Глава 4
Виктор приложил ладонь к Двери, ведущей в пространство Сферы, но ничего не последовало. Яйаг-Юлия в образе Мари восторженно следила за каждым движением Виктора, наслаждаясь, впитывая этот невероятный чувственный поток. Ей хотелось испить его ещё и ещё, до самой последней капли, до самого последнего вдоха. Виктор, околдованный неземным, небывалым мороком Яйаг, словно сомнамбула опять и опять прислонял ладонь к Двери, но проход не открывался. Морок блокировал распознавание ключа. Яйаг поняла это и положила свою ладонь на ладонь Виктора. Багровая рябь пробежала по невидимой поверхности, плотно сковывающей дубовую Дверь. Защита дрожала, словно осиновый лист, раскаляясь до бела. Наконец, тонкая паутинка трещин разлетелась от центра к периферии защитного слоя. Из щелей брызнул яркий свет, и через мгновенье, он разорвал преграду на тысячи мерцающих искр. Защита была снята, проход был свободен. Яйаг с грациозностью Мари толкнула Дверь, та послушно распахнулась, открывая взору великолепное зрелище мягкого бархатного пространства со множеством столиков и диванчиков. Спокойная музыка лилась ненавязчивым фоном, не заглушая мерный гул голосов светских бесед.
Виктор, нежно обнимая Яйаг за талию, повёл её в центр зала. Присутствующие провожали взглядами идущую парочку, с изумлением рассматривая новую Мари. Эта Мари была ослепительно хороша и … молода, моложе той, которая уже сидела за столиком в глубине зала и беседовала с Ниорой. Новая Мари скопировала ту, любящую, восторженную девчонку, которая осталась в памяти Виктора навсегда. Атласный шлейф воздушного, белого платья новой Мари, развивался в такт плавной походки девушки, делая её похожей на невесту, которую жених ведёт под венец. Розовый румянец молодости на щеках Мари, чувственные губы цвета спелой вишни, блеск глаз, улыбка, поворот головы, это всё была истинная Мари, та самая, которую когда-то полюбил Виктор, сразу и на всю жизнь…
– Смотрите, смотрите! Это Виктор? – шептались молоденькие Хартийки, – ах, какой же он галантный!
– Мари великолепна, просто красотка! – восторгались юные Хранители.
– Она же была в зелёном. Когда только успела переодеться?! – удивилась одна из дам, приветливо улыбаясь.
Погас верхний свет, более ярко обозначилась подсветка колонн и фонтанов, на столиках зажглись светильники, имитирующие горящие свечи, погружая пространство зала в вечерний полумрак. Музыка затихла. Всё внимание было сконцентрировано на Викторе и Мари.
Виктор вёл своё счастье туда, где уже была одна Мари. Она сидела спиной и не видела приближающуюся пару. Она делала вид, что внимательно слушает Ниору. Она не сразу заметила, как изменилось лицо Ниоры, которая с ужасом смотрела на Виктора и его подругу… Мари. Она не сразу услышала, как волной прокатился ропот удивления. Вдруг она оглянулась, подчиняясь внезапному чувству. И увидела Её, или себя? Молодую, прекрасную, влюблённую, ту Мари, тень которой сейчас сидела за столом и от волнения не могла сказать ни слова. Наконец, Мари справилась с собой и произнесла:
– Виктор, кто она?! – Дыхание предательски сбивалось, щёки загорелись, Мари не понимала, что с ней происходит. Эта девушка, так похожая на неё, выплеснула наружу давно забытое чувство Мари. Но что-то было не так. Она насторожилась. Слишком идеальна, слишком чувственна, слишком похожа… И тут страшная догадка поразила Мари.
Виктор молчал. Он смотрел и не видел, слушал и не слышал. Его мечта, его юная дева, его боль и любовь была с ним и любила его, так же сильно, как тогда. И он не узнал Мари.
– Виктор!? – закричала Мари, – очнись, Виктор!
Яйаг с интересом посмотрела на Мари.
