Саркис расстегнул лиф и припал губами к вожделенной груди. Жасмин зажмурилась от удовольствия.
В жизни Жасмин было много мужчин, хороших и плохих, но только сейчас она поняла, что Саркис тот кого она, наконец, дождалась. Это подтверждалось с каждым новым поцелуем не только грудей, но и всего тела.
В самый ответственный момент он проник в неё так, как это не делал никто и никогда. Тому доказательством стал стон наслаждения, который вырвался из груди Жасмин. Этому стону не смог удостоится ни один мужчина, который когда- либо притрагивался к её телу. А когда наступил пик высшего мужского сладострастия, то Жасмин почувствовала как в неё вливается плодотворная мужская струя и от этого у неё наступило высшее женское блаженство, которое она не испытывала никогда за всю свою жизнь.
– Не спи! Нам сегодня нельзя спать, – произнёс Саркис, когда Жасмин изнеможенная от каскада женского сладострастия, закрыла глаза.
– Это почему же?
– Сегодня мы сторожим золотые горы.
– И только.
– Нет не только.
– А что ещё?
Жасмин ужасно захотелось услышать, чтобы кто-нибудь рассказал то, что с ней сейчас произошло.
– А ещё мы будем делать детей.
– Ну, это я уже почувствовала. Ты залил меня под самое не хочу.
– Тебе не понравилось?
– Ты знаешь, понравилось и даже очень. Всю жизнь я предохранялась, но только сейчас поняла, какая я была дура, когда прятала такое удовольствие в резинку.
– Может причиной стало наличие горы из золотых монет на столе? – лукаво спросил Саркис.
Жасмин звонко захохотала.
– Наверное?
– Тогда давай выкинем золото и попробуем ещё раз уже без него.
– Не стоит так глупо разбазаривать нашу добычу. Я уверена, что никакое золото не заменит того, кто тебя горячо любит. Блеск злата меркнет под лучами любовной страсти.
Хотя в комнате стоял полумрак, но Саркис смог разглядеть, как вновь загорелись искры желания в глазах возлюбленной, и он опять заключил её в свои жаркие объятия.
Считается, что мужчине столько лет насколько он себя чувствует, а женщине столько лет насколько она выглядит. Но в нашем случае всё получилось наоборот. В эту ночь Жасмин сама себя не узнавала. Она и до этого внешне выглядела намного моложе своих лет, но после ночи страстей с Саркисом она вдруг почувствовала себя совсем молоденькой девчонкой.
Ей захотелось поскорее рассказать кому-нибудь об этом, но когда рано утром они встретились с Джулией, то та без всяких слов всё поняла.
– Поехали на вокзал, а то на поезд опоздаем, – с улыбкой произнесла она.
Сотворение нового Мирана.
– Это кто ты такой? Я тебя вижу впервые.
Потому что твоя хозяйка нас до сих пор дальше резинки не пускала.
– И правильно делала. Она никогда не хотела иметь детей.
– Но сегодня, как видишь, захотела.
– И потому ты сейчас влезаешь в меня?
– Конечно, влезу. Не обижайся, но ничего личного – только законы природы, а они, как тебе известно, неумолимы.
– Моей хозяйке скоро сорок пять стукнет. По законам природы поздновато ей детей рожать.
– При современном развитии медицинских технологий твои понятия о воспроизводстве потомства порядком устарели.
– Что поделать. С возрастом моей хозяйки и я отстаю от жизни. Ладно уговорил – давай вливай свою генетическую информацию. Только аккуратно, чтобы без всяких там Даунов и прочих неприятностей.
– Даунов не обещаю, но удовольствие гарантирую.
