Мученик

Впоследствии я оправдывался перед собой тем, что это то, с чем мог справиться только я. Что другого выбора не было. Это моя задача, моя работа. По словам А это было необходимо. Сама идея так поступить пришла А в голову из-за того, что я своим присутствием предоставил ей возможность. Это, наверное, был первый раз, когда я мысленно проклинал свои принципы.

Не важно, что бы я сделал, этот зверёк бы умер.

Разница лишь в том, что я продлеваю его мучения.

Я припал на колени рядом с телом маназорна и поднёс к нему руки. От ладоней начало исходить знакомое свечение.

Лишь одна из присутствующих ещё не успела осознать, что сейчас произойдёт.

– С-сестрица? – очнулась от оцепенения Рами. – Зачем мы это делаем?

– Сделано. – сказал я, когда тело вновь подало признаки жизни. Лучше отвернуться. Не могу смотреть. – А, объясни сестре.

– Безмозглое животное, или нет, но маназорн всё ещё является родителем. Он не сможет долго смотреть на то, как страдает его дитя. – за этими словами А раздался очередной крик детёныша. Его хвост каким-то образом распутался из кокона и начал больно бить меня по ногам. К горлу подступила тошнота. – Рано или поздно он выйдет. Они всегда выходят.

– Ты уже делала так раньше? – голос Рами был крайне удивлён. Не ожидал от неё такой реакции.

– Это обычная стратегия. – заявила А, вытаскивая каблук в очередной раз. Я положил руки на зверька повторно. Я всё сильнее хочу отказаться от этой затеи, но не бросать же начатое на полпути. – С врагом церемониться нельзя. Олег, не убирай руки. Поддерживай в нём жизнь. Так мы разберёмся быстрее.

А ударила в зверька в участок, где моих рук не было, а мои ладони по бокам продолжали светиться. Одновременно его боль уходила и возвращалась, из-за чего вопли существа стали интенсивнее.

– Сестрица, это неправильно! – заявила Рами. Детёныш маназорна почти перекрывал её слова своим непрекращающимся визгом. – Я понимаю, когда мы убиваем ради пищи, понимаю, когда мы убиваем ради нужды или защиты, но это… Это просто…

– Пытки… – я вставил слово, которое она не могла подобрать. Мой голос почему-то казался мне чужим, он звучал так мрачно и безжизненно, как никогда не звучал даже в моей прошлой жизни.

Несмотря на все возражения, А только сильнее вонзала острие в тело беспомощного пленника, жизнь которого поддерживала моя “магия”.

– Когда ты сказала, что у тебя есть план, я думала, что он будет более…

– Честным… – закончил я за неё.

– Нет такого понятия, как честь. – сказала А. Голос её был озлобленным, он был раздражён нашими словами. – Честь – это пережиток прошлого. Игра в благородство, которая растягивает сражение и отвлекает от того, к чему сводится каждый бой – убить, уничтожить противника. Такие поступки, как этот, совершаются во всем мире то тут, то там. Вам обоим лучше привыкнуть к жестокости.

После этого А вынула каблук из тела зверька и задрала ногу так высоко, что поза могла бы показаться опасной во многих смыслах.

Не сейчас.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мы дождались этого мгновения. Пять, десять минут? Может, больше. Существо уже давно не кричало, но его крики всё ещё стояли в моих ушах. Я вылечил маназорна в последний раз и убрал руки. Всеми фибрами души я понимал – это была лишь прелюдия к чему-то очень плохому. Кокон под ногами А был полностью покрыт синей кровью, которая уже не могла впитываться в паутину и просто сочилась со всех сторон. Обессиленный, варан уже давно не шевелился. То, что он жив, можно было определить только по частым прерывистым вздохам и нервному подёргиванию хвоста.

– А теперь, Рами, хватай человека и уноси его подальше. Зверь уже на пределе. Когда взрослый маназорн выйдет из фазы, будет ещё один взрыв.

– Да, сестрица. – не медля ни секунды, Рами схватила меня одной рукой и перекинула через плечо.

– Э-эй-эй. – я только и успел возмутиться, прежде чем Рами начала разгоняться, действительно унося меня с места событий.

