Грани одиночества

– Смотри не пожалей, как с тем решением отдать свою единственную арахнидам в обмен на спасение от обязанностей аллаиды никчемной дряни, – ответил Сантос, проглатывая очередное унижение.

Он много чего хотел рассказать другу, стольким поделиться, но здесь и сейчас его друга не было, был только деспотичный молодой император.

Глава 17

*

Алла Арахни

*

К моему удивлению, обед сегодня проходил в тесном, почти семейном кругу. Во главе стола восседал довольный Андариэл.

Справа от него, в нарядном темно-голубом платье и с тиарой в темных волосах, светилась счастьем Алисия. Следующим за молодой императрицей сидел ее отец. Высокий, широкоплечий и мускулистый, несмотря на возраст, мужчина со строгим породистым лицом, так похожий и непохожий одновременно на своего сына. Сантос расположился рядом с отцом, но сейчас выглядел растерянным и подавленным, что было неудивительно с такими новостями.

По приезде в столицу наш неуловимый Диззи выяснил, что за время нашего пребывания дома император успел жениться на сестре Сантоса. Девушку было откровенно жалко, но каждый из нас имеет право на собственные ошибки, в ее случае оставалось надеяться, что эту ошибку когда-нибудь удастся исправить.

Слева от императора сидел неизвестный мне темноволосый мужчина. Его сложно было назвать привлекательным, но и трудно понять, почему он не вызывал симпатии. Все в его облике было правильным – высокий, статный, с классически правильными чертами лица, разве что губы неестественно бледные и нос с изрядной горбинкой. Наверное, восприятие портил отстраненный, почти ледяной взгляд черных глаз, которыми он равнодушно смотрел на окружающих, хотя при взгляде на Лису что-то человеческое проскальзывало в этих холодных провалах.

Рядом с незнакомцем сидела небезызвестная мне Дилейна, только сегодня она выглядела совсем иначе, чем при нашей последней встрече: рыжие волосы собраны в высокий, почти ханжеский пучок, вместо откровенного наряда, из которого почти вываливаются груди, – закрытое платье спокойного зеленого цвета. Дили была несвойственно тихой и часто бросала взгляды, полные опасений, на черноволосого незнакомца.

Нас усадили рядом с Сантосом, причем я совершенно не удивилась, что мое место было именно между Саном и Сэпием.

Когда все наконец разместились, гадский император поднял свой бокал и решил произнести торжественную речь.

– Я рад приветствовать своих дорогих гостей. Сегодня мы собрались тесным, почти семейным кругом, чтобы обсудить приготовление к народным гуляниям. Так совпало, что чествование Аллаиды гнезда Арахни придется совместить с несколько запоздалым празднованием императорской свадьбы. Я пригласил графа Ригасса Мортена и его молодую супругу, чтобы попросить новоиспеченную графиню организовать это торжественное мероприятие. Зная тонкий художественный вкус Дилейны, надеюсь, что торжество пройдет на самом высоком уровне. Финансовую составляющую празднеств, полагаю, полностью возьмет на себя Гнездо, – не спрашивал, а скорее утверждал наглый императорский свин, вызывая у меня волну гнева и возмущения его самонадеянностью, но Сэпий только снисходительно улыбнулся и кивнул в знак согласия, успокаивающе сжав мою руку под столом.

– Прошу у графа прощения, что не дал ему в полной мере насладиться молодой супругой, но уверен, что у вас еще будет время на семейные нежности, – с нескрываемым ехидством и удовольствием произнес Андариэл, отметивший, как вздрогнула Дилейна, снова косясь на мужа. – Однако я намерен просить графа о личном одолжении: на время торжественных мероприятий, я хочу, чтобы вы, Ригасс, стали тенью моей супруги и обеспечили ей полную безопасность. Ни для кого не секрет, что у меня достаточно врагов, доверить императрицу страже я не могу, а под вашей защитой она будет недосягаема.

– Благодарю за оказанное доверие, – с искренней улыбкой ответил некромант, бросая удивительно теплый взгляд на покрасневшую от повышенного внимания Лису.

Отец Сантоса хмурился все сильнее, но все же решился взять слово:

– Ваше величество, раз торжественное мероприятие во дворце обеспечивает гнездо Арахни, то ярмарку и гуляния может профинансировать и организовать наша семья.

– Это лишнее, герцог Ластон, – отмахнулся блондин.

– Ваше величество, – осторожно начал Сантос, – уровень жизни простого народа довольно низок, и ярмарка с представлением и бесплатными угощениями отвлекла бы недовольных, хотя бы на время.

