Смерть на мосту

Глава 2
История Кэмбри

«Господи, хоть бы мне не умереть сегодня», – подумала Кэмбри.

Увидеть сову днем – дурной знак. Она не помнит, откуда это знает.

Сова сидит на ветке, напоминая садового гнома. Это виргинский филин. Из-за торчащих на голове перьев, которые напоминают рога, на фоне голубого неба вырисовывается дьявольский силуэт. Эти рога нарисовать труднее всего – главное, не переборщить. Кэмбри рисует чернилами, не карандашом, и рисунок уже испортила – несчастная сова получился похожим на Бэтмена. Кэмбри хочется вырвать страницу и начать сначала.

«До встречи с тобой я о смерти и не думала. А сейчас чувствую, твой портрет меня доканает», – думала Кэмбри.

Внизу, в кемпинге, тихо.

Точнее, тихо было, пока полминуты назад на «Форде Эксплорере» не приехала пара. Теперь Кэмбри слышит тихие голоса, шуршание палатки, застегивание молний, открывающиеся и закрывающиеся дверцы машины. Она пытается сосредоточиться на рисунке. Сова глядит на прибывших, она, вероятно, тоже не в восторге.

Пара спорит. Кэмбри сидит на пригорке в зарослях полыни, в пятидесяти ярдах над лагерем, и оттуда слов не разобрать, но сами голоса слышны. Ритм. Они говорят то громче, то тише, друг на друга ворчат, огрызаются. Мелодия конфликта. Она знает каждую ноту.

Мужчина достал из «Форда» автомобильный холодильник и демонстративно кинул его на землю.

Высовывая язык, – эта привычка появилась у нее лет в пять – Кэмбри продолжает работать над рисунком совы, ее ушами Бэтмена и всем остальным. Вдруг не все потеряно. Если уши сделать перекрестной штриховкой, то сложится ощущение, что они увеличены специально. Натурщица утратила интерес к приехавшей паре и снова не сводит своих ярко-желтых глаз с Кэмбри. От этого настороженного взгляда Кэмбри не по себе.

Хлопнула дверца багажника «Форда». Пара пошла в кемпинг. Их голоса исчезают среди сосен.

Кэмбри вспомнила, как в восьмом классе они ходили в музей. Экскурсовод рассказывал о коренных жителях Америки, те считали сов предвестниками смерти. Стражники загробного мира, покидающие его в дневные часы, чтобы встретить и сопроводить души усопших. И вот один из этих стражников все еще внимательно и странно рассматривает ее глазами-лупами.

Снова тишина. Пара исчезла.

Наконец-то.

Кэмбри захлопнула блокнот и бесшумно поспешила вниз, к дороге. Рядом с «Фордом» той пары она расстегнула рюкзак, достала канистру емкостью три галлона^[4], аккуратно открыла крышку бензобака и вставила пластиковую трубку длиной несколько футов.

Все это время за ней наблюдает сова.

________________

В детстве я обещала Кэмбри написать книгу о ее приключениях. Но я имела в виду не то, что вы сейчас читаете.

Ясное дело.

Однако описывая жизнь сестры, я прохожу мучительный катарсис. Понять, как прошли ее последние часы, для меня словно сходить к костоправу. Каждое написанное слово приносит боль, но мои родители должны знать, что произошло с их дочерью шестого июня. Скажу вам прямо: я допустила некоторые вольности, кое-что додумывая, потому что о чем думала моя умершая сестра – никому не дано знать.

Но кто, как не я, ее сестра-близнец, должна попробовать восстановить ход событий?

Прежде чем продолжить, несколько слов специально для Кэмбри. Вот, сестренка, твоя книга, как и обещала. Наконец-то. Мне очень, очень жаль, что я опоздала на пятнадцать лет.

И очень жаль, что в конце ты умираешь.

________________

Блокнот на пружине, принадлежавший Кэмбри, – это описание последних девяти месяцев ее жизни в рисунках.

Сентябрь в Орегоне. По петляющему шоссе из Портленда к вечнозеленым растениям у воды – остановка у озера Крейтер. Затем Медфорд, домашнее пиво и валянье на диване перед телевизором вместе с беспечным и добродушным другом Блейка, ее парня. Друг поделился с ними мощным галлюциногеном, который он сам вырастил в коробке из-под обуви. Кэмбри казалось, что следующие три часа на нее падали волосатые тарантулы, будто сброшенные с самолета парашютисты. Наконец она перестала их бояться и начала просто давить.

