Восьмой цвет радуги. Часть 1. Путь

Глава 5

Подобно горному потоку Оспак скатился с горы, пронесся через город и ворвался в дом. После долгого бега под полуденным солнцем, внутри было темно, прохладно и непривычно тихо.

– Бирта! – голос вождя прозвучал как рев горного медведя.

Бирта не ответила, зато из-за занавески, отгораживающий женскую комнату от общей залы, появилась Льот. Он бросился к ней.

– Как там Бирта? Что с моим сыном?

Девушка закрыла лицо руками.

– Почему ты плачешь? Что случилось? Они живы?

– Позволь… – Отодвинув Оспака рукой, вперед вышел Криспин. Не обращая внимания на плачущую Льот, он по-хозяйски отодвинул занавеску и оказался в женской комнате. Там было тесно от столпившихся женщин. С бледным, покрытым потом лицом на кровати лежала Бирта. Громко сопя, Оспак последовал за ним.

– Пусть все выйдут.

Женщины возмущаясь, заговорили все разом. Лоб вождя прорезала глубокая вертикальная морщина, рот искривился:

– Вон!!!

Женщины бросились врассыпную.

– Льот и ты, – Криспин показал на старуху, которая, судя по всему, была акушеркой, – останьтесь. Мне может понадобиться помощь. Оспак, принеси мой мешок. Горячая вода есть?

Криспин говорил, одновременно расстёгивая жилет. Бросив его в угол, и даже не удосужившись посмотреть, куда тот упал, мужчина направился к Бирте. Старуха презрительно поджала губы.

– Что с ней?

Старуха нехотя ответила:

– Роды начались раньше срока. Ребенок не успел принять правильное положение.

Увидев вернувшегося вождя, она продолжила:

– Оспак, тебе вновь придется делать выбор между женой и младенцем…

– Не придется. – Криспин ощупывал живот Бирты. – Ребенок жив.

– Но он не сможет родиться!

– Сможет. Нужно только ему немного помочь. Где мой мешок?

Оспак протянул ему мешок, который все это время как ребенка прижимал к груди. Криспин поставил мешок на табурет в изголовье кровати и склонился к нему. Несколько слов, сказанных шепотом – и мешок открылся. Криспин покопался в нем и вытащил несколько небольших платяных мешочков. Следом за ними появилась металлическая кружка.

– Где горячая вода?

Льот схватила котелок за ручку и, не обращая внимания на то, что обжигает руки, понесла его Криспину. Тот отлил немного воды в чашку, поколдовал с мешочками, в которых были разные травы, и сделал отвар. Бирта застонала.

– Сейчас, сейчас…

Дуя в кружку, Криспин приподнял голову женщины.

– Пей. Только осторожно. Он горячий.

Бирта посмотрела на мужа и, увидев его кивок, сделала первый глоток. Криспин дождался, пока она выпьет весь отвар и сунул кружку Льот.

– Вымой ее. Она мне еще понадобиться. А ты, Оспак, иди. Не нужно стоять здесь столбом. Ты только мешаешь.

Вождь тяжело вздохнул и… остался стоять на том же месте. Кристин закатал рукава рубашки и сделал Льот знак, чтобы она помогла ему их помыть. Девушка схватила кувшин. В том состоянии, в котором она находилась, она все понимала без слов. Вытирая руки куском чистой ткани, Криспин снова обратился к вождю:

– Ты доверил мне свою жизнь, Оспак. Теперь тебе придется доверить мне жизнь твоей жены и сына. Это сложное решение. Но иначе нельзя. Ты ведь сам это понимаешь.

Оспак кивнул. Его лицо было невозмутимым, но глаза…

– Обещаю, я сделаю все, что смогу. Я позову тебя, когда все закончится. Иди.

