–– Мамулечка, скорее он сам мог бы этого не заметить, но только не я! – тотчас успокоила меня моя ненаглядная доча.
Наше милое дружеское щебетание прервал Игорёша. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Вступление тоже.
–– Гутя, нужно поговорить. Безотлагательно, – в голосе его зазвучали непривычно суровые нотки, а глаза выразительно сверкнули из-под очков.
Колюня с Натусей молча удалились из кадра, оставив меня с пугающей неизвестностью один на один.
–– Что случилось, дорогой? – заискивающе спросила я, прокручивая в голове все свои предполагаемые прегрешения и возможные проколы.
–– А ты не догадываешься? – ехидно сощурился Игорёша.
–– А должна? – смущённо уточнила я, пытаясь выиграть время.
–– Где твой мобильный телефон? – не дав мне подготовиться, перешёл в лобовую атаку внезапно осмелевший Игорёша.
–– Потеряла, кажется.
–– Замечательно, – плотоядно улыбнулся Игореша. – Я так и знал.
–– Что же в этом замечательного? – неуверенно промямлила я, не теряя, впрочем, бдительности.
–– Сочиняешь замечательно!
–– Ты действительно так считаешь? – на всякий случай загадочно улыбнулась я.
Исчерпав весь свой скудный запас словесных уловок, Игорёша выдержал минутную паузу (а может, тридцатисекундную), выразительно вскинул правую бровь, а затем неловким движением начинающего фокусника извлёк из внутреннего кармана пиджака мой без вести пропавший «Самсунг».
–– А что ты на это скажешь? – звенящим шёпотом спросил он, вскинув над головой мой многострадальный мобильник.
–– Скажу, что он нашёлся! – обрадованно ответила я. – Оказывается, есть ещё на свете честные и порядочные граждане, не пытающиеся присвоить чужое имущество, даже если хозяин лишён возможности заявить на него свои права.
Я сама была потрясена собственной находчивостью и самообладанием в придачу, что уж говорить об Игорёше: он просто онемел от моей фантастической наглости, и вся его подготовленная праведная речь образцового мужа, возмущённого легкомыслием своей непутёвой жёнушки так и осталась непроизнесённой под сводами нашей гостиной.
–– По-моему, мы входим в полосу чудес, – сумел-таки выйти из положения мой непотопляемый Игорёша.
–– Цветную полосу, – радостно уточнила я. – После бесконечного чёрно-белого ландшафта впечатления просто волшебные!
Вот уже в который раз я покидала поле битвы торжествующей победительницей, ловя на себе одобрительный взгляд судьбы. Так держать, Гутя! Молодцом! Виват! Браво! Брависсимо! Тебе теперь и волшебная палочка не нужна.
–– Ну а если честно, – в несвойственной ему задушевно-вкрадчивой манере заговорил вдруг Игорёша, – как твой мобильный телефон попал к этому странному субъекту?
–– Разве он тебе не объяснил? – расплылась я в невинной улыбке юной второклассницы, нашалившей на переменке.
–– Он нёс какую-то абсолютную ахинею по поводу вашего случайного знакомства, состоявшегося якобы где-то… на скамейке в противоположном конце города.
–– Не понимаю, чем это объяснение тебя не устраивает?
Игорёша беспомощно развёл руками:
–– С некоторых пор я тебя просто не узнаю. И это меня пугает.
–– С тех самых пор я сама себя не узнаю. Но меня это радует. Знаешь, долой всякие страхи! Предлагаю тебе порадоваться вместе, объединёнными, так сказать, усилиями.
–– Я не против, – совершенно неожиданно согласился Игорёша, глядя на меня пытливым взглядом учёного мужа, самоотверженно бьющегося над очередной загадкой бытия. – У меня даже есть конкретное предложение, которое должно тебе понравиться: приглашаю тебя поужинать в ресторане.
–– Принимается. У меня встречное предложение – возьмём такси, чтобы мне не пришлось пить шампанское в одиночку.
Скажите, какой нормальный мужик откажется от такого лестного предложения? Вот и Игорёша спешно согласился, правда, внеся в повестку вечера немаловажное уточнение:
–– Но не только шампанское…
–– Разумеется, – поддержала его я.
