Стоящий перед ней павлин, возомнивший себя орлом, раздражал безумно.
Тон девушки мог заморозить чан с кипящей водой, но наглец не отступал:
– Я х-чу пригласить вас к нашему столу.
От купчика пахло вином и капустным супом, на усах повис кусочек вареной моркови. Он масляно поблескивал глазками. Альда поморщилась. Напрасно. Мужчина оскорбился.
– Какая-то крестьянка будет еще кочевряжиться! – и с этим возгласом он попытался схватить Альду за руку.
Почему он принял девушку за крестьянку, а не, предположим, за купчиху, так и осталось неизвестным.
Зарычал Каяврик, готовясь к броску, Альда плавно сплела пальцы левой руки, собираясь отбросить наглеца немудреным силовым ударом, но в следующую секунду перед глазами девушки мелькнули подошвы сапог плохо воспитанного типа, а сам он со всей дури приложился спиной об пол от могучего удара в грудь.
– Нехорошо девушек обижать, – назидательно сообщил чей-то рокочущий бас. Владельцем баса оказался тот самый любитель молока с углового стола.
– Меня Маруш зовут, – дружелюбно сообщил он.
– Очень приятно, Альда, – наклонила голову девушка. – Спасибо, что..
Закончить фразу она не успела. Маруш дернул ее в сторону от просвистевшей кружки, опрокинул близлежащий стол и закинул под его защиту девушку. Следом за ней туда влетел успевший только вякнуть Каяврик. Поле видимости резко сузилось.
– Сейчас повеселимся! И что характерно, драку начал не я! – прокричал ее спаситель, после чего обеденная зала наполнилась звоном и грохотом.
– Ничего себе, покушать сходили, – Альда осторожно высунулась из-за перевернутого стола, обозревая обстановку.
Посмотреть было на что. По обеденной зале летали стулья, кружки и обеденные приборы. Вот мимо просвистело-пролетело тело одного из купчиков. Альда проводила его несколько ошалевшим взглядом. Но самое веселье, или безобразие, это как посмотреть, творилось в центре зала – там, весело хохоча, буйствовал Маруш. Нападавшие на него купчики, вдохновленные винными парами и численным превосходством, падали, как кегли, но поднимались вновь, чтобы пойти в безнадежную атаку. Эпичность происходящего зашкаливала. Девы битв кружились над полем сражения, рукоплеща молодецким замахам, духи скальдов прошлого настраивали струны своих трийров, чтобы воспеть достойных, а возгласы разгоряченных бойцов наверняка долетали до ушей самого воинственного из богов.
Но тут в таверну ворвались стражники и все испортили, превратив самую эпичную из битв в банальную кабацкую драку.
– Ага, вот ты и попался!
Немолодой стражник, судя по бляхе, предводитель наряда, при виде Маруша плотоядно потер ладони.
– Все, голубчик, допрыгался! Ты арестован за…
– Чего это он вдруг арестован?! – возмутилась Альда, одновременно пытаясь вытащить из-под опрокинутого стола Каяврика. Выходило плохо – пес был тяжеленький, а по щенячеству еще и неуклюжий. Наконец, у нее получилось, и она обернулась, сдувая с глаз выбившуюся прядку волос. Каяврик при виде чужих было насторожился, но почти сразу же завилял хвостом, а потом и вовсе сел столбиком, уморительно развесив уши.
Стражник невольно улыбнулся.
– Надо же. Я его такому не учила, – удивленно пробормотала девушка.
– Он чувствует, как выгоднее всего сейчас себя вести, чтобы не навредить хозяйке. Не обольщайся, если пес почувствует угрозу, он в ту же секунду превратится в готовое всех разорвать чудовище, – раздался голос старого мага.
– А ты кто? – стражник перевел взгляд на Альду.
Его взгляд построжел.
Девушка откинула капюшон дорожного плаща и гордо выпрямилась. На пальце сверкнул перстень графского достоинства.
– Я – графиня Альда-Лилина Герте Ар’Андин Алиери, – высокомерно сообщила она, оттопырив губу в лучших традициях маменьки Эсмеральды. Отец бы ею гордился, он всегда считал, что дочь слишком панибратски общается со слугами. – Проездом. Один из этих людей оскорбил меня, мало того, пытался напасть! И это в приличной харчевне! Здесь стража что, совсем мышей не ловит?
