Он небрежно машет рукой.
– Ладно. Мне пора в школу.
Эти слова всегда действовали безотказно, и вдруг неожиданное:
– Ты не пойдёшь в школу.
Что-то новенькое. Все их скандалы всегда были из-за школы и его прогулов.
– Бредли недоучками не бывают, – напоминает он ей её же любимые слова, но она молчит, не кричит и не смеётся, и он говорит уже другим тоном: – А куда я пойду?
– Не знаю. Но ты уедешь из города. Из штата…
– Может, из Империи?
– Если это получится, Джонни! – но надежда в её голосе тут же гаснет. – Это было бы чудесно, Джонни, но это невозможно. Границы закрыты, да ещё и война, – она вдруг встаёт перед ним на колени, берёт его за руки. – Джонни, беги, ты последний Бредли, ты должен выжить, обещай мне, Джонни, поклянись… поклянись…
…Он поклялся. И сдержал клятву. Но она этого не узнает. Он чувствует, что её нет, давно уже нет. И он не последний, а первый Бредли, и семья, клан Бредли начинаются с него. И будет так, как сделает он сам.
Фредди всхрапнул, перекатив голову по спинке сиденья, и открыл глаза.
– Спи, ковбой. – Джонатан улыбнулся. – Стадо не уйдёт.
– Это хорошо, – Фредди напряг и распустил мышцы, достал сигареты. – Поворот не проскочил?
– Хочу спрямить по дамбе.
– Дождей больших не было, – как-то неуверенно согласился Фредди. – Может, и проскочим. Сменить?
– Перед дамбой.
– Идёт, – кивнул Фредди. – Как тебе Ларрино рукоделие?
– Пока под мастерскую приспособим одну из кладовок, а потом…
– До весны «потом» не будет, – Фредди глубоко затянулся. – Пока не накопим материала… Ради жести раскручивать «точку» не стоит.
– Думаешь о «точке»? – улыбнулся Джонатан.
– На простой переделке Ларри заскучает.
– Колумбия?
– Атланта слишком разрушена, там не до камушков. И разборки не закончены. Не хочется лезть в тамошнюю кашу.
Джонатан кивнул.
– Резонно. Луизиана?
– Далеко, придётся цепочку тянуть. Ты же уже всё просчитал, Джонни.
– Не всё. Всего не просчитаешь, обязательно что-то вылезет.
– Бывает, – флегматично согласился Фредди. – Заляжем надолго?
– Думаю, на месяц. Но в Атланте надо побывать. И ещё… кое-где.
– Не проблема, Джонни, это можно и по очереди. И тогда уже до Рождества.
– Если всё пройдёт, как надо, – Джонатан, держа руль одной рукой, закурил, – то и дольше. Рождество, Новый год… Домашние праздники. И двадцатого я бы предпочёл провести дома.
– Да, точно. На эту годовщину желающих заваруху вспомнить порядком наберётся. Так что, с пятнадцатого и до третьего?
– Примерно, – кивнул Джонатан. – Плюс-минус два дня по ситуации. А там как раз две недели большой работы. Карнавалы и прочее.
– Сегодня десятое ноября, – Фредди пыхнул сигаретой. – До пятнадцатого декабря как раз на всё и про всё.
– Как раз, – согласился Джонатан. – Размяться не хочешь?
– Можно. Тормозни вон там.
Джонатан плавно сбросил скорость, прижимая грузовик к обочине. Он ещё не остановился, а Фредди уже открыл дверцу и, стоя на подножке, заглянул в кузов.
– Ларри, ты как?
– Спасибо, сэр, всё в порядке, сэр, – откликнулся Ларри, вырастая над бортом.
– Вылезай, – распорядился Фредди. – Разомнёмся немного.
– Да, сэр.
Ларри перемахнул через борт, с наслаждением потянулся и отошёл через обочину в кусты. Занятия в тренажёрном зале познакомили его с радостью от владения собственным телом, чувством совершенно ему не знакомым, и он ещё не привык к нему. А парни – он это, ещё когда лежал, заметил – без этого жить не могли. Крис даже в комнате каждый день, как встанет, так тянется, разминается, разрабатываем мышцы и суставы. Говорит, что привык. Да, привычка – великая вещь.
Когда Ларри вернулся к грузовику, Джонатан и Фредди были уже возле кабины.
– Ларри, – Фредди протянул ему маленький свёрток. – Возьми. Это сэндвичи, пожуёшь в дороге. А то до темноты не успеем.
– Спасибо, сэр, но… – Ларри посмотрел на них и взял свёрток.
– Кофе налить?
