Потрясая кулаками, они быстро направлялись к девушке.
– Я здесь случайно! – выставила она вперед руки. – Сейчас уйду.
Но ее не слушали.
– Убить покусившегося! Убить!
Очень злая стая ворон.
– Так, мне отсюда пора, – пробормотала Альда. Нащупала повод лошади, машинально сделала шаг назад. Зря. Потому что позади оказался обрыв. Пусть небольшой, но катиться с него было неприятно. Ветер попытался Альду удержать в своих упругих ладонях. Но сил у него не хватило, все-таки он был не ураган, а всего лишь певучий хозяин вершины холма. И Альда покатилась дальше, считая ребрами кочки и корни. По дороге она ясно вспомнила все забористые выражения, которые употребляла Клессандра. А некоторые даже произнесла вслух. Остановили ее заросли лещины. Альда осторожно пошевелилась. Все кости оказались на месте. Вздохнула с облегчением и вдруг принялась смеяться.
– Ты чего? – удивился дед.
– Привратник на горе прекрасных сосен, что поют песню ветра, руки воздел. И пришла Тьма, чтобы унести эльфийский род к основам основ, – с завыванием продекламировала она и сообщила: – Кажется мне, что они только что с треском прогнали того самого Привратника, которого так ждали. Ой, не могу!
– Мда, конфуз вышел, – согласился дед. – Но, судя по всему, процесс призыва привлекает их больше, чем результат. Значит, никто ничего не потерял.
– Кто как, – не согласилась девушка. – Я, например, потеряла лошадь и остатки припасов. Но возвращаться что-то не хочется. Да, Каяврик?
Каяврик, который, судя по всему, воспринял Альдин способ передвижения за веселую игру, радостно гавкнул.
– Ох, какой же ты еще дуралей, – вздохнула Альда.
Каяврик гавкнул еще радостнее и упал на спину, предлагая почесать пузо. Пузо было все еще по-щенячьи розовым, покрытым редким пушком.
– Ты думаешь, это предсказание про тебя? – помолчав, спросил дед.
– Ничего я не думаю, – отказалась Альда. – Мне и без этого бед хватает. За мной неизвестный некромант охотится, король поход против магов объявил, чудища нападают. Так что, думать еще и о предсказании мне не хочется.
– А зря, – заметил Орисса Чъода. – Возможно, оно часть головоломки. И неслучайно оно началось сбываться именно сейчас.
– Привратник на горе поющих сосен руки воздел…
Альда поморщилась:
– Ну их, эти предсказания. Всегда с ними все непонятно. И то, что они сбылись, выясняется обычно сильно позже. Вот что, например, означает: Привратник и Тьма, которая пришла, чтобы унести эльфийский род к основам основ?
– То, что ты Страж Миров?
– А Тьма здесь причем? Если, конечно, не предположить, что я сама Тьма. И вообще, может таким замысловатым слогом Медоуст хотел сказать, что эльфы расслышали мой посыл их в эротическое путешествие и смертельно обиделись? И из-за этого началась новая межрасовая война и все умерли?
– Ладно, дедушка, – вздохнула она, – давай решать, куда дальше идти. Но точно не к эльфам. А лучше обогнуть их по большой дуге.
– Тогда пойдем сразу в Леса, – предложил дед. – Животных там, конечно, нет. Но птицы, думаю, вполне съедобны. И ручьи чистые.
Альда почему-то очень ярко представилось, как она достает из костра запеченную в листьях ворону, причем прямо в перьях, а Каяврик смотрит на все это, глотая слюну.
– Нет, – отказалась она решительно. – Сначала в деревню. Хотя бы соли купим. Ворона без соли – это невкусно.
– Что? – переспросил дед.
– Да нет, ничего. Но в деревню зайти надо.
И девушка решительно зашагала туда, откуда пришла.
Глава 10
По лесу Альда шла уже полдня. Когда солнце все быстрее и быстрее покатилось за горизонт, заливая мир брызжущим оранжевым огнем, она начала поглядывать по сторонам – пора было искать хорошее местечко для ночлега. С едой пока проблем не было – на поясе у девушки покачивались две заячьи тушки, обещая очередную трапезу без соли. Пятачок полянки в окружении елок показался ей многообещающим. Девушка уже было направилась к полянке, но тут в спину кольнул чужой злобный взгляд, в шелесте листвы послышалось нечто зловещее, и до чертиков захотелось дунуть без оглядки через буреломы.
