– Радость моя! – обрадовалась Альда и, присмотревшись к псу, подозрительно спросила:
– Что за гадость ты сожрал?
Каяврик осклабился еще радостнее, продемонстрировав окровавленные клыки.
– И охранника нет, – протянула Альда, глядя на своего пса уже с ужасом.
– Он поступил, как должен был, – заметил дед. – Тихо проник в охраняемое помещение, уничтожив живую силу противника. А как ты думала выбираться?
Альда была зла, но эта злость не подготовила ее к хладнокровному убийству.
– Усыпила бы охранников…
– Точно. Потратив время и драгоценную ману. Ты еще не забыла, что тебе не на чай с пирогом зазвали, а привезли сюда насильно, со связанными руками и с мешком на голове?
– Прости, ты прав, – превозмогая накатившую тошноту, девушка шагнула к двери. Мельком отметила, что теперь ее тошнило гораздо меньше, чем тогда, во время сражения с разбойниками. Короткий пасс, и дверь щелкнула, отворяясь.
– Молодец, Каяврик, – похвалила она пса, старательно уворачиваясь от его кроваво-слюнявых поцелуев. Получалось плохо.
– Ну что, веди.
Каяврик радостно вильнул хвостом и взял направление на выход.
Первый тюремщик лежал сразу за поворотом узкой кишки коридора. С перегрызенным горлом. Справившись с первоначальной тошнотой, Альда смотрела на труп уже равнодушно.
– Поднимай, – скомандовал дед. – Он еще совсем свеженький. Гибкий. И сразу навесь заклинание поднятия на руку. Времени меньше потеряешь. Кстати, лучше всего сейчас объединить мертвецов в сеть. Автономности меньше, зато проще управление. Да и маны потратишь меньше.
Альда так и сделала. И вот уже по гулкому камню в освещении красного света факелов за ней шагает ее первый солдат. Второй, третий. Всего их оказалось тринадцать. Тринадцать крепких мужиков, неуязвимых для оружия и готовых сражаться за свою хозяйку бесконечно.
– Все-таки в армии мертвых что-то есть, – пробормотала девушка и поинтересовалась: – Дедушка, а что насчет консервации формы?
– Не трать ману. Тебе сейчас не надо. Ты же не собираешься брать их с собой?
– Смотря куда, – заявила Альда, стоя в выходящем во двор проеме. Проем был темный и отлично скрывал странную команду. Впрочем, двор тоже был темным. Сверху на него глядело густо-звездное небо.
– Красота-то какая! – с чувством сказала девушка, вздыхая всей грудью. Воздух был так себе – настоянный на запахах ближайшего коровника, но он все равно был гораздо лучше, чем воздух в темнице. Альда только сейчас это поняла.
– Куда теперь? – осведомился Орисса Чъода. Он был явно в хорошем настроении. Альда подозревала, что осада замка ордой мертвецов и вовсе привела бы его в состояние непреходящего восторга. Но в ее планы это пока не входило.
– Надо навестить настоящего хозяина – барона Бертрама Миритского. А то сынок Вильям уж слишком глуповат.
– Сними сначала часовых, – озабочено посоветовал дед.
– Лучше просто постараемся пройти тихо. Сейчас темно.
Девушка никак не могла заставить себя начать убивать. Дед понял это. Сказал серьезно:
– В таких делах излишнее миролюбие вредно.
– Возможно, но я не могу.
Уточнила:
– Пока не могу.
Тихо пройти не получилось. Хлопнула дверь, явив освещенное факелом нутро караулки, где двое солдат резались в кости.
– Густав, вы чего здесь? – третий, который и открыл дверь, наверное, собираясь до ветру, недоуменно смотрел на толпу бывших соратников. И в глазах его начинал шириться ужас.
– Тре… – успел начать он, но прыгнул Каяврик, и вот с земли поднимается еще один зомби.
Наверное, барон не зря платил своей армии. Солдаты стоили этих денег. Даже короткого вскрика хватило, чтобы со стен во внутренний двор полетели стрелы. Частью эти стрелы летели мимо, но большинство застревало в телах зомби, прикрывших свою хозяйку. Каяврик предусмотрительно спрятался в ногах у Альды. Стрелы, хоть и не пробивали его шкуру, ему не нравились.