Альда злилась. Злилась на ситуацию, на свой неожиданный испуг, на стражников этих самодовольных.
Тикас Надкин быстро и незаметно обшарил фигуру девушки профессиональным взглядом. Он пребывал в сомнениях. Девушка, одна, в харчевне, пусть и очень хорошей? Это странно. Но богатое платье, но осанка, но речь! Графский перстень опять же… Подделать его можно, но зачем? Самое мягкое наказание за такое – ссылка на Дальние острова. Дворянка, точно. И не из захудалых. Что-то с ней, конечно, не так, но какое нам до этого дело? А мелкие засранцы давно нарывались.
Все его размышления заняли секунду, не больше. Он почтительно поклонился. Глядя на начальника, начали кланяться и остальные стражники.
– Прошу меня простить, – проговорил, выпрямляясь, он. – Желаете выдвинуть обвинение?
Купчики явственно побледнели и начали интенсивно потеть. Уверенность и самодовольство с них как ветром сдуло.
– Желаю, – кивнула девушка (о сомнениях стражника она не подозревала) и улыбнулась.
Купчикам ее улыбка не понравилась совершенно, и они начали потеть еще интенсивнее.
Альда словно наяву слышала голос своего учителя по правоведению и быстро начала перечислять:
– Оскорбление персоны высокого рода, нападение на ее… – она кинула быстрый взгляд на Маруша и продолжила, – … слугу. Впрочем, этого вполне достаточно для крупных неприятностей. Не так ли?
Стражник помрачнел. Обвинения были серьезными, и если он ошибся в предположениях насчет девушки…
– Прошу еще раз нижайше простить, – Тикас Надкин снова поклонился. – Есть ли кто-нибудь, кто может подтвердить ваши слова?
Трактирщик, до этого молча наблюдавший, подошел к стражнику и что-то зашептал.
Тот слушал, и его лицо разглаживалось.
Наконец, он объявил:
– Дело ясное. Ильвес Морквед вы обвиняетесь в нападении на высокую особу и особо тяжком ее оскорблении. То же касается остальных господ. Вам есть что сказать?
Купчики подавлено молчали.
Тогда стражник обратился к Альде:
– Вы настаиваете на обвинении или желаете решить дело миром?
– Что им грозит? – уточнила она.
Стражник пожал плечами:
–Большой денежный штраф. При условии, если выплатить его они не в состоянии, штраф заменяется каторжными работы третьей категории тяжести сроком два года.
Альда оглядела успевших опуститься на колени купчиков, растерявших весь гонор. Она уже знала, как поступит.
– Мой род имеет привилегию выпороть любого худородного, покусившегося на его достоинство, – девушка с презрением покосилась на мужчин. – Для этих простолюдинов, думаю, такая честь будет за счастье.
– Никогда не слышал об этом правиле, – покачал головой стражник.
– Желаете уточнить у его величества Грегора II?
Стражник не желал.
Вместо этого он осведомился:
– Изволите пороть собственноручно?
– Зачем же? На то слуги есть.
Провинившихся потащили на конюшню, откуда вскоре раздались крики. Альда улыбалась. Вот крики стихли, видимо, экзекуция закончилась. Господин Морквед первым появился на пороге обеденной залы. Подтянув штаны, он направился прямиком к Альде. Походка его была несколько скованной, но уверенной, та же уверенность пополам с подобострастностью сквозила во взгляде, и все это было приправлено восторгом от возможности лицезреть и облегчением, что наказание закончилось. Ну а как же? Все закончилось хорошо. А то, что его выпороли, так высокая персона имела на это право. Еще и легко отделался, слава всем богам сразу! Подойдя к девушке, он еще раз подтянул штаны и начал старательно кланяться. Альда смотрела.
– Достаточно, – наконец, кивнула она.
Купчик поклонился в последний раз и поспешил удалиться.
– В мое время за такое полагалась смертная казнь, – философски заметил дед, до этого молчавший.