– Нет, сэр. Раз надо спешить…
– Тогда до дома терпи, – улыбнулся Фредди. – Больше остановок не будет.
– Хорошо, сэр.
Ларри на одной руке подтянулся и перевалился через борт, занял своё место. Джонатан уже был в кабине. Фредди обошёл машину, открыл дверцу, лёгким толчком в плечо подвинул Джонатана и сел за руль.
– Идёт туча, Джонни, – он рывком бросил грузовик вперёд. – Надо успеть проскочить.
Джонатан кивнул. Туча была далеко, он её тоже заметил, но лучше успеть. Да, вот ещё что… Джонатан приоткрыл дверцу и, стоя на подножке – Фредди не снижал скорости – крикнул:
– Ларри, натяни брезент на мешки. Нет, не так…
Ухватившись за выступающий угол борта, Джонатан с подножки перебрался в кузов. Вдвоём они расправили сложенный вдоль бокового борта брезент, накрыли им мешки и ящики, закрепили.
– Дождь пойдёт, залезай под брезент, не мокни.
– Да, сэр, – кивнул Ларри.
Джонатан кивнул, тем же путём вернулся в кабину и захлопнул дверцу.
– Должны проскочить. Это не Аризона, Фредди.
– Ну да. Когда ливанёт и мы завязнем, ты мне про разницу в климате объяснишь подробнее.
Когда-то дамбы были для езды надёжны, но нежелательны. Свернуть некуда, и если полиция на хвосте или перекрыла выезд, то всё, спёкся. После бомбёжек и двух последних паводков дамбы стали месивом песка, щебня, обнажившихся бетонных глыб, подтопленных низин, мелких капризных речушек… словом, слишком интересно для нормальной езды. Но если прорвёмся… приедем засветло, что не так уж много по времени, но… нет, переигрывать не будем.
Тёмно-серая туча всё плотнее затягивала небо. Ветер рябил лужи. Сначала Фредди обзывал по-ковбойски каждую встречную яму или промоину, потом замолчал, напряжённо щуря посветлевшие глаза. Джонатан открыл свою дверцу и, наполовину высунувшись, короткими резкими словами на ковбойском жаргоне корректировал работу Фредди: тот не мог следить за обеими сторонами сразу.
Медленно, натужно ревя мотором, грузовик вполз на гребень главной дамбы. Растрескавшийся бетон, оплывшие обочины… Справа почти вровень с гребнем тёмно-серая вода, слева крутой, с сохранившейся местами кладкой, склон, почти обрыв. Гребень шириной чуть больше колеи, но местами и уже. Что налево, что направо – гибель. И на скорости не проскочить, и не остановиться, заскользишь вбок, и… и всё!
Фредди распахнул свою дверцу, как и Джонатан, встал на подножку, уравновешивая грузовик, чтобы тот шёл точно по гребню.
– Ларри, – спокойно сказал Джонатан, – сядь к заднему борту точно посередине. Так, правильно. Начнём падать, прыгай назад.
– Да, сэр, – голос Ларри так же спокоен. – Я могу чем-то помочь, сэр?
– Не трепыхайся, – ответил за Джонатана Фредди.
– Да, сэр. Слушаюсь, сэр.
Первые дождевые капли звучно щёлкнули по крыше кабины и ковбойским шляпам Джонатана и Фредди. Джонатан открыл рот и промолчал: Фредди вёл грузовик по самой узкой части гребня. То правые, то левые колёса зависали над пустотой, вниз сползали струйки сухого и пласты намокшего песка. Когда бомбы взломали бетонную и каменную оболочку дамб, они оказались песочно-щебневыми, а не цельными. Об этом ещё тогда много шумели, подсчитывая, какая фирма и сколько уворовала на этом строительстве, но из-за внезапного наступления, быстро сменившегося очередными затяжными боями, дело так и заглохло. Только несколько журналистов погибло от рук неизвестных грабителей.
Гребень впереди расширялся, но был уже весь в просачивающихся справа лужах. Явно кого-то здесь занесло и, выдираясь из песчаной ловушки, тот размазал гребень. Чтоб ему…
Джонатан не додумал. Потому что увидел этого… эту сволочь – потрёпанную легковушку, засевшую в луже и намертво закупорившую проезд. Людей не видно. Убрать эту сволочь… Остановишься – завязнешь. Объехать… сразу вниз навернёшься, и дождь всё сильнее, вот-вот забуксуешь… Фредди, выпалив небывало злую даже для Уорринга ругань, рявкнул:
– Джонни, правый крен!
Неужели будет объезжать? У Джонатана захолодело в затылке, он повис на дверце, своим весом удерживая машину от кувырка налево под крутизну. От напряжения красный туман в глазах. Ларри…
– Ларри, направо, – прохрипел он.
