Титан

Глава 7
Чикагский газ

Старый Питер Лафлин, помолодевший благодаря восхитительным идеям Каупервуда, усердно зарабатывал деньги для нового предприятия. Он приносил с биржи множество интересных слухов и такие проницательные догадки о намерениях определенных групп и отдельных людей, на основании которых Каупервуд мог делать блестящие выводы.

– Черт возьми! Думаю, Фрэнк, я точно знаю, что затевают эти парни! – часто восклицал Лафлин наутро после долгих ночных размышлений в своей одинокой постели на Харрисон-стрит. – Эта шайка со скотного двора («скотный двор» подразумевал товарную биржу, а под «шайкой» он имел в виду большинство великих махинаторов, таких как Арнил, Хэнд, Шрайхарт и другие) снова нацелилась на кукурузу! Если не ошибаюсь, то ждать осталось недолго. Как думаете, а?

Каупервуд, усвоивший тонкости биржевых сделок на Среднем Западе, ранее неизвестных ему, и прилежно расширяющий свою осведомленность, обычно принимал мгновенные решения.

– Вы правы. Рискнем сотней тысяч бушелей. Думаю, цена на Центральной бирже в Нью-Йорке через несколько дней опустится на один-два пункта. Лучше занять короткую позицию.

Лафлин никак не мог понять, каким образом Каупервуд располагает информацией о местных и готов действовать так же стремительно, как и он сам. Он мог понять его опыт торговли акциями восточных штатов и его знание о делах, творившихся на бирже в Филадельфии, но как быть с Чикаго?

– Почему вы так думаете? – как-то раз спросил он Каупервуда, снедаемый любопытством.

– Ну как же, Питер, – непринужденно отозвался Каупервуд. – Антон Видера (один из директоров Хлебного банка) побывал здесь вчера, пока вы проводили время на бирже, и все рассказал мне.

Он описал ситуацию, изложенную Видерой. Лафлин знал Видеру как решительного и богатого поляка, который сделал карьеру несколько лет назад. Было странно, что Каупервуд с такой легкостью знакомится с состоятельными людьми и завоевывает их доверие. Видера никогда не был таким откровенным в отношениях с Лафлином.

– Ха! – воскликнул он. – Что же, если он так говорит, это более чем вероятно.

Лафлин совершил покупку, и фирма «Питер Лафлин и К°» только выиграла от этого.

Но хотя хлеботорговый и комиссионный бизнес в среднем приносил каждому из партнеров по двадцать тысяч долларов в год, для Каупервуда он был не более чем источником информации.

Он хотел взяться за дело, которое гарантированно принесло бы ему высокую прибыль за разумное время и обеспечило капитал, который уберег бы его в любом отчаянном положении, как тогда, после Чикагского пожара. По его словам, нельзя было размениваться по мелочам. Он заинтересовал в своих начинаниях небольшую группу чикагцев, пристально наблюдавших за ним – Джуда Эддисона, Александра Рэмбо, Милларда Бейли и Антона Видеру. Хотя эти люди не могли считаться по-настоящему могущественными фигурами, они располагали свободными средствами. Каупервуд знал, что может обратиться к ним с любым здравым предложением. Ситуация с газоснабжением Чикаго более всего привлекала его внимание, поскольку здесь имелась возможность захватить еще неосвоенную территорию. С получением концессий, – читатель вполне может представить, каким образом, – он мог предстать Гамилькаром в сердце Испании или Ганнибалом у врат Рима с требованием капитуляции и раздела добычи.

В то время существовали три газовые компании, действующие в трех разных городских округах, три подразделения, или «стороны», как они назывались: Южная, Западная и Северная, из которых Чикагская газовая, осветительная и коксовая компания, учрежденная в 1848 году и контролирующая Южную сторону, была самой влиятельной и процветающей. Народная газовая, осветительная и коксовая компания, ведущая дела на Западной стороне, была основана позже Южной и получила шанс обрести самостоятельность из-за безрассудства директоров Южной компании. Они вообразили, что Северная и Западная стороны в предстоящие годы не достигнут должных темпов развития, и рассчитывали получить от городских властей разрешение на расширение своих магистральных сетей в другие районы города. Газовая осветительная компания Северного Чикаго была основана почти одновременно с компанией Западной стороны – в результате заявленного намерения ограничить свою деятельность теми районами, откуда якобы происходили ее учредители.

