Вуду по-берендейски

С чего, собственно говоря, все началось, поведала Лада.

…После появления во дворце незваной родственницы в душе спокойной и уравновешенной княжны поселилась вроде бы беспричинная тревога. Она допоздна засиживалась в библиотеке, стараясь заглушить чтением грустные мысли. Но однажды, окольным путем возвращаясь в свои покои далеко за полночь, случайно подслушала разговор Марьяны с неизвестным мужчиной: речь шла о захвате власти в княжестве и порабощении берендеев. Заговорщики сочли укромный уголок темного дворцового коридора безопасным и, не таясь, обсуждали страшные планы.

Для начала предполагалось посеять в народе смуту – недовольство правлением Берендея, разжечь межнациональную рознь, разобщив жителей княжества. Затем, опираясь на сфабрикованные «требования народа», прибрать власть к рукам (с физическим, если придется, устранением правителя). А заняв княжеский престол, Марьяна планировала установить новые порядки первым же указом.

Упоминалась в разговоре и древняя книга, содержащая весьма ценную информацию, с помощью которой возможно в максимально короткий срок, не прилагая особых усилий, поработить независимых берендеев…

– Берендеево княжество – богатая лесными и водными просторами и разнообразными полезными ископаемыми страна, а потому всегда была и остается лакомым кусочком для захватчиков, – пояснила она для меня. – Но отец, мудрый политик и выдающийся полководец, содержит в постоянной боевой готовности хорошо обученную армию, способную отразить даже неожиданное нападение.

– Почему же ты не рассказала обо всем Великому князю? – удивилась я. Но взглянув на несчастное выражение лица Лады, сразу раскаялась: взаимоотношения «отцов и детей» в княжеской семье далеки от идеальных, и Василь Берендей, скорее всего, воспринял бы рассказ дочери в штыки – как выдумку из желания досадить Марьяне, которую та терпеть не могла.

– Я не стала терять времени и, прихватив с собой Книгу Перемен, поспешила в скит к тете Йоге.

– Как же ты не испугалась бежать в одиночку через леса? – Лада немного замялась, но все-таки ответила:

– Меня проводил Миканоэль, а потом сразу отправился за помощью к Ивану. – Щеки сестры подозрительно порозовели, и мои догадки переросли в уверенность.

– Так тот симпатичный блондин, едва не заснувший под дверью моей квартиры, и внезапно исчезнувший посол альвинов – одно и то же лицо? – осенило меня.

Присутствующие красноречиво промолчали, лишь Иван пробормотал что-то о моих прогрессирующих аналитических способностях, в которых он лично никогда не сомневался.

Я в свою очередь рассказала о ночных приключениях во дворце и поинтересовалась судьбой своего гостя. Оказалось, что Миканоэль (таково его полное имя) цел и невредим и, как только смог, вернулся во дворец во избежание международного скандала и возможных подозрений со стороны Марьяны – ведь ему, полномочному послу дружественного народа альвинов, необходимо постоянно оставаться в курсе происходящего при дворе.

– Кстати о мужчине, которого ты видела в зеркале, – спохватился Иван, – мама считает, что это был сам Кощей.

– Вот это да – настоящий Кощей Бессмертный! – Я обрадовалась тому, что хотя бы в данном случае информирована не хуже других, и незамедлительно продемонстрировала эрудицию: – Жизнь его спрятана в игле. Игла – в яйце. Яйцо – в утке. Утка – в зайце. Заяц – в медведе. Медведь – в сундуке и так далее…

– Извини, но тебе известно лишь то, о чем ты в детстве прочитала в сказках, а значит – лежит на поверхности. – Брат снисходительно похлопал меня по плечу. – Давай-ка я объясню, кто такой Кощей и почему он – Бессмертный?

Вопреки обыкновению, скрытый намек на некомпетентность не обидел. Согласно кивнув, я приготовилась слушать.

