– Куда так много? – удивилась Альда. – Нет, нет, вы меня неправильно поняли. Вот этого кубка, – она указала на стоящий на столе серебряный кубок, – будет вполне достаточно.
– Зачем вам, если не секрет? – проявил любопытство старый барон.
– Узнаете, – пообещала Альда. – Вам понравится.
Барон при этих словах несколько сбледнул с лица и покосился на повелительницу с подозрением, которое доблестно постарался скрыть.
– Еще мне нужен кузнец.
Кузнец оказался на высоте – медальоны вышли ровными и изящными, ювелиру впору. Всего их получилось четырнадцать штук. Зачаровав серые, еще теплые кругляши, Альда один сразу надела на шею, а остальные отдала барону. Тот принял их сначала настороженно, но, узнав, зачем они, обрадовался и долго благодарил.
У Альды же было еще одно безотлагательное дело.
– Зачем тебе? – недоуменно спросил дед.
– Не знаю, – честно призналась Альда. Она и вправду не знала.
Темница встретила ее уже привычным биением красного факельного света на стенах и затхлостью, замешанной на запахах гнили. Тюремщики были угодливы до приторности, а солдаты охраны шарахались от нее как от зачумленной.
Камера баронета располагалась в лучшем, если так можно выразиться, месте темницы – почти у самого выхода. Там даже было небольшое оконце, хоть и утопленное до половины в землю, но все же позволявшее видеть кусочек неба.
– Это ты, отродье Тьмы, – поприветствовал ее возлежавший на ворохе свежей соломы баронет. – Зачем пожаловала?
– Некоторые вещи не меняются, – пробормотала себе под нос девушка и уже громче: – Поговорить.
– Говори, – разрешил баронет.
Он был нагл, обижен и полностью закрыт коконом вражды. Дело осложнялось тем, что он не являлся человеком, о ком говорят «ума палата», а его тело с рельефными мышцами предназначалось для того, чтобы скакать на коне и рубить тех, кого он считал «отродьем Тьмы», отцовским мечом. Альда даже позавидовала. Баронет жил в своем уютном мирке, где было светло и просто, враги и друзья не пересекались, а две-три мысли испуганными зверьками прятались по углам, не беспокоя хозяина.
Но пробиться Альда попыталась.
– Я не враг тебе.
– Та, которая выбрала Тьму, а не Свет, всегда будет мне врагом, – пафосно заявил баронет.
– Я никогда не выбирала Тьму, – грустно сказала девушка. – И адептом ее не являюсь. Но ты же мне не поверишь, да?
– Почему же, поверю. Когда ты добровольно откажешься от злонравной магии и взойдешь на костер.
– То есть, когда я добровольно сгорю, только тогда ты убедишься, что я не враг? Нет, не подходит.
– Светлые боги тебя не оставят.
– В этой жизни меня подобное знание как-то мало утешает.
– Отродье Тьмы, – пробормотал баронет.
– Иногда мне кажется, – тихо заговорила девушка, глядя в лицо баронету, – что все можно изменить. Слова, дела, отношения… И что случится чудо: тебя поймут или хотя бы попытаются понять. Но чудо не происходит, никогда не происходит, а момент, когда это возможно хоть чуточку, уходит в прошлое навсегда. Вот как сейчас. Так жаль.
Она вздохнула и, не говоря больше ни слова, вышла из камеры. Снова коридор в бьющемся свете факелов, щербатые ступеньки наверх, дверь, усиленная металлическими полосами. Ночное небо приветствовало ее россыпью звезд.
– Пора спать, – пробормотала она, наблюдая переливы звездного света, – всякие глупости лезут в голову.
– Не переживай, – заметил молчавший до этого Орисса Чъода. – Он дурак, сама знаешь, это не лечится. Хорошо, что у барона еще младший сын есть.
Альде припомнился виденный мельком мальчишка лет семи с серьезным взглядом.
– Надеюсь, он будет умнее, – вздохнула она. – Ладно, спать.
Глава 9
Выехали, когда солнышко уже успело до половины высушить росу. Каяврик весело бежал за лошадью, сумки полнились отборной провизией, кошель был приятно тяжел, а сама Альда щеголяла в добротных камзоле и сапогах. Барон не поскупился для своей повелительницы.