Первым проектом Каупервуда был выкуп и объединение старых газовых компаний. С этим намерением он стал изучать финансовое и общественное положение главных акционеров этих корпораций. Его идея заключалась в том, что, предложив три к одному или даже четыре к одному за каждый доллар, представленный рыночной стоимостью их акций, он сможет выкупить компании и объединить их. Затем выпустить достаточно акций для покрытия своих обязательств, собрать богатый урожай и одновременно встать у руля предприятия. Сначала он обратился к Джуду Эддисону, который мог стать самым полезным помощником в запуске подобной схемы. Каупервуд нуждался в нем не столько в качестве партнера, сколько в качестве инвестора.

– Скажу вам, что я думаю по этому поводу, – наконец произнес Эддисон. – Здесь вы нащупали превосходную идею. Даже удивительно, что она не пришла в голову кому-то еще. Теперь нужно помалкивать, чтобы вас не опередили. Здесь много предприимчивых людей. Но вы мне нравитесь, поэтому я с вами. Мое личное участие, во всяком случае открытое, в таком деле было бы неразумным, но я обещаю выделить необходимые средства. Мне нравится и ваша идея о холдинговой компании с общим инвестиционным капиталом и под вашим доверительным управлением. Вполне согласен, что вы должны возглавить ее, я считаю, вы можете с этим справиться. Я могу выступать лишь в роли инвестора. Однако вам нужно иметь двух-трех других инвесторов, чтобы заручиться моей поддержкой. У вас уже есть кто-то на примете?

– Да, безусловно, – ответил Каупервуд. – Просто я в первую очередь обратился к вам.

Он упомянул Рэмбо, Видеру, Бейли и кое-кого еще.

– Они подойдут, если вы сумеете убедить их, – сказал Эддисон. – Но даже тогда я не уверен, что вам будет по силам уговорить владельцев компаний продать их доли. Они не инвесторы в обычном смысле слова. Они рассматривают свои компании как частный бизнес. Они основали его, и он им нравится. Они построили газгольдеры и проложили газовые магистрали. Это будет нелегко.

Как и предсказывал Эддисон, Каупервуд обнаружил, что было совсем непросто убедить крупных акционеров и директоров газовых компаний в каких-либо изменениях. Ему еще не приходилось иметь дела с более закрытыми и неотзывчивыми людьми. Его предложение открытого выкупа по цене в три или в четыре раза выше рыночной стоимости акций столкнулось с категорическим отказом. Акции разных газовых компаний торговались по цене от ста семидесяти до двухсот десяти долларов за штуку и с каждым годом неизменно росли в цене по мере расширения границ города и увеличения потребности в газе. В то же время они вместе и каждый в отдельности с большим подозрением относились к смелым предложениям, исходившим от постороннего человека. Кто он такой? Кого он представляет? Он ясно давал понять, что располагает обширным капиталом, но не раскрывал имен своих инвесторов. Директора и управляющие одной компании подозревали директоров и управляющих другой компании в намерении получить контроль над их фирмой и вытеснить с рынка. Зачем продавать свои доли? Зачем поддаваться искушению большей прибыли от своих акций, когда и так совсем неплохо живется? Поскольку Каупервуд был новичком в Чикаго и не обзавелся надежными деловыми связями, он был вынужден придумать другой план – создание новой фирмы в пригородах для будущей атаки на основную часть города. В таких пригородах, как Лейк-Вью и Гайд-Парк, существовали собственные муниципалитеты, имевшие полномочия для выдачи концессий водопроводным, газовым и трамвайным компаниям, учрежденным в соответствии с законами штата. Каупервуд рассчитывал, что если он организует отдельные и с виду независимые компании в каждом городке и поселке, а впоследствии учредит головную компанию в Чикаго, то сможет диктовать условия старейшим учреждениям. Оставалось лишь получить необходимые разрешения и концессии до того, как соперники уяснят положение дел.