– Какая ты, – подбирая слова, медленно произнесла Яйаг, – живая… настоящая. Я теперь тоже живая, и я люблю! А ты, а ты… недостойна его любви! Знаешь ли ты, та, которая отвергла его, сколько боли в его душе? – слёзы блеснули на глазах Яйаг, – а сколько Любви в его сердце? Загляни в его глаза, там теперь Я! Ты недостойна его чувств!
– Виктор! – с отчаяньем в голосе продолжила Мари, – это Он! Слышишь? Виктор! Ты в ловушке! Очнись, услышь меня, прошу, услышь!
Яйаг зыркнула на Мари, недобрым, холодным взглядом и отчётливо, чеканя каждое слово, произнесла:
– Ты ничего не сможешь сделать. Ваш мир обречён. Только лучшие достойны Жизни. Те, которые умеют любить Жизнь! Те, которые умеют ценить Жизнь! Только лучшие достойны Любви! Только лучшие достойны иметь Душу Живую! Я лучшая, среди равных!
Тишина, воцарилась в зале. Хартийцы и Хранители смотрели на безвольного Виктора, который с трепетом и любовью, обнимал свою новую Мари-Яйаг и слёзы радости текли по его щекам. Никто не решался нарушить хрупкое равновесие перед…. Битвой. Никто не ожидал, что первый удар будет вот таким, чувственным и жестоким, по самому крепкому из них, по Виктору, лишив неспящих координатора. Но каждый знал, сейчас решается его судьба и судьба человечества.
Часть 9. Жатва
Глава 1
Випс сжал руками голову и закрыл глаза. Слияние двух потоков памяти, его и Ника, в одну общую спираль, образно похожую на две сцепленные нити ДНК, завершилось. «Связанные одной целью, скованные одной цепью», – словно набатом звучали слова из песни в голове нового существа, вытащенные из памяти Ника. Вслед за памятью, сущность Випса заполнила собой каждую клеточку теперь уже своей земной плоти. Настал миг, которого Випс ждал долгие века, миг, когда он войдёт в земной мир, настоящим человеком, а не бесчувственной голограммой, что использовал Випс в своих нечастых визитах. Он сделал шаг. Раздвинулось, завибрировало пространство, проявляя знакомые стены комнаты Никиты. Лёгкое контурное свечение ещё немного померцало и исчезло, уступая место привычной человеческому глазу цветовой гамме.
Земное время обрушилось на Випса внезапно и неотвратимо, словно горный водопад, обжигающий ледяными струями, оно лупило наотмашь колкими пульсирующими волнами, выбивая и забирая то, что принадлежало ему по праву, оставляя взамен двойственное чувство: обречённости от тленности бытия и восторга от неизбежности нового рождения. Осознание причастности к этому стремительному движению жизни опьяняло, захватывало дух. Поток живительной силы пронизывал и наполнял собою земную плоть, создавая реальность чувств и ощущений и связывая всё в единую неразрывную ткань бытия.
Непривычная тяжесть тела поддалась первому вдоху, затем ритмично уступила первому выдоху. «Я дышу, я живой!» Випс прошёлся по комнате, сделал пару приседаний и поворотов корпусом, словно разминая затёкшее тело, своё тело. Привыкая к чувству собственности, он оглядел свои руки, и подойдя к зеркалу пристально всмотрелся в своё отражение. Трансформация происходила плавно. Сперва голубые глаза Никиты поменяли цвет на зелёный, затем чуть заострились черты лица, изогнулись уголки губ в снисходительной улыбке, волосы тёмным шёлком окутали бывшую русую голову Ника, с лица исчез румянец. Немного поработав над костюмом, Випс, наконец, удовлетворённо констатировал: «Вот, теперь то, что нужно». Из большого коридорного зеркала на него смотрел знакомый образ. Но всё же что-то неуловимое, мимолётное, принадлежащее не ему, проявлялось словно через полупрозрачное стекло и тут же исчезало. «Это Ник, да. Взгляд чуть блеснул голубым, поворот головы, жест. Хм… что-то в этом есть», – рассматривая себя, размышлял Випс. – «Ну что ж, так даже лучше».