– Ну что, в путь? – весело сказала она, глядя на расстилающиеся впереди белые плиты дороги.
– В путь, – согласился дед, – проедем деревню, сверни на какую-нибудь незаметную тропку.
– Зачем?
– Ты так и собралась ехать по дороге?
– А что? – Альда все еще не понимала.
– Скрытность передвижения, – рявкнул старый маг. – Ты еще мертвецов с собой возьми и большими буквами на лбу напиши, что маг и направляешься в столицу!
– Да, чего-то я… – вздохнула девушка. – Не выспалась, наверное.
Ближайшая незаметная тропка показалась быстро и выглядела не ахти: вся заросла травой, а кое-где по ее бокам проблескивали лужицы болотной воды.
Заехав поглубже в лес, Альда спешилась и вызвала карту.
Слева карта продемонстрировала веселые огоньки многочисленных деревень, а вот справа расстилался лес и ничего кроме леса. Правда, впереди, куда Альда собиралась ехать, лежала еще одна деревня, чуть дальше большими драгоценными камнями переливались эльфийские поселения, а еще в нескольких десятках лиг расплылось черное пятно. Пятно было огромным, в треть карты. Дальше за ним снова мигали огоньки деревень, которые становились все гуще. И яркой россыпью звезд сияла столица.
– Что это? – нахмурилась она.
– Леса Ифе. Они непроницаемы для магических энергий. Пойдем через них. Туда за нами точно никто не сунется, – жизнерадостно сообщил старый маг.
– Леса Ифе? Дедушка, ты что? Мы сами там пропадем.
Леса Ифе, как и Альдины предки, были той еще страшилкой. Там пропадали путники, а иногда и целые караваны, если, конечно, находился караванщик, достаточно жадный или безбашенный, чтобы сократить себе путь через Леса. Хотя некоторым везло. Потом эти некоторые рассказывали всем желающим, как они шли по хрустящим коричневым листьям мимо огромных серебристых стволов, а сверху на них молча смотрели черные совы. Рассказывали о наплывающих мороках и жутких голосах, доносившихся не иначе, как из Царства Мертвых. Наиболее впечатлительные слушатели хватались за сердце и спешили подлить настрадавшемуся рассказчику еще горького эля.
В Лесах Ифе не жили звери, да и чудовища предпочитали обходить его стороной. Там были только деревья – великаны Ифе с серебристой корой, чем-то похожие на тополя, только эти тополя упирались верхушками в небо. Они перемежались обычным лесом – соснами, елками, березами – терявшимся на фоне Ифе. Кстати, и название свое Леса получили именно по названию этих деревьев. Ифе не росли ни в каком другом месте – только в Лесах. Самое большое количество Ифе находилось в центре этого места, дальше их рощи редели и слабели, чтобы сойти на нет у края Лесов.
Еще Ифе обладали легкой и прочной древесиной, за что очень ценились корабелами. Правда, судно, целиком сделанное из Ифе, считалось большой редкостью и стоило денег не малых. Тому было две причины: страх перед Лесами и закон, запрещающий рубку этих деревьев. И если на закон можно было наплевать (мало ли в мире браконьеров, промышляющих запретной живностью и древесиной? Далеко не всех ловят.), то страх был надежной преградой – из Лесов мало кто из рубщиков возвращался, а возвратившиеся рассказывали про чудовищ, крошивших тела в мелкую труху. Эльфы, кстати, кого уж точно нельзя заподозрить в желании получить лес-кругляк из Ифе, почему-то тоже побаивались заходить в Леса, при этом они испытывали к серебристым Ифе непонятное почтение, а местных лесорубов ненавидели так, словно те зарубили их любимую бабушку. Но трогать не трогали. Наверное, боялись спровоцировать еще одну межрасовую войну.
– Ерунда, я много читал о них. Большинство рассказов – просто страшилки у камина в осенний вечер, – отозвался дед.
– Нам повезло, что мы оказались здесь, – задумчиво продолжил он. – Леса Ифе интереснейшее место! Огромное поле для исследований, просто огромное! Признаться, я хотел побывать в них еще при жизни, но все было как-то некогда: то походы против короля, то интриги надо плести…
– Да, да, – мрачно поддержала его девушка, – очень интересное. Две, кажется, сюда были магические экспедиции? Или три? Ни одна назад не вернулась.