Октябрь в Калифорнии. По автостраде 101 мимо Юрики к Стеклянному пляжу. Местные жители, проживающие рядом с воинской частью Форт-Брэгг, на протяжении десятилетий сбрасывали мусор в океан и невольно собрали самую большую в мире коллекцию стекла, отполированного волнами. На дне, среди темных камней, блестят голубые и зеленые осколки. Всю красоту карандаш и чернила не передали. Кэмбри взяла горстку этих стекляшек и положила в бардачок машины.

Ноябрь на туманном побережье, у скользких причалов и на мостах. Самый большой мост – Золотые Ворота.

Декабрь и январь в Нью-Мексико, Аризоне, Техасе. У них с Блейком еще все хорошо, но деньги заканчиваются быстро. Они играли во фрисби на апокалипсических просторах выжженной солнцем пустыни Уайт-Сандс. Ветер поднимал волны белого песка на высоту пятидесяти футов. Однажды ночью, лежа под звездным небом, Блейк спросил ее, что она собирается делать после этого долгого путешествия, когда они наконец вернутся в Сиэтл.

– Покончу жизнь самоубийством, – ответила Кэмбри.

Он неловко рассмеялся.

Февраль и март в Луизиане, Джорджии, Флориде. Кэмбри рисовала белые особняки с подъездными дорожками длиной в полмили, гирлянды на деревьях и чешуйчатые головы аллигаторов. С Блейком они стали ругаться чаще, причем спор начинался внезапно и яростно, словно буря. В районе Форт-Майерса град разбил лобовое стекло «Тойоты», они словно попали под обстрел. Отношения стали еще хуже. У автомастерской Блейк с угрюмым видом заявил, что идет в магазин на заправке за сигаретами. Кэмбри ждала полчаса, потом пошла за ним. На автозаправке продавец сказал, что видел, как мужчина, похожий на Блейка, встретил приятеля и вместе с ним уехал. Он украл четыре тысячи долларов и их маленький пистолет двадцать пятого калибра. У Кэмбри в кошельке осталось семнадцать долларов и машина с только что отремонтированным лобовым стеклом.

Она поехала дальше.

Почему бы и нет?

В Сиэтл она вернется без него. Это она предложила отправиться в путешествие на год. Не Блейк. Дорогу домой она найдет – если вообще захочет возвращаться. И попадет туда тогда, когда захочет сама.

Апрель в Вирджинии, затем через огромное зеленое плато Озарк, под разваливающимися трубами заржавевших бумажных фабрик и еще каких-то заводов, потом на север, в Дакоту. Рисунков становится больше – теперь Блейк не дергает ее за руку, как непоседливый ребенок. Она решила уменьшить расходы и продала трейлер. В день Кэмбри стала проезжать большие расстояния. Подработкой она пополняла денежные запасы. Воровать ей не нравилось, но иногда приходилось. В основном еду.

Теперь июнь. Монтана.

Ее последний блокнот почти заполнен. От Магма-Спрингс до Сиэтла не так уж и далеко, один-два полных бака бензина. Ее манит прошлая жизнь, ей не хватает комфорта: водопровода, розеток. В этом месяце зубы стали болеть сильнее. То и дело на зубной щетке появляется кровь.

По ее прикидкам, сегодня вечером она доберется до Кер-д’Алена. Если выедет прямо сейчас.

От кемпинга «Голова собаки» она идет пешком, сначала по дороге, потом срезает путь через густой холмистый лес. Теперь у нее тяжелый рюкзак – в канистре плещется бензин. Когда она забирается в такую глушь, то ворует только один-два галлона. Не хочется, чтобы люди потом вообще не могли никуда уехать.

Поздний вечер, температура воздуха очень приятная. За соснами оранжевое солнце, а небо приобретает сиреневый оттенок. Никаких голосов, никто не спорит, не ругается – только стрекочут сверчки и сухая трава хрустит под ногами. Кэмбри любит тишину, запах сосновых иголок и ягод. Осталось немного, до автомагистрали минут пять – там она оставила машину. Внезапно она видит столб дыма.

«Горит моя машина», – подумала она.

В последнее время с головой у нее не все в порядке. Начиная с Флориды, она больше не в состоянии контролировать панические атаки – психолог называл их фуриями. Сова означает близкую смерть. Зубная боль – раковая опухоль. Дым – ее «Тойота» в огне.