– Сейчас времена помягче, – отозвалась Альда. – Да и не хочу я убивать. Но наказать надо было обязательно. Излишнее великодушие вредно для здоровья. Воспринимается как слабость, что ведет к бо-о-ольшим неприятностям.
– Для своих лет ты очень рассудительна, – одобрил дедушка. – Осталось научиться убивать. Без умения убивать в нашем мире не выжить.
– Меня хорошо учили, – пожала плечами Альда и постаралась сменить тему. Разговоры об убийствах ей не нравились.
– Надо все-таки поесть. Та-ак, а это что?
Стражники как раз закончили вязать руки Марушу и собирались утащить его с собой. Парень все также радостно улыбался и не делал попыток сопротивляться. У Альды даже мелькнула мысль, что все происходящее ему ужасно нравится. Мысль была странная, но додумывать ее времени не было.
– Эй, любезные, – окликнула она стражников, – куда вы собрались тащить моего слугу?
– Прощу простить, ваше сиятельство, – старший стражник был вежлив, но тверд. – Ваш слуга нарушил кучу уложений нашего города. Скорее, проще перечислить, чего он не нарушил. А уж про количество драк, которые он затеял, я вообще молчу.
Альда вздохнула и многозначительно позвенела кошелем. Денег было жаль, тем более, разменять флорины она не успела, но ничего не поделаешь – Маруша надо было выручать. Алиери всегда платили по своим счетам.
Стражники алчно зашевелили усами. Усы старшего наряда, завитые под лихим углом, тоже дрогнули, но, видимо, было нечто, над чем оказалось бессильно золото. Через секунду выяснилось, над чем.
– Ваше сиятельство, – в голосе старшего сквозила истинная мука, – мэр…
– Угу… – Альда соображала быстро, – а если арестованный сбежит, применив силу?
И она позвенела кошелем еще настойчивее.
Стражник сдался.
– Ну, если силу… Только мы гнались за ним до самых ворот!
– И не догнали, – успокаивающе подтвердила девушка, – хотя очень и очень старались.
Два золотых, блеснув аристократичным профилем короля Грегора II, перешли в руки старшего наряда.
Альда снова вздохнула, на этот раз с облегчением, и только открыла рот, чтобы подозвать трактирщика (есть хотелось неимоверно), как заметила, что стражники выводят Маруша наружу. В этом, наверное, ничего особенного не было – ну, проводят до ворот города и ручкой помашут. Только вот наверняка она об этом никогда не узнает. А что? Ушли из харчевни, пришли в тюрьму. Кто проверит? Лопоушистая дворяночка будет уверена, что сделала доброе дело, а у стражников и деньги и благодарность начальства.
– Ох, видно, не судьба мне пообедать, – пробормотала Альда и вновь окликнула наряд:
– Любезные, вы куда?
Тикас Надкин удивленно обернулся:
– Проводим его до ворот города, куда же еще? Проконтролируем, что ушел и не вернется.
– Тактичность наше все, – пробормотала она, а вслух тоном капризной аристократки объявила: – Мне уже совсем не хочется здесь обедать! И вообще, ваш город такой негостеприимный! Я сама его провожу.
Старший стражник почему-то просветлел лицом.
Тикас Надкин был на самом деле рад. Рад не только тому, что дешево избавился от буяна, который успел достать весь город, но и тому, что странная дворяночка тоже уедет. Внутренний голос Тикаса Надкина вопил, что от девушки с собакой буквально воняет неприятностями. И пусть они произойдут не у него в городе.
– Эй, хозяин!
Хозяин харчевни возник рядом, как будто только и ожидал зова.
Альда сунула ему золотой (про себя поморщившись).
– Это тебе за честность.
– Благодарствую, госпожа, – он поклонился, пряча денежку с карман фартука.
С кухни наплывали потрясающие запахи. Альда незаметно потянула носом. «Можно заказать еду здесь и поесть где-нибудь в холодке, – мелькнула мысль. – Так даже удобнее. Не хотелось бы опять нарваться на каких-нибудь пьяниц. А есть хочется ужасно».
– И…
– Все уже готово, госпожа. Курица, лепешки, копченое мясо, мед и немного жареных овощей в судочке.