– Что, получилось доброй побыть? – прокричал дед.
Альда не ответила, вскинув руки, она сосредоточено плела словесную вязь заклинания. С последними звуками слов от ее тела отделилась серая волна, которая ушла в темноту. Что будет дальше, Альда отлично знала. Липкие комочки, в которые превратится эта серая волна, найдут своих жертв и сладострастно выпьют из них жизнь, а затем и плоть. Так и произошло. С башней донжона посыпались белые скелеты. Заклинание «Серой смерти» было простеньким, но эффективным. Правда, была от него и не менее эффективная защита. Семьсот лет назад хороший командир всегда имел ее в заначке. Жаль, что о ней забыли.
Скелетов было много. Барон серьезно относился к своей охране. «Интересно, почему», – мелькнуло в голове у девушки. Мелькнуло и пропало. Сейчас ее волновали гораздо более важные вещи. Она оценивающе глянула на свою маленькую армию. Солдаты были совсем как живые. Впечатление портили только раны в шеях, да горящие красным глаза.
– Орлы! – одобрительно отозвался дед. – Что теперь? Зачищаем замок и начинаем собирать сторонников?
– Какие сторонники, дедушка? Люди помнят ту войну. Против проклятой некромантки встанет все королевство! В Академию я, что характерно, не поступлю.
– Заговор против короля такая вещь, что аристократы всегда в нем стараются поучаствовать, – глубокомысленно сказал дед. – И зачем тебе эта жалкая Академия? Лучше создадим армию зомби. Враги будут нас бояться. Как бьется сердце, когда родовой штандарт взвивается в небо и вопль тысячи мертвых глоток гнет деревья!
– Дедушка, – завела Альда глаза к небу.
– Мы… – Орисса Чъода осекся. Вздохнул: – Прости, внучка. Иногда прошлое имеет над нами слишком большую власть. Я скучаю по тем временам, когда ветер бил в лицо и грохотали копыта коня, когда я в развевающемся черном плаще скакал впереди конской лавы. Когда были друзья и враги, а власть была так сладка…
– Мне это все непонятно, – откровенно сказала Альда.
Восторгов деда она не разделяла, и стать зачинателем еще одной войны, подобной той, Проклятой, не желала.
– Потому что ты не мальчик, – буркнул Орисса Чъода.
– Вот что мы сейчас сделаем, дедушка, – сказала она решительно. – Мы не будем зачищать замок, а отправимся к владетельному барону Миритскому и спросим, что ему от меня понадобилось.
– А потом убьем? – с надеждой спросил дед.
Альда удивилась:
– Он же, вроде, твой кровный вассал?
– Как показало время, – вздохнул старый темный маг, – он не вассал, а конский навоз самый настоящий. Извини, внучка.
– Посмотрим, – неопределенно сказала Альда.
Убивать ей не хотелось. Вот не хотелось и все. Даже такой конский навоз как барон Миритский.
– Но его зеркалом связи воспользуемся. Я думаю, хозяин нам это любезно разрешит.
– Эллеардин? – понимающе спросил дед.
– Ага. Должна же я выяснить, что случилось с моим будущим наставником, и не повлияют ли недавние события на мое поступление в Академию.
Их появление в жилой части замка произвело фурор. Служанки метались вспугнутыми мышами, кое-кто падал в обморок. Самые смышленые (или предусмотрительные) почтительно кланялись. Нападать, слава богам, никто не спешил. Видимо, оставшиеся защитники решили не искушать судьбу и разбежались. И все равно, Альда не забыла послать вперед и в стороны предупреждающую сеть – засада вполне могла быть.
«Все-таки зомби вещь», – подумала она, идя стремительно пустеющими коридорами.
– Интересно, где сейчас барон? – подумала вслух. – Не хотелось бы терять время.