– Но ты же Алиери! – старый маг реакцией своей внучки был искренне поражен.
Против этого крыть было нечем, и Альда просто замолчала. Ехала она весь день, время от времени слезая с седла размять ноги и перекусить. Солнце уже сильно клонилось к западу, когда девушка углядела ответвление тропинки, резко сворачивающее в сторону. Альда всмотрелась – там, куда вело это ответвление, ели редели, уступая место березовой роще, купающейся в густом оранжевом свете садящегося светила. Мнились впереди открытые небу высокие взгорки, спрятавшийся в траве ручей, а может и заброшенная сторожка, где, тем не менее, достаточно дров для ночного костра. И крыша, опять же, над головой… Последнее стало решающим аргументом, и девушка решительно дернула повод вправо.
Как ни удивительно, но в конце тропинки действительно оказалась заброшенная сторожка, прятавшаяся среди толстенных берез. Люди, видимо, не появлялись там уже давно, потому что бревенчатые стены строения рассохлись и потемнели, а соломенную крышу давно никто не обновлял.
– Я бы не стал туда соваться, – сообщил Орисса Чъода.
Голос у него был встревоженный.
– Почему?
– Мне здесь не нравится.
Альда внимательно просканировала сторожку и окрестности, но ничего ужасного не обнаружила. Заскулил Каяврик. Псу явно тоже хотелось отдохнуть под крышей.
– Сейчас, потерпи немного.
Альда спрыгнула с седла. Пес тут радостно поставил ей лапы на грудь и облизал щеки слюнявым языком. Затем поднял морду, принюхался и ринулся в ближайшие кусты.
Солнце уже окончательно ушло за горизонт, сумерки быстро сгущались, собираясь превратиться в полноценную тьму. Альда расседлала лошадь, спутала ей ноги и пустила пастись на длинной привязи. Сама же, нагруженная седлом и мешком с припасами, заспешила к двери сторожки. Подойдя ближе, она увидела, что дверь скособочена и висит на одной петле. Вообще, выглядело все так, как будто нога человека не ступала здесь ну очень давно. С шумом вылез из кустов Каяврик.
Девушка решительно дернула дверь сторожки на себя. Та взвизгнула проржавевшей петлей, на которой держалась, но открылась. Альда настороженно заглянула вовнутрь дома. Перед ней открылось довольно просторное помещение, щедро присыпанное пылью. Куч мусора, прикованных скелетов, маньяков с ножом, а также крыс и мышей там не наблюдалось. Последнее радовало больше всего. Уже решительнее девушка ступила вперед и огляделась. Справа виднелось то, что Альда опознала как остатки очага, а слева на стене висело роскошное ростовое зеркало.
– Надо же, – восхитилась девушка. – И не украли! За столько-то лет!
Она подошла ближе, провела рукой по пыльной зеркальной поверхности.
– Лучше бы не трогать, – предостерег ее дед.
– Почему? – Альда недоуменно нахмурила брови. – Зеркало как зеркало, магического фона у него нет. Я проверяла.
– Некоторые зловредные артефакты не только выглядят невинно, но и на уровне магического фона не отсвечивают. Не нравится оно мне. Чего здесь висит? Ничего нет, ни стола, ни стульев, а зеркало есть. Причем хорошее зеркало, дорогое. И до сих пор не украли? Подозрительно. Предлагаю ночевать где-нибудь подальше отсюда.
– Не хочу, – на девушку напало непонятное упрямство. – Дым, комары, корни под спину. Ну, нафиг! Будем ночевать под крышей!
– Как знаешь, – сдался дед. – Только зеркало, на всякий случай, лучше завесь рубашкой. Пути из мира в мир частенько проходят через зеркала, и повезет, если мир по ту сторону – добрый.
– Не учи ученого! – фыркнула девушка.
