– Дим, тут все тихо. Они прогуляться по набережной пошли. Арина сказала в машине ее ждать. Мне как за ними?
– Нет. Не надо. Если она хочет прогуляться вдвоем…
– Дим, это сейчас в тебе здравый смысл говорит или обиженный и ревнивый мужик? – спросил Ткачев.
– Делай как я сказал! – Громов начинал выходить из себя.
Ткачев смотрел на удаляющиеся силуэты, еще немного и он потеряет их из вида. Интуиция подсказывала, что Димыча слушать не надо. Один раз он ее уже оставил и ничего хорошего из этого не вышло. По голосу Громова он прекрасно понял, что тот зол и просто ревнует. Неделю что Ткачев провел с Ариной, он удивлялся, что его друг нашел в этой «снежной королеве»? Холодный взгляд, ровные слова, постоянно сосредоточенное выражение лица. Всплески радостных эмоций у нее вызывала только собака. Она же как в ледяном океане, всегда примороженная. Он не сказал бы, что она высокомерна скорее отстраненная. К нему Арина всегда обращалась на Вы и в ее присутствии он чувствовал себя неуютно. А еще Ткачев не понимал как Катерина, такая веселая и живая, у которой эмоции всегда через край столько лет с ней дружит. Ткачев решил, раз уж эта отмороженная так дорога Катерине и Громову, то надо идти за ней. Мало ли что….
Как только Ткачев сбросил звонок, он вышел из автомобиля и направился за Ариной. Водитель Холева, судя по всему, тоже решил, что шефа бросать негоже и пошел за Ткачевым.
Набережная фактически делилась на две части, первая – это часть старого города. Кроме широкого тротуара, освещались и узкие дорожки, которые шли от магазинчиков и ресторанов. Скамейки с разбитыми рядом клумбами были повсюду. Были детские площадки, имелось специально отведенное место под приезжие аттракционы. В этой части набережной и днем и вечером было многолюдно. Город разрастался, дальше вдоль реки появились новостройки и берег стали недавно облагораживать. В этой части еще велись работы по благоустройству, не было ни магазинов, ни кафешек, даже освещение было не везде. А еще дальше, там, где река делала резкий поворот, еще только велись работы по укреплению обрывистого берега.
Ткачев шел торопливо, стараясь не терять из вида Арину, огибая неспешно прогуливающихся людей. Дистанция между ними сокращалась, но не так быстро, как хотелось. Водитель Холева остался позади. Прохожих становилось все меньше, Ткачев уже почти бежал, он заметил, как впереди него неприметный мужчина в кепке ускорил шаг, на гуляющего он был не похож, он двигался, целенаправленно приближаясь к Арине и Холеву, и уже через несколько шагов поравнялся бы с ними, а Ткачеву оставалось еще метров сто. Все происходило быстро. Ткачев, ощутив тревогу и понимая, что догнать уже не успевает, окликнул Арину. Она и Холев обернулись и оказались лицом к лицу с неизвестным в кепке. Холев машинально сделал шаг навстречу, оставляя Арину за собой. Олег никогда не ощущал себя героем, и сейчас если бы знал, чем обернется его жест навряд ли бы поступил также. Какие-то секунды, и мужчина в кепке начинает убегать. Ткачеву оставалось всего ничего, когда он увидел, что Арина побежала за кепкой … «Вот же дура!» сказал он себе.
