Взгляд снизу

Глава 3.

Анну Сергеевну очень любили в школе. Учителя— за готовность помочь, подменить на уроках, за скромность и кроткий нрав, мягкость, неконфликтность. Она не любила спорить, да и не умела— руки сразу начинали дрожать, а большие чистые зелёные глаза наполняться слезами; поэтому Анна старалась избегать споров с коллегами, и почти всегда уступала, сосредотачиваясь лишь на своей работе. Ученики любили уроки Анны Сергеевны, бежали на них с удовольствием, бывало, что не слушались, озоровали, и поэтому Аня старалась заинтересовать их материалом, наладить контакт. Иногда это удавалось, иногда не очень, и тогда

Аня расстраивалась. Но не отчаивалась. Делала выводы, пробовала п- другому. Лёд таял, ученики к ней тянулись, и она отвечала теплом. Подготовка к осеннему балу шла полным ходом. Анна Сергеевна составляла сценарий праздника, позволяя ребятам активно участвовать и высказывать идеи. Постепенно большинство втянулось в процесс и, казалось бы, рутинная работа, превратилась в увлекательное занятие.

Вернувшись к вечеру домой, Аня застала Антона в чрезвычайно приподнятом настроении. В связи с повышением, из помощника юриста, он превратился в полноправного сотрудника фирмы, и теперь имеет право сам работать с клиентами, а не просто помогать своему коллеге это делать. Он давно этого ждал. Аня обняла мужа.

– Милая, мне к восьми на корпоратив, у Сереги днюха. Буду поздно, ты меня не жди, ложись спать, ладно?

Аня проводила мужа, проверила тетради, ещё раз мысленно прокрутила сценарий осеннего бала, представляя, как ученики будут его воплощать. Время близилось к ночи, но спать не хотелось. Аня открыла ноутбук. От Сократа не было вестей, он молчал после их встречи. И она молчала, испугавшись самой себя. Ее разрывало от внутренних противоречий, с одной стороны, все это казалось ей мерзким и неправильным, а с другой, так хотелось выплеснуть наружу то, что копилось годами. Забравшись в холодную постель, она думала о том, какой бы могла быть их встреча с Сократом, пока, наконец, не уснула. Утром Антон был явно не в настроении.

– Ань, ну ты что, не погладила мои брюки? Я же тебя еще позавчера просил! Неужели мне нельзя это не проконтролировать?!

– Милый, я сейчас все поглажу – сонная, она вскочила с постели, – у тебя, голова, наверное, болит?

– Да какая голова, Аня. Я просто хочу уйти на работу в чистых выглаженных брюках! Ты же знаешь, мне это важно. Ну почему ты такая пофигистка? Вот скажи, когда ты в последний раз протирала пыль? Так я и думал, неделю назад,– торжественно заявил он, проведя пальцем по спинке кровати. – а надо каждый день, ты же жена, хозяйка! Ты должна следить за

чистотой в доме!

– Антон! Это доходит до маразма! Ты такой педант, что это становится невыносимо! Я устала от твоих требований и идеально белых носков!

– Едва вышла замуж и уже устала? Ты же женщина, и должна выполнять свои обязанности!– он снял очки и лихорадочно начал протирать их салфеткой.

– Все, я не могу больше! Меня уже тошнит от твоей правильности!

Девушка быстро оделась, и, даже не умывшись, схватила сумку и выскочила за дверь. Присела на лестнице в подъезде, пытаясь успокоиться. Слёзы текли ручьями, ей было обидно, что стрелки на брюках оказались важнее ее эмоций. На работу в таком состоянии нельзя. Аня покопалась в сумке и нащупала завалявшуюся резинку. Собрала нерасчесанные волосы в пучок и пригладила рукой. Хорошо, что ей не к первому уроку. Есть время выпить кофе в ближайшей кофейне и хотя бы немного успокоиться. Она так устала от натертых тарелок, аккуратно стоящих в ряд на полке в шкафу, и от заправленной ровно, до сантиметра, кровати, и от идеально чистого пола дома, потому что Антон любил ходить в белых носках, будто проверяя, достаточно ли чисто она пропылесосила и помыла полы. Глотая горячий эспрессо, Аня потихоньку успокаивалась, и старалась выбросить произошедшее из головы, но у неё это не получалось. И тогда она решила отвлечься. «Клин клином вышибают» – подумала она, и открыла свой тайный сайт. От пережитого конфликта и обиды, она внезапно осмелела, забыв свои принципы, страхи и муки совести. А может быть, подсознательно искала повод сделать то, что давно хотела? «Я готова»– девушка быстро отправила сообщение Сократу, будто боясь, что она может передумать. А потом вытерла слёзы, поставила опустевшую чашку из-под кофе на стол, и уверенной походкой вышла на улицу.