Должен же тот понять или так и сидит столбом…
Левые колёса зависли над пустотой, Фредди бросился в кабину, скользнул направо к Джонатану, добавляя свой вес и выкручивая руль. Переднее левое зацепилось за обломок плиты, втащило машину на гребень, заднее… зависает… ну же… не дать сместиться, запрокинуться… на какую-то долю секунды Фредди ощутил, что у грузовика есть опора, и этой доли хватило, чтобы выбраться на гребень. Он бросился обратно к рулю, заорал какое-то победное ругательство и услышал отчаянный крик Джонатана:
– Ларри!
Каким-то чудом удержав грузовик на гребне, Фредди затормозил и, не заглушив мотор, выскочил из кабины. Огляделся. Где Джонатан? Он что…?
Фредди побежал к стоящему на краю Джонатану. Подбегая, увидел развороченный их грузовиком край, отпечатки сапог, глубоко вдавленные в песок… Ларри…?! Вот она, секундная опора, ах ты, чтоб всё…
– Ларри! Он… – у Джонатана перехватило дыхание, – там… внизу…
Фредди увидел внизу лежащее большое чёрное тело и за плечи развернул Джонатана к машине.
– Большое лассо из укладки! Живо!
И прыгнул с обрыва, заскользил, бороздя песок, вниз, к Ларри.
Ларри лежал навзничь, и Фредди упал на него, ощупал ему лицо.
– Ларри! Ларри!! Ты слышишь меня?
Медленно поднялись веки, тёмно-карие глаза смотрели мимо Фредди в небо. Шевельнулись большие широкие губы.
– Да, сэр.
Фредди медленно встал и уже спокойно осторожно ощупал через куртку плечи и руки Ларри.
– Ты в порядке, Ларри? Попробуй сесть.
– Да, сэр, – Ларри медленно вздохнул, как просыпаясь, и сел. – Прошу прощения за беспокойство, сэр…
– Нутро не порвал? – озабоченно спросил Фредди по-ковбойски.
Ларри улыбнулся.
– Нет, сэр.
Но вставал осторожно, словно прислушиваясь к себе.
– Эй!
К ногам Фредди упал конец лассо.
– Полезли, Ларри, – Фредди обмотал конец вокруг себя, закрепив узлом. – Держись за меня.
– Я слишком тяжёлый стал, сэр, – извиняющимся тоном возразил Ларри.
Фредди смерил взглядом его, стоящего высоко над ними Джонатана, еле слышно буркнул:
– Резонно, – и уже громко: – Лезь вперёд, я сзади подстрахую.
Цепляясь за сохранившуюся местами кладку, Ларри полез наверх. Фредди держался чуть ниже, чтобы поддержать или подсадить. Подъём прошёл благополучно, если не считать маленького инцидента, когда, ухватившись за очередной камень, Ларри вывернул его и покатившийся вниз обломок едва не задел Фредди.
– Прошу прощения, сэр…
– Заткнись, – велел Фредди и уточнил: – Наверху доскажешь.
– Слушаюсь, сэр, – согласился Ларри, пробуя на крепость следующий камень.
Когда голова Ларри показалась над краем обрыва, Джонатан, выбиравший лассо, потянулся было ухватить его за шиворот, Но Ларри уже вылез сам, схватился за лассо и так дёрнул, что Фредди вылетел наверх, сбив Джонатана с ног. Теперь перепачканы в песке были все трое.
– Ларри, ты точно в порядке? – спросил Джонатан, встав на ноги.
– Есть сомнения? – Фредди быстро сматывал лассо на локоть. – Живо, а то завязнем.
Они подбежали к грузовику. Фредди оставил его на краю лужи, и были шансы вылезти.
– Ларри, в кузов, – рявкнул Фредди, бросаясь к рулю. – Держи баланс, понял?
– Да, сэр.
– Джонни…!
– Газуй! – крикнул Джонатан, повисая на правой дверце.
Дождь усиливался, грузовик тяжело проминал намокший песок, колея стремительно наполнялась водой, из-под колёс летели брызги. Гребень пройден, но спуск пропитан водой, того и гляди, попадёшь на зыбучее место и тогда всё, молись богу, чтобы самому выпрыгнуть. Вон ещё одна увязшая машина, только крыша от легковушки видна, там вроде тоже… Фредди гнал грузовик между лужами и подозрительно блестящими пятнами.
Впереди разбухшая, разъезженная дорога, ну же… ну…
Фредди вывел грузовик на взрытый трещинами и покрытый лужами бетон, дал победный гудок и рванул, прибавляя скорость подальше от гиблого места.
