Это были даже не глаза и не существа в прямом смысле этого слова. Но я просто поняла, что они наблюдают за мной.
– Пожалуйста, – сказала я им и заплакала. – Александр, мой Александр…
Внутри серой конструкции что-то пришло в движение. Я не испугалась. Пусть это будет лазер или смертельный огонь или что угодно еще. Я готова была умереть прямо здесь и сейчас.
Конструкция сдвинулась вновь, открывшись еще больше, и в образовавшемся отверстии я увидела несколько черных круглых существ, которые парили и перемешивались, вызывая дурноту и отупение. Я сильнее сжала плечи Александра и подтащила его к себе. Никакое кружение медуз не могло причинить мне большую боль, чем та, которую я уже испытывала. Из темноты появились тонкие прозрачные нити, которые обвили меня и Александра, и подтянули нас к конструкции. Я почувствовала невесомость и тошноту, но продолжала изо всех сил сжимать тело мужа. Никогда я не отдам его, никто не сможет забрать его у меня.
Все плыло у меня перед глазами, кружение продолжалось, я чувствовала, что осталась один на один со своим горем. Все осталось позади – прошлая жизнь, надежды, друзья, работа в лаборатории. Осталось только горе потери, сожаление от того, что все закончилось вот так. Я уже не понимала кто я и где я, но осознавала только это – горе потери. Меня мягко опустили на пол, и голова Александра снова оказалась у меня на коленях. Я оказалась внутри серой конструкции, и дверь на улицу закрылась.
Кружение медуз продолжалось. Я почти теряла сознание от этого. Тошнота и слабость не давали соображать, я словно плыла в этом мельтешении. Тонкие нити втянулись в черные тела медуз, и я ощутила внутри своей головы какое-то касание.
«Зачем человек хотеть убить кавади?»
– Что? – заплетающимся языком переспросила я.
«Зачем человек хотеть убить квади? Кавади хотеть жить»
– Нет. Мы не хотели убивать вас, – прошептала я, и все расплывалось у меня перед глазами.
«Напасть на квади, – раздалось внутри моей головы снова. – Напасть дома на кавади. Напасть около дома квади. Напасть вдали дома кавади»
– Ошиблись, – ответила я, с великим трудом удерживая голову на плечах. – Люди думали, что вы хотите убить нас.
«Кавади не хотеть убить. Кавади жить».
– Простите, – сказала я. – Простите за все.
«Кто человек?»
– Я… просто женщина.
«Зачем человек придти один и взять человек?»
– Это мой муж. Я люблю его.
Мельтешение усилилось, у меня перед глазами все плыло, в ушах стучало, я не понимала, что отвечаю и кому. И только мои пальцы продолжали судорожно сжимать тело Александра.
«Что означать женщина? Что означать муж?» – раздалось у меня в голове.
Я не могла понять, что ответить. Мне вспомнились наши завтраки с Александром, когда мы делились планами на предстоящий день. Я увидела его улыбающееся лицо, почувствовала на своих губах вкус его теплых губ. И его объятия, горячие и сильные, и надежду на то, что у нас родится мальчик, похожий на Александра, только маленький и полностью наш. А затем пришло горе, огромное горе от того, что моего мужа больше нет в живых, и все это ушло, даже не начавшись. По моим щекам полились слезы. Я не испытывала страха – только горе.
«Человек-женщина и человек-мужчина – маленький человек» – послышалось у меня в голове между волнами моего горя.
– Да, – подтвердила я. – У нас мог быть маленький человек. Но теперь все кончено.
«Кавади хотеть жить. Человек хотеть жить» – сказали медузы.
Я кивнула. Если бы я знала, зачем вообще нужна эта глупая война. Я не хотела никакой войны, не боялась смерти, мне была безразлична боль. Я готова была умереть прямо сейчас. Потому что Александр уже умер.
«Кавади уйти, – произнес голос в моем сознании. – Человек уйти. Кавади жить. Человек жить».
– Да, – согласилась я. – Все хотят жить. Мы уйдем, обещаю.
«Человек-женщина обещать. Человек уйти. Кавади уйти».
– Да, – подтвердила я.
Из медуз вновь вытянулись тонкие нити и обвили меня и Александра. Дверь на улицу открылась, и нас вынесли наружу. Тошнота накатывала волнами, невыносимое горе вырывалось из меня потоками слез. У меня не было сил обернуться и посмотреть, закрылось ли окно в серой конструкции, или медузы продолжают наблюдать. Но одно я знала точно – они тоже не хотели этой войны.
Я не могла встать на ноги, но сознание понемногу стало возвращаться ко мне. Я опустила голову и посмотрела на Александра. Мой дорогой муж. Теперь я не могу умереть здесь с тобой. Я должна завершить войну.
Не знаю, сколько времени я просидела там, приходя в себя. Тошнота и головокружение постепенно утихли, и я, превозмогая себя, встала на ноги. Я очень устала. Мне хотелось лечь рядом с мужем, обнять его и погрузиться в сон, чтобы больше никогда не просыпаться. Но я дала обещание. И как только я выполню его, можно будет умереть.
Я достала из кармана на рукаве два крепких ремня и прикрепила их к плечам Александра. Другие концы я прикрепила к своему поясу и пошла вперед. Идти было очень тяжело. Каменистая равнина не располагала к такому способу передвижения. Скафандр Александра мог порваться в любой момент, но теперь я уже почти смирилась с его смертью. Не было другого способа донести его до корабля, приходилось только тащить.
Кавади не хотят войны, повторяла я себе. Люди не хотят войны. Земляне сказали остановить войну любой ценой. Эта цена – жизнь моего Александра.
Я тащила и тащила тело мужа, медленно продвигаясь вперед. Вокруг стало смеркаться, а наш корабль, наверное, уже улетел, но я не могла сдаться вот так. Я рычала, когда сил не оставалось, но продолжала идти. А когда я увидела впереди себя людей, рухнула на колени, сотрясаясь всем телом от рыданий. Они бежали ко мне, и впереди всех была Нами. Я узнала ее, потому что она тоже не надела маску.