Домашние были явно заинтригованы нашим заявлением о предстоящем супружеском ужине в ресторане, но деликатно воздержались от расспросов и комментариев, проявив просто чудеса такта и понимания. Колюня даже вызвался доставить нас к месту назначения, но мы вежливо отказались, уклонившись от объяснений.
На прощанье Натуся незаметно подмигнула мне, а мама на всякий случай тяжело вздохнула и строго поджала губы.
Чудеса (а может, проявления паранойи) начались, когда Игорёша остановил такси. Догадываетесь, кто сидел за рулём? Вы не ошиблись – всё тот же мордастый парень в знакомой светло-коричневой беретке. Это было очередное дурацкое дежавю, изменилась только надпись на плакате возле щитка. Она была столь же заманчивой и лаконичной, что и предыдущая: «Возлюби себя сам – и ближний твой возлюбит тебя!»
–– Вас, как обычно, к ресторану «Ночная фантазия»? – будничным голосом лениво бросил через плечо мордастый.
–– Что значит «как обычно»? – возмущённо дёрнулся Игорёша.
–– «Как обычно» – это значит «как всегда, как в прошлый раз», – охотно объяснил мордастый, принципиально не заметив Игорёшиного возмущения.
Игорёша отреагировал почти молниеносно, всем корпусом развернувшись ко мне:
–– Гутя! Ты его знаешь?
–– Ехала как-то на этом такси, но вовсе не в ресторан, а домой, – невозмутимо объяснила я.
–– Тогда почему… – зловещим речитативом начал Игорёша, но вовремя остановился, лихорадочно соображая, как лучше припереть меня к стенке, вернее, к заднему сиденью.
–– Потому что я вас обоих подвозил туда только за последний месяц раз шесть, не меньше, – бесцеремонно вмешался в нашу назревающую семейную драму мордастый.
–– Всё ясно, – облегчённо вздохнул Игорёша, – цертум, квиа импоссибиле эст.
–– А ещё прикидывались интеллигентным человеком! – тут же обиделся мордастый. – Меня, простого трудягу, каждый оскорбить может при исполнении моих служебных обязанностей!
–– Да никто и не думал вас оскорблять, – сразу начал оправдываться Игорёша. – Это латынь, переводится: «верно, потому что невозможно».
–– Вот я и говорю: если уж хочешь выматерить, так скажи по-нашему, по-людски. Зачем же глумиться над моей профессией?
–– И не глумился я вовсе, – ещё больше смутился Игорёша. – С чего вы взяли? Я просто имел в виду, что вы нас с кем-то спутали. Уверяю вас, что ни я, ни моя жена никогда не были в этом ресторане… Как вы его назвали?
–– Это не я его так назвал, а нынешний владелец, при попустительстве городских властей, между прочим.
–– Да-да, конечно, – поспешно согласился с чересчур обидчивым таксистом озадаченный Игорёша.
–– А мне что? Если это нужно для конспирации, то могу притвориться, что вижу вас первый раз в жизни, достаточно только намекнуть. Я, вообще-то, человек понятливый. И профессиональной этикой тоже владею в совершенстве.
–– Я нисколько в этом не сомневался, – согласно закивал головой Игорёша. – Долго нам ещё ехать?
–– Уже, – кратко подытожил мордастый.
–– Сколько с меня? – полез в карман Игорёша.
–– Не беспокойтесь: как и положено, за всё заплачено вперёд.
–– Кем?! – опешил Игорёша.
–– Заказчиком, конечно. Кем же ещё?
Игорёша не нашёлся что ответить, а это означало только одно: он окончательно выдохся, иссяк и был морально готов к встрече с непредсказуемым и невероятным. И оно не заставило себя долго ждать.
Как только мы ступили на кроваво-красную дорожку мерцающего разноцветными огнями ресторана, навстречу нам, как отливающий серебром дельфин из сказочных океанских глубин, вынырнул метрдотель в ослепительно-белых перчатках и сверкающей униформе с кричаще-яркими аксельбантами и генеральскими лампасами.
