Сверху донеслось жизнерадостное гоготание, постепенно затихающее.
Альда подняла браслет.
– Изящная вещица, – оценил дед. – Королю впору.
Браслет и вправду был красив. В прихотливом переплетении золотых цепочек блестели то ли камешки, то ли капли летней росы. Если присмотреться, они складывались в постоянно меняющийся растительный узор. Это завораживало, все равно, что смотреть на звезды. Альда с трудом оторвала взгляд от украшения. Ей вдруг ужасно захотелось примерить его. Почему же нет? Показалась, или он сам скользнул на запястье? Она закрыла защелки и удовлетворенно покрутила рукой – украшение сидело как влитое. Как будто на нее делалось. Неожиданно перед глазами все расплылось, а когда зрение вернулось, на руке девушки тускло взблеснул дешевенький медный обруч.
От неожиданности Альда ахнула. Потом поморгала. Браслет не изменился – украшение для бедных, дешевое и непритязательное. Но самый неприятный сюрприз ждал ее, когда она попыталась снять браслет – браслет не снимался. Она подергала, еще раз и еще. Тщетно.
– А что ты хочешь? – удивился Орисса Чъода. – Бог веселья.
– Шутки у него так себе!
– Может быть. Ладно, не расстраивайся. Заколка у тебя тоже медная, как раз в пару, – дедушка захихикал.
Альда продолжала расстроено смотреть на украшение. Первый вариант ей нравился гораздо больше, и она надеялась, что ситуация вот-вот изменится. Однако обруч подмигивал ей медными боками и меняться не собирался.
– Ну, что дальше-то делать будем? – дедушке явно надоели ее страдания по женским цацкам.
– Что делать? Переночуем здесь, утром дальше пойдем.
– Только с учетом, что ты вдруг резко понадобилась эльфам, предлагаю идти тайно.
– Сама об этом думала, – согласилась Альда. – Интересно, эльфам-то я зачем? Эх, забыла Винглиора спросить! Но вызывать его из-за этого точно не буду. Непочтительно как-то, все-таки бог. И шутки, опять же, у него дурацкие….
– Алиери нужны всегда и всем. Обычно как центр заговора против короля, – хмыкнул старый маг. – Но в данном случае, думаю, дело в другом. Мы же, вернее, сейчас уже только ты, Стражи Миров. Оказывается, Клематин Медоуст был не так уж безумен.
– Клемантин Медоуст? – наморщила лоб девушка. – Ты о чем?
– Был такой эльфийский предсказатель еще на заре времен. Или, как говорят эльфы, когда мир был молодым. Хотя приукрашивают, конечно, дети Зари. Насколько мне известно, появились они здесь после Прежних. Люди к тому времени скатились в темные века, и эльфы увидели их уже в звериных шкурах.
– Так что там с этим Медоустом? – нетерпеливо спросила Альда.
– Да, Медоуст. Великий предсказатель. Правда, частенько ошибался, но катастрофы предсказывал исключительно верно. Разницы между своими и людской расой не делал, оделял предсказаниями и тех и других. Было у него одно видение… Я в эльфийском не силен, – предупредил старый маг, – поэтому передаю без изысканных пассажей. Как же там… А, вот:
– Привратник на горе прекрасных сосен, что поют песню ветра, руки воздел. И пришла Тьма, чтобы унести эльфийский род к основам основ.
Он замолчал.
– И? – поторопила его девушка.
– Все.
– Ничего не поняла, но звучит мрачновато.
– Эльфам тоже не нравится. Особенно, если учесть, что у Медоуста получается хорошо видеть только разорение и смерть… Как меня Орден Основ в свое время достал, пытаясь выяснить, не я ли тот Привратник, с которым придет Тьма. И чего им так некромантия претит? Собственно, откуда я об этом древнем предсказании и узнал.
– Ну и, выяснили?
– Нет. Тут это соглашение с королем, моя якобы смерть… А потом, как ты знаешь, Проклятые Роды начали терять свою магию. Думаю, тогда они решили, что ошибаются.
– И тут я, – понимающе кивнула Альда.