– Что за ерунда?
Нервно оглянулась, поежилась.
– Нечисть мелкая колобродит, дитя Хаоса. Наверняка, – равнодушно сказал дед. – Любят они в глухомань подальше от магов забираться. И чтоб люди рядом были. Глухая деревушка в лесу подходит идеально. Кстати, это значит, мы почти пришли.
И правда, лес вокруг вдруг оброс сетью мелких тропинок, свидетельствующих о том, что здесь часто и уверенно ходят. По грибы, по ягоды, за валежником.
– Хорошо, – удовлетворенно вздохнула Альда и тут же озаботилась: – Ой, а как же мы на ночь глядя в деревню пойдем? Как бы нас самих за нечисть не приняли! Кстати, а почему дитя Хаоса? Никогда такого определения не встречала.
– Кто, по-твоему, нечисть? – спросил дед.
– Мм… Какие-нибудь неприкаянные духи? – наморщила лоб Альда в попытке вспомнить.
– Неправильно. Нечисть – это дети Хаоса.
– Ну, дедушка!
– Ладно… Как ты знаешь, есть мир людей и Небеса, где обитают боги. Так вот, Хаос – третья надмировая сила. Древние ее еще энтропией называли. Обычно она, пусть и с трудом, упорядочению поддается, переходя в состояние Гармонии. Но иногда в Хаосе по неизвестной причине начинаются турбуленция и вспышки. Тогда дети Хаоса и появляются в нашем мире. Со всеми вытекающими. Ко Злу и Добру, что измеряют людей и питают Богов, отношения не имеют, Гармонию не приемлют. В общем, маются горемычные. И черной завистью завидуют нашему душевному равновесию и порядку.
– У нас порядок? – удивилась Альда.
– Не путай, – поморщился дед, – мы говорим о законах физического мира. К тому же, пришельцы оттуда здесь чужаки. И в материнский Хаос уже не вернуться. Великое все-таки дело – находиться на своем месте. Честно сказать, я ими никогда особо не интересовался. Слишком простые. Внешность разная – сущность одна. Кровожадная сущность. Бродят, бродят, все, что ни попадя, кушают. Особенно человечинку любят. Эльфами не брезгуют. Самые известные из них – вампиры. Те эстеты! Любят рядиться в черное, о высоком поболтать, девицу соблазнить. Хотя финал один – зубищи выпустят и крови нажрутся от пуза. Так что ничем, в общем-то, от какой-нибудь нечисти, промышляющей на помойке, не отличаются. И еще, вся эта нечисть селится рядом с такими ненавистными им людьми. Предполагаю, чтобы охотиться далеко не ходить. Еще важна для них привязка к какому-нибудь предмету и ритуал. По какой-то причине просто, без затей, покушать человечинки им не в удовольствие, нужно это мероприятие обставить соответствующим образом.
– Смешно, у них тоже правила поведения за столом, оказывается, есть, – засмеялась девушка.
– Своего рода, да, – согласился старый маг.
И тут Альда увидела в траве нож. Нож был из хорошей стали, с рукояткой оленьего рога и серебряными накладками. Всем замечательный нож. Такой и дворянину иметь не стыдно. Альда как раз оценивала проковку стали, покачивая нож в ладонях, когда со спины ее окликнули:
– Эй, паренек, ты ножик мой не видел?
Девушка резко развернулась, успевши удивиться, как это она не слыхала никаких шагов. Позади стоял плюгавый мужичонка и внимательно на нее смотрел.
– Этот? – протянула она ему находку.
– Мой, – кивнул мужичок и, не торопясь, протянул руку за ножом. Зачем-то ощупал его. Потом поднял глаза на девушку. Они у него были белесые, выцветшие, но цепкие, словно репей. За душу этот репей цеплял.
– А ты честный, молодец, – слегка растянул он губы в улыбке. Тепла в его улыбке не наблюдалось. Она тоже казалась какой-то выцветшей.
– Будет тебе награда.
– Да? И какая же?
– Жив останешься, – буркнул мужик… и исчез.