–– Столик для наших постоянных клиентов – в самом наилучшем месте зала! Пра-а-ашу! – изогнулся он всем телом в сладчайшей улыбке. – Сюда, уважаемые, сюда. Чувствуйте себя как дома, – продолжал кружить вокруг нас услужливый метрдотель, проявляя чудеса акробатической гибкости и подвижности суставов.
–– Ты что, успела заказать столик? – удивлённо уставился на меня Игорёша.
–– А я уж было тебя заподозрила в рыцарстве и благородстве, – разочарованно хмыкнула я.
–– А вы уверены, что мы – именно те, кого вы ждали? – обратился к метрдотелю окончательно сбитый с толку Игорёша. – По-моему, сюда вкралась какая-то ошибка.
–– Уверяю вас, наш ресторан – заведение высшего разряда, к тому же с безупречной репутацией, и сюда не так просто вкрасться какой-то там ошибке, – с ещё большей предупредительностью заверил его метрдотель. – Столик заказан для профессора Ведерникова и его супруги. Я прав?
–– Да-а-а… – растерянно протянул Игорёша.
–– Ну вот видите, – снова расплылся в улыбке метрдотель. – И потом, разве не вы оставили мне в последний раз королевские чаевые?
–– Кто?! Я? – вытаращил глаза Игорёша, но, перехватив мой взгляд, предпочёл не развивать эту тему, а перейти непосредственно к цели нашего визита: – Что вы нам посоветуете заказать? Думаю, мы можем рассчитывать на вашу компетентность?
–– Безусловно, Я бы рекомендовал вам наше фирменное блюдо – консоме с кнелями из гусиной печёнки, на второе – галантин из утки по-фламандски, а в качестве закуски – салат «Золушка».
–– Действуйте, любезный, – благосклонно кивнул головой Игорёша. – К перечисленному прибавьте бутылочку полусладкого шампанского и двести… нет, пожалуй, триста граммов водочки.
Консоме с кнелями оказался прозрачным бульоном с фрикадельками и наперченными сухариками; галантин – фаршированной уткой, запечённой в духовке и украшенной маринованными огурчиками и клюквой; а салат «Золушка» – грибным салатом с картошкой и еще какой-то зелёной массой, напоминающей морскую капусту. Впрочем, приготовлено всё было превосходно, да и выглядело довольно аппетитно. Игорёшу как исследователя со стажем невероятно заинтересовало содержимое утки: он так сосредоточенно изучал каждый кусок, обнюхивая его и рассматривая на свет, прежде чем отправить в рот, что даже привлёк внимание официанта, который обслуживал наш столик.
–– Я могу вам чем-то помочь? – спросил он, по-петушиному вытягивая шею и усиленно пытаясь улыбнуться.
–– Если перечислите мне все ингредиенты фарша этой водоплавающей из семейства утиных, – с первой попытки улыбнулся Игорёша, ткнув вилкой в румяный бок уже изрядно распотрошённой тушки.
–– Пожалуй, я приглашу нашего шеф-повара, – озадаченно пробормотал неулыбчивый официант, осторожно пятясь назад.
Через минуту перед нами предстал добродушный носатый дяденька, похожий на грустного лысого пеликана в накрахмаленном колпаке и белоснежном переднике. Равнодушно скользнув взглядом по мне, он вопросительно уставился на Игорёшу.
–– Ваша утка продемонстрировала свои наилучшие качества, – одобрительно причмокнул губами Игорёша. – Можно узнать, чем именно вы её нашпиговали?
–– Вообще-то это моя профессиональная тайна, – скромно потупился грустный дяденька, явно польщённый замечанием Игорёши.
Такой ответ, видимо, не слишком понравился моему мужу.
–– В таком случае желаю вам благополучно сохранить её до конца времён, – недовольно проворчал он, вновь уткнувшись в свою тарелку.
–– Иэ-э-эх! – в сердцах махнул рукой грустный шеф-повар. – И зачем вы так упорно добиваетесь моего увольнения?! Ну что вам это даст? Я же в прошлый раз перед вами дважды извинялся. Неужели недостаточно? Далась вам эта утка! Хотите, я для вас свиную отбивную приготовлю? За счёт заведения! Или люля-кебаб из молодого барашка? А хотите…
–– Хочу!! – неожиданно выпалил Игорёша, не выдержав стремительного дяденькиного напора.