К счастью, барон нашелся быстро. Он величественно восседал в кресле мореного дуба обеденного зала. Вид почему-то имел радостный. Рядом стоял насупленный сын, крепко сжимающий в руках меч. Испуганным баронет не выглядел, скорее, готовым защищать отца до последней капли крови. Контрастом ему служила нервно оглядывающаяся баронская стража. На звук открывающейся двери солдаты дружно вздрогнули. Баронет крепче перехватил меч.
Альда еще не знала, что она собирается сказать барону, и как его будет запугивать (вдруг, учитывая богатый опыт предков по общению с темными магами, зомби он не боится?). Но этого не потребовалось. Когда девушка со своим мертвым воинством возникла в дверях, барон неожиданно вскочил с кресла и бросился к ней. Альда отшатнулась, в руке самопроизвольно возник огненный шар. Мертвые солдаты угрожающе сомкнулись вокруг своей повелительницы. Но как оказалось, барон не решил таким оригинальным способом покончить жизнь самоубийством. Не доходя нескольких шагов до замершей Альды, он опустился на колени.
– Приветствую темную повелительницу!
Это было неожиданно. Прямо сказать, очень неожиданно.
– Чего это он? – поинтересовалась Альда у деда, отступая на несколько шагов.
– Наверное, – предположил многомудрый темный маг, – власть трона ослабла. Других причин пока не вижу. Никаких слухов до тебя не доходило?
– Я никогда не подслушивала послеобеденные посиделки отца с приятелями в кабинете, – покаялась девушка. – Разговоры о политике всегда казались мне скучными.
– Зря, – вздохнул Орисса Чъода.
– Но, – продолжила Альда задумчиво, – это вполне может быть. Грегору II всего двадцать… И аристократия им недовольна. Хотя… может, просто это барон так за жизнь боится?
Тем временем, обсуждаемый барон продолжал голосить:
– Я счастлив! Я счастлив, что вернулись времена былой славы, когда властелин скакал впереди конской лавы и вопль тысяч мертвых глоток гнул деревья! Не чаял дожить… Моя повелительница…
Речь барона Миритского становилась несвязной, по лицу струились слезы счастья.
– Понятно, – констатировала Альда. – Ностальгирует по былым временам. Весомая причина перейти на сторону темных магов, то бишь мою.
– Я ошибался, – покаялся Орисса Чъода. – Барон Миритский не такой уж конский навоз, скорее, разуверившийся, потерявший веру в темное дело человек. Я прощаю его.
Грохнул по каменному полу меч, выроненный Вильямом.
– Отец! – вскричал он.
В этом его крике слились боль, гнев и недоумение.
– Ты не понимаешь, сын, – обернулся на крик старый барон, – перед тобой истинная Алиери, служить которой – великое счастье! Я должен был рассказать тебе раньше, но не мог. Зато сейчас…
Его слова прервал рев раненого зверя носорога из загадочных жарких стран. По крайней мере, так его всегда представляла себе Альда. Оказывается, Вильям тоже так умел. Он пролетел с мечом наперевес, чтобы растянуться на полу от ловкой подножки отца. Вильям попытался вскочить, но замер – у его горла покачивалось острие меча одного из мертвых солдат. Они исправно охраняли свою повелительницу. В скорбно вытаращенных глазках баронского отпрыска продолжала бушевать буря эмоций.
Альде даже стало его жалко.
– Все-таки о тайнах семейной истории детям нужно рассказывать несколько раньше, – констатировала она. Свою семейную историю она знала хорошо. Дедушка постарался. Поэтому от ее следующих слов веяло могильным холодом:
– Твой сын напал на повелительницу. Ты знаешь, что за это полагается?
– Смерть… – прошептал бледнеющий на глазах старый барон.
– Да, – кивнула девушка. Барон покачнулся, и она поспешила продолжить: – Но твой сын виноват лишь отчасти. Основная вина лежит на тебе – именно ты забыл рассказать ему, кому истинно служит твой род.
– Повелительница! – взвыл барон. – Возьми мою жизнь и оставь жить Вильяма! Он научится служить!
– Нет, – покачала головой Альда. – Однако ж верность заслуживает милости. А твой род всегда служил верно. Ты отправишь Вильяма в темницу замка и уже там расскажешь ему то, о чем не позаботился рассказать раньше. Кстати, хлеб и вода весьма способствуют усвоению науки. Смотри, второй возможности не будет.