– Я имел в виду, что лишнее тратить ресурсы вашей семьи, Сантос. Я уверен, что господин Арахни не откажется от финансирования и этой части гуляний. Причем лично я планирую именно королевский размах – не может ведь императорская свадьба отмечаться с меньшим шиком, – самодовольно произнес этот… величество, чтоб его…

От злости я готова была его разорвать, но слово взял Сэпий и невозмутимо произнес:

– Раз императорская семья не имеет такой возможности, то гнездо с радостью оплатит самое пышное торжество, какое видела Нимея, но просим не забывать, что чествовать мы будем в первую очередь нашу Аллаиду. Моя супруга – самая великая из всех женщин, когда-либо даривших жизнь Гнезду, что подтверждается не только размером потомства, но и силой каждого из появившихся гнездовых.

– Я уверен, что Дилейна не упустит этого момента и отметит в программе такую значительную роль юной Аллы.

Внутри я кипела от гнева: этот… даже слов нет, как его назвать, специально женился, чтобы повесить огромные расходы от императорской свадьбы на Гнездо?! Причем нам ничего не позволили решать и организовывать, только выступить спонсором? Гад!

В гневе я сметала все, что мне накладывал услужливый официант, не замечая вкуса еды.

– Вам стоит лучше кормить свою аллаиду: девушка так проголодалась, что еще немного, и съест подавальщика, – усмехнулся императорское гадство, отмечая мой аппетит. – Или Алла собирается подарить гнезду новых детей более традиционным для людей способом?

От последнего замечания я покрылась пунцовыми пятнами и уже готова была высказать все, что думаю о Величестве, несмотря на политические последствия, но меня опередил муж.

– Я считаю недопустимым ваше замечание относительно аппетита моей супруги, как и обсуждение нашего возможного потомства. Однако, чтобы развеять ваши сомнения и пресечь возможные слухи, сообщаю, что детей у нас с Аллой, кроме тех, что появятся из нового гнезда, быть не может.

«Почему?» – про себя удивилась я. Не то чтобы для меня это было так важно, но сделала пометку позже узнать у Сэпия.

– Тогда, быть может, дети будут только у аллаиды? – усмехнулся император, вызывая изумленный вздох за столом и всплеск моей магии, от которой разлетелся вдребезги графин, стоящий неподалеку.

Сэпий резко встал, опрокинув стул, и с яростью, какой я никогда не видела от своего спокойного, почти флегматичного мужа, прошипел:

– Это тоже совершенно невозможно. Однако я воспринимаю подобное заявление как оскорбление моей супруги и требую извинений.

– Согласен. Я погорячился, – ничуть не смутившись, сказал довольный собой Андариэл и произнес: – Прошу прощения у Аллы за домыслы, порочащие ее имя.

В словах этого лицемера не было ни раскаяния, ни искренности, поэтому его извинения были похожи на очередное издевательство, но предъявить ему было нечего – формально он извинился.

Дальше ужин проходил в удручающей, почти осязаемой тишине. Есть и даже пить больше я не могла, а Сэпий и не пытался, даже ради вежливости. Алисия, как умела, старалась разрядить обстановку веселым щебетанием, но единственным, кто решил ее поддержать, к моему вящему удивлению, оказался некромант. И вообще, мужчина выглядел на удивление хорошим собеседником и галантным кавалером, правда, только по отношению к молодой императрице. Свою супругу он попросту игнорировал, как будто той и вовсе не существует.

Когда Андариэл удалился из-за стола, все вздохнули с облегчением, вставая вслед за ним, но, к моему огромному сожалению, расходиться было еще рано.

После всей грязи, что только что вылили на меня, хотелось спрятаться, а Сэпий едва сдерживался от гнева, закрывая меня своей высокой фигурой от желавшего снова общаться Сантоса и его отца, не смог отказать только Алисии.

– Алла, прости его. У Андариэла скверный характер, но он не плохой человек, – с явной досадой в голосе сказала девушка.

– Ты сама себе противоречишь, Лиса, но я надеюсь, что хотя бы в отношении тебя у его величества достанет благородства, – расстроенно сказала я, искренне переживая за молодую императрицу.

– Для меня он самый лучший, – восторженно начала девушка, но, увидев скептическое выражение на моем лице, умолкла. – Прости еще раз.

– Ты ни в чем не виновата, – сказала я, на том мы и разошлись.

