6
Квартира в Будве понравилась мне с первого взгляда. Просторная студия была выдержанна в тёплых золотисто-коричневых тонах. Деревянной мебели было немного. На окнах висели ослепительно-белые занавески, внутрь лился солнечный свет. Из окна были видны другие дома, синие горы, голубое небо и немного облаков. Я аккуратно поставила чемодан в углу и села на стул у письменного стола.
Я чувствовала, как спокойствие постепенно окутывает меня. Не нужно было никуда бежать и ни о чем волноваться. Так просто было быть здесь и сейчас.
На следующее утро меня разбудило пение птиц. Мое настроение было похоже на яркий резиновый мячик. Оно было упругим и легким. Мне хотелось подскочить и побежать к морю. Вдохнуть поглубже и громко рассмеяться.
Как это было не похоже на мое утро в Москве. Утро будней способно было испортить самую приятную музыку, установленную как мелодию будильника. Движение по четко заданной программе. Усталость и наивное ожидание выходных.
Отсутствие планов могло стать роковым. Поэтому лучше было не рисковать. Как карты в колоде я тасовала выставки, кофейни, бары и meetup-ы с иностранцами. И правило номер 1: всегда иметь скачанным сезон какого-нибудь сериала на случай осенней хандры. Если это не помогает – сварить себе чашку какао и зайти на Zara.com. Когда-то я мечтала о кофемашине. Тогда я могла бы чередовать какао с эспрессо и латте. Но когда я представляла себе переезд из одной съемной квартиры в другую, маятник моего мнения качался в сторону минимализма. Вещи делают нас тяжелыми, как будто приковывают нас к земле.
Принимать меры было необходимо, иначе можно было начать думать. О том, как долго до следующего отпуска. И что через год будет все тоже самое, и дорога ведёт в никуда.
Нет, дело не в том, что я слабая. Я бывала целеустремленной. Но я не знала, что хотела бы изменить в своей жизни. Изящная математика и алгоритмы с доказанной сходимостью к результату не давали ответа. Нейронные сети с памятью были не в силах помочь моему интеллекту. И я продолжала медленно идти в темноте, просыпаться утром и не чувствовать разницы между тем, чтобы встать и тащить себя куда-то или продолжать лежать, глядя в потолок.
Пусть спокойно спят те, кто нашёл смысл в стремлении к статусу. Эти люди окружали меня в банке. Они как будто существовали в параллельном мире – мире асуров. Так в буддийской мифологии называли полубогов. Полубоги были могущественны, их жизнь текла полнее и ярче, чем у людей. Но они проводили ее в изнуряющей борьбе, питаясь энергией желаний.
Асуры всегда знали свой следующий шаг. Им не нужен был отдых. Они без колебаний бросали все силы на то, чтобы добиться цели.
Целью одной моей подруги была покупка квартиры. Она считала, что после этого в ее жизнь войдёт спокойствие. Ее упорство восхищало меня. Она работала с полной самоотдачей, структура расходов исключала все лишнее. Я помню воздушный тирамису, которым мы отпраздновали покупку.
Прошёл месяц и подруга сказала мне, что она заблуждалась. Она не сможет жить в этой квартире, так как она слишком далеко от центра, и серые пятиэтажки навевают тоску. Все это было только началом истории. Она сдаёт купленную квартиру и зарабатывает на другую.
Поэтому когда мой знакомый сказал однажды, что будет чувствовать себя человеком, когда начнёт зарабатывать 200 000 в месяц, я засомневалась, будет ли достаточно этой суммы?
– Конечно! – ответил он категорично. А значит, пока он об этом не думал.
Пусть счастливы будут те, кто нашёл смысл в любви. Тогда становятся важными квартира и машина, как средства обеспечить любимому человеку или своей семье достойную жизнь. Но со мной этого пока не случилось.
Тем не менее, здесь, в Будве, все было по-другому. В пении птиц не было слов, но я точно знала, что это была песня надежды.
Следующие недели текли, я делала «ничего». Но мне не было скучно. Я гуляла по узким улочкам опустевшего старого города. Он видел греков и римлян, сербов и зетов. Венецианцы придали городу его нынешний облик. Будва входила в состав Австро-Венгрии, а во время Второй Мировой Войны была оккупирована фашистской Италией. Древний город невозможно было удивить. Оранжевые крыши домов знали, что все приходит и уходит, подобно облакам на небе. И все приносит боль, если в этом временном не уметь видеть постоянное.