Выйти из комнаты было намного сложнее, чем сбежать вниз с горы, но Оспак сумел это сделать. Он вышел из женской комнаты и хотел сесть на стул в общем зале, но преодолел себя и дошел до входной двери. Еще одно усилие – и он оказался на улице. Криспин повернулся к женщинам:

– Бирта тебе лучше? Боль ушла? – Женщина кивнула. – Это хорошо. Но это только начало. Льот – ты на подхвате. Делаешь то, что я говорю. Ты – он посмотрел на старуху, – помогаешь мне. Итак, начнем…

Время для Льот остановилось. Девушка видела только Эйнара, слышала только его голос. Она стала частью чего-то важного. По крайней мере, ей так казалось. Льот видела, как длинные пальцы Эйнара ощупывают живот Бирты. Слышала, как он что-то обсуждает со старухой – и не понимала ни слова. Потом ей велели следить за Биртой. Она вытирала пот с ее лица и старалась успокоить. Что в это время делал Эйнар, она не видела. Потом она снова лила ему на руки воду из кувшина. Вода в тазу была красной от крови. Потом она поила Бирту каким-то новым отваром, приготовленным Эйнаром из травы, хранящейся в мешочках. В этот раз действие отвара было совсем не таким, как в первый раз. Бирта кричала и пыталась встать, а она ее держала. Наконец, появился младенец. Он был весь в крови. Эйнар и старуха-акушерка что-то делали с ним. Потом Эйнар оставил их и снова вернулся к Бирте. Он что-то сказал женщине и та заплакала. Потом Льот снова мыла ему руки, выносила грязную воду и пропитанные кровью простыни. А потом… Потом Эйнар обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. И Льот заплакала. Маленький мальчик, отмытый акушеркой и завернутый в чистые пеленки, лежал на груди у Бирты и тоже плакал, как казалось Льот, басом. Старуха-акушерка поклонилась Эйнару, а потом вдруг схватила его руку и поцеловала. Мужчина смутился. Он осторожно вытащил свою руку из пальцев акушерки и спрятал ее за спину. Его волнистые каштановые волосы потемнели от пота, он выглядел уставшим, но его глаза светились таким теплым светом, что Льот снова заплакала, но теперь уже по другой причине. Появился взволнованный Оспак и сразу же бросился к жене и сыну. Продолжая улыбаться, Эйнар тихо вышел из комнаты. Льот хотела пойти за ним, но отец позвал ее и они втроем обнялись. Это было так прекрасно! То, что она испытывала сейчас, можно было назвать только одним словом – «счастье».

Оспак нашел Эйнара на заднем дворе, возле дровяного сарая. Тот сидел на бревне и курил трубку. Вождь пристроился рядом. Они сидели и молчали. Долго. Потом Оспак кашлянул и произнес:

– Спасибо.

Эйнар выдохнул сизый дым и ничего не ответил.

– Когда ты там… Когда Бирта…

Наконец вождь собрался с мыслями.

– Когда ты велел мне уйти, я пришел сюда. Я сидел на этом самом месте и молился богам.

Эйнар усмехнулся.

– Может я зря это делал… Но я не знал, чем я еще могу помочь тебе… А еще… А еще я дал клятву, что если моя жена и сын выживут, я сделаю так, как ты говорил. Я отдам сына агуане.

Эйнар вытащил трубку изо рта и посмотрел на Оспака. Но вождь на этот раз обхитрил его. Он успел зажмуриться. Послышался тихий смех. Оспак приоткрыл один глаз.

– Только я не знаю, как это сделать.

– Что?

– Я не знаю, как мне ее найти.

Эйнар выдохнул дым и задумчиво произнес.

– Я думаю, что ее нужно искать в том месте, где твой отец… Где погиб ее ребенок. Ты помнишь, где это было?

– Да. Смутно, правда. Но я найду. – Оспак поковырял носком сапога землю. – Я пойду туда утром, пока Бирта будет спать. – Он тяжело вздохнул.

– У тебя, вождь, будет еще много детей. В том числе и мальчики.

– Откуда ты…

– Я это вижу.

Оспак замолчал и стал снова ковырять сапогом землю. Эйнар положил ему руку на плечо. Для худощавого жилистого мужчины, каким он являлся, она была очень тяжелой.

– Как ты решил назвать его?

– Клепп. Это означает скала. Пусть он будет таким же стойким…

Эйнар кивнул и стал выбивать трубку.

