Обреченные

Глава 2

Кейлин

Только он мог меня так называть. Ведь это Картер однажды на Хэллоуин, нарядил меня чертенком, когда мне было восемь.

– Ты красивая сегодня. – Он отошел на пару шагов, держа меня за руки, и снова оглядел.

На нем была черная майка с широкими вырезами, благодаря которым можно было увидеть перья от падающего Икара, вытатуированного у него на спине, и джинсы, заправленные в кожаные ботинки. Руки были налиты тугими мышцами, на которых проступали вены. Худощав в кости Картер был словно вылит из гранита. Он и Лукас были совершенно разными. Лукас вспыльчив, Картер спокоен. Лукас смешной, Картер невозмутим. Чтобы вызвать у него улыбку, нужно было постараться. Но только не мне.

Мои пальцы быстро прошлись по каменным мышцам и остановились на плечах.

– Ты похудел.

Картер слегка повел плечами, что означало, что у него нет ответа. Стоя на высоких каблуках рядом с ним, я все равно казалась маленькой. Он был слишком высок. Даже выше Лукаса. С высоты своих шести футов и трех дюймов² Картер смотрел прямо в глаза, и мне только оставалось гадать, о чем он думает.

Так было всегда. Этот странный мальчик с черными волосами и глазами цвета самой темной ночи появился в нашей жизни, когда мне было шесть лет, а Лукасу девять. Мы ничего не знали о его родителях. Лишь то, что когда-то они владели половиной городка Сан-Маркос, штат Калифорния. Картер воспитывался дедом, который возглавлял одну из дочерних компаний «ХолмТрэн Холдингс». Стало очевидным, что для Джека Саймон Майлс был не просто одним из членов совета директоров, когда после очередного и смертельного сердечного приступа Саймона, Джек усыновил Картера.

Картер стал братом Лукаса. Несмотря на дружбу Джека и Саймона, мы никогда не встречались ранее. Но стали неразлучны. В детстве и до сих пор Лукас мог накричать на меня, Картер – никогда. Брата я побаивалась и всегда искала его одобрения, но Картер был для меня другим. Его невидимую защиту и покровительство я принимала как должное. Я всегда знала, что если не Лукас, то Картер защитит меня.

Мы росли и быстро поняли, кто мы есть. Картер был наследником своих родителей и деда. В восемнадцать лет, так же, как и Лукас, он получил доступ к определенной сумме денег. Но это его не волновало. Если Лукас наслаждался и не отказывал себе ни в чем, меняя за одну ночь несколько клубов и девушек, то Картер позволил лишь себе купить лофт для своего творчества и GMC «Сиерру».

Я не считала его братом. Я его любила немного странной любовью и была счастлива, что он появился в моей жизни. Но назвать его братом я не могла.

***

– Кейли, – раздался голос на лестнице. – Детка, спускайся ко всем.

Моя песня все еще играла из колонок, размещенных в потолке, и Картер все еще держал меня за руки, когда за железными перилами показалась голова Брэдли. Он остановился и посмотрел на наши сцепленные руки. Затем перевел взгляд на Картера. Он ревновал меня к нему. Брэдли ничего не знал, но ревновал, прекрасно понимая, что это глупо.

Картер кивнул, когда Брэдли поздоровался с ним.

– Ты идешь?

– Мне нужно переодеться. – Я отпустила руки Картера и подошла к кровати. – Позвони Майклу, пупсик. Я обещала, что сегодня потусуюсь с ним.

– Ты серьезно? – Брэдли вытаращил глаза.

– Да, – грубо ответила я. – В отличие от многих лживых лиц, Майкл был мне хорошим другом в этой школе.

– Ладно, – вздохнул Брэдли. – Тебе помочь с платьем?

– Я справлюсь.

– Эм, – Брэдли мялся, глядя на Картера.

Мне стало смешно.

– Что еще?

– Тебе поможет брат переодеться? – делая особый акцент на слове «брат», спросил Брэдли.