Тикас Надкин только головой покачал. Это ж надо! Не зря говорят, что у хозяина харчевни бабка была ведьмой. Вон как мысли читать наловчился. И навар с этого имеет неплохой… Тут Тикас вспомнил о деньгах, которые получили они, стражники, и на душе у него потеплело.
Из корзинки пахло вкусно. Альда снова вздохнула. Так хотелось посидеть за столом, покрытым скатертью, когда можно не торопясь пробовать то и это с пусть и глиняных, но тарелок. Эх, не судьба.
– Ты. Как там тебя, Маруш?
– Здесь, госпожа, готов к выходу, госпожа, – радостно пророкотал парень.
Оказалось, что у Маруша тоже есть лошадь – приземистый вороной конек с черной гривой почти до земли и – Альда глазам своим не поверила – двумя горбами!
– Порода такая, – объяснил Маруш. – Очень удобно, можно и без седла обойтись. А собачка у тебя славная!
И Маруш без тени сомнения протянул свои ручищи к Каяврику.
Пес предупреждающе зарычал, и парень сделал вид, что совершенно не собирался его гладить.
– Строгий какой, – покачал он головой.
Вид у него был несколько удивленный.
– Не любит фамильярности, – объяснила девушка и добавила на всякий случай: – Лучше к нему не приставать.
– Понял уже, – вздохнул Маруш. – Хотя странно, меня все собаки любят. Особенность такая с детства.
– Ну что, едем?
С этими словами Маруш вскочил на своего горбунка. Парень он был немаленький, и Альда ожидала, что несчастный горбунок сейчас растянется на земле. Ничуть не бывало. Горбунок мало того, что выдержал, он, словно на глазах, увеличился в размерах. Девушка поморгала. Нет, показалось. Просто сама по себе лошадка была коренастенькой, а за счет этого выглядела ниже, чем была на самом деле. На всякий случай Альда просканировала магический фон. Чисто.
– И привидится же!
По дороге Альда с интересом крутила головой, рассматривая город. Впрочем, ничего особенного в нем не было – два ряда домов из серого, какого-то унылого оттенка, кирпича вдоль центральной улицы, за которыми прятались домишки вполне себе деревенского вида. Дальше, за ними, виднелись огороды, плавно переходящие в поля, заросшие сорной травой. Несколько удивительным было количество таверн и приютных домов на любой вкус и кошелек
– «Приют паломника», «Стол и йида всего за два мидяка в ден» – прочитала она надписи на жестяной вывеске, небрежно подвешенной на двух веревках и слегка дребезжащей от несильного ветра, дувшего вдоль улицы. Ветер не только заставлял вывеску дребезжать, он еще поднимал тучи пыли с немощеной проезжей части. От чего Альда то и дело чихала. Девушка мельком порадовалась, что сейчас хотя бы сухо. В непогоду, наверняка, улица тонула в непролазной грязи.
– Сюда что, паломники ходят? А зачем? Вроде, в городе ничего особенного и нет?
– Еще как ходят, – подтвердил Маруш. – Здесь ведь какое дело. Лет пятьдесят назад этот городишко был обычной деревней. Но однажды молния расколола громадный камень, который с незапамятных времен стоял на околице. А там, представь себе, оказался статуй бога Мудрости. Говорят, дарует частичку божественной мудрости. Вот ведь оказия.
– Что, прямо в камне была статуя? – не поверила Альда.
– Чего же я, врать буду? – обиделся Маруш.
– Да я в твоих словах не сомневаюсь, – отмахнулась Альда. – Просто как-то странно. Статуя в камне.
– Чудеса богов, – философски протянул Маруш. Осенять себя, как полагается, Божественным кругом он почему-то не стал. Через секунду выяснилось почему. – Только я думаю, не бог это.
– А кто?
– Да кто угодно. Наш мир очень старый.
Альда пригляделась к своему спутнику. В его темных глазах, то ли серых, то ли карих – и не поймешь из-за густых ресниц – горел огонечек, говорящий о том, что этот человек частенько задумывается о Вышнем. Еще в глазах Маруша пряталась печаль, совсем не свойственная бодрому буяну с фигурой медведя. Но вот Маруш улыбнулся, улыбка была беспечной и самодовольной, как и должен улыбаться человек, который не задумывается о философии бытия и живет в полной гармонии с собой и окружающим миром. И Маруш снова стал привычным Марушем.