Умела видеть изящная балерина с каменным сердцем, исполнявшая свой танец на набережной. Аплодисменты заменяли солёные брызги. Нет, она не жила одобрением зрителей.
Местные жители пили в кафанах бесконечный кофе. Подобно неподвижным сфинксам они, кажется, знали секрет течения времени. И умели его останавливать или даже разворачивать вспять. Иначе чем можно было объяснить их невозмутимость?
Казалось, здесь царило негласное правило, по которому вход был разрешён только мужчинам. В Москве было почти наоборот. Отсутствовало здесь и понятие «кофе с собой». Исполняющие кофейный ритуал черногорцы сочли бы это оскорбительным. О, как мне это импонировало.
Моя жизнь стала менять ритм. Мне стало нравиться есть не спеша. Мне хотелось почувствовать копченый вкус каждого ломтика местного пршута. Ощутить горечь и кислоту каждого глотка кофе. Меня удивляло, что после кофе без молока и сахара вода была сладкой. Раньше я этого не замечала. Я столько всего не замечала.
Порой ко мне подходили знакомиться. Набор вопросов был стандартным: «Ты русская?», «У тебя есть парень?» Это было так удручающе поверхностно. Никто не пытался узнать, что я за человек и чем я живу. Это было неважно, потому что все подчинялось строгой логике. Черногорцы мечтали жениться на русских. Русские мечтали выйти замуж за американцев. Стоп, это уже в прошлом. Русские мечтали выйти замуж за программистов, которые уедут работать в Силиконовую долину. А может быть удалённая работа позволит всей семьей отправиться жить в загадочный Таиланд. Только я и балерина с каменным сердцем были убеждены, что по-настоящему разумно быть с человеком по любви. Независимо от языка и цвета глаз, образования и размера доходов. Никто не может знать, где встретит родственную душу. В другом городе в поисках работы или на другом континенте в поисках себя. За соседней партой. На вечеринке друзей. В вагоне метро.
Мне не было грустно или одиноко. Лёша рассказывал последние новости в банке.
– Помнишь нашего менеджера Мишу? В течение двух недель он увольняется. Вернее его поставили перед фактом. Сам был в шоке.
Миша. Ну надо же. Он был весь в работе.
Но каким было мое удивление, когда мне написал Дима. Он тоже подал заявление и дорабатывал в банке последние недели.
Казалось, мы наблюдали исход израильтян из Египта. Совпадения? Не знаю. Раньше мне хотелось лучше понимать цель работы и видеть результат. Иначе все превращалось в много шума из ничего. На этот шум было жаль и сил и времени. Но теперь все это было далеко.
Я много читала, задумалась о том, чтобы вести блог. Ведь когда-то он у меня был. А потом социальные сети стали слишком заманчивыми. Мы искали в них друзей, любовь и красоту. А находили лайки и статусы об одиночестве. Сообщения становились все короче и суше, грамматика и правописание стали непозволительной роскошью. И вечера, проведённые online, продолжали исчезать, не оставив даже воспоминаний.
Однажды мне на глаза попалась статья о цифровой девушке. Это был Facebook-аккаунт фотомодели, которая была полностью нарисована графическим дизайнером. Аккаунт очень популярен, и количество подобных страниц растет. Идеальные девушки становятся законодательницами моды, продвигают идеи в сфере образования и борются за права женщин.
Я представляю себе, как с неба на золотой колеснице ко мне спускаются дизайнер и маркетолог.
– Вера, мы рады сообщить Вам о том, что Вы можешь получить гражданство Виртуального пространства. Вам больше не придётся платить за квартиру и ездить на метро. Ваша кожа всегда будет совершенной, и миллионы пользователей Виртуального пространства будут восторгаться Вашими фотографиями.
– Звучит интересно. Возможно ли двойное гражданство?