– А вот и демонстрация привязки, о которой я тебе говорил, – сообщил дед, – в данном случае, нож. Если бы ты попыталась схитрить и оставить нож себе, он бы тебя съел.
– Попытался съесть, – поправился старый маг.
– А как же всякие кикши, студени и чащобники? Они-то едят людишек без всякого порядка.
– Они дети нашего мира, с детьми Хаоса их путать не следует. Это грубейшая ошибка! Животные былых эпох, жертвы магических экспериментов Древних, даже когда-то давно одичавшие люди, потерявшие свет Разума…
– Интересно, – задумчиво протянула девушка. – Этому тоже учат в Академии?
– Вот чего не знаю, того не знаю. В наше время на это отводился специальный курс. А нынешние магистры, может, и вообще считают, что нечисть зарождается из соломы.
– Запросто, – согласилась Альда. – Так что там с детьми Хаоса?
– В принципе, все. Единственное, хочу добавить, ритуал с привязкой – это их слабое место. Кстати, привязкой детей Хаоса может быть также и образ самого Дитя. Такая привязка называется нулевой. В этом случае ритуал только один – запугать жертву, а после съесть. Образец, который нам только что продемонстрировали, более длинный, более сложный, подразумевающий выбор: взять нож себе – быть съеденным, не брать нож – не быть съеденным. Это понятно?
– Абсолютно,– кивнула девушка.
– Это также означает, что Дитя не голоден. Если бы он оголодал, то любое твое действие привело бы к нападению.
– То есть, – уточнила Альда, – дети Хаоса выбирают длину ритуала и привязку в зависимости от состояния желудка?
– Да.
– И вправду какие-то простые.
– О чем я тебе и говорил.
Альда оценивающе посмотрела на солнце. Ей ужасно не хотелось еще раз ночевать в лесу. Может, она успеет?.. В принципе, светило прямо сейчас за горизонт закатываться не собиралось. Где-то час до наступления темноты у девушки был. Она развернула карту, которая продемонстрировала, что до деревни не больше лиги.
– Успею, – решила она. Вздохнула и перешла на легкую трусцу. Каярик весело взгавкнул и рванул вперед нее.
– Ты чего? – поинтересовался дед.
– В деревню до темноты хочу успеть, – призналась девушка.
Она ожидала, что дед в очередной раз начнет ее отговаривать, но старый маг неожиданно сказал:
– Садись на своего Спутника.
– Чего? Я ж его раздавлю.
– Не раздавишь, садись.
– Ну, ладно.
Альда подозвала пса. Оценивающе на него поглядела. Пес ростом уже был почти с теленка, но садиться на него?
– Дедушка, ты уверен?
– Садись.
Альда осторожно занесла ногу над собачьей спиной, осторожно уселась, готовая в любую секунду вскочить. Она очень боялась повредить Каяврику. Ей казалось, что сейчас он сам обиженно рванет у нее из-под ног. Обиженно посмотрит на нее. Мол, хозяйка, ты чего, совсем? Такой тушей садиться на собаку? Ничего подобного. Каяврик стоял неподвижно, как будто ожидая, когда хозяйка усядется поудобнее. И Альда решилась – всей массой плюхнувшись на собачью спину. На пару секунд у нее перед глазами замельтешили пятна. Еще через секунду зрение восстановилась.
– Ничего себе! – воскликнула она.
Удивиться здесь было чему: Каяврик теперь размером был с небольшого пони. И на лапах стоял уверенно. Казалось, вес хозяйки его совершенно устраивает.
– Я же говорил, что Спутники магов – магически переделанные собаки. Это – одна из опций их использования. Не очень, правда, удобная. Они все-таки не лошади. Но из боя Спутник в такой трансформации легко вытащит хозяина на спине. Мало ли, ранят, или еще какая неприятная оказия.
– Кстати, – предупредил Орисса Чъода. – У тебя не больше пятнадцати минут. Каяврик еще слишком молод.
Альда понимающе кивнула. Торопливо глянула на карту, прикидывая маршрут, и приказала:
– Давай вперед!
Сказать «но» ей показалось как-то неудобно.