«Главное, чтобы желудок выдержал», – успело пронестись у меня в голове.
–– Можете не сомневаться – он и не такое выдерживал, – внезапно встрял в разговор официант, по-видимому, желая поднять мне настроение.
–– А вам-то откуда это известно? – опешила я, уже начиная привыкать ко всё возрастающему числу телепатов на душу населения.
–– Ну как же… – замялся официант. – Неоднократно имел возможность самолично в этом убедиться.
–– Тогда под вашу личную ответственность, – злорадно выпалила я.
–– О чём разговор! – сразу повеселел тот.
–– Гутя, тебе не кажется, что персонал здесь какой-то своеобразный, если не сказать странный? – заговорщицким шёпотом поинтересовался Игорёша, когда мы остались одни. – Как ты считаешь? Вероятно, это специфика данного ресторана.
–– Вероятно, – с готовностью согласилась я.
Вообще, скоропостижно помудрев, я пришла к выводу, что с мужьями лучше не спорить. Проще и экономичнее соглашаться со всем, что они говорят (даже если это полная чепуха), но поступать по-своему. Меньше хлопот и больше возможностей, а главное – все довольны и в доме безоблачная погода. А для вас что важнее – мир и согласие в семье или ваша правота?
Мои небрежные манипуляции вилкой и Игорёшина усердная работа челюстями были прерваны появлением нового лица.
Мужчина средних лет с ухоженной испанской бородкой, одетый в бордовый велюровый пиджак со стразами и брюки «дудочкой», манерно поклонился и со странным акцентом, слегка картавя, произнёс:
–– Разрешайте приглашайт ваша спутница на танец?
Игорёша, оглядев «стилягу-иностранца» с ног до головы, ехидно уточнил:
–– Эта дама никакая не спутница, а моя законная жена.
«Иностранец», поклонившись ещё манернее, сбивчиво забормотал, старательно налегая на глаголы и личные местоимения:
–– Я понимайт, я знайт, я приглашайт со всем моим уважением к ваша дама…
–– Да я не против, – смилостивился Игорёша, – но моя дама уже давно предпочитает наблюдать, а не участвовать.
Я действительно не собиралась танцевать, но Игорёшина бесцеремонность так разозлила меня, а учтивость «иностранца» так тронула, что я с демонстративной поспешностью вскочила со стула и, обернувшись к Игорёше, вежливо съязвила:
–– Отчего же, дорогой? Я с удовольствием поучаствую.
Краем глаза я успела заметить, как у Игорёши вытянулось лицо, и он едва не подавился вилкой.
«Это тебе за твои обжимания с «цаплей» в ресторане», – мстительной эсэмэской проскочило у меня в мозгу.
Надо отдать должное «иностранцу» – ему отлично удавалось вести партнёршу, то есть меня, и пахло от него красивой заморской жизнью и дорогим французским одеколоном.
–– Вам известно, что вы н-невообразимо оч-чаровательны, н-неподражаемо об-бворожительны и н-невероятно ос-слепительны? – при очередном повороте страстно выдохнул мне в самое ухо «иностранец» на чистейшем русском языке, не допустив при этом ни одной ошибки.
–– С этого момента – да, – не растерялась я.
–– Выходит, ваш муж самым бессовестным образом скрывал это от вас, – печально констатировал он.
–– А может, он сам об этом не знал? – заступилась я за Игорёшу.
–– В таком случае ему срочно следует обратиться к специалисту, хотя… думаю, всё чересчур запущенно и здесь не обойтись без целого консилиума профессионалов.
–– Ситуация настолько безнадёжна? – прямо-таки ужаснулась я.
–– Ну, насколько она безнадёжна, во многом зависит от вас, – лукаво блеснул антрацитовым глазом «иностранец».
–– От меня?!
–– А что удивительного в том, что ваша судьба зависит от вас? Или, может, вы не считаете, что ваш муж каким-то образом причастен к вашей судьбе?
Нет, этот «иностранец» чем-то определённо напоминал мне магистра.
–– Вы случайно не знакомы с Аристархом Аскольдовичем Бесфамильным? – как всегда совершенно невпопад ляпнула я.