– К сожалению, в соответствии с действующим законодательством – нет. Ваша человеческая сущность будет отцифрована без возможности восстановления. Вы превратитесь в замкнутую монаду. С подробностями можно ознакомиться в договоре. Но уважаемая Вера, ведь Вы ничего не теряете. Что Вам от Ваших скитаний по миру, лишенных смысла…
Вам тоже кажется, что контекстная реклама становится все более изощренной? Кто добровольно захочет превратиться в бледную безликую проекцию, какой является профиль в соцсети. Желание загнать себя в его тесные рамки навевает меланхолию. Человек остается существом социальным. Не виртуальным. По крайней мере, пока.
7
С приездом Марины все потекло оживленно. Казалось, она привезла с собой воздух московских улиц, офисные сплетни, заразительный смех и самоиронию. Марина работала в другом банке в отделе валютного контроля. Конечно, ей тоже не нравилось.
Мы полюбили ужинать в пиццерии Sambra. Состаренные фотографии на стенах напоминали о временах былой славы. Но о ней никто не жалел. Меня поглощала огромная порция карбонары. Марину – глубокий взгляд официанта. В эти вечера мне казалось, что взаимная любовь существует.
Мы ехали в Котор, когда я увидела его на автобусной остановке. Он долгим взглядом смотрел на меня, как, впрочем, это делали местные мужчины. Я не отвела глаза и улыбнулась в ответ. Не представляю, чтобы это случилось со мной в Москве. А может быть, представляю.
Это было так просто. Как дважды два. Как открыть глаза утром. Как вдохнуть и затем выдохнуть.
Все было просто вокруг и все было просто во мне: однотонная чёрная куртка, джинсы, отсутствие макияжа. Мне всегда казалось, что ты либо нравишься человеку в пижаме и домашних тапочках, либо не нравишься вообще.
Лука был гидом. В Которе ему нужно было уладить дела. Он водил нас по лабиринту улочек старого города, который предпочёл остаться в Средневековье. Кафедральные соборы и старинные церкви рассказывали историю компромиссов между католичеством и православием. Дворец Драго примирял барокко с готическим стилем. Лев соседствовал со змеей на вывеске аптеки, где человеческие судьбы подчинялись законам алхимии и астрологии. Здесь, на берегу Которского залива, все перемешивалось и переплеталось друг с другом, находя наконец своё место.
Мы с Лукой ждали на небольшой площади, пока Марина выбирала сувениры. Окна приветливо раскрывали зеленые ставни. Мне казалось, что я попала в одну из сказок, прочитанных мной в детстве. В ее заключительную часть, конца принцесса выходит замуж за прекрасного, влюблённого в неё трубадура.
Нет, дело было не в физической привлекательности. Мне казалось, что я вижу своё отражение. Мне был странно понятен каждый жест, каждый поворот головы и каждое изменение интонации. Моя улыбка распространялась на нас обоих.
Лука нежно смотрел на меня. Мне хотелось сказать ему, что рядом с ним я счастлива. Что я как будто ждала его всю свою жизнь. Меня останавливала эта ванильно-слащавая формулировка. Ведь я никого не ждала. Я жила, как могла. Только сейчас стало понятно, что это было наполовину. И его глаза говорили, что он знает. Слова были необязательны. Медленны. Несовершенны.
– Есть красивая легенда о мощах святого Трифона, – заговорил Лука. – Венецианские моряки везли их в Малую Азию, когда остановились в Которе. Они трижды отправлялись в путь, и три раза их заставал шторм. Моряки снова и снова возвращались в порт, после чего было принято решение оставить мощи в городе. Сколько ты уже находишься в Черногории, Вера? Четвёртую неделю? Это больше чем туристы, приехавшие осмотреть достопримечательности и искупаться в море. От чего или от кого ты уехала сюда? Может быть, ты тоже хочешь остаться? – улыбнулся он.
Это был вопрос, это был намёк, предложение, повисшее в воздухе, потому что я не смогла улыбнуться в ответ. Что я могла? Что у меня было кроме билета в Москву, не работы, неоплаченных счетов. Скоро пробьют часы и выяснится, что принцесса на самом деле простая золушка. Она бесшумно покинет бал, а ее карета превратится в тыкву.
И его глаза говорили, что он понимает.
Пусть я останусь для него холодной. Это лучше, чем ранить его жестоким флиртом. Чем подарить надежду, а затем забрать ее.