Следующим, кто пожелал побеседовать, оказался некромант. К моему облегчению, беседовал он не со мной, а с мужем. Мужчина оказался на редкость умным, дружелюбным и вполне искренним.

Они долго обсуждали какие-то заумные магические термины и договорились о том, что Гнездо предоставит для экспериментов мага трупы нескольких сурхов и других разновидностей инсектоидов, а потом мужчина неожиданно обратился ко мне:

– Алла, скажите, я понимаю, что вопрос почти интимный, но как вы чувствуете огонь жизни Сэпия?

Я задумалась, стоит ли отвечать, но моего ответа, затаив дыхание, ждал и муж.

– Не знаю. Я не задумывалась об этом. Что именно вас интересует?

– Ваша привязанность к мужу очевидна. Может ли она оказаться последствием принятия огня души?

– Вряд ли. Сразу, как только Сэпий передал его мне, ничего в моем отношении к нему не изменилось. Со временем я полюбила его за качества, которых не встречала раньше – искренность, самоотверженность, преданность семье и многое другое, что в вашем мире не принято ценить, – хорошо подумав, ответила я. – А для чего вы интересуетесь?

– Понимаете, мне в супруги досталась легкомысленная женщина, а магия моего рода мало того что давит на ее восприятие меня как мужчины, но еще и требует, чтобы у матери моих будущих сыновей не было внебрачных связей, поэтому мне нужны гарантии. Я думаю провести ритуал, схожий с тем, что вы прошли вместе с господином Арахни. Я знаю, как это влияет на арахнидов, но нет никаких хроник и описаний воздействия его на чувства людей. Вы мне очень помогли, спасибо, – искренне улыбнулся некромант, отчего его лицо сделалось почти привлекательным.

К счастью время, отведенное на светские беседы, подошло к концу, и мы отправились в тесные комнаты.

Глава 18

*

Слава богам этого мира, больше нас на королевские трапезы не звали.

Сославшись на занятость, Сэпий сообщил о нашем переезде в столичную резиденцию аллаиды, благо такая тоже имелась.

Как и все, что сделано арахнидами, наша усадьба была красива и изящна. Тонкая, ажурная резьба по камню, светлые комнаты с высокими потолками, но при этом не создающие ощущения нежилого помещения – в общем, если бы не тоска по Гнезду и не близость ненавистного Андариэла, я не отказалась бы здесь поселиться навсегда.

Подготовка к празднованиям шла полным ходом. Настырная Дилейна посещала нас практически каждый день, считая своим долгом показать счета и отчеты лично Сэпию, чем бесила меня неимоверно.

– Что опять ей нужно? Эта лицемерка только вчера приходила со счетами и отчетами. Диззи, что-то изменилось в бумагах за сегодняшний день? – буквально плевалась ядом я после десятого такого визита.

А самое противное, что эта рыжая дрянь в открытую приставала к Сэпию! Она, которая иначе как тараканом его никогда не называла! Сейчас вертится вокруг моего мужа и, не стесняясь моего присутствия, поет: «Вы, как всегда, наблюдательны, господин Арахни», «О, как же я не заметила этой досадной оплошности! Что бы я без вас делала?», «Могу я обращаться к вам по имени?», «Вы сегодня так загадочны…» Р-р-р-р! Убила бы мерзавку! И главное, что наличие меня рядом она просто игнорировала, отираясь около МОЕГО Сэпия!

– Алла, ты зря беспокоишься. Для меня не существует других женщин, только ты, – с подозрительно довольной улыбкой отвечал мне этот… муж.

– Что ей нужно? Мне с трудом верится в ее внезапно вспыхнувшую страсть, учитывая опыт прежнего общения с этой змеей.

– Любимая, мне бесконечно льстит твоя ревность, но она напрасна, – со счастливой улыбкой успокаивал меня Сэпий.

– Конечно, напрасна. Я сама, своими зубами загрызу эту стерву, если она снова посмеет пытаться повиснуть у тебя на шее! – бесилась я, не обращая внимания на смеющегося мужа.

– Ты не понимаешь. Я не человек, хоть сейчас и похож на вас, я – арахнид, разделивший дар жизни с тобой. Магия этого обета обоюдна, и если я не буду хранить тебе верность, то она убьет меня за измену, – все с той же счастливой улыбкой ответил мне этот… смертник.

– И ты говоришь об этом так спокойно! Да если ты умрешь, то я тебя воскрешу и убью снова, а потом повторю еще раз десять, чтобы ты даже не думал меня бросать одну! – перешла я на крик, тряся мужа за полы свободной белой рубашки. От мысли, что Сэпий может умереть, из глаз брызнули слезы.

