– Мурашечка, любимая моя, не плачь! Тебе больно! Пойдем, я тебя умою, причешу.
– Нет, нет, не надо мыть, – отшатнулась она.
– Ничего, не жалей меня, я переживу. Мне только очень жаль тебя и твою медаль. – Она печально улыбнулась.
И тут Баксик увидел огрызок сосиски, торчащий у нее между зубов.
– Ничего, ничего, – задрожал он, – лишь бы с тобой и Прыщиком было все хорошо. Пойдемте, я доведу вас. Успокойтесь, завтра все расскажите.
Он привел их во двор. Мурашка, сощурив глаза и громко мяукая, зашла к себе. Прыщик проковылял хромая, следом и никто из них даже не оглянулся. Но запах вкуснейшей колбасы еще долго стоял в воздухе.
Всю ночь Баксик почти не спал, из головы не выходили страшные события этого дня. Стоило ему закрыть глаза, и сразу же возникали чудовища в черных капюшонах, огромные кулаки и синяк под глазом Мурашки. К тому же ему очень жаль было медаль, которую он уже не увидит никогда. От таких мыслей он просыпался и плакал горючими слезами, но стоило ему закрыть глаза, все начиналось сначала.
* * *
Едва рассвело, Бакс побежал к дому Прыща и Мурашки и стал ждать их. Первой вышла Мурашка, мордочка у нее лоснилась, она беспрерывно облизывалась и всем своим видом выражала удовольствие. Она улыбнулась и стала умываться. В розовом сиянии восходящего солнца, в алмазной россыпи росы, среди цветов и зелени она была необыкновенно хороша.
– Красавица, губки розовые, язычок алый, глазки зеленые, сама серая, носик розовый, роза, чистая роза, – восхищался Бакс.
Следом вышел Прыщик, он потянулся и стал ковырять в зубах, потом они о чем-то перемигнулись и Мурашка, приложив одну лапку к виску, покрутила ее, а второй показала в сторону Баксика, и оба засмеялись.
Баксик немного удивился, и в сердце сразу возникла щемящая тоска: почему же они веселые? Он подошел, поздоровался.
– Как вы себя чувствуете? Глазик прошел?
– Да, – ответили они и хитро заулыбались.
Тогда он с тревогой попросил:
– Если вам не страшно вспоминать, то расскажите мне, пожалуйста, все…
Мурашка и Прыщ громко захохотали, а Прыщ даже схватился за живот и упал. Мурашка тут же строго посмотрела на него и скривила губы.
– Очень страшно.
Прыщ сразу стал серьезным. – Я все расскажу сам.
Он долго говорил, как они по дороге заметили засаду, обошли ее, но на них напали сзади, кто-то, кого они даже не разглядели. Только они стали отбиваться, Мурашка побежала вперед, но их догнали, окружили и отняли медаль и толстую цепь.
Глаза у Прыща сверкали, шерсть вздыбилась, усы тряслись – рассказ был страшен. Слушая его Баксик замирал от ужаса, сердце его сжималось от страха и бессилия и когда Прыщ закончил, он закрыл лапками глаза и заплакал. Но едва он открыл глазки, он опять увидел, как Мурашка одной лапкой крутит у виска, а другой показывает прямо на него, а Прыщ смеется и кивает головой. Ему стало не по себе.
Он пришел домой и лег спать, но ему не спалось. Три чувства боролись в нем: любовь к Мурашке, жалость к медали и тревожное сомнение: ему казалось, что его обманули. Слезы полились у него из глаз…
Пришел Хозяин. – Баксюта, что с тобой? – встревожился он. – Что-то случилось?
Баксик долго молчал.
– Я хотел с тобой посоветоваться, меня гложет сомнительный червяк.
– Какой, какой? Глисты что ли? Ты заболел?
– Нет! просто случилось такое дело…
И Баксик рассказал ему о происшествии и нападении, об утреннем разговоре, о своих сомнениях и горечи.
– Ну и дурак же ты, Бакс. Они ведь съели твою колбасу, украли и съели, никто на них никогда не нападал. Они тебя обманули и над тобой еще смеются.
– Как смеются?
– А так! Когда показывают на тебя и крутят пальцем у виска. Значит, считают тебя идиотом.
– Но у Мурашки не пальцы, а лапки.
– Все равно. Они жулики и обманщики.
– Нет, я не верю, Мурашка не могла меня обмануть. Она знаешь какая: хорошая, добрая, красивая. – Бакс затряс головой. – Никогда не поверю, никогда!
Он опять лег на подоконник и больше не выходил во двор. Теперь два чувства боролись в нем – любовь и сомнение. Он и мысли не мог допустить, что Мурашка его обманула, но червяк сомнений все рос и рос.