Оспак вышел из дома на рассвете. В руках он держал сверток. Оглянувшись по сторонам, он пошел по тропинке. Вождь двигался тихо и осторожно, словно боялся кого-то разбудить. Когда взошло солнце, он уже шел по дороге, ведущей вверх, в горы. Сверток закряхтел. Оспак прижал его к груди и стал качать. Кряхтение стихло. Вождь ускорил шаг.

С трудом, но он нашел место из своих детских воспоминаний. Вот камень, напоминающий дверь, а вот и выступ, на котором тогда стоял отец… Оспак отошел подальше от края скалы и крикнул:

– Эй! Это я, Оспак! Я пришел!

Ему никто не ответил. Сверток в его руках снова закряхтел. Мужчина покачал его и снова крикнул:

– Выходи!

Сверток в его руках перестал кряхтеть и захныкал. Вождь прижал его к себе и что-то тихо забормотал. Свертку этого оказалось мало. Хныканье сменилось громким плачем. Оспак растерялся. Он смотрел по сторонам, пытаясь отыскать агуане. Плач с каждой минутой становился все громче. И вдруг сверху посыпались камни. С облегчением вздохнув, он поднял лицо и увидел… Эйнара.

– Это ты?

Мужчина усмехнулся и стал спускаться. Через несколько секунд он уже стоял рядом с Оспаком.

– Ее нет…

– Она здесь. Просто ты ее не видишь. Дьюри, я заклинаю тебя твоим истинным именем, появись!

Оспак склонился к плачущему ребенку, пытаясь его успокоить, и пропустил момент, когда появилась агуане. Она стояла на большом плоском камне и смотрела на него голубыми, как небо глазами. Мужчине стало не по себе от этого полного ненависти взгляда. Он забыл, что хотел ей сказать. Пока он собирался с мыслями, заговорил Эйнар.

– Дьюри, Оспак пришел сюда, чтобы восстановить справедливость. Он хочет загладить вину своего отца. Настолько, насколько это вообще возможно…

– Я принес тебе своего сына! – голос Оспака дрогнул. – Конечно, он не заменит тебе собственного сына, но…

Лицо агуане сравнялось цветом с ее волосами и лишь глаза по-прежнему горели ненавистью.

– Мне не нужен этот ребенок! Как ты справедливо заметил, он не заменит мне сына! И твои уловки не спасут тебя, Оспак! Я убью тебя, как убила твоего отца!

Послышался шум. Эйнар схватил вождя, как будто это был не человек, а стол или стул, и переставил его на другое место. Огромный камень просвистел в воздухе и упал туда, где только что стоял Оспак.

– Послушай, Дьюри, месть еще никому не приносила радости, только временное облегчение…

– Вот и пусть. Пусть мне станет легче!

Снова послышался шум. Оспак вжал голову в плечи и наклонился, закрывая своим телом сына. Здесь, на скале, он вновь чувствовал себя ребенком, как много лет назад. И он снова страдал. Шум стих. Оспак поднял голову и расправил плечи. Вокруг него валялось огромное множество самых разных по размеру и форме камней. Странно, что ни один из них не попал в него… Подошел Эйнар и совершенно бесцеремонно забрал у него ребенка. Затем он развернул пеленки и вдруг одним резким, злым движением схватил младенца за ноги и поднял перед собой. Его лицо изменилось. Теперь на нем была только злость и презрение.

– Ты сказала, что тебе не нужен этот ребенок. Ну что ж…

Отбросив пеленки, он шагнул к краю скалы. Его рука, в которой был ребенок, поднялась еще выше и зависла над пропастью.

– Тогда пусть этот ребенок умрет! – и Эйнар разжал руку.

Голоса Дьюри и Оспака слились в один полный ужаса крик. Вождь упал на колени и схватился руками за голову. Агуане бросилась вперед и, оттолкнув Эйнара, следом за ребенком спрыгнула вниз. Все это заняло лишь мгновенье. Эйнар еще не успел опустить руку, а Оспак уже вскочил на ноги и бросился на него.