Джонатан плюхнулся на сиденье и вытер мокрой ладонью лицо, размазав по нему грязь.
– Проскочили!
– Угу, – Фредди высунулся в дверцу и крикнул: – Ларри ныряй под брезент, проскочили! – вернулся на сиденье и захлопнул дверцу. – Глупость, закончившаяся благополучно, остаётся глупостью, Джонни, запомни.
– Это ты о ком?
– О Ларри, о тебе, ну, и о себе, конечно, – Фредди вытащил из кармана смятую мокрую пачку сигарет, сжал её в кулаке так, что получился комок, и выкинул его в окно. – Ларри, что вздумал собой машину подпирать. Ты, когда решил ехать через дамбу. И я, когда согласился на это. Все хороши.
Ларри остался сидеть под дождём. Подставляя ладони под хлещущие с неба струи, набрал в пригоршни воды и вымыл лицо. Всё произошло так быстро, что он не успел ни испугаться, ни подумать. А теперь… а теперь ему не стоит думать об этом: слишком страшно. Фредди спросил, не порвал ли он нутро. Ларри осторожно медленно глубоко вдохнул и выдохнул. Нет, не больно. Ноет плечо, которым он упирался в борт. Но это совсем уж пустяк. Ссадины на руках. Тоже пустяки, костяшки не сбиты, суставы работают. А вот то, что он с Фредди поспорил – это хуже, конечно, но, может, и обойдётся. Вроде Фредди не очень обиделся. И Джонатан на то, что повалил его в грязь, тоже. Ну… ну, они же должны понять, что он не хотел. Просто так уж получилось. Ларри вздохнул и ещё раз внимательно оглядел свои руки. Нет, ссадины не страшные, работе не помешают. В госпитале он занялся руками, купил специального крема и маленький, самый дешёвый маникюрный набор, а с помощью парней три пары рабочих рукавиц. Они-то все берегут руки, массажисты, санитары…
Грузовик замедлил ход. Фредди поменялся местами с Джонатаном, открыл дверцу и с подножки на ходу перебрался в кузов. Ларри вопросительно посмотрел на него.
– Ты чего под дождём сидишь? – сердито спросил Фредди.
– Душно под брезентом, сэр, – осторожно ответил Ларри.
– Ладно, – кивнул Фредди, усаживаясь поудобнее и охлопывая себя по карманам в поисках сигарет.
Ларри чувствовал, что разговор только начинается, и молча ждал.
– Никогда больше так не делай, Ларри, – тихо сказал Фредди. – А если б тебя придавило? – Ларри молча смотрел на него широко открытыми глазами. – И чего бы я Марку сказал, а? Что я его отцом свою жизнь подпирал? Сам вылез, а его положил? Как бы я твоему сыну в глаза тогда бы смотрел, ты об этом подумал?
– Я не успел подумать, сэр, – так же тихо ответил Ларри. – А потом было уже поздно.
– Да, – кивнул Фредди. – Так оно и бывает. Сначала не успеешь подумать, а потом уже поздно.
И, поймав удивлённо-встревоженный взгляд Ларри, улыбнулся.
– Ладно, всё путём, Ларри. Но больше так не рискуй.
– Да, сэр, – кивнул Ларри.
Дождь продолжался, мелкий холодный осенний дождь. Но это было уже не опасно. Фредди хлопнул Ларри по плечу, безошибочно угадав здоровое, и полез вниз, в кабину, уже с другой стороны.
Ларри натянул на уши шапку, поднял воротник у куртки. Ничего, совсем немного осталось.
Фредди сел рядом с Джонатаном, вытащил носовой платок и вытер лицо, покосился.
– Давай подменю.
– Зачем? – не отрывался от дороги Джонатан.
– Посидишь под дождём, лендлорд, умоешься.
Джонатан протянул ему свой носовой платок.
– Выставь под дождь.
Фредди открыл со своей стороны окно и подставил платок под встречный мокрый ветер.
– Держи.
– Ага, спасибо.
Удерживая руль одной рукой, Джонатан тщательно протёр лицо мокрым платком.
– Ну?
– Хорош, Джонни. Возле уха только ещё.
Джонатан ещё раз вытер лицо и сунул скомканный платок в карман.
– Всё-таки проскочили, Фредди. Я же говорил. Это тебе не аризонские ливни.
– Если бы не Ларри, остались бы мы там, – ответил Фредди.
– Я понимаю, – кивнул Джонатан. – Как он?
– Вроде, в порядке.
– Не ждал я от него такого, – усмехнулся Джонатан.