Каяврик тряханул ушами и с места пошел галопом в указанном направлении. Альда порадовалась, что в этот момент крепко держалась за его шкуру, иначе бы слетела на землю. Ехать на Спутнике магов оказалось действительно неудобно. Альду трясло, подбрасывало, пару раз она чуть не свалилась.
– Сейчас бы седло, – прокричала она на ходу.
– Точно, – согласился дед. – И все остальное время ты будешь носить его с собой в мешке. Лошадиное-то Спутнику магов не подойдет.
– Мда, – вынуждена была согласиться Альда.
И тут новая мысль пришла ей в голову:
– Так это что, некроманты на Исчадиях Тьмы из страшных сказок всего лишь сильно торопящиеся или раненные маги?
– Да.
– Как-то это… обыденно, – наморщила нос Альда и засмеялась, представив себя со стороны. Только развевающегося темного плаща не хватает. Впрочем, скоро она захлебнулась ветром пополам с мошками и начала надсадно кашлять.
– Тихо ты! Сейчас все окрестные селяне сбегутся, – цыкнул на нее дед.
– Не буду, – просипела Альда и приказала псу: – Перекидывайся.
Это тоже не было стандартной командой, да девушка и понятия не имела, каким образом командовали Спутниками, но Каяврик понял, снова превращаясь в пусть очень крупную, но совершенно обычную собаку. Альда еле успела с него спрыгнуть.
– Сколько там у нас до деревни?
Карта показала, что совсем чуть-чуть – пять минут быстрого хода. Альда прошла светлым березняком, продралась через заросли подрастающей рябины вперемежку с елками и вышла прямиком к безлесной полосе, опоясывающей частокол. Сам частокол был шелково-серый и растрескавшийся от множества пережитых им непогод.
– А частокол-то можно было бы и подновить, – заметил Орисса Чъода и распорядился: – Не выходи на открытое место. Лучше сделаем вид, что пришли по дороге.
Дорога обнаружилась недалеко. Судя по тому, как она заросла травой, пользовались ею нечасто.
– Что ты хочешь, – заметил дед на невысказанный вопрос девушки. – Купцы до этой нищей глухомани вряд ли добираются, а сами селяне встречаются с цивилизацией только на осенней ярмарке. А она еще через месяц будет.
– Чем торгуют? – поинтересовалась Альда. – Грибами-ягодами? Шкурами звериными?
– Браконьерствуют. Здесь же Леса Ифе рядом. Нарубят немножко древесины Ифе с оглядкой на эльфов и спрячут где-нибудь до ярмарки. Хотя подозреваю, склад древесины недалеко от деревни.
Альде было жалко великанов с серебристой корой.
– Гады, – искренне сказала она.
– Жизнь у них тяжелая, – возразил дед. – Охота, да грибы с ягодами вещь ненадежная. Сегодня есть, завтра нет. А землю здесь запахать толком они не могут. Для этого надо вырубать делянки. Себе дороже, если твои соседи эльфы. Скорее всего, выращенного только-только на еду хватает. Ифе – это доход. Вот и лезут в Леса. Боятся, страшные истории рассказывают, и все равно лезут. От безнадеги все.
– Ушли бы в другие места.
– Кому они где нужны целой деревней? А здесь постоянный доход. Хотя навар-то у них с этой дорогущей древесины кот наплакал. Перекупщики горсть серебрушек дают, не больше. А куда, кроме как к перекупщикам пойдешь? Еще и арестуют, Ифе, как ты знаешь, рубить запрещено законом. А так, лекарств у магов или кос с мотыгами купят. Птицу, коз…
– Кстати, почему Ифе запрещено рубить? Отличная статья экспорта. Да и наши корабелы не откажутся. Можно даже в глубину не лезть, по краешку пройтись.
– Да не помнит уже никто, почему. Но соблюдается неукоснительно. Четвертая война с эльфами никому не нужна. А эльфы очень не любят, когда рубят Ифе. Плюс, у Ифе есть защитники.
– Что за защитники? – поинтересовалась Альда.
Ответить дед не успел: из-за изгиба дороги показалась деревня, и разговор прервался.
– Странно, ворота закрыты, – озадаченно сказала Альда. Она посмотрела на оранжевый солнечный диск.
– По правилам, ворота закрывают, когда солнце коснется самой высокой крыши селения!