Обернувшись на оклик Ткачева, я сразу же узнала мужчину в кепке, это он устроил ДТП и пытался убить меня на дороге, но сказать ничего не успела. Олег уже сделал шаг ему навстречу. Мелькнуло лезвие, Олег прижал руку и держал ее в районе правого подреберья. А мужчина в кепке уже убегал. «Ну уж нет! Жить и боятся каждого шороха, не зная когда он появиться в следующий раз! Так не пойдет!» – успела подумать я, и побежала за ним. Асфальт уже закончился, дальше начинались кусты и росли небольшие ивы. Мужчине в кепке приходилось продираться через ветки, мне же за ним двигаться было легче, и я его уже почти догнала. Преодолев кусты, мы оказались на берегу реки, от кустов и до края было метра четыре, затем земля обрывалась. Кепка остановился и развернулся ко мне, в его правой руке я заметила нож. Он двинулся на меня, а я, уворачиваясь, пыталась его выбить. Опять в самый не подходящий момент организм напомнил о своем новом состоянии, голова закружилась и я, споткнувшись на ровном месте, упала почти в ноги неизвестному. «Вот черт!» – разозлилась на себя я.
– Ну что хочешь узнать за что сейчас на тот свет отправишься? – обратился ко мне неизвестный, нависая надо мной.
– Сгораю от любопытства… – со злостью ответила я.
– За мальчишку подстреленного десять лет назад ты значит переживала, деньги ему отправляла. А то, что брата моего тогда убила наплевать да? Я когда об этом узнал в тюряге сидел. Между прочим, за него сел! Представь какого это! От звонка до звонка отмотал. Вышел, на работу не берут, жить негде, у меня только два года ушло чтобы хоть как-то к жизни приспособиться. Потом тебя искать начал, а это тоже долго. Это только у вас богатых все по звонку решается, на вас столько людей пашут. Мальчишку этого нашел, наплел его матери ерунды какой-то про соц. службу, а она дура все вывалила… и про то, что операцию ему оплатили и деньги каждый месяц приходят. Вот тут я тебя суку так возненавидел!!! Он значит и живым остался и бабок получил! А мне ничего! Мне есть иногда не чего было. А уж когда увидел на каких тачках твой лощеный муж ездит, да еще и с водителем, когда дом ваш загородный увидел… Себе поклялся, что уничтожу такую тварь!!!
– Ну мальчишка то случайно пострадал, а вот твой брат сам виноват, профессию опасную себе выбрал. – спокойно ответила я. Испытав облегчение, что все выяснилось.
– А что же ты гадина денег для меня пожалела? Жила бы сейчас спокойно!!!
– Так тобою ни месть за убиенного братца движет, а то, что денег не получил… – я рассмеялась. – Значит заплати я, ты бы довольным остался, а много заплати, так ты бы еще в церковь ходил и свечки за мое здоровье ставил…
Как Ткачеву удалось тихо пробраться через кусты оказалась для меня загадкой. Поэтому его появление было неожиданным и для меня, и для кепки. Ткачев сбил его с ног и они, вцепившись друг в друга стали кататься по земле. Будучи у самого края у Ткачева, почти получилось скинуть его с себя, и он начал падать вниз, но в последний момент зацепившись за Ткачева, увлек его за собой, но Славка успел ухватиться за какие-то корни, торчавшие из земли, а неизвестный рухнул вниз. Высота была небольшой может метров пять шесть, но внизу около кромки воды были навалены бетонные сваи с торчащей арматурой. Шансов у кепки не было.
– Ну ты Ткачев и кабан! – пыхтела я, пытаясь вытянуть его.
Арина больше не казалась Ткачеву отмороженной. Пока он сопела и тащила его в ее глазах был страх, и она из всех сил пыталась ему помочь, а потом, когда у него получилось выбраться она кинулась и от радости крепко обняла его. От неожиданности ее порыва Ткачев оторопел и только сказал: «А ты нормальная…»
Арина и Ткачев вышли на набережную и пошли в сторону светящихся огней. На встречу бежал Дмитрий. Он кинулся к Арине и сгреб ее в охапку.
– Сейчас удушишь, – сдавлено сказала она.
– Тебя бы надо…,– Громов чуть ослабил объятья, – Я так понимаю, что говорить тебе что-то бесполезно… Все равно сделаешь по-своему. Мне осталось только к этому привыкнуть. Арин, в твоем положении… А если бы с Вами…– Арина не дала ему договорить.