Первым делом она исследовала очаг. После перекусов на скорую руку ей ужасно хотелось горячего. К ее удивлению, очаг был цел, чист, лишь пара камней почему-то лежала все у того же зеркала. Она отнесла камни обратно и разожгла огонь. За дровами пришлось идти в лес, но это не заняло и пятнадцати минут – сухостоя в окрестностях хватало. Вскоре Альда блаженствовала у огня, прихлебывая горячий взвар.
– Ты ничего не забыла? – осведомился Орисса Чъода.
– Нет, – вздохнула девушка. – Сейчас.
И она полезла в дорожный мешок, чтобы достать оттуда запасную нижнюю рубаху. По закону подлости, рубаха оказалась в самом низу. Альда принялась ее вытаскивать, но подлое текстильное изделие из шелка сопротивлялось, как живое. Наверное, ему претило стать занавеской для какого-то пыльного зеркала в заброшенной сторожке. Девушку вдруг потянуло в сон, да так сильно, что справиться с этим не было никакой возможности. Она тщетно пыталась не закрыть глаза, но все вокруг постепенно исчезало в сонной мути.
– Я так устала – сообщила она пляшущим по стенам теням от угасающего очага. Тени понимающе качнули головами. Предупреждающего крика деда и звонкого лая Каяврика Альда уже не слышала, она спала.
Снилось ей, что стоит она посреди огромного зала. Хрустальные люстры с тысячами свечей отражаются в натертом паркете, бликуют в столовых приборах, расставленных у стен столов. Всюду живые цветы. Музыка несет в вальсе нарядные пары. Пожилые дамы прикладывают к глазам лорнеты, рассматривая танцующих и важно покачивая головами в чепцах с лентами.
Альда растеряно озиралась по сторонам. Никто вокруг не обращал на нее внимания. Люди вокруг танцевали, общались, пили шампанское
– Ну и где это я? – поинтересовалась она вслух.
Ответа не было. Она совсем уже собралась отловить первого встречного, чтобы хорошенько его порасспросить (даже жертву себе наметила – щеголеватого офицера с самодовольным лицом и пышными усами), когда нарядная толпа слегка расступилась, пропуская через свое плотное тело темноволосого мужчину. Мужчина направлялся прямиком к Альде. Прикрывшись веером, вдруг оказавшимся у нее в руке, девушка внимательно его разглядывала. Посмотреть было на что: мужественное лицо с печальным взором карих глаз, не менее мужественная фигура в черном с серебром камзоле. Альда оценила цену камзола, а также вкус его владельца, и продолжила осмотр. Темные, слегка вьющиеся, волосы незнакомца пробивала седина. Смотрелось интересно, особенно учитывая, что мужчине не было и тридцати. И через всю щеку шел извилистый шрам, который мужчину совсем не портил, а лишь придавал шарму и загадочности.
– Вы разрешите пригласить вас на танец? – осведомился незнакомец красивым баритоном. Его пушистые ресницы слегка дрогнули. Взгляд стал томным.
«Прямо герой-любовник из эльфийского романа!» – подумалось ей. Сразу захотелось сказать мужику в черном камзоле какую-нибудь гадость. Не успела – вальс уже нес их среди других танцующих пар. Девушка изумленно выдохнула – так резко сменилась картинка. От кавалера удушающе пахло модными в этом сезоне духами «Сон королевы Антуанетты-Лилоры владычицы Угорья, Реньи, Красных Песков и пр. и пр.».
– Фу! – выразила свое отношение девушка.
В мозгу у девушки забрезжило воспоминание, что нечто подобное она уже читала. Причем слог у романа был занудный, отчего она бросила его на половине, так и не узнав, чем закончилась та любовная история. О чем, впрочем, ни капельки не жалела. Она критически всмотрелась в кавалера – конечно, оттуда он. Камзол, кудри, взгляд… Сейчас он должен сказать, как она прекрасна. Точно, как по заказу.
– Вы так прекрасны, – бормотнул мужик, продолжая помахивать ресницами и демонстрировать загадочный взгляд.
Альде стало обидно – стать героиней плохого любовного романа. Свинство какое! Она резко остановилась и совсем по-деревенски уперла руки в бока.
– А ну-ка иди отсюда!
Музыка вдруг стихла, исчезла полная людей зала, и находилась Альда в небольшой комнатке, уютно освещенной магическими светильниками. На стене висело роскошное ростовое зеркало.