– Все сделаю! Из шкуры выпрыгну, но сделаю! Сын узнает, что его роду есть, чем гордиться!
Так он причитал, а его солдаты тем временем уже тащили Вильяма на выход, все также нервно оглядываясь на бывших соратников.
– А пока не желаете ли перекусить? – осведомился барон. – Моя кухарка отменно готовит.
– Желаю, – благосклонно кивнула Альда. Есть ей хотелось неимоверно.
– Соблаговолите пройти в малую залу? Там уютнее.
Альда соблаговолила.
Стол малой залы быстро заполнился распространяющими вкусные запахи блюдами. Пока девушка насыщалась, барон Миритский развлекал ее светской беседой. Рассказчиком он оказался хорошим, а его ехидству мог позавидовать сам королевский шут. Альда слушала старого барона с удовольствием.
– И все же, барон, – спросила она, прерывая несколько скабрезную для ушек юной девушки историю про потерявшую панталоны фрейлину, – не подвергая сомнению вашу преданность… зачем вы схватили меня столь бесцеремонно?
Барон замялся.
– Поймите меня правильно. Я просто не знал. Тогда вы были для меня всего лишь отпрыском угасшего рода, столь бесполезного на фоне великого прошлого. А его величество требовал.
– Так это он повелел меня схватить?
– Не только вас. В привезенном курьером приказе было сказано хватать всех магов, буде те окажутся поблизости.
Альда покивала. Ее теория подтверждалась. Осталось узнать, зачем Грегору II понадобились маги.
Девушка приподняла брови.
– Я тоже удивился, – сказал старый барон, – но сами понимаете кого приказ!
Он указал пальцем потолок.
– Еще раз нижайше прошу меня простить, я…
– Как вы думаете, барон, – поспешила девушка прервать виноватые словоизъявления, опасаясь, что они могут продлиться долго, – зачем это его величеству?
– Понимаете… – замялся барон Миритский, – конечно, это только слухи…
– Ну, ну, – поощрила его Альда.
– На короля покушались.
– Тоже мне, новость, – хмыкнула девушка. – Можно подумать, в первый раз.
– Но сейчас в заговоре участвовал маг, – возразил старый барон.
– Вот это уже серьезно, – нахмурилась девушка. – После той войны маги были самым верным оплотом трона. К тому же, насколько я знаю и у самого Грегора II есть магические способности. Если бы он не был единственным наследником, то стал бы магом.
– Есть выход, – вмешался дед.
– Какой?!
– Собрать могучую армию.
– Могу предложить выход, – осторожно предложил барон. – Думаю, это то, что вы желаете.
Альда посмотрела на Бертрама Миритского подозрительно.
– Конечно, если вы хотите сначала отдохнуть…
– Сначала я хочу зеркало связи, – решительно сказала девушка. – Оно у вас есть?
– Конечно, – кивнул тот, – и преотличнейшее.
Зачем оно повелительнице, он спрашивать предусмотрительно не стал.
– Тогда ведите, – кивнула Альда.
Как оказалось, барон Бертрам шагал в ногу со временем, его зеркало связи было целой системой, способной устраивать совещания сразу нескольких отдаленных собеседников. Но сейчас девушку интересовал только Эллеардин. Совершив положенные пассы, она легонько коснулась раскрытой ладонью стекла. Зеркальная поверхность вспыхнула, но тут же снова вернулась к своему первоначальному состоянию.
– Не слышит? – недоуменно нахмурилась девушка.
– Скорее, выглядит так, что его связь с внешним миром полностью заблокирована, – заметил дед. – И мне все это не нравится.
– Слушай, а что если он был среди заговорщиков? – пришла Альде в голову мысль.
– Невозможно, – отмел ее дед. – Эльф, да еще Хранитель Основ, вмешивается в людские дела? Зачем ему оно?
– Как все это некстати, – поморщилась Альда. – Что-то надо делать…
– Собрать сторонников и отправиться на столицу?