Девушки и юноши кружились в осеннем вальсе, и, несмотря на то, что на душе у Анны Сергеевны скребли кошки, она все же испытала радость и удовлетворение от проделанной подготовки к празднику. Ученики были счастливы, и по окончании, все собрались в классе на чаепитие. Анна Сергеевна наливала янтарный чай в чашки, и с сожалением думала, что скоро придётся возвращаться домой. Становилось тоскливо. Вскоре веселые подростки разбежались по домам, и Аня вышла из школы. Шла медленно, будто пытаясь отсрочить своё появление в их с Антоном квартире. Домой не хотелось, хотелось зарыться в желтые листья и лежать, не думая, что запачкалось ее светлое пальто, и что на это скажет Антон. Но увы… Надо было идти домой, проверять тетради. Открыв дверь, почувствовала запах яичницы— выходит, муж был дома. Повесила пальто и прошла в комнату, чтобы подготовить тему урока на завтра. Супруг заглянул в комнату:

– Есть будешь?

Аня молчала. Тогда он подошёл ближе.

– Послушай, я погорячился. Я просто привык, что моя мама все делала идеально. Но ничего, ты научишься со временем.

Аня повернулась к нему:

– Антон, да я не собираюсь ничему учиться. Я не вижу смысла протирать постоянно пыль и надраивать полы только затем, чтобы твои носки оставались белоснежными.

– Ань, но ведь это элементарные вещи.

– Для кого? Для тебя? А для меня нет! Я тоже работаю, устаю.

– Моя мама тоже работала и все успевала!

– Ну живи тогда с мамой, зачем тебе я?

– Затем, что я люблю тебя, и хочу, чтобы у меня была чистоплотная жена, а не грязнуля! В противном случае мы не сможем быть вместе. Мне действительно это важно.

Аня хлопнула дверью и закрылась в комнате. Ей хотелось смачно разбить его начищенные до блеска очки, послать Антона ко всем чертям, выкинуть вещи за порог, на грязный пол в подъезде, но пугало неизвестное будущее, а главное, что скажет мама. Ведь обвинит во всем ее, скажет, что это она довела мужика. «Да ты ещё та замарашка, вспомни, как у нас дома не убиралась никогда. Правильно Антон с тобой расстался, с такой неряхой жить невозможно»– вот что она скажет. Аня была уверена в этом. Мать отвернётся от неё, муж уйдет, и она останется совсем одна. А как жить одной, Аня не знала и не умела.

Глава 4.

– На что готова ?– Аня недоуменно смотрела на сообщение.

– Как на что? На встречу. – "странный вопрос", подумала она.

– На какую встречу? Обозначь яснее.

– Ну, про которую мы говорили тогда, в беседке…

– Если ты помнишь, мы ни о чем не договорились тогда.

Аня думала, что написав Сократу о своей готовности встретиться с ним, он тут же обрадуется и проявит к ней более сильный интерес, но этого не произошло. Напротив, Ане показалось, будто она его ещё и уговаривает уделить ей время.

– Я готова попробовать подчиняться Вам… Испытать боль от Вашей руки…– Аня с досадой приложила руки к щекам. Щеки пылали. О, ужас, что она пишет!

– Я пока не вижу твоей готовности. Где список твоих табу, про который я говорил ранее?

– Я… Я думала, что это выяснится в процессе встречи…

– Твоя задача не думать, а делать. Думать за тебя будет Верхний. И учти, это первый и последний раз, когда я повторяю задание дважды.