Меня зовут Миран. Я сын Жасмины и Саркиса. Ну вы помните как начиналась их love store и уже прочли как они меня сотворили? В настоящее время я владею ювелирной фирмой –«Воскан». По-армянски воски – означает золото, соответственно воскан – это золотарь. Все мои предки –мой отец, отец, моего отца, отец его отца и даже деды по материнской линии – уроженцы озера Ван, и ещё со времён Тиграна Великого потомственные золотых дел мастера. Эмблема нашей фирмы – кувшин с золотом. Именно в таком кувшине было спрятано моим дедом золото на дне озера Ван. Эту историю вы тоже знаете, и пересказывать я её не буду. Лучше расскажу, что было потом, когда мои родители, помчались в Стамбул, чтобы переплавить монеты Османской империи в золотой лом.
Достояние генофонда.
Мать и тётка Джулия в тот день сидели в вестибюле одного из отелей Стамбула и ждали моего отца. Он обещал придти, как только завершит сделку.
– Опаздывает твой сокол! – забеспокоилась Джулия.
– Придёт. Мы же никуда не спешим?– ответила Жасмин.
– Нет, не спешим. Но беспокоимся, – заключила Джулия и продолжила в том же подозрительном тоне, – отдали незнакомому человеку 2 кг чистого золота, а теперь сидим и гадаем – вернётся он или нет?
– Вот продаст лом на рынке и придёт с деньгами. Ты же не собираешься с 2 кило золота в сумке лететь в Париж?
– Нам надо было с ним пойти, – ответила Джулия.
– Зачем? Не хватало, чтобы мы ходили по золотовалютным рынкам и подвергали себя опасности.
Джулия ничего не сказала и только недоверчиво пожала плечами.
– Ну что ты так беспокоишься? Пошли в бар. Посидим, расслабимся.
– Иди одна. Я здесь подожду, – ответила Джулия.
– Сестрёнка! Не надо нервничать. Никуда он от нас не денется.
– Уже делся. Мы полдня тут торчим, а его и след простыл. Ни адреса не оставил, ни телефона, ничего. Где мы его сейчас найдём?
– А зачем искать, он сам найдётся, – ответила Жасмин.
– Какая ты беспечная. Я просто диву даюсь. Ты так уверена в нём. Твой Саркис исчез и оставил нас с носом.
– Он оставил мне свою любовь! Разве этого недостаточно?– романтично произнесла Жасмин, закатывая глаза кверху.
Джулия сердито посмотрела на сестру.
– Неужели ты – многоопытная женщина, которая столько лет водила за нос мужчин, купилась на такую туфту?
Но Жасмин уже не расслышала этих слов. Она стуча высокими каблуками, отошла в сторону гостиничного бара.
Был уже поздний вечер, но Саркис так и не появился. Сёстры легли спать. Утро было мрачным и хмурым, как снаружи, так и внутри.
– Что будем делать? – спросила Джулия.
Жасмин молчала.
– Он нас обманул, – заключила Джулия.
Жасмин нервно закурила. Увидев это, Джулия, которая ненавидела видеть сестру курящей, нервно вырвала у неё изо рта сигарету и бросила в мусорку.
– Что ты себе позволяешь, истеричка! – закричала Жасмин.
Джулия наотмашь нанесла звонкую пощёчину сестре. Та покачнулась назад и хотела дать ответку, но Джулия на лету схватила её руку. В это время в дверь постучались, и вошедшая горничная прервала драку сестёр.
Жасмин быстро вышла из номера. Джулия за ней.
– Зачем ты так взорвалась? – спросила Жасмин, когда обе сестры, сидя в баре, за бутылкой коньяка снимали нервное напряжение.
– Не хватало чтобы мы из за куска золота набили друг другу морду. Жили до сих пор без него, проживём и дальше.
Пошла вторая рюмка коньяка, а за ней и третья.
– Ты уж прости меня, сестра, – начала извиняться Джулия, – не знаю, что на меня нашло. Наверно, обидно стало, что какой- то дамский угодник присвоил наше богатство.