– Дедушка, ну опять ты за свое, – вздохнула Альда. – Все тебе родовые штандарты над армией бесчисленных зомби мерещатся. Ну не хочу я быть темным властелином! Я учиться хочу! А если я сейчас соберу, как ты говоришь, сторонников, свернуть с этого пути у меня не будет никакой возможности. И прощай Академия. Придется плести интриги и скакать в развевающемся черном плаще впереди конской лавы. А еще ходить в походы. Там дует, комары и отвратительная еда.
– В походы ходить необязательно, – заметил дед. – Особенно девушке. На то есть толковые командиры.
– Конечно, обязательно. Во-первых, как ты правильно сказал, я девушка, поэтому постоянно придется доказывать свое право командовать мужчинами. Не могу же я постоянно убивать непокорных! Так и без армии можно остаться. А во-вторых, навешанные на мертвых солдат заклинания нужно будет постоянно обновлять. Вряд ли я смогу это сделать, находясь вдалеке от армии. А преданных помощников-некромантов у меня нет. Они и в ближайшем будущем вряд ли появятся.
– Вот жаль, что ты не мальчишка, – в бесчисленный раз пробурчал дед.
– Ладно, – вздохнула Альда. – Пойдем послушаем, что предложит нам барон.
– Что он может предложить, – удивился дед, – кроме заговора против короля?
Барон ждал ее прямо под дверью. То ли подслушивал, то ли проявлял преданность.
– Позволено ли мне спросить? – почтительно осведомился он.
Дождавшись кивка девушки, спросил:
– Какие новости от ваших сторонников?
Орисса Чъода хмыкнул.
– У меня нет сторонников, – несколько резче, чем собиралась, сказала Альда.
– О, – почему-то обрадовался барон. – Тогда вы можете возглавить моих.
– Вы там что, заговор против короля готовите?
Барон посмотрел на Альду укоризненно.
– О таких вещах вслух? – одновременно возмутился дед.
– Извините, – извинилась девушка. Сразу перед обоими.
– Так что там с вашими сторонниками?
– Они не совсем мои, – смутился барон. – Скорее, графа Синклера. Но я уверен, что он с радостью уступит вам первенство.
Альда усомнилась, но своими сомнениями поделилась только со старым магом.
– Не переживай, с этим мы разберемся, – зловеще пообещал тот.
Барон с такой надеждой заглядывал в глаза девушке, что та не выдержала:
– Хорошо, собирайте их.
Барон просиял и исчез в комнате с зеркалом связи.
– Что будешь делать? – осведомился Орисса Чъода.
– А что мне остается? – пожала плечами Альда. – Побеседую. А там по обстоятельствам.
Высокородных заговорщиков, помимо барона Миритского, оказалось аж три штуки. За то время, пока настраивалось заклинание, Бертрам успел дать каждому краткую, но исчерпывающую характеристику. «Интриган и манипулятор» – это о графе Синклере. Определение «богат, но туповат» получил второй заговорщик – виконт Премар. Третий, барон Рузальский, удостоился сдержанной похвалы: «хороший боец».
Образы заговорщиков, похожие на венчики призрачных свечей с проявляющимися внутри лицами, колебались по бокам массивного дубового стола. Сами заговорщики возбужденно переговаривались, и, судя по отдельным репликам, темой их разговора был возможный новый предводитель. При виде сопровождаемой мертвыми солдатами девушки с огромной собакой, дисциплинированно шагающей у ноги, воцарилась тишина.
– Я Альда-Лилина Герте Ар’Андин Алиери.
Дрогнула, мелодично затренькав своими подвесками, семисвечовая люстра на потолке, сгустились тени по углам.
– Дочь Проклятого рода!
Со всех сторон раздалось шипение, повеяло нездешним холодом.
Альда исподтишка оглядела своих собеседников. Метода должна была сработать, но испуганными собравшиеся не выглядели, скорее, заинтересованными.
– Дедушка, не работает, – пожаловалась девушка. – А в семейной летописи все сразу падали ниц и начинали уважать.
– Летописи врут, – вздохнул дед. – Сколько у меня все эти сторонники крови выпили, не передать! И ведь все норовили моими руками жар загрести! Нагло так! Как будто я не великий Орисса Чъода, а мелкий маг у них на побегушках.