– В табу… Вред здоровью, грязь и все связанное с фекалиями, и вообще, все, что попадает под статью УК РФ. – начитавшись сайтов, Аня была хорошо осведомлена, насколько извращённые запросы у некоторых…

– Побои тоже попадают под статью УК РФ. И ограничение подвижности тоже. Чем будем с тобой заниматься, чай пить?

– Ну я не это имела ввиду. Там, всякие зоо, некрофилии и прочее…

– Ну и фантазии у тебя, однако. Сразу видно, начиталась интернета. Знай, что это не входит в список моих интересов. Но, тем не менее, табу ты должна сообщить. Хорошенько подумай и отправь список мне в сообщении.

– Хорошо. А что бы Вы хотели от встречи?

– У меня нет определённого сценария, я же говорил, что не играю в игры. Все происходит непреднамеренно, спонтанно, взависимости от моего настроя. Иногда хочется порки, а дальше верёвок дело не идёт. А иногда собираюсь просто красиво связать, а заканчивается все жестким пси-садизмом. Вот я и спрашиваю, на что ты готова.

– Кроме табу, на все.

– На все? Готова выйти на улицу голой в ошейнике?

– Нет, не готова, на такое не готова.

– Ну вот, а ведь это не касается тех твоих табу, которые ты сейчас озвучила.

– На улицу голой среди белого дня, в ошейнике, на глазах у людей, это же ужасно! Что они обо мне подумают!

– Какая разница тебе, что подумают другие люди? Для нижней важно, что о ней подумает ее Верхний, а не остальные. Конечно, это в идеале, и это высшая степень доверия, которой я пока не вправе от тебя требовать. И… кстати, я разве сказал, что ты выйдешь среди белого дня? Ты сама дорисовала в голове эту картинку. Можно выйти и ночью, в безлюдное место, ожидая, что случайный прохожий, которого нет, а, может, и не будет, тебя увидит. Тема так многообразна, можно смотреть гораздо глубже.

Аня молчала. Не знала, что ответить. Последнее сообщение Сократа привело ее в замешательство. Наконец, подумав, написала:

– Я готова попробовать. Но как быть, если в процессе что-то станет для меня совсем невыносимым?

– Ты можешь сказать «стоп», и все прекратится. Но имей ввиду, что продолжения не будет. По крайней мере, в этот день. Я хочу, чтобы ты пользовалась им правильно, и только по очень веской причине. Если же причиной будет страх или обычное нежелание, встреча, на которой ты скажешь стоп-слово, будет последней.

– Я поняла. Хорошо. Я согласна.

– Тогда завтра в восемь вечера. Я чуть позже отправлю тебе адрес, куда ты приедешь.

Поразмышляв, девушка послала список своих табу Сократу, и принялась раздумывать, в чем пойти на встречу. К своему стыду, она вдруг поняла, что у неё нет даже красивого нижнего белья, все простое и обычное, а некоторое и вовсе, застиранное до дыр. Антон никогда не говорил, что ему это важно, и Аня не придавала значения этим тряпкам. Она раньше и задуматься не могла, что мужчине может быть приятно видеть женщину не просто в нижнем белье, а в красивом, кружевном или атласном, так изящно подчёркивающим соблазнительные изгибы тела. Ане казалось это роскошью, и раньше она не тратила на это деньги. Да, к слову, и тратить было особо нечего— вся ее небольшая зарплата и доходы Антона уходили на оплату квитанций по квартире, бензин, продукты и небольшие развлечения. Какая-то часть откладывалась на ремонт, из неё Аня и решила взять денег, чтобы немного приодеться. Раздеться в том белье, которое у неё есть, ей было просто стыдно. Девушка испытывала смешанные чувства, думая о предстоящей встрече. Был страх того, что с ней будут делать, страх быть близкой с другим мужчиной, ведь кроме Антона, у неё не было опыта в сексе. Страх, что разочарует его… Страх неизвестности. Но, помимо страхов, было и предвкушение радости от познавания того, чего ей так давно хотелось… Об Антоне Аня почти не думала, запрятав свои мысли глубоко в себя. Всю ее занимала предстоящая встреча с Сократом.