– Он от себя тоже, – кивнул Фредди. – Бывает. Но дамбы на последнем издыхании. Если прорвёт…
– Мы в стороне, и нас прикроют холмы, – сразу ответил Джонатан. – Я уже думал об этом. Но от рисового пояса мало что останется.
– Там ещё есть чему оставаться?
– Да, без рабов они ни хрена не восстановили, – кивнул Джонатан. – Экспорта давно не было из-за войны, но обходились без импорта. А теперь… сам понимаешь. Но для нас это несущественно, мы этим не занимаемся и заниматься не будем.
– Да, – кивнул Фредди. – Там свои… заморочки, нам они ни к чему.
Джонатан вдруг счастливо улыбнулся: из-за холмов вынырнул знакомый крутой склон, с которого просматривалось всё имение. Теперь-то они точно до темноты успеют.
Джонатан заложил лихой вираж и прибавил скорость. Фредди понимающе улыбнулся. Спешит Джонни. Очень даже понятно и правильно.
Ларри в кузове едва не выбросило на повороте за борт. Грузовик мчался теперь с такой скоростью, что он лёг на брезент. С чего это вдруг так погнали? Но… чем скорее, тем лучше. Неужели он уже сегодня увидит Марка, обнимет его… Ларри глубоко вздохнул. Марк не мог забыть его. Миша рассказывал, что узнал отца через несколько лет разлуки. А тут всего месяц.
Ларри рывком сел в кузове. Что это? Он же знает эту дорогу. Это уже… это же… он знает эти холмы.
Ларри встал, опираясь на крышу кабины, совсем не подумав, что загораживает стекло.
– Узнал, – тихо сказал Джонатан, заметив, как потемнело в кабине.
Фредди, улыбнувшись, кивнул и так же тихо ответил:
– Тормози плавно, Джонни, а то он вылетит.
Джонатан мягко сбросил скорость и остановил грузовик точно посередине двора. В кухне уже горел свет, видно только-только сели ужинать. Джонатан и Фредди вышли из кабины. Ларри перемахнул через борт, затоптался рядом.
– Помоги разгрузить, Ларри, – сказал Фредди.
– Да, сэр, слушаюсь, сэр, – машинально ответил Ларри, глядя на дверь кухни.
Но вот на кухне взвизгнули, шумно распахнулась дверь, и зычный голос Мамми перекрыл визг детворы:
– А с приездом, доброго вам здоровьичка, масса Джонатан, и вам, масса Фредди.
Обычный водопад приветствий, отчётов, быстрых вопросов и ответов, в котором Джонатан ориентировался совершенно свободно. Фредди открыл задний борт, но Ларри словно не заметил этого, стоял и смотрел. Они что, не узнают его?
Выложив Джонатану всё, на её взгляд, самое важное из случившегося за эти три дня, Мамми ещё раз покосилась на стоящего у грузовика высокого широкоплечего негра и громким шёпотом спросила:
– А что, масса Джонатан, он теперь работать здесь будет?
– Точно, Мамми, – ухмыльнулся Фредди. – Теперь-то и будет.
Мамми медленно открыла рот, набрала полную грудь воздуха, но Ларри уже шагнул вперёд.
– Марк, ты не узнаёшь меня? Ты… ты забыл меня, сынок?
Взвизгнув, Марк кинулся к нему. Изумлённо присвистнул Роланд, ахнула и засмеялась Молли. Ларри с хохотом хлопали по плечам и спине, о чём-то спрашивали. Он стоял посреди этого круговорота, прижимая к себе ухватившегося за его шею Марка, и плакал, чувствуя, как плачет, уткнувшись лицом в его шею, Марк.
Но длилось это недолго. Как-то само собой толпа распалась. Роланд, Сэмми и Ларри стали разгружать грузовик, перетаскивая мешки и ящики к кладовкам. Стеф пошёл в котельную подготовить душ, чтобы помылись с дороги. Мамми гремела ключами у кладовок. Молли и Дилли побежали приглядеть за плитой и поставить ещё миску для Ларри. С визгом и гомоном путалась под ногами ребятня. Марк не отходил от Ларри, хватаясь за его руку, когда тот шёл от кладовки к грузовику, или полу его куртки, когда шли обратно с мешком или ящиком. Он уже не плакал и только молча шёл рядом с отцом, таким большим и сильным. Сэмми молча удивлённо сопел, глядя, как Ларри управляется с мешками и ящиками.
Убедившись, что всё выгружено, уложено и записано, Джонатан сказал Мамми, что он и Фредди будут ужинать в своём домике, и ушёл в душ. Фредди, загнал грузовик в сарай-гараж и пошёл на конюшню. А Ларри с его мешком и корзиной, окружив плотным живым кольцом, торжественно повели в кухню.