8
Мы завтракали втроём в кафе. Тосты с сыром, кофе по-турецки, небольшие столики, стулья на тонких металлических ножках. Наш разговор тёк, ни на чем не задерживаясь. Облака скользили по небу. Все было резким и отчётливым. Я думала о том, что этот завтрак никогда не повторится. Казалось неправильным грустить в такое волшебное утро, но мне было грустно. Моя сказка заканчивалась. Сегодня мы с Мариной возвращались обратно в Будву. Я смотрела, как Лука пьёт кофе. Как он рассказывает что-то Марине. Как улыбается мне. Я хотела запомнить его как можно лучше. Я больше никогда его не увижу.
9
С Мариной было легко. Мы знали друг друга много лет. Нашим любимыми были воспоминаний из студенческого лагеря. Мы возвращаемся в домик из бара в 4 утра. Наш сосед Паша предусмотрительно оставил дверь открытой и спит, ни о чем не подозревая. Но как бы не так. Мы громко стучим в окно и требуем нас впустить. Паша – замечательный сосед. Он открывает дверь и ложится спать дальше. На утро мы все вместе смеёмся.
Эх. Дальше были проекты, офисы, премии. Премии, которые не заплатили. Иллюзия ипотеки. Мальчики в парке Горького, которые спрашивают твой инстаграм. Коллеги из IT-отдела, которые прежде чем звать тебя на свидание, уточняют умеешь ли ты варить борщ.
И вот я в Черногории, потому что я больше так не хочу. Дело было не в Крымском портвейне, который мы пили в студенческом лагере. Дело в состоянии души.
Я смотрела в окно автобуса, но видела лицо Луки. Я слышала его голос. Но он не писал. Возможно, он понял мое бессилие. Возможно, он тоже был бессилен.
Марина чувствовала мое настроение. Ей хотелось помочь мне развеяться. А ещё она не любила сидеть на одном месте. Поэтому два дня спустя мы уже шли по улице Цетине мимо разноцветных домов и небольших кафе. Внутри задумчиво сидели редкие посетители. Читали газеты, пили кофе, смотрели в окно. Вокруг были горы, светило солнце и не было ветра. Все казалось простым, неподвижным, неизбежным. Неизбежно хорошим, как капучино и пончики с заварным кремом, которые мы только что съели в кофейне. Я говорила Марине, что я могла бы преподавать английский по скайпу и путешествовать по недорогим странам. И что мужчины стали ко мне равнодушны. А Марина говорила, что лучше равнодушие мужчин, чем изнуряющее любопытство женщин в офисе. И мы смеялись так же беззаботно, как в студенческом лагере на берегу Чёрного моря.
10
Дни текли, как капельки дождя. Как стеклянные бусинки. Маленькие, незаметные. И возвращение в Москву было все ближе. Я вела блог. Его почти никто не читал, и это было неважно. Готовилась сдать IELTS. Мысли о работе были туманными. В солнечные дни мне казалось, что все было возможно. В облачные – все обречено на неудачу.
Мы с Мариной шли по дороге к Цетинскому монастырю. Он был похож на средневековый замок. Людей было немного, все казалось простым и однозначным.
– Вер, я вот думаю и я бы с радостью переехала в Европу. Помнишь Лену из Саратова? Живет в Лиссабоне со своим парнем. По-моему она счастлива.
– Я не знаю, Марин. Если ты спрашиваешь мое мнение, то помимо парня нужна работа.
– Муж будет меня содержать, со временем я найду себе что-нибудь.
– Будет меня содержать? Спасибо, но это не для меня.
– Ох, Вера… По-моему мужчины в России интересуются только собой. Им вообще не надо прикладывать усилий, чтобы кому-то понравится. Зато девушка должна быть ухоженной стройной, сама себя обеспечивать, готовить борщ…
– Я раньше тоже так думала. А теперь мне кажется, что «мужчины в России» не существует. Есть отдельные люди и все они разные. И найдутся «женщины в России», которым это нравится. Спрос рождает предложение.
Среди безмятежного голубого неба, среди каменных стен старинного монастыря, между альфой и омегой на дверях не хотелось спорить и критиковать. Хотелось просто быть и надеяться, что если ты живешь в этом мире, то где-то существует человек, с которым тебе хорошо. И работа, на которую хочется ходить каждый день.