Картер окинул его ледяным взглядом.

– Не нарывайся.

– Брэдли, не нужно глупых сцен. Я скоро спущусь, – быстро вставила я.

Какого хрена, Брэдли ведет себя как полный придурок?

– Ладно, – повторил он и стал спускаться вниз, все еще буравя взглядом Картера.

– Он тебя всегда ко мне ревновал, но сегодня что-то новенькое, – сказал Картер, наклоняясь, чтобы собрать разбросанные рядом с кроватью альбомные листы.

Я всегда поражалась его даром. Он рисовал всем, чем только можно: акварель, гуашь, масло, уголь, карандаш…

– Чем будем заниматься летом?

– Я буду работать в галереи, – ответил Картер.

– Но, Картер!

– Мне нужен опыт, Кейли. Но я не забыл обещание.

Качаясь на высоких каблуках, я низко наклонилась и плюхнулась на кровать. Кровать представляла собой огромный матрас черного цвета, на котором находилось большое количество серого цвета подушек. Стены были такого же серого оттенка. Над кроватью висело несколько картин Картера. С белого потолка свисало несколько светильников в виде фонарей. Огромное окно во всю стену было задернуто белоснежной портьерой, за которой светились огни ночного города. Комната отражала характер хозяина. Я любила это место, любила находиться здесь.

Внизу орали, перекрикивая музыку. Среди множества голосов особенно выделялся голос Лукаса:

– Эмили, детка твой бывший тупой засранец!

Я покачала головой, снимая туфли.

– Кажется, Эм снова бросил парень, – сказал Картер.

– Лукас позаботится об этом.

Мы переглянулись, и Картер наконец-то рассмеялся, обнажая ряд белых зубов. Его смех был редок и походил на тихое рычание.

– Мои вещи все еще здесь? – я поднялась с кровати.

Картер, все еще сидя на корточках, указал подбородком на деревянную ширму, которая стояла в углу небольшой комнаты.

– Конечно.

– Возможно, одна из твоих подружек ненароком могла прихватить что-нибудь из моего.

Он выпрямился в полный рост и посмотрел на меня долгим взглядом.

– Ты знаешь, что здесь никого не бывает.

Конечно, я знаю. Он не был отшельником или монахом. Я видела его с девушками, но не так часто, как Лукаса.

– Ладно, мне нужно переодеться, пока Брэдли не устроил сцену, – со вздохом сказала я.

– По этой части твой парень большой мастер, – подтвердил Картер и спустился вниз.

Я зашла за ширму и открыла комод, стоявший рядом. Там были аккуратно сложены мои вещи, которые я оставила здесь две недели назад. Они пахли свежестью и кондиционером. Картер их постирал. Улыбнувшись, сняла платье и повесила его на ширму. Я натянула на себя джинсовые шорты с высокой талией и черный топ с надписью Imitation («Имитация») – название группы моего отца. На этом самом комоде валялись вперемешку с карандашами и ластиками Картера мои браслеты. Все что было я нацепила на руку и пошла к лестнице.

Брэдли и уже прибывший Майкл тут же оказались рядом. Лукас и Картер стояли на кухне, разливая шоты. Возле Лукаса крутилась рыжеволосая Эм. Эти двое завтра снова проснуться в одной постели и будут клясться, что это было в «последний» раз.

Картер протянул один шот куда-то в сторону, и я не сразу заметила девушку, сидящую на барном стуле у окна. Она протянула руку и, задержавшись пальцами на руке Картера, взяла шот. Меня всегда в ней что-то раздражало. Аарен несомненно была красивой девушкой: среднего роста с длинными светлыми волосами. Можно сказать, что она похожа на меня, если бы не глаза. Мои были голубыми, ее – зелеными.

