Домовой отмалчивается.
Суббота
Приехала хозяйка. Лучше б не приезжала. У хозяина болит голова, а она пилит его ужасно визгливым голосом. Кажется, у меня тоже начинается головная боль. Надо ей подарить мышку. Вдруг подобреет?
Плохая была идея. Хозяйка визжала так, что чуть посуда не лопнула. Домовой сбежал, сказал, что «чур меня, от этих злыдней городских». Я бы тоже сбежал, но не успел: хозяйка посадила меня в переноску и сказала, что мы все возвращаемся в город. Как-нибудь и без изоляции переживем.
Хозяин не обрадовался. Я тоже.
Хочу обратно в деревню!
Лето кота Иннокентия в деревне
Понедельник
…Чего эти люди так любят шуметь по утрам? Пойду посмотрю.
– Огурчики, помидорчики, молоко парное по утрам! – размахивал хозяин вилкой с наколотым на нее куском яичницы.
Боже мой, я-то думал, действительно что-то серьезное. Пойду досыпать. Или позавтракать уже? Все равно разбудили.
– Милый, давай лучше в Крым. Петровы едут в Крым, Ивановы едут в Крым. Одни мы, как сироты.
– Мы едем в деревню! Я все сказал!
Спать сразу расхотелось. Ура, в деревню! Мышки, травка зеленая, молоко парное по утрам… И по домовому я как-то соскучился. Хотя он и хамло деревенское.
Эта же неделя. Утро пятницы
В переноске я сидел уже полчаса. Хотя терпеть ее не могу. Мы вообще сегодня куда-нибудь едем?
–…Еще маску для дайвинга, коктейльное платье и пять кило гречки, – озабочено загибала пальцы хозяйка.
Гречка-то тебе зачем? Хотя в прошлый раз она, вроде, неплохо пошла… Правда, я тогда еще не знал, что мыши такие вкусные. Ну поехали уже!
Поехать сразу не удалось – машина почему-то отказывалась тронуться с места.
– Перегруз, – трагически сообщил хозяин.
Тронуться удалось после того, как дома оставили косметичку хозяйки.
Слава всем кошачьим богам, поехали!
Вечер пятницы
Домовой, ты где? Мы приехали. Выходи уже, поздоровкаемся.
Говоришь, нельзя тебе? А почему? Потому что ты домовой? Ничего не понял. Пойду покушаю.
Мышь на вкус была изумительна. Какое блаженство! Но я кот порядочный – всегда поделюсь едой с хозяевами. Как добытчик съем самое вкусное – внутренности и мозги, а остальное – им. Кстати, вот и хозяйка.
– Котенька, кис-кис-кис, иди сюда, мой сладкий, я тебе Вискаса наложила. Проголодался, бедный.
Звуковой волной меня снесло под кровать.
– У всех люди как люди, приличные, деревенские, только у меня городские.
Домовой сидел вместе со мной под кроватью.
– Уйду я от вас, – решительно сообщил он.
…Похороны мышки состоялись через час. Хозяйка, зачем ты под землю прячешь еду? Я не для этого ее принес. Больше не принесу. И вовсе я не злыдня хвостатая.
Вот прав в чем-то домовой. Тоже бы ушел, но как я их, таких глупых, брошу на съедение мышам?
Утро субботы
Хозяйка к мышам настроена уже не так благожелательно. Жаловалась, что всю ночь по ней бегали. А я говорил.
Печь разжечь не смогли, так что завтракали бутербродами. Колбаса выглядела как-то подозрительно, поэтому есть я ее не стал. Домовой тоже отказался от предложенного мною кусочка. Сказал, что Вискас вкуснее. Ну и пусть его лопает. А у меня целое охотничье угодье есть.
К обеду вопрос с печью оставался открытым. Домовой категорически помогать отказывался. Сказал, что его пятьсот лет так не пугали.
Ну помоги ты уже, а? Уедут ведь в город и меня заберут.
За три пакетика Вискаса и два раза «ку» в малиновых штанах? Насмотрелся за пятьсот лет! Хотя откуда в деревне телевизор? Да и нет у меня малиновых штанов, только родные полосатые. Сойдет?
После обеда о проблеме с печью все забыли. Хозяин закрылся в сортире, хозяйка прыгала в очереди и трагически заявляла, что никогда эту колбасу есть больше не будет. В промежутках все искали Альмагель. А чего его искать? Его дома забыли.
В конце концов нашли активированный уголь, упавший за холодильник еще до моего рождения. Бурно радовались.
Хозяйка вспомнила, что забыла мультиварку дома. Придется делиться Вискасом с этим выжигой деревенским. Пять пакетиков «Вискаса» и без «ку».
Договорились.
Ура, печь заработала!