– Как ты поступал?
– Не опускайся до их мелких интриг. Интриговать они должны только между собой – за право выполнить твой приказ.
– Гм… – нарушил воцарившуюся тишину барон Рузальский, – и что вы от нас хотите?
Альда даже растерялась.
– Повелительница все знает, – многозначительно сказал барон Бертрам.
– Да? Что ж, это меняет дело.
Снова повисла ожидающая тишина.
– Мне из вас клещами слова вытаскивать? – возмутилась Альда. – Давайте докладывайте, как протекает… – она запнулась, – …мероприятие.
– Сколько вы так можете сделать солдат? – заинтересованно вопросил виконт Премар. Ее слова он пропустил мимо ушей.
– Много, – сдержанно отозвалась Альда, решив пока не идти на прямой конфликт. – Не отвлекайтесь.
– Вы истинно могучий маг, – вступил граф Синклер, всплескивая руками. Его румяная добродушная физиономия доброго дядюшки лучилась почтительной улыбкой. – Мановением руки вы можете сносить горы и воздвигать их обратно. Мы преклоняемся перед вашим могуществом.
Альда удивленно нахмурилась.
Граф между тем продолжал:
– С вашей помощью мы легко победим войско короля. Он же перестал ценить аристократию! Сейчас от знатных не зависит ничего. Наш король Грегор II окружил себя выходцами из низших слоев и поместного дворянства. Он считает, что преданный и толковый крестьянский сын гораздо полезнее государству и ему лично, чем старая знать. Неслыханно! Наше предназначение теперь – посещать балы, салонные встречи и демонстрировать опору трона на аудиенциях.
«Неудивительно, – хмыкнула про себя девушка. – Вас таких всегда на виду держать надо».
Она слушала со скукой. Все это она прекрасно знала. К тому же, граф лукавил: террор молодой Грегор начал устраивать после серии переворотов, хотя сначала пытался с высшей аристократией дружить. Видимо, попытки подружиться были восприняты как слабость, потому что перевороты участились. После шестого терпение Грегора лопнуло, и он начал серьезно прореживать ряды аристократов. Несколько родов так и вовсе перестали существовать. Зато те, кого он возвысил из грязи, готовы есть у него с рук, некоторые из личной преданности, а некоторые, понимая, что если что, их не пощадят. Правда, некоторые воровали преизрядно, почище некоторых знатных на теплых местечках. Но их преданность все искупала. Зная все это, Альда короля осуждать не могла. Вот если бы он еще учиться ей разрешил…
Но дед повелся. Видимо, болели старые душевные раны.
– Неслыханно! – возмутился он вслед за Синклером. – Аристократы – столп, на котором держится государство. Основа основ! Королю надо бы об этом помнить!
– Вот, вот, – покивала девушка. – Именно это его не устраивает. Он желает править единолично. А еще он считает аристократию бездельниками и дармоедами, не способными к созиданию. Хотя на его фоне это так и есть. Наш король не ленится и занимается государственными делами с утра и до вечера.
Орисса Чъода ее не слушал. Он продолжал кипятиться:
– Чудовищно, отвратительно, неприемлемо! Куда катится этот мир!
– В будущее, – пожала плечами девушка.
– Лучше б я умер семьсот лет назад, – мрачно проговорил Орисса Чъода и замолчал, что-то обдумывая.
Граф Синклер возвысил голос:
– Кто как не мы являемся поддержкой трона и благородным костяком государства? Без нас не будет государства, без нас не будет короля! А он ведет себе так, как будто забыл об этом. Не раздается денег, не раздается поместий. Казна пуста. Что мы можем сделать в подобной ситуации? Только сменить династию, посадить на трон более мудрого монарха. Ибо мы – благородный костяк государства, мы…
Синклер начинал повторяться, но собравшиеся слушали его речь восторженно, время от времени согласно кивая головами в особо патетических местах. Видно было, что разговоры о будущем заговоре дело привычное и всех очень увлекают. Вообще, в исполнении этих заговорщиков заговор против короля выглядел даже каким-то уютным. Для пущего эффекта не хватало лампы под абажуром и удобных кресел для присутствующих. Конечно, еще здесь подошел бы подвал с плотно закрывающейся дверью от желающих подслушать, где густую темноту разгоняет только скудный свет свечей, грамоты с невидимыми чернилами и чернильницы из хлеба. Но это уже изыск для особых ценителей смены власти.