– Яйаг! – позвал Випс голосом, прикрыв глаза, посылая одновременный мысленный импульс своей верной подруге, но ответа не последовало, что было странным и неожиданным для Випса. Он привык, что его Яйаг всегда мысленно рядом и всегда готова явиться по первому зову.
– Яйаг! – он попытался ещё раз. Тишина. «Может Юля?» – сигнал улетел в пространство, но ответа всё равно не последовало. «Это блокировка? Хмм. Значит она уже там, в логове неспящих. Пора и мне.»
Випс подошёл к компьютеру и включил его. Используя информацию памяти Ника, он быстро набрал несколько комбинаций из символов и вошел в административную панель программы сканера. Ещё немного манипуляций с настройками и вот перед глазами Випса замигал слабый, прерывающийся маячок. «Хм, а вот и след нашей девочки. Молодец Ник», мысленно Випс похвалил теперь уже свою часть сознания. Теперь он знал где Яйаг-Юля, а в следующий момент он полностью постиг структуру скрытого Острова неспящих и удивился простоте идеи. «Потрясающе! Да они превзошли самого меня!» – шутливо ухмыльнулся Випс, до этого момента считавший, что его гениальную инженерную мысль в создании вложенных миров не переплюнуть никому. «Ну что ж, пора навестить вас, друзья, коль за столько сотен лет вам удавалось так хитро водить меня за нос, значит вы готовы к встрече и в курсе, чем всё закончится!»
– Яйаг! – Ещё раз громко позвал Випс, уже взломав барьеры и проникнув в закрытое пространство Острова.
– Я здесь, я живая. Я Она, – ответ прозвучал в голове Випса непривычным голосом, чуть-чуть резким и быстрым, не таким правильным и выверенным, как раньше, наполненным новыми, эмоциональными интонациями, переживаниями. Этот голос был живым, да, но одновременно он был чужим, самостоятельным. Странные чувства испытал Випс, чувство потери и обретения одновременно. Впервые его Яйаг, гениальное создание его мысли, частичка его самого больше не принадлежала ему. Впервые он подумал о ней, как об отдельном мыслящем существе. «Она живая. Значит я больше не один? Но… пора, пора. Жатва.» И с этими мыслями Випс устремился к Острову неспящих.
Глава 2
«Я умер?» – Мысль возникла, но как? Ведь Никита больше не был собой, он вообще больше не был. То странное и непривычное состояние в котором пребывал Никита нельзя было назвать бытием, но и окончательным небытием его так же нельзя было назвать. «Где я? Кто я? Зачем?» – Мысли рождались слабыми импульсами, почти бессвязными между собой, и тут же гасли в вязкой гуще чужого сознания, всепоглощающего и всепроникающего, от которого невозможно было ни спрятаться, ни скрыться. Тело двигалось, видело, слышало, но Никита не мог больше управлять им, он стал безмолвным наблюдателем, лишённым прав на самого себя, коим он до этого момента считал своё тело. Никогда раньше Ник не разделял себя со своей физической оболочкой, даже в сновидениях он не расставался с привычным образом. А тут получалось, что образ вроде есть, но чужой, и тело есть, но неподвластное ему. И ещё был Он, тот который больше и сильнее, тот который обволакивал собой, управлял и подчинял маленькую волю Никитиного «я». Откуда-то возникали цитатные обрывки фраз, – «я и Отец одно, но Отец больше меня. Не моя, твоя воля да будет,» – и тут же гасли в бездонной глубине. «Где Я?» – Никита глядел в зеркальное отражение своим, но уже чужими глазами, наблюдая трансформацию собственного лица, – «где моё Я?» – И на мгновенье что-то родное промелькнуло в чужом образе, взгляд, поворот головы, жест, но тут же исчезло, явив иной образ, образ Его. «Отец?» – безмолвный вопрос повис в пространстве и не исчезнув сразу, повторился, – «Отец!?» Чужое отражение в зеркале ухмыльнулось уголками губ и Ник уловил обрывок не своей мысли – «…так даже лучше.»