– Ты убил моего сына!

Он целился Эйнару в голову, но его огромный кулак неожиданно для нападающего, пролетел мимо цели. Вождь чуть не упал, по инерции сделал несколько шагов и развернулся, собираясь нанести новый удар, но тут словно облако, у самого края скалы появилась Дьюри. В руках она держала плачущего ребенка. Женщина тоже плакала. Слезы непрерывным потоком текли по ее лицу, а она их даже не замечала.

– Я успела… В этот раз я успела!

Эйнар усмехнулся. Его лицо вновь стало прежним. На нем не было ни ненависти, ни злости. Забыв обо всем на свете, Оспак бросился к сыну.

– Мой мальчик…

Он выхватил ребенка из рук агуане и завертел головой в поисках пеленок.

– Никто больше не посмеет пугать тебя…

По лицу вождя текли слезы, которых он, как и Дьюри, не замечал.

– Оспак!

Вождь обернулся.

– Отдай ребенка Дьюри.

Мужчина замер. Эйнар, улыбаясь, смотрел на него. Вождь замешкался, но потом все-таки превозмог себя и вручил ребенка женщине. Прошагав на негнущихся ногах несколько шагов, он поднял пеленки и снова вернулся к агуане.

– Возьми, а то он замерзнет…

– Он не замерзнет. – На лице женщины была улыбка. Она забрала у Оспака пеленки и быстро завернула в них ребенка. Её пальцы осторожно коснулись лобика младенца, и он тут же перестал плакать.

– Какой он красивый… Как ты назвал его?

– Клепп.

– Хорошее имя. И очень ему подходит.

Небесно-голубые глаза женщины смотрели на вождя. Теперь в них не было ненависти.

– Я знаю, как трудно далось тебе это решение. Твоя жена… – Оспак тяжело вздохнул, – скажи ей, что я забираю ее сына не навсегда. Однажды он снова вернется в свой дом. И это произойдет быстрее, чем ты думаешь. Я не буду ничего скрывать от него. – Она прикоснулась пальцем к щечке младенца. – Он должен знать, кто его отец. Я знаю, он будет тобой гордиться!

Женщина посмотрела на Эйнара. Тот улыбался.

– Оспак называет тебя Эйнаром…

– У меня много имен.

И тут Оспак заметил на плече Эйнара мешок.

– Ты уходишь?

– Да.

– Но ты же еще вернешься?

Улыбка на губах Эйнара стала шире.

– Может быть. А может, и нет…

Оспак шагнул к Эйнару, раскрыв объятья. Мужчины обнялись.

– Если я чем-то могу помочь тебе, Эйнар, ты только скажи…

Они разжали объятья.

– Береги ребенка, Дьюри. Такой подарок, какой тебе сегодня преподнёс Оспак, случается только раз в жизни. – Женщина кивнула. Её лицо светилось от счастья. – И за этим, – он кивнула на Оспака, – присмотри. Агуане улыбнулась. – Он хоть ростом велик и телом могуч, но в душе еще сам ребенок.

– Кто? Я?!

Женщина засмеялась, поклонилась Эйнару и исчезла. Оспак обернулся. Ему нужно было возвращаться назад, в Хродгерд. Его ждал непростой разговор с женой. Но на душе у вождя было легко. Как она сказала? «Однажды он снова вернется в свой дом. И это произойдет быстрее, чем ты думаешь». Оставалось только надеяться на то, что Дьюри сдержит свое обещание. Не удержавшись от вздоха, он повернулся к Эйнару, но того уже не было. Не было слышно ни шагов, ни шороха камней. Одинокий воин исчез. Оспак посмотрел на небо. Далеко-далеко, над самой высокой вершиной Скалистых гор летели птицы. Еще секунда – и они растворились в бесконечной синеве. Вождь услышал гусиный крик, приглушенный огромным расстоянием и улыбнулся. Оспак знал, что теперь видя птичью стаю, он всегда будет вспоминать воина, потерявшего часть своей души, но по-прежнему великого в своих чувствах и устремлениях. Своего спасителя. Эйнара.