Когда Фредди, оглядев лошадей, прошёл в душ мимо кухни, там уже кипело и бурлило веселье. Фредди усмехнулся: ну, теперь им надолго Ларриных рассказов хватит. Не на один вечер.
Войдя в кухню, Ларри огляделся и счастливо улыбнулся.
– Садись, – ответно улыбнулась Мамми. – Поешь с дороги.
– Спасибо, Мамми, вещи вот положу только.
Ларри по внутреннему коридору прошёл в свою выгородку. Марк молча следовал за ним, по-прежнему крепко держась за его куртку. Войдя в тёмную комнату – пока возились с разгрузкой, стемнело – Ларри поставил на пол корзину, сбросил мешок.
– Вот я и вернулся, – тихо сказал он в темноту.
Он расстегнул и снял куртку, привычно повесил её на гвоздь у двери. И, вешая, наткнулся на низко вбитый гвоздь точно под своим и маленькую курточку на гвозде.
– Марк, – позвал Ларри.
Марк ткнулся лицом ему в бок, обхватил его обеими руками, прижался всем телом. Ларри на ощупь погладил его по голове, по мокрому горячему лицу.
– Ну, не надо плакать, Марк. Я же вернулся, – Ларри судорожно сглотнул. – Сейчас пойдём ужинать.
– Ага, – всхлипнул Марк.
По-прежнему не зажигая света, Ларри вынул из мешка пакет с конфетами и печеньем, задвинул мешок и корзину под кровать. Марк всё время был рядом, держась за его рубашку. Ларри взял сына за руку, и они вместе вышли в коридор. Из кухни доносились голоса. Ларри прикрыл дверь, накинул крючок, прибитый высоко – под его рост.
– Пошли, сынок.
Марк молча кивнул. Ему и хотелось спросить, что в этом пакете, и не верилось, что отец рядом, что вернулся, и… и он только молча – так ему стиснуло горло – шёл рядом, быстро семеня, чтобы не выбиться из широкого шага отца.
В госпитале Ларри отвык пригибаться и вспомнил об этом в последнюю секунду, едва не ударившись.
– Что, в дверь уже не пролазишь?! – встретил его Роланд.
Ларри засмеялся в ответ на дружно грохнувший хохот, подошёл к столу и встряхнул пакет так, что на стол упали большая пачка печенья и россыпь разноцветных конфет. Восторженный визг ребятни, ахи и возгласы взрослых.
– Это что же такое? – спросила Мамми.
– Это к кофе, – весело ответил Ларри.
– И всё-всё?! – выдохнул Джерри.
– И всем? – уточнил Роб.
– Всё и всем, – кивнул Ларри, подходя к рукомойнику.
Вымыв руки, он сел за стол на своё привычное место, а Марк рядом с ним. Мамми грозно посмотрела на Тома и Джерри, уже подбиравшихся к конфетам, и решительно сгребла весь ворох со стола обратно в пакет.
– К кофе, значит, к кофе.
И стала расставлять миски, наполненные дымящейся кашей.
Ларри был уверен, что после госпитальных яств рабская каша покажется ему несъедобной. Но ел с удивившим его самого аппетитом. Может, потому… что он среди своих, так что ли? Получается, так. Да. Миша, Никлас, Майкл – они очень хорошо к нему отнеслись, но они – не свои, чужие. Хорошие, но чужие. И с парнями в общежитии было намного легче, а здесь-то совсем свои.
– О чём задумался, Ларри?
Ларри вздрогнул, как просыпаясь, и посмотрел на сидящего напротив Стефа.
– Так, – Ларри улыбнулся. – Рад, что вернулся.
– Это, конечно, – кивнула Мамми.
– Как там на Хэллоуин-то было? – спросил Роланд.
– А русские Хэллоуин не празднуют, – подчёркнуто удивлённо сказал Ларри и, переждав понимающий хохот, продолжил серьёзно: – Нет, всё тихо было. Охрану сразу выставили.
– Понятно, – кивнул Стеф. – А где ты был, Ларри?
Ларри обвёл притихших взрослых торжествующе-насмешливым взглядом. Значит, они не знают. Ну… Ларри улыбнулся и небрежно сказал:
– В больнице.
– Где?! – потрясённо переспросил Роланд.
– Тебя что, в аренду сдавали? – прогудел Сэмми. – На работы?
– Нет, – продолжал улыбаться Ларри. – На лечение.
– Чиво-чиво?! – взвизгнула Дилли. – Ты ври, да не завирайся.
– Это столько тебя лечили? – Роланд ржал от души.