–– Безымянным, – слегка укоризненно исправил меня «иностранец», высоко и весомо вскинув правую бровь. – Увы, не знаком. – И, помешкав секунду, с нажимом прибавил: – Но когда речь идёт о магистре, этот факт ровным счётом ничего не значит и… ничего не меняет. Вы не могли этого не заметить. – В его взгляде вспыхнул риторический вопрос.
Музыка, как в плохой комедии положений, прекратилась в самый неподходящий момент, и мне пришлось вернуться к Игорёше, не получив от «иностранца» никаких дальнейших объяснений. Впрочем, я уверена, что он сказал только то, что намеревался сказать, ни словом больше. Из подобных субъектов невозможно вытрясти ничего лишнего. Они говорят и действуют по заложенной в них программе. Нажимать на клавишу бесполезно – на экране всё равно ничего не появится.
Игорёша, кажется, собирался насупиться, но в последний момент передумал, изобразив что-то вроде барсучьего оскала, означающего вежливую улыбку. Что ж, и на том мерси.
Между тем наш официант, в очередной раз вынырнув из ниоткуда, поставил перед нами небольшую жёлтую бутылочку, запечатанную внушительной сургучной печатью. На этикетке была изображена колода карт, рассыпанная по золотистому шёлку, и кружевная дамская перчатка, стянутая у основания массивным перстнем, с глазом вместо камня. Под этим рисунком была какая-то странная надпись из иероглифов, выстроенных в форме лабиринта.
–– Это вам подарок от вашего знакомого, – объяснил он, усиленно изображая глазами фейерверк.
–– Какого такого знакомого? – в упор не заметил его усилий Игорёша, подозрительно разглядывая бутылку. – И откуда он взялся?
–– Откуда взялся – не знаю, но сидел в противоположном конце зала и ещё пригласил на танец вашу даму, – слегка расстроился официант, неуверенно покосившись в мою сторону.
–– Моя дама… то есть я хотел сказать, моя жена, – недовольно поморщился Игорёша, – не имеет никакого отношения к этому типу, да и я с ним более чем незнаком.
–– Но он сам назвался вашим знакомым, я здесь совершенно ни при чём, – окончательно смешался бедный малый, тоскливо переминаясь с ноги на ногу. – Я всего лишь передал вам его подарок. Если посетитель обращается ко мне с подобной просьбой, я не могу ему отказать. Это входит в мои обязанности.
–– К счастью, в мои обязанности вовсе не входит принимать подобные подарки, – Игорёша презрительно ткнул пальцем в загадочную жёлтую бутылку и злорадно добавил: – Поэтому настоятельно рекомендую вернуть сей сомнительный предмет обратно его владельцу.
–– Но это невозможно, – испуганно всплеснул руками официант, – во-первых, он уже ушёл…
–– Ну а во-вторых? – начал терять терпение Игорёша.
–– В сложившихся обстоятельствах вполне хватит и «во-первых», – неожиданно резко отрезал тот.
–– На какие обстоятельства вы изволите намекать? – начал медленно пузыриться и пускать пар Игорёша.
Я решила, что сейчас самое подходящее время вмешаться в разговор, грозивший перерасти в настоящий конфликт ресторанного значения, и предприняла отчаянную попытку его предотвратить.
–– А по-моему, мы просто обязаны выпустить бедного джинна наружу, – без всякого вступления предложила я, вполне убедительно скорчив многозначительную мину и округлив глаза.
–– К-какого ещё джинна? – не понял мой временами жутко сообразительный муженёк, уставившись на меня, как на зелёного человечка в скафандре.
–– Который находится в бутылке, – терпеливо объяснила я, взглядом ища поддержки у поскучневшего официанта.
–– Ваш знакомый… то есть незнакомый… – внезапно встрепенулся тот, – одним словом, тот посетитель, который вручил мне бутылку, тоже упомянул о джинне. Я тогда подумал, что он говорит о джине, английской водке… Это ещё одна причина вскрыть сосуд, – неожиданно заключил он и тут же умолк, испугавшись собственного умозаключения.