Аарен снова протянула руку и положила ее на пальцы Картера. Он никак на это не отреагировал, продолжая разговаривать с Лукасом. Раньше они встречались. Но мне трудно назвать это отношениями, так как я практически не видела их вместе. Я знала только то, что Картер когда-то был с ней. Судя по тому, как сейчас она ведет себя с ним, Аарен не против его вернуть. Не знаю, как и почему они расстались. Картер никогда не говорил мне об этом. Я и не спрашивала.

К концу вечера Брэдли был уже пьян, а Майкл ходил за мной хвостом. Я пожалела, что пригласила его сюда. Но если судить по гневным сообщениям от Сары, присланным мне за весь вечер, это того стоило.

– Что она здесь делает? – спросила я Лукаса, когда, отвязавшись от Брэдли и Майкла, подошла к брату.

Он сидел на диване с бутылкой пива и довольно улыбался, глядя на танцующую Эмили в другом конце комнаты. Брат проследил за моим взглядом: Картер и Аарен сидели на полу, тихо перекидываясь фразами. Аарен листала кожаный блокнот, очевидно рассматривая рисунки Картера.

– Мы встретились еще в ЭлЭй. Кажется, она окончательно вернулась из Европы.

– Что так? – ядовито спросила я. – В Европе не нашла богатого сироту?

Лукас посмотрел на меня, и смешинки в его глазах исчезли. Мне пришлось прикусить язык.

– Картер не сирота, Кейли. У него есть мы.

– Я знаю, – вздохнула я. – Черт, знаю. Я просто…

Лукас вымученно улыбнулся и притянул меня к себе.

– Не ревнуй. Спрячь коготки.

Я нервно рассмеялась и прижалась щекой к его животу.

– Тебе стоит с кем-нибудь подружиться, – вдруг сказал брат.

– У меня есть друзья.

– Я имею в виду настоящих друзей.

Я поднялась и непонимающе на него посмотрела. Лукас поставил бутылку на стол и полностью развернулся ко мне.

– Кейли, ты окончила школу. В школе было весело иметь врагов. Но в жизни без друзей сложно. Брэдли ты не любишь, и его друзья не твои. А все эти люди, – он обвел комнату рукой, – считают лишь тебя нашей маленькой сестренкой. Они любят тебя, но настоящей дружбой это не назовешь.

– У меня есть ты и Картер, – пыталась возразить я.

– Мы твои братья. Это другое.

Мне хотелось сказать, что Картер мне не брат. Но не в том смысле, что я считаю его чужим. Но Лукас поймет именно так. Я не могла бы объяснить брату наши отношения с Картером, я и сама-то толком ничего не понимала. Я просто к этому привыкла. Но постоянное напоминание о том, что Картер мой брат, меня сильно раздражало.

Лукас видя мое раздражение, взял меня за руку.

– Нам еще целый год ждать окончания колледжа, мотаясь туда-сюда. Постарайся завести друзей в своем колледже. Я хочу для тебя всего самого лучшего.

– Знаю, – улыбнулась я и снова уткнулась в родное плечо.

Мама настояла на том, чтобы я осталась в городе, поступив в Калифорнийский университет Сан-Диего. Я хотела ехать в Лос-Анджелес к Лукасу и Картеру, но мама убедила, что в этом нет смысла.

«Меньше чем через год Лукас будет работать в компании отца. Если ты не хочешь снова разлучаться, потерпи еще немного», – говорила она.

Конечно, мама была права. И я согласилась, подав документы в колледж Ревелла на исторический факультет, чтобы изучать археологию. У них была прекрасная научная программа, и дом моих родителей находился всего лишь в нескольких милях от кампуса. Мне не придется устраиваться на новом месте. Но от встречи с новыми людьми мне не скрыться. Это было моей проблемой. По этой части я полный профан, хотя всегда была на виду.

Лукас волновался о том, что у меня практически нет друзей. Своих собственных, с которыми я познакомилась и подружилась сама.

Глава 3

Кейлин

Неделю спустя я полностью освободилась от школы. После бала мы с Брэдли облачились в черные мантии и получили свои дипломы о среднем образовании. Со школой было официально покончено.