– Если не случилось… Так что Громов ты проживешь со мной долгую жизнь полную мучений! – и Арина сама его обняла.
– Я не понял ты что? Того? – Ткачев сложил руки на животе, изображая большой живот.
– Ага Слав того… – Громов не успел договорить, как Ткачев заключил его и Арину в свои объятия.
– Ребята я так рад!!! Это же здорово! Шустрые Вы! – Ткачев улыбался от уха до уха, и казалось, что сейчас пустит слезу.
Дмитрий сообщил, что водитель повез Холева в больницу. Было решено, что сейчас они едут домой. Макс там один, и еще один концерт соседям не нужен. А завтра утром съездят к Олегу.
Поздним вечером телефон Арины зазвенел.
– Аринка не быть тебе богатой вдовой! – сообщил Олег бодро. – Все в силе! В понедельник в загсе в десять утра. Я уже сам быстрее хочу с тобой развестись, целее буду! А с предложением по «Стройлиту» что надумала?
– Я согласна.
Олег не обманул, в понедельник нас действительно ждали. На входе нас встретила приятная женщина и улыбаясь нам как лучшим друзьям проводила в кабинет. Мы поставили подписи на нескольких бумагах и вот свидетельство о расторжении брака было у меня в руках. После чего Олег сообщил, что сейчас мы едем в офис «Стройлит».
Стоило Олегу появится в дверях, как милая девушка на высоченных шпильках с необыкновенной скоростью оказалось возле нас.
– Олег Станиславович все в конференц-зале как Вы просили. Отчеты подготовлены, они на столе. – докладывала милая девушка, семеня впереди нас.
Мы вошли в просторный зал, присутствующие при виде Олега заметно взволновались. За овальным столом расположилось человек восемь и еще несколько сидели на стульях вдоль стены. Центральное кресло, обшитое темно-коричневой кожей с деревянными вставками на подлокотниках, пустовало. На столе напротив аккуратно лежали папки и стояла бутылка воды Berg.
– Чего стоишь? Садись. – почти на ухо сказал мне Олег, а сам остался стоять и обратился к собравшимся. Мое представление было лаконичным.
– Знакомьтесь, Ваш новый директор и совладелец «Стройлит» Рощина Арина Александровна, – и Олег указал жестом на меня. – Решения Арины Александровны не обсуждаются, не ставятся под сомнение, и я хочу, чтобы вы знали, я заранее поддерживаю любое из них. – Олег наклонился ко мне и шепотом произнес, – Дальше давай сама тут рули, – и попрощавшись удалился.
Собравшиеся находились в изумлении, с любопытством разглядывая меня. Тишину нарушила девушка на шпильках: «Может быть Вам кофе, чай, или воды, апельсиновый сок, есть шампанское, виски, джин…»
С Олегом, еще по дороге в офис, мы обговорили что я вольна делать, что хочу и даже если «Стройлит» пере профилируется и начнет шить варежки его это не волнует. Единственное, что для него важно, чтобы «Стройлит» стабильно приносил прибыль. И если с уже теперь бывшим мужем все было понятно, то разговор с Громовым еще только предстоял. После инцидента на набережной мы почти не разговаривали. Я была занята документами, которые мне оставил Олег и размышлениями на тему зачем я во все это ввязалась. Объективно управленец из меня плохой. Громов переживал, это было заметно, но он не требовал объяснений, даже не спросил о встрече с Олегом, и я была благодарна ему за это. Теперь осталось сообщить ему о предстоящих изменениях у его конкурента.
Вечером прогуливаясь с Максом в парке, я любовалась осенним лесом. Золотая осень – это восхитительно! Желтый, оранжевый, лиловый, багряный – изумительные краски осени. Буйство красок создает особое настроение – торжественное и немного тоскливое, от мимолётности этой красоты. Осень пахнет особенно – опавшими прелыми листьями, землей и мокрым асфальтом, аромат бодрящий и свежий.