Хозяйка говорит, что томленная в печке гречка со сливочным маслом божественна. Это она еще мышей не пробовала. Надо ей еще мышку принести, вдруг оценит?
Вечер субботы
Завтрашнее бегство из деревни отменяется. Спасибо тебе, домовой! Чтобы я без тебя делал! Хоть ты и хамло деревенское.
Астральный воин
Бармалею было хорошо. Об этом говорила его поза – пузо вверх, передние лапы согнуты, а задние нахально раскиданы, демонстрируя пушистое пузо трогательно сливочного цвета. Глаза под закрытыми веками двигались, усы подергивались – коту снились сны.
– Бармалей-котофей, просыпайся, – хозяйка бесцеремонно подергала сливочную шерсть на пузе, – пора мышей ловить.
Бармалей мявкнул, тоненько и недовольно. Приоткрыл один глаз. Весь его вид говорил: «какие мыши? В квартире!» И попытался уснуть дальше. Снова перед внутренним взором поплыла добыча, которую непременно надо убить. Темное бесформенное пятно. От него веяло угрозой.
Но хозяйке явно приспичило пообщаться. Она дергала его за лапы, почесывала лоб, гладила по спинке.
Бармалей снова мявкнул. На этот раз в его голосе читалось: «Отстать, а? Я спать хочу!»
– А я ночью тоже спать хотела, – укоризненно сказала хозяйка. – Ты мне не дал.
«Наверное, и впрямь нужно быть осторожнее. Все-таки елка падает очень громко, – признал кот, – но делать-то что? Работа такая».
И решил: «Надо с ней все-таки поиграть. Люди, они же как котята. Ничего не понимают. Но котята хоть вырастают. Эх… взял на свою голову заботу!»
Он открыл глаза. Лапы, до этого неподвижные, ожили. Молниеносный удар всеми четырьмя… И вот ладонь хозяйки в неожиданном когтистом капкане.
– Ай, больно же! – вскрикнула хозяйка, и, потирая пострадавшую руку, пожаловалась:
– Вот почему ты, Бармалюха, только в когти играть умеешь? А когти у тебя здоровенные…
«Извини, хозяйка, инстинкт сработал. Я ж охотник, а не какой там бездельник с бантиком».
Огромный кот виновато мявкнул. Осторожно отпустил хозяйскую ладонь, на которой, кстати, сказать, никаких следов не осталось. Подставил шею.
«Раз уж поспать не дала, хотя бы гладь».
– Ты, Бармалей, дуралей, – продолжила беседу хозяйка. – Спишь целыми днями. А ночью скачешь, как конь какой-то. Вот ты елку зачем повалил? Засранец полосатый.
«Работа у меня такая. Тяжелая, – вздохнул кот, – и вовсе я не засранец».
– Хотя ты не засранец, ты очень аккуратный кот. Никогда мимо лотка не промахиваешься.
– Умный, красивый кот, – нахваливала хозяйка.
Рука женщины продолжала ласково почесывать подставленное горло.
– Вон манишка какая пышная.
Кот урчал в режиме трактора.
– Ну и подумаешь, что спишь. Ты не спишь, а тяжело работаешь – украшаешь собой квартиру. Так ведь?
И женщина засмеялась.
Бармалей не обратил на ее слова ровно никакого внимания. Ему было некогда – он наслаждался.
…Ночь как всегда привела с собой целую толпу сущностей. Некоторые были темными, некоторые – никакими, а другие – откровенно навязчивыми. Среди последних тоже встречались разные по оттенкам.
– Можно, я войду? – робко попросило ярко-голубое пятно, не решаясь войти в дверь комнаты.
Бармалей внимательно его рассматривал. Вроде, безопасное… И такого интересного цвета… Наверное, пусть войдет? Убить он его всегда успеет…
– Бармалей, ты на кого таращишься, в комнате никого нет, – окликнула его хозяйка.
Она уже лежала в постели, читая на сон грядущий «Все о луковичных» Хессайона. Хозяйка была заядлой дачницей.
«Это для тебя никого нет. А для меня есть, – буркнул он. – Вроде, безопасное…».
– Входи.
– Кого-ты там все-таки увидел? Таращишься так внимательно! И чего мявкаешь, опять свалить что-нибудь решил? Смотри, вот я тебя веником!
Бармалей глянул на хозяйку недовольно.
«Спи давай. Работать мешаешь».
Голубое пятно требовало присмотра. Но оно действительно оказалось безопасным. Проплыло по комнате и исчезло в окне.
«И зачем приходило?» – удивился Бармалей.
– Не злись, Бармалюх, давай спать, – позвала хозяйка.
Кот прыгнул к ней на грудь и принялся петь песни.
– Все, спать, спать, спать.
Хозяйка выключила свет.
А кот продолжал лежать рядом – и плохие сны обходили ее стороной.