– Тут ты. Потенциально великая и, к тому же, Страж Миров. Чем не Привратник? Представляю, как они всполошились. Особенно после твоих ярких подвигов в имении Торнтон. Предполагаю, что после этого охота началась заново. Кстати, скорее всего, Эллеардин, приглашая тебя в Академию, не верил, что ты Страж Миров.
– Думаешь, действительно просто хочет возродить факультет некромантии?
– Что хочет или не хочет паладин ордена Хранителей Основ, всегда тайна, покрытая мраком. Я о другом. Сейчас все гораздо серьезнее. Ты пока не маг и под твоим началом нет могучих армий. Я бы на месте эльфов не стал терять времени и задавил тебя, пока ты не набрала силу.
– Винглиор не считает меня опасной, – задумчиво покусала губу девушка. – И он за меня.
– Не показатель. У богов свои дороги.
– Это да. Может, он шутку очередную затеял в своем стиле, в результате которой я должна умереть. Только мне почему-то так не кажется.
– Даже боги боятся шутить с судьбой.
Альда поморщилась:
– Нет, я не про это. Просто… Понимаешь, – перед ее внутренним взором возникло честное лицо недавнего знакомца, – просто Маруш хороший… пусть он и Винглиор.
– Будем надеяться, – вздохнул Орисса Чъода. Убеждения в его голосе не слышалось.
Глава 7
Утро пришло яркое и умытое, словно утро первого дня Творения. Повсюду лежали капельки росы, сверкавшие в лучах встающего светила.
– Х-холодно, – простучала зубами Альда, привставая с импровизированной лежанки, устроенной ради тепла почти у самого костра. Близилась осень, и ночи становились холодными. Костер, кстати сказать, уже погас, только в самой его сердцевине еще рдели кусочки углей.
– Да, жаль, не успели мы купить спальный мешок в том чудном городке. Слишком быстро нас оттуда выставили, – отозвался дед.
– Хорошо тебе, ты холода не чувствуешь.
– Хочешь поменяться? – голос старого мага был полон грустной насмешки.
Альда промолчала. Чтобы не замерзнуть окончательно, ей пришлось пролевитировать порцию дров в костер. Щелкнув пальцами, эффектно выбила клуб огня, который, попав на дерево, радостно загудел, пожирая добычу.
– Ф-уу, – девушка откинулась назад, вытирая пот со лба. Она только начала изучать принципы левитации, и это магическое усилие далось ей трудновато. – Заодно согрелась. Костер можно было бы и не разжигать.
– Осень близко. Занятия в Академии скоро начнутся, – заметил дед.
– Уйди, собака! – Альда с трудом уклонилась от Каяврика, который вывернул из-за ближайших кустов и был настолько рад видеть проснувшуюся хозяйку, что сразу полез целоваться. Морда его была густо вымазана мокрой золой, что энтузиазма у последней не вызвало. – Я знаю, дедушка. Но мы успеваем.
– А если нас прихватят по дороге, то не успеем.
– Кто? – удивилась Альда. – Эльфам после лицезрения Винглиора до сих пор икается.
Она увлеченно проворачивала над огнем палочку с наколотым на нее куском лепешки. Рядом, в мокрой траве дожидался своей очереди горшочек с медом. И как раз закипала вода в котелке. Брошенная в нее горсть горьких трав через пару минут превратит воду во взвар, так хорошо прочищающий голову по утрам… В общем, думать Альде не хотелось, а хотелось лепешки с медом и взвара.
Но дед был настойчив.
– Ты забыла про гертанта? Кто-то же его на тебя натравил?
– Гертанта мог послать и Эллеардин, – возразила Альда. – Сам говорил, что старых книг у Ордена полные закрома. Подозреваю, твою разработку они могли стащить.
Лепешка как раз дошла до нужной кондиции. Альда сняла ее с палочки, намазала медом и откусила, прижмурившись от удовольствия.
– А Клессандра? Как она сказала, главной жертвой была ты. Тебе не кажется, что после того, как ты вышла в дорогу, событий такого плана вокруг тебя слишком много?
– Да, как-то это все чересчур, – благодушно покивала Альда, запивая лепешку взваром. Горьковатый настой отлично гармонировал со сладостью меда. – Откуда на меня столько напастей? Не успела из дому выйти.