– Большинство древних книг дошли до нас (я имею в виду наших с тобой соотечественников-россиян) в виде перевязанных деревянных табличек с уникальными знаниями далеких предков, которые назывались кощунами. А человека, хранившего это бессмертное наследие, называли, соответственно, кощеем (хранителем или библиотекарем), – растолковывал Иван. – Но позже по неведомой причине привычное всем слово стало употребляться как собственное имя бессердечного и могущественного колдуна, обладающего сверхъестественными способностями, а бессмертный со временем пристало к нему само. Так Кощей Бессмертный стал для всех отрицательным сказочным персонажем.

– Как и Баба Яга! – не удержалась я.

– Появилось слово «кощунство», означающее посягательство на общепринятые духовные ценности, – бросив на меня недовольный взгляд, продолжил Иван. – Но посвященные называют Кощея тем, кто он есть на самом деле – Хранителем, собирающим и оберегающим от посягательства темных сил важные знания.

От чувства сопричастности к общей тайне у меня захватило дух, но чтобы не выглядеть «белой вороной» среди умных родственников, я постаралась не выказывать удивления, лишь уточнила:

– И какую же роль играет Кощей в данной истории?

– Можно только догадываться, – развела руками Агата. – Насколько мне известно, Хранители при всем их могуществе предпочитают не вмешиваться в мирские дела. А там – кто знает?

– На повестке дня по-прежнему стоит вопрос: что делать в сложившейся ситуации? – Иван направил разговор в нужное русло.

Мы долго молчали: я – потому что понятия не имела, что могу предложить, а остальные, вполне возможно, в это самое время перебирали в голове подходящие варианты дальнейшего развития событий.

Первой заговорила Агата:

– Гостья князя – не та, за кого себя выдает: у жены Берендея, как мне известно, не было родственников, она – сирота, воспитывавшаяся в одном из наших скитов. Но разговор самозванки Марьяны с Хранителем наводит на нерадостные размышления. Дай Бог, чтобы я ошибалась в своих прогнозах, но, похоже, в скором времени нас ждут трудные времена. Если враг планирует напасть на княжество – рано или поздно! – надо быть готовыми к этому уже сейчас и надежно укрыть от чужих глаз Книгу Перемен.

– Может быть, оставим ее в скиту? – с надеждой спросила Лада.

– Ни в коем разе! – возразила Агата, – здесь ее будут искать в первую очередь.

– А что если мы с Аленкой заберем ее в другой мир, – Иван предложил этот вариант так неуверенно, что было ясно: он и сам не считает его стоящим.

В моей голове тем временем сложилась цепочка: книга – библиотека – библиотекарь или фолиант – хранилище – Хранитель. Эврика! Могущественный Кощей – бессмертный он на самом деле или нет – ни за что не допустит, чтобы с его «детищем» что-нибудь случилось! Только вот загвоздка: как доставить к нему нашу «посылочку», а потом – забрать? Не считая свою идею чем-то выдающимся, я, тем не менее, запинаясь, изложила ее родственникам.

– Неожиданно, но в этом что-то есть. – Агата задумчиво покачала головой. – У Хранителя книга действительно будет в безопасности. Те, кому положено, знают ее содержание наизусть, так что возвращать ее пока нет надобности. Сложнее – с доставкой: нужен веский предлог, чтобы явиться к Кощею без приглашения.

– Другие предложения имеются? – Иван выдержал паузу и обвел присутствующих вопросительным взглядом. – Тогда обдумываем эту мысль и взвешиваем все «за» и «против».

– Вернее, отпускаем ее на волю, чтобы до завтра она созрела и вернулась назад – уже облеченная в конкретную форму слов, – улыбнулась Лада.

Я с возрастающим уважением посмотрела на мудрую не по годам княжну и подсела к ней поближе.

Иван принес гитару, по-видимому, переправленную сюда в один из предыдущих визитов, и запел новую балладу – во всяком случае, раньше я ее не слышала.

БАЛЛАДА О ПРОРОЧЕСТВЕ

Ночной порой привиделось пророчество:

Я лунною тропинкой через лес

Иду неспешно в полном одиночестве

В предчувствии неведомых чудес.

