– Сережа! Степа! Идите, посмотрите, что я вам купила!
Точно, бабушка. Я вылез, а Степки нет нигде. Я подумал, что с испугу спрятался. Бабушке рассказал все. А это оказывается, котик ее в дом ломился так. На дверь прыгал и съезжал на когтях по железной двери. Заходим в зал, а Степка сидит себе, как ни в чем небывало около палатки.
– Ты где был?
– Здесь и был, – отвечает, – там кто-то в дверь ломился, Серега заорал, как ненормальный, а потом смотрю, вы оба заходите.
Я ему не поверил, конечно. Но через пару лет случай был покруче. Мы с родителями ехали в машине. На нас КАМАЗ летел на большой скорости. Мы вправо, он тоже, мы влево, он на нас. Обошлось тогда. Испугались только. Папа сворачивает к обочине. И я понимаю, что брат сидел рядом со мной, а сейчас его нет.
– Мама, а где Степа?
У родителей глаза квадратные. Куда он делся?
– Может он вывалился? – мама спрашивает.
– Да, как он вывалится?! Дверь заблокирована!
Папа каждый раз блокировал задние двери, когда мы с братом ехали в машине.
Вышли из машины, отец курит, машину осматривает. Мама плачет. А мне кажется, что Степка где-то неподалеку. Говорят, что близнецы связаны между собой, чувствует друг друга, даже говорят про телекинез. У нас нет ничего такого, но я точно могу определить, где брат находится, и у него также. Как определяю – не знаю, чувствую и все. И вот тянет меня к тому месту, где мы от КАМАЗа уворачивались. А это метрах в пятидесяти было. Стою, смотрю на дорогу. И брат возникает из воздуха. Не было его только что, а тут раз и появился в положении сидя в воздухе, как в машине сидел. Шлепнулся на землю, встал и по сторонам озирается.
– Вот он.
Родители подбежали к нему:
– Степа, ты где был?
А он ничего сказать не может, глазами хлопает удивленно.
– В машине был, а как здесь оказался, не знаю.
Сколько я его расспрашивал, ничего не помнит. А ведь его не было минут десять или больше. Странный случай. Родители об этом не говорили больше. Все живы, здоровы и хорошо.
А следующий случай заставил нас принимать меры, искать разгадку. Нам тогда было по тринадцать. Рядом с нашим городишкой текла река. Мы с пацанами все лето оттуда не вылазили. Это было первое лето, когда мама официально одних отпускала нас на речку. Я ходил на секцию по плаванию. Степа тоже умел, плохенько, но умел. И вот мы накупались и стоим на берегу. Смотрю, Степка как-то напрягся: «А где, – спрашивает, – Макар?». Макар – это соседский паренек на два года нас младше. Смотрим, нет его нигде. И тут Степка крикнет: «Вот он!» и в воду ломанется. А Макар плавать не умел, стоит по подбородок в воде, голову вверх задрал и руками воду пытается отодвинуть. Издалека и не подумаешь, что тонет, не орет же, руками не машет. Мы следом не поплыли, от берега близко, паренек тот худенький, маленький. Степка сам справится. Стоим, смотрим. И прямо на наших глазах Степка пропадает в двух метрах от Макара. Пацаненка мы достали, а вот Степку нет.
Пацаны перепугались.
– Утонул Степка!
– Как он утонет? Тут петуху по колено?
– Ну, Макар же чуть не утонул!
– Макар мелкий, Степке там по грудь было.
– Пацаны! Он даже не плыл, он шел!
А я стою, смотрю на то место, где брат пропал. И он появился, на воду смотрит, Макара ищет.
– Пацаны! Вон он!
Степка вышел на берег, все к нему. А он, как и тогда у бабушки и в машине, ничего не помнит. Шел за Макаром, потом смотрит, нет Макара.
Все разошлись, а мы с братом сидели на берегу. Степка был напуган и растерян, сидел и камни бросал в воду.
– Степа, а ты знаешь, что было каждый раз, перед тем, как ты пропадал?