– Я склонен сделать вывод, что, помимо эльфов, есть еще третья сила, которая желает тебя зачем-то получить или убить.
Девушка отхлебнула еще взвара. Снова прищурилась от удовольствия.
– Ты, вообще, меня слушаешь? – не выдержал дед. – Тебя это не беспокоит?
– Дедушка, – Альда вздохнула и с сожалением отложила недоеденную лепешку. Она удивлялась, что приходится объяснять очевидные вещи. – Как ты думаешь, зачем я собираюсь стать магом?
– Зачем? – с интересом вопросил дед.
– Не для того, чтобы прятаться за каждым кустом и трястись, словно заячий хвост.
– И все-таки? – Орисса Чъода был непонятно настойчив.
– Меня ждет великое будущее, – уверенно сказала Альда. – Я буду ниспровергать горы, убивать врагов и радовать друзей. Я посажу в пустыне Арьях сад, и ее пески успокоятся, перестав заглатывать путников. Я…. – она прижмурилась и улыбнулась, – я смогу все! Это так здорово! События вокруг меня? Пусть происходят!
– Моя кровь, – голос старого мага был умиленным. – Я тоже в юности мечтал изменить весь мир.
– У меня получится! – упрямо возразила Альда.
– Возможно, – согласился старик, – но не забывай, это процесс обоюдный, не только ты меняешь мир, мир тоже меняет тебя.
Альда закинула голову и посмотрела вверх, на верхушки берез, пытающихся проткнуть бесконечную синеву неба. Осень уже вступала в свои права, меняя их зеленый наряд на золотой. Утреннее солнце и влажный воздух ткали вокруг них тончайшую пелерину света. Это было красиво, это было настоящее, это был тот самый мир, который должен был менять ее, Альду. И этот мир ей улыбался. Она засмеялась, счастливо и безудержно.
– Все-таки я настаиваю на том, чтобы идти тайно, – металлическим тоном сообщил Орисса Чъода.
Когда дед начинал говорить таким тоном, Альда знала, что с ним лучше не связываться. Да она, в принципе, и не была против маскировки. Великое будущее может и не наступить, если пренебрегать мелочами настоящего. Это она понимала хорошо.
Маскировать ее решили под юного наследника обедневшего дворянского семейства, решившего попытать счастья в большом мире. Так было проще скрыть огрехи благородного воспитания, когда при обычном «пошел вон, побирушка» от почтенного горожанина, взыгравший не ко времени гонор может довести до неприятностей, но никак не до Академии. А вот молодого дворянина побирушкой никто называть не посмеет. И опять же, ножом с вилкой можно пользоваться согласно этикету, не вызывая этим изумленных взглядов. Фигура у Альды была мальчишечья, так что проблем не предвиделось. Даже волосы срезать не надо было – коса была признаком дворянского сословия. И гордости. Если кто-то хотел оскорбить дворянина и получить дуэль до смерти, проходился насмешкой по длине, ухоженности и методу применения оного волосяного украшения. Иногда действительно остроумно. Но конечный результат всегда был один – дуэль, и извинения не принимались. Облысевшие или не имеющие роскошных волос от природы бедолаги вынуждены были обращаться к магам за дорогостоящими втираниями или, по деньгам, покупали парики и шиньоны.
Альда перевила волосы по-мужски. И совсем стала похожа на юношу. Но оставалась одна проблема – одежда.
– Дедушка, у нас нет швейных принадлежностей! – трагически сообщила Альда.
– Так ты все равно шить не умеешь, – удивился дед. – Тебя даже с помощью магии вышивать научить не смогли. Думаю, нам поможет только иллюзия. Заодно и потренируешься.
Через пару часов под руководством Ориссы Чъода девушка смогла создать простенькую матрицу иллюзии – добротный коричневый камзол, простеганный впереди черной тесьмой, коричневые же свободные штаны и яловые сапоги с подбитыми железом каблуками.
– Фу-ух! – Альда стряхнула с кончика носа нахальную каплю пота, потом присмотрелась к своему творению.
– Плохо получилось, – констатировала она.
– Ерунда, – бодро отозвался дед, – если убрать розовые рюшечки на рукавах и такие же, но другие на штанах, то получится ничего.