Оказалось, что дым поднимается рядом с тропой, где она идет. Фактически это несколько столбов грязного дыма на фоне Скалистых гор с белыми шапками. Кэмбри любопытно, что это за дым. Она останавливается и, прищуриваясь, сквозь ветки деревьев пытается рассмотреть, что происходит.

Может, трава горит?

Она видит источник дыма примерно в четверти мили внизу: голая зацементированная площадка, белая как кость. Словно здесь когда-то собирались построить здание, но так и не построили, а теперь тут все заросло сорняком. Прицеп и проржавевший грузовик. Высохший колодец. Наваленные кучей бревна и гравий. Земля темная, влажная, словно только что вскопанная.

Дым поднимается от четырех костров. На голой цементной площадке они выложены как по линеечке, к тому же каждый костер окружен пирамидой из камней. Конструкция похожа на небольшие очаги. Языки пламени не могут выбраться наружу, оранжевый огонь словно пойман в капкан.

Между кострами разгуливает мужчина.

При виде еще одного человека Кэмбри вздрагивает, но она была уверена, что находится тут одна. Она идет дальше, спотыкаясь о камни под ногами. С этого расстояния незнакомец кажется размытым пятнышком. Похоже, он раздет по пояс. Он наклоняется над каждым костром и помешивает его то ли палкой, то ли кочергой. Он доходит до конца ряда, поворачивается и снова проверяет каждый костер.

Медленно, спокойно, методично.

Кэмбри жалеет, что оставила бинокль в багажнике. Ближе подойти она не решается. Даже четверть мили для нее слишком близко.

Догадаться нетрудно – он сжигает ветки, как делают многие, прежде чем начнется летний запрет на сжигание сухой травы и веток у себя на участке. Но костры слишком маленькие, да и каменные пирамиды выглядят так, будто собраны для чего-то другого. Может, он что-то коптит, готовит на медленном огне? Оленину? Лосося?

«А он человек?» – нашептывают ей фурии.

Кэмбри задумывается, не зашла ли она на чей-то участок. Она всегда проявляла осторожность и никогда ничего не крала с частных территорий, чтобы не словить пулю. Лучше воровать в общественных местах, как бы трудно это ни было. Она не помнит, чтобы проходила мимо каких-то завалившихся заборов или табличек, но в любом случае оглядывается, чтобы проверить. А когда снова смотрит вперед, то видит: мужчина вдали перестал ходить между кострами. Теперь он стоит неподвижно, словно пугало, рядом с кострами, которые ближе к ней.

И смотрит вверх на гору. На нее.

По телу Кэмбри пробежала дрожь. Сжалось нутро. Она не двигается, ее поза такая же, как у него. Между ними слишком большое расстояние, чтобы кричать. Можно было бы помахать рукой. Но она не будет.

Мужчина продолжает неотрывно смотреть на нее.

Ветер меняет направление, шелест крон деревьев похож на низкий рык. Четыре столба дыма плывут влево, на лицо мужчины, но он не реагирует.

Кэмбри щурится сильнее, ей не нравится это странное противостояние. За эти девять месяцев, что она живет как беженка, на нее таращатся не впервой. Сколько раз ее просили покинуть автостоянки и кемпинги – уже и не сосчитать. Она пытается рассмотреть побольше деталей. Нет, он не раздет по пояс – видна майка-алкоголичка. Штаны цвета хаки. Его руки нащупывают что-то на поясе. («Пистолет, пистолет, пистолет», – шепчут ее фурии, но форма не та.) Мужчина поднимает эту штуку к лицу обеими руками.

«Пора уходить».

Он смотрит на нее. От поднятого к глазам предмета отражается свет – это бинокль.

«Кэмбри, уходи. Немедленно».

Кажется, что этот сюрреализм длится вечно, воздух сгущается, у Кэмбри возникает странное желание помахать незнакомцу. Она уже подняла руку, но ей становится не по себе, внимание незнакомца обращено на нее, она чувствует, как он злобным взглядом скользят вверх-вниз по ее телу.

Сердце судорожно стучит в груди, бьется о ребра.

«Уходи. Уходи. Уходи прямо сейчас…»

Кэмбри поворачивается и спокойно уходит с покрытой травой возвышенности под взглядом незнакомца, что рассматривает ее в бинокль, двигается медленно и осторожно.

Как только она оказывается вне пределов его видимости, она бежит со всех ног.

________________

Завидев машину, Кэмбри переходит на шаг и оглядывается.