Главная трудность состояла в том, что он был не знаком с газовым бизнесом – с добычей, производством и распределением газа – и никогда особенно не интересовался этим. О трамвайных магистралях, излюбленном источнике его прибыли за счет городского хозяйства, он знал абсолютно все, но эти познания не могли пригодиться сейчас в Чикаго. Он хорошо подумал, кое-что почитал о газовом производстве, но удача неожиданно ему улыбнулась.

Оказалось, прежде компании Южной стороны некогда существовала менее крупная фирма, основанная неким Сиппенсом – Генри де Сото Сиппенсом, который ловкостью рук сумел получить право на производство и продажу газа в центральных районах Чикаго, но впоследствии был так измучен всяческими исками, что в конце концов вышел из дела или его заставили сделать это. Теперь у него была контора по продаже недвижимости в Лейк-Вью. Старина Питер Лафлин был знаком с ним.

– Он малый не промах, – сказал Лафлин Каупервуду. – Когда-то я считал, что он далеко пойдет, но ему выкрутили руки, и он был вынужден все бросить. Однажды на его газгольдере у реки произошел взрыв; думаю, это были его дружки соперники. В общем, он отошел от дел. Я уже несколько лет ничего не слышал о нем.

Каупервуд послал старого Питера поискать мистера Сиппенса, узнать, чем он теперь занимается и интересует ли его возвращение в газовый бизнес. Через несколько дней Генри де Сото Сиппенс вошел в офис фирмы «Питер Лафлин и К°». Это был маленький человечек лет пятидесяти, в высокой жесткой фетровой шляпе, в коричневом пиджачке (летом он надевал холстинковый) и тупоносых башмаках. Он выглядел как сельский аптекарь или владелец книжной лавки, или – чуть-чуть – как сельский врач или адвокат. Манжеты его рубашки слишком высовывались из рукавов пиджака, галстук слишком выпирал из-под жилета, а высокая шляпа была лихо заломлена на затылок, но во всех прочих отношениях он производил впечатление приятного, разумного и интересного человека. У него были короткие рыжеватые бакенбарды, которые топорщились во все стороны, и густые брови.

– Мистер Сиппенс, – любезно произнес Каупервуд, – когда-то у вас была газовая фирма в Чикаго, не правда ли?

– Думаю, мне известно о производстве газа не меньше, чем любому другому, – почти сварливо отозвался Сиппенс. – Я много лет занимался этим делом.

– Ну, что ж, мистер Сиппенс, я подумываю открыть небольшую газовую компанию в одном из пригородных поселков и посмотреть, можно ли будет на этом заработать. Сам я мало понимаю в газовой сфере, но подумал, что может заинтересоваться знающий человек. – Он окинул Сиппенса дружелюбным внимательным взглядом. – Я слышал о вас, как о человеке, имевшем значительный опыт в этой области здесь, в Чикаго. Как думаете, если я открою компанию со значительным вкладом, вы согласились бы взять на себя руководство?

«Мне все известно о газовых компаниях, – собирался сказать мистер Сиппенс. – У вас ничего не выйдет». Но изменил свое мнение до того, как открыл рот.

– Если последует достойное вознаграждение, – осторожно сказал он. – Полагаю, вы представляете, с кем вам придется конкурировать?

– О да! – с улыбкой ответил Каупервуд. – Какое вознаграждение вы сочтете достойным?

– Я не стал бы возражать против шести тысяч в год и хорошей доли в компании, скажем, примерно половины, и тогда, пожалуй, я бы рассмотрел ваше предложение, – ответил Сиппенс, настроенный отпугнуть Каупервуда столь непомерными требованиями. Он получал не более шести тысяч долларов в год от своего нынешнего бизнеса.

– А вам не кажется, что четыре тысячи в нескольких компаниях, скажем, до пятнадцати тысяч долларов в итоге, и около десятой доли в каждой из них было бы лучшим предложением?