Все, кроме, пожалуй, Стефа, восприняли слова Ларри как весёлую шутку. Ларри спокойно ел, а остальные смеялись. Сэмми так хохотал, что едва не перевернул свою миску, что добавило общего веселья. Ларри поймал удивлённый взгляд Стефа – тот явно не понимал причины – и тихо сказал:
– Рабу больше трёх дней болеть не положено.
– Ну да, – Мамми зорко оглядела стол: не добавить ли кому каши.
– Ладно, – Роланд вытер рукавом мокрое от выступивших слёз лицо. – Сколько тебя ни лечили, – он не выдержал и фыркнул, – но вылечили здорово, что и говорить.
– Это да, – кивнул Сэмми.
– Хотите – верьте, хотите – нет, – улыбался Ларри, – но был я именно в больнице. В русском военном госпитале.
– И что ты там делал? – спросила Молли, перекладывая кусочки мяса из своей миски в миски Роланда и Роба.
– Меня лечили, – Ларри вздохнул. – Я же больной был.
– Это-то да, – согласился Роланд. – Дыхалка у тебя ни к чёрту была.
– Вот её-то мне и лечили, – сказал Ларри, вытирая свою миску куском лепёшки.
Марк, сидя рядом, старательно копировал все его действия.
Мамми собрала опустевшие, вытертые лепёшками до блеска, миски, дала подзатыльник Джерри, чтоб не вылизывал, а ел по-людски, и стала разливать кофе. Расставив кружки, она достала пакет Ларри и медленно, чтобы все прочувствовали важность момента, вскрыла обёртку на пачке печенья и положила перед каждым по жёлтому квадратику с выпуклым изображением яблока и по конфете в яркой обёртке. Наступило благоговейное молчание. Джерри и Том собирались засунуть свои порции в рот сразу, но, поглядев на остальных, чинно откусили с уголка.
– Русские? – Стеф, заложив конфету за щеку, рассматривал обёртку.
– Да, – кивнул Ларри. – Перед самым отъездом купил.
Стеф разгладил обёртку и подвинул её к Тому. Джерри уже получил обёртку от Мамми.
– А вкусная штука, – сказал Роланд.
– Ага, – вздохнула Молли.
Дилли, удовлетворённая тем, что печеньица все одинаковые, пальцем подобрала со стола крошки и благодушно кивнула.
– Да уж, и сладко, и рассыпчато.
Своё печенье Стеф отдал Мамми, а уж она его разломала поровну Тому и Джерри. Ларри обнял Марка за плечи, и тот сидел под его рукой, прислоняясь к его боку с тихой радостной улыбкой.
– Своему-то оставил? – спросил Стеф, кивком показывая на Марка.
– Ему я отдельно купил, – немного смущённо ответил Ларри.
– Правильно, – кивнул Стеф. – И значит, всё время ты в больнице был?
– Не совсем. Меня сразу после Хэллоуина выписать должны были. И я четыре дня, пока не приехали за мной, у парней в общежитии жил, – Ларри говорил неспешно, обстоятельно. Не говорил даже, а рассказывал. – Ну, там парни, бывшие рабы, они работают там. По найму. Уборщики, санитары, массажисты, по двору работы всякие, – все понимающе закивали. – Ну, и живут там же. Вот у одного из них, Криса, я и жил. Поставили кровать ещё одну. Я за жильё, за еду заплатил.
Дилли подозрительно посмотрела на него, хотела что-то спросить, но в этот момент зашёл Фредди повесить ключ от душа, и она спросила не то, что хотела, но тоже… с подковыркой.
– Масса Фредди, а чегой-то Ларри врёт, что его цельный месяц лечили?
– Он не врёт, – усмехнулся Фредди. – По нему, что ли, не видно? – и ушёл.
Немного посмеялись над смущением Дилли. Ребятня, включая и Билли, разглаживала и рассматривала обёртки от конфет. У Билли и Роба по три, а у Марка, Тома и Джерри по две. Обёртки оказались разными. Это сулило массу возможностей для обмена и прочих интересных дел. Но не на глазах у взрослых.
Мамми посмотрела на малышей и стала решительно собирать кружки.
– Хватит на сегодня. Вся зима впереди, обо всём ещё расскажешь.
– Да, – кивнул Ларри. – Поздно уже.
– В душ пойдёшь? – спросил Стеф.
– Да, – Ларри улыбнулся. – Я быстро.
– Мальца не бери, простынет, – сказала Мамми, с грохотом и звоном сваливая кружки в лохань с тёплой водой.
Марк сразу схватился за Ларри, а лицо его стало испуганным. Ларри погладил сына по голове и улыбнулся.
– Ничего, – и по-русски: – Авось.