Но Джулии было обидно не только за украденное золото. Саркис у неё на глазах околдовал и увёл сестру. Чувство ревности – вот что смущало её более всего. А ведь до него они были так сплочённы и дружны. Но появился Саркис, и его сестра изменилась до неузнаваемости. От прежней Жасмин, независимой и недосягаемой не осталось и следа. Теперь она стала походить на кошку, которая, наконец, встретила вожделенного самца.
– Ну что будем делать? Летим обратно в Париж? – спросила Джулия.
Жасмин задумчиво посмотрела на сестру.
– С ним что то случилось. Надо его найти, – ответила она.
– Как? Мы не знаем ни адреса, ни телефона, ничего. Нету никакой зацепки.
Вдруг, Жасмин резко подняла голову.
– Зацепка есть!
– Какая?
– Его больная сестра!
– Разве это зацепка? Мы даже не знаем, как её зовут?
– Я знаю как зовут. Он мне всё рассказал. Её имя Ануш. Она лечится в Центре детской гематологии.
– Фамилию тоже знаешь?
– Фамилия такая же как и у него – Восканян.
Джулия воспрянула духом.
– Поехали в клинику, – произнесла она и опорожнила ещё одну рюмку.
Водитель такси притормозил у Центра детской гематологии, благо она была единственная в Стамбуле.
– Восканян Ануш? – переспросили в регистратуре и принялись искать в журнале.
Больничные часы на стене отсчитывали секунды, которые сёстрам показались годами.
– Есть у нас Восканян Ануш. Седьмой этаж, комната 717.
– Можно нам её навестить?
– Это исключено. Девочка после трансплантации костного мозга находится в условиях повышенной стерильности. Вход к ней категорически запрещён.
У сестёр опустились руки.
– Мы из детского благотворительного фонда, – соврала Жасмин.
– Я понимаю, но для этого вовсе не надо к ней подниматься. Этим вы ей нанесёте непоправимый вред. А если хотите оказать финансовую поддержку то, обратитесь в администрацию клиники.
Сёстры в растерянности не знали что делать.
– Мы бы хотели предоставить индивидуальную помощь её семье, – снова соврала Жасмин.
– В таком случае переговорите по телефону с её матерью. Она в палате, рядом с больной.
– Алло! Добрый день. Это мама Ануш Восканян?
– Да. Я её мать.
– Мадам Восканян. Нам надо срочно с вами переговорить.
– Назовите ваше имя.
– Моё имя Жасмин.
– Назови имя своей сестры.
Жасмин удивлённо посмотрела на сестру, которая краешком уха подслушивала разговор.
– Откуда вам известно, что у меня есть сестра?
– Это неважно. Просто назови, – послышался ответ в трубке.
Сёстры переглянулись.
– Её зовут Джулия.
В трубке наступило молчание.
– Как звали вашего отца?
– Отца зовут Миран, – ответила Жасмин.
– Ждите меня. Я сейчас к вам спущусь.
Жасмин повесила трубку и в недоумении уставилась на сестру.
– Откуда ей известны наши имена? – спросила Джулия.
– Неужели ты ещё не догадалась? – ответила Жасмин и добавила, – он был здесь.
– Кто?
– Саркис.
– Чтобы сообщить матери наши имена?
– Не только. С ним что то случилось и он не смог добраться до нас, – с тревогой в голосе сказала Жасмин.
– Что могло случиться?
– Сейчас всё узнаем.
К ним подошла седоволосая женщина с усталыми глазами. В руке она держала конверт.
– Здравствуйте. Я мать Саркиса. Он велел вам передать вот это.
Жасмин схватила конверт и распечатала письмо.
«Дорогие сестрички! Если вы читаете это письмо, то значит нашли мою больную сестру и мою мать. Не спешите думать, что я вас обманул, и Боже упаси вас сообщить в полицию».
Жасмин молча посмотрела на сестру.
– Читай дальше, – велела та.