И тут Никита вспомнил всё. Осознание единства, которое до этого буквально растворило маленькое «я» Ника в огромном «Я» Випса, отступило, образовав в океане чужого сознания крохотный импульс индивидуальной обособленности, сжавшийся в комочек из последних сил. «Хочу остаться собой!» – И Ник понял весь кошмар своего положения, но что было ещё ужаснее, теперь он знал, что грядёт Жатва, и что дни человечества сочтены. Он знал всё, он чувствовал неутолимую жажду зверя, уловившего запах крови жертвы, и он шёл совершить это.
– Я не хочу! Слышишь?! Не хочу! – Бился от бессилия Ник.
– Хочешь, – спокойный тон Випса обескураживал, – ты, это я, мы Одно целое. Наслаждайся процессом, мой мальчик.
– Стой, стой! Прекрати! Я не ты! – кричал безмолвием Ник, но Випс не слышал, его больше не интересовали личные переживания земного «я» Ника. Он шел к своей цели и ничто не могло помешать ему.
– Я убью тебя… – мысленно сказал Никита и усилием воли закрылся от разума Випса.
– Глупый, – ухмыльнулся мысленно Випс, сканируя собственное сознания и не находя в нём Ника, – ну что ж, ты обрёк себя на вечное одиночество. Поговорим через пару столетий.
Глава 3
Юлька двигалась словно сомнамбула, по крайней мере, ей так казалось. Не сопротивляясь, не возмущаясь, не ощущая времени и пространства. Происходящее она воспринимала, словно кинофильм, отстранённо и безучастно. Её сознание перешло в режим наблюдателя, отдав управление своим телом Яйаг. Эмоциональный шок, вызванный информацией Випса, отступил, а вместе с ним ушли переживания и чувства Юльки. А у Яйаг всё происходило с точностью до наоборот! Её эмоции и чувства бушевали, словно океанские волны. Любовь сменялась ненавистью, сострадание жестокостью, желания бурлили, а мысли сбивались. Яйаг даже представить себе не могла, что земное бытие такое чувственное, живое, завораживающее. Ей неистово хотелось испытать сильные земные чувства, о которых она так много знала, а потому лишь прикоснувшись к сознанию Виктора и увидав там саднящую любовную рану, Яйаг сразу прониклась невероятной нежностью и любовью к нему и решила забрать его себе, воссоздав образ его мечты.
Юлька почти безразлично наблюдала за действиями Яйаг, не совсем понимая её интереса. Сознание Юльки слабело и растворялось, поглощаемое чужим океаном силы, она засыпала, наверное, навсегда. «Ну, вот и всё.» – Мысли путались, реальность размывалась.
– Юлька! – Безмолвный крик ворвался в слабеющий разум Юлии, – Юлька отзовись!
– Ты кто? – так же безмолвно спросила Юлька сонными мыслями.
– Я, НикБер! Помнишь меня?!
– Никита? – Небольшой интерес развеял сонные нотки, – Березин? Ну, да, помню. Откуда ты взялся в моей голове?
– Я потом тебе объясню технику связи, хотя и сам не до конца понимаю. А сейчас просто слушай внимательно, у нас очень мало времени! – И Никита рассказал Юле всё, что случилось с ним, и о чудовищной Жатве, которую приготовил для землян Випс. А потом выслушал рассказ Юльки и узнал, что она точно в таком же положении, что и он сам.
– А они нас не слышат? – поинтересовалась Юлька.
– Нет, я обнаружил прямую связь с тобой о которой неизвестно Випсу и, надеюсь, что Яйаг так же не знает. Понимаешь, Юль, я это всё вижу, как бы с изнанки, ну и могу подключаться. Видимо этой особенностью я обязан Випсу. А может просто потому что я хакер. Не знаю, но вижу, – Никита на мгновенье затих, – но ведь ты тоже хакер? Ведь так? У тебя удивительный дар, я это понял, когда ты сломала меня. Юль, нам нужно взломать разум Випса, иначе… иначе конец всем.