– И?…
– Я здесь, – донеслось от зеркала. – Иди ко мне.
За темной поверхностью зеркала маячил все тот же загадочный незнакомец. Это начало ее утомлять.
– Иди сюда, – прошептал он.
– Иду, иду, – зловеще пробормотала она.
Она коснулась зеркальной поверхности пальцами. На месте касания возникла легкая рябь, но быстро стихла. Незнакомец потянулся к Альде, его глаза полыхнули страстью.
– Я хочу тебя поцеловать, – хрипло проговорил он.
– Сейчас, – пообещала она и швырнула небольшой энергетический шарик в голову прекрасного незнакомца. Количество энергии было тщательно рассчитанным, шарик должен был хорошенько подпалить прическу надоеды, не причинив другого вреда. И ей весело, и сладкому красавчику обидно. Но все вышло по-другому. Неожиданно ее окутал гнилой запах болота, а чьи-то полуразложившиеся губы попытались страстно впиться в нее поцелуем. Девушка отпрыгнула. На месте незнакомца покачивалось зеленое нечто с выпученными глазами и неприлично длинными когтями, которыми можно было, не напрягаясь, резать колбасу. Хотя вряд ли кто в здравом уме и твердой памяти доверил бы этому чудищу заниматься продуктами питания, ибо от чудища ощутимо воняло, причем отнюдь не духами.
– Гадость какая, – сморщилась девушка.
Чудище, уже вытянувшее вперед когти и зубы в ожидании ошеломленной, испуганной жертвы, как-то стушевалось.
– Охотимся, значит, на беззащитных девиц? – поинтересовалась несостоявшаяся жертва, формируя в ладонях уже солидных размеров огненный шар. – А что если поохотиться на тебя?
Чудовище взвыло и бросилось в атаку. Альда резко выставила вперед наскоро сформированный щит против нечисти. Это была импровизация, ибо схему построения силовых линий такого типа щита она знала только теоретически, на практике же не применяла, поскольку дедушка считал, что к сложным вещам надо подходить постепенно. Импровизация оказалась удачной лишь наполовину. Щит почему-то получился зеркальным, хотя подразумевалось, что он будет переливаться голубоватыми всполохами силы. Рванувшее вперед чудище внезапно остановилось и опустило граблеобразные лапы.
– Какая красавица! – выдохнуло оно.
– Где?
Альда принялась недоуменно озираться.
– Да вот же, прямо передо мной!
– Я, что ли?
– Причем здесь ты? – удивилось чудище. – Таких, как ты, и в кошмарном сне редко увидишь!
Альда хотела уже оскорбиться, но тут ее осенило – щит!
– Это ты в щите отражаешься, – просветила она чудище.
– Я?! – в полном восхищении выдохнуло то и принялось поворачиваться так и этак, чтобы выбрать лучший ракурс.
Альда ждала. Минуты шли. Чудовище, забыв про все, прихорашивалось.
– Слушай, – не выдержала девушка, – ты нападать будешь или как?
– Да ты что? – удивилось чудовище. – А если ты мне мордочку попортишь?
По мнению Альды, зеленую бородавчатую физиономию с носом-хоботком, выпученными зенками и провалом рта с кошмарным количеством зубов хороший магический удар мог только улучшить, но она благоразумно оставила свои мысли при себе. Вместо этого сказала:
– Ману жалко столько этот щит держать. Давай я тебе лучше обычное зеркало наколдую?
– А ты можешь? – обрадовалось чудовище.
– Попробую. Раньше не делала, – буркнула девушка, мысленно листая книгу по бытовой магии.
Зеркало получилось на удивление – круглое, чистое. Пара пассов, и вот зеркало уже имеет удобную длинную ручку.
– На, держи, – протянула она зеркало чудищу и честно предупредила: – Только ты учти, заклятия на пару дней хватит, не больше. Дальше силу вливать надо. Ну, или обычное зеркало купить.
– Спасибо.
Чудище, когда не пыталось нападать и дышать в лицо, оказалось вполне воспитанным существом. А еще благодарным.
– Ладно, не буду тебя убивать. Хотя будить меня не стоило, – чудище с завыванием зевнуло, – Я спросонья злая.
