Глава 10
Юлька честно старалась не нарушать порядок на географии. Не столько ради оценок, сколько ради того, чтобы мама не страдала. Но и географ тоже должен тогда вести себя нормально, так ведь? А он вел себя из рук вон плохо. Шантажировал класс оценками. Задавал на дом одно, а спрашивал другое, чего и в учебнике-то вовсе не было. «Дополнительный материал должны читать!» Пацанам завышал оценки, а девчонкам занижал. К Юльке придирался нещадно. Без зазрения совести говорил ей: «Ты самая умная, с тебя и спрос больше». Тогда Юлька решила, что будет тупить. Раз все равно оценки нормальные не ставит – что двоечнику Булыгину, то и ей, значит и терять нечего.
Игорь Степаныч возле карты вещал о часовых поясах. Потом стал вызывать учеников и спрашивать: «Если в Москве полночь, то в Якутске сколько?» Одноклассники ориентировались с трудом. Гоша начинал злиться. Одного вызвал, другого, третьего – все «плавают».
– Столбова, иди к доске.
Юлька нехотя вышла.
– Покажи Москву и Якутск.
Юлька показала указкой Ленинград и Биробиджан и с улыбкой посмотрела на учителя.
Географа взорвало:
– Да ты что! Едрит твою через коромысло!
Юлька переспросила:
–Что-что?
Гоша рявкнул:
– Садись на место!
Юлька молча села, убрала в сумку учебник и тетрадь, достала журнал по вязанию и стала разглядывать модели. Скорей бы звонок…
* * *
Дальше были два урока физкультуры. На лыжах.
Восьмой класс выстроился вдоль лыжни на ровном поле за речкой. Сергей Сергеич показывал попеременный четырехшажный ход. Откуда-то из-за кустов выскочила большая рыжая собака и, заполошно гавкая, погналась за учителем по лыжне. Физрук остановился. Псина села и, наклонив голову набок, с умным видом уставилась на него. Пока он стоял на месте и показывал, как правильно работать руками и ногами, собака сидела и внимательно смотрела, запоминая технику лыжного хода. Но как только Сергей Сергеич начинал бежать, она срывалась с места и с громким лаем мчалась за ним, высоко закидывая задние лапы.
Юльке было очень смешно, но, чтобы не обидеть учителя, она скромно улыбалась в варежку. Раздосадованный Сергей Сергеич кричал на лохматую помеху и замахивался на нее лыжной палкой, собака отскакивала в сторону, но стоило учителю повернуться к ней спиной и побежать, как она снова принималась за свое.
Парни обстреляли нарушительницу порядка снежками, и она с визгом убежала собачьим четырехшажным ходом.
Вдруг Юльке прямо в лоб прилетел здоровенный комок снега, у нее даже в глазах потемнело. Она так увлеченно наблюдала за Сережей, что не заметила, кто из одноклассников совершил такую диверсию. Она протерла глаза и стряхнула снег с шапки. Все хохотали.
– Кто в меня кинул? – спросила она у Маринки, стоящей рядом.
– Я не видела, – ответила подружка.
Сергей Сергеич, усмехнувшись, сказал:
– Молодец, Ракитин! Точно в цель.
Андрей что-то насвистывал себе под нос и рассматривал дальний лес. Первым порывом Юльки было показать Ракитину кулак, но она почему-то не стала этого делать и до конца урока молча каталась на лыжах.
* * *
Вечером Юлька играла с папой в шахматы. Физрук определил ее в сборную школы на районные соревнования, и она старательно тренировалась. Сергей Сергеич привез в школу профессионального шахматиста из города. Как он его раздобыл, осталось загадкой даже для директрисы. В фойе школы на втором этаже расставили столы, и заезжий спортсмен провел со школьниками сеанс одновременной игры. Юлька много чего полезного узнала. Например, ей раньше очень нравилось начинать партию загадочным ходом боковой пешки. А тут, оказалось, что этот ход совсем непродуктивен, и лучше всего первыми выдвигать средние пешки, прикрывающие короля и королеву. Шахматист раз восемь обыграл Юльку, попутно комментируя свои действия. Особенно ей понравилось, до чего ловко он ходил конем. Конь у него был совершенно неуязвимым. Он нагло вгрызался в строй Юлькиных фигур, а сам ни разу не подставился под удар. Кое-что из этого мастер-класса Юлька запомнила и сейчас применяла в игре с папой.