Игорёша, окончательно сбитый с толку нашими откровениями, присмирел и морально сдался, подчинившись настойчивому давлению большинства. Он уже не так враждебно смотрел на предмет нашего ненаучного спора, не так вальяжно сидел в кресле и не так уверенно держал рюмку.
–– Так я унесу её, чтобы открыть? – окончательно осмелел официант, обхватив двумя руками злосчастную бутылку, словно будущую жертву злодейского преступления.
Меня так и подмывало бросить небрежное Игорёшино «действуйте», но я сдержала свой душевный порыв, предоставив ему реальную возможность проявить своё мужское начало.
Однако Игорёша предпочёл его не проявлять и повёл себя совершенно непредсказуемо. Повернувшись ко мне, он почти робко спросил:
–– А ты как считаешь, Гутя?
Мой муж советуется со мной, да ещё в присутствии третьего лица! Будь я стервой, это судьбоносное событие могло бы стать поворотным пунктом в наших отношениях…
–– Мы просто обязаны это сделать, – трагическим шёпотом ответила я, не поддавшись искушению воспользоваться его минутной слабостью в заведомо корыстных целях.
Жидкость, вылитая из бутылки в фужер, оказалась абсолютно прозрачной.
–– Вы можете это попробовать? – поморщился Игорёша. – Или это не входит в ваши обязанности?
–– Я на работе… Мне нельзя…– пробормотал официант, не спуская глаз с фужера. – Разве только один глоток…
–– Разумеется, всего один, – нервно подбодрил его Игорёша. – Это справедливо можно расценить как профессиональную дегустацию.
Официант нерешительно взболтнул содержимое фужера, принюхался и сделал внушительный глоток. Никто, кроме дарителя, не мог предвидеть, чем этот рискованный шаг мог закончиться для него, да и для всех окружающих.
–– По-моему, это что-то совершенно безалкогольное, – разочарованно пробормотал горе-дегустатор, скривив губы.
–– Может, это всего-навсего аш два о? – переведя дух, насмешливо поинтересовался сразу порозовевший Игорёша.
–– Я же вам ясно сказал – ни одного градуса, – обиделся официант. – Попробуйте сами, если не верите.
Игорёша наполнил рюмку, предназначавшуюся для родимой сорокаградусной, и с вызовом глянул на надувшегося официанта:
–– И попробую.
Опустевшая рюмка на мгновение застыла в его пальцах, но в следующую секунду с прощальным хрустальным звоном ударилась о край тарелки и разлетелась на множество радужных осколков. А сам Игорёша, до краёв заполнивший своим упитанным телом удобное ресторанное кресло, медленно растворился в воздухе и… исчез.
–– Вы это видели? – ошарашенно спросила я, тупо уставившись на официанта.
После произошедшего несколько секунд назад и пережитого за последние дни я была готова к любым ответным действиям с его стороны, но тот сумел незабываемо впечатлить не только меня, но и всех присутствовавших в этот вечер в ресторане.
Небрежно скинув чёрные лаковые туфли и бархатный пиджак с блестящими пуговицами, официант, оставшись в одних носках, изогнулся всем телом, как пойманный угорь, и принялся выделывать такие акробатические фортеля, что музыканты перестали играть, посетители – жевать, а обслуживающий персонал – сновать между столиками. Он так отчаянно растягивался и извивался, что в какой-то момент мне даже показалось, что вместо спинного хребта у него эластичный резиновый жгут.
Представление закончилось так же внезапно, как началось – у танцора будто разрядилась батарейка. Он натянул туфли и, подхватив пиджак, скрылся в подсобном помещении. В зале всё вновь пришло в движение: музыканты заиграли что-то внушительно-мажорное, посетители добросовестно заработали челюстями, а официанты активизировались, как юркие аквариумные мальки.
Я поманила пальцем одного из них, проплывающего мимо в раздувающемся парусом пиджаке:
–– Можно вас?
–– Собрались уходить? – дежурно улыбнулся тот.
–– Мне бы вашего коллегу, обслуживающего мой столик.
–– Вы что-то хотели? – не переставая улыбаться, поинтересовался официант.
–– Чтобы вы его позвали.
–– На весь оставшийся вечер я – к вашим услугам.