– Сейчас сделаю, – вздохнула девушка. – От непривычного усилия у нее начинало звенеть в ушах.
Рюшечки на рукавах приобрели ядовито-оранжевый цвет, а рюшечки на штанах трансформировались в бантики такого же сочного оттенка.
– Не получилось, – огорчилась Альда. – Сейчас еще попробую.
Противные украшения превратились в аппликацию из зайчиков и, несмотря на усилия девушки, собрались на этом остановиться.
– Да что же это такое! – возопила она в полном отчаянии, и, видимо, все от того же отчаяния у нее получилось. Ну, почти получилось.
– А что, вполне стильно, – задумчиво проговорила она, созерцая последнее творение, – лет через триста даже будет модно. И в траве удобно маскироваться.
В этот раз штаны обзавелись живописными прорехами в области коленей и бедер, а камзол всего лишь прихотливо разбросанными пятнами серо-зеленой расцветки.
– Угу, стиль оборванец в дозоре, – ядовито вставил Орисса Чъода.
– Извини, – вздохнула Альда. – Но лучше прямо сейчас я сделать неспособна.
– Ладно, – покорился неизбежному старый маг, – свернем в ближайшую деревню и купим что-нибудь добротное крестьянское. До города доехать хватит, а там обзаведемся чем-то более приличным.
Глава 8
Купленная впопыхах неказистая лошадка оказалась на удивление крепкой. Она бодро трусила по белым плитам дороги и уставать не собиралась. В отличие от Альды. Девушка находилась в седле уже несколько часов. С непривычки это было тяжело. Дедушка, вместо того, чтобы предложить устроить привал, ядовито проходился по ее изнеженности, время от времени принимаясь рассказывать о походах семисотлетней давности.
– Есть с ножа у костра очень вкусно, – живописал он. – Горячий кровяной сок и жир стекают по подбородку, а поджаристая корочка хрустит на зубах…
– То есть, – не выдержала Альда, – я так понимаю, сверху оно подгорело, а внутри не прожарилось? И наверняка было жесткое!
– Ты ничего не понимаешь в дальних походах! – оскорбился Орисса Чъода. – Иногда, перед длительным переходом, мы клали под седло кусок отборного мяса. Через двенадцать часов это был настоящий деликатес!
– Фу! – выразила свое отношение девушка. – И вообще, войска лучше перебрасывать через телепорты. Тогда можно обойтись без дорожных приключений с поносом и несварением желудка. Да и быстрее это. Скрытность опять же…
– Слишком большой расход энергии, – вздохнул старый маг. – Дорого. К тому же, стационарные телепорты нестабильны, их обязательно должен обслуживать специально обученный маг. Магов с такими способностями наперечет. Соответственно, и стационарных телепортов тоже. Так что, о скрытности можно забыть. Хотя, насколько я знаю, древние это умели.
– С чего ты взял? – откликнулась девушка. – Нашел чертежи такого портала с линиями силы?
– Увы. Точно не знаю, только предполагаю. Понимаешь, в летописях говорилось, что войска Древние перебрасывали за час-два. И еще сетовали, что это медленно. Ничего себе медленно! Войска перекидываются и месяцами. А вот такая скорость переброски возможна только при наличии телепорта.
– Древние воевали? – удивилась девушка.
– Почему ты удивляешься? Разве они не такие люди, как мы? Может, они в войнах и исчезли.
– Хорошо, что наш мир после них сохранился, – задумчиво произнесла Альда.
Разговор сам собой иссяк. Солнце поднималось все выше. Сильно припекало, несмотря на близость осени. Людей на дорогах стало появляться больше. На странного оборванца с крупным щенком на седле они смотрели с удивлением. Альде такое внимание не нравилось совершенно.
– Сколько там до ближайшей деревни? – пробормотала она, украдкой вызывая на ладонь карту.
Карта продемонстрировала священное кольцо Солнцевика с букетиком луговых васильков у подножья и своротку на грунтовую дорогу. Дальше по дороге виднелись домики под соломенными крышами, среди которых выделялся один богатый дом. Двухэтажный, с дубовыми ставнями, он был крыт настоящей черепицей и, казалось, самодовольно поглядывал на своих бедных собратьев.