Бывало, отец обыгрывал ее за пару минут, ставя «детский мат» в три хода. Это было очень обидно. Но теперь игра у них шла серьезная. Они оба подолгу думали над следующим ходом, и папа уже не раз почесал свою рыжую бороду: «Однако…».
– Ты уроки-то все сделала? – поинтересовалась мама, проходя через комнату.
– Нет, не все, – честно ответила Юлька.
– У вас завтра есть география?
– Есть.
– Ты ее выучила? – продолжала допытываться мама.
– Нет. И не буду, – ответила Юлька, – Там что учи, что не учи, результат один и тот же. Чего энергию зря тратить.
– Ты же не ради оценок учишься, а ради знаний, – нравоучительно произнес отец и, смягчая менторский тон, добавил: – Плюнь ты на этого Степаныча и учись для себя.
Мама бросила неодобрительный взгляд на папу.
– Хорошо, завтра плюну, – пообещала Юлька и срубила ферзем папину ладью, – Тем более, что он меня сегодня обматерил.
Папа удивленно посмотрел на дочь и съел ее ферзя слоном.
– Ой! Вот, мама, это ты меня отвлекла со своей географией, – недовольно сказала Юлька, понимая, что партия проиграна.
– Иди, читай параграф, мне потом расскажешь, – велела Юльке мама.
Папа сделал еще два хода и провозгласил:
– Мат вам, сударыня!
Юлька тяжело вздохнула и поплелась учить географию.
* * *
В семье Столбовых было заведено целоваться друг с другом на ночь. Перед сном Юлька подошла к двери родительской спальни. Она подняла руку, чтобы постучать, но замерла, прислушиваясь.
– Я с ним уже сто раз говорила: и извинялась за Юлькины выходки, и ругалась, – мама явно имела в виду Гошу, – но он, как долдон, одно и то же: «она меня ни в грош не ставит», «классу какой пример подает», «что заслуживает, то и получает!». Не знаю уже, что делать. И эта, упертая, вся в тебя! Нисколько уступить не хочет.
Голос отца:
– Слушай, Тань, а Гоша-то ведь изрядная паскуда. Сколько я с ним спорил, когда он в колхозе работал! Жизни мужиков взялся учить, а сам ни черта ни в земле, ни в технике не понимает. Смех один.
– Вот, досмеялись, – с досадой произнесла мать, – Теперь он Юльке и все твои колкости припомнит. А ей еще чуть не четыре года учиться. Все равно надо как-то компромисс находить.
– Ты скажи там ему, что если будет Юльку обижать, я ему пятак начищу.
Мама фыркнула:
– Еще не хватало! Даже не думай!
Юлька тихонько ушла, решив, что сегодня лучше поцеловаться с Харговендом.
Глава 11
Начались морозы. В классах стало холодно. Особенно по утрам. Ребята сидели в кабинете географии, накинув на плечи куртки и пальто. На подоконнике стоял озябший синий чайник с кипяченой водой. Он повернулся носиком к доске, словно приготовился слушать Гошины россказни.
Юлька взяла со шкафа меховую шапку географа и заботливо надела на чайник:
– Как бы не простудился: дует тут, – пояснила она счастливо улыбающейся Маринке.
За окном вдалеке занимался рассвет. Юлька задумчиво прислонилась лбом к холодному стеклу, наполовину заросшему ажурной ледяной травой. Острые верхушки далеких елей казались угольно-черными на фоне оранжевой зари. Две растрепанные вороны сорвались откуда-то с крыши школы и с громким карканьем полетели в сторону восхода.