Мистер Сиппенс тщательно обдумал эти слова. Было ясно, что его собеседник не наивный новичок. Он проницательно посмотрел на Каупервуда, и ему стало ясно, что этот человек готовится к большой схватке. Десять лет назад Сиппенс осознал громадные возможности газового бизнеса. Он попытался войти в дело, но его завалили исками, шантажировали, лишали финансирования и в конце концов довели до банкротства. Его всегда возмущало, как несправедливо с ним обошлись, и он горько сожалел, что не сумел нанести ответный удар. Он думал, что дни его коммерческих подвигов остались в прошлом, но в предложении этого человека он услышал призыв охотничьего рога возобновить гонку за добычей.

– Ну, что же, мистер Каупервуд, – уже спокойнее и дружелюбнее отозвался он, – если вы покажете, что у вас есть продуманный план, то могу сказать, что я разбираюсь в газовом бизнесе. Я все знаю о подрядах и газовом оборудовании. Я строил газовые заводы в Дейтоне, штат Огайо, и в Рочестере, штат Нью-Йорк. Если бы я приехал сюда немного раньше, то сейчас был бы богатым человеком, – в его голосе звучали нотки сожаления.

– Итак, это ваш шанс, мистер Сиппенс, – вкрадчиво проговорил Каупервуд. – Скоро здесь будет открыта новая крупная газовая компания. Мы заставим этих стариков считаться с нами. Разве это вам это не интересно? Денег будет предостаточно. Нам нужны не средства, а организатор – боец и профессионал, который построит завод, проложит магистрали. – Каупервуд вдруг решительно выпрямился; он пользовался этой уловкой, когда хотел произвести особенно сильное впечатление на собеседника. Казалось, от него исходят энергичные волны силы и воли к победе. – Вы согласны войти в дело?

– Да, мистер Каупервуд! – воскликнул Сиппенс. Он вскочил на ноги, нахлобучил на затылок свою шляпу и стал похож на бойцового петуха.

Каупервуд пожал протянутую руку.

– Приведите в порядок свои дела с недвижимостью. Я хочу, чтобы вы в скором времени обеспечили для меня разрешение в Лейк-Вью и построили газовый завод. Примерно через неделю я все подготовлю к вашему полному удовлетворению. Нам также понадобится хороший юрист или парочка юристов.

Выходя из офиса, Сиппенс восторженно улыбался. Как такое чудо могло произойти через десять лет? Теперь он покажет этим негодяям, где раки зимуют. Теперь за его спиной стоял настоящий боец, похожий на него самого. Но кто этот человек? Что за чудо! Нужно будет выяснить, кто он такой. Сиппенс был твердо уверен, что с этого момента он будет делать все, что захочет Каупервуд.

Глава 8
Время для схватки

После неудачной увертюры с тремя газовыми компаниями, когда Каупервуд посвятил Эддисона в свой план открытия конкурирующих компаний в пригородах, банкир уважительно посмотрел на него.

– Умный ход! – произнес он. – Теперь я вижу, что вы справитесь, и готов поддержать вас!

Эддисон предупредил, что теперь Каупервуду понадобится содействие влиятельных людей в различных пригородных муниципалитетах.

– Все они скользкие типы, – продолжал он, – но одни более жуликоваты, чем другие, зато гарантируют результат. У вас есть поверенный в делах?

– Пока что нет, но скоро будет. Я ищу подходящего человека.

– Разумеется, не стоит и говорить, как это важно. У почтенного генерала Ван-Сайкла есть значительный опыт в таких делах. На него вполне можно положиться.