Альда недоуменно потрясла головой и решила, что с этим типом определенно стоит быть осторожнее.
Маруш же самозабвенно болтал:
– Паломники сюда в любую погоду шастают!
– Да? – Альда огляделась. – Вроде мы не одного не видели?
– Я уже здесь две недели, – скромно признался Маруш, – Ну, повеселился немножко.
– Повеселился? И из-за этого на улицах никого нет? – скептически вопросила Альда.
– Странные они. Шуток не понимают! Все драку затеять норовят, а еще паломники!
Альда начала понимать, что представляет собой ее новый знакомый, но осуждать его не спешила. Непосредственность Маруша ей нравилась. Окружающий мир для него был, словно яркая игрушка, дареная на праздник венца лета. Он радовался ей честно и неистово.
– Может, шутки неудачные?
– Очень даже удачные, – он прыснул, видимо, вспомнив особо ядреные моменты своих приключений.
– Я всего-то в белую тряпку заворачивался и веночек на голову цеплял. Ночью потемней заглядывал к паломникам в окна. Визгу было! Судя по этим визгам, они меня за цель своего паломничества принимали.
– Только я не понял, чего они тогда так пугались? Сами же сюда шли, не?
– Наверное, боялись, что он поделится с ними мудростью, – со смешком предположил старый маг.
Альда предпочла промолчать. Но Маруш этого не заметил – он упоенно болтал.
– Мэр ихний вообще чудной. Я к нему для разнообразия в черной тряпке заявился. Так он обрадовался мне, как родному. Оказалось, принял за Приспешника самого Темного бога. Душу мне свою толкнуть пытался. Торговался знатно!
– Чего хотел-то? – стало любопытно Альде.
– Денег много. Ну, я поторговался для интересу, а потом сообщил ему место, где клад преогромаднейший зарыт.
– Правда, что ли, клад?
– Откуда же я знаю? Болото там, правда, есть. Вонючее!
Тут Альда не выдержала и захохотала. Ей вторил надтреснутый смех старого мага.
– Вот с тех пор стражники меня и ловят с особым тщанием, – подытожил Маруш.
– Фу-ух, – выдохнула девушка, вытирая платочком выступившие слезы, – Уморил!
Тем временем дорога слегка расширилась, на ней даже появилось нечто вроде грубой брусчатки. Копыта лошадей звонко цокали по выступающим вкривь и вкось камням, выбивая искры. Путь этот явно считался центральным, но его извилистость наводила на мысль о том, что пьянство зло, особенно среди мастеровых.
– Во, смотри, щас впереди будет фонтан со статуем.
Очередной поворот, и перед девушкой раскрылось пространство небольшой площади, посреди которой в струях воды стояла статуя белого каросского мрамора. Она словно парила над землей, отрицая тварный мир. Окружающие дома мрачно хохлились от такого соседства, а их серый кирпич выглядел совсем уж уныло.
Альда замерла, не в силах отвести взгляд от фигуры немолодого мужчины в белой накидке, который смотрел куда-то вдаль, улыбаясь той внутренней улыбкой, которая так освещает лицо человека. Мастер умудрился схватить и навечно запечатлеть в камне этот внутренний свет. Понятно теперь стало, почему статую посчитали добрым даром Богов и изображением одного из них. Чтобы такое создать, нужно быть больше, чем человеком, и очень любить людской род.
– Как.. прекрасно, – выдохнула девушка, наконец, отмерев.
– Цепляет, – согласился с ней Маруш.
– Ох, не люди это создали, – вздохнул старый маг.
– Эльфы? – удивилась Альда.
Статуя ну никак не походила на творение эльфийских скульпторов. Да и не могли эльфы так видеть людей.
– Прежние. Скорее всего, их работа. И отлично сохранилась!
– Постой, постой, – насторожилась Альда, – ты про создателей Каяврика? Но ведь никто никогда не видал вещей, созданных цивилизацией магов!