Я, Лукас и Картер решили отпраздновать это втроем; загрузив в белый внедорожник Картера вещи и доски для серфинга, мы укатили в Дель Мар, и сняли там небольшой домик у пляжа. Два дня мы сходили ума, бездумно бегав по пляжу и покупая ненужный хлам в городе, катались на досках и пароме.

Дель Мар – приморский городок, достаточно спокойный, не такой суетливый как район Ла Хойя. Мы бывали здесь тысячу раз, но мне никогда не надоест приезжать сюда снова и снова.

Вечером перед отъездом мы сидели с Картером на берегу. Лукас ушел на вечеринку у костра. Я наслаждалась красным закатом. Океан будоражил воображение и, глядя на заходящий красный диск, который отбрасывал причудливые блики на воду, можно забыть совершенно обо всем.

Звуки музыки и крики с вечеринки доносились до нас лишь эхом. Плеск волн и крики чаек – идеальная тишина для меня. Эту тишину нарушал лишь слабый скрип карандаша.

– Ты рисуешь меня? – все так же глядя на океан, спросила я.

Краем глаза я заметила, что рука Картера замерла.

– Забыл, что у тебя глаза на затылке.

Он сидел чуть поодаль меня. Я рассмеялась.

– Сколько у тебя рисунков со мной?

– Я не считал. Но если учитывать, что ты никогда намеренно мне не позировала, то ни одного. – Картер сел рядом. – Когда-нибудь решишься?

– Конечно. Только тебе нужно накачать меня чем-нибудь успокоительным. Сомневаюсь, что я выдержу больше тридцати минут.

Картер тихо посмеялся.

– Договорились.

Мы снова погрузились в тишину. На айподе Картера тихо играла песня Энди Блэка «They Don’t Need To Understand». Мы продолжали думать каждый о своем. Рядом завибрировал мой телефон, и я с раздражением отключила его.

– Почему ты не проводишь лето с Брэдли? – Картер смотрел на меня в упор.

– Я никогда не провожу с ним лето. Тем более, мы ведь решили, что каждый день этого лета будет «особенным днем». Ты забыл?

«Особенный день» – мы придумали это еще в детстве.

– Конечно, нет, Кейли. Так и будет.

Мы улыбнулись друг другу.

– Я не понимаю ваши отношения, – сказал он.

Я ответила не сразу.

– У нас все было просто.

– Было?

– Школа закончилась. Брэдли уедет в Итаку, я остаюсь. Все просто, – повторила я.

– Ты ему об этом сказала?

– Скоро скажу.

Увидев, что я морщусь, Картер снова слабо улыбнулся.

– Не хочу тебя обидеть, чертенок, но складывается впечатление, что ты не расставалась с Брэдли из-за того, что не хотела сцен. Но здесь уже деваться некуда.

Я могла бы обидеться, но не на него. И что уж говорить, Картер был прав. Он знал меня как свои пять пальцев.

– И еще из-за Сары, – добавила я, от чего его улыбка стала шире. Со мной он всегда улыбался. – Мне же нужно было ей как-то солить.

Утробный смех Картера и плеск волн – еще одна идеальна тишина.

– Будь с ним честной. – Картер поднялся.

Кроме шортов на нем ничего не было. Я невольно залюбовалась его прекрасным и худым телом. Мышцы играли под кожей, пока он стряхивал песок с шортов. Тонкая полоска волос от живота шла к V-образному рельефу бедер. Моим оправданием сейчас служило, что я редко так пялилась на Картера, так как видела его постоянно, начиная с шести лет. Но в эти дни я позволяла себе слишком многое в отношении к нему, и меня это волновало. Мы давно договорились все забыть и продолжать жить, как будто ничего и не было. И до сих пор у нас получалось. По крайней мере, я так считала.