«Наш поспешный отъезд из Вана и оставленный металлоискатель вызвали подозрение у тех двоих полицейских, и они помчались за нами вдогонку. Эти двое знали мой адрес в Стамбуле, но не знали название вашего отеля. Я это предвидел, но сумел скрыться от преследования. Приходить к вам в отель с сумкой вырученных денег было уже опасно. Мне надо было срочно покинуть страну, что я и сделал. Возвращайтесь в отель и не ищите меня, я сам скоро дам о себе знать».
Закончив чтение, сёстры переглянулись. У обеих возник один и тот же вопрос. Где деньги?
– И это всё? – спросили они одновременно у матери Саркиса.
Она молча передала им ещё и маленькую бумажку.
«Вокзал прибытия. Ячейка 421. Шифр – Миран. Будьте очень осторожны» – было записано на ней.
Сёстры опять молча переглянулись, но на сей раз с довольными улыбками.
– Наши деньги ждут нас. А мы его в ворюги записали, – тихо произнесла Жасмин.
– Как вас зовут матушка, – спросила Джулия.
– Вануи.
– Расскажите про Ануш. Как она себя чувствует?
– Уже лучше. Саркис достал нужную сумму и лечение началось. Вчера сделали трансплантацию костного мозга, и появилась надежда на выздоровление.
– Ну и слава Богу! Она обязательно поправится, – уверенно произнесла Жасмин.
– Думаю, что да, – ответила Вануи и на лице её появилась улыбка, – Саркис оплатил лечение, и дела пойдут на поправку.
– Когда он был здесь?
– Вчера. Забежал впопыхах, оплатил лечение и передал это письмо. Приказал отдать лично вам в руки и описал вас подробно. Певица Жасмин из Парижа – ты будешь?
– Да, это я.
– Он про тебя так увлечённо рассказывал.
Жасмин засияла от радости.
– А вы, значит, её сестра Джулия? Про вас он тоже рассказал много хорошего и про отца вашего Мирана. Он же ведь уроженец Вана?
Джулии так и хотелось сказать, что благодаря золоту, припрятанного отцом, сейчас получает лечение её дочь, но промолчала. Их золото пока хранилось в ячейке камеры хранения вокзала, и его надо было ещё благополучно достать.
– Ладно, нам пора, – стала прощаться Джулия, – будьте здоровы матушка Вануи.
– Идите с Богом, – произнесла Вануи напутственно.
Она подошла к Жасмин и с материнской теплотой поцеловала её.
– Береги себя, доченька, – прошептала она. – ты очень нужна моему Саркису.
Сёстры спешили на вокзал.
– Саркис правильно сделал, что не стал таскать с собой сумку с деньгами. По дороге всякое могло случиться, – сказала Джулия, – но и прятать их в таком не надёжном месте тоже опасно.
– У него наверное не было другого выхода. Те двое полицейских в любой момент могли догнать и задержать его. В данной ситуации вокзал оказался надёжнее банка, – ответила Жасмин.
– Но теперь нам надо быть предельно осторожными. Может вместо нас кто-нибудь другой сходит на вокзал?
– Кто?
– Например, матушка Вануи.
– Нет, – возразила Жасмин, – не надо подвергать женщину, ухаживающую за больной девочкой, опасности. Сами справимся.
– Хорошо, – согласилась Джулия, – тогда давай сперва убедимся, что нет ли за нами слежки?
– Как?
– Я знаю как.
– Где ты этому научилась? – удивилась Жасмин.
– От отца. Во время войны он прошёл школу разведчиков. В детстве мы играли с ним в шпионов, и он меня научил разным приёмам.
Жасмин с завистью посмотрела на сестру.
– У тебя было счастливое детство! Как бы мне хотелось быть тогда с вами.
– Сейчас не время ностальгировать. Настал ответственный момент, и мы должны с ним справиться.
– Да, ты права. Надеюсь, за нами нету слежки?
– Пока нету. А если будет, то я почувствую, – на полном серьёзе сказала Джулия и добавила, – вокзал – вот где нам надо быть предельно осторожными.