Глава 6

Скалистые горы не остановили Криспина. Он преодолел их, так же, как до этого преодолел пустынное плоскогорье и Дорогу великанов, как преодолевал и другие многочисленные препятствия, встречаемые им на пути. Птицы в этот раз молчали, зато мыши, шмыгающие в траве у него под ногами, просто измучили Криспина своей болтовней. Он старался не прислушиваться к их голосам, но совсем отвлечься от этого постоянного писка ему не удавалось. «Бедная девочка… Несчастный ребенок…» Эти слова преследовали его днем и ночью. И вот когда однажды утром, открывая свой мешок, чтобы достать еду, Криспин вместо слов отворяющего заклинанья произнес «Бедная девочка…», он понял, что все, с него хватит и пока эти шмыгающие повсюду грызуны окончательно не свели его с ума, ему нужно разобраться в том, что происходит. Почему в этот раз птицы, которые обычно приносят ему просьбу о помощи, молчат, а мелкие грызуны день и ночь болтают о какой-то девочке? Может быть, родители ребенка не нуждаются в его помощи? Или, что более вероятно, у этой девочки просто нет родителей? А может… Тут Криспин остановил себя. Причин может быть великое множество и перебирать их все бессмысленно. Проще разобраться во всем на месте. По-кошачьи молниеносно Криспин отпрянул в сторону и схватил прятавшуюся в траве мышь. Держа ее за хвост перед своим лицом, мужчина произнес:

– Отвечай: где живет эта ваша «бедная девочка»?

Мышонок предпринял попытку освободиться, но сообразив, что у него ничего не получится, повис, растопырив в стороны лапки и вглядываясь в Криспина черными бусинками-глазами.

– Что ты молчишь? Отвечай, когда я тебя спрашиваю! – И мужчина нахмурился.

Мышонок пискнул и закрыл глаза. Его лапки повисли.

– Демон знает что! Не мышонок, а хитрый опоссум! Не хочешь говорить – не надо. Я думал, тебя волнует судьба девочки…

Мышонок открыл глаза и громко запищал. Криспин усмехнулся и опустил мышонка в раскрытую ладонь. Тот тотчас сел, сложив лапки перед грудью, и снова запищал. Криспин морщился, пытаясь разобраться в его несвязной и быстрой речи.

– Не части… Я уже понял, что девочка бедная… И несчастная… Это я уже не первый день слышу. Где она живет, можешь сказать? В лесу, под Караконджем? Плохое место. Очень плохое. Там болота везде… А я не люблю болота.

Мышонок замолчал, а потом вдруг прыгнул и укусил Криспина за палец. Мужчина вздрогнул и взмахнул рукой от неожиданности. Мышонок улетел в траву.

– Это что такое! Ты почему кусаешься?

Маленькие зубы не смогли прокусить огрубевшую кожу руки, но сам факт нападения поразил Криспина.

– Это уже слишком!

Подхватив с земли свой мешок, мужчина решительно зашагал прочь. В Каракондж он, конечно же, не пошел.

Вечером, устав после длинного дневного перехода, Криспин решил устроить привал и поесть «нормальной» еды, а не вяленого мяса. Он разжег небольшой костер и, дожидаясь, пока тот прогорит, пошел к ручью за водой. После утреннего происшествия грызуны больше не беспокоили его. Это было очень подозрительно. Умывшись и набрав в котелок воды, мужчина вернулся к костру. Повесив котелок на сооруженную из веток треногу, он потянулся к мешку и остолбенел от удивления. Его мешок медленно пополз в сторону. Криспин потер глаза. Потом, усмехнувшись, вытащил из кармана жилета дудочку и заиграл. Мешок остановился, а еще через секунду несколько сотен мышей подобно стае бабочек взлетели в воздух и повисли, размахивая лапками и шевеля хвостами. Криспин отнял дудочку от губ. Мыши шлепнулись в траву и прыснули во все стороны.

– Стойте!

Ему никто не ответил и, конечно же, никто не остановился.

– Где тот, кто посмел укусить меня? Выходи, не бойся.