Она свесилась с седла и ласково провела рукой по голове пса. Тот завилял хвостом, засуетился, стараясь, чтобы как можно больше собаки попало под хозяйскую руку. От полноты чувств он даже пригавкнул.
– Каяврик!
Пес устыдился и постарался принять вид взрослого, серьезного пса, но ходящий из стороны в сторону хвост портил все впечатление.
– Что значит, никогда не видал? Развалины городов же сохранились, некоторые здания там вполне целые. Статуи на фронтонах… Пусть не совсем целые, ну, там носы отбиты, руки, но это же мелочи. Некоторые артефакты остались. Маги, правда, их не любили – извивы силовых линий слишком своенравны и требовали огромных вливаний маны. И к книгам по магическому искусству прежние относились очень бережно, зачаровывали их против хода времени. Хотя десять тысяч лет это все равно очень много. У меня уже не целая книга хранилась, а несколько десятков листов, оставшиеся от полного тома и переплетенные уже в наше… мое… время.
– Дедушка, ничего такого в наше время нет. О том, что существовала еще одна цивилизация, я узнала только от тебя.
– Интересно, – хмыкнул Орисса Чъода. – Спустя семьсот лет следов не осталось вообще. Десять тысяч лет как-то все хранилось, а семьсот лет оказался слишком долгим сроком.
– Король? – спросила девушка с утверждением.
– Уверен. Если он уничтожал магов и магические знания, боясь соперников, то магическую цивилизацию должен был ненавидеть люто. Но дело даже не в эмоциях. Само знание, что маги могут править миром, опасно.
– Жаль, что так вышло, – вздохнула Альда, оглядываясь.
Они уже отъезжали от площади, и статуя в слезах фонтана скрылась за поворотом улицы.
– Я никогда не думала, что искусство может быть настолько прекрасно.
– За тысячелетия существования они достигли совершенства во многом. Ах, какие у них были магические практики! Какие амулеты, какое изысканное плетение линий!
– Ты же сказал, слишком своенравное и силы надо было много?
– Для средних магов. Для нас, великих из Трех Родов, сложности они не представляли. Вообще, я заметил, что все, что делала та цивилизация, было монументальным и очень неэкономным. А сейчас, то ли магии в мире меньше стало, то ли мы забыли, как ею управлять. Вы-то точно забыли.
Он замолчал.
За разговором они успели проехать городишко насквозь. Маруш непременно хотел выехать из вторых, дальних ворот. Зачем ему это было надо, не совсем понятно, но он так упирался, что Альда предпочла не спорить. А теперь, после чуда на главной площади, она радовалась, что не стала настаивать на своем. Еще один извив улочки, очередной поворот… Толпа у ворот была большой. В основном, это были стражники, среди которых мелькали уже знакомые по трактиру лица. Остальные люди представляли собой неистребимое племя зевак. Зеваки жаждали зрелищ, и появление из-за угла Альды с Марушем вызвало в их рядах оживление. Лица стражников, напротив, стали напряженными. Тикас Надкин тоже был здесь. Альде он вежливо поклонился, девушка наклонила голову в ответ. Затем повернулась к Марушу:
– Ничего себе, тебя провожают.
Тот виновато пожал плечами:
– Я же говорил, что повеселился здесь маленько.
– Ладно, – вздохнула она, – я выведу тебя за ворота, а дальше мы прощаемся.
– Как скажешь, – кивнул Маруш и добавил загадочную фразу: – Но только я думаю, наше знакомство продлится гораздо дольше.
Альда приподняла брови:
– Сомневаюсь. Вряд ли твой путь лежит в Академию.
Маруш в ответ весело рассмеялся:
– Люди такие забавные!
Через толпу, раздавшуюся при их приближении, они проехали молча. Кто-то кинул в них репу, и теперь этого кого-то споро вязали стражники, с некоторой настороженностью поглядывая на Маруша, как будто ожидая от него пакости. Но Маруш только улыбался. Судя по всему, настроение у него было просто отличное.
– Ну, тебе пора….
Щелястые деревянные ворота, которые наверняка помнили еще Проклятую войну, начали быстро закрываться. При этом они скрипели так, словно предупреждая, что вот-вот развалятся, но стражники тянули на себя створки, не обращая внимания на их жалобы.