Тщедушная Маринка, кутаясь в пальтецо, подошла к школьной доске и посмотрела на маленький термометр, приколоченный к правому краю рамы:
– Кошмар! Пятнадцать градусов… Я же окочурюсь тут к концу урока…
Она подошла к подружке и тоже стала смотреть на рассвет.
В класс ввалилась веселая толпа парней.
– Стой на стреме, – приказал Булыгин своей «шестерке» Алябьеву. Тот послушно замер у приоткрытой двери.
Булыгин под одобрительные усмешки мальчишек засунул снизу в термометр комок снега. Красный столбик быстро пополз вниз. Раздался звонок. Парни рассыпались по партам.
Когда вошел Игорь Степаныч, Мишка Кудрин радостно сообщил ему:
– В кабинете всего пять градусов, вы должны нас домой отпустить! Мы можем заболеть от переохлаждения.
Географ поднял очки и, подслеповато щурясь, посмотрел на ртутный столбик – действительно пять градусов. Что-то подозрительно мало… С градусника сорвалась большая капля и громко шлепнулась об пол в затихшем классе. Игорь Степаныч засунул палец в нижний крепеж термометра и вытащил подтаявший комочек снега.
– Сейчас я вас быстро разогрею! – учитель зловеще засмеялся и потер руки, – Проверка домашнего задания! Чем торфяно-глеевая почва отличается от дерново-подзолистой? Алябьев, отвечай!
– Я не в курсе, – уныло ответил щупленький Алябьев.
– Булыгин? Какие отличия?
– Да, х…х..хто его знает, – недоуменно протянул Булыгин.
– А, ну да, чего тебя спрашивать, все равно не знаешь. Вот, Столбова нам сейчас скажет!
– Нет, она тоже не знает, – равнодушно ответила Юлька.
– «Два» тебе, Столбова! – смачно произнес географ.
– А Алябьеву с Булыгиным сколько? – поинтересовалась Юлька.
– А они пока что ничего не заработали, – ответил учитель.
Юлька с укоризной покачала головой. «Господи, до чего же он жалок».
Так и не добившись ни от кого правильного ответа, Игорь Степаныч выключил свет и запустил кинофильм о рациональном использовании почв.
В классе парты стояли в три ряда. Юлька с Маринкой сидели за последней партой в первом ряду. Михеев сел смотреть кино за последнюю парту во втором.
Юлька тихонько спросила Маринку, как у нее продвигается вязание детского платьица. Гоша услышал шепот и потребовал:
– Столбова, встань! Что за разговоры на уроке?!
– Мы по делу разговаривали – про типы почв! – сердито ответила Юлька.
– Да ну?! Стоишь до конца фильма!
Юлька встала рядом с партой. Гоша начал показ. Потрескивающий голос за кадром бодро повествовал, как колхозники Средней Азии собирают урожай хлопка.
Юлька медленно сделала шаг назад.
На Кубани убирают сахарную свеклу.
Юлька еще отступила назад.
Комбайны плывут по бескрайнему полю пшеницы.
Юлька сделала шаг вправо и оказалась за спиной у Игоря Степаныча. В полутьме он не заметил ее передвижений.
«Что бы сделать? Громко сказать ему «Ку-ку»?» Юльку начал душить смех, она закрыла рот и нос ладонями, но веселье предательски булькало в горле. Гоша оглянулся на соседнюю парту… Юльки там не было!!! Михеева будто электрическим разрядом подкинуло над стулом. Юлька дико захохотала. Учитель, не помня себя от бешенства, схватил ее за локоть и поволок к двери.
– Это рукоприкладство! – закричала Юлька, – Отпустите!
Михеев тащил ее за собой по проходу между партами, как баба Яга Жихарку.
– Да, стойте вы! Не так быстро! – Юлька цеплялась за парты руками и ногами, разворачивая их за собой. Одноклассники ржали.
Юлька ухватилась за косяк двери и успела крикнуть:
– Маринка, заберешь мои учебники!