Появление генерала Джадсона П. Ван-Сайкла с самого начала придало мероприятию двусмысленность. Старый вояка, которому давно перевалило за пятьдесят, был дивизионным генералом во время Гражданской войны, но прославился тем, что оформлял фиктивные права на недвижимость в Южном Иллинойсе, а затем подавал судебные иски для подкрепления своих мошеннических действий перед лояльными сообщниками. Теперь он был состоятельным посредником, бравшим солидные гонорары за свое посредничество, однако не слишком богатым. К генералу обращались лишь за услугами определенного рода, и возникало невольное сравнение его с бараном, обученным возглавлять стадо перепуганного хора овец, загоняемых на бойню. Он всегда хорошо знал, когда нужно тихо отступить на задний план, спасая свою шкуру. Этот прожженный опытный стряпчий имел бог знает сколько поддельных завещаний, нарушенных обещаний, продажных присяжных заседателей, нечистоплотных судей, подкупленных муниципальных чиновников и законодателей. В его голове вращался целый мир хитроумных юридических подтасовок и фальшивых претензий. По причине полезных услуг, оказанных им в прошлом, среди политиков, адвокатов и судей было принято считать, что он обладает некими могущественными связями. Ему нравилось, когда к нему обращались по любому вопросу, главным образом потому, что это давало ему возможность чем-то заняться и развлекало. Зимой, отправляясь на встречу, он надевал старую, серую, сильно заношенную шинель, нахлобучивал пониже над тускло-серыми глазами бесформенную, облезлую фетровую шляпу и неторопливо выходил на улицу. Летом его одежда выглядела столь помятой, будто он постоянно спал не раздеваясь. Он много курил. Черты лица его имели некоторое сходство с генералом Грантом: короткая седая борода и усы, которые всегда выглядели неухоженными; волосы, свисавшие на лоб спутанными седоватыми прядками. Бедный генерал! Он не был ни счастливым, ни несчастным – Фома неверующий, утративший надежду и веру в человечество и без симпатии относившийся к любому человеку.

– Я расскажу вам, как обстоят дела с этими мелкими муниципалитетами, мистер Каупервуд, – с глубокомысленным видом изрек Ван-Сайкл, после того как с предварительными формальностями было покончено. – Они еще хуже городского совета, хотя и там кажется, что хуже некуда. С этими мелкими прохвостами ничего нельзя поделать без денег. Не люблю слишком сурово отзываться о людях, но эти парни… – он покачал головой.

– Понимаю, – сказал Каупервуд. – Это не самые приятные люди, даже если вы ставите их на довольствие.

– Большинство из них пренебрегают обязательствами, даже если вы думаете, будто они у вас в кармане, – продолжал генерал. – Они перепродают свои услуги. Им хватит бесстыдства обратиться в газовую компанию Северной стороны и рассказать о ваших планах, прежде чем вы успеете наладить свой бизнес. Потом они начнут требовать еще больше денег, устроят конкурс на торги и так далее. – Старый генерал изобразил скорбную мину и добавил: – Однако среди них есть кое-какие надежные господа, например мистер Данивэй и мистер Герехт, если вы заинтересуете их.

– Меня не слишком заботит, каким образом это будет сделано, – дружеским тоном заметил Каупервуд. – Но я хочу быть уверен, что это будет сделано быстро и тихо. Мне не нужны особые подробности. Как вы думаете, можно ли это устроить без огласки и сколько это будет стоить?

– Трудно судить, пока я не займусь этим вплотную, – задумчиво сказал генерал. – Это может стоить лишь четыре тысячи, а может и все сорок, если не больше. Мне нужно немного времени, чтобы разобраться.

Пожилой джентльмен явно гадал, сколько денег готов потратить Каупервуд.

– Хорошо, тогда сейчас мы не будем беспокоиться об этом. Я готов проявить необходимую щедрость. Недавно я послал за мистером Сиппенсом, президентом Газотопливной компании Лейк-Вью, он скоро будет здесь. Вам нужно будет с ним поладить.

Энергичный Сиппенс появился через несколько минут, и после согласования оказывать друг другу всевозможную поддержку и скрывать имя Каупервуда во всех вопросах, связанных с этим делом, они с Ван-Сайклом удалились. Они представляли собой странную пару: равнодушный и разочарованный пожилой генерал, однако готовый на некие действия, и бодрый, щеголеватый Сиппенс, намеренный совершить эпический акт возмездия старинному врагу. Через четверть часа они уже были закадычными приятелями, и генерал описывал Сиппенсу беспринципное политическое кредо муниципального советника Данивэя и дружелюбную, но жадную до денег натуру Джейкоба Герехта. Такова жизнь.