Листва над скитом ветерком колышется,

Мерцают звезды в темной вышине.

Костер горит, да треск поленьев слышится.

Но отчего же так тревожно мне?

– Дай мне совет, о, волхв, провидец мудрый:

Как мне свое незнанье превозмочь?

Прочти свои таинственные руны –

Грядущее открой мне в эту ночь!

Огонь взорвался сполохами алыми,

Простерлись языки до самых звезд,

Легли на землю отсветы кровавые…

– Что скажешь ты в ответ на мой вопрос?

Скорей развей тревоги и сомненья!

Промолвил тихо повелитель рун:

– Забыли дети предостереженья

И поведи, что завещал Перун!

У дуба корневища перерублены –

Засохнет крона, листья опадут;

Чужой потравой семена загублены –

Здорового потомства не дадут.

Нависнут тучи над твоей Отчизною,

Затопчут кони воинов жнивье,

Марена поспешит с кровавой тризною,

Слетится на поживу воронье!

Затмила разум та картина страшная…

– Как отвести от Родины беду?

Скажи, Ведун, как не испить нам чашу ту?

Где верное решение найду?

– Чтоб на вопросы отыскать ответы,

Ходить не надо слишком далеко:

От глаз чужих схоронены секреты

В сказаньях предков из глубин веков.

Узнав, кто ты, зачем пришел, откуда –

Прогнать все наносное сможешь прочь:

Любому сотворить по силам чудо –

Забыть гордыню, самость превозмочь.

Тогда незамутненное сознанье

Поможет отыскать исток родной

И выбрать в лабиринте мирозданья

Свой верный путь, что приведет домой!

Ночной порой привиделось пророчество:

Я лунною дорогой через лес

Иду с надеждой в полном одиночестве

В предчувствии неведомых чудес…

Мелодия лилась печальным ручейком. Завораживая языками пламени, потрескивал в ночи костер. И казалось, где-то неподалеку раскладывает руны и истолковывает их пророчества седобородый волхв…

Разговаривать не хотелось. Мы пожелали друг другу доброй ночи и отправились спать, отложив решение важных вопросов до утра.

С вечера мне не давал покоя вопрос: а где, собственно говоря, живет Кощей? Может быть, в русских сказках содержится хоть какой-то намек? Я принялась вспоминать сюжеты, где упоминается бессмертный злодей. Вроде бы в царстве Кощея Бессмертного всегда хмуро, холодно и тоскливо: не щебечут птицы, не зеленеют деревья, реки и озера затянуты ледяной коркой. Может быть, он живет в царстве вечной мерзлоты – на Северном полюсе? Ох, как же не хочется снова надевать зимние одежки и лазить по сугробам – мы и так по полгода из них не вылезаем!

Я непроизвольно поежилась, будто наша отважная команда уже оказалась затертой во льдах, кони пали, а сами мы загибаемся от холода и голода – так, может быть, проще заранее арендовать ледокол?

– Хранитель обосновался на границе между Навью и Правью, куда можно попасть, минуя Зеркальные скалы. – Информация Агаты явно предназначалась специально для непосвященных, то есть для меня. И откуда только она все знает?

– Надеюсь, в этом самом Междумирьи сейчас лето, – проворчала я, все еще находясь под воздействием собственных размышлений, чем заслужила укоризненные взгляды всех остальных, включая кота.

– Туда вы и отправитесь, – тетя обвела взглядом Ладу, Ивана и… меня, чем повергла в изумление.

Замечательно, конечно, что мои подозрения не подтвердились, и нам не придется мерзнуть и утопать в глубоких сугробах. Вот только не опрометчиво ли отправлять обычную неподготовленную девчонку, в опасное путешествие между мирами? Я удивленно смотрела на Агату, надеясь и одновременно опасаясь, что та поменяет решение. Вдруг страшно захотелось собственными глазами увидеть легендарную личность, о которой мои родственники отзывались с неподдельным уважением. Охваченная азартом, замешенным на любопытстве и предчувствии опасных приключений, я опять отвлеклась и едва не пропустила самое главное.

