда еще до этого Мирела не называла Роберта по фамилии. Очевидно, это значило то, что Марин пытается показать герою его никчемную пафосность и высокомерие.
– Вы просто не знаете Ханзи. Он до того мистик и любитель тайн, что и сам способен их создавать, – Роберт окинул взглядом кресло, прошел мимо шкафа и открыл его нараспашку.
Он увидел в нем два крючка для одежды. Джонсон разглядел на одном из них некое подобие круглой вставки. Ради интереса он надавил на эту вставку, и она вдруг вдавилась внутрь.
– Что вы там делаете, Роберт? Неужели хотите спрятаться в шкафу? – с осуждением произнесла Мирела.
– Нет. Я ищу потайные двери, – историк коснулся крючка и почувствовал, что тот стал шататься. Герой повернул его на сто восемьдесят градусов, но ничего не произошло.
– Роберт? Какие могут быть потайные ходы в университете у всех на виду?
– Не знаю, – сказал Джонсон и повернул крючок еще на пол-оборота, и вдруг в полу возле кресла, что стояло у стены, открылся люк в четыре плитки, которыми был выложен пол. Он провалился внутрь.
– Роберт! Я не верю своим глазам! – воскликнула Марин, – Это просто фантастика!
– Тише, – сказал герой, услышав за дверью чьи-то шаги. Он закрыл шкаф и подошел к люку, – скорее, прыгайте!
Мирела осторожно сунула ногу в темную пустоту и почувствовала ступеньку. Врач быстро спустилась в темноту, а Роберт схватил со стола подсвечник со свечой, коробок спичек и полез следом.
За дверью послышались голоса. Кто-то звенел связкой ключей.
Джонсон как можно скорее спустился в подземелье и закрыл тяжелый люк. Он услышал треск механизма, прежде чем все внешние звуки резко оборвались…
***
Роберт нащупал коробок, чиркнул спичкой, и увидел силуэт Мирелы, стоящей рядом с ним в безмолвном оцепенении. Герой зажег свечу и окинул взглядом тускло освещаемое помещение.
Это оказался узкий ход, выложенный кирпичами. Здесь было холодно и сыро, что вызывает у многих неприятную ассоциацию с темницей, но не у Джонсона.
– Вы знаете, куда он ведет? – спросила Мирела.
– Нет. Но судя по старой кладке кирпичей, ему не менее ста лет. Если рассуждать логически, то он может вести от какого-то старинного и при том, необычного здания. Это либо храм, либо иное важное заведение, – предположил Роберт.
– Я знаю здесь рядом только церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Она очень старая, – сказала Марин.
– Именно. Это старинный ход из церкви. Вы знаете о том, что зачастую все храмы старой постройки имели потайные ходы? Там священнослужители могли переждать опасность или даже сохранить церковные реликвии от разграбления.
– Ясно. Мне холодно, Роберт, – сказала умоляюще героиня, – давайте скорее пойдем отсюда.
Джонсон обнял дрожащую Мирелу и пошел, прижимая ее к себе.
Герои прошли около ста пятидесяти метров по узкому и низкому ходу, прежде чем перед ними оказалась деревянная дверь с висячим замком.
– Интересно, сколько раз Ханзи сюда лазил? – подумал Роберт, – и как он вообще пролезал здесь? Но ведь догадался же просчитать местоположение древнего хода и выкопать яму ровно над ним. Настоящий любитель тайн.
Марин дернула дверь, но она не открылась. Тогда Роберт подумал: у Ханзи наверняка есть ключ от этого замка. Только вот найти его мы не успели.
Джонсон пошарил в карманах, но не нашел ничего, чем можно бы было открыть дверь. Отмычка была у Ханзи.
“Эх, приятель, как мне тебя не хватает”, – с горечью подумал герой, не зная, жив ли Стефан, или уже нет.
– Что будем делать, Роберт? – спросила врач.
– У вас нет какой-нибудь проволочки?
– Нету. Откуда у меня проволочка? Я что взломщик?
– Ах, да, – историк снял шляпу, вспомнив, что в нее для жесткости по окружности вставлена проволока.
От этого она не мялась и не складывалась, что, однако не совсем нравилось Джонсону, ведь его прежняя шляпа, которую он потерял во время своих очередных приключений, была мягкой и приминалась прямо по форме его головы.
Роберт отдал подсвечник Миреле, отогнул подкладку шляпы и вытянул оттуда тонкую проволочку.
– Думаю, это подойдет, – сказал герой. Он изогнул ее и сунул в замочную скважину.
Благо, этот замок был старым и простым в устройстве. Он быстро открылся, и герои прошли в другое помещение. Это был склеп…
Глава 8 “Грядущая опасность”
О том, что это именно склеп искатели приключений догадались по характерным нишам в стенах, в которых когда-то стояли гробы, но сейчас там лежали кости и иногда встречались еще не полностью истлевшие трупы.
Миреле не раз приходилось иметь дело с телами, но все равно здесь ее не покидало чувство дискомфорта и даже страха.
Зато Джонсон был спокоен. Он шел вдоль покойников и искал выход из этого подземелья.
– Наверное в таком же подземелье под церковью Крецулеску и было спрятано “Сокровище”, – вдруг сказал историк.
Его голос пронзил бесшумное и вечно спокойное пространство, разразившись эхом по коридору, отчего Марин вздрогнула от испуга.
– Мирела, вы в порядке? – спросил герой.
– Да. Только мне немного не по себе. Я хоть и медик, но наш морг выглядит куда симпатичнее этого места, – заявила врач.
– Понимаю. Я сам когда-то боялся покойников, но сейчас просто привык. А вот, кажется, и лестница наверх, – Джонсон показал на старинные проржавевшие металлические прутья на стене.