Я поднял голову и посмотрел на А. Она стояла над ящерицей всё в той же неестественной позе. Её тонкие губы задвигались в незнакомой мне последовательности. Два последних слова я уже знал. Это были слова “ради Роя”, но первая часть фразы была мне незнакома. Прежде, чем образ воительницы скрылся за деревьями, я увидел, как её нога пришла в движение, молниеносно опускаясь на кокон. Напротив А, словно снимая оптический камуфляж, проявлялась огромная тёмно-синяя ящерица, глаза которой были налиты кровью, а гребень на макушке был раскрыт наподобие веера.

Раздался звук удара, который сотряс землю даже в отдалении. Практически следом за ним раздался оглушительный хлопок, а после этого могучий поток воздуха смял деревья во всех направлениях от того места, где появился взрослый маназорн. Гром всегда следует после удара молнии. По этому же принципу за хлопком последовал протяжный рёв разъярённого зверя. Начали раздаваться взрывы. Это был грохот, который никак нельзя было описать иначе. Это однозначно был звук взрыва. Рами остановилась, и поставила меня на ноги. На её лице не было ни единой эмоции.

– Эй, Рами, ты как? – спросил я.

– Мне нехорошо. – на удивление прямой ответ. – Как А могла…

Вдали раздался ещё один удар. Кажется, где-то упало дерево.

– Если честно, я удивлён, что на тебя это так сильно повлияло. Я думал, что жительницам Роя не станет плохо от вида пыток.

– Что? Это? Нет, тут всё нормально. Я видела вещи и более кровавые. – объяснилась Рами, стараясь говорить громче, чем доносящийся со стороны сражения шум. Мне почему-то легче от её ответа не стало. – Мне плохо от того, что это А так поступает. Наша А. Я всегда думала, что стану такой, как она. Я мечтала, что буду сильным воином, которая гордо смотрит сверху вниз на всех, потому что это привилегия сильнейшей, как у неё. Но я и подумать не могла, что она использует и такие методы… Зачем кому-то настолько сильному, как она, снисходить до подобной подлости?

Бог знает, какие у неё причины. Или Аврора. Уверен, она тут за всеми подглядывает и всё знает.

В такие моменты мне кажется, что моё отношение к происходящему куда менее человечное, чем у Рами.

Дружелюбный благородный паук, живущий по соседству. Ага, так я и поверил.

– Рами, от кого ты слышала истории про достижения А. Она рассказывала их сама?

– Нет, А не говорит про свои сражения. Всё рассказывает Мама.

– Рами, а ты думала, почему А не говорит об этом? – я попытался её навести на мысль, не говоря ответ напрямую. – Явно не из-за скромности, потому что ей такое слово неизвестно.

– Я не понимаю, почему.

Господи, Рами, ну как с тобой трудно.

– Она не говорит, потому что она помнит что-то такое, чего она не хочет вспоминать. Потому что за историями Мамы может скрываться куда более жестокая и мрачная правда. У всех народов есть свои сказки про героев в блестящих доспехах, сражающих драконов в честном поединке и освобождающих принцесс из замков, но в реальности всё может быть куда иначе. Может быть, герой просто отравил дракона, или прокрался и спас деву в беде, даже не сражаясь. За героя могло погибнуть множество воинов, а он сам мог просто присвоить себе все почести за победу. Таких сказок не рассказывают детям, потому что они не заставляют их становиться лучше.

Я сделал вдох и заметил, что шум вдали утих. Рубины Рами были сосредоточены на мне. Кажется, она взвешивает каждое моё слово.

Лучше оставить ей хотя бы какую-то надежду.

– Но кому какая разница! Горькая правда не отменяет достижений этих героев! Не будь слишком строга к А. Она всё ещё твоя сестра и, поверь мне, что бы она не делала, – Я сделал паузу. – она делает это ради Роя. В том числе и ради тебя. Наверняка, если бы у неё был другой способ, она бы выбрала его. Иногда мы должны поступать неправильно, чтобы найти правильный ответ.

Кажется, я загрузил её голову слишком большим количеством осмысленных фраз. Что-то мне подсказывает, что она ничего не поняла.