Русского никто не знал, но все поняли и рассмеялись. Ларри встал, взял Марка за руку.
– Ну, спокойной ночи всем.
– И тебе… – отвечали все сразу. – И тебе спокойной ночи.
Марк снизу вверх посмотрел на отца, поймал его взгляд и тоненьким голосом повторил:
– Спокойной ночи.
Стеф с улыбкой кивнул ему.
– И тебе спокойной ночи, Марк. Молодец.
Том и Джерри переглянулись, но Роб их опередил и пожелал всем спокойной ночи, а за ним Билли, Том и Джерри.
У себя в комнате Ларри включил свет и достал свой мешок.
– Где твоё мыло, Марк? И полотенце?
– Вот, – показал Марк. И тихо добавил: – У меня всё здесь.
Ларри достал из мешка полотенце, мыло и мочалку. Марк торопливо, путая и роняя, собрал свой «душевой узелок», надел курточку. Ларри накинул куртку на плечи, погасил свет.
– Пошли, Марк.
Было уже совсем темно, но, к изумлению Ларри, он, оказывается, ничего не забыл и дошёл до душевой, ни на что не наткнувшись. Марк по-прежнему держал его за руку.
– Надо всё быстро, – тихо говорил Ларри. – А то Стеф не ложится, нас ждёт.
– Я быстро, – кивнул Марк и, сглотнув, тихо спросил: – А ты… тебя не увезут больше?
– Нет, – уверенно ответил Ларри. – И если уедем куда, то вместе.
В душе Ларри быстро разделся. Куртка и штаны чистые, песок не грязь, высох и осыпался. Рубашка сильно не пропотела, завтра её ещё можно надеть. Значит, только портянки. Как у Марка?
– Ты когда рубашку менял?
– Сегодня. Я… с дядей Стефом сегодня после ленча ходил.
– А стирал тебе кто?
– Мамми.
Ларри кивнул. Да, Мамми так и обещала присмотреть.
– Ну, пошли, Марк.
Когда не стираешь, то управляешься быстро. Марк не так мылся, как сидел на скамье и смотрел.
– Ты что? – улыбнулся ему Ларри.
– Ты такой большой, папка. И сильный, – восхищённо вздохнул Марк.
Ларри выключил воду. Портянки простирать – минутное дело.
– Я… я помогу тебе? – несмело предложил Марк.
Ларри протянул ему одну портянку.
– Потри о зазубрины.
– Ага.
Марк старательно тёр скомканную портянку о зазубренный край скамьи. Ларри быстро оттёр вторую и взял у Марка мокрый скрученный комок. Расправил.
– Смотри, вот как надо. А твои где?
– Я их Мамми отдал, – Марк смотрел на отца, явно ожидая его решения.
– Хорошо, – кивнул Ларри. – Но теперь будем сами стирать. У Мамми и так много работы.
Марк кивнул. Ларри прополоскал и выкрутил портянки, вылил грязную воду в сток. Ещё раз оглядел душевую.
– Всё. Пошли вытираться.
В раздевалке он помог Марку вытереться, вытерся сам, оделся. Марк, не отрываясь, глядел на него и потому путался в завязках, надел рубашку задом наперёд. Ларри помог ему, сам затянул все узлы, застегнул курточку и нахлобучил шапку.
– Всё, пошли. Стефу тоже надо отдыхать.
Они вышли из душевой. Ларри выключил свет и запер дверь. От котельной свистнули простым свистом. Ларри ответил таким же и крикнул:
– Мы всё! Спокойной ночи!
– И вам! – откликнулся Стеф.
Ларри легко взял Марка на руки, прижал к себе.
– Давай-ка быстренько, сынок, а то ветер сильный.
Марк обхватил его за шею, прижался. Ларри шёл быстрым уверенным шагом, и Марку казалось, что какая-то сила несёт его над землёй.
Войдя в кухню, Ларри поставил Марка на пол.
– Беги в выгородку, я сейчас.
Задохнувшийся от чувства полёта, Марк молча помотал головой. Ларри не видел, но как-то ощутил его несогласие и улыбнулся. Включил свет. Кухня была уже убрана, дверцы топки на плите тщательно завинчены. Ларри повесил на место ключ от душа, прошёл за плиту в сушку. Ещё летом, устраивая сушку, помимо общих верёвок, каждый натянул ещё свою. Сейчас на его верёвке висели маленькие рубашка, штанишки и портянки Марка. Ларри повесил и расправил свои портянки, снял куртку. Отсырела, конечно, пусть посохнет до утра. Для тяжёлых рабских курток были приспособлены две жерди, где у каждого опять же было своё место. Ларри повесил куртку, расправил рукава.