– …Мы достойны большего, мы достойны править. Когда мы возьмем власть, то любой дворянин получит вольности, которые не допускал предыдущий монарх. Ибо вольности дворянские – наши по праву рождения.
– А по существу? – не выдержав, прервала девушка докладчика.
– Мы копим войска и разрабатываем планы, – сдержанно отозвался граф Синклер.
Он явно был обижен, что его прервали.
– Угу, – что-то начала подозревать Альда. – И сколько вы уже копите силы?
– Пять лет.
Подозрения превратились в уверенность.
– Продолжайте, пожалуйста, – кивнула головой девушка.
– У вас хоть что-то конкретное есть? – тихо поинтересовалась она у барона Бертрама.
– Не совсем, повелительница, – смутился он. – Устроить приличный заговор в наше время так сложно. Но теперь с нами вы!
Вера во всемогущество Алиери у барона была неистовой, так искренне верят только в детстве. И Альде не хватило окаянства ее нарушить.
– Конечно, – мягко сказал она и, уже обращаясь к остальным: – А теперь все послушайте меня.
Голос ее, подкрепленный заклинанием, ударил колоколом. Воцарившейся тишине могло позавидовать кладбище.
– Слушайте же, – повторила она. – Аристократия – основа основ государства. Власть наша! Солдаты, мертвые и живые, бесконечными колоннами пойдут на столицу, руша по дороге города. Бесчисленные наши штандарты устремятся в небо, а мертвое войско будет скандировать наши имена.
– И живые позавидуют мертвым, – зловеще произнесла она.
Заговорщики дружно вздрогнула, а Альда буднично закончила:
– Выступаем завтра.
– Но госпожа! – всполошился Синклер. – Мы еще не готовы! Нам нужно… – он запнулся, судорожно вспоминая, что именно необходимо подготовить для похода, но так ничего и не придумав.
– Похлебка из полкового котла удивительно вкусна, – улыбнулась девушка, – а форменный плащ отлично спасает от сквозняков.
– У меня гастрит! – отчаянно возопил виконт.
Граф Синклер хлопнулся в обморок. И только у барона Рузальского в глазах возникло мечтательное выражение.
«Этак он еще и настаивать на походе будет», – забеспокоилась Альда.
– Командовать армией буду я лично!
Мечтательное выражение из глаз барона исчезло.
– Повелительница, может еще немного подождать? – осторожно обратился к ней барон Бертрам. Видно было, что за Алиери он готов в огонь и в воду, но приблизить эти счастливые моменты не желает. – Сил еще недостаточно.
– Возможно, возможно, – милостиво согласилась девушка.
Послышался слитный вздох облегчения, а граф приоткрыл один глаз.
– К тому же, думаю, внешняя обстановка недостаточно разведана. Поскольку мне как предводителю принимать судьбоносные решения, в разведку я решила отправиться лично.
Она обвела тяжелым взглядом собравшихся, ища несогласных. Несогласных не было. А граф Синклер, восстав к жизни, даже наградил ее восторженными аплодисментами, тут же подхваченными остальными заговорщиками.
Печальным выглядел только барон Бертрам.
– Я с вами, госпожа, – решительно заявил он.
– Нет, мой верный Бертрам, – покачала головой девушка. – Не нужно таких жертв. Я пойду одна.
– Делаешь ошибку, – сдержанно предупредил дед.
– Потом поговорим, – отмахнулась Альда.