Перед ее глазами мелькнуло мрачное лицо Ракитина, отрешенно смотревшего в угол класса, и она оказалась в коридоре. Михеев оглушительно захлопнул за ней дверь. Из косяка выпали два больших куска штукатурки.
В фойе Сергей Сергеич проводил разминку с четвертым классом: «И р-р-ряз, и два!». Он легко поднимал ноги, доставая носками кроссовок до вытянутых перед собой ладоней.
Анька выглянула из строя четвероклассников и помахала сестре рукой.
Юлька неприкаянно побродила по коридорам, потом зашла в библиотеку.
– Ирина Афанасьевна, можно я у вас посижу? А то меня с урока выгнали, – спросила у добродушной библиотекарши Юлька.
Женщина посмотрела на часы – еще пол-урока впереди, но расспрашивать Юльку ни о чем не стала.
– Посиди. Вот, кстати, можешь мне помочь новые книги разобрать. Вчера только привезли.
На полу в упаковочной бумаге стояли три стопки книг.
– Да, давайте! – обрадовалась Юлька.
Ирина Афанасьевна дала ей клей и листочки для выдачи. Юлька начала аккуратно приклеивать их на форзацы.
А вот эта книжица совсем маленькая, из серии «Поэтическая библиотека». Борис Пастернак «Стихотворения». Листок выдачи не помещался на форзац. Юлька открыла книжку на середине. Переплет тонко скрипнул. Девочка не удержалась и понюхала страницы. Новые книжки пахнут безумно вкусно!
Юлька побежала глазами по строчкам:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
У Юльки вдруг засосало под ложечкой от острого одиночества маленькой теплой комнатки среди огромного темного и холодного мира.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Так. Они хотели погреться? Или затушить милую свечку?
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Наверное, все-таки затушить… Чтоб везде было холодно и мутно. Гори, свеча! Всем назло гори!
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
Юлька замерла и даже перестала дышать. Вот оно – самое-самое затаенное. То, что только начинало смутно пробуждаться в ней, и о чем она боялась думать…
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
Очарованная и потрясенная, Юлька видела в этой комнате себя. Нет, не такую себя, которая сидела в библиотеке, согнувшись над книжкой, и грызла кончик косички, а совсем другую – в длинной ночной рубашке, с распущенными волосами и без башмачков…
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Да, пусть все это будет скрыто тайной. Занавешено метельным пологом.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Бурное, волнующее предчувствие росло внутри и поднимало Юльку куда-то недосягаемо высоко – к неведомому и желанному.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Юлька сидела, не двигаясь. Остекленевший взгляд лежал на маленькой страничке.
Из прострации ее вывел звонок с урока.
– Ирина Афанасьевна, запишите мне эту книжку, пожалуйста, – попросила Юлька.
Библиотекарша нашла читательский формуляр и записала книгу.
– Ты не забыла, что у тебя «Сын полка» не сдан?
– Я принесу завтра, честное слово! – Юлька побежала на следующий урок.
Глава 12
Районные соревнования по шахматам и теннису совпали с Юлькиным днем рождения. Значит, должно повезти.
Сергей Сергеич отмечал ребят в своем списке и сажал в белый с желтыми полосами колхозный автобус. Там по салону уже летали разноцветные вязаные шапки. В основном ехали парни с теннисными ракетками. В шахматы мальчишки играли слабо, поэтому физрук взял только двух девчонок: Юльку и Светку Короткову из седьмого класса. Они и сели рядом. Сзади оказались Кудрин с Ракитиным – заядлые теннисисты. Мишка Кудрин сдернул со Светки шапку и быстро пошоркал ее макушку ракеткой. Волосы моментально сбились в колтун. Светка соскочила, вырвала шапку у Мишки и сердито натянула ее до самых бровей. Юлька подняла руку вверх и показала кулак сидящим сзади одноклассникам. Тем не менее, скоро ее шапка поехала кверху. Юлька повернулась и серьезно посмотрела на Ракитина. Он молча выдержал ее взгляд. Юлька села обратно. Автобус тронулся.