Злясь на его непрошибаемую непонятливость, я изо всех сил старалась сохранить подчёркнуто вежливый тон:
–– А его никак нельзя позвать?
Официант тоже, кажется, не намерен был уступать мне в изощрённой любезности:
–– Никак. Его смена закончилась. Желаете сделать новый заказ? – Он стремительно подался вперёд, при этом в его правой руке мгновенно появился потрёпанный блокнот, а в левой – остро отточенный карандаш, которым он взмахнул, как дирижёрской палочкой, прочертив в воздухе замысловатую геометрическую фигуру.
–– Желаю расплатиться.
Блокнот и карандаш исчезли так же внезапно, как появились, но предупредительности в его голосе и позе нисколько не убавилось.
–– Не беспокойтесь – уже заплачено. И даже более того… – Глаза официанта заволокло сладкой патокой.
–– Кем?
–– Вашим спутником.
Уверена, что мой тон нисколько не изменился и не выдал моих истинных чувств:
–– Он лично с вами рассчитывался?
А вот нервы официанта явно стали сдавать и в его голосе появились едва различимые нотки нетерпения:
–– Нет, он имел дело с Гошей. А какое это имеет значение?
–– Для вас – абсолютно никакого, так что расслабьтесь. Это, – я указала взглядом на жёлтую бутылку, – я заберу с собой, дабы избежать непредсказуемых последствий массового характера.
Подозреваю, что после нашего замечательного диалога коллега Гоши, благополучно выпроводив меня из ресторана, облегчённо вздохнул и многозначительно покрутил пальцем у виска. Жаль, что пока не придумано жеста, выражающего чрезмерную нормальность. А то и я могла бы что-то такое изобразить, чтобы выплеснуть раздражение и попытаться в полной мере ощутить своё неоспоримое и безоговорочное превосходство над ним, тем самым облегчив душу.
Сейчас мне предстояло выяснить, что стало с моим мужем после его внезапного исчезновения. Я была уверена, что сюрпризы на этом не закончились.
Так и есть: моё уже почти личное такси поджидало меня у дверей ресторана, а мордастый парень в беретке увлечённо читал газету, разложив её прямо на руле. Подойдя ближе, я с изумлением обнаружила, что буквы в ней латинские, но какой именно это язык так и не поняла. Заметив меня, парень быстро сложил газету и поспешно сунул её в бардачок.
–– Вы что, отказались от всех остальных клиентов и приняли решение обслуживать только меня? – насмешливо спросила я, чтобы скрыть смущение.
–– К сожалению, клиентов не так уж много, чтобы можно было выбирать, – печально вздохнув, ответил тот.
–– Ну если так, то нам просто суждено познакомиться. Меня зовут Августа Яковлевна, – я вопросительно уставилась на парня. – А вас как величать?
–– Не положено нам, – ещё печальнее вздохнул он, отведя глаза.
–– Не положено представляться пассажирам?! – изумилась я.
–– Представляться-то ещё как положено, но знакомиться – ни-ни.
–– Да вы не бойтесь, – расхохоталась я, – дальше этого наши отношения всё равно не зайдут, даже если вам будет положено.
Давно я так не смеялась, лет десять, пожалуй. У меня даже слёзы на глазах выступили.
–– Какие отношения? – окончательно струсил бедняга, упорно не желая разделять моё веселье.
–– Знаете, уважаемый имярек, если вы так строго блюдёте интересы своих работодателей и так сильно дорожите собственной репутацией, – заявила я со всей серьёзностью, на какую только была способна в тот момент, – то вам действительно лучше мне не представляться. Оставайтесь для меня мистером Икс или господином Инкогнито. Что вам больше нравится? – Как ни старалась, я не смогла удержаться, и у меня начался новый приступ хохота.
Испуг на лице парня сменился искренним недоумением:
–– Заметьте: это вы сказали, а не я.
Мой запас смеха на сегодняшний день был исчерпан. Я в изнеможении откинулась на спинку сиденья и скрестила пред собой руки:
–– Всё. Иначе мне грозит нервный тик. Предлагаю вам перейти непосредственно к исполнению ваших служебных обязанностей. Надеюсь, вы не будете возражать?