– Раньше мне нравились истории, в которых даже самый закостенелый злодей осознавал свою ошибку и становился героем. Обычно они умирают, в попытке всё исправить. Я расскажу тебе о них, когда у нас будет время. Это никак не связано с А и не оправдывает её, но ты увидишь, что честь есть даже у тех, кто поступает неправильно. Иногда на плохие вещи приходится закрывать глаза, чтобы сделать что-то хорошее.

– …хорошо. – ответила Рами, всё ещё пребывающая в смятении… – Кажется, сестрица уже закончила. Давай найдём её.

– Не думаю, что нам придётся долго её искать. – ответил я. – Будет как нельзя кстати, если А выйдет вон из-за того дерева прямо… сейчас.

В точности соответствуя моему предсказанию, А вышла из-за поворота. Я ни в коем случае не сомневался, что она слышала наш разговор. Она закончила сражение уже давно, а затем пошла за нами.

– Ты так шумишь, человек, что я легко нашла бы вас даже с закрытыми глазами. – сказала она, подходя ближе. – Рами, нам надо забрать тушу. Сможешь завернуть её поплотнее?

– …-Рами ненадолго задумалась, словно не зная, как поступить. К моему облегчению, решение в её дурной голове оказалось положительным. – Да, сестрица, сейчас.

Рами пошла вперед, скрывшись за кустами. Я было двинулся следом, но А остановила меня, уперев в грудь руку, скрытую за рукавом. По уже выработавшейся привычке, я напрягся.

– Спасибо. – еле слышно произнесла А. Учитывая, что её выражение лица выражало невыносимую боль, я могу сказать, что это слово ей далось очень тяжело. Я хотел бы поиздеваться над ней, но не стал. – Я думала, что ты будешь против. Думала, что придётся тебя заставлять. Почему ты помог мне выманить маназорна? Почему попытался успокоить Рами насчёт меня?

– Потому что ты не кажешься мне плохим челове… арахнидом, А.

– И всё? – в её голосе читалось недоверие и недовольство.

– Да, и всё. – ответил я ещё раз. – Я мало понимаю, насколько опасна та тварь. Я ничего не знаю о том, что ты делала раньше. Я не считаю, что ты поступила правильно, но моё мнение тут и не нужно. Вчера мы с тобой договорились стать партнёрами, и я собираюсь помогать тебе, какое бы безумие ты не решилась совершить. Потому, что я уверен, что ты делаешь только то, что необходимо.

Подул небольшой ветерок, принесший неприятный стойкий запах крови. Вдыхая его, я терпеливо смотрел, как волосы в хвосте А колышутся на ветру, пока она меланхолично смотрит куда-то в даль.

– А, послушай. Я постараюсь помочь тебе с Рами, но ты должна понимать, что для неё важно, что делаешь именно ты. Я могу найти причину, оправдать любое твоё действие, но Рами не важны причины, ей важно видеть сильную и непоколебимую А, в которой она не будет сомневаться. Этого я не смогу изменить. Если она когда-нибудь разочаруется в тебе, будет сложно вернуть её обратно. Тебе придётся говорить с ней и объяснять всё так, чтобы она поняла.

– Я постараюсь. – ответила А. Кажется, она хочет сказать что-то ещё, но не решается. – Возможно, я ошиблась в тебе. Когда за тобой прибудут…

– Сестрица, Олег, я закончила! – прокричала Рами, перебивая сестру. – Он оказался не таким уж и тяжелым.

А замолчала и обернулась. Я глазами проследовал за её взглядом. Рами волокла по земле здоровенную тушу, обернутую в блестящий кокон. В отличие от кокона с детёнышем, этот был замотан так плотно, что кровь через него не вытекала. Надеюсь, не потому что А что-то с этим сделала.

– Рами, лучше доверить это дело другим сёстрам. Мы попросим Тифу и остальных принести его домой. – заявила А. – Пусть у нас и хватает сил таскать такое, воины не должны использовать мускулы для подобного без нужды. Потом тебе будет плохо, если ты начнёшь носить тяжести без подготовки.