– Ага, всего одна лига с небольшим, – удовлетворенно определила Альда. – Надеюсь, у селян для путника найдутся штаны и рубаха.
– Еще бы неплохо сапоги, – вставил дед. – Но это вряд ли. Небогатая деревушка-то.
– Да ну, – усомнилась Альда, – вон домище какой посередине.
– Там тебе с твоим-то видом и ворот не откроют, – заметил дед. – Хорошо, если собак не спустят.
– Доедем, посмотрим, – оптимистично заявила Альда.
Через пятнадцать минут она была у своротки, а еще через полчаса въехала в деревню, которая, казалось, вымерла. Дома смотрели на путницу закрытыми ставнями окон, из труб не поднимался дым, и даже собаки, эти блохастые репейники, которым косточки не надо, дай только с лаем пристать к проезжающим, молчали.
– Что-то тихо,– поежилась Альда. – В поле, что ли, все?
Альда смутно представляла себе деревенские будни, но она точно знала, что в конце первого месяца осени крестьяне привозят в замок десятину, а до этого – с утра до ночи работают в поле. Что-то жнут. Или сеют. И сейчас как раз конец лета.
– Уезжаем, – тон деда был напряженным.
– Да что случилось? – удивилась девушка. – Мы же хотели одежду купить.
– Быстро уезжаем.
Когда старый маг начинал говорить таким голосом, спорить с ним было не надо. Альда и не стала, разворачивая кобылу. Но уехать им не дали.
Взвыл Каяврик. Свистнул в воздухе аркан. Земля и небо поменялись местами, а потом Альда обнаружила себя на земле, хватающей ртом воздух, потому что удар о землю выбил из нее дух. Окружающий мир как-то подозрительно танцевал, и ужасно болела рука. Сверху появилось мужское лицо. Поднес к ее голове какую-то штуковину, которую девушка опознала как походный ауроскоп. Пахнуло жаром.
– Огненный маг. Слабый, – произнес человек с ауроскопом.
Альда успела порадоваться, что родовой дар в ее ауре в полевых условиях не выявляется, когда вслед за человеком с ауроскопом в поле зрения возникло еще лицо, на этот раз смутно знакомое. Лицо смотрело на нее, кривясь, как будто выбирая позавчерашее печево с мясом у мальчишки-разносчика и гадая при этом: тухлое или еще ничего, можно есть? Видимо, решение было принято в сторону первого варианта, потому что мужчина сморщился еще больше. Поинтересовался брезгливо:
– Накопители у него есть? Оружие?
Ее тут же обшарили чьи-то руки. Мужские и бесцеремонные. Альда возмущенно дернулась и тут же получила сапогом по ребрам. Несильно, скорее так, для острастки.
– Надо же, девка! – удивился один из ощупывавших и тут же кому-то почтительно отрапортовал: – Все чисто.
Альду поставили на ноги, а на голове у нее оказался плотный мешок. Еще через пару секунд ее бросили в карету, которая быстро куда-то покатила, содрогаясь всеми своими частями.
– Каяврик!? – вскрикнула девушка.
Она вдруг страшно испугалась за песика.
– Нечего орать, – буркнул Орисса Чъода. Он о чем-то напряженно размышлял. – Просто посмотри внутренним зрением. Когда уже запомнишь?
Альда «принюхалась», чтобы почти сразу же ощутить знакомое присутствие. Словно вживую она увидела, как Каяврик скрытно бежит за каретой. Заложены уши, розовый язык полощется от ветра, а сам пес стелется над дорогой, выкладываясь в полном галопе.
– А ведь ты уже здоровый конь, – протянула она, глядя на ритмично работающие мускулистые и уже совсем не щенячьи лапы своего пса. – Мой ты хороший!
И тут же получила в ответ целое море обожания.
– Постой, тебя никто не обидел? – обеспокоилась она.
Ответная картинка показала, как от гладкого бока пса отскакивает стрела, он взвизгивает, отброшенный ударом, и исчезает в кустах.
– Та-ак, – протянула Альда. Она вдруг поняла, что убивать с особым садизмом всяких уродов удивительно легко. Потом их можно поднять и убить еще раз.