Картер протянул мне руку. На его правом предплечье с внешней стороны красовалась татуировка. Длинноволосая девушка со светлыми волосами обвивала загорелую руку Картера. Синее с корсетом платье облегало фигуру девушки. Ее скрещенные ноги обуты в высокие гриндерсы, а руки тянулись к кровавой надписи на кисти – «Doomed» («Обречены»).

Свои татуировки Картер нарисовал и придумал сам, прежде чем идти в салон. Если Икар на спине означал его свободу, то эта надпись и девушка были загадкой. Он всегда уклонялся от прямого ответа о значении этого рисунка.

– Идем внутрь.

Я схватила его за руку и поплелась следом. На мне были стринги от купальника и белая футболка с длинным рукавом. Ступая босыми ногами еще по теплому песку и держа при этом Картера за руку, я снова почувствовала себя маленькой девочкой.

– Помнишь, во Франции мы ходили на немое кино? – вдруг вспомнила я. Тогда Джек взял и меня, когда летал в Париж в деловую поездку.

– Конечно, – ответил Картер. – Лукас тогда впервые влюбился.

Я рассмеялась. Им было по пятнадцать, а мне двенадцать. Лукас увидел черноволосую парижанку лет двадцати и мечтал о ней почти год.

– Субтитры были на французском, но я разобрала и запомнила одну фразу. – Chacun est entraîné par sa passion.

Картер согласно кивнул.

– Каждого влечет своя страсть, – перевел он. – К чему ты это вспомнила?

– Тогда я поняла, что ты рисуешь не просто так.

***

– Через неделю мы возвращаемся домой. А весь июль проведем в Майами, и мы хотим, чтобы ты поехала с нами, детка. – Мама смотрела на меня с экрана ноутбука.

Мы вернулись вчера из Дель Мара, и я решила остаться дома. Моя комната была абсолютно необжитой. Она шикарна, но как будто не моя. Планировкой занималась бабушка, и я даже не стала ничего переделывать, когда стала старше. Все те же постельные тона, белые занавески, огромная с балдахином кровать, заправленная розовым бельем. Я ждала Брэдли, он сильно злился, что я ничего не сказала ему о поездке и не отвечала на звонки.

– Мамуль. – Я поставила ноутбук себе на колени. – Я не смогу. У нас планы с Лукасом и Картером на это лето.

Мама немного нахмурилась. На самом деле, она никогда не злилась и не кричала. Прожив всю свою жизнь на побережье, ей был свойственен оливковый загар, который я получала с большим трудом. Мамины светлые, почти белые волосы струились по плечам. Она была красива. Голубые глаза, которые мы с Лукасом унаследовали от нее, искрились счастьем.

Мои родители были идеальной парой, несмотря не небольшую разницу в возрасте. Сейчас маме сорок один год, а папе недавно исполнилось тридцать шесть. Ему было восемнадцать, когда родилась я. Одному богу известно, что им пришлось пережить тогда. Но они смогли пройти через стену осуждения и сейчас мои родители – пример для подражания. По крайней мере, для меня.

– Что ж, – вздохнула мама, – вы в любом случае сможете присоединиться к нам втроем. Мы будем очень рады.

– Спасибо, мам. Где бэбик? – Я придумала это прозвище для папы еще маленькой, когда узнала, что он младше мамы.

– Ох, – мама расплылась в улыбке. – Твой отец написал новую песню и после концертов сутками пропадает в студии. У него большие планы. Скоро ты обо всем узнаешь, когда мы вернемся.

Я еще поболтала с мамой минут пять. Пока мы обсуждали такие мелочи, как мой новый темно-фиолетовый маникюр, в коридоре послышались голоса.

– Мама, мне пора. Я люблю тебя и бэбика. Скоро увидимся.

– И мы тебя любим, крошка. Пока.