Сергей Сергеич давал указания, как себя вести на соревнованиях и все такое прочее. Юлька сонно смотрела в окно. Мимо в предрассветных сумерках проплывали заснеженные деревья.
«Заколдован невидимкой, дремлет лес под сказку сна, словно белою косынкой повязалася сосна», – Юлька наморщила лоб, вспоминая, чьи это строчки. Есенина, вроде…
Кудрин сдернул с Юльки шапку и успел-таки пару раз шоркнуть ей по волосам. Юлька взвилась:
– Ах ты, свин! – она отобрала у Мишки свою шапку и хлестнула его по голове.
Ракитин смеялся.
– Придурки! – сердито проворчала Юлька и надела на голову капюшон от пальто.
* * *
Соревнования проходили в училище. Юлька отыграла шесть партий с девчонками-восьмиклассницами из других школ района. Пять раз она выиграла, один раз проиграла. Заняла в итоге второе место. Сергей Сергеич был страшно доволен. Несколько лет до этого школа вообще не участвовала в соревнованиях по шахматам, а теперь даже получили призовое место!
После награждения победителей Сережа тепло пожал Юльке руку: «Умничка!». Она смущенно улыбнулась.
Обратно школьники ехали на большом рейсовом автобусе. Юлькин дом был в самом начале села, поэтому она заранее пробралась поближе к выходу и встала на нижнюю ступеньку перед дверью. Сергей Сергеич оказался рядом. Он вполголоса сказал Юльке:
– А ведь ты далековато от школы живешь. Почему тогда не сказала? Я бы проводил, – Сережа с улыбкой смотрел, как краска заливает Юлькино лицо, – Мне же попадет от твоей мамы, если тебя кто-то обидит по дороге с тренировки. Кстати, сегодня придешь?
– Нет. Я сегодня день рождения отмечать буду, – ответила Юлька.
– У тебя день рождения?! – Сергей Сергеич удивился, – И ты молчала? Так поздравляю тебя!
– Спасибо.
Сережа серьезно продолжал:
– Я желаю тебе удачи. Еще – радости. Благополучного окончания твоей войны.
Автобус остановился. Юлька открыла дверь.
– До свидания! – попрощалась она с учителем, не решаясь поднять на него глаза.
– Счастливо! – ответил ей физрук.
Из ворот навстречу Юльке выбежал лохматый Бим. Он прыгнул на нее и облапил за пояс, норовя лизнуть в лицо. Обычно Юлька старалась побыстрее выбраться из собачьих объятий, а сегодня почему-то очень обрадовалась псу и долго гладила его мохнатые уши.
– Ну что, победила? – спросила Анька, увидев радостное лицо сестры.
– Нет. Второе место.
– А что не первое? – разочаровалась Анька.
– Ну… умнее меня были люди, – ответила Юлька. Она сняла пальто и прошла в комнату. Там уже был накрыт праздничный стол. Вскоре пришли гости – двоюродные братья и сестры. Даже Наташка Журавлева из училища отпросилась.
Наташка была любимой двоюродной сестрой Юльки. Она в прошлом году окончила школу и училась теперь на закройщицу. У них не было друг от дружки почти никаких тайн. Не виделись они довольно давно, поэтому побыстрей уединились, чтобы обменяться последними новостями. Наталья уже пару лет поджидала своего принца на белом коне и аккуратно рассказывала сестре все детали событий, хоть отдаленно напоминающие такую встречу. Юльке до недавних пор совсем нечего было поведать на эту тему. Но сегодня она была взволнована. Ей казались очень значимыми знаки внимания, оказываемые физруком. Она подробно рассказала и про прыжки через «козла», и про «Голый пистолет», и про сегодняшний эпизод в автобусе. Наташка жадно слушала, широко раскрыв серо-зеленые глаза.
– Он в тебя влюбился, – завистливо констатировала сестра.
– Ну не знаю, – нерешительно протянула Юлька, – Он вообще-то встречается с нашей пионервожатой. Хотя нет, пионеров же отменили. Не знаю, как там она теперь называется.