К ее ужасу, этот мужчина теперь стоит как раз в том месте, где совсем недавно стояла она, но пока он ее не видит. Поставив руки в боки, он мерит шагами покрытый травой склон, сдвигает ногой камни, на известняковой почве ищет отпечатки ее ног.

Кэмбри опускается на колени за ближайшим деревом, чтобы отдышаться.

Теперь он еще ближе, и она может получше его рассмотреть. Высоченный мужик. Огромные бицепсы, короткая стрижка, где-то за тридцать или даже сорок лет, военная выправка. Вероятно, он бежал, раз догнал ее так быстро. Теперь он осматривает окружающий лес, закрываясь рукой от закатного солнца.

При мысли, что ее выследили, у нее по коже пробежал холодок.

Она сбрасывает со спины рюкзак и пригибается все ниже, ниже, пока не распластывается на высохшей земле. Тонкая сосна едва ли ее прикрывает. Если смотреть с того места, где сейчас находится этот мужчина, то можно увидеть часть ее лица, выглядывающую из-за ствола. Ну не может же у него быть такое хорошее зрение, правда?

«Но ведь у него есть бинокль».

По крайней мере, он без оружия. От этой мысли Кэмбри становится легче. Она уже думала, что у него за спиной винтовка или что в руке он держит топор. Но в руках у него ничего, если не считать бинокля, а кожа под майкой красная как у рака. Сильно обгорел на солнце. На ногах брюки. Он что, переоделся? Чем он там занимался?

Мужчина продолжает искать ее среди деревьев. Он осматривает всю местность, очень тщательно, слева направо, и уже приближается к тому месту, где она прячется. У Кэмбри внутри все сжимается. Он проводит взглядом по ее дереву, секунду осматривает и переводит взгляд в другое место. Слава богу!

Она лежит неподвижно, как камень, вжимается в пожелтевшую траву, запускает правую руку в задний карман и сжимает рукоятку складного боевого ножа модели с трехдюймовым лезвием. Это успокаивает. Жаль, что, сбежав, Блейк украл пистолет. Сейчас бы он пригодился, даже такой маленький, которым только мышей стрелять. Кэмбри жалеет, что у нее тяжелый рюкзак, ведь он замедляет движение.

Только сейчас, лежа за деревом и судорожно хватая ртом воздух в угасающем свете дня, Кэмбри начинает понимать всю серьезность ситуации, в которой оказалась. Этот незнакомец пробежал четверть мили вверх по склону, в заросли деревьев, чтобы до нее добраться. Помчался сразу. Без колебаний. Он оставил четыре странных костра без присмотра. И сейчас ей жутко захотелось узнать, зачем они.

Она чувствует, как нарастает напряжение. Электрическое покалывание пробегает по нервным окончаниям. Шепот в голове говорит ей, что надо подхватить вещи и бежать, вырвать эту страницу и начать все сначала. Быть Кэмбри Нгуен, которая добилась потрясающих результатов в беге по пересеченной местности – преодолевала милю за шесть минут! Она сожгла все мосты у себя за спиной, металась от одной подруги к другой, переезжала из города в город, меняла одного любовника на другого. Она вела себя как стая саранчи, которая садится на поле, уничтожает посевы и летит дальше. Она находила недостатки во всем хорошем и решала проблемы, просто забывая о них в пути от Западного побережья к Восточному, и уже почти повернула, чтобы снова преодолеть этот путь, только в обратном направлении.

У нее пересохло во рту. Она ни разу не курила с января, но теперь ей требуется сигарета.

Она говорит себе, что, вероятно, это просто недопонимание. Для разнообразия ей хотя бы раз нужно попробовать не бежать от проблемы, а попытаться ее решить. Границ участков тут не видно, так что ничего страшного. Скорее всего, возвращаясь из кемпинга, она просто не заметила ржавую табличку или знак и зашла на чью-то частную территорию. У хозяина не было выбора, кроме как последовать за ней и спросить, что она…

Обгоревший на солнце мужчина резко обернулся. Он ее видит.

Он не машет рукой. Он не смотрит в бинокль. Он просто срывается с места и молча и размеренно бежит к ней. Охота продолжается.

Кэмбри подскакивает и несется так, что ветер звенит в ушах.