Я захлопнула крышку лэптопа и уже хотела юркнуть в гардеробную. Но не успела. Брэдли ворвался в мою комнату, и вид его был отнюдь не романтичным. Он мрачным взглядом оглядел мои голые ноги. Я стояла перед ним в одной рубашке и очень жалела, что из-за разговора с мамой, я не успела одеться.

Брэдли редко на меня злился, хотя я давала поводов предостаточно. Я заметила, что сегодня он выглядит не как обычно. Обычно он одет всегда с иголочки. Но сегодня на нем болтались потрепанные джинсы и черная футболка не свежего вида.

– Брэдли, все в порядке? – решила начать разговор.

– Это его рубашка? – вместо ответа, спросил он.

– Что?

Он что под кайфом?

– Ты слышала.

– Слушай, зачем ты приехал? Кидаться в меня тупыми обвинениями? Ты сам себя слышишь?

Бред какой-то. Я всегда носила рубашки.

– Я даже не могу, как следует накричать на тебя или ударить, потому ты это, черт возьми, заслужила Кейлин!

– Конечно, не можешь. Ты же знаешь, что с тобой будет, – спокойно констатировала я.

– Конечно, – саркастично повторил он. – Один брат тебя защищает, второй трахает. Как удобно.

Как только он это сказал, дверь в мою спальню резко открылась. Я не успела даже пикнуть. Кулак Картера с силой врезался в челюсть Брэдли. Брэдли упал на пол, и из его губы брызнула струйка крови. Картер стоял и сжимал кулаки, глядя на него.

– Что за… – Лукас появился в дверях. Он переводил взгляд с меня на Картера, затем остановился на Брэдли. – Что он сделал тебе, Кейли?

– У него длинный язык, – ответил за меня Картер. – Убирайся отсюда, и чтобы больше я тебя здесь не видел, – глядя на Брэдли, сказал он.

Брэдли вытер окровавленный рот своей футболкой и прошел мимо меня. Он был слишком напуган, чтобы сказать что-либо еще. На пороге Лукас схватил его футболку и притянул к себе.

– Тебе повезло, что мой брат оказался здесь раньше меня.

Брэдли бросил на меня последний взгляд, полный презрения и громко хлопнув дверью, вышел. Это единственное, что он мог себе позволить в присутствии Картера и Лукаса.

Я выдохнула и посмотрела на брата. Лукас не сводил с меня глаз.

– Что он сказал?

– Он назвал меня шлюхой.

– Что? Тогда он получил мало! – закричал Лукас.

– Эй, остынь, – вмешался Картер. – Он получил свое. Больше он не обидит чертенка.

– Сукин сын! – выругался Лукас.

Я подошла и крепко к нему прижалась.

– Все хорошо, правда.

Лукас теснее прижал меня к себе.

– Никто не смеет так говорить о моей сестре.

Я улыбнулась и протянула руку Картеру, чтобы он присоединился к нашим объятьям, как мы делали это в детстве. Но Катер сделал вид, что не заметил этого жеста. Он сцепил пальцы на затылке и прошел на балкон, выходящий на мамин сад.

– Ты не забыла о сегодняшнем вечере? – Лукас взял меня за плечи.

– О, – простонала я. – Конечно забыла.

– Ладно, – улыбнулся он. – У нас весь день впереди. Собирайся, съездим куда-нибудь.

С этими словами Лукас вышел из комнаты. Я прошла в свою гардеробную, отделанную в те же тона, что и спальня и нацепила первые попавшиеся шорты. Картер все так же стоял на балконе, опираясь руками на белые перила.

– Картер, – начала я. – Я ничего ему не…

– Не нужно, – прервал меня он. – Тебе ничего не нужно объяснять, Кейли. Увидимся вечером.

– Но…

Он прошел мимо меня и вышел из комнаты.

Я ненавижу драмы. Но как еще назвать то, что сейчас произошло в моей спальне? Частично я понимаю, что во всем виновата сама. Мне плевать на то, что сказал Брэдли. Он всегда меня ревновал. Лукас прав: ему еще повезло, что Картер вошел первым.