– Это не я, – отказалась Альда, – надо больно, тебя будить.
Чудище не обратило на ее слова никакого внимания.
– Сама из морока выйдешь или тебя проводить?
– Сама, – ответила Альда, хотя совершенно не представляла, как это делается.
– И маг ты хреновый, – вздохнуло чудище, снова отрываясь от зеркальца. Махнуло рукой, провыло какую-то фразу. Миг, и вот вокруг вновь знакомая обстановка. Только очаг давно погас, а в голове буйствовал голос деда:
– Очнись, очнись, очнись!! Пожалуйста, очнись!
И в зове великого черного мага звучало совершенно человеческое отчаяние.
– Дедушка, успокойся. Все уже, я здесь.
Орисса Чъода осекся, и пробурчал:
– Я и не нервничал. Я пытался вытащить тебя из того состояния, в которое ты так неожиданно впала.
И тут же заорал:
– Говорил же тебе, зеркала опасны! Нет, мы все лучше всех знаем! У, убил бы!
– Все уже хорошо, – мягко сказала Альда. – Дедушка, правда.
Старик вздохнул, успокаиваясь.
– Ладно, а теперь рассказывай.
Альда послушно начала рассказывать.
– Хм. Зеленое, говоришь, зубастое и пупырчатое? Мороки хорошо наводит? У меня только один кандидат, и все это мне не нравится! – заявил он.
– Тебе никогда ничего не нравится, – вздохнула девушка и тут же поинтересовалась: – Почему? Тебе же всегда нравились всякие бяки. Чем страшнее, тем лучше.
– Интерес у меня всегда чисто теоретический, – надулся Орисса Чъода, – но меня совершенно не устраивает, когда эта теория норовит напасть на мою единственную внучку!
– Да не такое уж оно и опасное, – запротестовала Альда. – Это ж надо догадаться – превратиться в слащавого красавчика! Да мне его, как только увидела, захотелось убить.
– С зеркальным щитом ты отлично придумала, – похвалил ее дед. – Я б не догадался. Сразу бы «королем молний» шарахнул. Все-таки, есть у тебя некий утонченный почерк.
Альда скромно промолчала, не став упоминать, что зеркальность щита явилась результатом неопытности.
– Так что там с чудищем-то? – поспешила перевести тему разговора она.
– Карнизуб зеленый, подвид карнизуба пятнистого, относится к животным магического происхождения.
– Снова Древние? – утвердительно спросила Альда.
– Скорее всего, но точно неизвестно. Считался вымершим уже в наше время. Я о нем знаю только потому, что любил почитывать на ночь летописи. Да и там сведения отрывочные.
– …«Чудище зело громадное, мороки хорошо наводит и людишек пожирает», – нараспев процитировал он. – Еще интересно, что они все как-то разом ушли в спячку, постепенно перешедшую в смерть. Почему, из-за чего, неизвестно. Выдвигались предположения, что это как-то связано с изменившимся магическим фоном. Измениться он мог на тысячные доли. Для людей незаметно, но для карнизуба изменения оказались смертельными. Но, повторяю, все это просто теория. Надо же, один из них все-таки выжил!
– Интересно, очень интересно, – повторил он.
– Чудище оно, конечно, чудище, но разумное, разговаривало речистее многих моих знакомых, – задумчиво проговорила Альда. – И вот еще что: карнизуб этот сказал, что его разбудили. Не знаешь, о чем он, вернее, она?
– Предполагаю, – задумчиво отозвался дед. – Карнизуба мог разбудить резкий всплеск магической энергии в королевстве. Что опять же подтверждает теорию о том, что кто-то занялся запрещенными практиками.
– Делать-то что?
– Быть осторожнее, – отрезал Орисса Чъода, – и не лезть туда, куда запрещают тебе лезть взрослые люди.
Девушка виновато кивнула, признавая правоту деда.
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно. Позавтракав и затушив огонь в очаге, Альда взгромоздилась на лошадь. Непроизвольно ойкнула.
– Ты чего? – спросил дед.
– Тело как деревянное, – пожаловалась она. – И болит.
– Это ты с непривычки, – успокоил ее дед. – Привыкнешь.