Брат пожал плечами.
– Кто-то рядом с тобой сильно боялся.
Степка молчал, поджал губы и бросал камни.
– А страх – это естественная реакция. Давай сходим к нашему биологу, а?
Наш биолог был удивительным человеком. Страстно любил свое дело. И мы тоже все любили биологию и биолога. Он был человеком понимающим и отзывчивым. А еще он писал книги – фантастику, где обязательно была примешана биология.
Наутро мы пошли в школу. Летний отпуск у биолога уже закончился. Он был у себя в кабинете и поливал цветы. Их в кабинете было сто штук
Мы рассказали все, как было, все три случая. Семен Семенович, кажется, даже не удивился и продолжал поливать цветы.
– Вы знаете, ребята, человек не изучен до конца, и многое остается необъяснимым. Ваш случай, молодой человек, я думаю можно объяснить так. Страх пахнет и пахнет он адреналином. Обычно его чувствуют только животные. И Вы, видимо. Ваше нервная система реагирует на это так, как вы рассказали.
Он улыбнулся.
– Куда вы продаете, я не знаю, могу только предполагать.
Семен Семенович сел за стол и жестом предложил нам сесть напротив.
– Только не рассказывайте больше никому. Пусть свидетели объясняют, как хотят, а вы молчите. Если, конечно, не хотите оказать в лечебнице для душевнобольных.
Мы шли домой. Степка мрачно молчал. Молчал весь день и вечер. А перед сном спросил:
– Серег, а можно я тебя специально буду пугать иногда?
И мы начали наше исследование. Если я пугался слабо, Степа не пропадал. А если мы были дома одни и смотрели ужастик, такой, чтобы волосы дыбом, он пропадал на четыре минуты. Мы засекали.
Степка стал замкнутым, когда до конца понял, что происходит. Называл себя уродом. Не ходил больше во двор, почти не общался с пацанами, только в школе. Читал книжки, в основном психологию.
Зимой мне удалось вытянуть его на зимнюю рыбалку. Лед на реке был крепкий, только в середине реки поблескивала вода. То ли я отошел далеко от берега, то ли лед был не такой уж крепкий. Только слышу скрип, как пенопластом по стеклу, а потом треск. И я уже по пояс в ледяной воде. Пытаюсь выбраться, а край льда крошится. Чувствую – замерзаю, ноги немеют. А Степка мечется по берегу. Он же знает, что я до смерти напуган. Схватил длинную ветку и по-пластунски ко мне. Остановился в трех метрах и говорит вроде тихо, а я его голос в голове слышу.
– Сережа, не бойся. Я тебя сейчас вытащу. Глубокий вдох и выдох. За пару минут с тобой ничего не случится. Я тебя вытащу.
Я ни черта не соображал, но дышать глубоко начал. И чувствую, как страх отступает. Степа еще что-то говорил, не помню уже, спокойно так, медленно. А сам подползал ко мне. И когда, он приблизился, мне было уже не страшно.
Я был спасен. Степа не пропал.
Медуза Багратиона.
Багратион быстро-быстро шел от остановки к своему подъезду. Быстрее! Быстрее скинуть с себя эту новость. Чтобы она больше не давила, не раздражала. Переложить новость на мать, и пусть она выносит приговор. Пусть она решает, как к этому относиться.
– Уволен? – мать плечами подалась вперед, как кобра.
– Сокращен, – сказал Багратион тихо.
– Какая разница! – она усмехнулась, поджала губы и пошла прочь.
Багратион боялся матери, боялся ее взгляда. Боялся, как жертва боится хищника. Она знала, что имеет власть над сыном. И знала, что эта власть безгранична. Под ее давлением Багратион готов был делать, что угодно. И в принципе, его жизнь складывалась нормально. В школе он был отличником, в институте тоже. После работал на хорошей должности до сегодняшнего дня. Личной жизни у Багратиона не было. Мать не одобряла. Да и времени не оставалось.