Вернувшись в отличном настроении, я стала ждать Громова. Решив впечатлить его своим кулинарным мастерством, а заодно подготовить почву для разговора, я взялась за приготовление ужина.
Все было почти готово. Стейк из тунца это просто и очень вкусно, обжаренный кусок, с аппетитной чуть ломкой корочкой, под которой скрывается едва тронутое теплом мясо, уже распадающееся на волокна, но все еще розоватое и сочное. Спагетти с соусом песто у меня тоже удались. Я быстро приняла душ, надела шелковое платье-комбинацию. Накрыла в гостиной: красивая скатерть, свечи, приглушенный свет и только Макс, который сопел и истекал слюнями, портил весь романтизм обстановки. Громов вернулся как раз вовремя, потому что остывшие спагетти не спасет даже песто.
Не успел Дмитрий войти как аппетитный запах еды защекотал ему нос. Арина вышла встретить его. Платье из тонкой ткани удачно подчеркивало фигуру и выглядела она очень соблазнительно. Макса, видно, не было, он не спускал глаз со стола и на такие мелочи как приход Громова не отвлекался. Произошедшая перемена в поведении Арины насторожила Дмитрия. «Она опять что-то натворила…» – подумал он.
За ужином Арина никак не могла начать разговор, от чего напряжение нарастало. Первым не выдержал Дмитрий.
– Арин что-то произошло о чем мне надо знать? -
– Я сегодня развелась… – Арина сделала паузу, – и у меня к тебе есть предложение.
– Руки и сердца я надеюсь. – попытался пошутить Громов.
– Не совсем, деловое предложение, – не много нервно ответила Арина, ее беспокоило как Дмитрий его воспримет.
Вкратце Арина рассказала об отъезде Олега и том, что делами «Стройлита» заниматься он больше не будет.
– Дим с сегодняшнего дня я возглавляю «Стройлит» – добавила Арина в конце своего рассказа.
Громов молчал и переваривал полученную информацию.
– Арин я не знаю, что сказать. С одной стороны, я за тебя рад, я же вижу, что тебе тошно сидеть без дела. А с другой – это же нервы, постоянный стресс. Не то чтобы я не верю в тебя, просто сейчас неудачное время для твоих трудовых подвигов. Скоро же ребенок родится. Я боюсь, что это может отразиться на наших отношения. «Стройлит» наш основной конкурент. Ты же могла бы работать у меня. – Громов был в полнейшей растерянности, – Получается мне у тебя совета не спорить, ничем с тобой не поделиться. Вообще я часто работаю дома, а это документы, информация. Но мы что-нибудь придумаем, да? – с надеждой глядя на Арину спросил он.
– Есть у меня идея. – Арина прищурила глаза, – Я хочу предложить тебе слияние, ну или поглощение это уже детали. Мне и Олегу процент. Нереализованных амбиций у меня нет, никем руководить я не хочу. Я дальше так и буду работать вместе с Катериной. Как тебе такой вариант?
За последние полчаса это был уже второй раз, когда Громов впадал в ступор. «Она точно доведет меня до психушки» – это первое, что мелькнуло у него в голове.
– Если Холев согласится … Наверное это хороший вариант… просто я никогда его не рассматривал… Мне даже в голову не приходило… – Громов говорил медленно с трудом соображая.
Арина встала и обошла стол и встав за спиной Дмитрия обняла его за плечи. На Громова ее прикосновения действовали магически, он сразу переставал думать о делах, окунаясь в другую реальность. В которой его захватывало пылкое желание и безграничная нежность. В этой реальности для него существовала только эта ненормальная с рыжими волосами.
Около панорамного окна в квартире на верхнем этаже стояла молодая женщина с медными волосами, пила гранатовый сок и смотрела вниз. По парковке к дому шел высокий мужчина и очень жизнерадостная собака. «Как же сильно она любит этих двоих, точнее троих» думала она, положив руку на заметно округлившийся живот.