Вполне разумные слова. Наверное, у неё был неприятный опыт с подобным.

– И ещё, человек. – А снова повернулась ко мне под грохот отпущенного Рами свертка. – Не смей касаться тел после боя. Мне не хочется убивать маназорна больше одного раза.

– Понял.

На этом разговор был окончен и А спокойно направилась в сторону Улья. Рами шла между мной и А, а я замыкал нашу группу. Повисло давящее молчание, которое мешало собраться с мыслями. Возможно, это связано ещё и с эмоциональной усталостью.

В нашем мире я бы просто от неловкости сосредоточился на своём телефоне. В очередной раз я потянулся к заднему карману, чтобы разочароваться – телефона у меня нет, и не будет. Интернет мне в глухой лес тоже никто не проведет. Чувствую себя зависимым наркоманом, который ощущает ломку без возможности окунуться в информационную свалку соцсетей.

Пока я убивался о том, что не могу заполнить пустоту, возникающую от безделья, А сделала нечто интересное. Она замедлила ход, из-за чего Рами едва не врезалась в неё.

– Что-то не так, сестрица? – спросила Рами безразлично.

– Я… Нет, Рами, всё хорошо. – ответила, явно пытаясь подобрать какие-то правильные слова. Они на удивление похожи в такие моменты. – Я просто хотела с тобой поговорить. На нашем языке.

– Ладно. – пожала плечами Рами и начала издавать щёлкающие потрескивающие звуки, какие обычно издают гигантские насекомые в кино. А вторила ей, хотя её щелчки были более высокими по тону.

Секретики, значит? Или они говорят обо мне? Не обо мне ведь?

Если бы А хотела что-то сказать про меня, она бы не стала использовать другую речь. Б-р-р, какие же неприятные звуки они издают.

Самым неприятным явлением в человеческой психологии является ситуация, когда эгоцентричная личность принимает всё происходящее на свой счёт. Идёшь по улице, видишь пару девушек, которые о чём-то разговаривают, или весёлую компанию, которая что-то обсуждает, а затем они внезапно начинают смеяться, когда поравнялись с тобой. Почему? Что со мной не так? Неужели я настолько страшный или действительно глупо выгляжу, поэтому смешной? Эти и многие другие вопросы проносятся в голове.

Забавным в этой ситуации становится то, что вероятность, что смеются над тобой, минимальна. Конечно, есть злорадные люди, которые готовы издеваться над другими, но таких много только в кино. В реальности они смеются только потому, что им весело, а момент, когда это произошло – всего лишь глупое совпадение. Не стоит заниматься подобным самобичеванием.

Сейчас наверняка происходит то же самое.

Будучи жителем многонациональной страны я часто видел в своей прошлой жизни ситуации, когда люди одной национальности переходят на другой язык, чтобы другие их не понимали. Это ещё больше усиливает описанные мной чувства, из-за чего ты начинаешь опасаться, думая, что тебе могут причинить что-то плохое. Обычная паранойя, ничего особенного. Тем не менее, легче от этого не становится. Нужно как-то отвлечься, пока я сам не довёл себя до злости в их отношении.

Хм, подождите-ка. Я был уверен, что я не знаю и того языка, на котором они говорили до этого. Губы А движутся так же, как и раньше, просто я почему-то не слышу “перевода”. Вот это слово точно означает Рой. Я уже неоднократно видел, как они несуразно двигают челюстью при произношении этого слова. Странно это всё. О, кажется договорили. А едва заметно улыбнулась и ушла вперёд.

– Рами, ну как всё прошло? – спросил я, пытаясь аккуратно начать диалог. Нельзя же сразу обращаться к другим только по тому вопросу, с которым у тебя к ним дело. – Наверное, говорили о чём-то важном?

– А… просто извинялась. – ответила Рами, почесывая свой затылок. Интересно, её “шлем” вообще может чесаться?

– Неплохо, я думал она на такое не способна. – ответил я, выдыхая от облегчения. Всё-таки они говорили не про меня. – А ещё немного про тебя, но ты всё и так знаешь.