– Вам предстоит серьезное испытание, – предупредила Йогиня-Матушка. – Живым не столь трудно попасть в Навь, через которую лежит путь во владения Кощея, а вот оставаться там длительное время – опасно. Вам пригодятся специальные знания и практическая подготовка, коими владеет мой лучший ученик Рослав.

С этим серьезным голубоглазым парнишкой я успела сдружиться за короткий срок пребывания в скиту. В свободное от занятий время он стал моим добровольным гидом и источником невероятно интересной информации о других мирах, истории мироздания и человеческих возможностях, так что общества юного эрудита было, скорее, кстати, вот только…

– Разумно ли брать в такой опасный путь подростка? – Я не удержалась от вопроса, совершенно упустив из виду, что парень вообще-то почти мой ровесник, а к тому же значительно обогнавший по росту и превосходящий в силе, ловкости и, возможно, кое в чем еще.

– Этот «маленький» при случае одной левой уложит на лопатки взрослого дядю, – успокоил Иван.

– Рослав – хороший товарищ, – поддержала его Лада.

– Раз так, берем, – согласилась я.

И тут в разговор встрял обиженный невниманием к своей мохнатой персоне Соломон, у которого, как всегда, по любому вопросу имелось собственное мнение:

– А почему никто не удосужился упомянуть о том, что главное действующее лицо любой экспедиции – мудрый кот-баюн, без советов которого в неведомой Нави никто и шагу ступить не сможет?

Вот что-что, а разрядить обстановку в нужный момент хитрюга умеет. Мы засмеялись, а Иван погладил мягкую шерстку кота.

– Твое участие в нашем походе, дружище, не обсуждается по одной единственной причине – это дело решенное!

Баюн с довольным видом потянулся, выгнув спинку, разлегся неподалеку и принялся за свое любимое занятие – вылизываться.

С составом экспедиции мы определились. Но как попасть в Навь? Она же наверняка находится под землей – вернее, под вышеупомянутыми Зеркальными скалами. И, если опираться на сведения из мифов Древней Греции, там протекает река Стикс, через которую грешников на челне переправлял в царство мертвых мрачный уродливый старец в рубище с всклокоченной бородой по имени Харон. И, если не ошибаюсь, перевозку он осуществляет не бесплатно – значит, нам понадобятся деньги. Так, с Навью все более-менее понятно. А что представляет собой Правь?

– Правь – Мир Высших Сил, управляющих дольними мирами, – ответила Агата.

Я немного подождала дальнейших разъяснений. Их не последовало, но я не стала настаивать: не сомневалась, что рано или поздно получу исчерпывающие ответы на все свои вопросы.

– Не бойся, Аленка, прорвемся, – тихонько подбодрил Иван.

Все-то они понимают, мои родственники, а толку? Кажется, я уже настолько спокойна, что даже начинаю нервничать. Молча выслушала инструкции, а дебаты проигнорировала.

Приключение, нереальное, по сути, и забавное по содержанию, приобретало все более опасный привкус. И никто не давал гарантий, что добрая сказка, начавшаяся с появления в моей, самой обычной, человеческой жизни говорящего ворона и философствующего кота, закончится победным маршем духового оркестра.

Всю следующую ночь почти не сомкнула глаз: одолевали тревожные мысли и неясные предчувствия. А с раннего утра меня уже тормошил Иван:

– Пора!

– «Труба зовет. Солдаты, в поход!», – скрипучим со сна голосом пропела я, кое-как сползая с постели.

ЧИСТИЛЬЩИКИ ЛЕСНЫХ ДОРОГ

Из скита выехали с рассветом. Свежий утренний ветерок хоть и не способствовал комфорту, но помог развеять остатки сладкого утреннего сна. Лада подъехала сбоку и обняла меня за плечи.

– Не хмурься, сестренка, нас ждут славные дела!