________________

Когда она подбегает к своей «Королле», припаркованной на обочине дороги, хрипло дышит, сердце стучит так, что, кажется, вот-вот выскочит из ушей. Кэмбри в прекрасной физической форме – в прошлом году пробежала полумарафон, но рюкзак за спиной висит тяжелым грузом, а его лямки натирают. Она не уверена, продолжает ли обгоревший на солнце незнакомец ее преследовать, пересекая заросли деревьев, и насколько он близко.

Распахнув дверцу машины, она ни разу не оглядывается назад, чтобы проверить, где находится ее преследователь – ведь это отнимет драгоценные секунды. Кэмбри ныряет в салон, вставляет ключ в замок зажигания, поворачивает и нажимает на газ. Двигатель ревет, из-под колес вылетают клубы пыли и сухой земли, она срывается с места и несется в пылевом облаке.

За рулем она переводит дыхание второй раз за день. Она еще толком не успела осмыслить ситуацию, а вопросы уже посыпались. Кто он такой? Что он там делал? Что бы произошло, если бы он ее догнал? И самый главный: надо ли позвонить в службу 911?

Она знает, что связь здесь не ловит. Мертвая зона.

«Но когда доберешься до города… Может, все-таки позвонить?»

Выстрел. Она резко вздрагивает.

Яма. На дороге просто яма, и в машине что-то хлопнуло. Кэмбри потирает руки, по которым побежали мурашки. Предположим, ей ответит диспетчер службы 911, что именно ей ему сказать?

«Алло, диспетчер? Я видела, как один мужчина развел четыре маленьких костра».

Странно, да. Но разве это незаконно?

«Все зависит от того, что он сжигал в этих кострах», – подсказывал ответ ее внутренний голос, что не особо помогло.

Черт побери, да гадать можно вечно. Она уехала на много миль в лесистую местность, и он вполне мог просто прогнать ее со своего участка. Еще одна яма – опять что-то хлопнуло. Кэмбри немного снизила скорость. Только спущенного колеса еще не хватало.

Солнце село. Фотографы называют этот час волшебным, потому что в сумерках нет теней, все вокруг кажется призрачным и туманным, словно картина в голубых тонах. И есть что-то еще – Кэмбри всегда говорила, что это чувствует, хотя Лена была настроена скептически: она чувствует накаляющееся в воздухе электричество, размывающуюся границу между положительным и отрицательным. Скоро сверкнет молния.

Она проезжает мимо знакомых рекламных щитов: кафе «Магма-Спрингс», магазин, торгующий травкой и привлекающий слоганом «Очень просто быть зеленым». На душе спокойнее. Ей удалось смыться. Дорога петляет между холмами, поросшими деревьями. На горизонте Кэмбри видит мигающие красные огни. Вышки сотовой связи. До цивилизации рукой подать. Там люди. Машины. Ограничения скорости. Страхование. Аренда. Стоматологи.

Она выдыхает, не осознавая, что все это время ехала, задержав дыхание, приближается к автостраде МТ-200, у перекрестка нажимает на тормоз и внезапно слышит завывание сирены у себя за спиной.

Она смотрит в зеркальце заднего вида.

«О, слава Богу!»

За ней едет покрытая пылью патрульная полицейская машина с мигалкой на крыше. Как законопослушная гражданка, Кэмбри съезжает на обочину, а полицейский аккуратно паркуется за ней. Черный и золотой цвета. Дорожно-патрульная служба полиции штата Монтаны. Сирену выключают, но мигалка остается, и ее свет отражается в зеркалах «Тойоты».

Кэмбри ненавидит полицейских. И ей очень не нравится то облегчение, с каким она встречает одного из них.

Даже будучи взволнованной, она спокойно продумывает, что сказать. Она проверила, чтобы рюкзак был полностью застегнут – ведь в нем спрятаны канистра с бензином и шланг. Она объяснит, что просто гуляла на природе, путешествует в своем автомобиле и живет в нем, у нее масса психологических проблем, она общается со стражниками загробного мира и пытается справиться с нервным срывом. Вот и все.

Патрульный выходит из машины и оставляет дверцу открытой. В голубых сумерках он приближается к Кэмбри, и теперь она его может разглядеть. Форменная рубашка песочно-коричневого цвета застегнута не до конца и толком не заправлена в брюки. Видно, что он сильно обгорел на солнце. На шее болтается бинокль. Лицо все еще красное – он бежал от места их первой встречи до места, где стояла его патрульная машина.

Он подошел к окну. На форменной рубашке на груди вышиты имя и фамилия.

«КАПРАЛ РАЙМОНД Р. РАЙСЕВИК».