Если бы я знал, не стал бы спрашивать, Рами. А, ладно. Проще не пытаться у неё что-то выпытывать – я потрачу слишком много усилий, чтобы получить какую-нибудь ненужную информацию. Ну, а теперь – к делу.

– Рами, подскажи. – спросил я её. – Почему я сейчас не понял, что Вы говорите? Вы ведь говорили на том же языке, что и до этого? Почему раньше я слышал Ваши слова, как привык слушать других людей, а сейчас мне это было не понятно?

– Ты не знаешь про дар голоса? – удивлённо спросила Рами. Она посмотрела на меня, как на дикаря. – А, ну да, ты же…

– Да, потерял память. – ответил я, прежде, чем она найдёт способ меня оскорбить.

– Это сложно объяснить словами. – мой вопрос её явно озадачил. Может, стоило дождаться Тифы и узнать у неё? – Есть два способа говорить: “общий” и… я бы назвала его “родной”. Мир так устроен, что все разумные существа, которые способны говорить, умеют общаться на “общем” языке. Если мы хотим, чтобы тот, с кем мы говорим, нас понял, мы говорим на “общем”. Это то же самое слово из “родного” языка, но тот, кто тебя слышит, поймёт его, если в его языке есть такое слово. Это сложно объяснить. Вот, например, ты сказал слово “амнезия”. У нас нет такого слова, поэтому мы не смогли понять его с Тифой и думали, что это просто имя.

– А чтобы собеседник меня не понял…

– Тебе нужно просто думать при разговоре, что ты хочешь, чтобы тебя понял только тот, кто нужно. – закончила Рами за меня. – Но если собеседник знает твой “родной” язык, он всё равно его поймёт.

– Как у вас всё просто… – ответил я.

В моей прошлой жизни не было автоматического переводчика, встроенного мне в голову. Стоит отдать Авроре должное, тут она постаралась на славу.

Надеюсь, она не зазнается от моей похвалы. Однозначно, зазнается, если узнает.

– А если я скажу какую-то несуразицу, но буду думать о том, что хочу сказать, ты поймёшь?

– Тифа это уже проверяла. – сказала Рами. – Непонятно будет. Странно, что тебе с ней одинаковые мысли приходят.

– Ну что поделать, мы оба любопытные – ответил я. – О, мы уже пришли.

За диалогом с Рами я даже не думал о пути, поэтому обнаружил, что оказался рядом с Ульем только, когда мы подошли ко входу, где на нас сурово смотрели новые девушки, сторожившие проход. А стояла рядом с ними, что-то рассказывая.

– …и не меньше трёх воинов с ними. – послышались её слова. – Я не должна вам напоминать, как опасны маназорны, даже молодые? Если там окажется ещё один взрослый, доложите мне. И приведите ко мне человека, если что-то такое повторится. Он поможет мне разобраться.

Я, конечно, ценю оказанное мне доверие, но я не уверен, что меня хватит не ещё один сеанс пыток, даже если пытают не меня. Надеюсь, они никого не найдут.

У Рами тут же нашлись какие-то дела, поэтому она пропала в темноте неосвещённого коридора. А передо мной просто не отчитывается, поэтому куда она пропала, я не знаю. Знаю только, что она исчезла в то единственное мгновение, когда я отвернулся от неё. Ну и ладно. Порою мне кажется, что она не особо горит желанием решить свою проблему с пробуждением, а просто делает что-то непонятное. Может, конечно, она работает “за кулисами”, но я этого не вижу.

Тифу пока не было видно, поэтому я спокойно ушёл к себе, чтобы отдохнуть. Не то, чтобы я сильно устал, но почему бы и не поваляться на кровати часок? День долгий, вечером схожу с этой коротышкой до реки, главное – не уснуть. У входа меня уже ждали знакомые глаза Кани. Я не преминул возможности посидеть у порога с ней пару минут и пожаловаться о том, как я соскучился по мясной пище. Взяв себя в руки, я извинился перед ней за нытьё и вошёл в комнату в надежде перебороть подступающий голод тем, что приму лежачее положение.

Разумеется, я уснул. Как без этого – всегда, когда не хочешь спать, тело говорит тебе об обратном. Спал я беспокойно, мне снились крики ящерицы, которую мы сегодня убили. К счастью, сон мой продлился недолго. Сквозь сон я ощутил, как мои пальцы окунаются в воду и сразу же проснулся.