– Может, мор какой? – предположил дед. – Объедем.
– Подожди.
Альда сложила руки рупором и, слегка усилив это импровизированное устройство магией, прокричала:
– Эй, селяне! Что у вас случилось?
Сначала ответом ей был многоголосый собачий лай. Потом ворота со скрипом начали открываться, и в проеме воздвиглась целая делегация с солидным мужиком в поддевке впереди.
Альда настороженно наблюдала, готовая в любой момент сделать ноги.
– Господин маг! – возопил мужик в поддевке и неожиданно бухнулся на колени. Вслед за ним с ощутимым грохотом на колени рухнула вся толпа за ним. – Вас нам сами боги послали!
– Что случилось? Мор? – спросила Альда. И невольно сделала шаг назад.
– Чудище зело кровожадное! – провыл мужик. – Людишек жреть. Уж не чаяли и в живых остаться!
Повторил: – Вас нам сами боги послали!
– А, ну чудовище это ерунда. Я-то думала, – облегченно вздохнула девушка.
Вблизи мужик оказался все таким же солидным, одежда добротная и чистая. Правда, небогатая, что подтверждало слова старого мага. Еще у мужика было округлое брюшко и взгляд с практичной хитринкой. Если бы не ужас, который его буквально ломал, можно было бы сказать, что держится он уверенно и привык говорить за остальных. Он напоминал всех тех хитроватых мужичков, которые выходили на дорогу во главе кланяющихся крестьянских делегаций, когда его сиятельство граф Алиери соизволял посетить принадлежащие ему деревни с инспекцией.
И точно.
– Я Мальд, староста здешний, – скороговоркой представился мужик и снова завыл: – Сегодня под утро из свояка всю кровь выпило!
– Кто-то из вампиров, – констатировал дед. – Плохо дело. Покойнички-то теперь встанут и всю деревню перегрызут.
– Они тоже станут детьми Хаоса?
– Да нет, какое! Зерно Хаоса не передается людскому роду. Истинный вампир стоит только в начале цепочки. Остальные будут просто ходячими мертвяками, тупыми и агрессивными. Кстати, это на тему того, что вампиры обещают жертвам вечную жизнь и гигантскую силу, если те добровольно отдадут кровь. Врут. Просто жрать хотят.
Альда представила целую деревню таких чудищ, бесцельно бродящих между пустыми домами, и ее передернуло.
– Надо помочь, – вздохнула она.
– Только плату обязательно возьми, – посоветовал Орисса Чъода. – Авансом. Десяток другой серебрушек на черный день у них точно есть.
– Дедушка, я же просто помочь хочу!
– Бессеребреники – люди ненадежные и странные, – тон старого мага стал назидательным. – Относятся к ним соответственно. Возьми плату, настоятельно советую. И не цацкайся с ними.
– Ладно, – вздохнула Альда.
– Десять серебрушек. Плата вперед, – обратилась она к мужику, вытащив из памяти интонации, с которыми общался с селянами папенька.
Интонации оказались правильными. Мужик еще раз поклонился, на этот раз гораздо ниже, и полез за пазуху. Видимо, деньги на всякий случай были с собой. Альда подивилась такой предусмотрительности.
Сделку скрепили рукопожатием. Тут Мальд явно снова наладился начать жаловаться на чудовище, но девушка его спешно перебила:
– Так что у вас случилось, любезнейший? Только без лишних эмоций, пожалуйста.
– Чего? – вытаращился Мальд.
Альда вздохнула:
– Рассказывайте, говорю, с подробностями.
– Так нету подробностев, – развел руками Мальд. – Тихо все. А на утро раз и в лесу близ частокола покойника находим. Бледного, с горлом разорванным. Свояка моего этой ночью вот… И зачем он ночью в лес поперся?
Голос старосты прервался.
– Нет, тогда это не вампир, – дед был категоричен. – Вампир по людским поселениям шататься любит. Его ритуал только с ними связан. Здесь люди сами выходят в лес. Мастер выманивать у нас Людожор зубастый. Заворожит картинками сокровищ или дев прекрасных, люди за ним хоть в лес, хоть в пропасть готовы. У нас так однажды солдат пропал. Его Людожор прямо от моего шатра увел, скотина! Хоть бы некроманта постеснялся. Но ничего, успели мы вовремя, Людожор как раз солдатиком полакомиться собирался, зубы выпустил. А тот дурачок только улыбается. Потом рассказал, что полный казан мяса вареного видел, и как капрал лично его потчевать собирался.