Маленький мышонок выбрался из травы и замер перед Криспином, сидя на задних лапках.

– Ты зачем это сделал?

Мышонок пискнул.

– Это не оправдание.

И тут лес наполнился писком. Звуки доносились сразу со всех сторон.

– Так вас тут целая армия… В плен меня взять хотите? – И мужчина засмеялся.

Мышонок еще раз пискнул и с важным видом, если таковой вообще может быть у маленькой полевой мыши, побежал прочь.

– Ладно, не обижайся. Вернись. Признаю, ты заинтриговал меня. Хорошо, я отправлюсь в Каракондж и постараюсь помочь несчастной девочке. Но с одним условием. – Криспин сел на корточки и протянул вперед руку. – Ты пойдешь со мной!

С улыбкой наблюдая за мышонком, который бесстрашно забирается ему в ладонь, мужчина добавил:

– Только, чур, больше не кусаться!

Глава 7

От плохих привычек сложно избавиться. Особенно если это и не привычки вовсе, а скажем, обстоятельства, которые с завидным постоянством складываются не в твою пользу. В последнее время Криспин появлялся перед вождями самых разных племен, прямо скажем, не в самом лучшем виде: уставшим и грязным. Сегодня он превзошел себя, представ перед глазами Бирнира, вождем бьёрнов, с ног до головы покрытым болотной слизью и источающим отвратительный запах тухлых яиц и гнилого мяса.

Бирнир, в полном соответствии со своим родовым именем был могуч и волосат. Он восседал на огромном деревянном седалище под старым раскидистым орехом. Ни охраны, ни советников у него не было. Люди доверяли своему вождю решать споры и другие бытовые проблемы единолично. Символ власти вождя – металлическая цепь толщиной с большой палец на руке Криспина, чуть поблескивала на его волосатой груди. Появлению Криспина здесь были не рады и Бирнир это весьма успешно демонстрировал. Вождь хмурил брови и задирал подбородок, упиваясь собственной значимостью:

– Зачем пожаловал, Кранч?

Он выбрал самое обидное и уничижительное из его многочисленных имен и Криспин это отметил. Не смотря на столь явную попытку его унизить, он попытался улыбнуться. Губы растянулись в стороны, но улыбки не получилось. То, что появилось на лице Криспина, больше напоминало оскал:

– Говорят, что в твоем племени случилась беда, вождь.

– Кто эти болтуны, сующие нос не в свои дела?

– Вот один из них. – И Криспин извлек из кармана мышонка.

Хлопнув себя руками по ляжкам, Бирнир расхохотался.

– Ты совсем потерял рассудок, Кранч, если начал разговаривать с мышами!

– Ты прав, вождь, но сути дела это не меняет. Ты же не будешь отрицать, что в твоем племени случилась беда? Это как-то связано с маленькой девочкой.

Вождь нахмурился. И вдруг, словно случайно, его взгляд скользнул в сторону. Криспин проследил за этим взглядом и увидел девочку, которая пряталась за деревом.

– Это она?

– Это моя дочь. Эрла.

– С ней случилась беда?

– Не знаю, о чем ты говоришь, Кранч.

– Пусть она выйдет. Я хочу взглянуть на нее!

Бирнир взмахнул рукой. Девочка вышла из-за дерева и остановилась, понурив голову. Криспин шагнул к ребенку, одновременно задавая вопрос:

– Сколько лет твоей дочери, вождь?

– Восемь.

– Совсем уже взрослая…

Подойдя к ребенку, Криспин присел на корточки, чтобы стать одного с нею роста и ласково попросил:

– Посмотри на меня…

Девочка качнула головой из стороны в сторону и еще ниже опустила лицо.

– А кто у меня есть? – Криспин поднес к ее лицу сжатую в кулак ладонь. – Это… – Его пальцы немного разжались, пропуская острую усатую мордочку.

– Мышка! – Девочка радостно засмеялась.

Криспин вздрогнул и отшатнулся. Пытаясь справиться с волнением, он с ужасом смотрел на ребенка, который в одну секунду на его глазах превратился в отвратительную старуху с гнилыми зубами и дряблой кожей. Единственное, что оставалось в этом существе детского – это его смех.