Поскольку Каупервуд никогда не складывал все яйца в одну корзину, при организации компании в Гайд-Парке он решил заручиться услугами второго юриста и подставного президента, хотя и предложил сохранить Сиппенса в качестве главного технического консультанта во всех трех или четырех новых компаниях. Он размышлял над этим вопросом, когда на сцене появился человек, который был гораздо моложе пожилого генерала, – некий Кент Берроуз Маккиббен, единственный сын бывшего судьи Верховного суда Маршалла Скэммона Маккиббена. Кент Маккиббен, высокий, атлетически сложенный, обладал своеобразной мужской красотой, ему было тридцать три года. В интеллектуальном смысле, то есть в вопросах ведения своего бизнеса, он отличался жесткостью, но при этом имел аристократически-отстраненный и часто мечтательный вид. У него была контора в одном из лучших кварталов Дирборн-стрит, где каждое утро к девяти часам он впадал в состояние отстраненной задумчивости, если какое-либо важное дело не призывало его в центр города. В данном случае он составил документы о праве собственности и договоры для компании по торговле недвижимостью, которая продала Каупервуду участки на Тридцать Седьмой улице и Мичиган-авеню, и когда они были готовы, отправился в его контору с намерением спросить, есть ли какие-то дополнительные подробности, которые Каупервуд пожелал бы принять во внимание. Его проводили в кабинет, Каупервуд окинул его острым испытующим взглядом, и этот человек ему понравился. Сдержанное следование моде Маккиббена пришлось ему по душе. Ему понравилось, как он одет, его скептическая невозмутимость и светские манеры. Со своей стороны, Маккиббен почувствовал запах власти и богатства. Он отметил светло-коричневый с тонкой красной ниткой деловой костюм Каупервуда, его коричневатый галстук и маленькие овальные запонки в манжетах рубашки. Его покрытый стеклом рабочий стол выглядел внушительно. Панели полированного вишневого дерева, стены украшены хорошими гравюрами в тонких рамках с изображением сцен из американской жизни. Пишущая машинка, редкая еще новинка, стояла на видном месте, а биржевой телеграфный аппарат – еще одно новшество – бойко отстукивал последние котировки. Секретарша Каупервуда была молоденькой полькой по имени Антуанетта Новак, привлекательная брюнетка, умненькая и с хорошими манерами.

– Какого рода делами вы занимаетесь, мистер Маккиббен? – как бы между прочим поинтересовался Каупервуд. Выслушав Маккиббена, он добавил: – Если желаете, загляните сюда на следующей неделе. Наверняка для вас найдется что-нибудь интересное.

Услышав подобное от другого человека, Маккиббен возмутился бы столь расплывчатым предложением. Но сейчас он был чрезвычайно доволен. Он был впечатлен собеседником, и привычная невозмутимость изменила ему. Когда он явился снова, Каупервуд обозначил его перспективы, и Маккиббен клюнул на его приманку.

– Мне хотелось бы попробовать свои силы в этом деле, мистер Каупервуд, – искренне сказал он. – Я никогда не занимался подобными вещами, но вполне уверен, что справлюсь. У меня имеется летний дом в Гайд-Парке, и я знаком с большинством чиновников из местного совета, думаю, мне удастся использовать свои связи.

Каупервуд любезно улыбнулся.

Так была учреждена вторая компания во главе с подставным советом по выбору Маккиббена. Сиппенс, без ведома старого генерала Ван-Сайкла, получил должность технического консультанта. Затем было подано ходатайство о получении контракта, и Маккиббен приступил к тонкой закулисной возне на Южной стороне, постепенно заручаясь доверием различных муниципальных чиновников.

Вскоре появился и третий юрист, Бартон Стимсон, самый молодой, но не менее способный, чем остальные: бледный темноволосый юноша с горящими глазами, который мог бы исполнять роль Ромео. Каупервуд познакомился с ним, когда он выполнял небольшое дельце для Лафлина. Теперь его привлекли к работе фирмы на Западной стороне во главе со стариком Питером Лафлином и техническим директором Сиппенсом. Однако Стимсон был не мечтательным Ромео, но энергичным и амбициозным молодым человеком из бедной семьи, стремившимся пробиться наверх. Каупервуд знал, что хотя умственное развитие для некоторых людей может привести к краху, но для него самого ум был залогом его успеха. Ему были нужны высокообразованные подданные. Он был готов щедро платить им, стимулировать их энтузиазм и обходиться с ними с великосветской учтивостью в обмен на абсолютную преданность ему и его делу. И хотя Стимсон сохранял достоинство и выдержку в любых ситуациях, он был готов преклоняться перед своим хозяином. Такова природа человеческих отношений.