Поглубже натянув беретку, он включил зажигание:
–– Вот это по-нашему. А то какие-то отношения… – парень боязливо втянул голову в плечи.
Да, здорово же меня позабавил этот беспредельно простодушный чудак! Просто настоящий смехотерапевт!
К дому мы подкатили так быстро, как будто мчались на гоночном автомобиле и все машины, словно по команде, уступали нам дорогу.
–– За такси уже, разумеется, заплатил мой муж, верно? – почти равнодушно поинтересовалась я, вылезая из машины.
–– А как вы догадались? – удивлённо присвистнул таксист. – А он так хотел сделать вам приятный сюрприз.
–– Моего мужа тоже всегда поражает моя догадливость, – понимающе улыбнулась я. – Передайте ему при случае, что у него получилось. Нельзя разочаровывать людей, а то они совсем перестанут делать друг другу сюрпризы.
Безымянный таксист радостно кивнул мне в ответ:
–– Не сомневайтесь – я умею хранить молчание.
Во всём доме одиноко светилось только окно нашей с Игорёшей спальни. Но когда я обошла дом с другой стороны, то обнаружила, что среди наших соседей немало отчаянных полуночников. К примеру, у небезызвестной Зинаиды Филипповны зазывно светились все четыре окна. Вы можете счесть меня чересчур любопытной, но… хотела бы я знать, чем она занимается в такое время?
Дверь мне открыла Натуся. Ещё одна неожиданность!
–– Мамуль, папа уже заснул. Ты на него не сердись, за то, что он тебя не встретил, ладно? – попросила она умоляющим голосом. – Он и так полностью признал свою вину и раскаялся, а значит, заслуживает снисхождения.
Заспанная, растрёпанная, без привычной косметики, в ночной рубашке, сползшей на одно плечо, она выглядела такой милой и послушной пай-девочкой, что я просто не могла ей отказать.
–– Ну, конечно, заслуживает, – успокоила её я.
Игорёша действительно спал сном праведника, благородно оставив включённым не только ночник, но и общий свет.
А может, он его не выключил по причине свой всегдашней забывчивости или по рассеянности, и благородство тут ни при чём? Но я решила мыслить позитивно и, поколебавшись с минуту, выбрала первый вариант. Он вселял в меня значительно больше оптимизма, чем второй.
Утро встретило меня очередным сюрпризом. Открыв глаза, я увидела перед собой тщательно выбритого Игорёшу, держащего в руках поднос с завтраком. При более пристальном рассмотрении выяснилось, что завтрак состоял из моего любимого лимонного сока с оливкой, парочки тостов, намазанных сливочным маслом и персиковым джемом, ну и конечно большой чашки ароматного горячего шоколада с кружевной жёлтой пенкой. Сколько же времени он потратил, чтобы создать всю эту аппетитную художественную композицию? Мне стало не по себе.
–– Что случилось? – с трудом выдавила я, ожидая самого худшего из того, на что был способен мой муж.
–– В мире каждое мгновение что-то случается, – растаял в улыбке Игорёша. – За всем и не уследишь. – Он поставил поднос на мой туалетный столик. – Угощайся. Приготовлено лично мной.
–– А ты не присоединишься?
–– Я уже позавтракал. Меня Натуся угостила своим именным салатиком. Не поверишь: просто объедение.
–– Тебе же он раньше не нравился.
–– Вкусы меняются, – загадочно улыбнулся Игорёша, – а вместе с ними и люди.
Определённо, за сегодняшнее утро мой муж выдал годовую норму улыбок. Что бы это значило? Я решила поразмышлять над этим вопросом как-нибудь позже и принялась за завтрак.
Сок был нужной консистенции, тосты – требуемой толщины и поджаристости, а шоколад – с той самой необходимой горчинкой, которой даже мне не всегда удаётся добиться. Да, моё мнение об Игорёше претерпело значительные изменения! Ведь я всегда считала, что он способен только поглощать пищу. Ещё одно заблуждение!
–– Игорёша, я не хотела начинать этот разговор натощак, но коль скоро мы оба позавтракали, мне не терпится узнать, что всё-таки произошло вчера вечером после того, как ты отхлебнул этой странной жидкости из жёлтой бутылки?