– Глупая, – обнял меня архнид, целуя влажные дорожки на моих щеках. – Ты забыла, что гнездо воссоздало мое тело исключительно для тебя. Я просто физиологически не смогу отреагировать на другую. Я твой и живу, лишь пока тебе нужен. Ты так эмоциональна, любимая, – с улыбкой прошептал мне муж, нежно целуя за ушком.

– Наверное, гормональные качели в конце цикла. А кстати, почему ты сказал, что у нас не может быть детей, рожденных мной? – решила уточнить я, пока вспомнила.

– Гнездо задумывалось о том, кем может быть наше прямое потомство, и решило, что тебе очень опасно рожать от меня самой, поэтому мое тело стерильно. Прости, я не смогу тебе подарить человеческое дитя, – тихо сказал Сэпий, с опаской поглядывая на меня.

– Ничего. Не переживай, это не принципиально. У меня есть ты и наши мальчики. Просто я думала, что смогу сама порадовать тебя маленькой дочкой или сыном, но у нас и так большая и дружная семья, – сказала я, целуя мужа.

А мой пытливый ум и богатое воображение стали додумывать, что же такого опасного я могла родить, но я быстро выбросила эти мысли из головы. В конце концов, не так это и важно. Я и так самая счастливая мать на свете.

До праздника оставалась только пара дней, и суета сборов добралась и до нашей тихой обители.

Пушистый бдун Диззи измучил меня примерками какого-то суперкрасивого платья, в котором я должна была триумфально появиться перед народом, но меня это интересовало мало.

Чем ближе подходило время торжества, тем сильнее зрела тревога и беспокойство. Отчасти я пыталась объяснить свою мнительность ревностью к назойливой Дилейне, но списать свои страхи на это не получалось.

Меня опять мучило то жуткое предчувствие беды, как перед большой битвой с инсектоидами. Я долго сомневалась, но все же решилась сообщить об этом мужу:

– Сэпий, меня опять терзает плохое предчувствие. Давай просто не пойдем на этот праздник! Мне страшно. А что, если тебя попытаются убить? К чему все эти заигрывания Дилейны? Вдруг они рассчитывают, что ты купишься на ее красоту и погибнешь в огне силы? И Андариэл подозрительно затаился. Нет, я, конечно, очень рада его не видеть вообще никогда больше, но, согласись, странно, что он не пытается навязывать свое общество.

– Я понимаю твою тревогу, Алла, но мы должны пойти. Обо мне не беспокойся. Убить меня не так просто, как ты думаешь, а тебя мы будем защищать усиленным составом. Завтра придут Адаин и Рохс. Они сильнейшие из воинов. Трое ткачиков, кроме Диззи, будут скользить рядом, прикрывшись маскировкой. Мы не задержимся дольше положенного. Выразим свое уважение народу Нимеи и уйдем. Мальчикам очень нужно, чтобы нас перестали воспринимать как монстров. Раз ты смогла нас полюбить, может, сумеют и другие девушки отнестись к нам без предубеждения, – серьезно ответил муж, заставив меня устыдиться. Я погрязла в своих страхах, забыв о том, как важно обеспечить будущее наших гнездовых. Другие арахниды не так сильно зависят от человеческих симпатий.

– Ты прав. Ты всегда прав, любимый. Прости, – сказала я, укутываясь в его крепкие, но трепетно нежные объятия.

– Тебе не за что извиняться. Ты не представляешь, как я ценю твою заботу обо мне и беспокойство. Но хотелось бы получить еще и немного доверия. Арахнидам незачем демонстрировать преимущество в силе перед людьми. Мы априори сильнее, быстрее и выносливее. Я не беззащитен, – уговаривал меня Сэпий, баюкая в руках.

Наше уединение прервал Диззи, шумно расставляя тарелки с обедом. Конечно, он мог сделать это и незаметно, но специально тарахтел, чтобы мы не увлеклись, забыв о еде.

Храмовые повара сегодня превзошли сами себя, балуя нас нежнейшим мясом с вкусным кисло-сладким соусом и воздушными пирожными, но я едва ли могла отдать должное их стараниям. Лишь только Сэпий выпустил меня из объятий, как сомнения и страхи накатили с новой силой, не позволяя расслабиться и наслаждаться маленькими радостями жизни.