– Эх, не получилось. Но попробовать стоило. – пробормотала себе под нос Тифа – Олег, вставай давай! Я хочу тебе кое-что показать!

– Это что ты сейчас пыталась сделать? – надеюсь не проверяла миф про то, что человек намочит кровать, если руку опустить в воду. – Чтоб ты знала – это бесполезно. Больше так не делай.

– Ладно-ладно. А теперь пойдём! – как же быстро её внимание переходит на что-то новое. – Мне даже интересно, понравится ли тебе.

Всё ещё не проснувшись окончательно, я быстрым шагом пытался поспеть за бегущей вприпрыжку Тифой. Даже если я отстану, то по лужам на полу смогу найти её где угодно. В конце концов Тифа остановилась посреди коридора. Развернувшись на месте, она с ухмылкой посмотрела на меня.

– Хочешь есть? – спросила она.

– Очень. – ответил я честно. – Но я не видел у тебя при себе еды. Где ты её прячешь, признавайся?

– Ну, я готовить не умею, так что могу дать тебе только попить. – с этими словами Тифа похлопала по наполовину наполненному кувшину, другую половину которого она уже потеряла по пути.

– Значит. придётся просить у кого-то фрукты. – ответил я с грустью. – Помнится, А говорила тебе про такие. Уверен, что она начнёт причитать о том, какие люди слабые, если я обращусь к ней напрямую…

– Меня даже спрашивать не нужно, это очевидно, человек. – послышался знакомый, вечно раздраженный, голос из-за моей спины. Не знаю почему, но эта женщина взяла за привычку появляться в самый неподходящий момент. – А теперь прекрати меня игнорировать.

Поверь мне, если бы я мог, я бы тебя замечал самой первой. Всегда.

– Добрый вечер, А. И тебе привет ещё раз, Рами. – младшая показалась из-за спины старшей и утвердительно кивнула. – Так в чем дело? Я в этом месте еще не был, что за этой дверью?

– Слишком много вопросов. Просто заходи – сказала Тифа и открыла дверь с витиеватым узором, по бокам которой висели ярко горящие факелы. Видимо их зажгли для меня, потому что все Сёстры, скорее всего, могли видеть в темноте.

Посреди широкой залы стоял большой стол из гладкого красного дерева, явно не из того, в котором жил Рой. Помещение напоминало мне традиционные столовые из фильмов про британских средневековых рыцарей. Разве что камина не было, и огромных ростовых картин нет на стенах. Уверен, разводить большой огонь внутри гигантского дерева было бы не очень умным решением. Длинный стол тянулся через всю комнату, а вдалеке, у окна, был высокий, обитый мягким бархатным покрытием, стул. Все помещение освещали свечи, а под потолком виднелась здоровенная стальная люстра, которая, по всем канонам, обязана кого-то придавить в самый ответственный момент. Для этого такие люстры и придуманы, другой причины такого гигантизма я не вижу. У места перед стулом лежали столовые приборы и тарелка, от которой исходил пряный аромат.

– Сестрица Кани внезапно прилетела к нам и сказала, что ты просил мяса, а затем принялась готовить. – безразлично сказала Рами, сопровождая меня к подготовленному месту вдалеке. А у входа меня посадить не могли? – Раньше тут обедал отец. После войны комнату мы стали предоставлять людям из всяких делегаций, но еду они предпочитали готовить себе сами.

– Думают, мы сойдем до такой подлости, как добавление яда в пищу. – злобно скрежетала зубами А.

– Если бы ты готовила, это всё равно могли бы счесть попыткой отравить их, Сестрица. Знаешь, Олег, однажды она приготовила Отцу… – увидев реакцию А, Тифа поспешила скрыться в одной из боковых дверей, в которую следом за ней влетел брошенный подсвечник, едва малышка закрыла ее. Выглянув одним глазом в образовавшуюся дырку, она продолжила. – Хватит портить двери и мебель, их нам самим придется ремонтировать! И спасибо, что бросила не в полную силу!