Дед увлекся рассказом. Не то, чтобы Альде было неинтересно, но сейчас проблемы перед ней стояли более насущные, к тому же, слушать одновременно дедушку и расспрашивать Мальда было тяжеловато.
Она посмотрела на коснувшийся горизонта диск солнца и вздохнула. Ночных чудовищ ловить нужно было ночью, в силу чего горячий супчик явно откладывался.
– Пойдемте на вашего свояка посмотрим, – решительно заявила она.
– Пойдемте, господин, пойдемте, – закивал Мальд.
Староста явно почувствовал себя веселее, свалив так пугающее его дело на знающего человека. Правда, серебрушек этот человек взял многовато. Можно было бы и бесплатно обчеству помочь. Но последнюю мысль Мальд предусмотрительно держал при себе.
К дому свояка они направились толпой, в которой, как показалось девушке, была вся деревня. Люди тревожно переговаривались, и, чем ниже садилось солнце, тем сильнее они жались к пришлому магу. Курная избушка свояка выглядела побогаче остальных домов. Альда невольно залюбовалась резьбой наличников, в которой яростное солнце сплетало свои лучи с солнечными цветами, этим тварным образом небесного светила.
Мальд тем временем рассказывал быстрой скороговоркой:
– Мастер ключей Квандр был знатный. Золотые руки! Его изделия на ярмарке враз разлетались.
Они вошли в дом. Покойник, оказалось, лежал не в горнице на столе, как полагается по заветам богов, а погребе. За столом же навзрыд рыдала девушка. Судя по плетению косы, незамужняя. Ее утешал молодой человек, бледный и встревоженный, как и остальные. Рука молодого человека по-хозяйски лежала на плече девушки.
– Нечисть-то у Квандра и всех подмастерьев пожрала! – тем временем сообщил староста. – И жену его. Один вон Левонтий остался, бедолага.
Альда нахмурилась:
– Подождите, любезный. Я так понимаю, что чудище нападало только на семью Квандра и его подмастерьев? Сколько их, кстати, было?
– Трое вместе с Левонтием. А погрызло оно не только Квандра с домочадцами. Еще двух парней из деревни. Те не подмастерьями были, нет. Лесорубами.
Он осекся, бросив опасливый взгляд на господина мага: не проговорился ли?
Но Альда было не до грешков селян.
Мальд украдкой перевел дух и продолжил, уводя разговор от опасной темы:
– Наника-то, бедная, сразу и отца с матерью и жениха потеряла! А и хороший парень был ее жених…
– Один из лесорубов был женихом дочери Квандра? – перебила его девушка, сделав вид, что не поняла опасений старосты.
Мальд закивал:
– По первому снегу должны были пожениться.
– Дедушка?
– Похоже на делишки неупокоенного духа. Вот он будет всю семью постепенно изводить. Только это как же обидеть человека надо, чтобы тот из-за Грани ради мести вернулся и физическое воплощение принял? Я об этом только в старых балладах о великой любви и ненависти встречал. Такие страсти кипели в обычной лесной деревушке?
– Все мы перед богами равны, – заметила Альда.
– Это ты бредней жреца переслушала, – отмахнулся Орисса Чъода. – Как можно смерда сиволапого с дворянином сравнивать!
Голос деда полнился возмущением.
– Но ведь семью мастера ключей кто-то убивает?
– Значит, это кто-то другой, о ком мы не знаем, – отрезал старый маг.
Но Альда все же попробовала.
– Скажи, Мальд, а не было ли у Квандра врагов? Может, истории темные или предки зловредные?
– Ничего такого, господин. Да и любили все Квандра. Хороший он человек, светлый. Был.
– Ладно, – вздохнула девушка, – попробовать стоило. Пойду покойника посмотрю. Может, тогда ясность какая-нибудь возникнет.
И уже к старосте:
– Показывайте покойника.
– Как скажете, господин маг.