– Прямо анаконда какая-то! – вздохнул Бакс. Перед глазами некстати возникла картина: мордочка Мурашки и из зубов торчит огрызок сосиски. Нет, нет, не может быть. Ведь такая красавица: глазки зеленые, носик розовый, не могла она меня обмануть, тем более посмеяться. Баксик нахмурился, на лбу залегла тяжелая складка, а в воздухе предательски возник вкусный колбасный запах. Так в сомненьях прошел день, стало темнеть, на небе сгустились тучи, пошел небольшой дождь и на сердце у Бакса стало еще тяжелее. Он не мог спать, не мог вспоминать и сидел, сжавшись в комочек, отдаваясь весь своим мрачным мыслям. Дождь закончился, наступила ночь. Снова послышался стук капель. – Опять дождь начался, – подумал Бакс – что же какой редкий?
Баксик прислушался, как будто кто-то плачет. В маленькую дверь кто-то поцарапался, он подошел и распахнул ее. Вошла Мурашка, вся мокрая от слез, голова была опущена, шерсть помята, она едва держалась на ногах.
– Что случилось? Опять?
– Нет, – покачала головой Мурашка, – меня никто не обижал. Это мы обманули тебя. Я пришла просить прощенья.
Баксик застыл на месте и смотрел на нее во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. Мурашка еще ниже опустила голову.
– Это мы украли и съели твою медаль, она была такой вкусной. Прости нас, пожалуйста, если сможешь, – тихо добавила она.
– И я виноват, – сказал возникший в двери Прыщ. – Это мы придумали сразу: украсть и съесть твою медаль и про нападение сочинили, и нарисовали синяк. Мы думали, что это очень хорошо, а вышло, вышло все наоборот.
Мурашка и Прыщик задрожали и, зарыдав, ждали своей участи, не смея поднять глаза, захлебываясь слезами. Сердце Бакса дрогнуло. Он подошел к ним, обнял их лапками и погладил.
– Я вас прощаю! – И спала тяжесть, на сердце стало легко. – Что же, если так получилось, я постараюсь еще что-нибудь придумать, а может быть поработаем все вместе и нам дадут еще медаль, – вслух мечтал Бакс.
Мурашка подняла голову и поцеловала его в щеку, Прыщик тоже смотрел на него.
– Значит, ты нас прощаешь? Не держишь зла? Значит мир и дружба? Правда?
– Да, – ответил Бакс, и все засмеялись от счастья.
Как хорошо было на даче! Цвели ароматные цветы, светило яркое солнышко, даже воздух был вкусный. Небо было необыкновенно высокое, светлое, с легкими облачками, греясь на крыше, кошки разгадывали, на что похоже облачко. Впервые Бакс увидел здесь радугу. Вообще то он много что сделал впервые: наступил в лужу, потом долго отряхивал лапки, научился купаться в пыли, наблюдая, как сквозь пыльные брызги просвечивает солнце, еще он увидел бабочек и шмелей. Бакс боялся шмелей. Во-первых они громко гудели, во- вторых, оказывается, могли укусить, когда они подлетали, кот закрывался лапками и притворялся при этом, что у него болит голова, а на самом деле боялся, что шмель его ужалит. Мурашка ничего не боялась и даже прихлопнула одного шмеля.
Она очень любила гоняться за бабочками, проявляя при этом необычайную ловкость. Тихонько подкрадывалась к цветам, где кушали бабочка, прыгала и хватала ее за крылья, если та улетала Мурашка взвивалась, как в высоту, так и в длину и все равно ловила ее. Баксику иногда казалось, что Мурашка летает.
Мурашка обучала Баксика всем премудростям деревенской жизни; кошки должны обязательно лазать по деревьям, там очень удобно, сидеть и смотреть вниз, чувствуешь себя выше всех. Бакс в первый раз залез на яблоню один и ему стало очень страшно, он топтался на ветке, боясь оглянуться и зацепившись когтями за листву, долго сидел , не зная, как спуститься. Нашел его там Хозяин и стал упрашивать слезть вниз, но кот не знал как это сделать.Тогда Хозяин сообразил: побежал домой и притащил большую рыбу , встав под дерево он принялся размахивать ей, считая, что кот захочет есть и спустится на запах. Но произошел обратный эффект. На рыбу сбежались все окрестные кошки, уселись в кустах, вокруг яблони и смотрели на представление, а Бакс с испугу забрался еще выше. И никто не знал, как ему помочь. Наконец прибежала Мурашка, с разбегу прыгнула на дерево, зацепила Баксика лапкой за лапку и стащила вниз, затем бросилась к Хозяину, вырвала у него из рук рыбу и убежала прочь. А через несколько дней кот сам научился залазить на деревья и аккуратно спускаться.