Но время было не совсем подходящее. Девушка глубоко вздохнула и попросила почти спокойно:
– Постарайся не высовываться.
В ответ обиженное удивление. Синяя, лиловая, фиолетовая цветовая гамма чувств.
– Хорошо, хорошо, вижу, ты продвигаешься очень скрытно.
Чувства песика порозовели от удовольствия.
– Альда, твой Спутник сам разберется. А сейчас нужно думать не об этом, – в голосе деда сквозило недовольство.
Альда пошевелила связанными руками. Они уже начали затекать. А еще ее ужасно раздражал мешок на голове.
– Дедушка, давай их всех убьем? – спросила с надеждой, усилием воли настраиваясь на более практичный лад, где не было ошметков тел и бегущих в ужасе живых, в общем, всего того, что изображено на картине «Пленение сильного темного мага врагами». Картина висела в королевской галерее и поражала зрителей сочностью кровавых подробностей. Самые впечатлительные потом на неделю отказывались от мяса.
– Торопишься. Сначала нужно выяснить, зачем и куда тебя везут. И кто. Иначе ситуация рискует повториться. Может, проявилась та третья сила, о которой мы говорили?
– Ловят всех магов, – возразила Альда. – Меня ведь не узнали. И я сомневаюсь, что мужская одежда могла так изменить мое лицо.
– Значит, маги нужны этой третьей силе. Как вариант маги могли понадобиться королю. Правда, что лучше, не знаю.
– Ладно, с его величеством Грегором II все понятно – ему везде мерещатся заговоры, но третьей-то силе они зачем? – удивилась девушка.
– Забыла? Жертвоприношение магов дает много, очень много энергии.
– Тогда его величество прав – все вокруг действительно хотят лишить его короны, – пожала плечами Альда. – Но тогда какие у этих людей возможности, что они караулят магов у каждого населенного пункта?
– У меня есть нехорошее подозрение, что переворот уже произошел, просто мы об этом не знаем.
– Какие-то у тебя совсем мысли мрачные, – поежилась девушка. – И магов-то эта сила ловит и разработки старые собирает, и на Стража Миров ловушки ставит.
– Также, – вставил старый маг, – вспомни, что говорила Клессандра: ты – главная жертва. А связи у твоей дуэньи были на самом верху. Если судить по некоторым ее словам.
– Ты еще скажи, что запрещенной магией балуется сам Грегор, – со смешком сказала девушка.
– Я серьезно, а тебе все шуточки, – обиделся дед.
– Тогда давай не будем городить замок до небес, – попросила Альда. – Просто подождем дополнительной информации. А насчет его величества… Вдруг все проще? И он собирает магов для каких-то своих целей, о которых мы не знаем?
– Главное, – мрачно произнес дед, – чтобы не получилось как с Тремя Проклятыми родами в мое время.
– Вряд ли, – успокоила его Альда. – Сейчас все-таки не война.
– Все равно, будь осторожнее.
– Придется, – согласилась она и пожаловалась:
– Я же просто хочу поступить в Академию.
– Ты Алиери. Алиери всегда центр силы.
– А в результате придется собрать сильную армию, – вздохнула девушка, – иначе опять куда-то поволокут со связанными руками. Так и до войны с королем недалеко.
– В одиночку не выстоять, – подтвердил старый маг. – Но прежде, собери сторонников.
– Дедушка, на счет армии я пошутила!
– А я нет, – отрезал старый маг и замолчал, что-то обдумывая.
– Может, обойдется?
Может. А может, и нет. В любом случае тебя постараются использовать как пешку.
Девушка вздохнула:
– Я всего лишь хотела поступить в Академию.
– Поступишь еще, – успокивающе сказал дед.
– Угу, конечно! Все вокруг мешают. Знаешь…
О чем хотела сказать Альда, осталось неизвестным, потому что карета остановилась. Заскрежетал опускаемый мост, карета снова двинулась вперед и снова остановилась. Теперь, судя по всему, уже окончательно. В своем предположении Альда оказалась права. Открылись дверцы, и девушку все также бесцеремонно вытащили наружу и повели-поволокли вперед. Альда ощутила на лице пахнущий полевыми цветами ветерок, его перебил запах недалекого хлева, а вот запахло дымом костра. Тут девушка наткнулась на ступеньки и чуть не упала. Но упасть ей не дали. Придержали, встряхнули и снова потащили вперед и вниз.