Пробежавшись по магазинам, Аня остановила свой выбор на чёрном кружевном белье и чёрных чулках с поясом. Примеряя новый наряд перед зеркалом, она вдруг увидела в нем красивую соблазнительную девушку. Сексуальную, развратную. Аня и подумать не могла, что красивое белье так может изменить даже взгляд. Ей было неловко ощущать себя такой откровенной. Проскользнуло желание скинуть все это, схватить свой пожелтевший от стирок бюстгальтер, и спрятаться в нем от своих фантазий. Но Аня решительно отправила эту мысль подальше. И, продолжая рассматривать себя в зеркале, представила, как будет раздеваться перед Сократом. Какие у неё будут движения, взгляд, возможно, даже фразы… Телефонный звонок заставил ее вернуться в реальность.

– Открой дверь, я забыл ключи. – Это был Антон.

Аня лихорадочно стянула с себя новый наряд и затолкала его под кровать. Накинула халат, подбежала к двери. Молча открыв, ушла обратно в комнату. Антон снял куртку и прошёл за ней.

– Любимая, ну, хватит дуться. Давай забудем.

– Забыть что? Как ты сегодня назвал меня грязнулей, Антон?

– Милая, я был зол. Я просто хотел высказать тебе свою просьбу. Прости, что перегнул палку. Впредь постараюсь быть корректнее, – повернувшись к зеркалу, он поправил галстук. – Кстати, зеркало тоже в пятнах.

– Ты невыносим!!!!! – взвыла Аня и зарылась лицом в подушку.

Неугомонные школьники носились по коридорам, и, заслышав звонок, с громким топотом разбежались по классам. Аккуратно собранные в причёску волосы Анны Сергеевны, слегка подпрыгивали в такт ее каблукам, когда она поспешно зашла в класс.

– Здравствуйте, ребята! Посмотрите, какое прекрасное осеннее солнце за окном! Я рада всех вас видеть, и, надеюсь, что у всех такое же солнечное настроение, как и погода.

– Анна Сергеевна, ну какая погода, на улице дубак! – Смирнов Саша, первый озорник в классе, накинул капюшон толстовки на голову и наигранно поежился.

– Да, Саша, на улице действительно холодно. А у тебя есть прекрасная возможность выйти к доске и согреться. Итак, пойдём, будешь помогать мне вести урок.

Смирнов нехотя встал из-за последней парты и шаркающими шагами направился к доске.

– Что это за дедушка у нас появился? Бодрее, Александр! На тебя возложена ответственная задача: вместе со мной объяснить ребятам тему урока. Я буду говорить, а ты писать.

– С Вами не соскучишься, Анна Сергеевна,– вздохнув, ученик взял мел и в ожидании посмотрел на учительницу.

– А никому и не дам скучать на моем уроке! Мела хватит на всех, и доска большая. – Аня обвела взглядом класс. Удовлетворено заметив множество смотрящих на неё глаз, приступила к уроку:

– Записывай, Саша. « Стили и типы речи».

Смирнов учился на двойки, изредка перебиваясь тройками. Учителя давно привыкли к его нежеланию учиться, и, зачастую, просто старались не обращать на него внимания, уделяя большую часть времени отличникам и хорошистам, подающим надежды. Зачем тратить время на отпетого хулигана, который ещё и нахамить учителю может, поставив в неловкое положение перед классом? Да и что толку ему объяснять материал, если все равно не поймёт. Анна Сергеевна же думала по-другому. Наоборот, она старалась вовлечь Сашу в учебный процесс, ведь пока он будет писать – что-нибудь в голове, да отложится. Тем более, что преподнесено это было как помощь в уроке ей, Анне Сергеевне, и ученик не воспринял это задание в штыки.

После работы она пришла домой, и в раздумьях присела за стол выпить кофе. Руки тряслись от волнения перед предстоящей встречей, в голове проносились тысячи мыслей. «Правильно ли я делаю? Имею ли я на это право? Почему нет, если я всегда об этом мечтала? Может, это и есть тот путь, по которому мне суждено идти, а я убегаю?». Но больше всего, Аня боялась, что кто – то посторонний узнает об их с Сократом встрече, и это станет достоянием общественности. Что скажут коллеги, Антон, мать, узнав, что она оказалась в роли чьей-то сексуальной рабыни? Как она вообще будет после этого смотреть в глаза ученикам? Пальцы, сжимавшие чашку с кофе, похолодели. Аню терзали муки совести и жажда окунуться в реальность своих фантазий, хотя, в глубине души, она понимала, что свой выбор уже сделала.