Сначала Альда в некотором остолбенении смотрела на то, как ее вместе с Марушем пытаются выставить из города.
– Ничего себе! – воскликнула она и принялась барабанить по воротам: – Вы чего творите?! А ну, открывайте!
– Приказ мэра! – прокричал откуда-то сверху стражник, – Закрывать ворота перед закатом солнца!
Альда посмотрела на дневное светило, которое и не думало склоняться к западу, и возмущенно пожаловалась:
– Нет, ты видел? Совсем обнаглели.
Маруш лишь развел руками.
– Та-ак, ты об этом знал! – обвиняюще уставила она на него палец.
– Не злись, – попросил парень. – Я предполагал, да, но не знал. И ведь ничего плохого не случилось. Пройдем часть пути вместе, я столько историй знаю, тебе не будет скучно!
Злиться на него было решительно невозможно.
– Хорошо, – вздохнула девушка, – но попробуешь приставать, удавлю на месте!
Маруш искренне возмутился:
– За кого ты меня принимаешь?
Его обиде не было предела, и теперь Альде пришлось его успокаивать.
Ехали, пока вечерние лучи не облили дорогу и обступивший ее лес охрой. Маруш без умолку болтал. Альда слушала рассеяно, поглядывая по сторонам. Впереди без конца расстилался мрачный ельник. Под еловыми платьями начал копиться сумрак, отчего лес стал выглядеть еще мрачнее. Казалось, что дорога, изрытая множеством копыт и человеческих ног, вскоре останется единственным светлым пятном. Впрочем, ненадолго. Когда ночь вступит в свои права, свет луны не справится с ролью фонаря, и дорога, и так не идеальная, превратится в полосу препятствий, где лошадь запросто может поломать ноги. Конечно, как маг, пусть и начинающий, она всегда сможет подвесить над головой светильник, но этого Альде демонстрировать совсем не хотелось. И потом, спешить-то она спешит, но не настолько же, чтобы отказаться от еды и ночлега? В животе согласно заурчало.
– Мы на ночлег останавливаться собираемся? – поинтересовалась она у спутника.
– И тут я… Что? А, конечно. Тут через пару лиг будет обустроенная стоянка. Небольшая, на пару – тройку человек. Надеюсь, очередные паломники прошли мимо нее, и нам не придется делить с ними место. Терпеть не могу этих постных зануд! – и Маруш сморщил нос.
Тропинка, ведущая к стоянке, свернула с нахоженной множеством ног дороги и принялась прихотливо виться среди еловых стволов. Близстоящие деревья и траву почему-то облюбовали светлячки. Их было так много, что казалось, будто звездное небо спустилось на землю.
– Как в сказке нахожусь, – зачаровано выдохнула Альда.
Сказка имела продолжение и даже обещала некоторую остроту сюжета, поскольку на тропинку, словно призраки, начали выплывать эльфы со снаряженными луками
– Раз.. два.. три.. четыре… – зачем-то начала считать девушка.
Эльфов оказалось ровно десяток. Они, как им и полагается, были красивы, впечатление портили только стрелы, направленные путникам в лицо. Поскольку Дивные начинать беседу не торопились, бесцеремонно рассматривая путников, Альда начала коммуникацию первой.
– Что вам нужно? – вежливо поинтересовалась она у загородившего дорогу отряда остроухих.
– Ты пойдешь с нами, а он, – высокий эльф, непринужденно носивший нечто, похожее на камуфлированную пижаму с фестончиками, указал на Маруша, – пойдет вон. И быстро. Пока мы добрые.
Каяврик зарычал, демонстрируя молочные зубы.
– Хам, – констатировала Альда, придерживая своего пса за вздыбившуюся холку и готовясь ставить щит, если понадобится.
Сказка переставала быть доброй. Марушу же все было непочем.
– Ух ты, настоящие эльфы, – восхитился он. – С луками!