11
После душа волосы пахли васильком и чистотой. Я сидела в полотенце, слушала джаз и чайник только вскипел. Я была расслаблена, и зачем-то пыталась представить себе свою жизнь с Лукой. Я даю уроки английского. Неспешно изучаю сербский. Пью кофе по-турецки. Когда становится тепло, хожу на море. Наслаждаюсь спокойствием, умираю от скуки…
Вдруг вокруг стало темно.
– Ну что это такое?? Неужели вырубило пробки, – огорчилась я. Вот только этого не хватало.
Марина подошла к окну.
– Слушай, мне кажется, что на всей улице нет электричества.
Население Цетине около 15 000. Черногория. Стоило ли ждать «коммунального рая». Я выпила в темноте свой ромашковый чай. С грустью посмотрела на 50% зарядки. Переезд в Черногорию? Точно нет.
Мы с Мариной лежали в темноте и говорили об одиночестве.
– Я помню мы с Лийкой поехали после работы в Парк Горького, – рассказывала Марина. Сейчас там очень приятно и много парней, но что от этого толку? Вера, ко мне подошли трое и спросили у меня инстаграм.
– Я забыла: у тебя есть инстаграм? У меня просто нет…
– У меня есть, но я не дала из принципа.
– Оуу… А почему?
– Да потому что меня это бесит. Первый парень мне действительно понравился. И я предложила ему дать свой телефон. И он тогда развернулся и ушёл. Ну ты понимаешь.
– Ужас. Это просто оскорбительно.
– И с сайтами знакомств то же самое.
– Кстати, да. Я однажды сидела в Кофемании на Большой Никитской. Будни 4 часа дня. За соседним столиком два парня. У меня отпуск, у них, видимо, тоже. Я честно назову их красивыми, но красота исчезает, когда ты слышишь, что они говорят.
«
– Ну че с той телкой с badoo?
– А че с ней?
– Ты собираешься с ней встретиться?
– Ну, может, один раз. Да мне и так норм. Смотри-ка, она новую фоточку выложила. Эх, поехать бы сейчас в клуб. В какой-нибудь курятник…
»
Телка, курятник – я думала, что применительно к девушкам, эти слова уже вышли из употребления.
Улица Бальшая Никитская. Консерватория имени Чайковского. Великий композитор, увековеченный в камне. Неприступные пики кремлёвских башен. Но хочется оставить недопитым свой цитрусовый раф, выбежать из кофемании вслед за Чацким, воскликнув: «Окей, гугл! Карету мне, карету!»
«В Шеремьетево!» – ответить Аликбеку – водителю яндекс-такси. И патетически добавить: «В Москву я больше не ездок!»
И вот парадокс: никто не любит Москву, но именно в ней все живут и работают. Так это жизнь такая или это мы такие?
– Нет, ну ты так и напиши тогда в своём профиле, – продолжала возмущаться Марина. – Я зарегался чтобы лайкать фотки. И мне нет до вас никакого дела.
Я согласна. Это сэкономило бы наше время. И мы тоже там были. Кому из нас не приходилось хотя бы однажды изобретать способ убежать от пустоты своей жизни.
– Вера, а с кем можно познакомиться на этих сайтах? С такими как Коля. Прошло два года. Он не предлагает мне жить вместе. Он не зовет меня замуж. Я иногда задумаю себе вопрос: зачем?
– Да, это грустно.
– Перед отъездом я приехала к нему на выходные. Мы пошли в Пятерочку, набрали продуктов. Я расплатилась на кассе и говорю: «Теперь мы в расчете». Почему я вообще должна где-то платить? Я что, самая богатая? Вера, что тут было. Мне реально стало страшно. Мы вышли из магазина, он на меня не смотрит, в глазах ненависть. Откуда? Бросил сумки на асфальт: «Собирай свои вещи и уезжай! Я не хочу больше тебя видеть! У тебя на уме только деньги. Зачем ты вообще со мной встречаешься?!»
– Но… Получается, что это у него на уме только деньги. И никаких чувств. Ты собралась и уехала?
– Нет. Потом помирились. Приготовила картошку с курицей. Знаешь, так вкусно получилось. И все-таки я не представляю, как я буду работать целый день, приезжать домой в 8 вечера и ещё что-то готовить.