Следующие сутки пролетели сплошным ураганом тревоги и суеты, окончательно вымотав мои нервы и лишив сил. Поэтому к грандиозному празднику я направилась под руку с Сэпием, в нарядном летящем платье, но шла как будто на эшафот, а не для чествования моих не таких уж и больших заслуг перед этим миром.

На просторной городской площади собралась большая толпа народа. И все возбужденно гомонили, ожидая императорскую чету. Вокруг стояли шатры и палатки с бесплатным угощением, но к продуктам никого не подпускала бдительная охрана, приставленная досужей Дилейной.

Для оглашения императорского слова установили что-то отдаленно напоминающее сцену. Отовсюду звучала громкая, навязчивая музыка, усиленная магически, поэтому недовольный ропот голодных людей был едва слышен за торжественными напевами о доброте и могуществе императорской семьи.

Нас с мужем буквально вытолкали на сцену, заставив ожидать появления императорской задницы и Лисы, которые уже изрядно опаздывали. Адаин и Рохс своими колючими массивными телами создали что-то вроде зоны отчуждения между сценой и недовольными людьми, но все равно я чувствовала себя в опасности под перекрестным огнем сотен, а может и тысяч злых взглядов.

Я понимала этих голодных людей, которые собрались, чтобы поесть и разлечься в честь праздника, но вынуждены толкаться у постамента, «наслаждаясь» дразнящими запахами и раздражающей пропагандой.

– Он это специально сделал, – тихо сказала я, когда из толпы послышались первые нецензурные реплики в наш адрес. Сэпий в ответ только кивнул, в ярости сверкая своими черно-золотыми глазами.

– Диззи, потребуй, чтобы госпожа Дилейна убрала охрану от шатров, и пусть начнут раздавать продукты,– отдал распоряжение муж, и ткачик невидимой тенью исчез, огибая чужие юбки и ноги.

Видимо, указания моей тени никак не повлияли на действия проклятой рыжей стервы, потому что и через полчаса ситуация никак не изменилась… по крайней мере к лучшему.

Когда злые крики практически перекрыли невыносимый оптимистический напевчик местных менестрелей, мотив мелодии сменился на возвышенно торжественную, а громкий рев труб и горнов возвестил о приближении императорской четы. Народ затих, ожидая появления Андариэла.

Гадский император появился с пафосом и помпой в свете магических светильников и волшебных искр, щедро добавленных придворными магами. На злыдне был сверкающий белизной костюм, тонко расшитый серебром и золотом, рядом с ним Алисия в воздушном, пышном платье из золотистой ткани сияла, как алмаз. Люди восторженно ахнули, моментально простив два часа ожидания.

– Дорогие мои подданные! Сегодня мы собрались, чтобы отдать дань мужеству и самоотверженности Аллаиды гнезда Сэпия Арахни. Эту девушку мало кто знает, потому что она прибыла к нам из другого мира, – начал свою речь Андариэл, вызывая слаженные охи и ахи толпы. – Вы задаетесь вопросом, как она к нам попала? Все просто: я видел, что среди дочерей и сестер моего королевства нет подходящей девушки, и долго и упорно искал ее в других отражениях, стараясь спасти мой народ от угрозы нападения инсектоидов. По прихоти богов она оказалась моей истинной…

Этот подлый лицемер сделал театральную паузу, наслаждаясь удивленным ропотом, а потом продолжил:

– Но мое личное счастье не стоит безопасности моего народа, поэтому было решено, что Алла все же будет отдана в качестве аллаиды и спасет Суари. К счастью, боги не только строги и справедливы, но и милостивы: я встретил свою отраду и не мог более сдерживать порывов своего израненного сердца, поэтому прошу у всех прощения за скоропалительную свадьбу с дочерью славнейшего и древнейшего рода Нимеи – Алисией Феросс.

Гадский лгун замолчал, а из толпы послышались одобрительные выкрики и свист солидарных мужчин.

Я стояла будто оплёванная. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось устроить скандал с выдиранием волос и расцарапыванием и без того обезображенной морды лживого блондина.

– А теперь, начнем наш пир: закуски, красочные выступления, чудеса иллюзий и огненные фигуры будут развлекать вас, а вы желайте мира и процветания нашей стране, моей семье и гнезду Сэпия Арахни, которое дарит нам покой и уверенность.

От злости и обиды у меня на глаза навернулись злые слезы, которые я поспешила спрятать на груди моего любимого арахнида.

Быстро взяв себя в руки, я мечтала, чтобы на этом мое дурное предчувствие успокоилось, но самое страшное ждало впереди.