Явно подражая мне, она укоротила свои густые русые волосы и собрала в хвост (и когда только успела?). Раньше подобные перемены, несомненно, польстили бы, теперь же я лишь поморщилась. В свете недавно полученной ценной информации про трехлучевую косу все должно было быть наоборот: именно мне надлежало перенимать привычки у самостоятельной и уверенной в себе княжны, а с памятного ознакомительного урока для скитских первоклашек меня так и вовсе не оставляло желание заплести волосы в косу.

С легкой руки тетушки мы с Ладой облачились в одинаковую одежду – как ни странно, в скиту нашлось то, что устроило нас обеих. А так как от природы мы и впрямь были похожи лицом и фигурой, отныне посторонним людям придется поломать голову, чтобы нас различить.

Я описала княжне забавную ситуацию, когда Великий князь принял меня за нее. К веселью, как ни странно, примешивалась толика обиды от того, что Берендей не признал во мне племянницу.

– Бедный отец, на него в последнее время свалилось столько проблем! – сочувственно вздохнула Лада и поспешила успокоить: – Иван попросил его не раскрывать при посторонних сведений о ваших родственных связях. В свое время князь еще примет тебя с распростертыми объятиями.

Тут она была права: в условиях, когда в наши ряды затесался враг, необходимо соблюдать конспирацию. А в том, что этот враг – Марьяна, я не сомневалась.

– Папа все еще тоскует по своей ушедшей в мир иной супруге, моей маме, хотя и не подает виду, – по секрету призналась сестренка.

– Ты совсем ее не помнишь?

– Очень смутно. Только голос, напевающий колыбельные песни. По-моему, она их сама сочиняла: с ходу придумывала новые строчки, из которых сам собой складывался следующий куплет. А еще я хорошо запомнила ее руки – мягкие, нежные…

Надо же, и meine liebe mutter тоже любит сочинять песенки, удивилась я – наверное, это у нас тоже семейное.

– Дорога до Зеркальных скал займет столько же времени, сколько мы добирались от дворца до скита, поэтому прекращаем посторонние разговоры. – Брат не собирался с нами церемониться.

Красивое название ни о чем не говорило и было для меня всего лишь одна из многих неизвестных достопримечательностей новой страны.

– Давайте воспользуемся прямоезжей дорогой – мимо Козлиного копытца – и сократим путь, – предложил Рослав.

Мы с братом, хорошо знакомые с историей волшебного водоема, заговорщически переглянулись.

До болота доехали без приключений и сделали небольшой привал, напоив коней впрок. Повинуясь наитию, я под удивленными взглядами друзей достала из рюкзачка пустую пластиковую бутылочку из-под йогурта и наполнила ее чудесной водичкой – вдруг пригодится в дороге?

Солнышко – по признанию моих спутников, в последнее время редкий гость на небосклоне – порадовало нас сияющим ликом. Начало ощутимо припекать, и пришлось свернуть в прохладу лесной тропы, скрытой густой листвой.

Разговоры крутились вокруг выбранной дороги – та традиционно пользовалась популярностью у местных купцов, издревле возивших по ней товары из окрестных сел на столичную ярмарку, но с недавних пор прослыла опасной из-за обосновавшихся там грабителей. Все бы ничего, не примкни к ним сам легендарный Соловей, которого люди давным-давно привыкли считать сгинувшим в пучине времен.

– Уж не Соловей ли разбойник? – встрепенулась я. – И каков же с виду этот злодей – птица он на самом деле или человек?

– Почему ты называешь его разбойником? – удивилась Лада. – Он же настоящий тать!

Отмахнувшись от возмущения сестры (не все ли равно, как называть бандита, если суть остается прежней?), я повторила вопрос.

– Так как же выглядит Соловей?

– Точно не знаю, – смутился Рослав. – Могу только повторить слова заезжих скоморохов, и завел нараспев, как былинные сказители из старинных сказочных кинолент:

– «Сидит Соловей на семи дубах, на девяти суках.

Как засвищет он по-соловьиному;

Закричит, собака, по-звериному;

Зашипит, проклятый, по-змеиному,

Так все травушки-муравы уплетаются;

Все лазоревы цветочки осыпаются;

Что есть людей вблизи,

Все мертвы лежат!»