Шла вторая неделя лесного путешествия. Лес казался бесконечным. Вокруг были стволы, стволы и стволы, иногда утопавшие в молодой поросли, а то и в зарослях малины или ежевики, через которые лошадь пробиралась с трудом. Альде все чаще начинало казаться, что в мире нет ничего кроме волнующейся зелени. Данная бароном провизия заканчивалась удивительно быстро. Надо было начинать экономить. Девушка научилась точными ударами заклинания «охотничья стрела» бить дичь, разделывать ее и готовить на костре. Кстати, Каяврик показал себя отличным охотником. Он таскал своей хозяйке зайцев и куропаток и преданно вилял хвостом, заглядывая в глаза, как будто спрашивая: «Ну, правда же, я замечательный?» Девушка от всей души с ним соглашалась, трепала по ставшей уже жесткой шкуре. Потом при свете костра ощипывала его добычу, чтобы сварить себе похлебку или запечь мясо в углях. Сложнее всего оказалось привыкнуть к тому, что приготовленную пищу приходилось есть без соли. Ее роль выполняла зола, которая противно хрустела на зубах. А перед глазами у девушки плыли тарелки тонкого фарфора, на котором все эти зайцы и рябчики были сервированы красиво нарезанными кусочками. Еще немного раздражало мыться под дождем, а пропитанным запахом костра волосам, казалось, поможет только радикально короткая стрижка. Кстати, дедушка оказался прав: спать в потухшем костре гораздо теплее. Также он утверждал, что грязь в палец толщиной еще не грязь, а дальше само отвалится. Альда верила, поскольку альтернативы не было, иногда с тоской вспоминая, как хорошо быть трепетной невестой, которой и тарель с едой поднесут и от дождя укроют. Она уже мастерски рубила дрова, ориентировалась по солнцу, а где север, где юг, могла сказать с закрытыми глазами. Топор по случаю удалось добыть, когда она набрела на стоянку углежогов. Те испугались неожиданно вывалившегося из кустов чучела до трясучки, но заломить за топор несусветную цену не постеснялись. Глядя на их ухмылки, Альде до зубовного скрежета захотелось их убить, тем более, старый маг над ухом кровожадно советовал живьем содрать с них кожу и сделать полог от дождя, но она сдержалась, всего лишь наложив на их стоянку «смерть огня». Теперь они не смогли бы разжечь в этом месте огонь, даже если бы вокруг полыхал лесной пожар. Цивилизация казалась сном, далеким и невозможным. Ужасно хотелось супа.
И вдруг все закончилось. Ну, почти.
– Дедушка, а ведь мы почти дошли до Лесов Ифе! – радостно вскрикнула Альда, глядя на развернувшееся над седлом полотно магической карты. – Смотри, вот еще десять лиг до деревни, слегка налево, а там всего один дневной переход до Лесов.
– В деревню надо зайти. Супчика поедим!
Альда облизнулась.
– Бери сразу левее, к эльфийским поселениям, – распорядился дед. – Деревню обойдем.
– Зачем? – удивилась девушка. – И потом, запасы надо пополнить. Кто знает, что нас ждет в Лесах.
– Эти люди живут на краю великих Лесов Ифе, – пояснил дед. – Они бедные, невежественные и полны страха из-за такого соседства. Тебя вполне могут сжечь на костре только за то, что ты не так говоришь или вышла к деревне не с той стороны. Лошадка, опять же, у тебя сытенькая… Такая всегда пригодится.
– Дедушка, ты преувеличиваешь!
– Уверена?
– Нет, – вздохнула Альда.
В ее воображении печально таяла исходящая дивным ароматом супница.
– Ладно, – девушка дернула поводья лошади, – берем левее. Хотя запасы я бы пополнила.
– Можем заехать к эльфам, – предложил дед.
Альда честно несколько минут обдумывала предложение, потом отказалась:
– Не хочу. У меня от них мурашки по коже. Вот вроде все хорошо: голова, две руки, две ноги. Красивые вежливые, а …другие. Нет, давай к ним не пойдем. Хотя Эллеардин вот не такой.
– А Эллеардин, может, уже и не совсем эльф, – рассмеялся дед.
– В смысле? – не поняла девушка.