– Что с твоей дочерью, вождь?

– А что? По-моему, все в порядке!

– Посмотри на ее лицо!

– Она никогда не отличалась особой красотой.

– Дело не в этом. Этому существу никак не может быть восемь лет. Это же старуха!

– Не преувеличивай, Кранч! Какая еще старуха? Наверное, вымазалась, когда играла… Иди ко мне, Эрла. Иди, не бойся.

Девочка перестала смеяться и замерла на месте, не решаясь исполнить приказ отца. Мышонок громко пискнул. Криспин разжал пальцы. В ту же секунду мышонок прыгнул на плечо девочки и мгновенно спрятался у нее в волосах.

Бирнир слеповато щурился, вглядываясь в лицо ребенка. Вдруг его глаза широко раскрылись, и на грубом лице появилось удивленное выражение.

– Что с твоим лицом, Эрла? Что ты сделала с ним?

Девочка опустила голову.

– Ничего, отец. Я ничего с ним не делала…

– Но ты выглядишь отвратительно! Кранч прав. Ты похожа на старуху!

Девочка сжалась, опустила голову еще ниже и вдруг горько заплакала. Забыв, что его одежда в грязи, а от тела и волос отвратительно пахнет, Криспин прижал ребенка к груди и, гладя по голове, зашептал на ухо:

– Это был гамсилг, да? Ты посмотрела в зеркало оборотня?

Продолжая плакать, девочка кивнула.

– О, ларгвиллы! Почему вы не защитили это дитя! А впрочем… Не плачь. Я помогу тебе.

Шмыгая носом и глотая слезы, девочка прошептала:

– Ты Эйнар? Мими сказал, что мне может помочь только Эйнар!

– Да, я Эйнар. А кто такой Мими?

Девочка запустила грязную руку в свои лохматые волосы и попыталась вытащить оттуда мышонка.

– Ах, вот кто такой Мими… Понятно. Теперь мне многое стало ясно.

Услышав тяжелые шаги вождя, Криспин отстранился от девочки. Она судорожно вздохнула и вдруг мертвой хваткой вцепилась в рукав его рубашки.

– Не уходи!

– Я не уйду. Не бойся.

В их разговор вмешался Бирнир.

– Нашему гостю нужно привести себя в порядок. А пока он это делает, мы с тобой поговорим. Нам ведь нужно поговорить, Эрла? Ты так не думаешь?

Лицо девочки побелело от страха.

– Эйнар…

– Я здесь.

Девочка так вцепилась в его рубашку, что избавиться от нее можно было только вместе с рукавом.

– Иди, Кранч. Мне нужно поговорить с дочерью.

Огромный, как медведь, Бирнир навис над девочкой и сидящим рядом с ней на корточках Криспином. Эрла больше не плакала. Она икала от страха, по-прежнему вцепившись в рукав рубашки Криспина.

– О чем ты хочешь поговорить с ребенком, вождь?

– Не твое дело!

Этого оскорбления Криспин вынести уже не смог. Точнее – не захотел. Подхватив девочку на руки, он встал в полный рост. Его глаза поменяли цвет, став из ореховых почти черными.

– Все, что касается защиты людей от темных сил, является моим делом, вождь.

Бирнир открыл рот, но не смог ничего ответить. Презрительная гримаса на его лице сменилась отвращением, когда он посмотрел на свою дочь. Каким-то образом эта откровенная демонстрация неприязненного отношения отца к собственному ребенку уменьшила напряжение, возникшее между двумя мужчинами. Чувствуя, что девочке больше ничего не угрожает, Криспин поспешил сменить тему разговора.

– Я отвратительно выгляжу и плохо пахну. Ты был прав, вождь, когда говорил, что мне нужно привести себя в порядок. Где мне можно это сделать?

Ответ Бирнира показал, что вождь своих позиций сдавать не намерен, и по-прежнему себя считает главной фигурой не только в деревне, но в их с Криспином словесном единоборстве.

– Ручьев в лесу много. Выбирай любой.