Альда склонилась над темным провалом погреба, предусмотрительно пустив впереди себя магический огонек. Позади восхищенно ахнул детский голос, смолк, прерванный звонкой затрещиной.
– И где? – осведомилась девушка, озирая, освещенное синевато-лиловым светом пространство.
– Там он, господин, там, в ларе холодном, – сообщил Мальд.
– Остальные где? – спускаясь, она осторожно ощупывала ногой ступени. Те выглядели ненадежно, и девушка очень опасалась полететь по ним кувырком. Костей не соберешь. Мальд сопел сверху, не решаясь спуститься.
– Так похоронили их, господин, – удивленно ответствовал староста. Третьего дня. Кол в сердце воткнули и похоронили.
– Таких ненадежных покойников обычно сжигают, – заметил дед. – Кол им не помеха.
– А почему не сожгли? – переадресовала удивление старого мага девушка.
– Так не можно! – вытаращился на нее Мальд. – В земле лежать они должны.
– Не боитесь, что в дверь постучатся? – спросила она. – Да вы спускайтесь, спускайтесь, неудобно так разговаривать.
Староста побледнел до зелености.
– Я лучше здесь, – проблеял он.
– Ну как знаете, – вздохнула Альда и открыла ларь, сделав огонек поярче.
Сдавленно выдохнул староста. Альда его понимала. Все-таки зрелище покойник представлял собой малоаппетитное. Синевато-бледный, с заострившимися чертами и неотмытыми пятнами крови (видимо, обмывать не решились, опасаясь, что Квандр встанет прямо во время процедуры). Но ужаснее всего выглядела рана на горле – как будто кто-то рвал его с рычанием.
– Дедушка, по ране можно сказать, кто это сделал?
– Все мои знания больше теоретические, – признался дед. – Ты же знаешь, я никогда не был боевиком. Но не Людожор точно. Тогда края раны были бы более ровные, как бритвой резаные.
– Мне казалось, в трупах ты должен разбираться великолепно, – пробурчала Альда.
Она знала, что не права, но ничего не могла с собой поделать. Загадка с личностью убийцы так и оставалась загадкой, и это ее раздражало.
– Трупы после нечисти мы никогда и не поднимали, – обиженно отозвался старый маг. – Они не стабильны, да обычно после нечисти и мало что остается.
– Извини, – покаялась Альда. – Просто мне не нравится, что я ничего не понимаю. Это ужасно злит.
Она обратилась к Мальду:
– Говоришь, всю кровь выпили? А здесь как будто зверь рвал.
– Не было крови, господин, – голос у старосты был хриплым, – рана огромная, а крови не было. Так, кое-где.
Альда задумалась, глядя на покойника.
– Дедушка, – неуверенно сказала она. – Если его поднять?
– На глаза у смердов, что ли? – удивился дед. – Да и шансы того, что Квандр вернется, невелики. Ты же знаешь, люди вообще не любят возвращаться обратно в тела, если им крепко не насолить. Даже если предположить, что ты права, и мстящий вернулся из-за Грани… Такие тоньше действуют, слишком долго они ждали. Здесь же… Сама видишь.
– Ладно, – вздохнула девушка, закрывая крышку ларя, – придется идти в лес и выяснять в процессе.
Крышка упала со грохотом. Грохот сильным не был, но староста в проеме вверху вздрогнул всем телом, отчего едва не потерял равновесие и не покатился по лестнице.
– Осторожнее, – вскрикнула Альда, представив, как солидная тушка Мальда сшибает ее с ног, и уже повелительно: – Покойника сжечь.
– Но как же, господин…– начал староста.
– Ты хочешь, чтобы свояк к тебе по ночам стучался? Нет?
Староста чуть не свалился в погреб вторично. Альда сочла это за положительный ответ.
– Тогда сжигайте, – заключила она.
– А остальные? Их-то мы уже похоронили честь честью. И кол воткнули…
– Кол не поможет, – честно сказала Альда и на всякий случай посторонилась: вдруг староста сделает еще одну попытку упасть? Она уже поднималась по лестнице, и идея катиться вдвоем ей совершенно не нравилась. – Раскопайте и сожгите.
– Будет сделано, господин, – покоряясь, проговорил староста.
Он тут же принялся распоряжаться, отряжая народ за дровами и лопатами.