– А вдруг и на нас нападут вооруженные до зубов бандиты, – встревожилась я.

– Не переживай, Лелечка, мы захватили с собой оружие. – Лада лукаво улыбнулась. – Да и еще кое-что про запас имеется.

Спокойный голос сестры утихомирил готовую начаться панику – только сейчас я обратила внимание на то, что к седлам коней приторочены луки и колчаны со стрелами, а к поясам спутников – мечи. Наличие реального оружия успокоило гораздо больше намека на таинственное «кое-что»: раз ребята уверены в себе, то и мне не стоит понапрасну волноваться. Мысли потекли в ином направлении.

Задумывался ли кто-нибудь из российских исследователей народного творчества, какой интересный персонаж Соловей-Разбойник: не то птица, не то собака, не то змей – три в одном! Может быть, он мутант? Живо представив Чудо-Юдо о трех головах – змеиной, собачьей и птичьей, я улыбнулась. Лениво шевельнулась вроде бы относящаяся к делу мысль, которая при более внимательном рассмотрении, возможно, привела бы меня к конкретному ответу, но я не придала ей большого значения. Как оказалось впоследствии – зря: нервные клетки были бы целее.

Мы наслаждались тишиной и покоем: размеренным и приглушенным стуком копыт, бриллиантовой зеленью леса и щебетом птиц, обрадованных появлением солнышка. Я немного успокоилась: да нужны мы этим разбойникам, как прошлогодний снег: золота и драгоценностей не везем – в наших с Иваном карманах завалялись от силы двести российских рублей мелочью, да и то на двоих.

Тропа вильнула в сторону, открывая взгляду густые заросли орешника. Здесь-то нас и поджидали.

Над лесом разнесся лихой посвист, послышался собачий лай и протяжный, леденящий душу волчий вой, сменившийся омерзительным змеиным шипением, от которого по спине поползли мурашки: это сколько же ползучих гадов надо собрать в одном месте, чтобы добиться такого эффекта?

– Каррамба! Ррвите когти! Беррегите неррвы! Рраскошеливайтесь, бюррокрраты! – разнесся над лесом усиленный эхом грассирующий голос.

Бюрократы? Причем тут бюрократы? Чужеродное в этом мире слово насторожило, но опасная ситуация вновь не позволила мне сконцентрироваться – наводящая мысль, обиженная невниманием, махнула хвостиком и уплыла в глубь сознания, спрятавшись до лучших времен.

Кони беспокойно всхрапывали, перебирали ногами и с недоумением косились на застывших в седлах хозяев, которые почему-то не спешили убраться подобру-поздорову из опасного места.

Кусты затрещали, и на тропинку вывалились небритые, нечесаные и, вероятно, давно не мытые граждане самой что ни на есть бандитской наружности с дубинами в руках. Это и были, как я поняла, те самые грабители, получившие подкрепление в лице столь своевременно ожившего легендарного Соловья.

– Кошелек или жизнь? – лениво поинтересовался басом один из лиходеев. Остальные, показательно поигрывая профессиональным оружием, зловеще усмехались и, уверенные в численном превосходстве, медленно надвигались на нас.

Быстро произведя нехитрые подсчеты (семеро разбойников против четверых мирных путников), я загрустила. Правда, на нашей стороне были еще и кони, но они рассматривались нападающими только в качестве добычи. От меня же, не обученной каким-либо особенным приемам самообороны, в настоящем сражении было мало толку. В обычной драке я бы за себя постояла: кусалась и царапалась, заехала бы коленом ниже пояса, кулаком либо локтем в глаз – это всегда пожалуйста! Но ведь недаром говорят, что против лома (в данном случае – здоровенной дубины) нет приема, так что наши шансы выстоять, на мой взгляд, были не слишком невелики.

Как ни странно, друзья не показались мне встревоженными и явно не собирались молить о пощаде. Впрочем, настроившись на плачевный исход, я как-то позабыла, что они тоже вооружены – так мы, очень даже может быть еще повоюем?!