Поговорить им удалось только поздним вечером уже в выделенной бароном комнате, у дверей которой выстроилась мертвая стража. Барон, правда, утверждал, что это излишне и что госпоже Алиери в его доме не может грозить ничего, но девушка указала на то, что охрана никогда лишней не бывает, вспомнить вот хотя бы сына барона. Барон Бертрам был поражен в самое сердце, но вынужден был согласиться. На самом деле, Альда просто не совсем была уверена в своих мертвецах. Примененное ей заклинание было достаточно тонким, где важно было удержать баланс между полным послушанием и сохранностью памяти зомби. Перевес в сторону послушания портил боевые качества, а слишком яркие воспоминания ухудшали элементы управления. Такие вещи требовали предварительных тренировок, чего Альда, по понятным причинам позволить себе не могла. Да и не хотела. Вот и стояли теперь мертвецы у дверей комнаты, пугая проходящих мимо слуг. Для пущей надежности девушка погрузила их в состояние полусна, чтобы не пришло мертвецам в голову наведаться – по старой памяти! – в караулку или в город. Девушка представляла, какой фурор они там вызовут. А главное, с какой скоростью новость о том, что семьсот лет спустя в королевстве опять появились живые мертвецы, распространится по округе. Хотя теперь и так распространится…
Об этом Альда и хотела поговорить с дедом.
– Что ты думаешь о заговоре?
– Тьфу! – кратко выразил свое отношение старый маг. – Лучше б я умер семьсот лет назад!
– В провинции скучно, – пожала плечами Альда. – Кто-то наливки делает, кто-то по девкам бегает, а эти заговором развлекаются. Ну не книги же им читать! Неприлично это как-то для благородного дворянина. Знаешь, мне тут пришла в голову ужасная мысль…
– Да?
– Что если переворот все-таки произошел? Что если тот маг среди заговорщиков и есть та третья сила, которая возрождает запрещенные практики? Профессиональным некромантом он не является, поэтому вполне мог зайти за черту. И магов ловит не король, а именно он. Гертант этот твой и прорыв темной сущности сюда отлично вписываются.
– Знаешь что, девочка, давай-ка спать, иначе еще чуть-чуть и ты договоришься, что тем самым ступившим за грань магом является его величество Грегор II.
– Нет, его величество не мог, – зевнула Альда. У нее действительно слипались глаза. – Альбрехтская династия наш символ борьбы со Злом. Если король потеряет репутацию, он потеряет и корону. И вообще, надо скорее идти в столицу, все выяснить. Может, даже короля спасем, он мне тогда награду даст и учиться разрешит.
– Спи, фантазерка, – засмеялся дед.
Альда не ответила, она уже спала.
– Времена, когда родовые штандарты в небо и тысячи мертвых глоток орут славу, прошли, – прошептал старик себе. – Так жаль… Но с прошлым нужно уметь расставаться, иначе будущее может никогда не наступить.
Альда планировала выйти рано, но прямо сегодня сделать это не получилось. Слишком много оказалось дел, которые нужно было сделать до выхода. Прежде всего, конечно, упокоить мертвых солдат. Девушке совсем не хотелось, чтобы на барона Миритского устроили охоту как на адепта Тьмы. Сам барон воспринял ее решение с плохо скрываемым облегчением.
– Тарита эмм кара, тарита эм тантум…
Последние остатки уже такой привычной вязкой серой энергии впитались в тела стоящих перед девушкой зомби.
– Фу, – выдохнула она, глядя, как живые мертвецы падают, становясь обычными покойниками, и пожаловалась: – Упокаивать, оказывается, еще тяжелее!
– Просто у тебя привычки нет, – отозвался дед. – Все ж упражнениями достигается. Ничего, научишься.
Альда только вздохнула.
– Ты ничего не забыла? – поинтересовался дед.
– Что?
– Амулет.
– Может, попозже?
– Сейчас, – дед был категоричен, – когда в тебя вселится дух, ковать медальон будет поздно, а экзорцистов в твоем времени нет. Согласись, так умереть будет очень глупо. И в Академию, что характерно, не поступишь.
– Пойду добывать серебро, – вздохнула Альда. Она понимала, что дед прав.
Барон Миритский совсем не удивился, только почтительно осведомился:
– Как скоро вы желаете получить свое серебро?
– Сейчас, – пожала плечами Альда. – А что?
Барон замялся:
– С этим могут быть некоторые проблемы. Но я постараюсь побыстрее. Думаю, через неделю смогу собрать около девяносто стоунов.