– Знаешь, – скорее равнодушно, чем заинтересованно, ответила Юлька, – мне кажется, что я слабею, Ник, и, словно исчезаю. Меня почти не осталось, вокруг только Яйаг и её сумасшедшие желания. Она забирает себе всё, что ей нравится, опустошает и лишает жизни. И она очень сильная. Сейчас она полностью забрала волю координатора хартийцев Виктора. И вытащив из его подсознания старую любовную рану, изменила себя под его желания и подчинила, затмив его разум. Теперь он слеп, то есть он иначе видит происходящее.
– Юлька! Ты же сейчас часть сознания Яйаг! Да, очень маленькая, почти безвольная, но тебе доступны все её мысли, все желания. Юлька, ты понимаешь на что я намекаю? – Кричал мысленно Ник. Он всё же немного опасался говорить напрямую, так, как не до конца был уверен, что Юлька удержит свой разум закрытым от Яйаг. – Ты слышишь меня, Юль? – Повторил Никита и взял паузу.
– Я, кажется, догадываюсь о чём ты. А ведь это может сработать! – в голосе Юльки появился маленький огонёк интереса. Словно зарождающийся вихрь, он вытягивал из сознания Яйаг ту самую Юльку, концентрируя по капельке жизненную силу и ограждая отвоёванное, родное Юлькино «я» от всепоглощающей Яйаг. Немного окрепнув, девушка постепенно начала реализовывать свой план. Она, стараясь быть незаметной, сканировала области сознания Яйаг, изучала их структуру и возможность изменений. То, что сознание Яйаг от начала и до конца было искусственным, Юлия поняла сразу, как только обнаружила первый ключевой код и попыталась его чуток подправить. И у неё получилось! Удивительно, но этот программный продукт словно был списан с её, Юлькиного сознания. Как такое могло быть создано искусственно, девушка не могла понять, но любая догадка, любая её мысль, любое желание что-то узнать, раскрыть, тут же раскрывалась понятным алгоритмом, словно сама Юлия, её разум служили ключом. «Эта программа написана гением!» – Восхитилась Юлька после полного её исследования, что не составило для девушки большого труда. Теперь Юлька полностью могла контролировать действия Яйаг: управлять её желаниями, мыслями, поступками, при этом никак не обнаруживая себя, словно и нет никакого контроля, а есть только личная воля программы Яйаг. «И всё же Она удивительная!» – улыбнулась мысленно Юля и отправила посыл Никите о том, что у неё всё получилось. Теперь Юлька знала, что делать, она должна была отвратить Яйаг от Випса. И она уже знала, как…
Глава 4
В самом центре пространства Острова Неспящих, в бархатном зале, где был объявлен всеобщий сбор, внезапно возникло небольшое вихревое облако, которое разрастаясь оформилось в овальный портал с живой зеркальной поверхностью. В следующий миг, гладь зеркала завибрировала и из самого центра, сопровождаемый шлейфом переливающихся световых искр, неторопливым шагом вышел тот, которого уже ждали.
Випс медленно окинул взглядом присутствующих и остановился на Яйаг. Он смотрел на своё собственное творение и не узнавал её. Нет, не новый образ удивил Випса, он мог узнать свою Яйаг в любом обличье, его удивило иное наполнение образа. Она была немножко Юлькой и немножко той, которую он совсем не знал, а вот от прежней Яйаг не осталось и следа. «Но, как же она хороша внешне, откуда же у неё этот лик?!» – Восхитился Випс творением мысли своей, а вслух произнёс:
– Душа моя, представь меня своим… э-э… друзьям. А то они столько обо мне слышали, и не разу не видели… в земном обличье.
Яйаг порывисто обернулась и устремилась навстречу Випсу, ослабив ментальную хватку, которой она всё это время держала Виктора. Тягучий морок спадал медленно, и глаза Виктора постепенно наполнялись привычной глубиной и пониманием. Этот момент не ускользнул от настоящей Мари, и она негромко позвала – «Виктор, я здесь», – стараясь перехватить его внимание. Он, словно очнувшись от сна, взглянул сперва на Мари, затем на Яйаг и Випса, и тут же догадался обо всём, а что не понял, прочитал в выразительном взгляде Мари.