Едва я успела дать себе честное слово не путаться у ребят под ногами, началась потеха. Плохие дяденьки замахнулись для удара, но мои спутники даже не подумали обнажить мечи и броситься в контрнаступление. Лада со скучающим видом выставила перед собой руки ладонями вперед, и нападающие забуксовали, будто натолкнулись на невидимую, но очень прочную стену. Озадаченно переглянувшись, они повторили попытку, и дубинки, споткнувшись, по инерции понеслись назад, едва не вывихнув руки бандитов в плечевых суставах и норовя проверить на прочность собственные лбы.

Думаете, это остановило? Твердолобые «романтики с большой дороги» сменили тактику и рассредоточились на местности, окружая нас. Но тут к княжне присоединились парни, развернувшие коней и оказавшиеся спинами друг к другу (я на всякий случай поспешила сделать то же самое), и вокруг нас образовалось невидимое защитное поле.

Как ни старались разбойники добраться до своих строптивых жертв, ничего-то у них не получалось. Им было страшно обидно: казавшаяся легкой добыча не давалась в руки и самым наглым (и, главное, непостижимым!) образом сопротивлялась. А ведь за время своей противозаконной деятельности они привыкли совсем к другому поведению объектов своего внимания: местные купцы, как правило, щедро выкупали собственные жизни и слезно вымаливали оставить хотя бы небольшую часть товара. А тут (подумать только!) какие-то желторотые недоросли успешно дают отпор матерым бандитам!

Я совершенно успокоилась и присоединилась к хохочущим товарищам. Зато ярость нападающих, подстегнутая нашим весельем, достигла апогея: они плевались и топали ногами, изрыгали проклятия, поминая разными нехорошими словами всю нашу родню, и снова и снова безуспешно пытались достать нас дубинками и извлеченными из-за поясов огромными кривыми ножами. В конце концов, громилы, доведенные до бешенства, измотанные и плохо соображающие, побросали бесполезное оружие и, расставив для устойчивости ноги, пошли на нас – вот это было впечатляющее зрелище!

Спутникам вскоре прискучило бесконечное повторение одной и той же сцены. Сестренка опустила одну руку на колено, а другой отмахнулась от пролетевшей мимо нее, но не замеченной мной, мухи, и… бандитов, как пушинки, разметало по обе стороны дороги. Они так и остались лежать на земле, физически оглушенные и морально опустошенные, раздавленные превосходством неведомой им силы.

– Сдаемся, сдаемся! – послышался веселый голос. Из кустов орешника, заметно прихрамывая, выбрался коротышка с рыжей бородой в повязанном над бровями черном платке, концы которого были затянуты узлом на затылке. Да ведь это бандана! А не отсюда ли пошла мода на пиратский головной убор в нашем мире?

Предводитель разбойничьей шайки – а это, несомненно, был он! – смог поднять вверх только правую руку, поскольку левой опирался на костыль. Без всякой опаски – будто это вовсе не его команда сорок минут безуспешно штурмовала нас, как неприступную цитадель, покушаясь на жизнь и благосостояние! – он приблизился к нам и принялся с любопытством рассматривать. Мы не остались в долгу. Причем, особенно заинтересовала восседавшая на атаманском плече и виртуозно ругающаяся птичка. Подобно попугаю, постоянному спутнику пиратского капитана, описанного Робертом Стивенсоном, неудачливых грабителей мастерски и с удовольствием костерил… домашний пернатый любимец моей тети ворон Симург:

– Ррротозеи! Ррраззявы! Лодыррри! Прроворронили, бездарри!

– Ну и наглец! – возмутился Иван.

Меня же, уяснившую, что представляет собой пернатый пройдоха, гораздо сильнее интриговала личность невозмутимого атамана, который, несмотря на неудачу его шайки, похоже, не считал себя побежденным. Возможно, ему был не столь важен результат, сколько доставлял удовольствие сам процесс – почти по английскому драматургу Вильяму Шекспиру, которому приписывают слова «Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры». Если предводитель лесных разбойников исповедует схожее мировоззрение, то для него главное – это ввязаться в заварушку, а уж дальше – по предлагаемым обстоятельствам.