Вторым подсвечником дверь вынесло напрочь. Остается гадать, что стало с младшей из сестер после этого, но она, умолкла и больше не появлялась. Надеюсь, с ней всё в порядке. Интересно, бывает ли вообще у А хорошее настроение? Мне она больше нравилась до "пробуждения".

– На самом деле, мне интересно, почему Кани решила внезапно для тебя готовить. – спросила Рами, когда я добрался до стула и уселся на него. – Как вы вообще познакомились?

– Мне тоже интересно. Какого черта ты опять натворил, Олег? – А только задала вопрос, а я по привычке ощутил нехватку кислорода в легких, хотя она даже не сдвинулась с места. – Только не говори, что опять "ничего".

– Мы просто говорили с ней по душам у входа в мою комнату и я мимолетом упомянул, что неплохо было бы отведать мяса. – ответил я, глядя на довольно аппетитный стейк перед собой. Он выглядел незамысловато, к нему нехватало немного овощей или соуса, но это всё ещё был здоровый кусок мяса, вызывавший у меня слюну одним своим видом, не говоря уже о запахе. – Кани отличный собеседник и прекрасный слушатель, Вам обеим бы у нее поучиться.

Видимо, не сумев оценить заложенный в моих словах посыл, А и Рами принялись что-то обсуждать. Воспользовавшись этим замешательством, я спокойно изучал непривычную столовую утварь. Нож зачем-то был заточен в обе стороны, а вместо острого конца было закругление. Это, впрочем, не мешало мне им пользоваться. С вилкой всё оказалось куда сложнее. Она не имела множества зубцов и по сути представляла собой аберрацию из вилки и винтовой открывалки для шампанского. Да, все именно так: зубец у «вилки» был один, при этом спиральный. Приложив немного сноровки, я отрезал и запустил кусок стейка себе в рот, не в силах больше терпеть…

– …Да говорю я тебе, это сарказм, Сестрица – ответила Рами чересчур громко. – Ну не может Кани быть общительнее нас, она ведь в принципе не разговаривает, пока на неё не начнут кричать. Даже я или ты можем больше…

Господи как же хорошо. Теплый, сочащийся кусок мясной вырезки, который я неумело отрезал больше нужного, неспешно таял в моем рту, пока я пытался прожевать его плотную текстуру. Такое мясо было для меня вновинку, но это добавляло только больше пикантности трапезе. Подумать только: первое полноценное блюдо в другом мире…

– …А вдруг он что-то с ней сделал? – упрямо твердила А, глядя Рами в лицо так близко, что я бы потерял сознание от давлеющего присутствия старшей на её месте. Держись, Рами, я болею за тебя! Хотя, кажется, она только рада этой близости. – Может, она и вправду говорила с ним только поэтому?..

Как же мне плевать на их поведение, что бы они там не говорили. Сейчас моё существо полностью сосредоточено на еде. Я решил попробовать более основательно разобраться во вкусе еды. Лёгкая горчинка мяса замещалась сладковатой глазурью, равномерно запечённой по всей поверхности мяса. Потратив время на размышления и разглядывание «стейка», я наконец-то понял, что это было. Прикончив добрую половину стейка, я, с набитым ртом, решил высказать свои мысли.

– …Подумать, только, как же хорошо этому блюду подходит мёд. Кани отличный повар. Если она у вас постоянно готовит, я завидую Рою.

Рами и А прервали свой спор и молча обернулись, уставившись на меня. В их взгляде читалось что-то странное вроде презрения и отвращения. Я отставил вилку в сторону, что-то в их поведении меня настораживало.

– Ты серьезно? – спросила А.

– В чем дело? Там, откуда я родом, люди запекали мясо и готовили его с медом. Это вполне обычный рецепт.

– У тебя что там, дома все с ума посходили? – спросила Рами, осторожно прикрыв лицо руками, словно увидела что-то неприличное. Меня охватила тревога.

– Да это вкусно! Вам стоит попробовать. – заверил я их и протянул «вилку» с очередным кусочком.

– Подумать только. Кто-то снова попробовал её мёд. – пробормотала себе под нос А. – Я же столько раз её предупреждала не делать этого.