– Что для этого нужно? – осторожно спросила Жасмин.
– Пойдём туда когда будет многолюдно. Это во первых. Во – вторых – пойдём врозь. Одна из нас будет следить в сторонке и в случае опасности подаст условный сигнал.
– Какой?
– Любой. Например, подбросить вверх шляпку.
– Хорошо. Что ещё?
– А ещё нам надо поменять внешность и выглядеть разными. Сейчас мы очень похожи и это привлекает внимание.
– Как мы это сделаем.?
– Очень просто. Зайдём в парикмахерскую, пострижёмся по- разному и выкрасимся ты в блондинку, я в брюнетку.
– Можно я превращусь в шатенку с чёлкой? – спросила Жасмин, – я давно мечтала об этом.
– Можно. Тогда я постригусь под блондинку в каре. Чем меньше будем похожи, тем лучше.
Сёстры зашли в парикмахерскую рядом с вокзалом.
Через некоторое время они вышли оттуда с разными причёсками и цветами волос. Если и была между ними схожесть, то теперь напрочь исчезла.
– Идём врозь, – приказала Джулия, – ты впереди, я за тобой. Ты действуешь – я страхую. Действуй чётко, уверенно, не отвлекайся, но следи за мной краем глаза. Замечу опасность – подам условный знак. Когда достанешь сумку – не открывай, а быстро ныряй в метро. Сумку повесишь на шею перед собой, придерживая обеими руками. Будем держаться отдельно, но на виду друг у друга. Так же врозь садимся в первый же подъехавший поезд. Сойдёшь там, где сойду я, и далее будешь следовать за мной. Всё поняла?
– Поняла.
– Шифр помнишь?
– Помню.
– Повтори.
– 5621.
– Молодец! Всё, иди с Богом.
Жасмин уверенным шагом пошла к вокзалу, Джулия вслед за нею. В это время у ячеек камер хранения было полно народу. Жасмин нашла нужную камеру и осторожно посмотрела на Джулию. Та одобрительно кивнула головой. Жасмин уверенно набрала шифр. Дверца отворилась, и сумка оказалась на её шее. В следующий момент Жасмин быстрым шагом направилась к входу в вокзальное метро. Джулия осмотрелась и тоже пошла за ней. Обе сестры вошли в первый же подошедший поезд. Там было многолюдно, но Джулия тщательно осмотрела всех своим пытливым взглядом. Никого подозрительного.
Поезд устремился вперёд. Буквально через две станции Джулия дала знак и быстро вышла из вагона. Сестра за нею. Тут же на перроне они сели в поезд, следующий в обратном направлении. Всё это время Джулия внимательно наблюдала нет ли за ними хвоста.
По мере движения к периферии народу в вагоне становилось всё меньше, но Джулия, не переставая, пристально осматривала каждого входящего. В какой -то момент она подошла к сестре и незаметно забрала сумку. В это время поезд дошёл до конечной станции и сёстры вышли из вагона. На перроне никого не было, и Джулия осторожно посмотрела содержимое сумки.
– Всё на месте, – тихо доложила она сестре, – поехали обратно.
Они вошли в пустой вагон.
– Можешь устраиваться рядом, – скомандовала Джулия, и Жасмин уселась близко к сестре.
– Куда сейчас? – спросила она.
– В банк. Надо быстро избавиться от этой налички.
– В какой?
– На вокзальной площади я видела огромную вывеску HSBC. Туда и пойдём.
– Мы даже не знаем какая здесь сумма? Будем пересчитывать в банке? – спросила Жасмин.
– Не желательно.
Джулия снова заглянула в сумку и достала оттуда записку.
«Дорогие мои. Если вы читаете ещё и это письмо, то значит деньги при вас. Быстро положите на счёт в иностранный банк. Сумма мною подсчитана. Вот она. Я взял оттуда на лечение Ашхен и себе на дорогу, но это отнюдь не повлияло на её шестизначность. После банка возвращайтесь в отель и не покидайте его пределы, пока не поступят от меня новые указания»
– Сестра! Мы с тобой миллионеры! – с восторгом, полушёпотом произнесла Джулия и крепче обняла сумку.