Я промолчала. Я бы так не смогла. По крайней мере, помириться. Ради чего? «Вера, – останавливаю я себя, – это не твоя жизнь».
Да и эта эмансипация. Опасно говорить такое вслух: я не люблю готовить. Но мир меняется. И вот у каждой золушки есть выбор: встретить прекрасного принца или сделать карьеру. Проводить ежедневные брифинги или проверять у детей домашние задания. По деньгам? А вот я не знаю, что выгоднее.
Изменения дополняют традиции. Финансово-независимая, самостоятельная девушка время от времени печет торт «3 шоколада» для собственного удовольствия. Чтобы сделать приятное своему мужчине. С которым она не из-за денег.
На следующий день я заряжала телефон и заваривала ромашковый чай. С электричеством все было в порядке. Одной проблемой стало меньше, и это было прекрасно. Перед отъездом мы сидели в Gradska Kafana и музыка плавно кружилась в круговороте сербских слов.
Дорога петляла по горному серпантину, но повороты становились все менее резкими по мере приближению к морю. Город тишины и истории остался позади.
12
Марина уехала. Я лежала в кровати и смотрела в окно. «Ведь я люблю этого человека», – думала я. Чтобы это не значило для меня. Чтобы это не значило для других. И я не могу остаться жить в Будве. Но я могу провести с Лукой эти несколько дней. Я могу продолжать с ним общаться. Устроиться на работу и вернуться через полгода. Я что-нибудь придумаю в конце концов.
Я взяла телефон и набрала его номер. Номер был недоступен. Я ожидала чего угодно, только не этого. Я почувствовала предательскую слабость. Мне казалось, что я не смогу встать с кровати. Ладно, я позвоню позже.
Прошёл день, а за ним ещё один. Ничего не изменилось. Мои сообщения висели недоставленными.
Все вокруг было отчётливым и звенящим.
Мне казалось, что я иду по узкому мосту над пропастью. Один неверный шаг и меня больше не будет. Не будет этого неба, набережной, галереи современного искусства, каменных стен средневекового города. Не будет кофе и палачинке с повидлом. Не будет химических элементов, исчезнет даже понятие «любовь». У меня просто не было права на ошибку.
Мне хотелось выйти на улицу, подходить к прохожим и спрашивать: не знают ли они человека по имени Лука, который работает гидом. Вдруг кто-нибудь знает. Увы, это было безумием.
Вдруг я встречу его случайно. Неизвестно где, неизвестно как. Но ведь это возможно. Все возможно.
Небо казалось прозрачным. Мои мысли тоже. Я кристально видела, как с момента увольнения с работы я сожалела о двух годах аналитики. У меня в голове звучала фраза: «Прошлое закончилось». На расстоянии секунды стояло будущее. И мне нужны были все жизненные силы, чтобы это будущее стало настоящим.
Я читала статьи на bbc о молчаливых финнах, которые на самом деле придают большое значение словам. И на вопрос «как дела?» они действительно рассказывают о своей жизни.
Я смотрела видео о том, как чайные церемонии в Японии раскрывают красоту и хрупкость природы. И как эстетика позволяет нашему разуму немного оторваться от дуализма мира и человека.
Я разбирала структуру для письменной части IELTS. У меня и раньше были мысли о нем. Я некоторое время занималась с преподавателем. Теперь мне нужно было все повторить и разобраться в деталях.
Вечером я прошла регистрацию, и через три недели мне предстояло сдать экзамен.
Мне осталось попрощаться с морем. Я вдыхала соленую прохладу Адриатики. На пляже Могрен были только я и чайки. Они свободно парили в воздухе, и ничто не мешало мне парить вместе с ними.
13
Я проходила паспортный контроль в Шереметьево. Было странно снова оказаться в Москве. Пассажир рейса Москва-Душанбе помог мне снять мой чемодан с ленты. Его улыбка казалась мне такой искренней.
Я вызвала яндекс-такси. После Будвы все вокруг выглядело огромным. Дороги, дома, торговые центры. Как будто я ехала среди игрушечных кубиков, разбросанных гигантским малышом. Я говорила себе: «Ты не можешь позволить себе грустить. Это очень опасно. Это приведёт к болезни и смерти».
И грустить было незачем. Дом там, где я сейчас.