Не задумываясь над смыслом ее слов, я спокойно доел мясо, к которому девушки так и не притронулись, сколько бы я не настаивал. Стоит отметить, что сок фруктов в бокале, который был подан к блюду, был на удивление освежающим, а сам я ощущал невиданную лёгкость. Казалось бы, я просто поел, а всё мое отношение к миру уже изменилось: и ситуация, в которой я нахожусь, не так уж и плоха, и Эйраст, прости Господи, оказался не таким уж и плохим. Было ощущение, что все мои злоключения произошли столетия назад и были незначительными. Всё ведь закончилось хорошо, значит нет смысла переживать. Почему-то захотелось набрать сестре и сказать, что я ее люблю. Странно, такие ощущения были у меня только после очень крепкого алкоголя.

– Смотри, подействовало. – сказала Рами. – Как же мне будет жаль его утром.

– У меня были к нему важные вопросы, но теперь уже спрашивать бесполезно, – сказала А и зачем-то взяла меня под руку, вытащив из-за стола.

– Под… Подожди, А. Я и сейчас могу ответить. – Меня переполняла уверенность, хотя странно было ощущать, что язык заплетается. Оговорился, наверное. Со всеми бывает. – Чтотыхчешь знать?

– Закрой рот и иди, человек. – устало сказала А, закатив глаза. Она осторожно вела меня к выходу. Бесконечно длинный стол почему-то очень быстро кончился. – Я должна была предугадать, что всё этим закончится. Еще ни один человек на моей памяти по доброй воле не ел волчатину с таким счастливым выражением лица.

– М-мои комплименты повару! – почему-то мне захотелось это прокричать на весь коридор и я сделал это без задней мысли. Почему-то я начал всё чаще спотыкаться, а дорога плыла то в одну сторону, то в другую. – Кани, я хочу, чтобы ты мне готовила к-каждый день!

– Да, да, – А открыла ногой дверь и осторожно завела меня в мою комнату обратно… – Посмотрим, что ты скажешь завтра. От её мёда плохо по утрам даже мне.

Плохо? Да мне очень даже хорошо…

Проговорив это у себя в голове, я в одежде плюхнулся лицом в постель и провалился в небытие.

Кажется, мне что-то снилось. Это был восхитительный сон о том, что я вернулся домой, меня встретили покойные родители и сестра. Мы вместе ужинали и о чём-то разговаривали до поздней ночи, смеясь и веселясь. Я практически уверен, что во время этого сна мои глаза не прекращали слезиться ни на минуту.

В этом сне всё казалось таким простым и легко достижимым. Все мои мысли воплощались в реальность, но я не злоупотреблял этим и думал только о простых мелочах. Я хотел делиться этим даром со всеми просто потому что одному он был мне не нужен. И вот, когда я уже подумал, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, мир вокруг оборвался. Черная воронка в одно мгновение всосала весь мир и меня, а я неожиданно для себя понял, что грёзы сменились реальностью.

Подробности о том, что я видел во сне, всё сильнее утекали, пока их не осталось совсем. В конце остались только слёзы на моих щеках и томление в сердце по чему-то утраченному, чего я никогда не имел.

Когда я проснулся утром, меня встретило жуткое, но в то же время странное, похмелье. Всё в голове звенело, словно от спецэффектов в кино, когда рядом с главным героем взорвалась бомба.

Бззззззз~

После вчерашнего меня не тошнило из-за еды, меня тошнило от того, что всё вокруг плыло и вращалось, как будто я на корабле, который попал в непрекращающийся шторм. Корабль Олег явно нуждался в пополнении запасов пресной воды и его экипаж начал брать на абордаж всё, что было в помещении. Стараясь не терять равновесия, я проковылял к тумбочке, ухватился за нее обеими руками и в этот момент понял, что на ней не было ничего, что могло бы мне помочь. Зато солнце внезапно стало моим врагом, поскольку его яркие лучи вызывали боль в глазах. Я приложил передние пальцы к закрытым векам и немного помассировал. Как ни странно, это помогло. Видеть я стал лучше, от света глаза перестали болеть, но остальные симптомы остались.