– Темница, – подтвердил ее опасения старый маг.
Альда передернулась:
– Не хочу! Там наверняка сыро, грязно и холодно.
– Не переживай, внучка, мы сюда ненадолго, – зловеще произнес старый маг.
Когда с Альды сорвали мешок, она обнаружила, что все ее предположения верны. В темнице было сыро, грязно и холодно, а находящийся поблизости факел бросал вокруг зловещие красные блики. Еще он неимоверно чадил. Альда расчихалась.
– Отвратительно! – с чувством произнесла она, когда приступ чихания закончился.
Хлопнула закрывающаяся дверь, и стало совсем темно. Альда скромно уселась на край лежанки и принялась растирать затекшие руки.
– Слава богам, что хоть развязали, – подумала вслух. – Надеюсь, меня здесь не забудут.
Не забыли. Спустя три часа, когда девушка вовсю уже болтала с духом трудоголика-тюремщика, который и после смерти не хотел покидать вверенную его попечению темницу (дух оказался жутко занудным, но на безрыбье, как известно, и рак рыба. К тому же, Альда была девушкой воспитанной и всегда помнила наставления деда о том, что не надо обижать духов – они и так несчастные), к ней пришли. Шагнувший в камеру мужчина стукнулся головой о низкую притолку, выругался и с порога заявил:
– Отродье Тьмы! Ты повзрослела, но я все равно тебя узнал!
– И я вас приветствую, – наклонила голову Альда.
Мужчина немного смутился, но спустя пару секунд оправился:
– Ты сгниешь здесь, в темнице!
Девушка ничего не ответила, задумчиво глядя на вошедшего. Именно этот мужчина командовал ее похищением. Лет двадцати двух, светловолосый. Правильные черты лица. Его можно было даже назвать красивым, но небольшие, глубоко посаженные глаза все портили. А еще Альде казалось, что она когда-то его видела.
– Не пойму, откуда я вас знаю, – наклонила голову набок она. – Ваше лицо так знакомо.
– Тебе незачем знать мое имя, – вскинул подбородок мужчина. Подбородок был массивный, с небольшой вмятинкой посередине. – Слишком много чести для грязной полукровки!
И она вспомнила. «Какие золотые от солнца лужи! И дождик еще не кончился. Он тоже золотой. Вот бы сейчас снять ботинки и с визгом побежать вперед, по воде, уворачиваясь от крупных теплых капель сверху! Но нянюшка Гала запрещает, говорит, что графине это неприлично. Альда воровато оглядывается. Нянюшки нигде нет. Тогда она все-таки совершает то, что так хотелось: бежит по лужам. И со всего разбега падает, запнувшись о что-то ногой. «Ну что, грязная полукровка, добегалась?» – раздается сверху мальчишечий голос. Она поднимает глаза – над ней стоит этот противный барон Вильям. Вечно подстраивает гадости. Вот и сейчас… Альда не сомневается, что именно он подставил ей подножку. Вильям же с презрением смотрит на ее босые ноги и говорит: «Никогда прачке не стать настоящей графиней». Альде обидно, и она плачет».
– Барон Вильям Греттам Миритский, – утвердительно произнесла девушка.
Она смотрела на своего детского недруга и с удивлением осознавала, что с тех пор Вильям совсем не изменился. Не внешне, нет. Внутренне. Но ведь люди взрослеют, разве нет? Или не все? Тут же возникла другая мысль: «Вот его я боялась и ненавидела всю жизнь?» Медленно произнесла:
– Дедушка, знаешь, я, кажется, могу простить его.
– Правда? Почему? – с интересом вопросил старый маг.
– Потому что я сильнее его. Умнее его. И старше, несмотря на разницу в возрасте. Господи, какой же он болван! Просто классический вариант.
– Ты посмотрела в глаза своему страху и переросла его, – с удовлетворением заключил дед.
– Страхи мешают принимать правильные решения, я правильно понимаю? Ты поэтому говорил, что Вильяма надо простить?