– Может, с нами пойдете? – искательно посмотрел он на Альду.
– Нет, – помотала головой она, – мне в лес надо, ваше чудище ловить. Сегодня какой день, как вы их похоронили?
– Четвертый…
– Ага, – прикинула она. – Значит после полуночи, скорее всего, и встанут. Да не бойтесь вы так, до полуночи успеете.
Староста почему-то успокоенным не выглядел.
Провожаемая восхищенными и испуганными взглядами, Альда вышла за частокол и неспешно пошла по тропинке, старательно делая вид, как она испугана, но за валежником идти надо. Маскировка была так себе, но она надеялась, что чудище не окажется слишком привередливым ценителем ее игры. Магический огонек в целях той же конспирации подвешивать не стала, отчего то и дело спотыкалась и употребляла выражения, услышанные ею еще от Клессандры. Сегодня ночью они звучали удивительно органично и ничуть не смущали ее слух. Зато смущали слух старого мага, который то и дело восклицал: «ну ты же Алиери!», «Алиери не ругаются как сапожники!» и тому подобную ерунду. Она, конечно, была Алиери, но это только великие черные маги из сказаний, вроде дедушки, ничего не боятся. Будь он на месте Альды, чудовище испугалось бы само…А она, Альда, великим черным магом не являлась, и ей было очень страшно. Казалось, что чудовище вот-вот выскочит из ближайших кустов.
Все началось внезапно. Тропинка впереди осветилась синим дрожащим светом, который начал понемногу двигаться к Альде, иногда останавливаясь, словно размышляя: а стоит ли оно того? Чтобы его подбодрить, девушка вскрикнула и упала на тропинку, как будто от невыносимого ужаса отказали ноги. Для пущей убедительности закрыла лицо руками. Видимо, синий свет это не впечатлило, потому что он продолжал двигаться с прежней неторопливостью. У Альды уже начала затекать нога. Наконец свет почти дополз до девушки. Остановился. А потом в пятне синего света начала проявляться какая-то фигура. Через пару минут она проявилась окончательно. Это оказался скелет в обрывках гниющей плоти. Скелет многозначительно щелкал челюстью и воздевал вверх руки. По идее, это должно было выглядеть страшно, но почему-то не выглядело. Скорее, скелет походил на обсчитанного на рынке горожанина, который воздевает руки, посылая ушлому продавцу проклятия. Только корзинки не хватало. Альда не выдержала, хихикнула.
– Чего вы смеетесь?! – обижено возопил скелет. – Неужели я настолько смешон?
– Извините, – покаялась Альда, поднимаясь. – Не удержалась. Еще раз прошу прощения.
– Ладно. Но все-таки, почему вы, – нечисть, обращающаяся к потенциальной жертве на «вы», умиляла, – не испугались?
– У меня дедушка некромант, – честно призналась Альда.
– А, – скелет сразу успокоился.
Через секунду скелет в обрывках плоти и сияние резко исчезли, чтобы явить на их месте плюгавого мужичонку в поношенной одежде. Мужичонка был совершенно непримечательный – в толпе мимо пройдешь, не заметишь. Из общего непримечательного облика выпадали лишь глаза – белесые, выцветшие, но цепкие, словно репей.
– Почему вы так смотрите? – не выдержал мужичонка.
– Мне кажется, что мы уже встречались, – призналась Альда. – Помните, вы еще ножик потеряли.
– Точно, точно, – обрадовался мужик. – А вы его нашли.
– Что было бы, если бы я его вам не отдала? – с интересом спросила Альда. – Вы бы меня съели?
– Вот еще, – обиделся мужик. – Что я, людоед какой?
– Но вы же дитя Хаоса, – осторожно напомнила Альда.
– Нет, я человек, – сказал мужик и превратился в комок слепящего света. Комок взмыл вверх и уютно закачался на ветке придорожной березы. Альда ожидала, что сейчас ветка вспыхнет, и огонь с треском начнет пожирать дерево, но ничего подобного не случилось. Видимо, слепящий свет был холодным.
– Удивительное управление энергией! – выдохнул Орисса Чъода. Голос его полнился восторгом исследователя, сделавшего потрясающее открытие. – Какие четкие контуры! Какое сжатие без потери контроля! А если…