Пришедший с работы муж рассказывал ей что-то, но Аня не слышала. Она была в своих мыслях, в ожидании встречи, и с досадой отметила, что время идёт очень медленно. Закрывшись в ванной, девушка натянула на себя чулки и новое нижнее белье, а сверху свободную юбку ниже колен и закрытую чёрную блузку. Выйдя из ванной комнаты, она сообщила мужу, что идёт в гости к подруге Юле, и будет дома после 10 вечера. Антон кивнул головой. Аня иногда встречалась с подругами по вечерам, и поэтому, он даже не насторожился.

– Я заеду за тобой, заберу домой, позвони, как освободишься.

Аня хотела отказаться, но побоялась вызвать подозрения, и поэтому решила для себя, что после встречи с Сократом, заедет к подруге, чтобы оттуда ее забрал Антон. Ответив мужу согласием, она вышла за дверь и направилась к автобусной остановке. До назначенного адреса было недалеко ехать, но Аня все равно торопилась, боясь, что придётся долго ждать маршрутку, или она вдруг сломается в дороге, а надо же ещё и найти незнакомый ей ранее дом. В 19.40 девушка стояла у нужного подъезда и поеживалась от холода, не решаясь набрать в домофон. Хлопья первого снега сыпались с тёмного неба на лицо Ане, которое она подняла вверх, чтобы рассмотреть красивый снегопад, и, вместе с этими снежинками ее окутывало ощущение чего-то нового, волшебного и необычного. На минуту ей вдруг стало легко и радостно, как в детстве, когда после грязной осени наступала снежная зима, и они с друзьями радовались возможности покататься с горки, зимним играм, и предвкушению праздника Нового Года. Почему-то, с Новым Годом ожидалась и новая жизнь, полная счастья и безмятежности. Шум подъезжающего автомобиля выдернул Аню из детских воспоминаний, она посмотрела на часы: 19:58. И, наконец, набрала номер квартиры, прикоснувшись к холодным железным цифрам домофона. После четвёртого гудка щелкнул замок двери подъезда, и девушка вошла внутрь на внезапно задрожавших от волнения ногах.

Глава 5.

Аня робко постучала в дверь квартиры, и она открылась.

– Раздевайся.– бросил ей Сократ и ушёл в комнату.

Легкая дрожь возобновилась в теле девушки, ей вдруг захотелось броситься назад, в подъезд, а потом в такси и домой, спрятаться под одеялом в своей кровати, и не видеть этих дурацких коричневых цветочков на обоях в прихожей Сократа, которые бросились ей в глаза сразу же, как только она зашла внутрь. Но, вспомнив, что под одеялом не так уж и безопасно, тем более, когда тебя атакуют ночные кошмары, Аня пересилила свой страх, сняла сапоги и аккуратно поставила их рядом с порогом. Затем сняла пальто и повесила на вешалку, после чего направилась в комнату, в которую зашёл Сократ. Сердце бешено стучало. Аня гадала, какие пыточные орудия она сейчас увидит, и мысленно просила себя не бояться. Но, войдя в комнату, к своему удивлению, она не обнаружила ничего страшного и необычного. Приглушённый свет падал на темно-коричневый тканевый диван, стоящий вдоль стены, над ним, на рыжеватой стене висела большая картина. Смятое одеяло, а на нем поднос с двумя изящными красивыми чашечками чая, и, когда взгляд Ани скользнул вверх, она увидела прямоугольное окно, выходящее в сосновый лес. Оставалось лишь воображать, кто или что находится в остальном, не показанном, пространстве комнаты на картине. Но дать волю воображению девушке не пришлось.

– Подойди ближе. – раздался спокойный властный голос.