– Да. Умение простить – один из признаков силы. А маг должен быть сильным. Кому нужен неуравновешенный некромант?
– Никому, – со смешком согласилась девушка. – Но, надеюсь, ты не предложишь мне стать основательницей ордена пацифистов?
– Ты чувствуешь, что никогда не смогла бы поднять руку на этого человека?
– С чего бы? – удивилась девушка. – Если понадобится, я прекрасно его убью. Просто убивать из-за детской вражды очень глупо.
– Ну вот ты и ответила на вопрос.
Альда улыбнулась.
– Ты чего улыбаешься? – настороженно спросил Вильям.
– Что?
– Альда вдруг поняла, что, разговаривая с дедом, совсем забыла о стоящем перед ней мужчине.
– Прошу меня простить, отвлеклась. Но у меня есть смягчающее обстоятельство: придумывала зловредные козни против баронов Миритских с участием Темных богов.
Альда произнесла все это с абсолютно серьезным видом.
Вильям же явственно побледнел.
– Опасно шутишь, – предостерег дед. – Ты пленница в темнице, не забывай.
– Не смогла удержаться, – покаялась Альда. – Он же верит каждому моему слову! И потом, я ничем не рискую. Эти идиоты надели на меня антимагический ошейник, а он против родовой магии не действует!
– Забыли, наверное, – предположил дед. – Или денег на истинный ариант. Дорогой материал. Даже не всякому графу по карману.
– Тогда они еще большие идиоты. Но я подозреваю, что просто не знают о такой особенности родовой магии.
И уже обращаясь к бывшему недругу детства:
– Знаешь что, Вильям? Шел бы ты уже отсюда. С тобой… – она сделала ударение на этом слове, – я говорить не буду.
Вильям надулся индюком, шагнул было к девушке, но, наткнувшись на ее немигающий взгляд, попятился, затем развернулся и выскочил вон.
Альда откинулась на стену и вытянула ноги. Но просидеть так долго ей не удалось – стена холодила спину знобкой сыростью. К тому же, призрак тюремщика, пока она разговаривала с отпрыском баронов Миритских, заскучал и куда-то ушел.
– Наверное, инспектировать камеры, – пробурчала девушка. – Лучше б он лежанку мою проинспектировал на предмет гнилой соломы. Невозможно же лежать! А я бы помогла ему попасть в сон главного интенданта, чтобы донести недовольство арестантов предоставляемыми удобствами!
Место предполагаемого спанья действительно было ужасным: грубо сколоченный топчан со множеством заноз и ворохом мокрой гнилой соломы сверху. Альда решила, что ночевать здесь точно не останется.
Время текло. Никто не приходил. В желудке у девушки заурчало, как бы намекая, что можно и пообедать.
– Кормить меня здесь явно не собираются! – пожаловалась она.
– Конечно, – хмыкнул Орисса Чъода. – Голодный пленник всегда гораздо сговорчивей. Ты запоминай, пригодится, когда встанешь во главе армий.
– Не хочу, – надула губы Альда. – Я хочу стать дипломированным магом и практиковать в теплых сухих помещениях.
– Ты уже взрослая девочка и должна была понять, что мир устроен так, что не все желания исполняются. Судя по последним событиям… – дед снова хмыкнул и замолчал.
– Значит, я встану во главе армий, а потом все равно поступлю в Академию.
Спустя еще пару часов девушке стало казаться, что про нее забыли. Она выглянула в маленькое окошечко в коридор, где билось чадящее пламя факела. Позвала:
– Эй, тюремщик.
В ответ тишина.
– Хорошо, – удовлетворенно пробормотала Альда, поднося руку к замку. И замерла.
– Ты слышал?
– Что?
– Звук. Как будто кто-то вскрикнул.
– Мы же в темнице, – напомнил Орисса Чъода. – Было бы гораздо более странно, если бы ты услышала звуки мандолины.
– Ну.. Да, – вынуждена была согласиться Альда.
И в это время в дверь грянулась чья-то тяжелая тушка. Раздалось радостное пыхтение, а потом в окошко заглянула улыбающаяся морда Каяврика. Она, эта морда, в окошко полностью не помещалась.