– Не расстраивайся, одно другому не мешает. Мог бы и с тобой встречаться, если б ты постарше была.
– Да уж! Я б очень хотела, чтобы мне не четырнадцать, а шестнадцать сегодня исполнялось!
В дверь просунулась Анькина голова:
– Вы чего тут закрылись? Пойдемте играть. Мама там сделала призы на нитках, мы сейчас срезать будем.
Наташка с Юлькой неохотно вышли к малышне. Лучше бы еще посекретничать, но как бы родственники не обиделись…
Мама натянула в дверном проеме ленту и привязала к ней сюрпризы, завернутые в разноцветную бумагу. Ребятишкам по очереди завязывали глаза, и они срезали себе подарки.
Юлька для приличия немного посидела с гостями, а потом снова уединилась с Натальей в комнате. Рассказано было еще не все.
– У меня конфликт с географом, – без предисловий сообщила сестре Юлька.
– С Михеевым что ли?! – недоуменно подняла рыжеватые брови Наташка, – Ему-то чего от тебя надо? Учишься ты хорошо.
– Вот и я никак не могу понять, чего ему от меня надо. Вначале-то я, конечно, была виновата – слепила очки. Я бы на его месте просто посмеялась. Сказала бы что-нибудь типа: «Тебе так идет, сразу лицо поумнело». А он что-то взбеленился не по-доброму. Всем нажаловался на меня: маме, Генриховне, директрисе. Я замаялась уже по коридорам шататься, все время меня выгоняет.
– А сейчас-то выгоняет за что? – в Наташкиной голове не укладывалось, как это Юлька, учительская дочь, всегдашняя отличница, вдруг прогуливает уроки.
– Да… Каждый раз за разное, – неопределенно махнула рукой Юлька, – Вот смотри. Я прихожу на урок. Думаю, буду вообще примерной-примерной. Сижу, пишу, читаю, раскрашиваю в контурных картах всякие Иссык-кули. А он с меня просто глаз не сводит. Делает вид, будто журнал заполняет, а сам за мной следит. Я голову наклоню и сквозь челку на него посматриваю иногда. Он, как будто, так и ждет, чтобы я что-нибудь интересненькое сделала.
– Ну, ты и делаешь, – рассмеялась Наташка.
Юлька озорно улыбнулась:
– Трудно вообще-то удержаться, да. А еще знаешь, что он делает? Подойдет сзади, встанет у моей парты, смотрит мне то ли в тетрадь, то ли на затылок и дышит. Долго стоит. А недавно взял и сел рядом со мной. Прямо на мой стул. Подвинул меня своим задом. И сел рядом.
– Фу! – Наташка брезгливо поморщилась, – Совсем придурок что ли?!
– Вот и я про то же. Как после этого к нему на уроки ходить?! – Юлька с деланной растерянностью развела руками.
– Может, тете Тане про это все рассказать? – заботливо предложила Наталья.
– Маме?! Да ты что! Она папе расскажет, а он посадит бедного Гошу на одну ладонь, а второй прихлопнет. И останется от него мокрое место… С кем мне тогда в войнушки играть?
Рассказывать про свой сон Юлька сестре не стала – совсем бы получился идиотизм…
– Может, и он в тебя влюбился? По-извращенски только как-то, – предположила Наталья.
– О, ужас! – воскликнула Юлька, – Боже упаси!
Мама заглянула в комнату:
– Юль, тебя гости сегодня почти не видели. Медаль за шахматы просят показать. Выходите уже, хватит секретничать.
Перед сном Юлька сложила учебники в новенькую фиолетовую сумку. Туда же запихнула и маленький томик Есенина. Его посоветовала взять библиотекарша после того, как Юлька сдала Пастернака. Есенин оказался проще, откровеннее и ярче. Юлька уже кучу его стихов выучила просто так, без заданий Галины Еремеевны. Порой строчки, вертящиеся в голове, мешали спать:
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.