– Мой друг! Я так счастлива, что живу, что люблю, что я есть, спасибо! – Произнесла Яйаг, обращаясь к Випсу, склонившись в благодарном реверансе. И продолжила тоном, в котором сквозили железные нотки, обращаясь к остальным, – познакомьтесь же и вы с великим гением, моим создателем и разрушителем несовершенных миров. Приветствуйте Его и поклонитесь!
Гнетущая тишина воцарилась в зале. Волны трансформации то и дело пробегали по собравшимся, проявляя истинную сущность каждого. То тут, то там фантомно серебрились доспехи воинов Хартии, проявляясь и исчезая. И величественная амуниция Хранителей, то резко возникала, то размывалась туманной дымкой, скрываясь за привычным образом человека. Всё явственнее ощущалось, как с каждой минутой среди Хартийцев нарастает напряжение, грозясь перейти в горячую стадию. Хранители же стали незаметно активировать обереги. Мари медленно встала, пытаясь не привлекать к себе отдельного внимания, подошла к Виктору сзади и обвила его руку своей так, что камень её кольца плотно прижался к ладони Виктора, ограждая и выстраивая защиту. Виктор поймал её руку и крепко сжал, образовав замок, он всё ещё находился в заторможенном состоянии, но с каждой минутой всё более четче и яснее становилось его мышление. Лёгкое сиреневое сияние окутало фигуры Мари и Виктора. Это заметил Випс. С нескрываемым интересом он сперва посмотрел на настоящую Мари, а затем властным голосом произнёс, нарушив затянувшеюся тишину.
– Потомкам Древних, выпала великая честь получить искру моего разума, но не все смогли принять Дар. Вы, та часть человечества, мизерная её часть, менее сотой процента! Вы те, которые в силу неизвестных мне причин оказались неспособны к симбиозу. Изгои? Или Избранные? Я не знаю, как и не знаю, что будет с вами. Но теперь пришло Моё время исполнить Договор, ничто не сможет помешать мне сделать это. Судьба человечества была предопределена много веков назад вашими Великими предками. Я заберу свой разум у каждого, живущего на этой планете. Урожай обещает быть неплохим. Время великой Жатвы настало.
– А что же станет с людьми? – Отчаянный вопрос, отраженный многими голосами звеняще повис в воздухе.
– Люди, лишённые моего разума, станут фауной мира Гайи. Но не сразу воцарится царство живой природы, сперва будет период страшных событий, прольются реки крови, пока новый вид не адаптируется к существованию в дикой среде, – ответил Випс.
– С людьми? – и тут верная Яйаг подхватила волну и медленно, чеканя каждое слово произнесла, – только лучшие среди равных достойны Дара, великого Дара любви и жизни. Я лучшая среди равных. Он лучший среди равных, – и Яйаг обернулась, указав рукой в сторону Виктора.
– Люди? Что сделали ваши люди для своего пробуждения? Ничего. Разум Древних более не способен к жизни.
– Молодец, душа моя, всё именно так, – сказал Випс с некоторой задержкой. Его внимание опять привлекла пара в слабом фиолетовом сиянии, а ещё его немного смутило то, как Яйаг, его Яйаг посмотрела на мужчину из этой пары. Странное, забытое чувство тревоги промелькнуло в уме Випса, но тут же исчезло. – Я покажу сейчас всем вам, чего стоит ваш Остров Неспящих, и чего стоите все вы!
Преобразование Випса было молниеносным, оборот, взмах, ещё взмах, и перед глазами Неспящих предстало существо, лишь отдалённо напоминающее человека. Высокий рост, чешуйчатая броня с бронзовым отливом, покрывающая всё тело, живые верёвки чёрных волос, словно змеи, собранные на макушке в длинный хвост, по тыльной стороне рук и ног располагались множественные шиповидные бугорки. Лицо почти не изменилось, оно было свободно от чешуи, плавно появляющейся уже на шее, те же зелёные, холодные глаза, та же снисходительная улыбка…