Он соскочил со своего горбунка и бесстрашно пошел на стоящую перед ним толпу Дивных. И сразу же две стрелы отправились в полет, чтобы наказать дерзкого. Альда не успевала его защитить. Не могла она ожидать, что найдется придурок, который попрется прямо к вооруженным до зубов эльфам. Девушка, словно наяву видела, как стрелы впиваются в Маруша, как на месте бестолкового парня, такого надоедливого и болтливого, оседает гора уже мертвой плоти. Ее видение оказалось ложным. Во-первых, эльфы Маруша убивать не собирались, целя по ногам, а во-вторых, стрелы отскочили.
Повисло молчание, которое прервал сам Маруш.
– Вот вы как со своим богом, да? – обиженно возопил он. – Ну, держитесь!
Стремительное мелькание пятен, молнии, раскат грома, и вот на месте неуклюжего Маруша возник воитель с челом прекрасным и печальным. Горбунок тоже видоизменился, превратившись в черного жеребца с гривой до земли.
– Ой, ё, – совсем по-человечески произнес кто-то из эльфов. – Мы попали. Винглиор.
– Он самый, – подтвердил бывший Маруш. – Преклоните колени, сейчас я вас буду наказывать.
Эльфы один за другим стали преклонять колени. Головы у всех были опущены. Так они были беспомощны, что Альде стало их жаль.
– Может, не надо? – нерешительно произнесла она, изо всех сил стараясь не пялиться на того, кто теперь стоял перед ней вместо Маруша.
– Думаешь? – задумчиво прикусил губу Маруш, вернее, Винглиор. – А чего они меня обижают? Почестей не оказывают?
– Они вас не узнали.
– Должны были. Во всех священных текстах говорится, что Винглиор может принять любой облик. Любой! Чему их в храмах учили? Двоечники! Нет, я их все-таки накажу!
Он повернулся к коленопреклоненной толпе, воздел руку, готовясь что-то произнести…
– А вы кто? – поинтересовалась Альда. – Чего они вас так уважают?
– Думаешь, уважают? – опустил руку Маруш.
– Наверняка, – подтвердила девушка, – иначе на коленях перед вами не стояли бы. Ну, не узнали, беда какая! Вы и замаскировались хорошо. Так вы кто все-таки?
– Бог я их, – отмахнулся Маруш, – веселья и козней. И, по совместительству, бог мудрости. В зависимости от настроения. Сейчас у меня настроение плохое!
Он со значением посмотрел на эльфов. Кое-кто из них, приподнявший голову, быстренько принял покорный вид. Однако кончики острых ушей еле заметно шевелились, стараясь уловить все детали разговора.
– А почему в таком виде? – ошарашено поинтересовалась Альда.
Чего-чего, а вот такой шутки она от Маруша не ожидала. Может, поэтому трепет перед божеством появляться не спешил.
– Так бог веселья все-таки.
– Нет, я имею в виду сейчас.
Альда окинула взглядом величественную фигуру, задрапированную в тогу, из-под которой виднелся солидных размеров меч.
– Парадный вид, – объяснил Винглиор, – для последователей. И опять же, – он наполовину вытащил из ножен и вбил обратно меч. Смотрелось это кровожадно, – добро должно обязательно побеждать зло. Не только в философских диспутах.
– Интересная идея.
– Да ничего интересного, – сморщился Винглиор и снова обернулся к своим неудачливым последователям. – Как же их наказать…
– Хватит уже, – не выдержала Альда. – Это не смешно.
– Правда? – Винглиор обернулся уже к ней, зачесал в затылке: – Но наказать-то надо…
– То, что они с вами столкнулись, уже наказание.
Винглиор задумался. Все затаили дыхание, а кое-кто из эльфов, так и вовсе перестал дышать.
– Ты умная девочка, – наконец объявил он. – А также добрая и смелая. Будет по-твоему.
Винглиор подмигнул ей, потом неожиданно засиял, да так ярко, что Альда невольно прищурилась. Сияние ринулось к коленопреклоненным эльфам, взметнулось вверх и погасло. Альда осталась одна на темной тропинке со светлячками. Еще на траве лежал переливающийся, словно роса на солнце, браслет.
– Это тебе, – донеслось откуда-то из вышины. – Будет трудно, потри браслет, я приду. Если у тебя намечается веселье, тоже не забудь меня пригласить! И это… извини за портал. Я не нарочно!