Сократ сидел в кресле, которое стояло рядом с диваном. Босые ступни выглядывали из-под серых штанов, поверх грузного тела надета белая футболка. Оперевшись локтем на подлокотник кресла, тыльной стороной руки мужчина поглаживал свой подбородок и внимательным взглядом изучал Аню.

Девушка робко сделала шаг вперед. Потом ещё шаг. Хрупкие руки подрагивали, и она не знала, куда их деть. Наконец, опустила вдоль тела, и постаралась выпрямить спину. Нерешительно посмотрела на мужчину и, не выдержав пристального взгляда, опустила глаза вниз.

– Ты знаешь, где твоё место? – все так же спокойно произнёс Сократ.

Аня отрицательно покачала головой.

– Тогда я тебе объясню. Твоё место в ногах у Хозяина.

Возникла неловкая пауза. Девушка понимала, что от неё хотят, но не решалась это сделать. Сократ не торопил. Он сидел и наблюдал за ее реакцией. Понимая, что у нее это первый такой опыт, выжидал, когда она преодолеет своё внутреннее сопротивление. Лицо Ани залило краской, губы подрагивали от волнения, но она сделала ещё шаг вперёд и опустилась на колени, непривычно ощутив ими прохладный и твёрдый ламинат. И вдруг ей стало совершенно хорошо и спокойно. Будто сбросила тяжёлый груз с плеч, который носила годами. Подняла глаза на мужчину, и он увидел, как в них застыли слёзы благодарности. Сократ продолжил:

– На время сессии я буду надевать на твою шею ошейник. Это знак твоей принадлежности мне, твоей покорности. Пока он на тебе – ты моя вещь.

С этими словами он встал и вышел из комнаты. Вернулся, держа в руке широкий чёрный кожаный ошейник с кольцом посередине. В другой руке Аня увидела железную цепь. Опустившись обратно в кресло, Сократ приказал девушке поднять волосы и опустить голову. Аня подчинилась. Чувствуя шершавую замшу внутренней стороны ошейника, девушка услышала позвякивание железной застежки и ощутила, что ее шею обхватывают и стягивают. Странно, но вместе с этим ощущением, она почувствовала некую защищенность и спокойствие. Будто вместе с этим унизительным аксессуаром, подчёркивающим ее положение, на неё надели и ощущение безопасности. Она чувствовала себя под защитой сильного и, как ей казалось, всемогущего, мужчины. Она – его. И на тот момент он и был всемогущ – ведь Аня сама отдала ему власть над собой.

Сократ грубо просунул пальцы под ошейник, убедившись, что он не слишком давит на шею нижней.

– А… Есть ли нижние, которых заставляют носить ошейник всегда? Ну… то есть повседневно.

Мужчина усмехнулся:

– Заставляют? Нет, конечно. Ошейник на постоянное ношение ещё надо заслужить. Это честь и доверие, которые оказывает Хозяин своей нижней. Отношения – это совсем другой уровень, и оба должны быть к этому готовы. Но не будем отвлекаться. Я расскажу тебе несколько правил, которые ты обязана соблюдать на время нашей сессии. Первое – передвигаться здесь тебе можно только на коленях или четвереньках. Второе – без моего разрешения ты не можешь делать ничего. На каждое своё действие ты должна спросить позволения. Третье – называть меня следует Хозяин и только Хозяин. За нарушение правил будешь жестко наказана. Наказание будет очень неприятным и не принесёт тебе удовольствия, чтобы впредь ты следила за тем, чтобы эти правила не нарушались. А теперь раздевайся!

Девушка, все также сидя на коленях, медленно расстегнула и сняла с себя блузку, бросив рядом с собой на пол. Чуть приподняв ягодицы, неловко стянула юбку, высвободив из неё сначала одну ногу, затем вторую. Выжидающе посмотрела на мужчину, надеясь, что ему понравится ее красиво нижнее белье.

– Я сказал раздеться! Ты что, не слышала? Снимай все, кроме чулок! – хлесткая пощечина выдернула Аню из надежд и мыслей. Она поспешно сняла бюстгальтер и трусики, собрала всю одежду в одну кучу и отодвинула в сторону. Изучающий взгляд скользил по дрожащему телу девушки. Она быстро дышала от неловкости и стыда. Сократ встал с кресла, прицепил металлическую цепь к кольцу на ошейнике, и свободным концом цепи больно ударил девушку по спине.