– Надо ещё до банка дойти.
– Дойдём. Говорю это тебе как разведчик. Основные напасти уже позади.
В банк они зашли вместе и вместе же подошли к окошку. Были оформлены два вклада поровну, на одинаковые суммы.
– Положи в сумку побольше рекламных буклетов банка – велела сестре Джулия.
– Это ещё зачем?
– Для маскировки. Сумка на выходе должна выглядеть такой же пузатой, как и на входе.
Уже сидя в гостиничном номере Джулия размышляла.
– А ведь получается, что теперь мы имеем теоретическую возможность кинуть Саркиса.
– В каком смысле?
– В смысле делёжки золота. Саркис принимал самое активное участие в этом деле. Не будь его, нам не удалось бы достать кувшины со дна озера. Потом он, изрядно рискуя, превратил золото в наличку, а под конец был вынужден сбежать из страны неизвестно куда, оставив нам всё. Ты не считаешь, что получилось не справедливо?
Жасмин лукаво посмотрела на сестру. Стало ясно, что она что то от неё скрывает.
Надо сказать, что в Стамбуле моя мать и тётка поселились в отдельных номерах и мой отец остался с матерю на ночь. Не трудно догадаться, что эту ночь они провели также бурно, как в последнюю в Ване, а на утро, пока тётя Джулия спала, отец повёл мою мать в место, которое кроме Стамбула существует ещё, наверное, в Лас-Вегасе. Вы, наверное, догадались, что это за место?
Там за определённую мзду им узаконили любовные отношения и выдали соответствующий документ.
Моя мать никогда не была замужем. Выросшая без отцовского внимания, под пятой феминистки матери, она к мужскому полу также относилась прохладно, с пренебрежением. Но, встретив Саркиса, мать в свои 45 лет, наконец, окунулась в омут настоящих любовных страстей, и в этом была целиком заслуга такой уникальной личности как мой отец.
Зарегистрировал ли мой отец так впопыхах свои отношения с возлюбленной, преследуя цель связать её с собой финансово? Вопрос обоснованный и вполне имеет право на существование. Но как потом он мне рассказал – в этот момент им двигало исключительно чувство безграничной любви.
До Жасмин у отца было много женщин и молодых и не очень, и потому нельзя было его считать неопытным юнцом. Тридцать с лишним лет – для мужчины это тот возраст, когда женщине трудно ввести его в заблуждение ни обхождением, ни внешностью. Но именно мою мать он полюбил практически с первого взгляда. Его внутренний голос в тот момент подсказал, что Жасмин та женщина, смотреть на которую, слушать её голос и общаться с нею он захочет всю свою оставшуюся жизнь. И это несмотря на существенную разницу в возрасте, характеры и даже языковые проблемы.
Внутренний голос не подвёл моего отца. Как ни сильна была у моей матери неприязнь к мужчинам, Саркис перевернул в её душе всё вверх дном, и тому отличное доказательство моё появление на свет. Уж, как ни сопротивлялась Жасмин идее заиметь детей, но природный инстинкт материнства после встречи с моим отцом даже в её 45 лет сработал безотказно…
Жасмин показала сестре документ, свидетельствующий о её союзе с Саркисом.
– Поздравляю тебя, сестричка. Жаль, что вы провернули это дело без меня.
– Ничего, скоро у нас будет возможность отпраздновать это событие по- настоящему.
Хочу добавить, что данная турецкая филькина грамота, потом была продублирована более весомым документом и в более торжественной обстановке, а пока тёте Джулии пришлось довольствоваться тем, что было.
– Ну, дай то Бог, – примирительно заключила она и добавила, – а сейчас сидим тихо и ждём новостей от твоего муженька.