– Ну, вылитый капитан Сильвер! – я засмеялась над спонтанно вырвавшимся сравнением.

– Вы знали моего батюшку? – дрожащим от волнения басом, совершенно не вяжущимся с его маленьким росточком, вскричал коротышка, поворачиваясь ко мне. – Так это же в корне меняет дело: друзья папы – мои друзья.

– Кто ж его не знает, грозу морей и океанов! – язвительно отозвалась я. – Каждый ребенок, начитавшись историй о подвигах знаменитого пирата, мечтает когда-нибудь найти спрятанные им сокровища.

– Да, слава о Сильвере-Зубодробителе когда-то гремела по всему Берендееву княжеству и далеко за его пределами! – с гордостью ответствовал отпрыск знаменитого флибустьера и смахнул непрошеную слезу. – Его боялись и стар, и млад, о нем слагали легенды, а его именем пугали непослушных чад. Старик славно потрудился на своем веку и припрятал много разного добра – почитай, лет сорок ищем, да все никак не можем найти. – Он разочарованно вздохнул, но спохватился и вежливо представился: – А меня батяня Кудеяром нарек.

Иван, проигнорировав разглагольствования атамана, поманил пальцем Симурга.

– Тебя, птичья душа, дома кормить перестали, и потому ты подался в тати?

– А может, для кого-то на большой лесной дороге романтики больше? – предположила я, хотя и в мыслях не держала вступаться за крылатого афериста. – Чистят помаленьку чужие карманы в свое удовольствие, набираются новых впечатлений и в ус не дуют!

– И рромантики! И прропитания! И дифиррамбов! – без тени смущения отозвался тот.

Иван махнул рукой на наглую птицу и демонстративно отвернулся, а Кудеяр шустро заковылял в мою сторону.

– Ах, как верно ты уловила суть нашей профессии, девочка. Работа чистильщиков лесных дорог столь же заманчива и привлекательна, сколь трудна и опасна! Мы же не просто так устраиваем засады и грабим людей, а вместе с кошельками облегчаем совесть тех, кто нажил богатство неправедным трудом – даже твари небесные это понимают и помогают нам по мере своих слабых сил. – Он жестом указал на ворона, приглашая его в свидетели: – Правда, Соловушко?

Симург приосанился и согласно каркнул. Все, кроме Ивана, покатились со смеху.

– Ты еще скажи, что делишься добычей с простым людом, покупаешь ему пропитание, жилье строишь – этакий Робин Гуд местного пошиба!

Брат недобро сощурился, но Кудеяр, не смутившись, пожал плечами (мол, чего нет – того нет), но последние слова его встревожили:

– Не слыхал я ни про каких Гудов. Может, расскажете об этом Робине поподробнее – нам тут конкуренты ни к чему…

Однако рассерженный Иван не собирался проводить для атамана ни исторический, ни литературный «ликбезы».

– Считайте, что ваша необоснованно опоэтизированная слава достигла своего апогея, – заявил он. – Скоро сюда прибудут княжеские стражи, имеющие собственное мнение насчет грабежей торгового люда. Сворачивайте антиобщественную деятельность и убирайтесь подобру-поздорову

Подельники атамана, которым Лада позволила беспрепятственно уползти в кусты зализывать ушибы и синяки, приуныли и принялись вполголоса совещаться. До нас долетали обрывки их приглушенных ругательств. А вот словоохотливый Кудеяр от возмущений воздержался – видно, прикидывал, как разумнее поступить.

– А вы, добрые люди, куда направляетесь-то? – заискивающе спросил он. –Возьмите меня проводником: здешние места я знаю на много верст вокруг, как свои пять пальцев!

– Все может быть, – неопределенно произнес Иван. – Только тебе-то с того какая корысть?

Атаман хитро прищурился.

– У меня на другом краю леса свояк живет, вот я и погостил бы у него, пока суматоха не уляжется. А с надежными людьми путешествовать одно удовольствие, – заискивающе произнес он.