– Слишком долго бродил среди людей. Пропитался нехорошим. К тому же, он Хранитель Основ. Эльфы их недолюбливают, они для них слишком, как это выразиться…со странностями.
– Да? Что за странности?
– Ну, видишь ли, эльфы, они народ консервативный, даже статичный. Если уж у них есть моральные ценности, то на века и тысячелетия. Заставить эльфов думать по-другому невозможно. И время для них течет по-другому. Смена времен года всего лишь фон жизни, пестрый и быстротечный. А тварный мир тлен и суета. Вечны лишь мысли и эмоции. Вот их они оттачивают веками. Наверное, это естественно для существ, живущих столетиями.
– Понятно теперь, – задумчиво протянула девушка.
– Что?
– Я читала, что у эльфов не принято обзаводиться множеством вещей. А те, что есть, должны быть истинным совершенством. Это ко всему относится, от ложки до булавки. Иное считается дурновкусием. И говорит о глупости владельца.
– Ну да. Вещи должны быть в резонансе с мыслями владельца и не отвлекать его своим несовершенством. Или количеством. Подозреваю, что Эллеардин с их точки зрения глупый. Суетится, торопится.
– В общем, не пойду я к эльфам, – заключила девушка. – Пусть даже мне благоволит сам Винглиор. Хотя шутки у него странные.
Она провела пальцами по тусклому металлу обруча на левой руке, втайне надеясь, что тот снова превратится в чудесное переплетение цветов и листьев. Но чуда не случилось. Альда вздохнула разочаровано и дернула левый повод. Лошадь покорно ступила вбок. И снова вокруг потянулась волнующаяся зелень. Однако после полудня, когда в нагретой траве засвиристели цикады, радующиеся последним летним денькам, лес начал меняться. Взметнулись вверх корабельные сосны с медового цвета толстыми стволами, звериная тропа под копытами Альдиной кобылки принялась прыгать вверх-вниз, а потом и вовсе упорно потянула вверх, по пологому склону. Но и все равно идти сделалось легче: больше не приходилось продираться через заросли ежевики и малины, исчезли и ощетинившиеся сучьями ельники. Стало светло, просторно и словно бы ближе к небу.
– Может, склон лучше было бы обойти? – засомневалась Альда, глядя, как тропинка убегает все вверх и вверх.
Но тут подъем закончился, и Альда выехала на вершину холма. Он был плоский и весь заросший выгоревшей на солнце травой. Еще там росли сосны. Не те корабельные гиганты, мимо которых Альда проезжала раньше. Эти были низкорослыми и кривыми от постоянно дувшего здесь ветра. Ветер здесь был хозяином. Девушка почти физически ощутила, что гостю ветер обрадовался – сразу же растрепал гриву Альдиной кобылке, а потом закружился вокруг. Вообще, место было странным, как бы вне времени и вне пространства, но опасности от него не исходило. Альда почувствовала себя здесь удивительно уютно. Повинуясь наитию, девушка вскинула руки вверх, подставила лицо теплым порывам и крикнула:
– Приветствую тебя, господин вершины!
Вежливость пришлась ветру по нраву. Его теплые дуновения стихли, а по рыжей траве побежала волна. Качнулись ветви сосен, потом загудели, запели на разные голоса. Была там и ветреная песня холодных вершин, и легкий ветерок перед жарким рассветом, и посвист поземки. Альда слушала, очарованная. Может быть, поэтому и не заметила, что на вершине холма она не одна. Впереди, метрах в пятидесяти, где низкорослые сосны образовывали что-то вроде небольшой рощицы, находилось скопление людей. «Нет, эльфов», – с удивлением поняла она. Ветер услужливо принес ей звуки голосов. Как и ветер, эльфы тоже что-то пели. Слажено и красиво, и песня их уходила в небо. То и дело повторялась одна фраза. Альда напрягла слух и услышала:
– Приди, приди, Привратник!
«Что-то знакомое», – наморщила лоб она.
Но додумать ей не дали. Песня резко оборвалась.
– Чужак! Чужак! – завопили-заорали поющие. После песни их голоса казались резкими и грубыми. Казалось, на их месте оказалась стая ворон. – Чужак среди избранных!