Итак, на Северной, Южной и Западной сторонах одновременно началось необычное оживление: конфиденциальные встречи, негласные переговоры и тайные соглашения. В Лейк-Вью старый генерал Ван-Сайкл и де Сото Сиппенс, совещаясь с пронырливым аптекарем и по совместительству муниципальным советником Данивэем и владельцем скотобойни, оптовым мясоторговцем Джейкобом Герехтом, любезными, но требовательными господами, вели дружеские беседы в аптеке или складской конторе, где красочно расписывали будущие доходы. В Гайд-Парке мистер Кент Берроуз Маккиббен, элегантный, с иголочки, господин, а также некий Дж. Дж. Бергдолл, длинноволосый, с виду невзрачный наймит благородных кровей, подставной президент Газовой и топливной компании Лейк-Вью, совещались с членом муниципального совета Альфредом Б. Дэвисом, хозяином фабрики плетеных и ротанговых изделий, и владельцем салона Патриком Гилганом, планируя распределение земельных участков, услуг, капитала между акционерами, наличные выплаты и так далее. Между тем в поселке Дуглас и Вест-Парке на Западной стороне чудаковатый и насмешливый Питер Лафлин проворачивал подобные сделки с Бартом Стимсоном.

Противник – три городские газовые компании – оказался не готов к происходящему. В конце концов, когда новости о ходатайстве на получение контрактов, поданном в несколько пригородных муниципалитетов, просочились наружу, каждая из компаний заподозрила остальные в измене, грабеже и посягательстве на чужую территорию. Каждая компания отправила своих доверенных адвокатов в пригородные поселковые советы, но никто еще не имел ни малейшего представления, кто заправляет всей операцией. До того, как кто-то из них успел подать протест, или заявить о своей готовности заплатить больше, или начать адвокатскую возню, муниципалитеты уже удовлетворили ходатайства новых компаний. Каждый случай рассматривался в открытых слушаниях в один тур голосования, решения были приняты почти единогласно. Мелкие пригородные газеты, не получившие «компенсаций», выразили недоумение и даже разразились громкими воплями. Впрочем, крупные городские газеты отделались замечаниями, что поселковые советы достойно начинают свой путь, следуя по стопам городского совета в своей продажности и беспринципности.

Каупервуд улыбался, когда читал в утренних газетах отчеты о постановлениях, дававших ему право на контракты. В дальнейшем он с удовольствием выслушивал доклады Лафлина, Сиппенса, Маккиббена и Ван-Сайкла о прощупывании почвы и тайных попытках выкупить доли или завладеть полученными контрактами. Вместе с Сиппенсом он разрабатывал планы строительства. Теперь предстояло выпустить облигации для рыночной капитализации компаний, заключить контракты на поставку оборудования, построить газохранилища, проложить газопроводы. Нужно было успокоить общественное мнение, взвинченное газетными публикациями. В этом де Сото Сиппенс показал себя настоящим мастером. Ван-Сайкл, Маккиббен и Стимсон были его советниками в разных районах, он же представлял Каупервуду краткие доклады, получая в ответ одобрительный кивок или решительное «нет». Затем Сиппенс начинал покупать, строить и рыть котлованы. Каупервуд был очень доволен, что решил оставить де Сото Сиппенса при себе на будущее. Со своей стороны, Сиппенс утешался приятной мыслью, что получил шанс поквитаться по старым счетам и заниматься крупными проектами. Он был по-настоящему благодарен за это.

– Мы еще не покончили с этими мошенниками, – с торжествующим видом однажды заявил он Каупервуду. – Они будут сражаться с нами в судах. Они даже могут объединить усилия. Они взорвали мой газгольдер; то же самое может произойти и с нами.

– Пусть попробуют, – сказал Каупервуд. – Мы тоже умеем взрывать и судиться. Мне нравятся судебные иски. Мы свяжем их по рукам и ногам, они еще будут умолять о пощаде.

Его глаза довольно блестели.