– Пошла!

Едва Аня встала на четвереньки, как ощутила пинок под зад. Не удержав равновесие, она упала, и снова получила удар цепью, уже по ягодице, и гораздо сильнее предыдущего. Девушка взвизгнула и, судорожно вскочив, быстро поползла на четвереньках из комнаты. В коридоре раздался приказ « Направо», и на Аню обрушился удар с левой стороны. Направо была другая комната, и девушка поспешно в неё заползла.

– Сидеть, сука, – после того, как Аня опустилась на колени, мужчина отпустил цепь, и она упала на пол.

Девушке хотелось плакать от стыда и обиды. Старый жесткий бордовый ковёр, который соприкасался с ее коленями, расплывался из-за слез в глазах. Чёрные геометрические узоры на нем становились размытыми, растекающимися, а ресницы Анны— мокрыми. Ей хотелось вскочить и закричать: «Со мной так нельзя! Я не позволю!». Но она не могла это сделать, потому что вместе с обидой и стыдом она ощутила приятный трепет внизу живота, который нарастал и заставлял ее дыхание учащаться. Эти ощущения были поразительно необычны, может быть потому, что раньше девушка никогда их не испытывала. Жар внизу живота становился все сильнее, и Ане пришлось даже открыть рот, чтобы стало легче дышать. Сократ зорким взглядом тут же заметил это, казалось бы, незначительное, действие. Грубо взяв девушку за волосы, он засунул ее голову между своих ног, крепко зажав, и вынуждая Анну встать на четвереньки. Заломив ее руки за спину, он взял оба запястья одной своей рукой, и, наклонившись вперёд, провёл рукой по половым органам.

– Да ты вся течёшь, сучка!

Лицо Ани запылало огнём стыда, а мужчина выпустил ее из неудобной позы и, подставив свою руку, которая только что была у неё между ног, приказал:

– Вылизывай.

Девушке ничего не оставалось, как подчиниться и слизывать сок своего тела с шершавой мужской руки.

– Вылизывай лучше, животное!– пощечина откинула ее голову назад, но девушка тут же вернулась к руке Сократа и продолжила своё занятие. Быстро дыша, она тщательно проводила языком по всей ладони, между пальцев и заглатывала каждый палец отдельно. Решив, что достаточно, Сократ приказал Ане свести руки за спиной и, взяв лежащую в углу комнаты верёвку, принялся связывать ее руки. Сначала он крепко связал запястья, потом, в образовавшуюся щель между ними, начал пропускать верёвку и завязывать узлы. Оплетая руки вверх, к локтям, он все больше стягивал их, принося неудобство и боль девушке. Она была вынуждена максимально выпрямить спину, чтобы снизить дискомфот. А Сократ тем временем приступил к телу. Взяв другую верёвку, он накинул ее на шею сзади, и спереди перекрестил, пропуская концы между подмышками и лабиринтами веревки, которая была на руках. Узел за узлом, узел за узлом. Жесткая, колющаяся верёвка скользила по телу девушки, принося легкую боль нежной коже, и Аня иногда непроизвольно дергалась из за этого. Слушая, как Сократ что-то довольно мурлычет или напевает себе под нос, девушка опустила глаза на свою грудь, и увидела, что она тоже была в путах веревки, которая была пропущена между грудями и оплетала каждую из них. Казалось, узлы были такими тугими, что не было никакого шанса их развязать. Сильно стянуло талию, и Ане показалось, что веревка ободрала кожу в кровь. Однако, изогнувшись и выхватив взглядом это место, она поняла, что ей всего лишь показалось. Сократ был спокоен и увлечён процессом. Пропустив верёвку спереди через промежность, он сильно натянул ее, заставив девушку охнуть от неожиданности, и крепко привязал к верёвке, которая была на пояснице. Затем уложил беспомощную девушку на бок и приступил к связыванию ног. Закончив, Сократ подошёл к шкафу и открыл дверцу, передвигая что-то внутри. Аня слышала какое-то шуршание и позвякивание, но не видела, что он делает. Затем раздался негромкий щелчок, и она увидела, что к ней подходит Сократ, держа в руках зажженную большую красную свечу. Присев рядом с девушкой на корточки, он переводил взгляд с ее лица на свечу, и, выждав некоторое время, наклонил свечку над телом девушки. Горящий воск беспощадными каплями падал на тело, и Анна взвизгнула, пытаясь увернуться от капель, но у неё получилось лишь немного изменить положение своего тела. Мужчина то опускал, то поднимал свечу на девушкой, и она стонала от от падающего воска, впивающегося в ее кожу. Едва одна капля засыхала, избавляя от боли, как тут же следовала другая, третья. Анна повизгивала и стонала, извиваясь на жестком ковре. Веревки больно впивались в промежность, и от этого девушка стонала ещё больше, не замечая, как постепенно стирается грань между болью и наслаждением. Но тут мужчина задул свечу и вылил остатки воска на местами покрасневшую кожу. Аня посмотрела на него взглядом, наполненным восторгом и удивлением. Почему он прекратил поливать ее воском, едва она начала получать наслаждение? Оставалось для неё загадкой. Словно прочитав ее мысли, Сократ проговорил:

– Удовольствие для Хозяина, а не для тебя. Оргазм ещё надо заслужить.– с этими словами он вышел из комнаты, оставив девушку лежать в легком недоумении.

Вернувшись, он склонился над лицом связанной девушки, держа в руках кухонный нож. Аня встрепенулась, мгновенно насторожившись и забыв про испытанные только что приятные ощущения. В глазах мужчины загорелся пугающий хищный огонёк:

– Как ты думаешь, что я сейчас буду делать? – ножом он убрал прядь волос, упавшую на лицо Ани, и слегка надавил блеснувшим лезвием на щеку.

Вихрь мыслей мгновенно пронёсся в голове девушки, она похолодела от ужаса, проклиная себя за неосмотрительность и визит к абсолютно незнакомому мужику (да ещё и садисту) домой. Сократ переместил руку с ножом к животу и, будто играясь, провёл кончиком по коже. У Ани перехватило дыхание, глаза расширились от страха и, мысленно сожалея, что назад пути нет, она вдруг вспомнила про стоп-слово. Глубоко вздохнув и набрав побольше воздуха онемевшими губами, чтобы сказать «стоп», она почувствовала, как холодное лезвие поддевает остывший воск и удаляет его с кожи. Нерешительно замерев, она вдруг поняла, для чего понадобился нож, и вздохнула с облегчением. Ей вдруг даже стало стыдно за мимолетное недоверие и за то, что сочла его маньяком. Счистив основную часть воска, Сократ принялся развязывать узлы на веревках, освобождая девушку. Аня взглянула на свои руки и увидела четкие яркие узоры отпечатавшихся на коже верёвок. Окончательно развязав, он опрокинул ее на кровать и сразу же грубо взял. Никаких ласк, никаких поцелуев. Аня вскрикнула от раздирающей боли, когда его половой орган резко проник совсем не в то место, в которое мужчина и женщина обычно занимаются секанс. Аню никогда не имели так грубо, и лицо залилось хлынувшими слезами боли и унижения. Беспомощно всхлипывая, она ожидала, когда, наконец, все это закончится, в то время, как в ее теле начали нарастать приятные волны удовольствия, и, вскоре всхлипывания девушки переросли в стоны наслаждения. Закончив, Сократ бросил через плечо:

– Можешь одеться,– и вышел из комнаты.

Какое-то время Аня лежала, подрагивая, и переваривая в голове то, что сейчас произошло. Вовсе не так она представляла себе секс в БДСМ, далеко не так. Ожидания рушились как карточный домик. Но самым пугающим было то, что ей все это нравилось… Помня о правилах, установленных для неё, Аня на четвереньках вышла из комнаты, в которой находилась, и проследовала туда, где лежала ее одежда. Сократ стоял возле окна и разговаривал с кем-то по телефону. Одевшись, девушка застыла на коленях, ожидая, когда он закончит разговор. Попрощавшись с собеседником, мужчина повернулся в ее сторону, подошёл к креслу и присел.