– Говоря вашим языком, я встретил свою вторую половинку. – Рассказывал невозмутимый водитель такси. – Жена – моя опора и поддержка. Я люблю ее как женщину, как друга и как человека. В нашей жизни были испытания, и мы их прошли вместе.
– Что за испытания?
Водитель оценивающе посмотрел на меня.
– Тогда мы жили в деревне. Убили человека. Вместо того, чтобы искать преступника полиция хотела повесить дело на меня. Жена нашла способ предупредить, и год я прожил в лесу.
– А что произошло через год?
– Мои друзья нашли настоящего убийцу.
– А что Вы делали год в лесу?
– Охотился.
– Наверно, Вам было очень тяжело.
Я старалась быть максимально деликатной. Водитель снова посмотрел на меня.
– Главное – это верить в себя. И в свою семью.
Он продолжил с улыбкой.
– Сейчас вот машину своей купил. Водит. Вроде нравится.
Мы ехали молча. Я тоже буду верить в себя. Может быть, этого мне как раз и не хватало. Пусть все вокруг думают, что это глупо бросить карьеру в банке. Отказаться от той зарплаты и возможностей для роста. Пусть смеются надо мной. Что мне от их одобрения? Я знаю, что я делаю. Я буду преподавать английский. По скайпу или лично, решу походу. Я хочу учить людей языку, который даст им возможность развиваться в работе, знакомиться с людьми из других стран. Читать новости и книги, не переведенные на русский. Узнавать мир в его многообразии. Расширить границы мышления. Теперь в моей жизни есть смысл. И больше нет повода для грусти.
14
Мы с Мариной пили кофе в Дабл Би. Я ела низкокалорийный фруктовый батончик и скучала по пончикам.
– Так вот. Про Лену из Саратова, – говорила Марина.
– Что с ней?
– Она познакомила меня с Костей. Это друг ее парня. Он тоже живет в Лиссабоне и работает то в Португалии, то во Франции.
– Ой, как интересно. И как, вы общаетесь?
– Да, он пишет мне каждый день.
– Как я рада. Есть же нормальные парни.
– А ещё он купил мне билеты, и я еду к нему на майские праздники.
Я сидела и многозначительно хлопала ресницами.
– Марина, как же я за тебя рада!!
– Ну… Главное, чтобы там все было нормально. А так, Вера, конечно, я с удовольствием уеду. Что мне здесь терять? Работу с 9 до 6? Неадекватную начальницу? Или дорогу из Королева в Москву и обратно, когда ты стоишь с вагоне в самой идиотской позе, зажатая со всех сторон так, что не можешь пошевелиться.
– Да. Это просто ужас. У нас нет понятия баланса между работой и жизнью. В будни ты просыпаешься, едешь на работу, сидишь в офисе, прикреплённый к стулу, как будто именно это важно, а не то, что ты делаешь и насколько это эффективно. По удару гонга встаёшь и едешь с работы домой. Ужин. Сон. Конец.
– А в выходные ты просто тупо смотришь сериальчик и не можешь заставить себя встать с дивана. Как же все-таки было круто во время чемпионата мира.
– Да… лето. Болельщики. Атмосфера радости и открытости. Помню, латиноамериканцы распевали песни в метро. Ты можешь себе представить, чтобы люди пели песни в нашем метро?
– Конечно. Это же латиноамериканцы. А один мексиканец на Никольской подарил мне свою шляпу. Сейчас найду фотку.
Я допивала лунго, пока он не остыл. Мы смеялись. У каждой из нас был свой выход из серой офисной работы.
15
От свечи лился нежный лавандовый запах. Телефон молчал. Теперь, когда из моей жизни исчезла бессмысленность, иллюзия одиночества становилась все тоньше и прозрачнее. Но это был процесс.
Лука. Что же это все-таки было?
На поверхности это была короткая история. Для меня она была красивой и грустной. Для других это был воздушный сюжет, не имеющий особенного значения.
Я просто надеюсь на то, что он жив.
У меня было странное чувство. Как будто Лука всегда со мной. В задумчивости неба на горизонте. В том, как листья деревьев переливаются на солнце. В том, как чёрный кофе дополняет белоснежную чашку. В том, как внутренний голос ласково говорит мне: «Вера, ты заблудилась в лабиринте пустоты. И выход находится здесь».